Alea jacta est.

Прошла уже неделя с тех пор, как Хаку и Казуха поссорились. Ни единого поцелуя, ни единой попытки исправить ситуацию. Казалось, что подростки относятся к этому спокойно, но на самом деле оба ощущали, будто земля уходит из под ног: никто не знал, что будет дальше с их отношениями, никто не хотел остаться в этой ситуации «виноватым», сделав шаг к примирению. Между тем, Эи уже посетила второй сеанс психолога. Она была женщиной консервативных взглядов, поэтому просила Яэ никому не рассказывать, что она занимается с терапевтом, поскольку не хотела выглядеть в глазах других «слабым», «проблемным» человеком. Так же, по настоянию Мико, она стала брать на себя меньше работы за раз, стараясь делегировать задачи между своими подчинёнными. Хоть Эи и было непривычно доверять кому-то работу, но так действительно было легче: самочувствие в разы улучшилось, появилось больше свободного времени, больше сил. Даже к Хаку она теперь была менее строга, но тут роль ещё сыграла Райден, которая всё смелее и смелее защищала своего брата. Казуха, как и обещал Синь Янь, выступил на фестивале, и вполне успешно: казалось, их песни действительно зажгли публику, а его подписчиков стало больше на десяток-другой. Конечно, часть из них — члены группы, и все те люди, с которыми Казуха успел познакомиться, пока готовился к мероприятию. Кстати, среди этих знакомых была и одна из их вокалисток, миниатюрная девушка с красивыми длинными волосами и элегантными манерами по имени Юнь Цзинь. Казуха не мог ничего с собой поделать, — такие девушки его слабость, или «его типаж», если угодно. Да, он часто любовался её блестящими волосами на репетициях, да, она вызвала в нём симпатию, не только из-за симпатичной внешности, но так же из-за некой схожести в их характерах. Можно сказать, они сдружились. Хаку, тем временем, начал «оттаивать» к Райден. Та никак не затрагивала тему их взаимоотношений, просто раз за разом продолжала делать дружеские жесты: приготовить то, что он любит, позвать на ужин, спросить, как дела, и прочие, казалось бы, мелочи, которые выдают отношение человека к тебе. Наконец-то, спустя долгие годы, воздух в доме не казался ему таким тяжёлым. Когда Хаку делал домашнее задание, ему на телефон пришло уведомление, что у человека из его списка друзей, скоро день рождения. Этим человеком был Казуха. Выключив экран телефона, Хаку снова принялся заниматься, но сосредоточиться у него больше не получалось. Он не знал, как быть: побороть свою гордость, сделать первый шаг к примирению и поздравить блондина, как следует, или сделать вид, что ты забыл, и продолжить молчанку? Нет, первое,— не вариант, ведь он попадёт в неловкую ситуацию, если кто-то из их окружения при нём поздравит Казуху, а он отмолчится. Может, прогулять школу в этот день? «Нет, это слишком бессердечно. Ссора-ссорой, а терять Казуху я не хочу» — подумал Хаку, решившись всё-таки поздравить блондина. До дня рождения оставалось пару дней, а Казуха уже был окружён вниманием. Нет, они и раньше был из тех, кто был всегда на виду из-за располагающей внешности и приятного характера, но после того, как он начал заниматься с группой Синь Янь игрой на бас-гитаре, он стал ещё популярнее среди девушек. — Казуха, а ты ещё выступишь вместе с Синь Янь и остальными? — толпились вокруг него девушки, засыпая вопросами. — А у тебя есть девушка? — Юдзу, я же просила: «не так прямо»! А вдруг он сейчас поймет… — А как давно ты играешь? — На самом деле я не знаю, выступлю ли я ещё, ведь я всего лишь заменяю члена команды, который сейчас в отъезде, — вежливо отвечал на вопросы Казуха, — играю, наверное, месяцев 5… — Блин, так круто! Эти дни были для