Только двое нас

Неописуемо счастливый Юджин направлялся домой — весь в крови и с рюкзаком за плечами, в котором лежал такой же окровавленный топор. Хвала Нептуну, никто не встречался ему по пути, хотя, так или иначе, все его мысли были заняты абсолютно другим — правильно, о том, какой же он молодец, и насколько же лучше станет наконец его дорогому и любимому кассиру. Мысли были однотипные и не отличались друг от друга особым разнообразием, но такие сладкие и приятные, словно насыщенный яблочный сок, имеющий лишь одну ноту вкуса, как ни старайся распробовать, но чертовски яркую и запоминающуюся, что хочется еще и еще. Вот и Крабсу ужасно нравилось обо всем этом думать, просто до невозможности, и чем больше он погружался в подобные мысли, тем лучше себя ощущал, тем сильнее осознавал космические размеры своей влюбленности и лишь тверже убеждал себя в том, что готов ради возлюбленного на все. «Если будет необходимо, я вновь кого-нибудь убью, кто бы то ни был. Но вряд ли до такого дойдет, верно ведь?» Наконец на горизонте показался нужный дом. Оглянувшись назад, убеждаясь, что никакого кровавого следа за ним всю дорогу не было, краб улыбнулся, достал ключи и начал открывать входную дверь. Дверь тихо-претихо скрипнула, открываясь и давая Юджину полный обзор на полу-светлую, полу-темную прихожую. Зайдя и как можно тише закрыв двери, он медленно подошел к лестничному проему и негромко позвал: — Доченька, привет, спишь? Сейчас, когда он немного пришел в себя и больше не испытывал такой необъятной эйфории после избавления от соперника, его мысли немного переменились. Нет, не подумайте, никакой жалости и чувства вины он по-прежнему не ощущал, но вот только помимо радости его голова наполнилась небольшим страхом. Ему было страшно, как бы его в таком виде не заметила дочь, так что, покуда она не проснулась, ему в срочном порядке стоит постирать одежду и помыться самому, чтобы от него перестало нести кровью. Конечно, он не выспится перед рабочей сменой, но это уже другие проблемы. Итак, в ответ на его зов послышалась лишь тишина. Пытаясь не волноваться, чтобы не портить себе настроение, а напротив — настроить себя на позитив, Крабс отошел от лестницы и как можно аккуратнее, буквально одними глазами заглянул в гостиную и на кухню. Какое счастье, что там было пусто, что явно означает, что его дочь на своем этаже, и, скорее всего, спит. Остается лишь проверить… — Доченька… — повторил почти шепотом Крабс, уже оказавшийся на втором этаже, легонько приоткрывая дверь комнаты Перл. Да, все, как ему и надо, удача явно на его стороне. Девушка спокойно спала, раскинувшись на кровати и вылезя из-под одеяла, и по ее негромкому высокому похрапыванию было понятно, что приход отца ни капли ее не разбудил. В очередной чертов раз улыбнувшись, Юджин выдохнул и направился в ванную — только пока не мыться и не стирать одежду, а смыть кровь с топора, чтобы от него не воняло, чем не надо, и только уже потом спрятать его на чердаке рядом со своей комнатой, куда Перл вообще не заходит, ибо боится такой пылищи. Так что почему бы не воспользоваться этим? Прибыв в ванную, Крабс решил не терять времени и сразу же включил кран и взял хозяйственное мыло. Надеясь, что шум воды не чересчур громкий, он достал из рюкзака топор, как можно тщательней намылил лезвие и, убедившись, что кровавый слой начинает постепенно сходить, смыл небольшую часть крови под струей горячей воды. Спустя какие-то четыре минут уже отнюдь не новый топор блестел чистотой и пах больше не кровью, а хозяйственным мылом. Закрыв воду (даже несмотря на то, что он вернется с минуты на минуту, тратить ее понапрасну ему не хотелось), краб пропихнул топор обратно в рюкзак, выбежал из ванной комнаты и быстро побежал на этаж выше. Зайдя на пыльный чердак, он поместил рюкзак в один из пустых шкафов и, пытаясь не чихать и не кашлять от пыли, пошел в свою комнату. В мгновение ока найдя свою единственную пижаму — голубую винтажную ночнушку, Юджин закинул ее себе на плечо и вернулся обратно в ванную, чтобы помыться наконец. Ну, естественно, и постирать свою одёжку, ибо, если он займется этим чуть позже, она просто-напросто не успеет высохнуть. Да плюс, ему просто хотелось бы поскорее покончить с этим и лечь спать, чтобы хоть немного отоспаться после веселой, но тяжелой ночи. Вновь включив воду, настроив ее на нормальную температуру, краб взял стиральный порошок, снял с себя рубашку и принялся смывать с нее капли крови. Это ему не топор, который пылится на чердаке, это его рубашка, в которой он ходит на постоянной основе, так что он не может себе позволить случайно оставить на ней хоть одну каплю. Полностью отмыв рубашку от крови, Крабс повесил ее сушиться, а потом, выглянув из ванной комнаты и еще разик убедившись, что Перл спит, снял брюки, на которые тоже попало немного, и стал стирать их. Постирав и брюки, повесив их сушиться, он присел на пол, облокотившись спиной об ванну, решив хоть немного отдохнуть — в сон его тянуло ужасно. Но, едва поняв, что рискует уснуть раньше времени, он вскочил и решил уже довести дело до конца, чтобы пойти спать со спокойной душой. Наполнив ванну уже чистой водой (за это время чуть опять не уснув), Юджин разделся полностью и залез внутрь. Забавы ради поместив на воде резиновую уточку, взяв мыло, он немного намочил его под струей воды и начал тщательно намыливать свою грудь, которая, по его мнению, пропахла кровью больше всего, что, в принципе, логично. Затем он вымыл свой живот и на всякий случай — спину и ноги, которые тоже могли ненароком испачкаться в крови. Лишь после этого он вытерся, переоделся, вылез из ванны, спустил воду, вернул уточку на ее законное место и решил, что теперь-то он может наконец лечь спать. Вернулся Юджин из ванны уже совсем сонный, но неописуемо довольный и спокойный. Он наконец все постирал и сам помылся, и сейчас его брюки и рубашка висели на веревке и сушились. Глаза его опухли уже до непозволительности, машинально потерев их пару раз, Крабс нечаянно споткнулся о лестницу, шутливо выругался и направился в свою комнату. *** Хоть сонливость и была огромной, но сон не особо хотел приходить к крабу — покоя все так же не желали давать приятные мысли, поток которых он так и не мог остановить, хотя, правда, и не хотел особо, считая, что это лишь укрепляет его любовь и боевой дух. Поэтому Крабс уснул лишь в половину пятого, а проснулся без двадцати восемь. — Какого морского дьявола? — вопросил он сам у себя, с натуральной злобой смотря на маятник, — ладно, продолжать спать не имеет смысла, все равно ведь не усну… Поэтому проведу время в свое удовольствие, пока не надо собираться на работу. Мне же еще выполнять всю работу мальчишки! С недовольным вздохом он поднялся с гамака, пытаясь придумать, что ему сделать, чтобы как-то взбодрить себя в физическом плане. Перво-наперво в голову пришло попить чуть больше кофе, чем Крабс пьет обычно, но тогда могут возникнуть проблемы с сердцем, которому, как никак, уже целых 47 лет. Ладно, кто не рискует — тот не считает деньги, если заболит сердце, всегда можно выпить «Вобладол». Переодевшись уже в высохшую одежду, краб уверенно направился на кухню делать себе кофе, по пути еще пару раз споткнувшись об собственные ноги. Сделав себе достаточно крепкий кофеек, снабдив его достаточным количеством сахара, чтобы не было чересчур горько, Крабс присел за стол и начал пить медленными, но большими глотками. Бодрости он пока не ощутил, но зато его накрыло приятное чувство, отдающееся сладким мягким теплом внутри груди, благодаря которому он почувствовал, как быстро растет его уверенность. Уверенность в том, что все будет прекрасно. От подобных мыслей он шумно, но облегчённо выдохнул, будто до этого что-то по-прежнему его терзало или немного беспокоило, прикрыл глаза и даже улыбнулся. Понимая, что свободного времени перед работой ему не занимать, особенно, в это утро, Юджин немного расслабился, решив делать все неспеша. Тут только он вспомнил, что не ел вчера буквально ничего, кроме тех двух утренних тостов с арахисовой пастой, и, как по команде, ощутил немаленький такой голод. Даже несмотря на то, что в пасте этой достаточно много калорий. — Так не пойдёт… Надо хоть немного перекусить, а то как бы не замутило. Хотя, я в любом случае могу сделать себе бургер, если захочу, — размышлял вслух Крабс, периодически делая ещё большие глотки, за такой короткий промежуток времени почти допив кофе. Только когда его языка коснулась горькая кофейная масса на дне огромной кружки, он поставил её обратно на стол и начал делать себе хлопья с молоком, а то ему не особо хотелось есть сплошные тосты с арахисовой пастой. По очевидным причинам хлопья были одними из самых дешевых, но все же достаточно сладкими и хрустящими, а с молоком — вообще сказка. Быстренько съев целых две тарелки (что поделать, уж больно хотелось есть) и утолив наконец голод, Крабс с тяжелым выдохом развалился на стуле, начиная икать, потягиваясь и пытаясь не придаться лишь большей сонливости, чтобы не уснуть случайно. — Не пойдет так, — повторил он, обращаясь сам к себе, смотря то на стол, то куда-то в стену, — надо заняться чем-то, чтобы не уснуть прямо сейчас и не опоздать! Может, посчитать деньги? Нет, нет, не стоит, сто раз собьюсь и никакого удовлетворения не получу… Этим лучше заняться на работе, хотя бы перед началом смены и на перерывах. А сейчас… — и тут он сделал долгую, очень долгую паузу. В голове начали мельком проноситься некоторые варианты того, чем же ему себя развлечь. Может, достать из-под половиц второй тапочек и… Нет, нет, на это может уйти слишком много времени, да и потом точно захочется спать лишь больше. Так что… Юджин решил, что ничего ему не остается, кроме как занять себя своими же мыслями о том, какой он молодец. — Какой я молодец-ц-ц-ц! — повторил Крабс в голос свои мысли, ставя клешни в боки, что выглядело немного смешно, пока он был в сидячем положении, — все еще не могу поверить… Этот наглый мальчишка и правда больше не побеспокоит моего сладкого кальмарчика! А нечего было лезть к нему со своими поцелуями!!! Эти воспоминания вновь вызвали в нем временно забытый гнев, едва только он вспомнил, как был зол вчера и сегодня ночью. После этого особенно приятно было вспоминать и в очередной чертов раз повторять, как же прекрасно он поступил, что защитил любимого, а точнее — избавил его от главной проблемы в жизни. Однако, вместе с гневом, быстро утихнувшим, вдруг возник и стыд. Сначала небольшой, но с каждой секундой лишь растущий и растущий. Стыд из-за того, что краб вообще все это допустил, довел возлюбленного до такого ужасного состояния, заставил его стрессовать… Пусть он и загладил свою вину перед кассиром, но все же… Куда же лучше было бы, если бы он вообще не позволил этому случиться, не так ли? Понимая, что все могло быть намного лучше, Юджин ощутил, что вновь ему становится хуже. Жалостно застонав, он схватился за голову и уткнулся лицом в стол, не плача, но громко и надрывно хныча и скуля, не в силах перестать страдать от ужасающего, обжигающего стыда. Кое-как отойдя от приступа, Крабс поднял голову со стола и уставился куда-то в стену блестящими огромными глазенками. Он пытался привести мысли в порядок, чтобы успокоить себя и настроиться на хорошее, как вдруг в голове пронеслась весьма необычная мысль — он должен как-то наказать себя за такую оплошность. — М-может, мне станет легче, если я сделаю себе больно, может я… я успокоюсь тогда? — опять же вслух спросил он сам у себя, и его голос немного дрожал от стыда и волнения. Никогда он этим не занимался. Ну, как-то раз хотел в подростковом возрасте расцарапать себе клешню канцелярским ножом, он уж уже не вспомнит, что у него случилось, что возникло такое желание, но отчетливо помнит, что не успел — спасибо его матушке, которая вовремя пришла домой и остановила его. И избила ремнем, что было настолько больно, что он вмиг передумал как-то вредить своему телу, боясь не столько боли, сколько матери. Однако… Сейчас Юджин уже давно не подросток и живет самостоятельной жизнью. Никто его в случае чего не остановит, он смело может идти в ванную комнату и, как и хотел вчерашним днем, поиграться бритвой со своим левым запястьем. Но, если он все же будет это делать, ему стоит поторопиться, пока есть время и пока не проснулась его дочь. Если она увидит, чем он занимается… страшно даже представить, что будет. Она решит, что он с катушек слетел, придется ее как-то успокаивать. — Ладно… Время — деньги, надо мне быть поживее, — произнес Крабс, не слишком нерешительно, но и не достаточно твердо, как бы ему хотелось. Сглотнув, он