Smalltown Boy

Пока Кевин усердно пыхтит над учебником, пытаясь понять, как правильно составить химическую реакцию с этиловым спиртом, Аарон исподтишка рассматривает его комнату. Большая кровать с дорогим ортопедическим матрасом, чулан, забитый брендовой одеждой, величавая полка с кубками, медалями и благодарственными письмами, украшающие стену старые ракетки, которыми Кевин играл ещё в детстве, рабочий стол и возвышающаяся над ним библиотека из десятков разномастных книг, но в основном исторических — вторая страсть в жизни Дэя помимо экси. Как в нем сочетаются талантливый спортсмен и любитель исторической нудятины? Аарон понятия не имеет. Но ему это нравится. Странно, что за столько лет знакомства он здесь впервые. Или, наоборот, странно как раз то, что он здесь. Хотя Кевин частенько ошивается в их с братом доме, общается он больше с Эндрю. Как и почему — неизвестно, но они как-то притерлись друг к другу в средней школе после того, как Аарон и Эндрю впервые крупно поссорились и не разговаривали друг с другом две недели. Тогда-то в их жизни как-то незатейливо и вошёл Кевин Дэй. Наверное, им было лет по двенадцать. Родители Кевина по меркам города безумно богаты и влиятельны — отец регулярно переизбирается в городской совет, мать буквально владеет нихеровой частью города и заведует многими историческими памятниками. Общаться с таким человеком сперва казалось роскошью, чем-то особенным, учитывая, что все хотели найти место под солнцем Его Королевского Величества Кевина Дэя, но в реальности оказалось все иначе, чем в голове у тогдашнего двенадцатилетнего Аарона. Кевин всю жизнь был одинок. Родители были заняты делами города, а он предоставлен сам себе. Он находил себя в книгах, в истории, в тренировках и экси, но социальный статус словно ставил крест на общении с другими детьми. Многие хотели добиться его расположения ради статуса, желаемого места в жестокой подростковой иерархии. Другие, напротив, сторонились, чтобы не обжечься о лучи его славы, считали снобом и выпендрежником, «тупым спортсменом». Его либо возносили, либо ненавидели, но в обоих случаях все упиралось в статус его родителей, словно самого Кевина не существовало. Наверное, Эндрю был первым, кто разглядел в Кевине его самого и вытащил на поверхность. Аарон, вынужденный мириться с новым положением дел и фокусами своего близнеца, таскался вместе с ними. Как же он сперва этого Дэя ненавидел. Аарон и до этого относился к нему крайне скептически, но тут — это было полыхающее пламя лютой ненависти. Потому что Эндрю вздумал променять его на вот это?! Нет уж. Аарон бесился. Аарон рвал и метал. Но время медленно шло, приходилось как-то взаимодействовать с новой фигурой в их жизни, и со временем Аарон понял, что Кевину можно дать шанс. Что он не так плох, и на самом деле никакой не король — обычный парень с обычными проблемами, которому просто не повезло появится в жизни близнецов в не самое лучшее время. С тех пор много воды утекло, и Аарон бы не прогонял эти воспоминания в голове вновь и вновь, если бы не одна совершенно тупая и довольно животрепещущая проблема: Аарон, блять, сошёл с ума. Если быть немного точнее: с нихуя втрескался в гребаного Кевина Дэя. Вернее, не совсем с нихуя, но обо всем по порядку, раз у нас сейчас по расписанию минутка рефлексии. Значит, дело было в феврале. Дэй расстался со своей девушкой — они встречались около года, и она была старше его на год. Кевин довольно тяжело переживал расставание, но понимал, что так будет правильно: она заканчивала школу через пару месяцев и собиралась поступать в колледж в другой части страны, поэтому их дорогам неминуемо следовало разойтись. Аарон стал невольным слушателем этих терзаний, потому что Эндрю по обыкновению их игнорировал, а Дэй так же по обыкновению захаживал после школы к ним домой. В какой-то момент они стали общаться чуть больше — уже не о разбитом сердце Дэя, а о увлечениях, себе и своих переживаниях. Аарон удивился, насколько плохо они друг друга знали, хотя по факту общались уже пять лет. Постепенно он осознал, что начал подмечать детали: любимый сок (виноградный), любимый цвет (красный), любимый жанр кино (документальные или исторические). Понял, что ждёт встречи в школе, у себя дома, или когда он возьмёт их с Эндрю покататься на своей крутой машине. Стал тайком пробираться на тренировки школьной команды по экси и даже побывал на недавнем матче с монтерейской старшей школой, правда, очень быстро по окончании сбежал, побоявшись, что его заметят в толпе. Потому что раньше за все пять лет он ни разу не ходил на домашние матчи по экси. Аарон подозревал, на что это похоже — у него так было в четырнадцать с одной девочкой, правда, это ничем тогда не закончилось, потому что тогда же они с Эндрю заключили