По кличке

Врать себе нехорошо, понимаете? Крайне вредное занятие. Я неубедительно повторял про себя, что любовь — глупость и слабость — и лучше пусть мне нравятся несколько пацанов, удовлетворяющих моим вкусовым предпочтениям, чем тот шалопай, валяющийся на дороге. Ну да хуй с этим. Вся проблема в том, что я сам себя наёбывал, когда говорил, что Грег мне не нравится. Нравится. Ещё как, блядь, нравится. Уже месяц меня добивается, пишет письма, строчит чуть ли не двадцать четыре на семь, целиком и полностью перехватив моё внимание. Мне девятнадцать лет, много подвигов совершать не надо, чтобы я втюрился по самые уши. Всего-то толика ума, чуть-чуть красивых историй и вагон шарма, который Грег эксплуатировал постоянно, сам того не ведая. Уж не знаю, он такой по натуре или какие курсы пикапа прошёл, но ясно одно — всё в нём жило и дышало вот этим бунтарским духом, о котором я мечтал ещё с детства. Кстати, о детстве. Хорошо, что напомнили. Буквально неделю назад пытался уломать маму согласовать мой переезд, но та ни в какую. Говорит, мол: «Куда те переезжать, у тя, что ли, дома родного нет?», ну а я ей, как человеку с двумя высшими образованиями, ответил подобающе: «Всё! Ты меня доконала, фурия! Ненавижу тебя! Прощай!», а затем как шандарахнул за собой дверью. Через час уже снова на пороге стоял, весь измученный совестью. Голову повесил, в руках розу теребил, купленную в цветочном под домом за пятихат. Мама на меня, конечно, никогда долго не обижалась за вот такие единичные концерты, но всё равно ещё бухтела некоторое время про то, что воспитала хама и негодяя. Если честно, мне истеричкой прослыть хотелось меньше всего. Ну, это как-то совсем уж не круто, согласитесь? С другой стороны, я был без понятия, как контролировать подобные всплески эмоций в свои девятнадцать лет. Поэтому, чуть что, хватался за бутылку. — Привет, — крикнул в трубку, заказывая пиво на кассе бургер кинга. — Уже ждёшь меня, пупсик? Через четыре часа я хочу видеть твою рыжую рожу на перроне, будем обниматься крепко-крепко и целовать друг другу ёбла. С другого конца трубы я уловил сонные кряхтения. Улыбнулся непроизвольно и выполз на улицу вместе с пивом, прихлёбывая и попутно закуривая. Фёдор Логинов. Так звали моего лучшего друга, с которым мы оба уже давным-давно мечтали съехать от наших назойливых предков. Желательно куда-нибудь, где мы сможем сосуществовать в тандеме. Фёдор родился и вырос в Питере, так что у Фёдора был чисто питерский говор, а ещё он был до безумия медленным, впрочем, как и все питерские, коих я знал. «Доброе утро, придурок», — прилетело мне в ответ с опозданием. Меня и моего дружбана разделяло всего каких-то пару часов езды на «Сапсане» и примерно полдня на поезде. Я чаще всего мотался к нему на поезде — так дешевле. Плюсом мне это казалось несколько романтичным: залипнуть на пейзаже за окном в течение нескольких часов, впиндюрив по наушнику в уши, и всю дорогу накидывать наброски расслабленного лица какой-нибудь прекрасной дамы, задремавшей на соседней койке. Но реальность жестока. Обычно пейзаж за окном сменялся быстрее, чем я успевал в него всмотреться, один наушник ломался по пути, а вместо очаровательной девы мне соседствовал какой-нибудь лысый толстый хер, воняющий на всё купе. Так что, когда у меня имелись лишние купюры, я предпочитал ездить на «Сапсане». — Считай минутки, малыш, — я бросался громкими фразами, не особо задумываясь об их смысле. Мы с Федей как будто постоянно играли в «кто кого перевыебнет», поэтому в выражениях, а особенно в обращениях, никто из нас не сдерживался. Впрочем, в конкретный данный момент я не задумывался о смысле сказанных слов, потому что вёл активную переписку. Угадайте с трёх раз, с кем именно. «Малыш у тебя в штанах», — мой друг боролся с одеялом, я это чётко слышал, но, походу, потерпел