О зимних цветах и весенней стуже

      — Аддамс, какого чёрта? Почему я?       — Ты его привезла сюда, Марта, он твоя ответственность. Тем более, ты сама жаловалась, что в твоей группе не хватает людей. Если все разрешится в его сторону, можешь взять Ллойда в команду.       Марта делает глубокий вдох. Раздражением тут ничему не поможешь, она Аддамса знает давно, и приказывает себе успокоиться, чтобы, в конце концов, все не закончилось обоюдными криками.       — Марк, я была ответственна за его жизнь, пока везла до бункера. Теперь он не моя забота. Я технарь, а не детектив, как ты прикажешь разбираться в обвинении? А если я окажусь не права? Я не хочу брать на себя ответственность за чужую смерть.       — Видишь, ты до сих пор заботишься о нём! Именно поэтому я считаю твою кандидатуру подходящей. Ты видела, что случилось на станции и, в отличие от Томаса, ещё можешь судить трезво.       — Марк…       — Совет не допустит распространения информации, поэтому кандидатуры было всего три. И раз Томаса мы исключаем, потому что сомневаемся в его беспристрастности, остаётесь вы с Тео. Тео в бункере всего три недели, ему будет гораздо сложнее разобраться во всем. Прости, Марта.       Марта думает, что Томасу не стоит попадаться ей на глаза. В кабинете душно и жарко, хочется на воздух, но теперь разрешение на выход ей точно не получить. Она зажимает переносицу, чтобы справиться с новой горячей волной недовольства, и кивает Аддамсу.       — Хорошо. Я разберусь с этим. Но ты мне должен. Выдумывай для совета, что хочешь, но как только решение по Ллойду будет принято, я соберу вещи и уеду не меньше, чем на неделю.       Аддамс поднимает руки в защитном жесте. Марта видит, с каким трудом он сдерживает улыбку, и это раздражает её ещё больше.       — Спасибо, Марта.       — Пока не за что.       Ей нужно подумать, и она сбегает в единственное место во всем бункере, где это можно сделать почти уединенно.       В бункере запрещено курить: системы фильтрации воздуха работают на износ, и фильтров перестанет хватать вовсе, если персонал начнет поголовно курить. Но на местном уровне этот запрет обходили даже члены совета. Марта пересекалась с ними пару раз в неделю, и никто никому не припоминал это позже, когда приходилось пересекаться уже по работе.       Курили в помещениях воздухозабора, расположенных на верхних ярусах бункера. Они не отапливались и хорошо вентилировались. Обычные люди не могли находиться там долго, но искатели проводили там времени больше, чем в своих комнатах. Это были единственные местами в бункере, где искателям не было мучительно жарко и душно.       Марта плотно прикрывает за собой дверь, здоровается с завсегдатаями и медленно опускается на свободное место. Ей тут же предлагают сигарету, вспыхивает пламя зажигалки, и Марта затягивается, закатывая глаза от наслаждения.       Итак, какими же ресурсами она обладает? Отчетами с четвёртой подстанции, тем, что она увидела собственными глазами и ненадежным источником в виде самого Мэттью Ллойда, рассказ которого мог, как и прояснить многое, так и запутать окончательно.       Негусто.       Марта рассеяно отнимает сигарету от губ и ерошит волосы. Вот свалился же этот Ллойд на её голову.       — Тяжелый денёчек, а? — Искатель, который одолжил ей сигарету, сочувственно улыбается ей, и Марта дергает губами в подобии улыбки в ответ.       — Пустяки.       — Не хочу тебя отвлекать, но знаешь, мне тут нужно кое-что…       Распоряжение ресурсами — главный конёк Марты. Она заинтересованно кивает, предлагая искателю продолжить. Дело пустяк, она знает, у кого искать нужные вещи. После произошедшего на четвёртой подстанции многие решили перестраховаться и подготовиться к возможным проблемам. Марта их не осуждает.       — Я разузнаю, — обещает она, — а в обмен…       Марта не справится в одиночку. Поэтому она улыбается со всем доступным ей шармом и просит искателя покопаться в картотеке в свободное время. Ей нужны специфичные документы с четвёртой подстанции, но поиск их в кипе других отчетов займет не меньше недели. Марта решает оптимизировать процесс.       Три дня она делает, что умеет — оказывает мелкие услуги, договаривается и требует вернуть старые долги. Она решает: её следов в этом расследовании не будет, она не подписывалась вершить чужие судьбы.       И всё идет гладко, пока её расследование не приводит к очевидной истине — она должна поговорить с Мэттью, и невозможно переложить это на кого-то, кроме Томаса, который пообещал собственными руками придушить дезертира. Марта знает, что её подопечный — человек слова. Теперь ей нужно было разговаривать с Мэттью самой.       Большую часть того дня она проводит в одной из общественных гостиных. Вокруг неё собирается толпа знакомых, даже Томас, до этого снова страшно на неё обиженный, устраивается в кресле неподалёку и принимает участие в общем обсуждении. Говорят о случившемся на подстанции и о грядущих экспедициях, кто-то с нижних этажей жалуется, что их снова затопило и жить там теперь совершенно невозможно. Даже являясь центральной фигурой, Марта не спешит вливаться в обсуждения. Она слушает чужие разговоры, но не является частью ни одного из них, ограничивается тем, что кивает особо удачным фразам. Она любит этот шум вокруг себя и каждого, кто его создает.       Вдруг все замолкают. Ей, окружённой толпой, не видно, что происходит у дверей, но Томас презрительно кривится, говорит в пустоту:       — И у него хватает смелости появляться здесь? И отчего Рене так добра к нему?       Всё становится понятно.       