Подготовка к ежегодному рождественскому балу шла полным ходом, захватив всю академию, кроме Уэнсдей. У нее были планы куда важнее глупых танцулек с распитием пунша. Бьянка Барклай должна поплатиться за то, что хотела сделать. Попытку убийства так просто оставлять не стоило. Но, чем она могла ей насолить? Что могло бы стать достаточно мощным ударом, от которого бы горлом бесстыжей сирены полились отчаянье и зависть? Чтоб чувство собственной никчемности разодрало ей грудину, выворачивая ребра наизнанку?
— Интересно, с кем в этом году на бал пойдет Бьянка? — мимолетно бросает Энид, крася ногти в лиловый цвет. — Они с Торпом расстались, и, как говорит Аякс, Ксавье вообще не планирует туда идти. Ума не приложу, на кого она променяет Торпа…
Синклер, даже не подозревая, дарит Аддамс великолепную идею.Точно! Ну как же она сама к этому не пришла? Из-за чего сирена на нее взъелась? Недалекой русалке с воображаемой короной показалось, что Торп уделяет Уэнсдей повышенное внимание. Это ее зацепило! Бьянка собственными руками вручила Уэнсдей крючок, на который та русалку и поймает. Да только одного похода с Ксавье на бал будет мало. Если уж играть – то по-крупному.
— Слушай, пусть компанию на вечер тебе составит Вещь, — девушка встает со стула, придвигая его вплотную к столу. — У меня планы.
— Какие? — мельком глядит на часы. — Скоро комендантский час.
— Это не терпит отлагательств, — вынимает из своего шкафа чужую рубашку, засовывает ее в рюкзак, хватает пальто и выскальзывает из комнаты.
Взобраться по пожарной лестнице на второй этаж мужского общежития не составляет труда, как и отпереть двери балкона в комнате Торпа. Спасибо Юджину, что подсказал точную наводку, так бы пришлось тратить время на поиски нужной спальни.
В помещении горит настольная лампа, слабо освещая комнату мягким светом. Никого нет, но отчетливо слышен шум воды. Наверное, Торп в душе. Что ж, она подождет. Девушка снимает пальто и садится прямо на стол, свесив ноги. Тут тоже пахнет красками, а еще его духами. Наспех застеленная кровать, на столе легкий беспорядок, пустующая кровать Роуэна. Девушка замечает альбом на столе и аккуратно его раскрывает – горгульи, вороны, еще какие-то наброски карандашом, а вот это занятно – на следующем развороте она узнает себя – неприветливый взгляд, длинная челка, оттененные темным губы…
В тишине щелчок дверного замка звучит оглушительно громко. Странное волнение тревожит грудь, но она тверда в своем решении.
Ничего не подозревающий Торп неспешно выходит из ванной, смахивая широкой пятерней влажные волосы назад. Капли воды стекают вниз с бледного тела, умирая на белом полотенце, обернутом вокруг бедер. Аддамс сглатывает вязкую слюну, пожалуй, она подобрала не самый удачный момент для визита. Ее отчего-то такой вид парня странным образом приводит в смятение.
Ксавье нащупывает на стене выключатель, щелкает, жмурится и берется за края полотенца.
— Я бы не советовала этого делать в моем присутствии, — Аддамс подает голос, и парень испуганно дергается, хватаясь за грудь, едва успевая рукой подхватить некстати сползающее полотенце. Выглядит он довольно комично с точки зрения девушки.
— Черт возьми! — сердце испуганно колотится в груди. Она его по-настоящему испугала. — Ты совсем прибитая, что ли? Что ты тут делаешь?
— Мне нужно с тобой поговорить, — Уэнсдей невозмутимо смотрит ему в глаза, не решаясь опустить взгляд ниже. — Если ты хочешь одеться – я отвернусь.
— Ты в курсе, что тебе нельзя тут находиться, — у него просто нет слов. Пожалуй, это первое несанкционированное проникновение в его комнату. А еще он впервые так растерян. — Если тебя поймает смотритель общежития, проблемы будут у нас обоих.
— Не поймает, — упирается ладонями в стол. — Я же не через главный вход сюда зашла.
— Я не хочу ничего об этом знать, — он снова убирает выбившуюся прядь от лица, крепче перехватывая махровую ткань. — Что такого важного случилось, Аддамс, что ты не могла подождать до утра?