Хаку сущим кошмаром: ему постоянно приходилось уходить куда-нибудь на перемене, чтобы не терпеть весь этот визг и болтовню, который царил возле Казухи. А ещё, кажется…Казуха наслаждался женским вниманием. При мысли об этом у Хаку что-то болезненно сжималось в груди. Он был готов даже поболтать немного с Хейзо, лишь бы не думать об этом. Опасения Хаку были небезосновательны: Казуха действительно наслаждался вниманием девушек, но только когда на него смотрел брюнет. На самом деле ему, так же как и Хаку, хотелось сбежать подальше от этой толпы, но прожигающий взгляд Хаку заставлял его делать то, чего ему вообще не хотелось изначально: флиртовать с девушками, располагающе улыбаться, делать им комплименты, позволять до себя дотрагиваться… Потому что только так из Хаку можно было достать хоть какую-то эмоцию, не переходя той незримой черты, которую они сами себе установили после ссоры. Когда же Хаку не было рядом, он и на половину не был таким живым и игривым с этими девушками. Хейзо, заметив, как его друг буквально меняется на глазах, тихо усмехался. «Боже правый, какой пиздец» — думал тот, наблюдая, как блондин из кожи вон лезет, только чтобы привлечь внимание Хаку, — «я никогда не видел его таким» Хаку поник. Мало того, что Казуха, человек, который так серьёзно относится к теме отношений, не то, что не признался ему в чувствах после всего, что было, он даже никогда не пытался поднять тему их отношений. Да ещё и эта дурость с фальшивым заигрыванием с девушками…Да, Хаку знал, что Казуха это делает, чтобы подбить его на ревность, но он не знал, что…что он способен на такое. Не знал, что он будет целенаправленно делать то, что принесёт брюнету негативные эмоции. И в очередной раз он приходит к мысли, что Альбедо, возможно, был прав. Когда прозвенел звонок, Хаку неторопливо зашёл в класс и сел на своё место. После ссоры они с Казухой постоянно делают вид, что игнорируют присутствие друг друга, однако, непроизвольно окинув Хаку взглядом, Казуха ненадолго впал в ступор. Взгляд был таким…печальным. Весь урок Казуха искал повод, чтобы заговорить с брюнетом, но повод, как назло, не находился. Когда прозвенел звонок, Хаку начал неторопливо собираться, — это был последний урок на сегодня. Казуха хотел его окликнуть, хотел ему сказать хоть что-то, но слова встали в горле комом, и он просто молча наблюдал за тем, как Хаку уходит. Тут на телефон Казухи пришло сообщение. [Синь Янь: Привет. Можешь, пожалуйста, как можно быстрее подойти к музыкальному кружку? Заходить не надо, стой около двери. Это срочно.] Подорвавшись с места, Казуха побежал в музыкальной кружок. Около дверей клуба его уже поджидала Синь Янь с коробочкой в руках. — Извини, что побеспокоила. Просто я скоро уезжаю, поэтому не смогу присутствовать в твой день рождения. В общем…— девушка прокашлялась, — с наступающим днём рождения тебя, Казуха! Синь Янь отдала ему коробку и крепко обняла. Рассмеявшись от такого неожиданного сюрприза, Казуха обнял девушку в ответ. В этот момент Казуха поймал взгляд мимо проходящего Хаку. Это было то выражение лица, с которым ни за что нельзя отпускать человека от себя, иначе ты его потеряешь. Быстро поблагодарив Синь Янь за подарок и поздравление, он рванул к Хаку. Увидев, как Казуха приближается к нему, тот прибавил шагу, а затем и вовсе перешёл на бег. Благо, рядом со школой его уже поджидало такси, и он, даже не став переобуваться, выбежал на улицу в школьной обуви. Казуха поступил так же и нагнал брюнета, когда тот уже закрывал дверцу машины. "Поборовшись" за дверь, он всё-таки отвоевал право её открыть, и, сев в машину, схватил Хаку за руку, чтобы тот не убежал. Водитель долго кричал