Тридцать дней

Нам дали выходной. Точнее, ребятам, мне-то по-прежнему надо было их сопровождать и переводить все, что потребуется. Но, во-первых, мы спали до победного, даже неугомонный Джин не выходил из номера часов до одиннадцати утра. Во-вторых, я надеялась, что и сегодня победят ленивцы, и нам не придется весь день провести в каких-нибудь активностях. Увы, Намджун непреклонно заявил, что мы просто обязаны посетить Эрмитаж. Я мысленно надеялась, что он не узнает про великолепный Русский музей. Как бы я его не любила (музей, а не…), но сейчас мой организм просил пощады, и у меня не было желания ему в этом отказывать. Вот уже второй день я старательно делала вид, что ничего такого не произошло. Это сработало когда-то после ситуации с кофтой, срабатывало и сейчас после злополучного ожидания в аэропорту. Не скажу, что я не возвращалась мыслями к тем эпизодам… ко множеству эпизодов… но у меня великолепно был отработан навык не замечать очевидное, которое чем-то неудобно мне. К сожалению, не могу сказать того же про способность выкидывать из головы то, что стоило бы. В Эрмитаже Намджун вогнал меня в краску тем, что я понятия не имела историю его постройки, ничего не могла сказать про выставленные экспонаты, и вообще понимала в искусстве только две вещи: есть картины, а есть скульптуры, и то, что людям это нравится. После чего парень прочитал мне целую лекцию по корейской живописи. Я с тоской посмотрела на Джина, получила в ответ точно такой же взгляд, приободрилась, что не я одна тут некультурная личность, и с новыми силами принялась слушать. Не скажу, что мне было интересно узнать про какого-то Юн Хён Гына, мне больше нравилось смотреть на Джуна и слушать, с каким увлечением он о чем-то говорит. В какой-то момент я совершенно потеряла связь с реальностью и начала просто любоваться его глазами. К сожалению, так как мы были в общественном месте, на парне были привычные маска и панама, чьей задачей являлось хотя бы немного сохранить его конфиденциальность. Я разглядывала и запоминала каждую черточку, каждую ресничку. Ведь, если не считать сегодняшний, осталось всего семь дней. И поэтому совершенно случайно поняла, что мы остались одни, не заметив самого процесса исчезновения остальных мемберов. Просто когда разворачивалась к картине с каким-то мужчиной в форме, увидела, что никого из бантанов рядом нет. - Где все? - растерянно оглядываясь, спросила Намджуна. - Опять сбежали, - без особого удивления ответил он. - Хах? - уточнила я. - Вообще-то Чонгук хорошо рисует, и поэтому обычно не против сходить в галерею. Но сегодня, видимо, никто не хочет составить нам компанию. Вообще-то я тоже не в восторге от посещения культурного места, но говорить Намджуну об этом не стала. Разрываясь между мыслями “как они без переводчика” и “это похоже на свидание”, я бросила короткий взгляд на парня, чтобы увидеть, что он смотрит на меня очень внимательно с каким-то ожиданием. Все еще смущенная из-за сцены в аэропорту, я попросила Джуна рассказать еще о каком-нибудь его любимом художнике. Уловка сработала, и следующие двадцать минут, я могла спокойно идти рядом с ним, не опасаясь очередного испытания силы воли. А она у меня, стоит признаться, заканчивалась. Когда на одной чаше весов был невероятно желанный мужчина, а на другой целая смесь из неудачного опыта, разницы статусов, географической удаленности - в душе наступал полный раздрай. В один момент я отдавалась своим желаниям, невзирая на доводы рассудка. В другой - вспоминала, что мне не пятнадцать, и инстинкты не управляют мной. От этих метаний силы заканчивались в разы быстрее, чем если бы я просто решилась не поддаваться на его обаяние и держать себя в руках. Последняя мысль заставила меня скосить глаза на руки Намджуна, спокойно опущенные по бокам. В голове вертелись смутные образы. Как мы беремся за руки, как он держит меня. Но я не могу остаться. Я прошу его отпустить, но хочу, чтобы он никогда не выполнял эту просьбу. Я умоляю: отпусти меня. Ведь между нами огромная пропасть. Я уже скучаю, сейчас, когда он еще не уехал. Но нам не быть вместе. Погрузившись мыслями в себя, я неожиданно для себя напела: - Отпусти меня, я умоляю. - Что? - Намджун вырвал меня из задумчивости. - Что? - эхом повторила я. - Ты что-то сказала, но по-русски, из-за этого я не понял. - Да, задумалась, - я не хотела признаваться, что в голове начала вертеться… песня? Но пока говорила с Намджуном, начала забывать, о чем думала, какие появлялись слова и идеи. И вскоре намечавшаяся песня совсем растворилась в потоке других мыслей. Мы стояли посреди Эрмитажа, как обычные люди, просто одни из множества посетителей. Мне