поражение. Про себя я угарнул с его активной возни на другом конце провода и тут же принялся печатать ответ Грегу. «Ты хоть похавал перед дорогой?» — спросил меня всё тот же Логинов, но я помолчал немного, дописывая сообщение, перед тем как гордо доложить: — Да. Пиво пью. За твоё здоровье, кстати. «Ну что это за еда, ёб твою мать». Мы ещё малость потрещали обо всём и ни о чём конкретном. Раскидали сценарии на те несколько дней, что я проведу у него в гостях. Наши наполеоновские планы никогда не удовлетворялись на все сто, но это не мешало нам грезить о целой куче различной суеты. Мы оба поняли, что начинаем чутка перегибать, когда между прогнозируемыми пьянками затесалось сразу несколько походов по общественным достояниям, а также простаивание в очереди Эрмитажа. Но это всё мои идеи, подкинутые литрухой заглушённого пивка, так что мы их отметали в сторону едва ли не с ходу. Через час ленивой беседы мы попрощались, и я уже в одиночестве с телефоном у рожи поплёлся к нужному мне поезду. Я реально дохера переписывался с Грегом, который прямо сейчас пытался выпытать из меня фотографию паспорта. Спросите — зачем? Чтобы купить мне билет в Уфу, чёрт возьми. Я целый час сопротивлялся, объясняя ему, почему это неловко и всё в таком духе. С другой стороны, я соскучился. И с ещё одной стороны — я ведь уже говорил, как люблю эту жизнь и всякие внезапные вещи, которые в ней со мной случаются. Так что, когда я наконец-то занял своё законное место в «Сапсане», то сразу начал пристреливаться камерой в телефоне к лицевой своего паспорта. Вообще-то о возрасте своём я Грегу слегка приврал, но мы же уже договорились, что если я пизжу, то потом ему об этом обязательно докладываю. А он, получается, на меня не злится и не обижается. Как-то так ведь оно работало? В любом случае очко слегка играло. Я отправил Грегу фотографию и отложил телефон в сторону. Места передо мной заняла мамаша с ребёнком, а по правую руку пыхтел сальный бизнесмен, тыкающий по кнопкам в айпаде. Я решил, что никто из соседей не годится на роль моего временного собеседника, поэтому поспешил на сближение с прохладным оконным стеклом, припав к нему виском. Я предпочёл оборвать все свои связи с виртуальным миром на ближайшие четыре часа, так как меня слегка начало плющить с пива. Да и спать резко захотелось, впрочем, как и всегда. Но перед этим мне необходимо немножечко пораскинуть мозгами, до того как я усну. Как так вышло, что я запал на чувака, абсолютно не подпадающего под мои стандарты? Я особо по жизни не задумывался о сути вещей и никогда не увлекался самоанализом, но как-то это странно, что ли. Кроме того, все эти годы я редко предавался философии, предпочитая жить как болтающийся на ветру флюгер. Куда подует — туда и я. Поэтому моя грядущая поездка в Уфу не казалась неожиданной. Наверное. Открытым оставался только один вопрос. Как мне донести всё это до Феди? Он являлся тем, кто меня предостерегал. Тем, кто оставался до самого конца против моей связи с Грегом и его подружкой. Фёдор вообще довольно болезненно относился ко всем моим новым и неожиданным знакомствам, но в этот раз всё могло пойти совсем уж под откос, и я примерно представлял почему. Логинов мог смертельно обидеться. Хотя это, по сути, не должно было его ебать. Но я больше всего не хотел ранить чувства Феди. В то же время, чтобы не ранить его чувства, мне необходимо было сделать выбор в пользу его потребностей, положив огромный болт на собственную свободу. Это полный отстой. Не только сама ситуация, но и то, что я заранее знаю, что именно выберу — полный отстой. У меня имелось нечто драгоценное, на что никогда не посягнёт ни один другой фуфел, каким бы близким он мне ни был. Так вот, для меня этим самым сокровенным «нечто» являлась свобода. Я всегда был за свободу выбора, воли и слова. Как бы ни болело после. Но пока Федя, мой единственный и неповторимый кореш, тайно смотрит на меня влюблёнными глазами, ни о какой свободе не может быть и речи. Вы, походу, даже не врубаетесь, как это тяжело на деле? Тогда я реально вам завидую, чтоб вы знали. Проведя в размышлениях ещё некоторое время, я не заметил, как отключился. И даже плаксивый шкет с передних мест не смог меня разбудить.

