Мой Лорд Каин. Том 2. Рыцари Ночи

      Напротив сидел дракон.       Демон побери, дракон! Настоящий. Реальный.       У него был специфический запах, который Каин не смог бы сравнить ни с чем. Не человеческий, не звериный, но сухой и тонко пряный. Змеи так тоже не пахнут. Красивый, холеный, цену себе знает. Одежда на вид неброская, но все местные короли и лорды казну бы отдали за эти ткани и шитьё. Длинные аристократические пальцы ухоженных рук на первый взгляд не держали ничего тяжелее пера. Но скупые, точные движения заставляли перекатываться под кожей крепкие мышцы. А уж глаза, сейчас переставшие сверкать янтарём и золотом, зато отливавшие лазурью, были глазами существа, совершенно точно видевшего войны и смерти.       Он держался просто, но эта простота не могла отменить ни прямой спины, что всегда вынуждает приподнимать подбородок, ни взгляда, мало вяжущегося с обаятельной улыбкой — острого, цепкого, изучающего.       Впрочем, мужчины отвечали друг другу взаимностью.       — Недурное место, не находишь? — полуутвердительно сказал Рейнар, сцепив пальцы в замок. Они сидели в одном из приличных заведений какого-то города за морем, одного из тех, по которым прошли накануне. Лёгкие ширмы, расписанные лозами и диковинными птицами с пышными хвостами отделяли их от остальных посетителей; светильник, сделанный из тонкой, почти прозрачной бумаги, озарял деревянную столешницу тёплым сиянием. Здесь спокойно относились к чужестранцам, а уж два мага, решившие обсудить какие-то свои дела за чашей лёгкого вина и закусками, вовсе никого не удивили. Несколько ментальных ухищрений, и миловидная служанка с кокетливо выпущенным из прически локоном уже считала, что прекрасно понимает гостей, хотя каждый по-прежнему говорил на своем языке.       — Нахожу, — откликнулся Каин, всё ещё пребывая под впечатлением от череды мест, не имеющих, казалось бы, ничего общего с его неприютной родиной — Ночными Землями. И всё ещё пытаясь привыкнуть к новому положению вещей. К возможности мыслить свободно. Хлёсткие речи Сэнхаса всё ещё перекатывались в голове, уже не так болезненно задевая гордость, но он пока не решался заново обдумать их, и замерший напротив Рейнар служил ещё и поводом отвлечься. Успокоиться окончательно.       Хотя может быть, он тешил себя иллюзиями.       — Ты обмолвился о «твоём Домене»… — начал Каин с того, что казалось ему главным в отложенном до сего момента разговоре. — Правильно ли я понимаю, что это означает вассалитет местных правителей по отношению к тебе?       Дракон улыбнулся краешком губ и искоса глянул на собеседника.       — Не совсем, — приятный бархатистый голос вдруг звякнул отчетливо слышным цинизмом: — Если планета перейдет в собственность Домена Ильмер, это будет означать, что все вы здесь — моя собственность. Буквально. И сей факт не нуждается в формальностях вроде вассальных клятв.       Он умолк, не изменив выражения правильного, лишенного признаков возраста лица. С равным успехом ему можно было дать на вид и восемнадцать лет, и тридцать с лишним.       — Собственность, потому что ты так решил по праву силы? — вампир не удержался и вздёрнул бровь.       — И это тоже, — дракон улыбнулся уже открыто, во все клыки. — По праву силы и по праву того, кто заклеймил территорию и погрузил её в Хаос, под щит Домена. В пределах границ Домена я могу по своему усмотрению распоряжаться любой материей и энергией. Включая души. Все.       Глаза, отливавшие то лазурью, то тёмной синевой, неотрывно следили за Каином, ожидая реакции. Вампир оставался спокоен и собран, лишь задумчиво наколол на двузубую серебряную вилку ноздреватый кусочек десертного сыра, словно размышляя, переварит это его желудок или всё-таки нет и лучше ограничиться мясной нарезкой.       — Иными словами, твоя власть абсолютна, — заключил он.       — Именно так, — Рейнар согласно склонил голову. — Но не надумывай лишнего, за пределами Домена я всего лишь дракон с некоторыми особенностями. И становлюсь уязвим, как любой дракон и любой смертный. Сидя здесь сейчас, я априори подвергаю себя опасности быть убитым кем-то, кто сильнее меня.       Причин не верить у Каина не было. Но за внешней выдержкой он, всё же, скрыл некоторую растерянность. Подобное могущество не укладывалось в голове, вызывало оторопь и даже страх, но он мысленно влепил себе оплеуху, заставляя рассуждения вернуться в ясное русло. Если мужчина напротив — на минуточку, супруг Намирэ — до сих пор не сделал того, о чем говорит, на это наверняка есть свои причины. Но раз до сих пор спокойно дозволял приходить сюда Намирэ, то опасаться нечего. Разве что требований, которые так или иначе выставляет любой сюзерен, требует он вассальной присяги или нет.       — От чего такие свойства? — спросил Каин. — И что значит «погрузить в Хаос»? Я ведь верно понимаю, что под словом «Домен» ты подразумеваешь нечто иное, нежели просто личное владение?       Сыр всё-таки показался пресным.       — В сути своей это и есть личное владение, — ответил Рейнар, оценивающе пригубив вино, которое здесь подавали в маленьких и тонких фарфоровых чашах, почти прозрачных на просвет. Пил он явно вкуса ради, не более того. — Но у этого владения особая природа, и владелец территории имеет особые свойства. Вокруг, — он широко повел рукой, подразумевая всё пространство вообще, — находится обычный космос со звездами и планетами вокруг них. Его еще называют Проявленной Реальностью. Но Домен находится глубже этого слоя, в пространстве, которое называют Нереальностью. Это — один из слоев изменчивых пространств Хаоса. За щитами и оборонительными системами, ограничивающими стабильную реальность Домена, расстилается Хаос. Это не красивая метафора из легенд о сотворении мира. Это опасная, крайне агрессивная и непостоянная среда, которую я не смогу тебе описать в силу того, что ты к ней не принадлежишь. Для этого самому надо быть, как минимум, хаоситом.       — А ты? — вампир взглянул в глаза собеседнику, уже чуя подвох.       — А я он и есть.       Воцарилась тишина, нарушаемая лишь мелодичным перебором струн сефиры.       — И что это значит? — настороженно спросил Каин, не понимая, чего стоит ждать и как с существом напротив себя вести.       — Абсолютную, — красотка с непринужденным изяществом сделала глоток вина, держа фарфоровую чашу кончиками тонких пальцев, — изменчивость. — Она с удовольствием полюбовалась искренним ошеломлением вампира, усмехнулась и продолжила низким грудным голосом: — Обернись я вороной, змеей, рогатым демоном, тебя бы это не удивило. Но вот женщины ты никак не ждал.       — Не ждал, — подтвердил Каин, всматриваясь в роскошную красавицу, соблазнительно взмахнувшую пушистыми черными ресницами и чуть изогнувшую в улыбке пухлые губы. В том, что перед ним не иллюзия, не морок, его убеждал даже запах, ставший отчетливо женским. — Но как же дракон?       — Я родился драконом, — ответил черноволосый мужчина, вновь вернув прежний вид. — Это самый привычный мне облик, в котором я прожил шестьсот лет без малого. Я действительно становлюсь драконом, если хочу этого. Гибкость не только тела, но и разума — вот наше отличие.       — И каково это — постоянно меняться? — Каин понимал, что разговор уходит куда-то не туда, но ничего не мог поделать с собственным любопытством.       — Не постоянно, — возразил Рейнар. — Только при необходимости. Я придерживаюсь более-менее привычного облика большую часть времени. Но при нужде могу легко его сменить.       — На что угодно?       — Не совсем. На то, что могу воспринять ипонять, чьи свойства могу прописать в своей сути. Превратиться, скажем, в стул или рыбу у меня не выйдет, — он усмехнулся некоторой обсурдности своих слов. — Я не знаю и не понимаю, как ощущает себя стул или рыба. Хотя, краем уха слышал, что и такие умельцы встречаются… Впрочем, это все не имеющая значения досужая болтовня. Суть не только и не столько во множестве форм и отсутствии конкретной видовой принадлежности, сколько в способности разума воспринимать и принимать изменения, самому приносить их.       Пожалуй, вопросов стало только больше. Они теснились и сбивали с нити беседы, так что Каин на несколько мгновений вообще перестал понимать, куда ее вести. Однако, Рейнар избавил своего визави от замешательства.       — О бытие хаоситов мы поговорим как-нибудь в другой раз, — заговорил он. — Нюансов множество, и рассказывать обо всех — только лишний раз тебя путать. Возвращаясь к планете, поясню: привязывая ее к Домену, мне придется сменить ей местоположение так, чтобы она оказалась на несколько слоев реальности ниже и вошла под щит. Для обитателей это произойдет совершенно незаметно.       — А без щита?       — Я не могу предсказать, что будет происходить, — покачал головой Рейнар. –Нереальность поглотит планету, растворит ее в себе. Но эта среда может и порождать Жизнь, не только отнимать ее.       Каин кивнул и решил опустить несущественные вопросы, ответы на которые не принесут ему никакой зримой пользы. Достаточно было понимания самой сути, по крайней мере, пока. Хотя, чего уж там, страшной сути.       Рейнар, между тем, продолжал:       — Стабильность Домену обеспечивает его силовое Ядро. Именно связь с ним и подтвержденное право владения дают мне возможность управления реальностью и доступ к любой информации внутри неё.       Образ мысли на новые понятия и новый размах перестраивался с трудом. Сама суть драконьих слов было до неприличия проста и понятна: право силы. Но вместе с тем, касалось оно таких вещей, о которых обычно и помыслить никто не пытается. Целые миры. Планеты. Реальности. Сколько энергии должно быть в этом Ядре, чтобы могли существовать планеты, солнца, звёзды?.. Неужели всё это можно создать по щелчку пальца?       И при этом мужчина напротив ясно дает понять, что его влияние хоть и всеобъемлюще, на самом деле строго ограничено. Вопросы роились, мешая друг другу и путая ход мыслей. Вампир со вздохом попытался отложить часть из них на потом, но в голове упорно зудело то, что не имело прямого отношения к делу.       Рейнар молча и терпеливо ждал, когда в голове у собеседника уляжется вполне понятный ему сумбур. Всего каких-то пять лет назад он сам пребывал в растерянности, пытаясь выгрести из-под океанского вала знания, примерно вот так же свалившегося на него.       — Право владения, но не создания? — вампир, наконец, ухватил не дававшую покоя мысль за хвост. — И при этом ты спокойно говоришь о власти над каждой песчинкой, а Намирэ так и вовсе… создала нас, так?       Рейнар отрицательно покачал головой.       — Она не может создать самостоятельно ничего сложнее материальной иллюзии, и то, в масштабах планеты — частичной. Для этого нужен колоссальный объём знаний по нескольким десяткам направлений и наук, подкреплённый таким запасом сил и умений, которых у неё в силу обстоятельств и возраста пока ещё нет. Вам повезло воплотиться за счет эгрегора, ее огромного желания и сильной ностальгической привязанности к породившему вас канону. У меня знаний тоже недостаточно, но… — хаосит чуть замялся, подбирая не слишком замудренную формулировку и избегая понятий, которых в местном языке за давностью исчезновения технической цивилизации могло просто не быть, — в Домене есть управляющая структура, которая помогает собирать и обрабатывать сведения по любому более-менее стандартному запросу, и она же отвечает за воплощение объекта: части пространства, звездной или планетной системы, форм жизни… По мановению руки и выверту фантазии создавать могут только Творцы, а они чрезвычайно редки. Демиургам, и тем приходится сложнее. Хаоситы, имея достаточно для этого сил, могут влиять на Нереальность, стабилизируя часть ее в виде Домена. Но у меня пока подобных возможностей нет. Ядро было пережано в дар вместе со стабилизированной планетой.       И еще один кусочек мозаики встал на место, а между драконьим семейством и недавними гостями протянулась новая ниточка связи.       — То есть, переводя на понятный, вы пользуетесь техническим устройством, которое создает миры?       — Да, если совсем упрощенно, — не стал спорить Рейнар. — Это магическая технология очень высокого порядка. Как и Хронопласт, впрочем, который по сути воссоздает и стабилизирует отражения мира. Сейчас на его работу не наложено никаких ограничений, но с того момента, как Носгот войдет в состав Домена Ильмер, будет действовать один нюанс. Реальность Домена никогда не ветвится, в отличие от самозародившихся планет, плодящих свои отражения десятками тысяч. Потому что у Ядра, каким бы мощным оно ни было, на все эти копии не хватит запаса энергии. Он конечен. Поэтому вся бесконечность вероятностей для обитателей Домена существует только в будущем. Как только выбор сделан, всё лишнее отсекается. Когда реальность Носгота будет изменена, все остальные вероятности станут нематериальными, и вернуться на исходную ветку, даже если сейчас устройство это позволяет, не получится.       — И когда ты собираешься нас присоединить? — деловито поинтересовался вампир. Разговор перешел к более понятной и совершенно предметной теме. Все услышанное в этот вечер еще предстояло обдумать, осмыслить и вписать в картину мира. А пока насущные дела были важнее.       — Как только вы разберётесь с открытым прорывом, — ответил Рейнар. — Сам понимаешь, я не хочу втаскивать к себе под бок планету с готовым проходом на другой враждебный план. Это все равно, что приглашающе раскрыть ворам двери прямо в дом.       — Резонно. Но это будет нескоро…       — Я никуда и не спешу. Поспешность, как и излишняя медлительность, вредна в принятии подобных решений. Ты можешь свободно делать все, что хочешь и ставить какие угодно эксперименты, если тебе это нужно или интересно.       — Я понял, — Каин согласно склонил голову и прикрыл глаза. — Но возникает два вопроса. Куда ведет этот прорыв, и что делать с нашим существованием все это время?       — Насчет прорыва пока ничего сказать не могу, — отозвался Рейнар. — Есть два варианта, ни один из которых тебе не понравится. Что до подпитки… По большому счету, до начала второй фазы канона у тебя приблизительно тысяча лет. Срок немалый, успеть можно много. А если силовое ядро Хронопласта способно поддерживать и связывать воедино некоторое количество отражений… — тут голос дракона стал задумчив, — то у него хватит энергии еще на одно. Но все-таки советую не злоупотреблять прыжками и до поры соблюдать нужные канонные вехи хотя бы условно. Вроде сломанного меча.       — Хорошо, я учту, — Каин кивнул. — Но не представляю, как залатать дыры. Разве что пернатый найдет решение.       — Янос полезен, бесспорно, — согласился Рейнар, глянув на светильник, пламя в котором начало подрагивать, намекая на то, что жить свече осталось совсем чуть. — Но при определенном раскладе могу вмешаться и я. Кстати, ты местных демонов жрал?       — Случалось, — вампир вопросительно и несколько настороженно изогнул бровь. — А что?       — И как на вкус?       — Мерзко, — Каин скривился так, словно его заставили жрать зомби. — Хуже, чем полынный самогон.       — Ну… Либо тебе крупно повезло, либо это не демоны. Я бы советовал прекратить столь рискованные эксперименты.       — Поясни, — вампир замер, внутренне напружинясь. Тон, которым Рейнар высказал столь внезапное предупреждение, ему крепко не понравился. Стало не по себе.       — Изволь, — хаосит чуть отклонился назад, проворачивая в пальцах чашу. — Если ты выпьешь моей крови, неважно, добровольно предложенной или нет — тебя разорвет на много маленьких, бесповоротно мертвых вампирят. Выпьешь демона Инферно — сгоришь. Впрочем, с инферналом может повезти, и ты останешься жив, если сил хватит.       Стало откровенно неуютно. Сидящий напротив ненавязчиво ставил себя в один ряд с демонами, хотя ни словом не обмолвился прямо. Но может, это свойство драконьей крови? Ох, вряд ли… Призрак чудом избегнутой мучительной смерти обдал ужасом и растворился в сумерках подступающей ночи.       «Во что я ввязываюсь?..»       Эта обезоруживающая честность пугала и подкупала одновременно.       — Могу понять твое смятение, — мягко улыбнулся собеседник. — Но придуманный мир перестает быть придуманным, и в него стучится реальность. А она такова, что… всегда есть рыба крупнее. Всегда есть что-то, что может уничтожить хрупкий маленький шарик с налетом жизни на его поверхности. Но не надумывай, я не демон. До этого состояния мне так же далеко, как до луны пешком. Я — дракон, отмеченный Хаосом, и опасаться меня стоит куда менее, чем того же Разиеля в посмертии.       — Я начинаю чувствовать себя песчинкой в урагане, — буркнул Каин, с некоторым трудом возвращая себе мысленное спокойствие.       — Как и я, — откликнулся Рейнар. — Если бы ты знал, сколько нас погибает в первые годы после становления… Мне просто повезло получить защиту, вместе с целебными прививками от дури, — голос хаосита наполнился иронией. — Всегда есть рыба крупнее.       Повисло молчание. Тонкий налет слабого света окрашивал ширмы и деревянную обшивку стены рыжим отблеском по синеве сумерек. Сефира печально вздыхала, а двое мужчин напротив все так же изучали друг друга, пока, наконец, Каин не задал новый вопрос:       — А что было бы с этим временем… с этим отражением, находись мы сейчас в пределах твоего Домена и реши я уйти в прошлое, а ты — остаться здесь?       В драконьих глазах промелькнула тень одобрения. Рейнар откинулся на резную деревянную спинку скамьи, покрытой тканым ковриком с бело-зелёным растительным узором, и ответил:       — Мне пришлось бы поддерживать для тебя отдельное отражение. Однако, если ты остался бы один, лично для тебя восприятие стало бы полностью линейным. Ты даже не заметишь, как ненужное отомрёт. Энергия, потраченная на поддержание всей этой ветки вместе с душами, вернулась бы Ядру. Ещё вопросы?       Он говорил спокойным дружеским тоном, ничего не скрывая и выражая полную готовность объяснять и давать любые ответы, настолько подробные, насколько уроженец слабо развитого мира мог их понять. И Каин ясно видел и сознавал, как каждое сказанное слово правды, как честность, иных способная перепугать и отвратить, его самого превращают в союзника. Понемногу. Исподволь. Порождая пока ещё бессознательное доверие к могущественному крылатому ящеру, прикинувшемуся человеком и теперь глядящему, как прогорает свеча в бумажном фонаре. Рейнар задумчиво наклонился над светильником, и под его взглядом огарок вытянулся вместе с фитилем, заливший подставку воск собрался и вновь застыл, словно свечу запалили только что.       Вино и снедь на блюде давно были забыты, разговор занимал обоих куда больше, чем посиделки для отвода глаз. Тем более, что им не мешали, ни прислуга, ни хозяин.       — Но тогда получается, — Каин замер, ужаленный внезапной мыслью, — что все, живущие здесь — умерли бы?       — Ну да, — Рейнар невозмутимо кивнул. — Умерли. Правда, не поняли бы этого. Тебя это смущает?       Вампир поднял взгляд к закопченным старым балкам, которые на самом деле существовали совсем недолго, задумался. Потом, всё же, ответил:       — Скорее, меня это изумляет. Я не знаю никого, кто говорил бы об этом столь… буднично.       — Среди миллионов здешних душ нет ни одной реально ценной, — прозвучал ещё один спокойный ответ. — Кроме твоей и Разиеля. Затраченная на их поддержание энергия пригодится для чего-то более важного.       — А как же невинные? — попытался поддеть собеседника вампир. — Женщины, дети, живность всяческая?       Рейнар на это только вздёрнул бровь и слегка ядовито рассмеялся. Улыбка налилась сарказмом.       — Ты сам-то многих ли щадишь? Особенно если они тебя выбешивают.       Вампир поморщился и на миг из-под человеческой личины проступила мертвячья бледность.       — Нет. Но я и убиваю только тела.       — Ну вот, — дракон посерьёзнел и вернулся к прежнему тону. — Когда получаешь власть, подобную моей, приходится быстро учиться думать иначе, чем это привычно большинству. Полностью менять собственные ценности и мораль, учиться ценить не телесную оболочку и её надобности, но саму душу. Миллион тусклых искр, которые будут жизнь за жизнью жрать, срать и спариваться, почти не меняясь, не стоит одной яркой звезды, которая способна изменить весь мир.       — Тогда в чём смысл? — вампир склонил голову набок, его глаза замерцали в полумраке. — Для чего тебе эта власть? Неужто у тебя одни звезды собраны?       — Конечно нет, — мирно улыбнулся дракон. — Нужны миллионы лет развития и накопления опыта перерождений, чтобы тусклый шарик превратился в солнце. Но я потому и вынужден думать не о благополучии брюх своих подданных в первую очередь, а обо всей системе целиком. Как о едином живом существе, которое будет болеть, если впустую тратить его силы на то, что пользы не принесёт. Это выбраковка, если хочешь.       Звучало жутковато. Но во всем этом присутствовала своя стройная логика, с которой никак невозможно было спорить. А потом вспомнилось, каким тоном говорил о душах Сэнхас — обыденно, иногда даже с пренебрежением. Лампочка. Светильник, зачастую не стоящий того благоговения, с которым на него взирают. И все равно величайшее чудо жизни…       — И как ты определяешь их ценность?       — Все просто. У души, как у любого силового ядра, есть своя структура, свой неповторимый «окрас», и чем активнее она развивается, чем дольше живет, тем она сложнее, тем больше в ней энергии.       — Но, исходя из твоих слов, меняться могут все.       — Могут, — согласился Рейнар. — Но хотят ли? Вот тебе понятный пример, — продолжил дракон. — Ворадор. Хороших ли вампиров он выращивает и достоин ли сам того, чтобы по-прежнему жить на своих болотах?       Каин ответил без раздумий.       — Нет. Все они не более чем пиявки, готовые при малейшей опасности зарыться поглубже и способны только присасываться к безответному корму. Их интересует лишь безопасность собственных уютных нор.       — Я тебя огорчу, но… почти все вампиры такие, — Рейнар развел руками. — Как, впрочем, и большинство людей, и даже мои сородичи. Суть и состоит в том, чтобы мы, наделённые властью циничные мерзавцы, которые могут расценивать души как расходный материал и давать объективную оценку разумным видам и цивилизациям, раскачивали свои народы и сообщества, вели их вперед и вверх путем эволюции. Тихая сытая жизнь без трудностей и потрясений даже самый сильный народ рано или поздно превратит в изнеженную аморфную массу или моральную мразь. К сожалению, а может и к счастью, я это видел на собственном опыте. Ярких всегда единицы среди тысяч обыкновенных. Какой-то один народ всегда доминирует над прочими. И всегда можно отличить тех, в кого имеет смысл вкладывать силы, время и труд от тех, для кого это просто бессмысленно. У тебя есть шанс научиться этому, изменив историю своей планеты. Вот скажи мне, на ком ты собирался натаскивать свой Клан?       — На ворадоримах, — мрачно отозвался Каин. — Для начала. Но всё-таки, зачем это всё лично тебе? Ведь, имея такую власть и такой протекторат, ты бы мог жить в свое удовольствие, ради собственных интересов и семьи. Намирэ рассказывала мне о вашем положении. Все двери для вас открыты. К чему впрягаться в неблагодарную, почти безнадёжную работу, которую, к тому же, поймут и оценят разве что сподвижники, ближайшие соратники и семья?       Вампир спрашивал не из чувства противоречия или собственного эгоизма. Он желал окончательно понять того, кто сидел перед ним. А поняв, решить для себя окончательно вопрос доверия. Ибо прежде всего Рейнар в его глазах оставался властителем, а уже потом — возможным близким другом. И он даже не особо скрывал эти размышления от дракона, который иронично и лукаво взирал на него, проворачивая в пальцах давно опустевшую пиалу. Голоса посетителей за ширмами начинали смолкать, перебор струн сефиры стал звучать реже.       — Ты уже знаешь ответ, — отозвался дракон. — Он лежит ровно там же, где и твоя тяга выбраться за пределы этой планеты. Да, я могу всё обосновать какой-нибудь «великой надобностью Мультиверсума»… Но правда куда проще. Я поднялся во власть почти с самого дна. Из борделя. Как раз именно затем, чтобы изнеженной моральной мрази стало хотя бы меньше, особенно среди моих сородичей.       — Дракон? В борделе? — недоуменно перебил Каин. — Зачем?       — Богатые клиенты любят экзотику, — обыденным тоном ответил Рейнар. — Мелкие крылатые были ходовым товаром, за нас платили золотом по весу, а иногда и вдвое, если масть редкая. У меня был выбор: или уничтожить весь народ целиком, или попытаться воспитать новые поколения. Домен лишь расширил эти возможности, дал новые инструменты. Да и ты сам… Ради чего-то ведь собираешься растить новых вампиров, объединять земли, с хильден бодаться. Ты же хочешь чего-то большего, раз тебя не устраивает позиция Ворадора?       — Вот и Сэнхас об этом спрашивал…       — Он этот вопрос задаёт всякому, кто просит его совета или помощи, и задает резонно. И что ты ему ответил?       Вампир снова вспомнил рыжего и его спутников. Улыбчивую и, вроде бы, милую добрую девушку с таким мечом на поясе, что впору было прикидываться сразу ветошью и трупом, авось мимо пройдет. Нет, он не испугался её саму, но при одной мысли, что это оружие способно сделать с любым вампиром, становилось дурно. Не носят милые добрые девушки такие мечи, как часть себя. Эта особа точно умела пускать светоносный клинок в ход. Её партнер, от которого веяло не просто силой, но откровенной древней мощью, наводил на размышления о крайне высоком статусе гостей одним своим видом. И сидящий напротив Рейнар казался в сравнении с ним… юным учеником. Или наследником, только-только получившим трон и не то чтобы не знающим, что с ним делать, но ещё не постигшим всех тонкостей на практике. Именно это сравнение казалось самым точным. Разумеется, может всё далеко не так, и назвавшийся Альвином господин не имеет никакого отношения к подобной власти, но граф был уверен, что ещё не растерял чутье за год полунаёмничьих скитаний. Не только осанка — мелкие жесты, мимика, манера строить фразы, взгляд и множество мельчайших неявных признаков, отмеченных неосознанно, всё выдавало этот опыт и привычку решать судьбы миров. Это же самое читалось и в самом Сэнхасе-Хийерри, но иначе. Проще. Без лишнего церемониала. И оттого в нём эта привычка выглядела страшнее. И если Альвин гляделся владыкой, то Сэнхас — той тенью за троном, которая обычно наносит удар вперёд воли монарха и без предупреждения в виде оглашения приговора.       Хотя на самом деле Каин не взялся бы утверждать наверняка, что понял их внутреннюю иерархию. Если она вообще имела место быть.       Ну, а недопонимание, возникшее с юным рыцарем… Да, досадно, но вряд ли существенно. Разные миры, разное воспитание. То, что для него недопустимо, здесь считается приемлемым и наоборот.       Но, отвечая на вопрос собеседника, Каин поморщился так, словно им же сказанные накануне слова не вполне отвечали желаниям.       — Я ответил, что хочу добиться величия для своего народа и мира. Но «величие» это слишком… расплывчато. Я хочу шагнуть в этот ваш… Мультиверсум… или космос не порождением дурацкого развлечения людей, а вампиром, который добился чего-то большего, нежели одна рухнувшая Империя.       — Выход в космос буквально подразумевает цивилизацию, сравнимую по могуществу с хильден, — улыбнулся дракон. — Это и есть первый шаг на пути к величию.       