Тео, устроившийся на подлокотнике кресла, хлопает товарища по плечу, говорит:       — Остынь. Посмотри на него, он сейчас сознание потеряет. Давай без сцен.       Марте нравится, какое влияние оказывает на Томаса Тео. Раз он теперь часть её команды, пора и ему поработать. Она трогает Тео за локоть, тактично привлекая внимание, и когда он склоняется к ней, кивает в ту сторону, где предположительно должен был находиться Ллойд.       — Попроси Рене представить нам своего нового друга.       — Ты же знакома с ним.       — Наша первая встреча не задалась. Сложно подружиться с человеком, которому озвучиваешь приговор.       Тео жмёт плечами, мол, пустяк, сделаем, и спрыгивает с подлокотника. Марта слышит, как он окликает Рене. Теперь осталось дождаться главного виновника происходящего.       Рене приветливо машет ей рукой. Томас уступает Рене место, она неловко, одной рукой приобнимает Марту и жмёт руку Томасу. Марта знает, её подопечный от Рене без ума, и она не может сдержать ехидной усмешки, когда острый на язык Том запинается в приветствии.       — Рада видеть тебя, Марта. Представляешь, Мэтт сказал мне, что не знает, кто был его спасителем. Как так вышло? Неужели ты не навещала его, пока он был в медицинском крыле?       Рене вся в брата. Все Аддамсы на одно лицо, улыбаются обезоруживающе и умеют отчитать так, что будет действительно стыдно. Марта рада, что не принимала участия в её воспитании.       — У меня было полно дел, дорогая. Теперь хочу восполнить этот пробел. Рада знакомству, Мэттью. Мне тогда очень повезло найти тебя. Хорошо, что тебе стало лучше, — Марта искренне улыбается. Она наслаждается замешательством Мэттью, который ещё не успел разобраться, как играть в местные игры, и берет на себя ведущую роль. Она встаёт и протягивает ему руку.       Мэтт медленно, недоверчиво протягивает ей руку в ответ. У него сложное выражение лица, он не то кривится, не то улыбается, но Марте до этого дела нет; пока Мэттью готов сотрудничать — всё в порядке.       В повисшей между ними неловкой тишине Марта слышит, как он принюхивается к ней. Какого чёрта?       — Слушай, — Мэтт все ещё жмёт её руку, прикосновение затягивается, — ты же куришь, да? Я чувствую от тебя запах.       Мэтт сглатывает. Попался, думает Марта, и выдёргивает руку из его хватки.       — Тебе показалось. Здесь запрещено курить.       Мэтт хмурится еще больше, оглядывает притихшую толпу, но никто не приходит ему на помощь. И чего он ожидал? Мэттью Ллойд здесь - незнакомец, который уже создает проблемы. Даже Рене не решается встать на его сторону.       В тишине гостиной, окруженный заинтересованно рассматривающими его людьми, Мэттью, наконец, сдается.       — Послушай, я не курил сколько… больше недели? Я бы сейчас всё отдал за эту возможность.       Марте нравятся условия этой сделки. Она выдерживает паузу, неудобную каждому из присутствующих, а потом поднимается на ноги – знак благосклонности к чужаку, который каждый местный воспримет как пример для подражания.       — Мы можем договориться. Пойдём. ***       — Ну, как, полегче?       Они стоят в одном из помещений воздухозабора. Мэтт смакует сигарету, прикрыв глаза. Марта его не торопит, у них достаточно времени.       — Да, — наконец отвечает он, — спасибо. За всё. За то, что жизнь спасла тоже.       Дурак, думает Марта. Она не слепая, видит очевидную лесть в её сторону и попытку наладить контакт. В любой другой ситуации, Марта позволила бы себе ответную симпатию, но до конца расследования нужно держать дистанцию.       — Тебя подозревают в диверсии, совет настроен против тебя, и я единственная, кто может доказать, что ты этого не делал. Не благодари, возможно, я просто продлила твои мучения.       — И всё равно, спасибо. Пожить подольше всегда приятно.       Они молчат, пока Марта курит. Мэтт совсем не умеет держать лицо, Марта может легко предположить, о чём он думает сейчас, но не собирается облегчать его тревоги. Ей самой ещё мало известно, она не собирается дарить ему ложной надежды.       — И что, думаешь, меня пристрелят? — Наконец не выдерживает Мэтт. Марта безразлично жмет плечами.       — Ведётся расследование.       — Но это же ты его ведёшь! Неужели так сложно сказать?       — Я? — Марта смотрит на него с очевидно наигранным удивлением, — ты что-то путаешь. Я и пальцем расследование не тронула. Пока.       Мэтт сжимает зубы, выплевывает громкое: «Что?!», — и втягивает голову в плечи, готовый обороняться и нападать. Марте бардак в техническом помещении не нужен, она останавливает его резким взмахом руки, будто разгоняет дым.       — Но ты можешь мне помочь. Тогда, может, мне будет с чего начать.       Мэтт из тех, кто быстро заводится, анализирует Марта. Отпускает его, напротив, долго. Он краснеет, когда злится и сжимает руки в кулаки. В бункере так дела не делаются. Если он захочет устроиться здесь, ему нужно будет научиться контролировать свою агрессию.       — С чего бы мне помогать тебе в твоём расследовании?       — С того, что от этого зависит твоя жизнь, дурень.       Марта тоже славится коротким терпением. И если он решил с ней тягаться, она готова вступить в игру.       Мэтт корчится, ругается себе под нос и, наконец, смотрит Марте в глаза.       — И что мне надо сделать?       Марта протягивает ему вторую сигарету.       — Просто расскажи мне, что произошло. В подробностях.       Мэтт не доносит сигарету до губ, смотрит на неё так, словно она сумасшедшая.       — И всё? Ты мне просто поверишь? — Мэттью опускается на корточки. Марта понимает, что разговор затянется надолго.       — Это будет неплохое начало.