встал, потоптался немного и направился в ванную. Оказавшись на втором этаже, он остановился ненадолго у комнаты Перл, дабы опять, как и чуть более ранним утром, прислушаться и понять, спит ли она или уже проснулась. Удостоверившись, что она по-прежнему спит, Крабс судорожно выдохнул и наконец зашел в ванную. Мысли начали мешаться между собой, и уже точно не от сонливости… Он был просто до неописуемости взволнован, при том сам не понимал, почему — боль он готов вытерпеть, всю кровь обязательно вытрет и перебинтует свою клешню. Так почему же он нервничает, как незнамо кто? «Успокойся, Юджин, причин для паники правда нет, — пытался он успокоить сам себя, но на этот раз уже мысленно, словно бы не отваживаясь просто говорить об этом вслух, пусть его никто и не слышал, — надо все перетерпеть, вытереть кровищу и спрятать порезы, тогда и тебе станет лучше, и не будешь шокировать окружающих». Как ни странно, подобные мысли немного успокоили ракообразного, но не настолько, чтобы он полностью расслабился, перестав волноваться. Не желая медлить, он быстренько нашел свою бритву и принялся разглядывать то ее, то свое левое запястье, как будто бы что-то вымеряя и вычисляя. Наконец, ощущая, как он дрожит, что аж бритва шатается в его клешне, а шея ужасно вспотела, он стиснул зубы, коснулся лезвием в паре сантиметров от пульса и совсем медленно и нерешительно провел поперек запястья. Больно на удивление не было, однако Крабс от этого не перестал волноваться — очевидно же, что он просто очень слабо надавил. Пытаясь собраться с мыслями, волнуясь до такой степени, что аж до небольших слез, он повторил движение бритвой, только вот теперь уже сильнее надавил на твердую, но чувствительную кожу. Сразу же на запястье возникла небольшая щипящая боль, а на красной поверхности кожи относительно отчетливо выделилась маленькая, но все же заметная темно-бордовая царапина. Крови пока не было, точнее, пара крошечных капелек, и то почти незаметных, но это не надолго, пара подобных движений, только более смелых — и Юджин получит, что хочет. Медлить ему все еще не хотелось, и вот на его запястье возник новый порез, только чуть ниже — ему хотелось изуродовать свою клешню как можно больше, а не только в одном месте. Этот порез был уже глубже, от чего и боль зажглась более сильная — настолько, что Крабс издал негромкое шипение. Естественно, крови тоже появилось чуть больше, уже капелек пять точно. Вместе с теми каплями, что текли из первого пореза, они потекли вниз по его запястью, даже немного попадая на предплечье. — Выглядит не настолько жутко, как я себе представлял, а даже как-то… красиво? — пробормотал он себе под нос, разглядывая кровь — ало-бордовую, порой с примесью темно-вишневого, что давало ей возможность быть более заметной на красной коже. Глаза Юджина вдруг загорелись, он понял, что больше не испытывает волнения, а лишь получает огромное удовольствие. С того, что наконец наказывает себя, делая это безо всяких заминок и задержек. Третий порез был чертовски глубоким — вместо шипения краб издал уже негромкий вскрик, а по его телу пробежались противные и страшные судороги, будто он задел нерв. Убедившись, что все относительно хорошо и ничего жизненно важного он не задел, а лишь оставил на себе огромную царапину, он остановился на некоторое время, чувствуя, как же бьется его сердце. В этот раз он чувствовал словно бы некое предвкушение чего-то прекрасного и неповторимого, что будет в будущем, а скорее всего — то, что в следующий раз он приложит все силы, чтобы кальмар не страдал из-за него. Маленькое количество крови из первого пореза не понравилось Крабсу, и он провел еще раз бритвой по тому же самому месту. Резать уже пострадавший участок было еще больнее, но он терпел — ему хотелось поскорее увидеть собственную кровь у себя на клешне и на бритве, дабы точно убедиться в том, что он достаточно себя наказал. Совершенно сойдя с ума от вида новых капель, он совсем осмелел и принялся быстро оставлять новые и новые порезы на своем несчастном запястье, обильно пачкая себя и бритву в крови. Это продлилось невесть сколько, Юджин успел даже потерять немного счет времени, пока резался бритвой. Совсем скоро на его запястье не осталось ни одного живого участка, все было в глубочайших царапинах и следах крови, которая растеклась аж до самого локтевого сгиба, а некоторые ее капли падали на пол. Несчастная бритва тоже была вся в крови, он и представить себе не мог, что доведет ее до такого грязного состояния. Совсем забывшись в ощущениях, терзая дальше свою клешню, Крабс и не услышал едва заметный скрип двери, ведущей в ванную комнату. И не увидел, ибо стоял к двери спиной. — Папа? — спросил резкий и высокий, но на данный момент немного сонный голос Перл, которая пока не видела, что вытворяет ее отец. Пока что, — пап, почему ты проснулся так рано? И… ч-что ты делаешь? Краб наконец услыхал голос кита позади себя, однако обернулся чисто машинально, прежде, чем начал волноваться по новой от осознания того, что она все же застала его за этим занятием. Мысли были перемешаны, он зачем-то переложил бритву в другую клешню и смотрел на Перл самым непонимающим взглядом, от нахлынувшей эйфории еще не успев оценить весь ужас ситуации. Девушка посмотрела отцу в глаза, пару мгновений рассматривая, как они горят и… ей показалось, или зрачки стали будто бы немного мутноватыми? Наверное, из-за темноты кажется, решила она и опустила свои глаза ниже. Только тут она заметила на бритве и запястье Юджина огромное пятно крови, тянущееся аж до самого локтя. Пусть Перл и училась на врача и почти не боялась вида крови, но такая внезапная картина привела ее в настоящий ужас. — А-А-А-А, ПАПА-А-А-А! — оглушительно завизжала она, падая на пол в коридоре, отчего стены затряслись, и закрыла лицо ластами, мотая головой, будто надеялась, что ей это показалось. Только тут Крабс наконец отмер, начав понимать, что происходит. Ему вновь стало чертовски стыдно, кажется, он повредил хрупкую юную психику своей дочери, однако поспешил ее успокоить: — Это не то, о чем ты подумала, доча! — произнес он одну из самых банальных фраз, но все же не знал, что ему еще сказать. От столь сильного стенотрясения бритва выпала из его клешни, и он кинулся к дочери и чистой клешней помог ей подняться на ноги. Та не сопротивлялась, не плакала и не психовала, но вся дрожала и не желала убирать ласты от лица. — Перл, милая, все хорошо, правда! — как можно увереннее произнес Крабс, глупо топчась на месте, агрессивно размышляя, что сказать или в принципе сделать дальше, очень надеясь, что все же не разрушил ничью психику, — я не собирался вскрывать себе вены, клянусь миллионным долларом! Девушка почти что сразу замерла, перестав дрожать, однако ласты с лица не убирала — как бы то ни было, ей не хотелось вновь нечаянно увидеть этот ужас. — П-правда? — тихо пролепетала она, и ее голос дрогнул. — Конечно! Мне еще жить и жить, к тому же, не собираюсь оставлять тебя сиротинушкой, — Юджин сделал свой голос мягче и даже улыбнулся, нежно хлопая кита по плечу, — прости меня, пожалуйста, ты не должна была этого увидеть… Последовала небольшая тишина. Наконец, кое-как собравшись с силами, Перл убрала свои ласты от лица, прилагая огромные усилия, чтобы еще раз взглянуть на то, с чего ей делается моментально не по себе и даже немного подташнивает. Она пошатнулась, явно не отойдя до конца от шока, но все же удержалась на ногах. — Тогда… Тогда, в чем дело, пап? — поинтересовалась она тусклым нервным голосом, будто пробовала скрыть свое волнение под маской холода. Крабс понял, что выхода ему нет, и что сказать правду в этом случае будет куда лучше, чем оставить Перл без ответа. — Все хорошо, доченька. Просто папочка кое-в-чем провинился и решил себя немного наказать, — объяснил он с милой, ласковой улыбкой, не заметив, с каким ужасом она вытаращила на мгновение глаза, — тебе не стоит знать, в чем именно. Просто поверь, что все уже хорошо. Девушка вновь ответила не сразу, нервно шарясь глазами туда-сюда. Кажется, она поверила отцу, однако страх никуда не делся. — З-значит… У тебя… у тебя… — начала мямлить она, от шока явно не в силах нормально контролировать речь. — Что? — тут же спросил краб, поднимая бритву с пола, очень сочувствуя бедной девушке, которая явно никогда не забудет этого зрелища. — У тебя нет никакой скрытой депрессии, суицидальных наклонностей и прочего? — поинтересовалась та с надеждой, кажется, ужасно боясь, что ее могут обмануть. Она опять задрожала, ей стало еще страшнее от собственных мыслей, и она поняла, что вот-вот впадет в истерику от столь сильного страха, не дающего ей покоя. — Нет у меня никакой депрессии, доча, — Крабс с многозначительной улыбкой посмотрел на бритву и на пятна своей же крови на ней, положил ее обратно и вновь подошел к Перл, моментально улавливая в ее глазах ужас, — честно, милая. Я не собираюсь тебе врать, ты же знаешь. Ты мой самый любимый китеночек, с чего мне вдруг тебя обманывать? Он хотел ее обнять, однако та пошатнулась и отошла подальше, не испытывая желания испачкаться случайно в его крови. От осознания чего она точно грохнется в обморок или ее вырвет. — Доченька? — Я… я… о-окей, я верю тебе, но пожалуйста, не трогай меня, па, — едва ли не умоляюще попросила Перл, опуская взгляд вниз, отходя еще на пару шагов — к своей комнате, — а еще… я… я, конечно, надеюсь, что такого не будет, но в следующий раз потрудись запереть дверь. — Не бойся, не повторится, — Крабс поспешил вымыть свою клешню, чтобы на ней не было крови, и вышел в коридор, закрывая дверь ванной комнаты, — теперь я могу тебя обнять? Кит сильно замялась, рассматривая свои нижние ласты, но все же сделала неуверенный шаг к отцу, и тот заключил ее в крепкие сердечные объятия. Стыд сковал его тело по новой, он безумно корил себя за то, что не запер дверь, однако отчаянно надеялся, что девушка поскорее все забудет, и ей не будут сниться кошмары. — Успокоилась? — спросил он ласково и с надеждой, мягко хлопая дочь по плечу. Отстранившись, он глянул ей в глаза, чтобы убедиться в том, что она не будет плакать. — Д-да, вроде как, — Перл отвела на пару секунд взгляд куда-то в сторону, но, к счастью, все же он сделался куда более осознанным и спокойным — было понятно, что она и правда успокаивается, пусть и очень, очень медленно — Вот и славно, — улыбнулся Крабс, бесконечно обрадовавшийся таким словам, — все хорошо, уверяю тебя. Можешь спать спокойно, моя девочка, пока есть время. А я спокойно перевяжу свои порезы и вытру с пола кровь. Он обнял ее еще раз, пока кровь снова не начала сочиться из свежих ран. *** Успокоив дочь и отправив ее обратно спать, Юджин поспешил приводить себя в порядок по второму кругу: вымыл порезы холодной водой, точнее, смыл с них кровь, нашел бинт и вату сделал себе отличную повязку в несколько слоев, а затем вымыл бритву и вытер пол в ванной, на который ненароком попала пара капель. Какое счастье, что на его одежду ничего не попало. Он наконец ощутил некое моральное удовлетворение с того, что сделал то, что от себя требовал — наказал себя. И теперь может со спокойной душой идти на работу, но вот только впредь быть аккуратнее. А то, кто знает — может, в следующий раз ему захочется наказать себя лишь жестче, и обычным селфхармом тут не обойдется? Погода в это утро была прохладной и ветряной, немного пасмурной, но все же не чересчур хмурой и противной, как позавчера. Ветер неплохо бодрил, кое-как, но все же гася небольшие части сонливости в Юджине. Как он и ожидал, у входа в ресторан еще никого не было. Почему-то усмехнувшись, Крабс с готовностью отпер двери, зашел внутрь, перевернул табличку и сел за один из столиков в холле, подперев подбородок клешнями, с удовлетворенной улыбкой и чуть прикрытыми глазами таращась на кухню, как загипнотизированный. Погрузился в свои мысли. Когда Боб был жив, он крайне редко раздражал начальника своим веселым характером и детским поведением, вызывая у него чаще всего умиление, а не какие-либо плохие чувства. И то, если он и был раздражен, чаще всего он говорил об этом поваренку относительно вежливым языком, в отличие от кассира. Однако теперь, после кончины парня, в Юджине словно что-то перемкнуло. Скорее всего, так было из-за любви к Сквидварду, но он понял, что все это время тоже ненавидел Боба, просто никак этого не демонстрировал, и теперь уж точно не жалеет, что тот мертв. Это мысль почему-то развеселила Крабса, если не рассмешила. Он был немного в недоумении с того, что ему в последнее время так хочется смеяться с рандомных мыслей, но все же решил, что нет в этом ничего страшного, и