***

Когда мой корабль захватывающего секса взмыл в воздух и спустя пару часов приземлился в уже другом аэропорту, я успел сто раз пожалеть о своём решении. Скажу, блядь, сразу. Уфа — не моё. Здесь холодно так, что аж до зубов. Постоянно пасмурно, слякотно. В общем, полная депрессуха. Я ещё на подлёте заценил этот пессимистичный городок, но моё настроение от этого хуже не стало. Напротив, я известил Грега, что приземлился. Пришлось, конечно, поебаться с вызовом такси, но всё-таки каким-то макаром мне удалось добраться до нужной точки. А уже снаружи — когда я покинул тачку — у меня от волнения начали трястись поджилки. Торча на морозе, я начал считал вслух, сколько раз в минуту ударяло моё сердце, в попытке хоть как-то успокоиться. Ну, попутно я ждал, когда за мной спустятся. В этих трёхэтажных домиках, понаставленных всюду как под копирку, я бы точно заблудился. Конечно, новость о том, что я с бухты-барахты, не так давно вернувшись из Питера, снова даю дёру уже в другой город — абсолютно не порадовала мать. Мою маму в принципе тяжело порадовать, но списав моё поведение на переходный возраст, она почти что сразу перестала меня отчитывать. Главное в нашей договорённости было то, что я хотя бы раз в день кидаю ей смску из Уфы с докладом о том, что я поел и как поспал. Она частенько мне писала, куда бы я ни уезжал, да и звонила тоже. Иногда это раздражало, и я просто не брал от неё трубки или мог часами игнорить сообщения. Но больше всего меня бесило то, что она капала и капала мне на мозги, если я вдруг отключал геолокацию. Да, она всегда могла узнать, где я нахожусь. Но когда я уезжал куда-то, а это случалось не так часто, или если я шёл гулять с кем-то, не уведомив её заранее, то всегда сносил эту штуку. Потом улыбался ей, когда мы уже пересекались. Вешал лапшу на уши про то, что «так случайно вышло», и заново качал приложение. — Дей! Я обернулся. Передо мной стоял коротко стриженный придурок в куртке до колен, с нахальной улыбочкой от уха до уха. Моё сердце пропустило несколько смачных ударов, а из головы вмиг повылетали все те понтовые фразочки, которыми я планировал оперировать. Качнувшись в его сторону, я расплылся в глупой улыбке. Тут же мой взгляд перебрался с лица, от которого у меня прихватило дыхание, на другое. Это была Зоя. Она тоже вышла меня поприветствовать и прямо сейчас перетаптывалась с ноги на ногу. Укутанная с ног до головы, она притаилась у Грега за плечом, бросая на меня полные любопытства взгляды. Я подобрался к ним и первым делом оказался в крепких объятиях парня. — Рад тебя видеть, — шепнул Грег, и я, готов поклясться, улыбнулся ему ещё шире, чем до этого. Затем он отступил на шаг назад и махнул башкой в мою сторону. Девушка побегала глазами от меня к нему, Грег ей кивнул, и только после этой команды она дёрнулась вперёд. — У-у, — она издала странный, но очаровательный звук, протиснув руки так, чтобы обхватить меня за туловище обеими. — Как я тебя ждала! — воскликнула Зоя, прислонившись щекой к моей шее, из-за чего я не смог как следует её рассмотреть. — Так ждала! Заходи скорее. — Да, залетай. — Грег сгрёб меня за плечо. Зоя отпрыгнула в сторону, и меня подтолкнули внутрь подъезда. Они меня ждали. Это приятно. Это оказалось как-то уж чересчур приятно, если честно. Девушка шла впереди вприпрыжку. Она протирала перила перчаткой, не выпуская его из руки, и попутно мурлыкала себе под нос какой-то простенький