и ругался, но всё-таки поехал. Пока мужчина возмущался, у Хаку не было возможности вставить и слова. Извинившись перед мужчиной, Хаку заранее перевёл ему деньги и выжидающе посмотрел на Казуху. Тот, убедившись, что тот никуда не убежит, убрал руку Интересно, что он теперь ему скажет? — Это было не то, что ты подумал… — Откуда ты знаешь, что я подумал? — Ну…Я предположил…В общем…— Хаку видел, что Казуха нервничал, поэтому делал небольшие паузы между словами, думая, что сказать дальше. — Прости. — За что ты извиняешься? — За всё. За то, что вёл себя, как мудак, не пытаясь даже заговорить с тобой, за всех этих девушек и…— тут Казуха покрылся румянцем, — за то, что заставил тебя выбежать из школы в сменной обуви. Тут Хаку не выдержал и прыснул. Серьёзно? Он сейчас извинялся за обувь? Увидев реакцию Хаку, Казуха немного расслабился. Просидев пару минут в полной тишине, Казуха решил попытаться взять Хаку за руку, но тот отодвинул её. Увидев, как Казуха расстроился, Хаку не смог сдержать смешка: блондин выглядел слишком мило. Сейчас он напоминал ему щенка, грустно провожающего хозяина на работу . Не выдержав, Казуха снова заговорил: — Я скучаю по нашему прежнему общению. Хаку никак не отвечал, однако, его лицо не выражало какого-то неодобрения. Оно, скорее, скрывало любопытство, но глаза выдавали его с потрохами. Доехав до пункта назначения, они вышли из машины и медленно зашагали к нужному подъезду. Хаку остановился и посмотрел на Казуху, при этом он не спешил открывать дверь. Казуха понял, что тот не собирается его впускать. Хаку смотрел выжидающе, гадая, когда он уйдёт, но он всё не уходил, а только смотрел на него в ответ. Наконец, Казуха прервал тишину, робко протягивая к его щеке руку: — М-могу я?... Вот как такому сопротивляться? Хаку признавал, что в их ссоре по большей части виноват он, поскольку Казуха всего лишь интересовался его самочувствием во время близости. Зная это, блондин всё равно побежал за ним, увидев его реакцию на объятия с той смуглой девчонкой. Хаку поражало, как Казуха всегда дорожит его чувствами, не смотря на то, в ссоре они, или нет. Он раз за разом влюблял в себя брюнета этой наивной самоотверженностью, сам того не подозревая. Не получив отказа, Казуха медленно приблизился к лицу брюнета и поцеловал его. Когда Хаку посчитал, что поцелуй затянулся, он отстранился. — Ладно, достаточно. Казуха сжал его в объятьях, прижимая к холодной двери подъезда и утыкаясь носом ему в плечо. — Ещё немного, пожалуйста… Хаку погладил того по затылку, подняв глаза в небо. «Похуй» — подумал он, и сказал в порыве чувств: — Я люблю тебя. Казуха вздрогнул. Он не знал, как на это реагировать. Одно дело показывать свою любовь, другое дело, когда её обозначают словами. Слова, в отличие от действий, будто бы требовали немедленного ответа, взятия обязательств, и других, пугающих не только подростков, но и многих взрослых людей, вещей. Понимая, что будет некрасиво просто промолчать, Казуха оторвался от Хаку и, стараясь смотреть ему в глаза (у него это плохо получалось), ответил: — Я тоже…— замялся блондин, — тебя люблю. Решившись воспользоваться случаем, Хаку ответил Казухе той же фразой, которая чуть не стала началом их конца: — «Прости, я не расслышал, что ты сказал», — произнёс Хаку с ухмылкой. Блондин настолько нервничал, что даже не понял, что Хаку его передразнил, поэтому повторил: — Я сказал, что люблю тебя. Где-то в глубине души Хаку умирал от умиления при виде раскрасневшегося, нервничающего блондина, хотя виду старался не подавать. — Молодые люди, вам плохо? — послышался голос пожилой женщины, медленно шагающей в сторону двери, — просто стоите на