если его пробирает на смех, то пусть он смеется себе на здоровье. Невнятно и тихо захохотав, дергая от смеха ножками, он вскочил со своего места и, щелкая клешнями, убежал в кабинет. *** Совсем скоро в ресторан явился Тентикалс. В этот раз его лицо было хоть и таким же холодным, как всегда, но все же куда менее напряженным, чем вчера. Юджин проводил время в свое удовольствие, считая деньжата (пусть и немного сонно и все время сбиваясь), однако ежеминутно вслушивался в происходящее в холле, чтобы узнать, когда придет кассир. Услышав до боли знакомый звук присосочек, он моментально встал и выбежал из кабинета. — Доброе утро, мистер Сквидвард! — весело воскликнул он, резко захлопывая дверь, и не думая, что напугает тем самым возлюбленного. Сквидвард вздрогнул и на мгновение вытаращил глаза куда-то в стену, после чего перевел весьма недовольный взгляд на начальника. — Мистер Крабс, можно не пугать так?! Я и так на нервах весь! Краб продолжал улыбаться, уж больно он был счастлив тому, что наконец остался с любимым кальмаром наедине за столь продолжительное время, и что ему удалось обратить на себя его внимание. Ему ужасно хотелось сказать: «Давай, Сквиди, накричи на меня еще раз», но он кое-как сдержался и, неловко опустив взгляд себе под ноги, заговорил: — Извиняй уж, у меня просто хорошее настроение. — И поэтому надо было меня пугать?! — рявкнул головоногий, сжимая щупальца в кулаках, однако по его взгляду было отчетливо понятно, что спорить и скандалить он не в силах. Крабсу даже стало стыдновато, но все же он пробовал вести себя адекватно и привычно для Сквидварда, чтобы не вызвать у него подозрений. Будь его воля, он бы с удовольствием взял кальмара в клешни, положил на свой стол и «извинился» за столь резкое приветствие, но собрался с мыслями и задал непринужденный вопрос: — Где мальчик? — естественно, ему надо было делать вид, что ничего не знает, продолжая играть роль строгого начальника, который не любит, когда подчиненные опаздывают или вовсе не приходят на работу. Остается только получше вжиться в эту роль. — А я знаю? — ответил вопросом на вопрос Сквидвард, поворачивая голову к мистеру Крабсу, заглядывая в его «раздраженные» глаза. С неприязнью он посмотрел на поставленные на пояс клешни и вдруг поинтересовался ни с того ни с сего: — что у Вас с левой клешней? По лицу Юджина прошла небольшая дрожь, когда его об этом спросили, он хоть и предполагал, что может услышать этот вопрос, но все же не смог перебороть волнение, пусть и едва заметное. К счастью, ему все же удалось сделать чуть более спокойное лицо и произнести: — Порезался нечаянно консервным ножом, кровища хлыстала без остановки все утро! — Я бы обошелся и без подробностей, спасибо, — передернувшись и стиснув зубы от таких описаний, попросил Сквидвард. Краб едва заметно кивнул, уже не понимая, зачем, и решил как можно скорее вернуться к исходной теме разговора: — Надо бы мне позвонить ему домой, не думаешь? — он сделал задумчивое лицо, возможно, в этот раз даже немного переигрывая, однако кальмар не замечал этого, ибо вновь уставился в никуда, — а то, раз уже ты пришел, а его все нет… — Как хотите, — коротко ответил Тентикалс. Самой собой разумеется, он и думать не мог о том, что поваренок не просто опаздывает, а в принципе не придет сегодня. И вообще никогда. — Хочу, — Крабс еле сдержал улыбку, которая сейчас вообще не к месту, после чего направился обратно в свой кабинет. Боясь, как бы кальмар не начал вслушиваться или даже подсматривать, чтобы удостовериться в его действиях (пусть и понимал, что ему на это все равно), он действительно решил позвонить губке домой. Набрав на сотовом телефоне нужный номер, он с неописуемым удовольствием слушал непрекращающиеся длинные гудки, что были для него подобно музыке, которую хотелось переслушивать без перерывов. Что Крабс и сделал. Только позвонив парню домой целых восемь раз, он решил «сдаться», понимая, что иначе лишь больше сойдет с ума от счастья и понимания того, что никто ему по ту сторону трубки не ответит. Крепко укусив порезанную клешню, чтобы сдержать очередной приступ смеха, Крабс положил трубку, с трудом изобразил недовольство на своем лице и вернулся в холл. — Я позвонил ему восемь раз, не берет, маленький негодник! — выдал он, сжимая клешни в кулаках, делая сосредоточенный взгляд, отводя его куда-то в сторону, будто задумался о чем-то, — что нам теперь делать? — Не знаю, но я не буду ему звонить, — тут же отозвался кальмар, скрещивая щупальца на груди, кидая на начальника секундный надменный взгляд. Юджин был безумно рад такому заявлению, хоть и очевидному, но и в этот раз изобразил недовольство: — Больно надо, он бы и мне смог ответить! — произнес он, поправляя бинт на запястье, и хотел уж было вернуться обратно в кабинет, но вспомнил, что еще хотел сказать: — ну-у-у… Придется готовить мне, пока мальчик не объявится. — Видимо, — Сквидвард не знал, что ответить, ему просто хотелось поскорее закончить разговор. — Окех, — ракообразный показал клешней соответствующий жест, — тогда… тогда я пойду на кухню, да? Кальмар прикусил язык, чтобы случайно не ответить начальнику в рифму и одним очень нехорошим словом, и только лишь устало вздохнул, демонстрируя на полную свое недовольство. Он был чертовски раздражен тем, что краб задает ему такие очевидные вопросы! — Пойду-ка, — Крабс тоже наконец понял, что пора заканчивать разговор, деловито подтянул брюки и поправил бинт и направился на кухню. Волнение почти прошло, но небольшое машинальное смущение перед возлюбленным еще осталось, и он, забыв отвести от кальмар взгляд, врезался нечаянно в дверь кухни, — АЙ, ЁКАРНАЯ АКУЛА-ПИЛА! Тентикалс вздрогнул, таращась на своего неуклюжего собеседника сначала с изумлением, а потом с возобновившейся усталостью, словно бы молча говоря: «Хотя, чего я от него еще ожидал». — Мистер Крабс! Вы нормальный вообще, нет? Что с Вами сегодня?! — нервно задался он, вновь скрещивая щупальца на груди, смотря на смущенного улыбающегося краба в ожидании ответа. — Ничего, прости, просто не выспался немного, — не глядя ему в глаза, отозвался тот, поджал губы, продолжая при этом смущенно улыбаться, открыл дверь и наконец прошел на кухню. «Тар-тарский соус, лишь бы он ничего не заподозрил! — вертелось у него в мыслях, пока он доставал все необходимые ингредиенты, — так… пока ничего такого не происходит, пока всего лишь первый день после пропажи мальчишки, мне бы надо хоть немного сосредоточиться на работе и не думать о своей влюбленности, чтобы не стесняться и не вызывать никаких подозрений своим поведением!» *** День прошел, можно даже сказать, пролетел совсем незаметно. Сквидвард с Юджином неплохо сработались, можно было бы даже сказать отлично, если бы Сквидвард наконец начал получать удовольствие со своей работы. Юджин, как создатель рецепта, готовит не хуже Боба, пусть некоторые посетители (ну как некоторые, почти все) интересовались и даже беспокоились, куда пропал губка, на все это они получали ответ с ноткой сомнения в голосе: «Ну заболел мальчик, с кем не бывает». Эту версию он придумал, чтобы не сильно пугать посетителей и не отбивать у них аппетит, и своему кассиру тоже велел так говорить в случае задавания вопросов. В этот же день, самый-самый первый после пропажи губки Боба, Сквидвард, по правде говоря, уже начал немного напрягаться. Нет, конечно же, он был бесконечно рад тому, что никто его теперь не достает своими дурацкими веселыми песнями и глупым смехом, но все же его напряг сам факт того, что Боб взял и пропал буквально ни с того ни с сего. И мало того, что он пропал… так еще и не берет трубку. В четверг напряжение лишь возросло. Боб и тогда не пришел, что было уже странно. Для полного убеждения в том, что парень пропал, следовало бы еще попробовать заглянуть к нему в гости или расспросить его лучшего друга, но делать этого кальмар не собирался. Во-первых, как на личность, ему плевать на соседа, а во-вторых — страшно и вообще не охота впутываться во все это. Поэтому ему было вполне достаточно постоянной компании своего начальника, пусть и временами его напрягал немного его любопытный взгляд, особенно, когда ему приходилось поворачиваться к нему спиной. Создавалось ощущение, что длинные хищные глаза продолжают его сверлить, будто бы желая от него чего-то. А чего конкретно — даже думать было страшно…

Четверг, ближе к концу смены

Как бы Крабс не радовался тому, что теперь в Красти Крабе остались лишь они со Сквидвардом, а все же не мог не заметить того, в каком же напряжении его бедный подчиненный. Наблюдать за этим он не был намерен, ему не хотелось опять довести кальмара до ужасного состояния и потом винить во всем себя, уродуя свои клешни. Поэтому он решил собраться с духом и придумать небольшой план по успокоению возлюбленного. Как насчет, например… Небольшой прогулки по городу, только вдвоем? Вряд ли кассир-интроверт согласится, но все же рискнуть стоит, если не получится, Юджин попробует придумать что-то другое. — Кхм… Сквидвард, занят? — поинтересовался он, выглядывая из окошка кухни, — поговорить хочу. Кальмар медленно моргнул, тем самым давая понять, что услышал вопрос Юджина, однако отвечать на него явно не торопится. Его лицо в очередной раз приобрело достаточно холодное выражение, однако по нему становилось отчётливо видно (ну а если точнее, краб это просто прекрасно понимал), что таким образом он пытается не выставлять напоказ своё напряжение. — Вы сами не видите? — поинтересовался он, не грубо, но так же холодно и саркастично, как бы напоминая начальнику о том, что рабочая смена ещё не кончилась. — Я, эм… Я имел в виду в целом, — тут же принялся выкручиваться Крабс, незаметно для Сквидварда заламывая клешни, опять испытывая небольшое машинальное смущение, — после смены не занят, ну, нет у тебя никаких планов? — Лечь спать считается за план? — все так же с сарказмом спросил Сквидвард, скрещивая щупальца на груди, поворачиваясь к собеседнику лицом. Ракообразный засмущался и заволновался лишь больше, он очень боялся того, что все же не сможет уговорить этого нервного любителя сарказма пойти погулять. — У меня есть к тебе предложение, — продолжил он, решив не обращать внимания на саркастические вопросы, как можно милее и приветливее улыбаясь, рискнул и мягко положил клешню на плечо подчиненного. К его удивлению, тот не отдернулся. — Какое ещё? — спросил Тентикалс явно без особого интереса, а в его голосе все же послышались небольшие грубые нотки. — Может… Погуляем немного по городу? — предложил Юджин, тщательно взвешивая каждое слово, поглядывая в задумчивости в потолок, — я вижу, что ты напряжен немного, я тоже, признаюсь, тогда почему бы нам не сходить погулять? Не как подчиненный с начальником, а просто как… Кальмар с крабом. Между коллегами повисла небольшая тишина. Крабс отошёл немного, размышляя, а не сказанул ли он чего лишнего, а Сквидвард явно думал над ответом. — Я? Напряжен? С чего бы это вдруг? — вопросил наконец он, и по его лицу прошла небольшая тень страха, но он изо всех сил пробовал придать своему взгляду лишь больше холода. — Ещё как, — подтвердил краб, ставя клешни на пояс, — я прекрасно помню, что ты недолюбливал… В смысле, недолюбливаешь мальчика, однако ты явно напряжен именно тем, как внезапно он исчез. Кальмар вновь умолк, и в этот раз сложно было понять по его взгляду, о чем он думает. Однако, когда он заговорил, сарказм из его голоса почти исчез: — Ой, ладно… Да, меня это напрягает, и что с того? Это не означает, что я за него беспокоюсь и уж тем более хочу, чтобы он вернулся! Юджин вновь улыбнулся, пытаясь показать кальмару, что ничего такого он и не имел в виду, и хотел успокаивающе погладить его плечо, но передумал. Сквидвард раздраженно фыркнул и отвернулся, чтобы начальник не видел его лица. — Я про это и говорю, про то, что ты рад, что его больше нет… На работе, но тем не менее обеспокоен его исчезновением, — произнёс краб ласково, вновь посматривая в потолок, обдумывая все свои слова, — поэтому и хочу тебе предложить прогуляться. Клянусь, о работе и деньгах говорить не буду, просто погуляем, подышим воздухом, если хочешь, все же поболтаем о чем-то. Тебе правда лучше станет, уверяю тебя! Головоногий вздохнул в очередной раз, однако, когда обернулся обратно к Крабсу, в лице его читалась уже сплошная усталость, почти без какого-либо раздражения. Кажется, он устал спорить с начальником и вместе с тем сам наконец задумался о его предложении. — Ну ладно уж, уговорили меня, — так же устало произнёс он, смотря в блестящие от радости глаза Юджина, — но никуда заходить не будем! А то я Вас знаю, Вы заставите