— Я принесла твою рубашку, — девушка достает из рюкзака белую ткань, и кладет ее рядом с собой на стол. — И у меня к тебе дело.
— Говори, — он раздражается и выжидающе смотрит на нее, до конца не веря в происходящее. Она точно больная! Как ему теперь жить в этой комнате и знать, что она может влезть сюда в любой момент?
— Может, ты оденешься? — мельком опускает взгляд ниже и возвращает обратно.
— Черт бы тебя побрал, Аддамс! — он снова идет в ванную. Ему неуютно под ее пристальным взором да и вся ситуация выглядит странно. Господи, а если бы он вышел голышом, как делал миллион раз? Это какой-то дичайший абсурд. Он натягивает спортивные штаны и футболку, вся другая одежда в его гардеробной. Вещи неприятно липнут к влажному телу. Плевать. Главное быстрее отвязаться от нее.
Торп выходит и сразу же приступает к допросу.
— Что тебе нужно? — складывает руки на груди. — И давай договоримся – больше ты так делать не будешь. Иначе жди ответный визит, поняла?
— Я не хотела тебя смутить, — пожимает плечом девушка.
— Аддамс, у тебя не хватит силенок меня смутить, — напускает привычную браваду. — Просто не люблю незваных гостей. О чем ты думала? А если бы я был не один?
— И что? — не видит двойного смысла в вопросе, чем вызывает у парня нервный смешок.
— Проехали, — глупо было надеяьтся, что она поймет намек. — Так что ты хотела?
— Гм, — она прочищает горло вдруг ощущая жаркую волну неловкости. В ее голове это звучало убедительно и просто, но при попытке облечь мысли в слова все стало куда нелепее. — Понимаешь… У меня с Бьянкой возник некий конфликт, который едва не закончился… Ты же помнишь… И мне нужно…
— Господи, неужели ты умеешь смущаться? — Торпа умиляют ее неловкие попытки высказать мысль. Кажется, даже вечно бледные щеки покрылись едва уловимым глазу румянцем. — Это по поводу бала? Хочешь меня пригласить?
— Не только, — она выдыхает, словно перед прыжком в ледяную воду. — Хочу, чтобы Бьянка думала, что между нами что-то есть.
За секунду на лице у парня отражается такая смена эмоций, что даже при большом желании Уэнсдей не смогла бы разобрать и половину.
Воздух застрял где-то на полпути в легкие, комом ставая поперек горла. Да уж, такого от нее он не мог ожидать. Что там он сказал про «не хватит силенок?». Браво! Она сумела вообще отобрать дар речи. Да, это ее нервное сбивчивое предложение решает весь геморрой с карточным долгом – не нужно будет уговаривать ее, врать или же наоборот выдавать всю правду. Она сама пришла к нему с просьбой, а значит, можно что-то просить взамен. Чтоб позлить Барклей много не надо - пара фоток в сети, совместный поход на бал, публичный поцелуй, а остальное приврать. Девчонка получит свою сладкую месть, а он – бонус в виде новой натурщицы. Гениально! Просто невиданная удача! Но согласиться просто так – значит выдать свои мутноватые замыслы. Тут нужно действовать осторожно, чтоб она до последнего думала, будто он делает ей одолжение, а не с помощью нее решает свои вопросы.
— Чего? — картинно вздергивает брови вверх. — Что, прости?
— Ты не заставишь меня повторить это дважды, — она складывает руки на груди, закрываясь.
— Ладно, я перефразирую, — губы растягиваются в ухмылке. — Что ты имела ввиду под фразой «между нами что-то есть»? Уточни, пожалуйста.
— Ты сам все прекрасно понимаешь, — она начинает злиться. Идея уже не кажется такой блестящей. — Что может быть еще конкретнее?
— С твоими скудными знаниями в сфере человеческих отношений нужно разъяснить, — он садится на кровать, упираясь руками в колени. Парень смотрит на нее снизу вверх, а затем окидывает скользким шальным взглядом с головы до ног, от чего у девушки холодок пробегает между лопатками. — Легкий флирт? Романтические отношения? Ни к чему не обязывающая дружба? Дружба с привилегиями? Просто секс? Что именно тебе подходит?