мотивчик. Бледно-жёлтые стены подъезда будто бы сужались у меня на глазах, чем выше мы забирались. Примерно к третьему этажу я ощутил внезапный приступ головокружения, а ещё у меня началась отдышка. — Как добрался? — спросила Зоя, замерев напротив какой-то двери. Я переступил последнюю ступень и тупо остановился рядом с ней. — Ну, норм, типа, — неловко почёсывая собственный затылок, ответил я, отводя глаза в сторону. Обычно я не испытывал проблем в общении с девушками, но сейчас, когда я трезвый, это вызывало лёгкий дискомфорт. Слава богу, что Грег в этот же момент достал ключи и распахнул входную. Он проник внутрь первым, следом за ним прошмыгнула Зоя, что продолжала легонько улыбаться мне. Войдя в квартиру последним, я прикрыл дверь и с ходу поскромничал. Вся эта классика, типа, куда повесить куртку, куда деть ботинки, а можно ли помыть руки, а если чё отлить — это где? Непреодолимые артефакты в виде природных комплексов, хорошо усвоенных манер поведения и банальной этики не позволили мне с порога продемонстрировать им настоящего себя. Настоящий я другой. Грег с Зоей надо мной пару раз хихикнули, кажется. Они переглядывались заговорщически и периодически переступали с ноги на ногу. Но ладно бы это делала только Зоя, так с ноги на ногу изредка переступал и сам Грег. Если в случае с Зоей я находил это просто чем-то забавным, то когда так делал Грег, у меня отвисала челюсть. Какой же он, чёрт возьми, милый, думал я каждый раз. А потом Грег ловил мой чуткий взгляд, откашливался и резко подбирался. — Туалет там, — он указал пальцем в сторону распахнутой двери в конце коридора. Ему, кстати, очень шла его новая причёска. Он по непонятным мне причинам решил отрезать свои нехуёвые патлы, что ещё месяц назад доставали до самых лопаток, максимально коротко. Даже сбрил виски. Из хиппи Грег быстренько переквалифицировался в панка. Так он смотрелся даже круче, хотя мне он нравился и с длинными патлами. Вот так, просто. Он казался безумно привлекательным, не прикладывая особых усилий. Хочу сказать ещё кое-что. Во мне не было замашек лукиста, да и к чужой внешности я относился без нареканий. Если кто-то хочет быть неухоженным — это его выбор, мне фиолетово. Главное для меня — это харизма и ум. Если нет первого, то знание неизвестных, но захватывающих меня истин может как-то компенсировать стрёмное лицо и странное поведение; а если с лицом беда и в башке пусто, то вполне можно выехать на обаянии. Другое дело — внешность. Красивые люди, долго работающие над собой, — вызывают уважение. Люди, одарённые красотой в генетическом коде, — просто повод для зависти. Если те, кто родился красивыми, абсолютно пустые, — мы никогда не сойдёмся. Ещё с малых лет я считал коллекционирование блестящих фантиков из-под конфет несусветной глупостью. Однажды я даже высказался по этому поводу, за что получил лопаткой по башке от одной из девочек ясельной группы. Чуть погодя я зарыл её альбом с обёртками в одной из песочниц. Она разревелась, и мне стало стыдно. Так что по башке я получал аж дважды. Зато к себе я относился всегда строго. Особенно к своей внешности, за которой я следил как какой-то педик. Впрочем, об этом не знал никто, кроме моей мамы. И вряд ли кто-либо узнает, потому что это моя маленькая тайна. — Дей! Я перевёл взгляд с Грега, коим любовался уже минуту, на его девушку. — Де-ей. — Она к тому моменту уже разделась. Из одежды на ней оставалась только футболка и джинсы с разными носками. Её растрёпанные русые волосы стекали с плеч несимметричным каскадом, а лицо выглядело загорелым и здоровым, словно она только недавно вернулась из отпуска. Она начала подкрадываться ко мне с самой широкой улыбкой, на которую способен человек, из-за чего я замер как вкопанный. Не зная, куда деться от её пристального взгляда, я потупил глаза в пол и стоял так в