меня платить… Крабс был неописуемо рад согласию, новая милая улыбка появилась на его лице, а обе клешни ликующе сжались в кулаках. Наконец-то ему выпал огромный шанс успокоить своего возлюбленного, а может быть даже, и сблизиться с ним! Осталось только воспользоваться им в полной мере, не теряться, но и не перегибать палку со своими утешениями. — Я рад, что ты согласился. Тогда по окончанию смены не уходи домой, а подожди меня, и пойдем гулять! — весело и необычайно счастливо, как ребенок, произнес он, так бодро хлопнул кассира по плечу, что тот аж пошатнулся, и хотел было вернуться на кухню, но тут к нему снова обратились: — Я только не понимаю, Вам это зачем? — недоуменно поинтересовался Сквидвард, выделив голосом слово «Вам». Юджин застыл, почему-то всерьез не поняв смысл его вопроса, или, точнее говоря — причину. — Не понял, прости? А что такого? — ответил он вопросом на вопрос, ставя клешни на пояс, чтобы придать себе чуть более непринужденный вид. Однако, ненужное смущение от осознания того, что он начал теряться и не понимает, почему его об этом спросили, вновь дало о себе знать. Он поправил зачем-то бинт на клешне и вновь поставил их на пояс. — Я… просто не понимаю, с чего Вы вдруг захотели со мной гулять, — ответил тогда кальмар, и в его голосе тоже послышалось небольшое смущение, или, скорее, растерянность, — я думал, Вы помните, что собеседник из меня скучный. Крабс тогда вмиг все понял, и его смущение лишь увеличилось — ему стало беспокойно, как бы Сквидвард не догадался о его чувствах к нему. — Нормальный из тебя собеседник, не спорь, — как можно скорее уверил он и в знак доказательства своих слов самую-самую малость повысил голос и еще раз хлопнул Сквидварда по плечу, — а захотел я с тобой погулять, потому что захотел, понятно? Возвращайся к работе и не задавай глупых вопросов, пожалуйста! Тентикалс закатил глаза, демонстрируя в очередной раз свое недовольство, но спорить был все так же не в силах, лениво отдал честь и холодно произнес: — Так точно, капитан. — То-то же! — Юджин заулыбался и наконец вернулся на кухню, перестав отвлекать и себя, и коллегу от работы. *** Время пролетело совсем незаметно, и вот — смена наконец кончилась. Сняв свою кепку с якорем, кальмар вышел на улицу, рассматривая ночное небо какого-то необычного темно-красного цвета с белыми и полупрозрачными, почти бесцветными облаками, облокотился на стену и стал ждать своего начальника, чтобы пойти с ним гулять неизвестно куда. Через пару минут Крабс тоже вышел наружу, вежливо кивнул Сквидварду, нашел на связке ключей нужный и запер стеклянную дверь Красти Краба. — Ну что, в какую сторону пойдем? — поинтересовался он, и его глаза вновь заблестели, а на лицо натянулась любопытная улыбка. Он выглядел так мило с этой улыбкой, что по нему и нельзя было сказать, что он вытворял прошлой ночью. Он хотел спросить, как Сквидварду погода и особенно — небо, но решил немного подождать с этим вопросом и задать его в чуть более романтичной обстановке. — Без разницы, как хотите, — неуверенно отозвался тот, оглядываясь пару секунд по сторонам, а потом вопросительно и будто бы выжидающе смотря на начальника сверху вниз. Юджин, к счастью, не растерялся, и, тоже некоторое время посмотрев по разным сторонам, уверенно выдал: — Так, спереди это поганое ведро, туда мы не пойдем. Так что… — немного помолчав, надеясь, что не выглядит глупо, он вновь заулыбался и наугад указал в левую от ресторана сторону, — не против туда? — Не против, — пожал плечами Сквидвард. Из его голоса почти полностью исчезло раздражение и даже холод с сарказмом, кажись, он все же немного доверился Юджину и почти расхотел ему хамить, но вот волнение и напряжение, которое он, очевидно, уже еле скрывал, никуда не делось. Краб опять кивнул и уверенно направился в нужную сторону, стараясь не слишком быстро бегать, чтобы плетущийся за ним кальмар не отставал. Минуты три они шли по безмолвным пустынным песочным пустырям, где не было ничего, кроме домов-консервных банок, коротких кораллов и перекати-поле средних размеров. Потрясающий прохладный ветер отлично освежал и бодрил, воздух был словно бы пропитан мягким запахом травы и поздней весны. Крабс задумчиво смотрел то по сторонам, то на небо, по-прежнему винно-красное, а иногда посматривал на Сквидварда, внимательно наблюдая за его взглядом. Тентикалс почти ни разу не опустил на начальника глаза, таращась исключительно впереди себя. Судя по всему, он опять погрузился в свои мысли, и вряд ли хорошие… Понимая, что в тишине кассиру сможет стать лишь хуже, краб решил наконец начать разговор: — Ну так э-э… О чем хочешь поболтать? — Не знаю, я отчетливо Вам сказал, что собеседник из меня так себе, — скучающе отозвался головоногий, все так же не опуская взгляд, — да и не особо я хочу говорить о чем-то. Юджин начал немного волноваться. Пусть у него и получилось уговорить подчиненного на прогулку, но теперь перед ним встает новая задача — как-то отвлечь его от неприятных мыслей. — Скучаю я немного по Бобу, — непринужденно наврал он, вновь пялясь в небо, будто бы боясь, что кальмар вот-вот все же посмотрит ему в глаза и заподозрит что-то неладное, — такой он веселый, всегда мне настроение поднимает… Да и готовит чуть лучше меня, пока он был ж… когда он ходил на работу, — тут же поправил сам себя краб, ощущая, как мгновенно обливается потом, а его сердце начинает бешено колотиться, — э-э-э… когда он ходил на работу, продажи росли лучше, да и у меня было куда больше времени считать мои сладкие денюжки! «Мне надо перестать так оговариваться! — промелькнуло у него в голове, пока он молчал, испуганно таращась вдаль, опять поправляя бинт, — мне везет, что ему пока не до разговоров и он не особо обращает внимание на мои оговорки, но это же только сейчас! Надо взять себя в клешни…» — Ага, — явно без особого интереса отозвался Сквидвард, за все это время так и не посмотрев в длинные крабьи глаза слева. «Не нравится ему слушать мое нытье… — подумал Крабс, опять сжимая клешни в кулаках, пытаясь собраться с мыслями, — надо сменить тему, поговорить о чем-то, хоть немного интересном ему». В это время они наконец вышли в новое место, а точнее — в небольшой пустой скверик. Тут было и озеро, над которым мирно порхали и щелкали устрицы, и железные лавочки с замысловатыми узорами, чтобы дать отдохнуть ногам, и даже какие-то маленькие магазины и пара баров и кафе. И все это под мягким, оранжево-золотистым светом длинных фонарей. В общем, можно сказать, почти идеальное место для свидания. — Не устал, мистер Сквидвард? — учтиво поинтересовался Крабс, когда они как раз проходили мимо длинного ряда из лавочек, — можем посидеть, если устал. Он хотел уж было вежливо похлопать по лавке и самому на нее усесться (а лучше, сесть на нее и похлопать по своим коленям), но Тентикалс лишь скептично скривил губы: — Ничего подобного, я не устал. — Ну хорошо, пойдем тогда дальше, — Крабс неловко улыбнулся, опустил взгляд вниз и ощутил, как густо розовеют его щеки после такого действительно неловкого момента, и повторил: — пойдем. — Ага. Они двинулись дальше, безразлично минуя и озеро, и лавки, и магазины, постепенно подходя к концу сквера. Здесь находилась небольшая и очень старая, совсем ржавая детская площадка, а буквально за углом, совсем не к месту — огромный кинотеатр. Естественно, и заскучавшему Сквидварду, и сквалыге Юджину там нечего было делать, и они обошли и кинотеатр, выйдя в небольшой лесок из высоких темно-зеленых кораллов. Все это время они молчали, чувствуя, как накаляется между ними из-за этого атмосфера. — Кстати, кстати, — тут, краб немного оживился, ибо вспомнил кое-что еще, что может стать небольшой темой для разговора, — я совсем забыл спросить… ты так и не нашел свои тапочки, кларнет и картины? Сквидвард вздрогнул, замедлился немного, словно бы в недоумении хотел даже остановиться, после чего наконец глянул на Крабса. Взгляд его вновь стал немного неприязненным, и он даже нахмурился. — Нет, не нашел, — сообщил он, глубоко вдыхая-выдыхая, явно не испытывая особого желания говорить об этом, и сердясь на начальника из-за того, что он об этом вспомнил, — мистер Крабс, простите, если я опять Вам хамлю, но не можете для разговора нормальную тему выбрать?! Ракообразный тоже вздрогнул и встал на месте, его глаза перестали блестеть, улыбки как ни бывало. Опустив взгляд вниз, как провинившийся перед матерью ребенок, он, мысленно отругав себя несколько раз за последний вопрос, неловко замямлил: — Прости, пожалуйста, Сквидвард. Я… просто хочу поболтать, да и… был уверен, что ты наконец все нашел. Кальмар опять закатил глаза, кажись, он был на краю бешенства. — ПРОСТИ, ПОЖАЛУЙСТА! — повторил Крабс уже едва ли не с ужасом в голосе, понимая, что у него сейчас начнется истерика от стыда, — я честно не хотел! Как я могу загладить свою вину? — Просто заткнитесь уже и давайте погуляем в тишине, святые моллюски! — рявкнул Тентикалс, тяжело дыша от злости, решив оставить попытки не сорвать случайно злость на начальнике, — Вы меня достали, Вы говорили, что прогулка меня взбодрит, а в результате задаете такие вопросы! Издеваться надо мной вздумали?! Вы не видите, что я и так на нервах из-за пропажи этого желтого придурка?! Юджин умолк, заламывая свои клешни и кусая губы, чувствуя, что сейчас расплачется. Опять он все испортил! Он хотел как лучше, хотел отвлечь возлюбленного от неприятных мыслей, а в результате сделал лишь хуже и даже был обруган. Едва не плача, вновь опустив взгляд себе под ноги, краб умолк и больше ничего не говорил, решив не усугублять ситуацию лишь сильнее. В абсолютной тишине, даже не обмениваясь в этот раз взглядами, коллеги прошли еще несколько минут. Крабсу было ужасно плохо от стыда и осознания того, что не задай он того дурацкого вопроса, все бы возможно и обошлось. Сердце уже побаливало, он жалел, что в этот раз не захватил с собой утром «Вобладол», посчитав, что все будет отлично. Голова начала кружиться, ноги изредка подкашиваться, а еще крабу стало невыносимо жарко. — Сквиди… Давай посидим все же немного, пожалуйста… — заскулил он, держась за сердце, когда они вышли в какое-то огромное зеленое поле, — у меня сердце побаливает, а «Вобладол» я с собой сегодня не захватил. — Хорошо, давайте, — Сквидвард не стал отказывать начальнику в этом, боясь, как бы ему не стало лишь хуже, и помог ему сесть на мягкую зеленую траву. Да плюс, в этот раз его нижние щупальца все же немного подустали, и он сам был бы не прочь посидеть и отдохнуть. — Спасибо, — Юджин улыбнулся, радуясь тому, что кальмар помог ему сесть, но тут боль в сердце отдалась неприятной пульсацией, прогнав улыбку с его лица. Это было уже невыносимо больно, будто его заставили проглотить целиком огромный твердый булыжник, — АЙ-ОЙ! — Мистер Крабс, давайте только не пугайте меня! С чего бы это вдруг оно у Вас заболело? — спросил Сквидвард, всерьез перепугавшись, — сидите спокойно, дышите ровно и глубоко, я не знаю. Не вставайте пока. — Спасибо, я дышу, — Крабс вновь кое-как улыбнулся, когда приступ боли чуть отошел, пусть и делать какое-то лишнее движение ему было по-прежнему очень некомфортно, — так… мне надо посидеть хотя бы минут семь, ты пока рядом присядь, не уходи, а то мне будет одиноко. — Я и не собирался в темноте один ходить, так что не волнуйтесь, — кальмар впервые за долгое время улыбнулся, присаживаясь рядом с начальником, — может, Скорую вызвать? — Нет-нет, не надо Скорую, не настолько у меня все плохо! — уверил ракообразный, делая отрицательные жесты одной клешней и продолжая держаться за сердце другой, — можешь вместо этого меня обнять? Это само сорвалось у него с языка, словно бы он понимал, насколько же хорошо его утешат объятия любимого кальмарчика. Даже никакого стеснения за такую просьбу он на данный момент почти не ощутил. — Что, простите? — моментально вопросил кассир, удивленно тараща глаза, кажись, думая, что ослышался. — Обними меня — и, думаю, мне станет чуточку лучше, — Крабсу очень хотелось бы надеяться, что ему удастся уговорить Сквидварда обнять его, ибо после этого ему бы и в правду сделалось в разы лучше, — пожалуйста, Сквиди. А не то я умру, — он виновато улыбнулся. Кальмар вздрогнул, явно не оценив последнюю шутку. — Перестаньте говорить так, ладно уж, обниму я Вас, — начал он сначала раздраженно и даже зло, но потом уже с некоторым смущением в чуть смягчившемся голосе, — только не нойте и не орите от боли в сердце, и, если не трудно, не забывайте в следующий раз взять с собой этот Ваш «Вобладол». — Спасибо, я постараюсь, — Крабс снова улыбнулся, с непередаваемым удовольствием ощущая, как