Тридцать дней

Я встала с кровати. С трудом, словно мне было лет сто. Голова гудела от невыплаканных слез и бессонной ночи, на протяжении которой я изо всех сил сохраняла сдержанность и равнодушие. В голове били набатом строки из песни, не желая отпускать, переплетаясь с моей, которую я довела до совершенства, полностью выразив в ней все, что так старательно замалчивала. Горло нестерпимо болело от сжатых чувств. Заторможенно умылась, уложила волосы, накрасилась. Отупело достала из гардероба длинную юбку с глубоким разрезом, футболку. Сверху накинула косуху, на ноги - кеды. Посмотрела на себя в зеркало. Такой он меня увидит в последний раз. Из глаз хлынули слезы. Но я быстро взяла себя в руки, быстро поправила макияж и, не давая себе времени ни на что, спустилась вниз, вызвав такси. Садиться за руль было выше моих сил. Таксист узнал меня. Я с трудом удерживала на лице улыбку, пока выслушивала комплименты моей музыке и благодарила за его отношение. Уже заходя в лобби отеля поняла, что даже не позавтракала. Увидела Диму. Он кивнул в знак приветствия. Я с трудом кивнула в ответ. В какой-то момент почувствовала, что дыхания не хватает. Начала с усилием заставлять свои легкие работать. Грудь словно перетянуло чем-то тугим и плотным, что мешало сделать полноценный вдох. Горло с каждой минутой резало все сильнее и больнее. Вскоре заломило переносицу. В лобби спустились BTS. Я старалась не моргать. Боялась, что если закрою глаза хоть на долю секунды, уже не смогу их открыть, чтобы не видеть этого. Намджун смотрел вниз, под ноги. И даже когда он начинал говорить с кем-то, то лишь поднимал глаза, чтобы после опустить их обратно. Я скользила взглядом по нему, стараясь запомнить каждую черточку, каждый жест, всего его. Я буквально впечатывала его образ на сетчатку глаза, боясь, что забуду, что когда-то мы виделись вживую. Но когда ребята направились в нашу сторону, я трусливо отвела взгляд. Левый карман куртки прожигал меня насквозь. Мы сели в разные машины. Всю дорогу до аэропорта я не могла решить, хорошо это или плохо. Всю дорогу до аэропорта я смотрела на дорогу, чувствуя пустоту в душе и мыслях. Процедура регистрации прошла несправедливо быстро. Я чувствовала себя словно робот - каждое движение ощущалось как что-то неестественное. Каждый шаг давался с трудом, словно я не понимала, как ходят люди, и просто пыталась имитировать. Каждое мое движение было рваным, резким. Карман куртки жегся с каждой секундой все сильнее и сильнее. Я смотрела на спину Намджуна и не знала, что делать. Не знала, как отпустить его. Не хотела отпускать. На глаза навернулись слезы, но я снова взяла себя в руки, взявшись разглядывать все вокруг. Табло с расписанием перелетов. Охрана аэропорта. Розовый чемодан с единорогом девочки лет восьми. Маленькая собачка. Спина Намджуна. Бортпроводница авиакомпании, которую я не могла определить по ее форме. Руки Намджуна со вздувшимися венами. Стойка упаковки чемоданов в пленку. Шея и затылок Намджуна. В глазах начало темнеть. Пришлось больно прикусить язык, чтобы прийти в себя. Мы подошли к зеленой зоне. Это последние даже не минуты, мгновения. Ребята начали прощаться со мной и Димой, благодарить за то, что мы позаботились о них. Я кривила губы в улыбке, стараясь сделать ее менее напряженной. Намджун прожигал меня взглядом, не присоединяясь к словам остальных. Спустя какое-то время он сделал шаг ко мне и негромко попросил: - Мы можем отойти ненадолго? Словно деревянная я последовала за ним в сторону от остальных. Мы по-прежнему оставались на виду у всех, но отсюда нас никто бы не услышал. - Это тебе. Откроешь потом. Его голос звучал глухо, хрипло. Заторможенно я перевела взгляд с его глаз на руки и медленно забрала из них небольшую квадратную коробочку, перевязанную лентой. Все так же, словно деревянный болванчик, я снова посмотрела ему в глаза. Сейчас, в хорошо освещенном аэропорту, я не видела в них привычных искорок. - У меня тоже есть для тебя. Это не было полноценной фразой, просто обрывок мыслей, которые мне не удалось собрать во что-то осмысленное. Не слушающейся рукой я достала из левого кармана куртки конверт с надписью “Намджун”. Внутри лежали вырезанные из скетчбука листы с песней, посвященной ему. Слова вперемешку с нотами, перечеркнутые, с пометками по краям. Я лишь добавила в самом начале надпись на корейском. Перевод названия песни. Я уже договорилась с одной студией записать ее. Я хотела, чтобы он вспоминал меня каждый раз, как услышит ее. Я хотела с ее помощью залезть ему под кожу и остаться там мурашками до конца наших дней. Но я не знаю, услышит ли он когда-нибудь финальную версию. Поэтому пусть у него хотя бы останется момент, когда его поцелуй вернул мне мою музыку. Я держала в руках открытую коробочку с лежащим в ней шармом из переплетенного сердца с музыкальной нотой и смотрела на спину удаляющегося мужчины, оплакивая наши тридцать дней.