прихожей ещё какое-то время, прежде чем девушка пискнула. — Мне он нравится! — заявила Зоя, обращаясь к Грегу. — Очень нравится. Дей наш? — На-аш, — Грег давил ухмылку и уже вовсю пускал сигаретный дым клубами, скинув с себя только куртку. — Какие вы шустрые. — Мои руки потянулись к застёжке, расстёгивая куртку. Я испытывал лёгкий дискомфорт, но, мне кажется, это вполне естественно. Помедлив с переодеванием, я сбросил с себя обувь и углубился внутрь квартиры. Зоя перехватила мою ладонь и увела глубже в помещение, заводя на балкон. Грег ненадолго скрылся из виду, а когда вернулся, то в его руке уже находилась бутылка пива. Он милостиво протянул мне живительный напиток. Я поспешил сделать несколько хороших глотков. Бля буду, обожаю пиво. Этот целебный эликсир не раз спасал меня от скуки в любой компании. Помимо скуки, он также спасал меня и от других проблем, например, от чувства неловкости или одиночества. Алкоголь вообще как-то грамотно скрывал все мои недостатки, ну, мне так казалось. Окинув взглядом помещение, я внезапно наткнулся на силуэт чёрного кота, застывшего в углу, рядом с книжными полками. Там ещё лежал небольшой матрас, видимо, как раз для этого самого существа. — Что у нас на ужин? — выкрикнула Зоя, упав рядом со мной. Я поманил к себе животное и рукой, и голосом, но то демонстративно дёрнуло на меня ухом и принялось нюхать воздух. — То же, что и всегда, — громко ответил ей Грег, что вновь скрылся в соседней комнате. С животным не сложилось, так что я начал разглядывать потолок. А там было на что посмотреть, скажу я вам. Разного рода висюльки и другие занимательные аппликации тянулись через всё помещение. Грег и Зоя до них вряд ли доставали головой, а вот я мог легко. Снизу вся эта гамма разноцветных украшений вносила в интерьер хаос, хотя, с другой стороны, всё вокруг было сделано под дерево. Так что чувствовал я себя так, словно нахожусь в бане на дне рождения. Кстати, в бане именно на дне рождения я побывал всего два раза, и оба из них закончились мордобоем. Вернувшись, Грег щёлкнул по кнопке и врубил цветные лампочки, длинная полоска которых тоже была приклеена к потолку. — Что мелкий сварганит, то и похаваем, — закончил свою фразу Грег, протягивая новую бутылку пива Зое. Сам парень отошёл в сторону книжных полок. Чуть правее там стояла тумба с какими-то вещами. Он подхватил стакан и наполнил содержимым графина. Мне издалека казалось, что в нём либо вода, либо водка, ибо вся эта жидкость была кристально прозрачной. Затем он прихлебнул. Слегка поморщился и снова направился к нам, по пути единожды наклонившись над котом, который сам ткнулся башкой в протянутую им ладонь. — Ты какой-то тихий, — отметила Зоя, что всё это время присматривалась ко мне. — Всегда такой, или что-то случилось? — Походу, лететь устал, — предположил Грег, замерший рядом с нами, но до сих пор не окучивший тот кресло-мешок, что валялся у него буквально под ногами. На самом деле мне было из-за чего расстраиваться. Хотя удивительно, что первой об этом спросила именно Зоя. — Всё хорошо, — я отрицательно махнул головой в ответ на её вопрос. Понимаете, лгать — это весело, круто, забавно и всё такое, но когда ты осознанно кому-то врёшь или что-то от кого-то скрываешь — это всё равно всегда оказывается на поверхности. Ты не успеешь и глазом моргнуть, как о твоей лжи уже знают все, и вот вместо хорошей репутации твоя уже на самом дне. Твою ложь перевирают, она расходится по рукам, к ней приплетаются новые интриги, заставляющие нас задаваться вопросом «да как с таким куском говна вообще можно было общаться?» Я всё это знаю. Я это проходил и, видимо, вскоре пройду снова. Дело в том, что моя поездка в гости к лучшему другу Феде прошла, мягко говоря, печально. Нет, сперва всё было улёт. Мы пробухали весь вечер, едва отклеившись друг от друга