аккуратно и даже робко его обнимают одним щупальцем за шею, а другим — вокруг груди, — м-м-м… Хоть Сквидвард и холодный, однако Юджину стало чертовски тепло и приятно в его обнимашках, а боль в сердце и правда начала проходить. Он прижался к нему покрепче и даже прикрыл глаза, продолжая улыбаться. — Так нормально? — так же смущенно спросил кассир, так и замерев, словно бы боялся сделать неверное движение, — или Вам неудобно? — он хотел было убрать второе щупальце с груди начальника, однако Крабс его перехватил, не позволив этого сделать. — Нет, все просто прекрасно, мне чертовски приятно, тысяча чертей, — честно произнес он, блаженно улыбаясь, еле сдерживаясь, чтобы не навалиться на подчиненного всем телом, ибо понимал, что тогда, скорее всего, нечаянно раздавит его. — Ладно… И сколько мне тогда так сидеть? — уже с легкими раздраженными нотками поинтересовался головоногий, с неким напряжением ощущая щупальцем нещадно быстрые удары сердца. — Сколько потребуется, но, я думаю, скоро пройдет, — Юджин продолжал улыбаться, чувствуя, как, несмотря на недавний спор и даже то, что его наругали, ему становится в разы лучше, — только ты сам расслабься, сядь спокойнее, я ведь тебя не съем. Ты боишься меня? — последнее было сказано с некой хитрой игривостью, и зеленые проницательные и любопытные глаза внимательно заглянули в красные озадаченные. — Что? Да вот еще, еще бы я Вас боялся, — кажется, Сквидвард не понял, что это шутка. Или понял, только пробовал не показывать этого? В любом случае, по его неуверенному голосу стало понятно, что он смутился лишь сильнее такому вопросу. Лишь чудом у него вышло более-менее расслабиться, не боясь сделать лишнее движение, ощущая, как сердце его начальника бьется уже чуть спокойнее. Ему самому стало очень тепло и мягко благодаря температуре тела краба и его пухленькому телосложению, даже захотелось обнять его чуть крепче, но от этого кальмар все же достаточно стойко сдерживался. Как никак, это его начальник, да и они на обычной дружеской прогулке, а не на свидании или что-то вроде того… Так они просидели примерно три минуты, когда сердцебиение Крабса уже пришло в норму, боль почти полностью прошла, оставив лишь небольшое щекотное покалывание, да и дышать ему стало легче в разы. Улыбнувшись кассиру в знак благодарности, он вновь уставился в небо, которое имело все тот же винно-красный цвет, а вместе с тем на нем возникли крошечные белые звезды, придавая атмосфере происходящего лишь более приятные и даже романтические нотки. Хоть целуйся под таким небом, честное слово… — Мистер Сквидвард… Как тебе небо? — мечтательно спросил Юджин, продолжая смотреть вверх. Он понял, что сейчас, именно сейчас самое время задать этот вопрос. Кальмар некоторое время молчал, тоже смотря в небо, кажись, подзабыв немного о своем смущении и погрузившись в художественное вдохновение, как настоящий творец и ценитель прекрасного. — Темно-красное такое. Хм… На вино похоже, — произнес он без тени своего повседневного холода и безразличия, — да, небо как вино, мистер Крабс, я бы его выпил. Юджин замер на пару мгновений, после чего наконец глянул обратно на подчиненного и обнаружил, что тот очень серьезно и внимательно смотрит на него в ответ. — Ты хочешь хлыстать винище? — спросил Крабс, прилагая огромные усилия, чтобы не начать смеяться. Ему было смешно с такого замечания, но он не хотел случайно обидеть Сквидварда и поэтому просто задал достаточно логичный вопрос. — Не отказался бы, — Сквидвард вновь уставился в небо, глубоко и грустно вздыхая, словно бы опять вспомнив что-то нехорошее. Краб немного помолчал, будто бы обдумывая ответ, после чего заулыбался и мягко спросил: — Это что, намек? Кассир уставился на начальника не то чтобы в изумлении, но все же с заметным удивлением и непониманием. — На что? — как можно аккуратнее спросил он, надеясь, что сейчас не будет ничему смущаться лишь по новой. Юджин слегка поиграл бровями, улыбнулся шире и, действительно больше ничего не стесняясь, непринужденно объяснил: — На то, чтобы я купил тебе вина. Не? Все его фразы уже отчетливо напоминали самые что ни на есть подкаты, но ему было так хорошо, что он почти и не переживал по этому поводу. Это просто легкие подкаты, на данный момент он не настроен как-то серьезно и не будет приставать к кальмару, но все же хоть немного намекнуть ему на симпатию хочет. — Н-нет… Нет, мистер Крабс! — воскликнул головоногий, запинаясь от смущения, ну очень не ожидая таких слов, и, словно от чего-то очнувшись, быстренько выкарабкался из объятий начальника (да, тот успел обнять его в ответ, прижав слегка к себе). Юджин задрал голову назад и захохотал. — Я пошутил, — негромко произнес он, однако глаза его хитро сощурились. — Как Вам это вообще в голову пришло?! Я бы не стал просить купить мне вина у такого жмота, как Вы! — как можно суровее рявкнул Сквидвард, отворачиваясь и скрещивая щупальца на груди, однако почему-то ощутил, как полыхают от смущения его щеки. Хоть он и понял, что это была всего лишь глупая шутка, но все же после нее ему стало довольно-таки… приятно? — Я знаю, я пошутил, ар-ар-ар, — продолжал Крабс смеяться, кажись, испытывая от смеха желание начать кататься по траве, но тут вновь схватился за сердце, — ой-ой! Ар-ар-ар… — однако остановить смех у него вышло с огромным трудом. — Смотрите не лопните от смеха, — уже почти холодно, постепенно возвращаясь к своему повседневному угрюмому образу, посоветовал кальмар, отползая от начальника на безопасное расстояние, — как там Ваше сердце, кстати? Юджин моментально встал с травы, радуясь тому, что Сквидвард задал этот вопрос. Он ненадолго замер, пытаясь понять, как себя ведет его сердце, нормально ли наконец бьется, и пришел к выводу, что все прекрасно. Наконец-то он может нормально двигаться, не боясь, что оно вновь заболит. — Отлично! Спасибо за то, что обнял, — поблагодарил он, осознавая, что давно не был так счастлив, — а теперь, мы продолжим прогулку? — Да, пожалуй, — согласился кальмар, вставая наконец с травы, и впервые за это время додумался наконец оглянуться по сторонам, заметив, что они в новой неизвестной местности, — мистер Крабс, куда Вы меня завели? Крабс немного недоуменно почесал подбородок, тоже оглядываясь по сторонам, пытаясь понять, куда это они оба пришли. Все вокруг было ярким и веселым, даже под покровом ночи — зеленая пушистая трава и частые цветные кораллы самых разных размеров. В воздухе слышалось какое-то жужжание, а в небе плавно плыли бесформенные нежно-розовые силуэты. — Крабовые палочки, да мы с тобой на медузьих полях! — наконец осознал Юджин, как завороженный, рассматривая плывущих вдалеке медузок. — ЧТО?! — переспросил Сквидвард, будто не веря такому неожиданному повороту событий, и тоже несколько раз огляделся, убеждаясь в том, что это правда, — м-да… И как нас так далеко занесло? — Я сам не знаю, — Крабс улыбнулся, поправляя немного съехавший бинт, — видать, совсем заболтались и не заметили, как сюда пришли. — Заболтались? — переспросил кальмар, скептично приподнимая бровь. — Ну, в смысле… Слишком задумались каждый о своем, — поправил сам себя Крабс, в задумчивости почесывая свой подбородок, хотя тоже был удивлен, как далеко они зашли, — ты если что не бойся, мы обязательно найдем дорогу обратно в сквер, затем в Красти Краб, а там уж и по домам разойдемся. Не заблудимся, иными словами. — Хотелось бы надеяться… — совсем тихо пробормотал кассир, кажись, немного напрягаясь, вновь оглядываясь, словно бы ожидая разглядеть вдалеке знакомое место, исходя из местоположения которого они и смогут выйти в сквер, — ну, а чем сейчас предлагаете заняться? — уже громче и строже задал он вопрос, скрещивая щупальца на груди, выжидающе смотря на начальника сверху вниз. — Ну, э-э… — Юджин замялся, нервно бегая глазами по сторонам, судорожно сглатывая, не зная, что ему и ответить. Предложить дальше гулять? Но тогда они рискуют зайти еще куда-то не туда и даже заблудиться, что точно напряжет Сквидварда сильнее. Пойти наконец обратно? Может быть… Но Крабс не особо хочет заканчивать прогулку так быстро, они же еще могут посидеть в этом месте, а быть может, он даже сумеет сблизиться с любимым кассиром в такой приятной и даже немного романтической обстановке. — А ты знаешь, — продолжил наконец он, вновь усаживаясь на мягкой зеленой траве, и тогда Тентикалс уже как-то машинально присел рядом с ним, — я тут кое-что вспомнил, — он весело улыбнулся, пытаясь заинтриговать подчиненного таким началом. — И что же? — без особого интереса, или, скорее, скептично вопросил головоногий, устало вдыхая свежий, пусть и не сильный ветер, такой для него холодный, что на пару секунд у него даже немного заболело горло. Краб выдержал «драматическую паузу» и объяснил: — Ты знаешь, Боб с Патриком же очень любят ловить здесь медуз. Так что, как ты смотришь на то… Чтобы вместе со мной тоже попробовать поймать парочку чисто веселья ради? Повисла неловкая пауза. Кальмар молча уставился в сторону вытаращенными глазами, будто бы не понимая, шутят над ним сейчас или говорят серьезно. На правду, по его мнению, больше походил первый вариант… — Мистер Крабс, Вы сегодня, когда в дверь кухни врезались, ударились головой? — вопросил он не агрессивно, но так раздраженно и скептично, что аж страшно стало, — сэр, мне 36 лет, а Вам почти полтинник, и Вы предлагаете нам с Вами ловить медуз не пойми зачем? Конечно, Юджин и не ожидал, что добьется согласия с первой попытки, однако все же не сдавался. — Ни обо что ничем я не ударялся! — искусно изобразив злость, возразил Крабс, не грубо, но достаточно сильно толкая кальмара в бок, — а про наш возраст я и так прекрасно помню. Я просто хочу, чтобы нам обоим стало хоть немного веселее, это будет прекрасным завершением нашего дружеского свидания, как по мне. Сквидвард и на это помолчал, кажись, осознавая наконец, что с ним говорят об этом на полном серьезе, и глубоко вздохнул от безысходности. — Это занятие для детей-идиотов. — твердо произнес он, всей свой холодностью и безразличием лишая собеседников остатков решимости, но тот все так же не сдавался. — Не стану отрицать, — согласился ракообразный, улыбаясь, чтобы разрядить неприятную атмосферу, — однако, ты же сам прекрасно должен понимать — не всегда же нам с тобой быть серьезными, подурачиться немного никогда не поздно. Уж что-что, а это тебя точно должно отвлечь! Кажется, кальмар опять устал с навязчивости своего начальника, и понимал, что лучше ему будет поскорее согласиться, чем продолжать терпеть. И это и сыграло тому под руку. Ну, под клешню. — Ладно уж, достали Вы меня со своими непонятными просьбами, соглашусь, только чтобы Вы от меня поскорее отстали! — нервно рявкнул он, так же нервно дыша, сжимая от напряжения щупальца в кулаках. — Бинго! — обрадовался Юджин, не веря своему счастью и везению. Кто бы мог подумать, что Сквидвард согласится и на это! — Только вот… А сачки Вы откуда достанете? — вдруг задал Сквидвард очень хороший вопрос, однако, к удивлению, в этот раз Крабс ничуть не растерялся. — Можно и без сачков… У тебя есть присоски, у меня есть клешни, мы оба в состоянии поймать хоть одну медузу, — с умным видом рассуждал он, поглядывая на мирно порхающих медуз с таким видом, будто уже задумался над тем, какую из них поймать (хотя, судя по всему, так оно и было), — давай, вставай, — не удержавшись, он мягко хлопнул кассира по пояснице, тем самым заставив его смешно взвизгнуть и моментально вскочить на ноги. Бросив на довольного начальника последний раздраженный взгляд, Тентикалс без интереса всмотрелся в постепенно приближающиеся к ним розовые точки, становящиеся все больше и больше и превращающиеся в медуз. — А почему они сами к нам летят? Они что, совсем тупые? — вдруг невольно вырвался у него вопрос, — а Боб втирает мне, что медузы одни из самых умных существ океана. — Видимо, просто чувствуют, что с ними хотят поиграть, и отнюдь не против, — краб тоже встал, с улыбкой щелкая клешнями, так же вглядываясь вдаль, — вот-вот подлетят ближе. Знаешь, когда Перл была совсем-совсем маленькая, она тоже любила этим заниматься… Пусть и не любит, когда я ей об этом напоминаю и показываю ее фотографию с сачком в ластах. — Правильно, она же выросла и поумнела, — все так же не очень заинтересованно и доброжелательно говорил головоногий, не сводя взгляд с особо крупной розовой точки. — Ладно, хорош болтать! Давай сами к ним поближе подойдем, чтобы они точно поняли, что мы с ними поиграть хотим, — предложил Юджин, невольно беря кассира за щупальце, но тут ощутил, как тот его отдернул. — Я в состоянии сам до них дойти, не надо меня