это дурацкое пари, согласно которому им обоим нельзя ни с кем встречаться до окончания школы. Он подозревал, но не хотел себе в этом признаваться. Он отталкивал это от себя всеми силами, сопротивлялся, противился, даже старался избегать, но это ожидаемо ни к чему не привело. А пару дней назад Кевин, мать его, Дэй сказал, что у него проблемы с химией, и он боится плохо справиться с итоговым годовым тестом, до которого осталась всего неделя. И поскольку Аарон в химии разбирается отлично, то будет не против по-дружески его подтянуть. Аарон, конечно, не смог отказаться, поэтому вчера они занимались в его комнате, а сегодня Кевин ни с того ни с сего предложил после школы пойти к нему домой. Поэтому теперь Аарон неловко переминается с ноги на ногу, стоя посреди комнаты Кевина, очень, очень сильно старается на него не смотреть и пытается занять себя чем угодно другим. Тем не менее, когда Кевин потягивается в кресле и устало выдыхает, роняя карандаш на учебник, взгляд Аарона сам собой воровато скользит по обтянутым рукавами серой футболки внушительным бицепсам и виднеющемуся профилю лица, которое раньше не вызывало совершенно никаких эмоций, а теперь вдруг стало казаться очень красивым. Может, он правда случайно тронулся умом? — Кажется, я въехал, — говорит Дэй, закончив потягиваться, и его насыщенные зелёные глаза вот уже смотрят прямо на Аарона, заставляя непроизвольно почувствовать смущение, будто его застали за чем-то неприличным. Надеясь, что разлившийся по щекам румянец не делает его похожим на Синьора Помидора, Аарон подходит к столу на ослабевших ногах и заглядывает в тетрадь, где Кевин составлял химические реакции. — Все верно, — Аарон кивает, быстро пробежавшись взглядом по аккуратному столбику уравнений. — Даже странно, что у тебя проблемы с химией. Вчера ты очень быстро понял, как решать задачи, сегодня так же быстро разобрался с реакциями. Ты уверен, что тебе нужна была помощь? Мне несложно, просто… — У меня правда большие проблемы с химией. Огромные, — Кевин особенно выделяет последнее слово. Аарон отрывает взгляд от тетради и замечает, что лицо Кевина очень близко, да и он сам стоит к нему почти вплотную, касаясь рукой плеча. Он действительно неосознанно встал почти вплотную, или это Дэй приблизился на своем стуле, пока Аарон был занят проверкой? Аарон чувствует, как пересыхает в горле. — Что тебе еще объяснить? — Аарон выдает что-то среднее между хрипом и шепотом, что в оглушающей тишине комнаты звучит как-то чересчур громко, будто бы открывая Кевину все секреты разом. Откуда вообще взялось это невероятное напряжение? — Что еще… — эхом повторяет Кевин, не прерывая зрительного контакта, не отстраняясь, не делая вообще ничего из того, что следовало бы сделать в данной ситуации. — Объясни мне, почему вот здесь, — Дэй ловко берет правую руку Аарона за запястье и подносит к груди туда, где находится сердце, — так быстро стучит. — Э-это скорее физика. Или биология, — бубнит Аарон, совершенно перестав соображать, что происходит, и стараясь насладиться хотя бы тем, что дают. — А мне кажется, что все-таки химия, — Кевин прищуривает глаза и, продолжая удерживать руку на своей груди, произносит: — Ты был на нашей последней игре. — Не вопрос — утверждение. Аарон сглатывает, запоздало понимая, что его затащили в ловушку, и у него нет ни малейшего шанса выбраться. Сердце выстукивает бешеный ритм, разгоняясь так, будто собирается соревноваться с гонщиками формулы-1, и Аарону очень хочется нелепо свалиться в какой-нибудь обморок, лишь бы избежать этого разговора. Избежать этой ситуации и Кевина Дэя заодно. Но Кевин Дэй буровит его тяжелым взглядом, принуждая к откровенным ответам, и пусть и осторожно, но крепко удерживает за запястье, не давая возможности отстраниться. — Что происходит, Аарон? — вопрос бьет коронными добивающим. Противник повержен и признает поражение. Только уведите с ринга. Но Кевин не собирается довольствоваться многозначительным молчанием. — Если ты думал, что я не замечу изменения в твоем поведении, то ты очень плохого обо мне мнения. Я, может, не настолько внимателен, как Эндрю, но не слепой. А еще в состоянии понять, когда кому-то нравлюсь. Ну, вот и все. Прощай, жизнь, иногда ты была вполне себе ничего. Не поминайте лихом, как говориться. С губ готовится сорваться целая триада предсмертных возгласов: протестующее «все не так», агрессивно-защитное «я не педик» и пытающееся исправить положение «я все объясню». Но ни одному из них не удается вырываться наружу, потому что Кевин оказывается быстрее. Он произносит: — Ты тоже мне нравишься, — и добавляет: — Поэтому у нас обоих огромные проблемы с химией. — А как… — Аарон не сразу находит в себе силы заговорить. Ему кажется, что он проходит все круги ада по Данте