Alea jacta est.

Подростки спустились к родителям Казухи красные, растрёпанные и с расширенными зрачками. Если бы Казуха так вышел с девушкой, то родителей это натолкнуло бы на определённого рода мысли, но поскольку это были два молодых человека, то родители не придали их виду особого значения. — Здравствуйте, — поздоровался Хаку. — Здравствуй, Хаку, — ответила женщина, — льёт, как из ведра! — Да уж...— сворачивая зонтик, согласился мужчина. Убрав его, тот кивнул в сторону незнакомого подростка и представился: — Кагэхару. — Приятно познакомиться. — Взаимно. Когда те сняли верхнюю одежду и прошли на кухню, болтая между собой о том, что «надо бы наконец взяться за изучение английского», мама Казухи спросила: — Вы, наверное, тоже под дождь попали? — Да, — ответил Казуха. — Только бы не заболели! Вон, какие красные, неужели уже температура поднялась? — женщина положила руку на лоб Казухи. — Не думаю, мам, мы сразу выпили горячего чаю... — Ну хорошо. Уроки сделал? — Пока ещё нет. — Пожалуйста, займись ими как можно скорее. Нам с отцом нужна будет твоя помощь чуть позже. — Хорошо. Когда Хаку и Казуха зашли обратно в комнату, Хаку сказал: — Я, наверное, пойду. Мне тоже уроки нужно ещё сделать. Я уже вызвал такси. Казуха хотел было уговорить его остаться, но понял, что брюнет скорее всего уходит из-за чувства дискомфорта рядом с его родителями. Он знал это чувство, поэтому настаивать на том, чтобы его друг, пересилив себя, остался в дискомфортных условиях, не стал. Вместо этого просто предложил: — Хорошо. Если что, можешь остаться, будем только рады. Кивнув, Хаку начал собирать свои немногочисленные вещи: рюкзак и телефон. Казуха начал искать что-то в шкафу. Достав серый бомбер, тот помог надеть его брюнету. Застегнув замок, он поцеловал Хаку в губы, запустив руки в волосы на затылке. Хаку был немного удивлён такой инициативе со стороны блондина. — Через сколько он приедет? — спросил Казуха. Взглянув на экран смартфона Хаку ответил: — Уже подъезжает. Казуха, взяв в руки рюкзак брюнета, провёл его к входной двери. Когда Хаку надел обувь, Казуха помог ему натянуть рюкзак на плечи. Попрощавшись, Хаку быстро удалился. Теперь он почему-то испытывал стыд рядом с Казухой. Дома, Хаку естественно получил выговор. Эи отыгралась на нём по полной, ведь он не только не занял первое место по результатам на экзаменах, но ещё и скатился по успеваемости. Однако, на этот раз та не стала его наказывать. Возможно, она пока не придумала, как это сделать, а возможно, осознавала, что сын начал отбиваться от рук, и его стало бесполезно наказывать. На самом же деле Райден попросила маму быть помягче, сказав, что он только перевёлся в новую школу и, возможно, он только начал осваиваться и подстраиваться под систему обучения новой школы. Райден наконец-то решилась тоже начать помогать своему брату, как он это делал для неё в детстве. Трудно сказать, что происходит между Казухой и Хаку. Никто из них не думал ни о совместном будущем, ни о совместимости характеров, ни о чём-либо ещё, помимо запаха волос, вкуса губ, изгибов тела, текстуры кожи и расширенных зрачков друг друга. Для Казухи было не свойственно испытывать подобное: все его влюблённости были либо восхищением внешней красотой, либо признанием внутренних качеств человека. Такая жадность до чужого тела и чувство собственничества для него были в новинку. Для Хаку же в целом такая сильная фиксация на ком-то другом была не свойственна. Если подумать, то до этого у него были лёгкие симпатии, и даже отношения, но ничего сильнее мимолётной влюбленности он не испытывал — что уж поделать, человеком он был довольно закрытым в этом плане. Оба подростка тихо сгорали от желания к друг к другу, но никто не хотел идти на то самое ради близости. В этот вечер Хаку посмотрел пару роликов с гей порно и, честно говоря, впечатления от увиденного у него были отвратительные. Он не хотел проходить через это сам, и не хотел заставлять Казуху. На следующий день они слегли с температурой. Каково же было его удивление, когда вечером следующего дня к Хаку пришла доставка: корзина тропических фруктов и сладкие детские витамины от Казухи. Хаку было чертовски приятно. Оба подростка целую неделю отлёживались дома. Казуха потому, что о нём переживала мама, и настаивала на том, чтобы тот не ходил никуда, а Хаку потому, что знал, что никому до его здоровья, кроме него самого, нет дела, поэтому его нужно беречь вдвойне. На следующей неделе они пришли в школу уже здоровые, отдохнувшие и жутко соскучившиеся друг по другу. Поцелуи и объятия это не то, что они могли бы продемонстрировать в школе, поэтому Казуха «потрепал» волосы брюнета, но жест вышел настолько аккуратным и нежным, что со стороны было больше похоже на поглаживание. — А, вот твоя форма, — Казуха протянул Хаку пакет с постиранной и аккуратно сложенной одеждой. — Спасибо. Вот твой бомбер. Пойду переоденусь, пока урок не начался. «Между этими двумя явно что-то изменилось» — заметил Хейзо, наблюдая с задних парт за своими друзьями во время урока. Казалось, снова появилась та робость, которая была между ними, когда те только познакомились, но в то же время в каждом слове и в каждом жесте читалась нежность друг к другу. «Захотят — расскажут» — подумал Хейзо, решив сделать вид, что ничего не замечает. А о Горо переживать не стоило: тот был наивен и очень далек от мыслей о... таком виде любви, так что ему даже на ум не приходило, что между его друзьями происходит что-то такое очень интересное. Мысли Горо занимала Кокоми, которая ни с того ни с сего вчера дала ему бенто, которое она сама приготовила. «Когда готовила родителям на работу, осталось лишнее, вот я и подумала, что нельзя еде пропадать» — так она сказала. Когда Горо по своей несообразительности спросил «а почему именно мне?», Хейзо назвал его дурнем и слегка ударил по спине. «Не хочешь есть, я сам забираю» — вытянул ситуацию Хейзо так, чтобы Кокоми не пришлось отвечать на вопрос Горо, заодно и отвлекая от него его самого. Тот, естественно, быстро поблагодарил Кокоми, чтобы та не дай бог не надумала отдать бенто Хейзо. Кокоми тогда смотрела с мягкой улыбкой на удаляющихся одноклассников. По поведению Хейзо она убедилась, что её симпатия к Горо взаимна. Что Горо, что Казуха казались Хейзо сейчас счастливыми влюблёнными идиотами, так что он, вздохнув, посмотрел в окно. Там он заметил, как Люмин и Аякс покидают вместе школьный двор. Сказать, что он ревновал, значит, ничего не сказать. Хейзо только удручённо вздохнул, и, устало помассировав переносицу, сфокусировался на том, что говорит учитель.