на перроне. Логинов поздравил меня с прошедшим днём рождения, который наступил примерно за неделю до поездки в Питер, и подарил мне здоровый глиняный хуй. А потом мы всю ночь обсуждали с ним смысл жизни, сидя на балконе в компании вина. С утра всё тоже казалось сносным. Я мучился от похмелья, а Федя кружил вокруг и всячески обеспечивал меня развлечением и едой. Весь движ начался ночью. Такси до Думской заказал Федя. О поездках в метро не могло быть и речи, это казалось выше моих сил, даже когда я об этом просто задумывался. Таким образом, мы запрыгнули в тачку примерно в одиннадцатом часу и продолжали незаметно закидываться бухлом в течение всей поездки. Таксист киданул на нас пару косых взглядов, но нихуя не сказал. Ни о наших весьма откровенных нарядах, ни о скотском поведении. Хотя, возможно, он просто не заметил, как часть вина оказалась на его сиденьях. Не суть. Когда мы наконец-то оказались на моей обожаемой Думской, то были уже в говно. Первый бар, который мы решили посетить, являлся воплощением слова «киберпанк». В нём для нас сразу нашлась компания в лице нескольких полуголых девчонок, с головы до ног разодетых в одежду с показов Вог. Их недоразвитые прелести приветливо выглядывали из-под того, что называлось юбкой. А ещё у одной из них сиськи забавно светились в темноте. Так вот, когда я пьяный, у моей щедрости нет границ, так что каждая из них получила по «кибер»-коктейлю. На деле это был просто ром с виски. Нам с Федей очень быстро надоели эти бессмысленные курицы, так что мы скрытно перебрались в соседний бар. Первый этаж нового питейного заведения больше напоминал облагороженный притон, пускай я ни разу в жизни не видал притонов, но мне казалось, что как-то именно так они и должны выглядеть. Местами играла приглушённая музыка, а из кожаных подлокотников торчали воткнутые шприцы. Но если подняться на второй этаж, окажешься на заваленном попользованными гондонами и пластиковыми стаканами танцполе. Меня тогда ещё впечатлило большое количество клеток вокруг. Федя сказал, что там по определённым часам трясут задницами небесной красоты девушки. Ну и, естественно, я мечтал на это взглянуть хотя бы одним глазком, каким бы ни считал себя геем. Мы сели за барную стойку. Я оценил своё опьянение на шесть из десяти, затем я умножил на два исходное число, потому что математика определённо не была моей сильной стороной, и, окончательно запутавшись в данном упражнении, просто заказал себе ещё одно пиво. Оно же оказалось последнее, ибо дальше начался какой-то сюр. Помню урывками, как танцую с какой-то цыпой. Помню лицо Феди. Злое, будто я всю его семью убил, трахнул и съел. Помню, как он схватил меня за руку и подсунул в неё что-то непонятное. — На такси, — помню, как выкрикнул он, стремительно удаляясь в сторону лестницы. А я в растерянности стоял посреди танцпола, пытаясь догнать, что произошло. Куда-то дел этот ебучий недопитый стакан пива и вихрем спустился вслед за другом. — Эй, парни, — помню, как орал это ближайшей пьяной компании. — Видели пацана такого, высокого, рыжего? Они только плечами пожали. Я же начал медленно, но уверенно накручивать себя. Под градом однотипных вопросов «что случилось?», всплывавших в моей голове, я быстро перемещался на поводу у своей пьяной чуйки, останавливая каждых вторых прохожих и по чужой подсказке пытаясь угнаться за Логиновым. Пьяный человек воспринимает всё в сто раз острее, чем оно есть на самом деле, так что моё гиперболизированное переживание наверняка оказалось приукрашено. Да и волновался я не за себя. Не за то, как буду искать чужой дом, потому что больше в Питере у меня никого нет. Не за то, как я буду заказывать такси, когда мой мобильный уже в ноль. Я волновался только о Феде. Остальных переживаний для меня просто не существовало. — Простите. — Я остановил молоденькую