вниз и обратно наверх, пока до него наконец доходит, что события принимают совсем не тот оборот, который должны были. — Я думал, ты… ну, ты же встречался с девушкой? — И? У тебя в семье буквально два гея, неужели ты ни разу не гуглил про бисексуальность? — Нет? В смысле, я знаю, что такое есть. Наверное. Но это не очень укладывается в голове. — Давай отложим этот разговор на попозже, потому что сейчас нам нужно решить кое-что другое. У нас обоих проблемы с химией, помнишь? — Я не… — ложь готова сорваться с губ почти на автомате, но Аарон понимает, что уже слишком поздно. Его раскусили так легко и непринуждённо, а ведь он даже не понял, что сам Кевину нравится. Стоп, он реально ему нравится? — И… что нам делать? — Что ты хочешь? Мы можем притвориться, что этого разговора не было. Ты пойдёшь домой, а завтра в школе мы просто… будем общаться, как и прежде. Я обещаю, что между нами ничего не изменится. — А какие еще варианты? — Мы можем… — Кевин отпускает запястье, но лишь затем, чтобы мягко провести вверх по руке до локтевого сгиба кончиками пальцев. У Аарона от этого простого жеста и легкого касания едва в который раз не подкашиваются ноги. — Мы можем поговорить об этом подробнее. — О химии? — О химии, — Кевин согласно кивает. Его пальцы теперь невесомо оглаживают предплечье, и Аарону хочется, чтобы это продолжалось вечно. Он не замечает, что ладонью уже упирается Дэю в плечо, а не в грудь, а сам Кевин теперь повернут к нему не боком, а всем телом, так что их колени теперь соприкасаются друг с другом. — Еще мы можем запустить пару химических реакций и посмотреть, во что они превратятся. И если нам понравится результат, то мы подумаем, что делать с этим дальше. — А что делать с пари? Если нам… понравится? Я не могу ему проиграть. И рассказать не смогу. — Это твой выбор. Сделаем так, как ты захочешь. — А как хочешь ты? — Попробовать. И, если выгорит, рассказать все равно придется, потому что он в любом случае узнает, только сам. Но так будет хуже. — Знаю. Я могу подумать? — Конечно. Только недолго. Чем дольше думаешь, тем больше шанс сделать неправильный выбор. Как в тесте. Сначала обводишь кружком правильный вариант, думаешь, сомневаешься и исправляешь на неправильный. Поэтому постарайся принять решение сегодня, ладно? Кевин отпускает руку и отстраняется, отворачиваясь к столу. Аарон на негнущихся ногах едва успевает присесть на край кровати, когда раздаётся стук в дверь. — Мальчики, вы будете ужинать? Через пару минут все будет готово, — приглушенный голос миссис Дэй раздается из-за закрытой двери. Кевин поднимается со своего места, подходит к двери и приоткрывает ее. — Я могу наложить и принести нам наверх? — Конечно. Пойдем. — Думай, — одними губами произносит Кевин, прежде чем уйти вслед за мамой, и Аарон старательно думает, да так усердно, что начинает гудеть голова. Но ярче всего в голове отчего-то всплывают последние слова Кевина про правильный и неправильный вариант и сомнения. Он ведь ни за что не уснет и будет думать об этом всю ночь, день, да сколько угодно, в попытке отсрочить принятие решения, в котором сталкивается так много личных интересов, что каждое удовлетворить просто невозможно. К тому же, в голову начинают лезть мыслишки в духе «а если…», и вся эта мозговая катавасия взбирается на новый виток ожесточенного напряжения, которое рано или поздно просто не выдержит. Когда Кевин возвращается с двумя тарелками одурманивающе вкусно пахнущей лазаньи и двумя баночками охлажденной колы, Аарон одновременно готов и переполнен сомнениями. Быть полностью готовым к любому тесту нельзя, даже если кажется, что выучил химию на зубок, поэтому, когда настигает момент икс, единственное, что остается — действовать. — Сначала поешь, — говорит Кевин в ответ на решительное лицо Аарона. Они садятся у стола (Дэй притаскивает для гостя табуретку) и едят под тихий щебет джаза из колонок стереосистемы, которую Кевин незаметно подрубает при появлении. Когда тарелки становятся пустыми, и Кевин возвращается с кухни, куда относил грязную посуду, Аарон ждет, глядя в окно у изголовья кровати. Он наблюдает за тихой улицей их родного Пасифик Гроув, по которой изредка проезжают автомобили и проходят люди, и ему отчего-то становится спокойнее. Кевин обозначает присутствие закрытой дверью и уверенными шагами в его сторону. — Что там насчет химии? — спрашивает Дэй, и Аарон поворачивается к нему лицом, глядя снизу вверх. — Вариант с реакциями мне нравится больше. Только я совсем не знаю их состав. — Я покажу, — обещает Кевин, сверкая зелеными глазами. — Для уточнения: я могу считать это за согласие? — Да. — И мы скажем ему? — С этим пока повременим. — Хорошо. А потом Кевин склоняется ниже и, прошептав: «реакция номер один», накрывает губы Аарона своими.