Перечень ее действительно поразил. Не подозревала она, что за отношениями двоих людей может быть столько нюансов. Она теряется на секунду, не понимая, что ей действительно нужно выбрать из этого всего.
— Ты знаешь ее лучше меня. Что из перечисленного больше всего заденет Бьянку? Чтоб поражение было очевидным и горьким, а боль от пережитого разъела ее черное сердце? — в глазах Аддамс полыхнуло дьявольское пламя мести.
— Боюсь, Уэнсдей, тебе этот вариант не подойдет, — он склоняет голову чуть вбок, изучая собеседницу.
— Это мне решать, — уверенно и твердо.
— Готова прыгнуть в койку к малознакомому парню в угоду мести? — он не верит ей.
— Я…— оу, кажется, она поняла намек. — Это все будет не по-настоящему. Я не собираюсь с тобой спать!
— Тогда зачем мне это? — логичный вопрос. — Зачем мне лезть в вашу войну, подставляться, изображать из себя твоего, я не знаю, парня или кого? Что я получу взамен?
Ах вот оно что! Цена. Точно, об этом в порыве сотворения плана сладкой мести она не подумала. Это же Торп. Такие, как он, ничего не делают просто так.
— Я тебе заплачу, — начинает с самого простого. Она чувствует, что теряет лидирующее положение, сколько бы ни пыталась взять ситуацию в свои руки. В конце концов, она пришла просить.
— Ты серьезно? — парень хохочет, запрокидывая голову назад. — Уэнсдей, я не нуждаюсь в деньгах.
— Тогда что? — Аддамс смотрит беспристрастным вызовом, словно нанизывает на металлический прут. Все эти торги ее начинают раздражать. — Назови свою цену.
Юноша тихо хмыкает себе под нос и его губы выгибает похотливая улыбка. Он в один шаг оказывается возле девушки, не сводя с нее взгляда. В зеленых глазах сверкают искорки озорства и еще чего-то, чего Аддамс не дано разгадать.
Девушку такое изменение в его поведении настораживает. Естественно, она может одним отточенным движением охладить весь его пыл на корню, но тогда ей точно не светит осуществить задуманное.
Ксавье подходит к девушке в упор, заставляя ее отклониться назад.
— А ты уверена, что потянешь мою цену? — голос звучит хищно и хрипло. Он нависает над ней, глядя сверху вниз, а затем легким движением руки отводит прядь волос от лица, попутно задевая пальцами кожу.
Странное волнение загорается где-то в солнечном сплетении и расползается лихорадкой по всему телу. Сердце ускоряет ритм, а щеки заливает жаром. Уэнсдей чувствует себя в очень неудобном положении, и это должно бы ее злить, но вместо этого смущает. Она берет себя в руки. Никто не говорил, что вендетта легка и приятна. Радость от победы над соперницей девушка получит позже. А сейчас можно сыграть и по его правилам.
— Если такова твоя цена – ну что ж, — она ловко сбрасывает с себя вязанный джемпер, не прерывая зрительного контакта с юношей. Непослушные пальцы путаются в мелких пуговицах рубашки, с поразительной скоростью их расстегивая.
Торп не верит своим глазам. Она что, совсем рехнулась? Парень отходит от нее на шаг.
— Прекрати, — хмурится, останавливая. — Ты действительно готова на такое ради этой нахальной выскочки? Аддамс, нельзя превращать собственное тело в разменную монету мести. Это…
— Всего лишь тело, — она складывает руки на груди, пытаясь прикрыть плоды своей глупой решительности. — А тебе стоит рационально использовать предложенные шансы. Глупо называть цену и не иметь смелости взять плату.
— Я по-твоему моральный урод? — ситуация утратила былую легкость и теперь неприятным осадком скрипит на зубах. — За кого ты меня принимаешь?
— Давай упустим момент, в котором ты учишь меня жизни, и перейдем сразу к делу. Если секс со мной тебя не интересует – говори, что тебе нужно за твою помощь. Я не люблю быть в долгу, — на одном дыхании чеканит Аддамс. — Меня чуть не угробили только за то, что ты подошел ко мне на той чертовой вечеринке. Я хочу отплатить ей за это сполна.
— Хочу, чтоб ты мне позировала, — наконец-то раскрывает карты. Он говорит это легко, широко дергая плечами вверх, словно для него это ничего не значит. — Для участия в студенческом гранте. Пара картин и может еще фото для экзамена.