парочку и запыхавшимся голосом спросил: — Вы не видели рыжего пацана здесь? — Да, кажется, видели. — Девушка оглянулась и ткнула пальцем назад. — Он туда побежал. Я рванул сразу же. Пронёсся мимо нескольких зданий и резко затормозил за углом. Федю я обнаружил на асфальте. Этот тюбик сидел на жопе, подогнув колени, и в них же уткнулся головой. Переведя дух, я хотел было ударить по нему с ноги. Нет, ну честное слово, я пиздец как испугался. Однако у меня получилось перебороть первобытное желание. Медленно, чтобы не спугнуть, я подошёл к Логинову и присел перед ним на корточки. — Пойдём домой? — спрашиваю, а сам тяну его за руку, чтобы привлечь внимание. Фёдор молчит, но в его молчании слишком много всего. Я не знаю, что творится в чужой голове, но я чувствую за это ответственность. Пускай эта ответственность выработалась у меня, как рефлекс у собаки, не по собственной воле, я до сих пор не могу понять, что мне с ней делать. Мы с Федей встаём только тогда, когда подъезжает такси. Опять же, заказанное Федей, который сделал это чисто на автомате. До дома мы ехали в тишине. Перед глазами у меня мелькали сообщения от Грега во время всей поездки. Я поделился с ним произошедшей историей, потому что чувствовал, что могу ему это доверить. Но чем больше я рассказывал об этом Грегу, тем кислее становилась мина Феди. На подходе к дому я не выдержал и спросил: — Блядь, что происходит? — Ничего. — Нет, объясни мне, что это за хуйня была? То ты дёру дал, то твоя рожа сейчас — какого хера? Федя по-детски обиженно поджал губы, упорно не заглядывая мне в глаза. — Ты не вышел из своего профиля в моём инстаграме, — вдруг послышался его голос. И тут, блядь, пазл сложился. Все сообщения, которые мне приходили от Грега, ровно как и те, что писал ему я, отображались в телефоне у моего друга. Зачем я вообще вошёл через его инстаграм в свой профиль? Я догадался об этом спустя минуту, когда перед глазами пронеслись воспоминания о прошлой ночи. Пьяный я не смог найти свой телефон в квартире Логинова и решил войти в соцсеть, воспользовавшись его телефоном, а выйти попросту забыл. Не знаю почему, но я тогда разозлился как чёрт. На себя или на Федю — не могу сказать наверняка. В любом случае чувствовать это оказалось паршиво. — Удали мой профиль, — под эгидой злости мои слова могли прозвучать слишком холодно. Я поспешил войти в квартиру, чтобы скрыться от своего друга в одной из комнат. Спать той ночью я предпочёл в одиночестве. А на следующее утро Федя меня спросил: — Ты поедешь к ним? Думаю, он всё понял по моему выражению лица, когда я наконец-то заговорил, начав оправдываться. Я завёл разговор о том, что как бы ни сложились обстоятельства, это не значит, что в этот раз я о нём забуду. Но я знал. Знал всё уже тогда. Пока медленно подъезжал поезд в Москву, мой друг сжимал меня в своих гранитных объятиях. Я чувствовал собственным телом, как его потряхивает то ли от силы сжатия, то ли от нервов. Мне казалось, он так прощается. Я же оставался спокоен, ладонями сгребал его за щёки, обещал, что всё будет хорошо, умолял не расстраиваться. — Эй, — позвал его я, заглядывая в глаза. — Мы ещё встретимся. Обязательно встретимся. Не грузись ты так. Всё будет зашибись у тебя, у меня, у нас. Всё будет хорошо, я тебе обещаю. Спасибо за выходные. Попрощавшись с ним в сотый раз, я наконец-то проник в вагон. Ненавижу долгие прощания. Ещё больше — ненавижу своё лицемерие. У меня было что сказать Логинову, но я не хотел расставаться на плохой ноте. Хотя даже так наше прощание всё равно вышло поганым, как бы я ни пытался сгладить углы. Как бы ни давил лыбу, ни обещал золотые горы, ни клялся обнять крепко — всё это был просто звук, вылетающий из моей пасти, но ничего незначащий на деле. К сожалению, я не смогу дать своему другу того, чего он по-настоящему желает. Именно