захотелось задержать этот момент, когда мы были не “всемирно известный солист BTS” и “то ли переводчик, то ли бывшая звезда”, а просто Намджун и Юля. - Пойдем? - позвал он, и я пошла. Не важно, куда, главное, что с ним. Выходя из Эрмитажа, мы все-таки собрали остальных мемберов, которые разбрелись по музею, и отправились гулять по прекрасному Питеру. Нам повезло. Хоть было ветрено и прохладно, но все же солнце светило ярко, так что удалось рассмотреть город во всем его великолепии. От Эрмитажа вдоль по набережной дошли до Новой Голландии. Там Чимин захотел мороженое, а я начала беспокоиться, не заболеет ли он от холодного и ветров. Успокоили меня самым банальным образом - угостили мороженкой вместе со всеми. Я долго не могла определиться, но все же остановилась на фисташковом. Намджун пошел по классике и взял ванильное. И мы направились в сторону Мариинского театра. - Вкусное? - спросил Намджун, который и предложил успокоить мой инстинкт наседки взаимным участием в плохом поведении. - Очень! - я всегда была довольно равнодушна к мороженому и крайне неравнодушна к фисташкам. В итоге вкус победил форму, и я осталась весьма довольна. - У меня тоже, - парень качнул в мою сторону рожком. Я презрительно сморщилась: - Не стоит сравнивать фисташковое с ванильным, второе всегда проигрывает. - Хочешь сказать, что мое мороженое - невкусное? - улыбнулся Намджун, с удовольствием откусывая лакомство. - Хочу сказать, что оно не дотягивает до моего, - я сделала рукой жест “черная мамочка вещает”, добавив к нему характерную мимику. - Дай попробовать, - потянулся парень к моему рожку. - Ага, как же! - я отвела руку, защищая свой десерт. - Не будь жадиной! - Намджун, стараясь не заляпать меня своим мороженым, упорно тянулся к моему. - Кто бы говорил, у тебя свое есть, а ты к моему руки тянешь! - Я же только попробовать! - Вот именно! В итоге ты съешь на два укуса больше чем я! - Почему на два, я же только один раз откушу?! - не понял он математики, из-за чего даже приостановил свои попытки отобрать фисташковое лакомство. Пришлось объяснить, что если посчитать мороженое за условные десять укусов, то он съест десять своих плюс один мой, а я - оставшихся девять своих. - Теперь понятно! - парень на секунду задумался, но быстро нашел решение. - Тогда попробуй мое. - Было бы что пробовать, оно же просто ванильное, - фыркнула я. - Это очень вкусное ванильное, - Джун соблазнительно повел мороженным у меня перед носом. - Нет. - Да. Мы какое-то время препирались, но вскоре я сдалась. - Ладно, давай сюда. Намджун протянул мне рожок мороженого, а я в ответ - свое. Интересно, как это смотрелось со стороны? Мы стоим и едим мороженое с рук друг друга. Тудум. Обычно рядом с ним сердце обрывалось, словно падая со скалы. Сейчас оно постучало в душу мягко, с затаенной нежностью. - Оно и правда вкусное, - с удивлением отметил парень. А я как-то не думая, на полном автомате, протянула руку и большим пальцем стерла остатки мороженого из уголка его губ. Время, казалось, замерло. В свете солнца его глаза стали светлыми, медово-карими, со вспыхивающими у зрачка блестками. Я утонула. Захлебываясь, теряя ощущение, где верх, а где - низ. Смотреть на него было так сладко, до боли, до слез счастья. И то, как он языком провел по тому месту, где я только что касалась его, будоражило мои душу и тело. Не отрывая взгляд от губ Намджуна, я подняла руку и слизнула с большого пальца ту капельку мороженого. Его глаза становились все ближе, пуская мое сердце вскачь. Каждая секунда приносила выворачивающее наизнанку чувство томления и предвкушения. Я уже могла почувствовать его дыхание на своей коже. Все внутри меня одновременно замерло и трепетало от понимания, что сейчас произойдет… - Намджун, Юля, вы идете? Мы очнулись, и я сделала шаг назад, оборачиваясь на зовущего нас Чимина. - Черт бы его… - Намджун поджал губы, не договаривая фразу. - Слава Богу, - облегченно выдохнула я одновременно с парнем. Джун посмотрел на меня нечитаемым взглядом. Русский он, безусловно, не понял, но интонацию вполне определял. Красная от смущения, я, не оглядываясь, быстрым шагом приблизилась к ждущим нас парням. И опять же - они почему-то все молчали. А я уверена, все прекрасно видели. То, насколько близко мы стояли. Что Намджун наклонился ко мне. Что я не отходила. Но предпочитали делать вид, что не произошло ничего экстраординарного. Я не стала выделяться и присоединилась к разговору, будто минуту назад не ждала, что Намджун меня поцелует. Да, так правильно. Юля, держись этого решения - оно защитит твое сердце, когда Намджун уедет. Остаток двадцать третьего дня был полностью занят мыслями о произошедшем.