— Какого рода картины? — чует подвох сразу же. Слишком неопределенно звучит его предложение.
— Еще не знаю. Но велик шанс, что твоим родителям такое лучше не показывать, — честно предупреждает. — И их увидит вся академия.
— Отлично, может быстрее исключат из этой шараги, — она вскакивает со стола и протягивает раскрытую ладонь для рукопожатия. Полы ее расстегнутой рубашки расходятся в стороны, обнажая фарфоровую кожу.
Парень не удерживается от скользящего взгляда. Он удивлен. Думал, ее подобное предложение по меньшей мере смутит. Крепкие пальцы сжимают холодную хрупкую ладонь, заключая очередной договор. Удивительно, как все обернулось – буквально за полчаса все его проблемы решила угрюмая девчонка, искренне убежденная, что вся цепочка решений - исключительно ее желание.
— Так что мне нужно делать? — она принимается застегивать пуговицы обратно, стараясь делать это как можно непринужденней.
— Я подумаю, чтоб это выглядело максимально естественно, — Торп пальцами поглаживает острый подбородок. — До бала все должны быть уверенны, что мы не просто друзья.
Девушка кивает и продолжает одеваться. Она ничего в этом не смыслит, поэтому склонна прислушаться к его мнению.
— Стой, пусть остальные будут расстегнуты, — парень не дает ей застегнуть все, как было до самого горла. — И джемпер оставь здесь.
— Ты фетишист? — учитывая, с каким непроницаемым лицом она сказала эту фразу, Ксавье не может понять – это шутка, или укор.
— Когда вернешься в комнату - Энид заметит, что в твоем внешнем виде произошли, скажем так, изменения, — объясняет очевидное. — Она будет спрашивать – ты все отрицай. Скажешь, что ты устала и пойдешь в душ, а потом сразу спать.
— Это похоже на дешевый спектакль, — хмурится. — Синклер в такое не поверит.
— Поверит, — убежден в своей правоте Торп. — Она еще та сплетница и главное, чтоб твоя подружка включилась. Тогда новость разлетится быстро и по всей академии.
Он осматривает ее беглым взглядом – расстегнутые пуговицы, слегка выбившаяся рубашка из юбки. Для человека, который всегда максимально собран и подтянут такой внешний вид прямо кричал о том, что с ней что-то произошло.
***
Торп оказался прав. Стоило Уэнсдей влезть в окно, как зоркий глаз подруги выхватил каждое, даже самое незначительное изминения.
— Что случилось? — соседка пытливо заглянула ей в глаза. — Где ты была?
— Где была, уже меня нет, — резонно подметила Аддамс, направляясь в душ. — Прости, я устала и хочу спать.
Синклер с Вещью переглянулись.
«Это что-то новенькое» — перебирал пальцами родич Уэнсдей.
— И не говори, — поддакнула блондинка.
Она зашла в сеть и быстро написала «Всем ли должны делиться подруги? Моя вот, молчит. А ваши? Жду всех в комментариях» и запостила, прикрепив фото себя в недоумении на фоне розового пони.
***
Следующие пару дней Торп заваливает Уэнсдей бестолковыми дурацкими сообщениями с завидной частотой, то и дело отвлекая ее от занятий и личных дел. Она отвечает редко, в большей степени игнорирует смс, как игнорирует Ксавье большие буквы и знаки препинания. Еще немного, и она станет как Синклер ни на секунду не выпускающая этот дьявольский аппарат из рук.
— Кто тебе там пишет? — не выдерживает подруга. — Аддамс, я вообще-то все тебе рассказываю.
— И я вовсе не против, если ты станешь делать это реже, — спокойно ответила, смазывая колки виолончели канифолью.
— Ну нет! — стонет раздраженно девчонка. — Хоть намекни!
—Не сегодня, — она коситься на экран – очередное сообщение гласит
«одевайся и спускайся вниз». Ну уж нет! Вообще-то у нее были планы от которых она не хочет отказываться, о чем сразу же и оповещает парня коротким:
«Я занята».
Но тот не уступает:
«быстрей. на меня уже глазеет пол общежития»
Что ж, это сработало. Аддамс откладывает инструмент, одевается и уже у двери обращается к Энид:
— Я сейчас вернусь, — неловко кивает и быстро идет прочь, неплотно прикрыв за собой двери.