хватать! Пожалуйста… — попросил он, делая пару глубоких вдохов-выдохов, кажись, изо всех сил держась, чтобы не потерять самообладание в такое неподходящее время. — Ой, прости, я случайно, честно… — Крабс правда сделал это чисто случайно, и только благодаря медузам он не испытал очередного прилива дурацкого стыда. — Ладно… — закатив глаза, отозвался кальмар, благо, его настроение было чуть приподнятым после всех этих обнимашек и он принял это не особо близко к сердцу, — но постарайтесь так больше не делать. — Не буду, — немного напуганно пообещал Крабс, пытаясь собраться с духом, а вместе с этим и не винить себя за такую оплошность. Все хорошо, ничего сильно страшного в его поступке нет, он ведь правда сделал это чисто нечаянно, потому что совсем заболтался и не заметил, куда кладет свои клешни… — ох, ладно, давай уже приступим, а то они решат, что мы пришли сюда просто стоять и ругаться. Сквидвард промолчал на это, очевидно, боясь, как бы спор не обострился, и вновь уставился на медуз. Те все так же подлетали ближе, бодро и весело жужжа, кажись, действительно понимая, что с ними хотят поиграть. Юджин улыбнулся, делая вид, что больше не смущен, и сам начал быстро, но аккуратно приближаться к медузам, а Сквидвард волей-неволей поперся за ним, всем своим видом демонстрируя, что не особо хочет это делать. Летающие желейные существа в этот момент ненадолго остановились, переглянулись (КАК?! У медуз нет глаз… Загадка!) и что-то прожужжали, будто что-то обсуждая между собой, после чего одновременно и очень плавно начали пикировать вниз. Эта стайка медуз была достаточно большой — около дюжины. На пару мгновений Крабс даже подзабыл о том, что он делал прошлой ночью, и подумал, как жаль, что Боб и Патрик этого не видят. Вскоре медузы оказались совсем низко и теперь летали на одном месте, все так же жужжа и виляя длинными полупрозрачными щупальцами, как бы говоря: «Давайте, попробуйте нас поймать». — Вперёд! — не сильно громко, но достаточно бодро и уверенно выдал краб, тыча клешней в стайку. — И Вы не боитесь, что нас могут током ударить, не? — вдруг скептично поинтересовался кальмар, нерешительно приостанавливаясь на пару мгновений, не понимая, почему он не спросил этого раньше. — Нет! Ар-ар-ар! — уже радостно выпалил Крабс, заливаясь смехом. Не обратив внимания на приподнятые в очередном недоумении брови возлюбленного, он наконец-то решил действовать. Само собой, в любое другое время он бы и не думал этим заниматься, тем более, за бесплатно, однако сейчас была совершенно другая ситуация. Он хотел как-то расшевелить кальмара и, может быть даже, немного его повеселить, а потому и решился на это. — Сейчас будет мастер-класс, — специально наигранно уверенно выдал он, подбегая на своих крошечных ножках вплотную к стайке медуз. Те не сразу стали разлетаться в разные стороны, лишь молча наблюдая за Юджином, отражаясь в его огромных зрачках, будто бы чего-то выжидая. Тот прикусил губу и сделал вид, что задумался, какую бы ему схватить, и, воспользовавшись неожиданностью, резко поймал парящую совсем рядом с ним. Она была совсем маленькая и настолько светло-розовая, что почти белая. — Учись, студент! — смеясь, произнес он, оглядываясь одними глазами на кассира, который лишь наблюдал за всем с весьма недовольным лицом. Однако, как ни странно, в то же время в его взгляде возникло небольшое любопытство, иначе бы он уже отвел взгляд в другую сторону. — Идиотизм!.. — рявкнул он, топая нижним щупальцем, отводя все же взгляд, но моментально обращая его обратно на начальника. Маленькая медузка зажужжала и лениво забилась в клешнях краба, однако он и не думал ее отпускать. — Куда собралась? — шутливо спросил он, победно улыбаясь, на пару секунд даже позабыв о кассире, — не улетишь теперь никуд… АЙ-ОЙ! Две другие медузы, куда больше первой, одновременно подлетели к нему слева и справа и с громким характерным звуком начали жалить по бокам. Кассир вздрогнул и моментально сделал несколько шагов назад, однако, судя по тому, что Юджин грохнулся на траву и захохотал с новой силой, больно ему не было. — Н-НЕГОДНИЦЫ РОЗОВЫЕ, А-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА-ХАХ! — взвыл он, ерзая на одном месте, пробуя встать, но медузки жалили его ежесекундно, не позволяя ему этого сделать, — СКВИДВАРД, ПОМОГИ МНЕ! ЭТО ЩЕКОТНО, А-ХА-ХА-ХА-ХА! Тентикалс удивленно приподнял брови и даже вытаращил глаза, кажись, просто не ожидая столь нетипичной реакции на удары током. Кое-как придя в себя, он хотел уже было подойти к начальнику и помочь ему, прогнав от него медуз, но почему-то приостановился. — УЙДИТЕ, ЧЕРТИ, УЙДИТЕ! ХА-ХА-ХА-ХА-ХАХ! — кое-как выдал Крабс сквозь смех, не в силах прекратить смеяться, чувствуя, как медузы перемещаются по его бокам выше, достигая его ребер, — НЕ НАДО! НЕТ, НЕТ, НЕ НАДО, ХА-ХА-ХА-ХАХ!!! Поняв, что больше не в силах терпеть эти необычайно умелые пытки, которые чуть не довели его до обморока, он сдался и отпустил злосчастную белую медузу, давая ей свободу и отталкивая от себя двух других резким сильным движением. Еще что-то ехидно пожжужав, те взмыли вверх, как ни в чем не бывало, оставляя его валяться на траве. — Это… это кошмар какой-то… — пытаясь отдышаться, устало произнес Крабс, слепо смотря в звездное небо, где-то в глубине души успев уж немного пожалеть о том, что предложил Сквидварду половить медуз. Теперь у него невыносимо болели ребра, хорошо, что сердце опять не заболело, хотя вполне могло бы. Кое-как перевернувшись на бок, он хотел уж было встать и продолжить ворчать, как вдруг… Услышал рядом с собой несдержанный веселый смешок. Выражение лица ракообразного вмиг стало из раздраженного удивленным, и он перевел взгляд на кассира, который широко улыбался и прикрывал рот щупальцем, будто пытаясь сдержать смех. — Сквидвард, в чем дело? — вопросил он, не переставая удивляться — надо же, его угрюмый подчиненный спустя столько времени улыбается и, судя по всему, даже почти смеется! Что же послужило этому причиной? Кальмар улыбнулся шире и, не в силах больше сдерживаться, согнулся пополам и рассмеялся, тыча при этом в Юджина щупальцем: — Черт, видели бы Вы себя сейчас, ха-ха-ха-ха! — объяснил он и вдруг захохотал так весело и бодро, что тоже был не в состоянии держаться на ногах и сел на траву, прямо рядом с крабом, — спасибо большое, Вы меня повеселили! Он продолжил смеяться, а Крабс, так и не встав из лежачего положения, лишь таращился на него удивленными глазами. Что еще сказать? Он не ожидал того, что Сквидварда так рассмешит это… То, как его начальника щекочут и жалят медузки. «Это что же это получается… У меня в кои-то веки получилось развеселить его и даже заставить смеяться! — подумал он, когда до него дошло происходящее и осознание того, что же он только что сделал, — АЖ НЕ ВЕРИТСЯ! Спустя столько времени я наконец-то смог… Он все время был такой грустный и холодный, а сейчас наконец смеется! Какой я молодец!» Юджин наблюдал за подчиненным и сам улыбался, понимая, что теперь-то уж точно никогда не был так счастлив. Его редкий смех оказался для него самым-самым прекрасным звуком, он был уверен, что никогда не слышал ничего лучше. И он был невероятно горд собой за то, что наконец-то сумел поднять ему настроение! Пусть в этот раз и не намеренно… — А-хах… А-хах, простите, пожалуйста, хе-хе-хе-ха-хах! — наконец, кое-как успокоившись, извинился Сквидвард, тоже пытаясь отдышаться, как и его начальник, ожидая того, что ему сейчас за это, скорее всего, дадут немаленький такой подзатыльник. — Да ничего страшного, мне самому было весело… — немного неловко признался Крабс, легко улыбаясь, посматривая в небо, чувствуя небольшой зуд на обоих боках после многократных щекотных ударов током, — пусть и ребра чуть не сломались от смеха! — Вы серьезно? Вы на меня не злитесь? — резко перестав смеяться, вопросил Тентикалс, а его голос приобрел знакомую скептичность и сарказм, а вместе с ними — и искреннее недопонимание. — Серьезно, мне больше нравится слышать твой смех, чем твое нытье и ворчание по поводу того, как же все плохо, — подтвердил краб, продолжая улыбаться, наконец кое-как принял положение полусидя и положил клешню на плечо кальмара, — смейся почаще, дружок. Он умолк и отвернулся, чувствуя новый прилив угасшего смущения. Он получал с происходящего такое удовольствие, что совсем забылся… — Н-ну, э-э… Ты меня понял, — тут же продолжил он, поскорее убирая клешню с чужого плеча, — я имею в виду… В принципе! В принципе всегда лучше, когда смеются, а не ноют! — Я Вас понял, — кивнул Сквидвард, и его взгляд, на удивление, был достаточно спокойным и даже почти не смущенным, судя по всему — может, этому поспособствовало его улучшенное настроение, — кстати, почему Вы смеялись? Юджин коротко вздрогнул, не ожидая такого вопроса. Разве не понятно, почему он так надрывался от смеха?! Хотя… а вдруг, его хотят просто засмущать подобными вопросами?.. — Мне щекотно было, негодник глупый! — воскликнул он, ставя клешни на пояс, чувствуя, как из-под его панциря идет пар, — посмотрел бы я на тебя, если бы они жалили таким образом тебя, а не меня! — А я почти не боюсь щекотки, — с хитрой ухмылкой сообщил вдруг кассир, скрещивая щупальца на груди, и по его такому же хитрому взгляду вмиг стало понятно, что он в самом деле хотел лишь засмущать своего начальника, — так что я бы скорее все же вскрикивал от боли, чем смеялся. Крабс опять вздрогнул, ощущая, как в очередной раз розовеют его щеки, отвел взгляд в сторону и понял, что необходимо как можно быстрее сменить тему разговора, пока он не провалился сквозь землю от смущения. — Так ты поймаешь хотя бы одну медузу? — как можно строже спросил он, указывая глазами по направлению к медузьей стайке, которые все это время парили неподалеку и словно бы наблюдали за происходящим, и решил добавить шутливо: — или твои присосочки слишком нежные для этого дела? — Для какого дела? ПОЙМАТЬ МЕДУЗУ? — Сквидвард поднял брови, недовольно смотря на Юджина, который теперь радостно скалился во весь рот, — ну уж нет! Я точно смогу поймать минимум одну, я не такого маленького роста и быстрее до них дотянусь! — Вообще-то, у меня средний рост, ты, дылда головоногая! — моментально напомнил краб, но без тени какой-либо агрессии, а исключительно с притворной обидой, опять с трудом сдерживая смех. Кажется, оба уже достаточно разошлись и теперь смеялись и веселились со всего подряд, как пьяные. Вот бы это продолжалось вечность… Проигнорировав замечание начальника, кассир наконец-то вскочил с травы и чрезвычайно уверенно направился к стайке медуз. Ракообразный тоже поднялся и направился за ним следом, дабы посмотреть, как он будет ловить медуз, ибо, понятно дело, не так уж и часто это увидишь. — Желательно начать с маленьких, чтобы потом так сказать разогнаться, — посоветовал Крабс с видом мудрого учителя, задумчиво наблюдая за порхающими туда-сюда медузками, — хоть Перл и очень давно любила этим заниматься, но я до сих пор помню некоторые важные моменты и, как это сейчас можно назвать, гайды. А еще… ловить медуз любит моя тетя… не спрашивай. — Не нужны мне Ваши советы, спасибо! — почти равнодушно отозвался Сквидвард, не глядя отмахиваясь, — сам легко бы переловил всех, если бы захотел! Но сейчас я хочу поймать только одну. — Ну давай, удиви меня, — с ухмылкой предложил краб, вновь садясь на траву неподалеку, готовясь наблюдать за всем происходящим. Пусть первая фраза Тентикалса его немного напрягла, на самом деле, но благодаря все так же своему веселому настроению он не обратил на это особого внимания. Кальмар бросил Юджину уверенный взгляд, как бы молча говоря: «А вот и удивлю», после чего приблизился к розовой стайке. Медузы весело зажужжали и залетали, явно радуясь тому, что с ними опять хотят поиграть, но остановились через пару секунд, как бы призывая себя же поскорее успокоиться. Головоногий задумчиво оглядел несколько ближних медуз, стараясь высмотреть в них ту, которую он и будет ловить. Вскоре его взгляд остановился на большой круглой медузе с длиннющими щупальцами, которые почти что касались его носа. Не медля, кальмар схватился за эти самые щупальца, с силой тяня на себя, однако в этот момент что-то пошло не так. Ему было ужасно тяжело это делать, будто медуза весила невесть сколько, но самое главное — та мгновенно начала жалиться. И это было нихрена не щекотно, а больно. Боль была такая, будто током били каждую клеточку тела отдельно, и вместе с этим словно бы что-то изнутри пыталось разорвать его кожу на маленькие кусочки. Он истошно завопил и хотел было отпустить щупальца медузы, но в этот момент к нему с боков, как и к крабу несколько