Рейнар не сводил заинтересованного взгляда с вампира, мысленно отдавая должное его выдержке. Не всякий может так спокойно и быстро принимать новую информацию, соглашаться с ней и встраивать в свою картину мира. Тем более, не имея подходящего образования. Каин справлялся, приняв как данность, что ничего не знает о внешней реальности. И надо сказать, справлялся лучше каких-нибудь выходцев с развитых технологических планет, свято уверенных, что уж они-то знают о Вселенной всё. И эта гибкость вкупе с умением признавать ошибки радовала. Ведь он наверняка был задет за живое и обижен прямолинейной, а иногда откровенно грубой манерой Сэнхаса. Большинство родовитых дворян на дух не переносят такого обращения и, в лучшем случае, вызывают обидчика на дуэль, в худшем зовут стражу. Каин не только стерпел, но и, похоже, принял советы, как руководство к действию.       Редкое качество для Лорда из тёмных веков…       Пальцы нежити бездумно проворачивали серебряную вилку, ловя на металл отблески света от бумажного фонаря, мерцающие глаза были всё так же внимательны, но мысли явственно блуждали где-то по закоулкам воображения, пытаясь собрать из всего услышанного непротиворечивое единое целое. Дракон, подцепив с блюда желто-оранжевую цитровую дольку, с удовольствием съел и проговорил: — Мультиверсум похож на слоёный пирог с пузырьками, как в хорошо поднявшемся тесте… хотя на самом деле всё гораздо сложнее. Так вот, пузырек — это вселенная. А слоёв очень много. Космос с планетами считается «нулевым», проявленным слоем, но, по сравнению с остальными он вроде плёнки на поверхности воды. Мы залегаем очень глубоко под ней, в толще «океана», — Рейнар без усмешки наблюдал за погрузившимся в свои мысли вампиром, пытавшимся осознать эти величины и объять необъятное.       — У тебя не получится это представить, — сжалился он. — Брось, просто прими как данность. Всех его тайн и просторов мы никогда не узнаем. Оно и к лучшему — всегда отыщется что-то новое. Ты не успеешь соскучиться в Вечности.       — Если не помру, — хмыкнул Каин.       — Смертны все, — философски отозвался Рейнар, неторопливо объедая виноградную гроздь. — Иногда внезапно смертны. Это не повод переживать и бояться.       — А если ты погибнешь? Что станет с Доменом?       — Право владения перейдёт одному из моих супругов. А дальше они будут ждать, пока я снова появлюсь на свет и вспомню прошлое, чтобы послать им весточку. Ну или не появлюсь, если меня убьют особо качественно. Случиться это может где угодно, так что, постарайся и сам не умирать. Мы тебя вряд ли найдём, а вспомнить что-то сам ты пока не сможешь.       Каин прикрыл глаза и склонил голову в знак согласия. Мужчины ненадолго замолчали, погрузившись каждый в свои мысли. В разговоре повисла пауза, нарушаемая лишь легким гулом голосов за ширмами. Отчуждение прошло, и дракон смотрел на вампира без предубеждения, как на умную, наблюдательную, бесспорно талантливую личность, сильно ограниченную привычным укладом и обществом, предрассудками, воспитанием и, само собой, каноном. А ведь он может стать прекрасным политиком, если выучится как следует. Он сейчас наверняка делает выводы, выстраивает полученные сведения в некую картину, в чем-то, вероятно, меняет свои представления. К менталистике Рейнар не прибегал, хотя и мог бы проскользнуть в пока ещё слабо защищённый разум, одну за другой раскручивая ассоциации. Но подобное проникновение он считал весьма дурным тоном, а потому ограничивался скупым языком тела собеседника и столь же неявными проявлениями эмоций. К счастью, вампир вёл себя куда более живо, чем в первые месяцы после поднятия, да и выглядел соответственно. Гордое хищное лицо перестало отдавать мертвенной серостью, оставаясь просто аристократически бледным и перестав напоминать маску. Он даже вовремя моргать не забывал, видимо, заново приучив себя к этому рефлексу.       — Что ты от меня всё-таки хочешь как сюзерен? — наконец вернулся он к тому главному, что не переставало его волновать. Рей отбросил вальяжность и выпрямился, чуть подавшись вперёд и мимоходом снова обновив свечу.       — Именно как сюзерен? — уточнил он.       Каин кивнул:       — Пока да.       Рейнар мимолетно улыбнулся этому «пока», но ответил с полной серьезностью:       –Я не буду считаться твоим сюзереном до тех пор, пока ты не принесешь личную вассальную клятву. И я не советую тебе этого делать.       — Почему? — тут же насторожился Каин.       — Потому что сейчас ты ничем не скован и волен распоряжаться на своей планете по собственному усмотрению. Единственное мое условие состоит в том, чтобы цивилизация, какой бы ты её ни построил, развивалась. Если же ты принесёшь присягу… — взгляд дракона мгновенно стал взглядом правителя, жёстким, холодным и циничным. — То распоряжаться и решать судьбу её обитателей буду я. А ты — выполнять мои приказы и работать со всей отдачей над тем, над чем я скажу. И никаких самостоятельных решений. Ты уверен, что хочешь именно этого?       Каин оценил укол предупреждения в полной мере. Как и ту честность, с которой это предупреждение было сделано.       Ещё одна тонкая цепь союзнических скреп.       О лояльности оба не произнесли ни слова. Она и так подразумевалась, как само собой разумеющийся факт.       — Хорошо. Я тебя услышал, — отозвался, наконец, вампир, сознавая, что окончательно опутан по рукам и ногам безо всякой присяги и интриг, куплен с потрохами убийственной честностью властителя, выжидательно замершего напротив.       И самое страшное, что он, Каин, приходивший в ярость от одной только мысли о чужой воле над собой, был не против этого!       Он вздохнул, мысленно добровольно сдаваясь в собственность этому обаятельному мужчине с хваткой волкодава.       Дракон улыбнулся.       — Да, ты все правильно понял. В лице тебя мне не нужен исполнитель. Мне нужен Император. Дееспособный, сильный и волевой правитель, который может удержать власть не только огнём и мечом, но и разумом, и в перспективе занять место в ядре государственной власти Домена, управляя им настолько, насколько хватит сил и возможностей. Это пока мы малы и слабы, как дети под крылом наставников. Но в один прекрасный день придет время готовить армии к войнам, а Домен к перемещению в новый сектор. И тогда мне понадобятся лидеры, вожди, способные вести свои старые народы и подчинять новые. И ты будешь одним из них. Не вассалом. Соратником.       — Звучит грандиозно…       Взгляд вампира слегка затуманился, став мечтательным, в душе воспрянули амбиции, тихонько запев о могуществе, а довольный Рейнар наблюдал, как меняется это холодное лицо, исподволь загорается целью. Всё же, этот вампир в самом прямом смысле создан для власти. И если его верно направить…       — Только представь, — Рейнар подлил масла в огонь его амбиций, тоненько усмехнувшись: — Вампиры, о которых говорят не со страхом, а с уважением. Твои дети, между прочим.       — А ты умеешь покупать, — покачал головой Каин, не пряча уважительной усмешки.       — Я умею соблазнять, — лукаво сверкнул глазами Рейнар. — И знаю о тебе достаточно, чтобы предложить то, чего ты хочешь.       — В обмен на вечную верность?       — Заметь, это ты сказал, не я, — поднял коготь дракон. — Вопрос верности решай для себя сам. И потом, есть ещё Нами, так ведь?       — Кстати о ней, — Каин чуть заметно расслабился, свободнее растекся по своей скамье, украшенной почти таким же, как на соседней, тканым ковриком. — Почему ты разрешил ей эту авантюру? Как так вообще выходит допустимым брачный союз при живом супруге?       — Супругах, — поправил Рейнар. — У нас в семье вместе с ней восемь разумных, не считая детей. Так складывались обстоятельства, сходились желания, и мы решили, что ни одна традиция не стоит слёз по утерянному близкому. На моей родной Хэйве довольно часты непарные браки и многожёнство, так что народ и восьмерых как-то переживёт. А почему разрешил… Главным образом потому, что её надломленной психике необходима была опора в лице тебя. Прибавь к этому всё, что я сказал выше.       — И не ревнуешь? — Каин вздёрнул бровь.       Дракон на это только фыркнул и отмахнулся, как от ерунды.       — В её отношении к себе в частности и к семье вообще я уверен. И потом, любой из нас имеет ровно такое же право ввести кого-то в семью или заключить брак своего рода «боковой ветвью». Вроде того, что вы с Намирэ собирались провернуть.       — Меня изумляют ваши нравы… — покачал головой вампир, безуспешно пытаясь скрыть от опытного взгляда недоумение и некоторое неодобрение за вежливостью.       — Неужто лучше делать на людях приличные лица, разводя интрижки по углам? — откровенно насмешливо спросил дракон, блеснув золотыми искорками в глазах. — Много в ваших королевских семействах были верны своим супругам? И кому это в итоге пользы принесло?       Крыть было нечем. И тут до вампира, наконец, дошла очевидная мысль…       — И что? — Каин иронично вскинул бровь, чуть склонив голову набок. — …Исполнение супружеского долга обязательно по отношению ко всем?       — Нет. Тебя никто и ни к чему не станет принуждать. Только если ты захочешь сам и будешь готов к такому. Дружбы и хорошего отношения будет вполне достаточно. Ты не обязан вступать в брак со всеми или ложиться под кого-то. Да и как именно вы договоритесь между собой тоже пока неясно.       — Это обнадеживает, — вампир скупо улыбнулся, давая понять, что такая позиция его вполне устраивает.       — Не одобряешь?       — Скорее, не могу пока примерить это на себя. Папаша мой раз поймал за этим делом ленного рыцаря с его оруженосцем, — вампир окончательно почувствовал себя вольготно и устроился на скамье слегка боком, в категорически неудобной для живых позе, и теперь щурил глаза, как ленивый кот. — Не по навету, сам, лично застукал, на конюшне. Так вот он обоим плетей велел выдать, а после меч в задницу всадить. Обоим.       Теперь пришел черед Рейнара неодобрительно качать головой.       — Варвар… Рыцаря высечь, как простолюдина?.. Его после такого вассалы уважать не перестали?       — Каков уж есть, — развел руками Каин. — Он, разумеется, палку перегнул. Но нечего мальчишек совращать, когда они ещё толком не знают, что с девками делать надо и потомков не оставили. Не в наших краях, где мрут порой больше, чем рождаются. Бароны, конечно, поворчали, но рассудили, что впредь другим неповадно будет.       — В чём-то резонно, — не стал спорить Рейнар. — Но обстоятельства бывают разные. Сам-то ты что бы сделал с этой парочкой?       — Одному жену бы нашёл, второго на войну отправил, — отрезал вампир. — Чтобы впредь думал верхней головой.       — А если всё серьёзно? — не отставал Рейнар.       — Проверяешь?       — Да. Умение ломать традиции, когда нужно для пользы дела — весьма ценное качество для Императора. Опирающееся на традиции общество может сильно затормозить все реформы, а традиции знати — это вообще зачастую пороховая бочка с подожжённым фитилём для монарха. Вот я и спрашиваю про этот частный случай «попрания традиций».       Вампир ненадолго задумался, опустив глаза, а потом ответил негромко:       — Если это не во вред службе, то и пусть бы их. Обязал бы наплодить хотя бы бастардов, чтобы жён не позорить и было кому потом надел передать. В конце концов, действующий герцог Монрейн, родич короля, спит с вампиром, и никому до этого дела особого нет.       — А, вампирам, значит, можно? — оживился дракон. — Не надо думать о потомстве?       — Нам приписывают все возможные пороки, — едко ответил Каин. — Каких только баек я не наслушался за год! А все благодаря нравам ворадоримов, будь они неладны. Трахают всё, что шевелится, — неприязненно взъерошился Каин. — Иногда даже прилюдно.       — Видать, и тебя домогались?       — Неоднократно. Объясняя это тем, что иначе меня разложит или сам Ворадор, или… кто-нибудь ещё.       — Да Ворадор дурил тебе голову, как хотел, — фыркнул дракон. — Причём, искренне считая, что оказывает услугу.       В ответ Каин только скривился и махнул когтистой пятернёй.       — Что делать-то намерен? — продолжил его собеседник, извлекая из кармана плетёный кожаный ремешок и задумчиво перебирая его в пальцах. — Чёткие планы есть?       — Нету, — мрачно и честно буркнул Каин, враз теряя вальяжность и становясь похожим на сварливого волка. — Вернее, пока только один. Изловить двойника, забрать у него Сердце Тьмы и с этим явиться в гробницу Яноса. Заняться мальчишкой. Всё остальное туманно. Ведь если так рассуждать, можно и хильден попытаться остановить, просто-напросто убив Мортаниуса. Не допустив смерти леди Ариэль.       — Я слышу в твоём голосе сомнение и нежелание это делать, — голос Рейнара прозвучал по-змеиному вкрадчиво. — Ты не веришь в успех. Или не хочешь верить. Почему?       Он улыбался, поглаживая безделицу в руках, а рассредоточенный взгляд блуждал по рисункам на ширмах и древесным узорам на красноватой обшивке стен.       — Я хочу увидеть, что это за народ. Понять, почему их так боятся, что они такое. Мне неинтересно оставлять Круг в живых и сохранять мир людей. Хотя, возможно, я кладу голову на плаху.       Каин отвернулся, устремив взгляд в забранное узорной решёткой окно, за которым уже воцарилась ночная тьма. Голоса посетителей смолкли окончательно, слышался только звон собираемой со столов посуды. Свеча вновь горела, как новая, в третий раз. Служанки уже поглядывали в сторону засидевшихся посетителей, но пока не решались беспокоить.       Он вновь вспомнил слова Хийерри. Сказанные рыжим уже почти перед самым уходом, глядя на Ключ Хронопласта в ладони вампира:       … — Имея на руках этот девайс, ты можешь с собственным миром делать что угодно, если разберешься в том, как он настраивается. Тебе даже не надо знать, как он работает. Главное понять, как временные координаты задавать. Рыжеволосый авантюрист смерил взъерошенного после выволочки вампира оценивающим взглядом, а потом в лоб задал неудобный вопрос: — Реши, наконец, что ты хочешь. Какова твоя цель? Не разочаровывай меня и не говори, что роль законопослушного феодала — это предел твоих мечтаний. Реши, что ты хочешь в идеале, — тонкая хитрая улыбочка скользнула по губам. — Не отказывай своим амбициям ни в чём, но не забывай о поводке для гордыни и наморднике на высокомерие. И когда ты решишь, что ты хочешь, тогда уже можно думать, какими путями этого можно достичь. А техническая приблуда в твоей руке развязывает тебе руки... вот только мозги свои из плена ты должен освободить сам. И запомни: тебя ограничивают только твои мозги и тугая фантазия. При здравом цинизме и хорошем воображении можно творить с миром и его населением что угодно. Включая ваше будущее вторжение. В конце концов, у тебя ключи от времени. Не справишься и проебешь свои полимеры, мотай в прошлое и начни снова. И снова. И снова. Учись, думай, тасуй свои силы и факты и ты достигнешь успеха.       …И вот сейчас он пребывал в растерянности, оказавшись перед множеством возможных вариантов, которые требовали просчёта последствий. И множество фактов при этом всё ещё оставались неясными тенями слабо проявленного прошлого.       Он был почти уверен, что поначалу не избежит ошибок.       — Хильден — хороший народ, — проговорил меж тем Рейнар. — Перспективный. Но, если я правильно понимаю их логику и логику самого Неназываемого, слушать они станут только того, кого уважают. Договориться с ними сходу не выйдет.       — Значит, ко времени их появления мы должны получить достаточное влияние, — припечатал Каин. — Мне нужен Янос и его знания и опыт. Мне нужны мои вампиры.       Хозяин Домена разжал ладонь, на которой из ниоткуда проявились шесть ярких искорок. Они на короткие мгновения вспыхнули, явив себя удивленному вампиру, а потом легли на стол перед ним шестью кристалликами-бусинами, вплетёнными в тот самый кожаный ремешок: рубиновая, изумрудная, аметистовая, дымчато-агатовая, сапфировая и цитриновая.       — Держи своих Рыцарей, — улыбнулся дракон. — Тела уж как-нибудь найдешь сам.       — Но… Как?! — вот теперь до потрясенного вампира по-настоящему начало доходить понимание возможностей его визави. И это добивало, разом делая на порядки весомее всё остальное, сказанное за этот вечер.       — Они не переродились из-за требований канона, — охотно пояснил дракон. — Ваш божественный паразит не стал прибирать их к щупальцам, по всей видимости в расчёте на то, что ты ищешь способы их увидеть и отыскать. Разиель так и вовсе болтался на месте гибели. Но с ним осторожнее, его душа повреждена и хрупка.       — Да, я… учту. Благодарю, — Каин, не вставая, склонил голову, тронутый поистине щедрым даром.       — Мне не сложно, тебе приятно, — отмахнулся Рейнар. — Идём, а то к нам уже идут с нижайшей просьбой удалиться.       Оба встали, оставили на столе плату в несколько увесистых золотых и покинули заведение. Каин на ходу затянул на левом запястье дареный ремешок, спрятал его под рукавом. Мужчины вышли в ночь и неспешно растворились в расцвеченной огнями ночи богатого города, продолжая разговор уже о всяческой ерунде.                     Глава