— Клык даю, она пошла к парню, — шепчет Синклер. — Вещь, ты не хочешь за ней проследить?
Рука бодро сползает с кровати и устремляется вслед за Аддамс, проскальзывая в щель.
Уэнсдей быстро спускается по ступеням и сразу замечает долговязую фигуру. Ксавье стоит, привалившись к одной из колонн, руки в карманах, небрежно наброшенный на шею клетчатый шарф, полы пальто привычно распахнуты, словно на улице вечное лето. Ну чем не герой из черно-белых кинофильмов? Аддамс напускает на лицо безразличие.
— Здравствуй, — улыбается широко и приветливо, а потом порывисто отстраняется от колоны и нагибается к ней, щекотно шепча на ухо. — Что с твоим лицом? Ты должна радоваться, а не мечтать всадить мне нож в сердце по самую рукоять.
Уэнсдей делает над собой усилие, но картина не сильно изменилась, разве что взгляд стал не таким колючим.
— Пройдемся? — кивает в сторону выхода.
Аддамс молча идет рядом с ним, желая одного – провалиться сквозь землю. Кажется, на них глазеют даже стены общежития.
— Никогда больше так не делай, — они бредут узкой каменной дорожкой вдоль заснеженных кустов шиповника.
— Не выйдет. Если хочешь, чтоб Бьянка злилась – о нас должны говорить. Поэтому чем чаще мы будем бывать в обществе друг друга – тем лучше. А что собственно не так?
— Не знаю, — она ведет плечами. — Просто… Просто, вот эти все свидания, даже не настоящие, не про меня. Я не трачу на подобное свое время.
— Ты никогда ни с кем не встречалась? — не верит. — Серьезно?
— Не вижу в этом ничего такого, что может шокировать, — равнодушно и спокойно. — Пару раз ходила на свидание, целовалась, но это так, чисто ради интереса.
— Ради интереса препарируют лягушек, Аддамс, — его губы растягиваются в нагловатой ухмылке. — Целуются люди с другой целью.
— Ну, тебе-то уж точно виднее, — она метко бросает колкость. — Сколько их было? Жертв твоей неуемной харизмы и завышенного либидо?
— Приму это за комплимент, — хохотнул. — Зачем тебе знать?
— Просто к слову пришлось, — прячет в карманы руки.
— Ты первая, кто об этом спросил, — кивает и переводит неудобною тему. — Как видения? Больше не было?
— Нет, — коротко. — Это бесцельная прогулка или есть какой-то план?
— Тебе скучно со мной? — Ксавье забавляет все происходящее. Эта особа женского пола кардинально отличалась от всего, что когда-то могло прийтись ему по вкусу – слишком зажатая, слишком сухая, слишком молчаливая, все слишком. Но с недавних пор ему было, на удивление, легко в ее обществе. Скорее всего, так сложилось потому, что он не видел в ней ту, с которой действительно может встречаться. Просто друг. Ведь бывает так, что парень и девушка дружат?
— У меня по плану игра на виолончели и время для сочинения романа, — смотрит на экран телефона, проверяя часы. — И я бы не хотела что-то менять.
— Ты пишешь роман? — искренне удивился. — О чем он?
— Это детективная история, — неохотно.
— Дашь когда-нибудь почитать? — растягивает губы в фирменной улыбке.
— Не думаю, — хмурится. – Купишь себе экземпляр и прочтешь, когда книга выйдет.
— Даже так, — ухмыляется беззлобно. — Ладно, стань на секунду вот здесь и положи руку на куст.
— Зачем? — она не успевает за сменами его деятельности.
— Я тебя сфотографирую, — объясняет коротко и достает телефон. — Кину фотку в сеть с какой-нибудь милой подписью. Ускорим процесс, так сказать.
— С милой подписью?
— А как ты хотела? — парень не очень понимает ее переживания по данному поводу. — Завтра утром проснешься популярной.
— Прелесть, какой ужас, — морщится. — А без этого никак?
— Бал в эту субботу, к слову о нем, — Торп аккуратно, едва касаясь, поправляет ее ледяную ладонь. Кажется, она со снегом одинаковой температуры. — Ты сама справишься с выбором наряда или нужна помощь?
— Я бы предпочла вообще туда не ходить, — хмурит брови.