минут назад, подлетели две другие, и одной из них была та крошечная и белая, которая, не смотря на свои крошечные габариты, судя по всему, имела достаточно сильные щупальца. Они тоже начали его жалить и бить током, и, о чем нетрудно догадаться, и это было достаточно больно, а не щекотно. Ни о какой щекотке и речи не было, только нестерпимая электрическая боль, заставляющая орать на все медузьи поля. Даже после того, как он все же отпустил щупальца огромной медузы, его продолжали нещадно жалить. Естественно, Крабс заметил это и ужаснулся, никак не ожидая, что медузы так поступят со Сквидвардом. Но думать ему было некогда, и, абсолютно не боясь того, что и ему может перепасть, он подбежал ближе и растолкал как можно быстрее всех медуз, дабы те случайно не убили его подчиненного. По длинному глазу словно прошлись чем-то хлестким и раскаленным — это было щупальце одной из медуз, а точнее, исходящий из нее электрический импульс. Крабс сам вскрикнул и поскорее зажмурился, ощущая, как по щекам медленно льются жгучие слезы, распространяющие лишь больше боли в одном из глаз, и понял, что ничего не видит. Воспользовавшись секундной свободой, Сквидвард поскорее отскочил в сторону, а, поняв, что его начальник временно ослеп, схватил его под клешню и тоже помог отскочить подальше от этих взбунтовавшихся животных. Им несказанно повезло, что медузы были в меру мстительные и не начали опять бить их током, а лишь обменялись друг с другом уже весьма недовольным жужжанием и улетели восвояси. Скулящий от боли в глазу Юджин начал быстро моргать, в надежде, что это хоть немного ослабит такую нестерпимую боль. На удивление, уже совсем скоро неприятное ощущение поутихло, теперь следовало только промыть глаз. — В-вот негодницы… розовые… — повторил он, вытирая уже почти высохшие слезы из по-прежнему немного слезящегося глаза. Он постепенно приходил в себя, но все еще был в шоке с этих дурацких медуз, — спасибо, что помог мне в сторону отскочить, иначе бы они меня до смерти… защекотали. Ну ты понимаешь, ар-ар. Он пробовал в очередной раз разрядить ситуацию с помощью шутливой интонации и небольших шуток, однако… в этот момент у него ничего не получилось. Сквидвард сел, обхватив нижние щупальца верхними и уткнувшись в них лицом, весь трясясь и хныча, будто вот-вот расплачется. От его мимолетной веселости не осталось и следа, он был весь в огромных медузьих укусах, которые пусть уже лишь зудили, а не болели, но все же все равно доставляли ему ужасный дискомфорт. — Черт… Сквидвард, — Крабс сильно забеспокоился и сел рядом с подчиненным, мягко гладя его по спине, — прости, что так получилось. Не плачь, пожалуйста, скоро пройдет, я уверен. Кальмар хранил молчание, однако по его сбившемуся дыханию и хныканью все так же было понятно, что он на грани того, чтобы разреветься в голос. Дрожать он начал сильнее, его хныканья превратились в душераздирающие жалкие скуления, и, потеряв над собой контроль, понимая, что больше не в силах держать все в себе, он просто расплакался. — Сквидвард… — Юджин не мог слушать это слишком долго, его сердце обливалось кровью, он понимал, что сам готов заплакать. Но дальше не знал, что сказать — слов просто не было. Надеясь, что это взбодрит кальмара, он мягко его приобнял, слегка прижимая к себе, вновь погладил по спине и тихо повторил, стискивая зубы, чтобы самому не плакать: — П-прости, пожалуйста… Кассир притих на мгновение, а потом и вовсе даже перестал немного дрожать. Подняв на начальника заплаканный взгляд, он коротко всхлипнул и дрогнувшим голосом заговорил: — Н-нет… нет… не вините себя, Вы не виноваты, правда-а-а… Он опять задрожал и уткнулся лицом в плечо крабу, продолжая плакать — тише, но все так же горько. Однако Юджин волей-неволей вдруг задумался над его словами, покуда наконец не понял, почему же так произошло, почему медузы начали жалить кальмара. И… в этом опять была его вина. Крабс тоже всхлипнул, ощущая, как по больному глазу опять распространилась неприятная жгучая боль от его же слез, но почти и не обратил на это внимание. Вот уже в который раз за эту неделю его окатил нещадный стыд из-за того, что из-за него пострадал его возлюбленный. — В-вообще-то… Ар-ар… М-может быть, немного и виноват, — возразил он, прикусывая нижнюю губу, уже немного соленую от слез. Он чувствовал, как дрожит тело его подчиненного, а тот в свою очередь ощущал, как часто бьется сердце его начальника. — С чего это вдруг? — еще более гнусавым от плача голосом спросил тот, вновь приподнимая голову. Ему было так невыносимо уютно в этих нежных теплых объятиях, что он даже позабыл на некоторое время и о своем личном пространстве, и о каком-либо смущении и стыде, и что его обнимает его начальник, которого он терпеть не может. Или… все же немного может? Ракообразный полностью замер на пару мгновений, пытаясь не потерять сознание от стыда, безумно надеясь, что его не возненавидят после его последующего признания. — В общем… Я совсем забыл! — продолжил он, машинально ударяя себя клешней по лбу, чтобы показать, что ему еще стыднее, чем на самом деле, — медузы не любят, когда их хватают за щупальца. Их надо ловить т-только… за тело, или сразу в сачок. Прости, пожалуйста, я з-забыл, забыл сказать тебе об этом!.. Он опять замер, в предверие нехорошей реакции, ощущая, как Сквидвард перестал не только дрожать, но и хныкать — будто задумался над его словами. Дальше все произошло так быстро, что Юджин не успел буквально ни о чем подумать. Его грудь, к которой до этого нежно и достаточно доверчиво прижимались, со злобой пихнули. — Сквидвард! — машинально выпалил он, ощущая, как его сердце падает куда-то вниз — кальмар не простит его за такое и ужасно на него зол… — То есть… Вы молчали об этом? Просто молчали, да? — вопросил тот, резко поднимая взгляд, однако его голос пока был не злым, а, скорее, таким, будто он еще не до конца поверил в услышанное и вместе с этим пытается держать злость в себе. Крабу даже стало страшно отдельно из-за этого. — Я же сказал — я просто забыл! — воскликнул он, изо всех сил стараясь не отводить глаза от Сквидварда, взгляд которого с каждой секундой становился все осознанней и злее. Наблюдать за этим было невыносимо, особенно, понимая, что он вот-вот может вспылить или даже закатить истерику. Предчувствие не обмануло проницательного Юджина, и на него начали орать. — Ага, отлично просто! То есть… Вы забыли, чуть не убили меня из-за этого, а сейчас так спокойно обо всем этом говорите?! — рявкнул головоногий на одном духу, резко отползая от начальника, испепеляя его ненавидящим взглядом, — ну, спасибо Вам на добром слове, мистер Крабс! — Прекрати истерить! Я все ясно сказал! — Крабс сам начал злиться, но, конечно же, эта злость была абсолютно никакой в сравнении с его отчаянием и страхом того, как к нему теперь будут относиться, — я говорил, что помню многое… но не все же! Да и откуда мне было знать, что ты схватишь эту медузу именно за щупальца? Я же свою схватил за туловище, и ты прекрасно это видел! — А с какого вдруг перепугу я должен повторять все за Вами?! — вспылил кассир, злясь сильнее, невольно сжимая щупальца в кулаках, — а если это было необходимо… Вы же у нас знаток в этом, Вы должны были сказать мне об этом в самом начале! — Никакой я не знаток! — у краба у самого почти что началась истерика — от дикого стыда, от которого горело лицо, от злости на возлюбленного, который не желает его понимать, и от отчаянием перед тем, что тот на него кричит и, скорее всего, опять возненавидел его, — я просто хотел тебя развеселить, потому что мне осточертело видеть твою кислую физиономию! И, между прочим… У меня получилось! — Ага… Развеселили, а потом чуть не убили, спасибо еще раз! — очевидно, не желая слушать начальника, выпалил Сквидвард, кажись, еле сдерживаясь, чтобы опять не пихнуть его в грудь, после чего резко поднялся на ноги, мимолетом вытирая слезы, — лучше бы уж Вы не звали меня никуда! Лучше бы я пошел домой и спокойно лег спать… А не гулял с Вами! У меня и так было отвратительное настроение, а тут еще и Вы со своими медузами, из-за которых я, тар-тарский соус, чуть не умер! Или это уже намек на то, что мне надо поскорее покончить с собой, ДА?! С каждым его словом Юджин чувствовал, что ужасается все больше и больше, а особенно — с последней фразы. Он на все готов ради своего возлюбленного, сегодня ночью он вообще убил их коллегу, по сути лишив жизни одного и передав ее другому, а в результате… Кальмар считает, что его хотят довести до самоубийства! — С-Сквидвард, послушай… Ты не прав! — едва ли не умоляюще начал Юджин, изо всех сил надеясь, что еще не все потеряно, — никто не добивается твоей смерти… я правда всего лишь хотел поднять тебе настроение, чтобы ты не напрягался так из-за пропажи вещей и квадратного мальчика. Я… я не думал, что так получится, прости, пожалуйста! По его щекам вновь заструились тонкими струйками слезы, обжигая его больной глаз, но и в этот раз он не обратил на боль внимание — его невыносимо мучала вина и этот ужасный злой взгляд напротив. Он едва ли не молился у себя в мыслях, чтобы тот все же простил его! Однако, даже слезы, пусть и удивившие кассира, все же не смогли потушить его злость. — Я пошел домой, мистер Крабс. И гулять с Вами я больше никогда не буду! — пообещал он, вытер слезы еще раз и направился в сторону того самого леска из кораллов. Краб тоже машинально вскочил, весь дрожа, хотя уже понимал, что все кончено. — Подожди, темно же! Может, я хоть провожу тебя до дома? — с надеждой в голосе спросил он, безумно желая, чтобы хоть на это Тентикалс согласился. Дал понять, что еще не растерял доверие к начальнику… — Нет уж, спасибо! Чтобы Вы меня опять куда-то завели?! — рявкнул кальмар, не обращая ровным счетом никакого внимания на слезы в глазах начальника, — спокойно дойду один, достаточно мне неприятностей… До свидания! Он издевательски помахал на прощание, кажись, жалея, что не имеет пальцев и не может показать Юджину неприличный жест, после чего обернулся и быстро направился к ресторану, чтобы потом пойти к себе — срезывать более коротким путем ему все же было немного страшновато. Крабс остался один. Опять. С беспомощным безысходным видом, понимая, что он опять все испортил, он таращился Сквидварду вслед, вновь невольно опускаясь на траву, готовясь хоть плакать в голос. — Опять я все, все испортил! Его покусали м-медузы… а все из-за меня, я же не сказал ему, как надо правильно их лови-и-и-ить! — вслух взвыл он, все же предаваясь слезам по новой, по-прежнему почти и не чувствуя боли в глазу, — н-надо было его предупредить… Надо бы-ы-ыло-о-о-о-о!.. Он закрыл лицо клешнями и громко расплакался, затапливая все поле своими слезами, не в силах спокойно думать о том, как себя сейчас ощущает несчастный кассир. И… то, что все это по его вине, из-за его забывчивости. — Надо залечить ему все раны и ожоги, желательно как можно быстрее… — пробормотал он уже куда тише, однако ничуть не успокоившись, — а пока что… — тут краб умолк, почему-то оборвавшись на полуслове, не зная, что ему делать на данный момент. Он вздрогнул, услышав за спиной временно забытые звуки — жужжание. В этот раз оно было тихим и неловким, словно бы медузам стало его жаль и они пробовали аккуратно поинтересоваться, что у него произошло. Однако, он и не думал об их медузьей вежливости, и, когда обернулся в их сторону, в его глазах промелькнул яростный огонь, едва до него кое-что дошло. — Это все произошло не только из-за меня… Но и из-за вас! — воскликнул он, вновь вскакивая и так зло грозя им кулаком, что те вмиг улетели в обратную сторону, — как вы посмели причинить ему боль?! А все из-за того, что он просто схватил вас за щупальца! Тоже мне недотроги нашлись… Если и не понравилось, могли бы просто разик его ударить, чтобы он успел отстраниться, а не нападать на него втроем!!! Весь стыд почти полностью испарился на фоне другого чувства — необъятной злости, подогревающей на жарком огне каждую клеточку тела. Юджин ужасно разозлился на этих чертовых медуз из-за того, как агрессивно они себя повели, хотя правда могли бы и спокойнее отреагировать. Эта глупая несправедливость и заставляла его кипятиться. — Скажите спасибо, что Сквидвард остался живой, а не то бы я вас… я вас… — начал угрожать Крабс, не находя от злости слов, опять запнувшись на полуслове, когда его посетила новая идея. А в прочем, чего тормозить?! Эти твари не заслуживают ничего другого, кроме как быть расхреначенными топором! Он убил мальчишку за то, что тот поцеловал и рассердил его возлюбленного… А этих он тем более не пожалеет! — Я еще вернусь… Вернусь и поквитаюсь с