холоде, полуголые, опираясь на дверь, пока один держит другого, мало ли… Подростки действительно со стороны выглядели именно так, как описала бабушка: выбегая из школы, они не накинули верхнюю одежду, поэтому на фоне прохожих в куртках сильно выделялись. Рассмеявшись, парни уверили женщину, что всё в порядке. — Я, наверное, пойду, — Казуха хотел было уже уйти, как Хаку схватил его за руку. — Стой. Казуха вопросительно посмотрел на Хаку. — Ты без одежды, а на улице холод. К тому же, наверняка у тебя при себе нет ни карты, ни денег. — Я бы мог оплатить проезд или такси через телефон. — Ага, а такси будешь ждать на этом холоде в таком виде? Не мели чепуху, ты идёшь со мной, — Хаку потянул за собой блондина в дом. Хаку был честен, когда сказал, что пускает Казуху к себе домой, чтобы тот не замёрз, пока он ждёт такси. Но он не говорил, что делает это исключительно ради этого. Истинную причину можно было найти в отсутствии сопротивления, когда Казуха, как только они пересекли порог его комнаты, поцеловал брюнета, прижав к двери, в его прикрытых от удовольствия глазах и судорожных попытках Казухи закрыть дверь, не отрываясь от губ брюнета. Телефон, нужный для того, чтобы вызвать такси, был в кармане брюк Казухи, протяни и достань, но руки Казухи были под рубашкой Хаку, заставляя того подрагивать от прикосновения холодных пальцев, а сами штаны на полу, так что позвонить в этот момент было чуть сложнее, чем «невозможно». Подростки лежали в постелил жадно целуя друг друга. Совсем скоро комната наполнилась вздохами, тяжёлым дыханием и стонами. Никто из них не был подготовлен, поэтому парни обошлись взаимной дрочкой. Лёжа, со сбившимся после оргазма дыханием, оба подростка думали об одном. — Тебе ведь тоже…не хватило? — спросил Хаку. Казуха кивнул, крепче обнимая брюнета со спины, утыкаясь носом в его плечо. Пока Казуха покрывал поцелуями его плечо и шею, Хаку млел и всё с большим трудом уговаривал себя встать с постели. — Мне нужно... подготовиться… Казуха понял, о чём речь, и, кинув тихое «хорошо», продолжил скользить руками по телу Хаку, вдыхать запах его волос, щекочя его затылок своим дыханием и пуская многочисленные мурашки по телу брюнета. Хаку заскулил и сказал: — Казуха, пожалуйста, отпусти меня. Я никогда не смогу встать, если ты продолжишь это делать. — Хорошо, я понял, вставай, — бормотал Казуха в его затылок, только сильнее притягивая его к себе и рьянее лаская его тело. Хаку его не винил. Кажется, Казуха находился под тем же дурманом, что и он, и, то ли не совсем понимал, что от него требуется, то ли понимал, но был не в силах оторваться от тела Хаку. Вероятно, оба варианта имеют место быть. Они так провалялись минут 20, пока Хаку всё-таки не взял себя в руки, и не сходил в душ. Совсем скоро комната снова наполнится стонами, хлюпающими звуками и запахами тел. Райден будет недоумевать, почему её старший брат не выходил из комнаты даже на ужин, а утром вышел из неё таким уставшим и одновременно отдохнувшим. Хаку потом обнаружит, что простыня, одеяло, и даже подушка пропитаны либо самой спермой, либо её запахом, и выкинет весь комплект белья тайком от семьи. Хейзо в школе заметит, что его друзья настолько расслаблены и спокойны, что это его пугало, однако спокойствие Казухи удивляло его вдвойне: парень и так был образцовым примером кротости, а сейчас вообще выглядел…в общем так, будто он под кайфом. Оно и не мудрено: Казуха и Хаку оттрахали друг друга до дрожи в конечностях, и, если бы не идеальная звукоизоляция в доме Хаку, то соседи сообщили бы в полицию о домашнем насилии.

***

— Блять, — ругнулся Хаку, обнаружив засохшую жидкость на своём столе, — придётся и мебель протирать…