— Я бы тоже, — он отходит на несколько шагов, примеряя ракурс. — Поверни голову чуть вбок. Так что с платьем?
— У меня есть, — она выполняет просьбу. — Не вижу смысла выряжаться.
Торп делает пару фото, а потом разражается длинной тирадой.
— Ты должна выглядеть так, словно сошла с обложки Vogue, — прячет телефон в карман. — Иначе, какой смысл? Бьянке должно быть больно, глядя на тебя. Поэтому никаких балахонов, юбок дурацкой длины и блузочек под горло. Пусть черное, но платье. И каблуки.
— Я не хочу быть примером сексуальной объективизации женщины на потеху голодным мужским взглядам, — ершится, складывая на груди в раздражении руки. — Яркая обертка не подчеркивает внутренний мир, а лишь его затмевает, создавая иллюзию…
— Стоп. — Перебивает девушку, не в силах больше слушать этот бред. — Либо ты делаешь то, что я говорю, либо я умываю руки.
— Ты пытаешься манипулировать мной? — даже в сумерках видно, как загораются злостью ее глаза.
— Я хочу достучаться до твоей головы, напрочь задуренной умными книгами,- Ксавье говорит спокойно и без лишнего раздражения. — Уэнсдей, имея такое оружие, как красоту, неразумно пользоваться клыками и когтями. Прибереги их для другого поля боя.
— Какая мысль! Не забудь записать это в свой сборник афоризмов, — язвит.
— Просто сделай так, как я говорю, и ты увидишь, что я прав. Поверь моему опыту.
— Зачем ты мне помогаешь? — она вдруг резко вскидывает голову, внимательно глядя ему в глаза. — Тебе от этого какой толк?
Торп напрягается, но быстро берет себя в руки.
— У меня с ней свои счеты, — без лишних подробностей. — К тому же, возможно, для нее это станет хорошим уроком, и она пойдет дальше, оставив меня наконец в покое. Не ты, она бы утопила другую девчонку, которая бы мне приглянулась.
— Хочешь сказать, я тебе приглянулась? — ловит его изворотливо на слове.
— Не... — он осекается. Дерзкая улыбка расцветает на губах. — А если так? Что ты сделаешь?
— Не поверю ни единому твоему слову, Торп, — сканирует его холодным расчетливым взглядом. — Ни единому слову.
До общежития они доходят молча, она все бросает на него подозрительные взгляды, обдумывая услышанное. Ксавье кожей ощущает ее недоверие и осторожность.
— Аддамс, если бы я имел на тебя какие-то виды, то точно не стал бы тянуть резину и выгуливать тебя территорией академии. Я взрослый мальчик и знаю, как себя вести с девушками, — одним предложением ставит все на места. — А теперь притворись обычным человеком и подыграй.
Он берет ее за руку, игнорируя напряжение в теле Уэнсдей, и тянет к одному из фонарей рядом с входом в Офелия-Холл.
— Такое чувство, что ты не парня за руку держишь, а противного слизняка, — он шепчет ей прямо в ухо. Со стороны это, скорее всего, сморится мило, однако девушка сдерживается, чтоб не треснуть наглеца по загривку. Тем временем Торп разворачивает ее к себе, заключает девичьи ладошки в свои, чуть склоняется к ней, и, поднеся переплетение их рук к губам, выдыхает теплый воздух, согревая. Аддамс дергает собственные руки обратно, желая как можно скорее избавиться от касания настойчивых цепких пальцев. Ей такие телячьи нежности не по нраву. Более того, отчего-то по спине прокатывается горячая волна смущения, заставляя сердце пропустить удар.
— Замри и просто стой, — шипит сквозь зубы. Ему хорошо видно, как к окнам прилипли любопытные обитательницы общежития, парочка из них уже успели сделать компрометирующее фото. Еще бы! Вот это новость! — А теперь уходи медленно, обернешься уже у самой двери, поняла? И лицо попроще…
Уэнсдей порывисто выхватывает свои ладони, торопливо на негнущихся ногах идет к двери, быстро оборачивается, словно что-то украла и скрывается за металлической преградой.
— О, Боже, да у ковра из Аладинна больше эмоций, чем у этой девчонки, — ему становится жалко самого себя. Бал обещает быть безнадежно испорчен.