вами! — яростно рявкнул он, опять грозя им кулаком. Медузы не понимали, о чем он толкует, но по его горящему злостью взгляду им становилось понятно, что к нему пока лучше не приближаться. Ракообразный устало выдохнул, пытаясь хоть немного успокоиться, но ничего у него не получилось — возникшая у него злость, кажись, была еще сильнее вчерашней. Осуществить свою месть ему хотелось как можно скорее, он понимал, что иначе никак не может. *** Покинув медузьи поля, Крабс первым делом как можно быстрее срезал путь к дому Сквидварда, чтобы как-нибудь аккуратно там спрятаться и убедиться, что он дошел домой в целости и сохранности. К счастью, кальмар, хоть и был ужасно зол и даже негромко матерился себе под нос, все же спокойно вернулся, так что Юджин направился к себе. — Я покажу этим тварям… — яростно пробормотал он, когда уже оказался у своего дома, в котором, кстати, горел свет, — так… Перл еще что-то не спит, мне надо как-то отправить ее спать и только после этого идти. Бедная моя девочка… Стараясь не вспоминать то, что произошло утром, краб молча открыл входную дверь и зашел внутрь. Как и позавчера, Перл сидела на кухне за столом, правда вот теперь она ничем не занималась — ни пила чай, ни читала журналы мод. Просто сидела, пялилась на входную дверь и нервно постукивала время от времени нижними ластами. Заметив отца, она моментально просияла, и он понял, что ее ужасно беспокоило, почему он так поздно пришел. Да плюс еще тот инцидент утром… — Привет, милая, — ласково улыбнулся он, закрывая дверь, но не запирая ее на ключ, — как ты? — Привет, папуль, — та тоже улыбнулась, но буквально одними губами — по ее глазам было отчетливо понятно, что она сейчас чувствует и о чем думает, — все хорошо, правда, но немного волновалась за тебя. Почему так долго? Пересчитал деньги девятьсот девяноста девять раз вместо тысячи? — Нет, доченька, — Крабс решил не обращать внимание на небольшой дружеский подкол, чтобы Перл не подумала, что он на нее злится, — денюжки я пересчитал достаточно так. Пусть и иногда сбивался и засыпал. Кхм… Мы со Сквидвардом пошли гулять, прости, что не сообщил тебе об этом. Кит не ответила, однако ее взгляд о многом сказал — уже не такой напуганный, но все же еще достаточно беспокойный. Спустя пару мгновений она, слава Нептуну, улыбнулась вновь, и в этот раз уже чуть искреннее. — Окей, спасибо, что сказал, папочка, но в следующий раз предупреждай о своих ночных прогулках со Сквидвардом!.. — сначала спокойно и даже мягко, но потом нервно и чуть резко попросила она и почему-то дернулась, будто бы от напряжения, — пожалуйста… — Хорошо, обещаю, — Юджин улыбнулся шире, подошел к дочери, обнял ее и поцеловал в щеку. Как бы не терзала его жажда мести дурацким медузам, но все же он изо всех сил пытался не демонстрировать своей злости при Перл, — иди спать, завтра в школу, сама помнишь. А я… — сделав небольшую паузу, он неглубоко вздохнул и сказал правду, пусть и не в деталях: — а я еще ненадолго отлучусь. По делам, можно сказать. — Ой, правда? — очевидно, Перл не то чтобы испугалась, но все же начала сильно беспокоиться, — а куда? Ой, прости. Юджин поставил клешни в боки и широко и деловито улыбнулся, демонстрируя, что не злится на дочку за такой невольный вопрос, но все же ей лучше не спрашивать такое. — Надо, — произнёс он, твёрдо, но продолжая улыбаться, дабы оставить разговор таким же лёгким и непринужденным, без лишней токсичности и нервов, — у всех есть секреты. Я, например, не спрашиваю, что ты покупаешь на деньги, которые тебе даёт бабушка. Иди спать, моя хорошая, а если тяжело уснуть — выпей снотворного, оно лежит в аптечке. Он говорил это мягко и заботливо, однако кита, кажется, все же немного испугало такое предложение. Либо ей что-то не понравилось, либо она была чересчур взволнована и так ярко реагировала буквально на все. — Не надо, па, не настолько я нервничаю, чтобы снотворку пить! — воскликнула она, вставая из-за стола, — ты прав, пойду я, попробую уснуть, а тебе… Не знаю с чем, но удачи. — Спасибо! — Крабс обрадовался такому пожеланию, но ещё больше он обрадовался тому, что Перл наконец-то идёт спать. Остаётся лишь дождаться этого, зайти на чердак и захватить пару вещей, а потом — вернуться на эти чертовы медузьи поля, — спокойной ночи. — Сладких снов, папочка. Девушка скрылась на лестнице, и через пару послышался хлопок её двери. Краб выдохнул и вытер рубашкой свою вспотевшую шею, подождал буквально минуту и пошёл на чердак. Почти моментально отыскав рюкзак с топором (конечно же, он запомнил, куда их положил), он принялся искать кое-что другое. Вряд ли он сможет поймать этих медуз прямо в воздухе (даже если это воздух под водой), тем более, если они ещё взлетят высоко в небо, так что… Он должен найти подходящее оружие, которым сможет сбить их с полёта. *** На полях все было спокойнее некуда — медузы почти и забыли о том, что произошло несколько минут назад. Как одну из них схватили за щупальца, а потом на них наорали. На понятном только им языке они обсуждали случившееся и что им делать дальше, и пришли к выводу: если Юджин вернётся сюда и будет вести себя нормально — значит, все хорошо, но если он все же проявит агрессию, то они будут защищать себя. По крайней мере, приложат все усилия… Чуть успокоившись, розовые существа продолжили беззаботно порхать, покуда им ничего не угрожало. Однако… Появившуюся на горизонте фигурку, похожую на толстую грушу, они заметили моментально. Крабс встал посреди поля, держась за лямки того же самого рюкзака за своими плечами, правда вот теперь тот был явно чуть тяжелее, чем вчера. Его глаза опять горели страшной, неописуемой злостью, что в них даже некомфортно было смотреть, но, несмотря на это, он натянул на лицо кривую ехидную улыбку. — Здрасьте-мордасьте, негодницы розовые, — произнёс он, едва только поняв, что его разглядывают, медленно снимая с плечей рюкзак и легонько прижимая его к груди, — соскучились по папочке? А он вам кой-какой сюрприз приготовил! К сожалению, медузы были не настолько умны, чтобы различить ехидство в его голосе и улыбке, и довольно-таки смело сгруппировались и начали подлетать ближе. А крабу только это и надо было. — Играть, значит, любите? Да? Что ж, сейчас вам так весело будет, как никогда в жизни не было… — громко, но зловеще вещал он, вновь ощущая, как даёт о себе знать та невероятная злость. Запустив клешню в рюкзак, он достал оттуда… Старый и немного ржавый, но большой старомодный арбалет. Этот арбалет остался у Юджина со времён Второй мировой, когда он уже служил, но ещё не на Морском флоте. К нему также прилагался колчан, внутри которого находилось несколько десятков стрел — тонких, но длинных, острых и из очень крепкого материала, который не подвластен времени. — Интересная штука, да? Вам, наверное, ни разу не приходилось её видеть… Ничего, сейчас поймёте, что это! — пообещал Крабс, чувствуя, как дрожат его клешни от все той же злости, которую больше не мог держать в себе, уже заряжая оружие. Медузы и на этот раз не поняли, что он имел в виду, а увидев необычный предмет у него в клешнях, заинтересовались и начали подлетать ещё ближе. Он понимал, что пусть времени у него достаточно, но все же поторопиться стоит. Целиться времени у него не было, иначе они точно моментально поймут, что он затеял, и разлетятся. Поэтому он быстро поднял арбалет и выстрелил наугад, прямо в середину стаи. Послышался звук хрупкого желе, которое проткнули вилкой. Необычайно острая стрела не задержалась надолго на одной цели — она прошла сквозь целые четыре. Уж больно невесомыми и лёгкими медузы были. Стайка испуганно зажужжала, а четыре ещё живые медузы упали на траву, окропив её алой кровью и фиолетовым желе. Юджин не собирался добивать их сразу — внутренний садист подсказывал, пусть лучше помучаются. В любом случае, у него и не вышло бы успеть это сделать — поняв, что он только что натворил, медузы кинулись на него всей стаей. Однако злость придавала ему столько сил и стойкости, что он не испытал почти никакого страха. — Давайте, подлетайте ближе, мне так будет куда легче с вами разделаться! — выпалил он, чувствуя, как адреналин переполняет его кровь, не глядя перезаряжая арбалет и вновь направляя его на стайку, на этот раз прицеливаясь, — АР-Р-РГХ! Пока на него летели, краб вновь выстрелил, на этот раз попав только в двух. Одна из них, судя по всему, была убита, ибо упала и в отличие от своих сородичей больше не дергалась. Капли крови и желе попали на длинный острый нос Крабса, который с нескончаемым интересом наблюдал за всем процессом. Медузы остановились на мгновение, будто бы решая, что делать, какая у них будет стратегия. Поняв, что с одной стороны к нему лучше не приближаться, они разделились на несколько частей, окружив его с четырёх сторон, и продолжали на него лететь. — Ничего у вас не получится! — Крабс и в этот раз ничуть не испугался, а лишь разозлился больше с самого факта того, что медузы пробуют его обхитрить. Он начал пятиться спиной, перезаряжая при этом оружие, и быстро отбежал на несколько метров назад, и теперь вся стая вновь была в поле его зрения, — получа-а-а-а-айте!!! Он опять выстрелил, однако в этот раз медузы уклонились от его атаки. Желая их припугнуть, он добежал до полумертвых животных, валяющихся на траве и дергающихся в агонии, и быстро достал из рюкзака топор. — Смотрите, что с вами будет, — злорадно произнёс Юджин, хватая одну за щупальца, почти не обращая внимание на её слабые попытки ударить его током. Медузы остановились на мгновение, будто бы в шоке, и этого хватило крабу, чтобы нанести первые удары. С неописуемым удовольствием он отрубил отчаянно жужжащей от боли медузе несколько щупалец сразу, любуясь, как струйки крови пачкают оружие. После чего нанес несколько ударов по её туловищу, ощущая, с какой лёгкостью лезвие прорубает тонкую поверхность, а изнутри, подобно крему из эклера, вытекает медузье желе вперемешку с кровью. Этот красочный и в то же время необычайно жестокий вид убитой медузы завел Крабса лишь больше. Он так-то любит животных, однако в этот раз желание отомстить за пострадавшего кальмара было куда сильнее. Медузы попятились, но спустя пару секунд вновь полетели, пробуя опять окружить Юджина. Однако ему все было ни по чем — он идеально отбивался, всегда вовремя смотря по сторонам и быстро перезаряжая арбалет, лишая их возможности летать прежде, чем они успевали к нему приблизиться. Иногда он сбивал нескольких одним ударом, а порой и убивал — как никак, стреляет он очень метко. Все вокруг было в крови и желе, как и сам Крабс. Вскоре целыми остались лишь самые трусливые медузы. Испуганно таращась на поле боя, они не желали нарываться на неприятности и кинулись улепетывать, покуда Юджин не обратил на них внимание. — Как замечательно, наконец я имею возможность размазать вас по траве, — произнёс тот с возобновившейся садистской улыбкой, вертя топор в клешнях, — никто не посмеет причинять боль моему кассиру!!! Даже вам… Мне плевать на то, что вы «безобидные весёлые желейки»! — он сделал голос чуть выше, будто бы издевательски передразнивал Боба, сказавшего так однажды, — я разберусь со всеми, кто сделает ему плохо! СО ВСЕМИ!!! Началась его любимая часть. Он безжалостно калечил беспомощных медуз, отрубал, а иногда и легко отрывал вручную их щупальца, вспарывал топором их тела, прямо клешнями разрывал на несколько частей, пачкаясь в липкой сладкой субстанции, слушая их предсмертное бесполезное жужжание. Его так и не начала грызть совесть и осознание того, что он поступает неправильно, убивая несчастных животных, которые тогда просто самооборонялись. Любовь к подчиненному ломала все границы, ему было плевать на все остальное, и он твёрдо был уверен, нет, твёрдо знал — он поступает правильно и благородно, раз убивает из-за любви. Жужжание постепенно прекратилось. Все медузы были мертвы. — Дело сделано! — уже сам себе сообщил Крабс, лишь самым краем сознания обращая внимание на то, что весь перепачкался в крови и желе, не замечая, что едет от любви кукухой, — и так будет со всеми… СО ВСЕМИ!!! Повторив последнее ещё раз, краб больше не знал, что сказать. Сев на траву, переводя дыхание, он пробовал успокоиться. Гнев почти полностью прошёл, уступив другому чувству — радости и гордости за себя. Наконец-то он отомстил как следует этим тварям! — Надо идти домой и помыться, пока Перл опять не проснулась, весь липкий после этой сладкой резни, да и с арбалетом и топором что-то сделать, — произнёс он уже совсем адекватным голосом, как ни в чем не бывало, и… Слизнул языком с лезвия топора фиолетовую полугустую жидкость, — какая же она сладкая…~