поэтому я уехал в Москву, погрузившись в пугающее чувство пустоты. Это чувство преследовало меня даже в Уфе. Даже прямо сейчас, когда я пил пиво, а Грег рассказывал о каких-то мелочах, случившихся с ним на днях, я продолжал смаковать удивительное и ныне неизвестное мне послевкусие трагичного прощания. Не так тщательно, как делал это в одиночестве, но всё ещё неустанно. В процессе рассказа Грега ко мне подобрался кот. Он нахально запрыгнул мне на ноги и начал протяжно мурчать. Это, кстати, был не тот же самый кот, что до сих пор лежал в углу, а уже другой. И вообще, походу, это была кошка. Более длинная, полосатая, с приплюснутой мордой и закатывающимися от удовольствия глазами. Я заметил ещё в прихожей, что у Грега их несколько. До этого на балкон прибегал ещё рыжий с порванным ухом; он вальяжно окинул нас взглядом, а затем удалился по каким-то своим кошачьим разборкам. Вообще-то, уже после второй бутылки пива я начал чувствовать себя в чужом доме гораздо комфортнее. Магия алкоголя действовала как по часам, и я всё чаще вклинивался в беседу. — Что ещё тебе нравится? — обратился я к Зое, заглядывая ей прямо в глаза. — Ну, мне нравятся лошади, — ответила она. — О, ты занимаешься конным спортом? — Ещё с пятнадцати лет, — выпятив грудь, девушка самодовольно улыбнулась. — Обожаю лошадей. Мне нравятся все животные, но лошади — моя самая большая любовь и страсть. — Однажды я катался на лошади, — решил поделиться я. — Мне тогда было лет тринадцать. Моя животина, переходя реку, решила в ней искупаться. Так что она в буквальном смысле рухнула в воду вместе со мной. — Боже мой! — взволновалась девушка. — Прыткий тебе жеребец достался, — усмехнулся Грег. Я перевёл взгляд на него и ответил, не без иронии: — Люблю диких. — И упёртых? — Упоротых, — поправил его я. Грег снова наполнил свой стакан неизвестной жидкостью. — О, ну, это за милую душу. — Грег. — Зоя выбралась из кресло-мешка, в который перебралась в процессе беседы, и подошла к парню вплотную, протягивая ему свою руку. — Я порезалась о бумагу, — в её голосе проскользнула тревога. Она потянула палец в рот, планируя смахнуть кровь языком. — Да куда! — рявкнул на неё Грег, перехватив её запястье до того, как она это сделала. Он окинул беглым взглядом её царапину и тут же добавил: — Детка, ну сколько можно? Вот вечно ты с собой чё-то отчебучишь. — Он отпустил её руку и обернулся к тумбе. Извлекая из ящичка спиртовую салфетку, он произвёл парочку махинаций с её «раной», пока Зоя стояла на месте в ожидании, что Грег решит её проблему. Грег, конечно же, её решил. — Готово, — резюмировал он. Но Зое от этого легче, кажется, не стало. Она продолжила рассматривать собственный палец, словно размышляя, заплакать ей или нет. Всё это время Грег стоял рядом и осторожно поглаживал её плечо. — Нормально всё, — попытался успокоить её он. — Нет. — Да. — Нет. — Зоя шмыгнула носом. — Я умру от рака крови… В этот момент Грег не выдержал и слегка повысил голос: — Да всё нормально, харе загоняться. Я был уже достаточно поддатый, чтобы позволить себе вмешаться: — Это всего лишь царапина. — Поднявшись на ноги, я подошёл к ней и мягко обхватил Зою за руку. Наладив с ней зрительный контакт, я улыбнулся своей «рабочей» улыбкой. — Чего ты так переживаешь? — Она ипохондрик, — пояснил Грег вместо неё. А вот и новое незнакомое мне определение, полное таинственности. Я не бросился в расспросы, лишь притянул её ладонь к себе, целуя кончики пальцев. Зоя опять взвизгнула. — Какой он хороший! Чуть позже она забила на это и вновь сделалась беззаботной. Мы сидели на балконе ещё какое-то время, пока я во всеуслышание не заявил, что отлучаюсь отлить. Третья бутылка пива придала мне смелости, накинув сверху ещё несколько единиц шарма. В чужом доме я начал чувствовать себя более уверенно. Естественно, атмосфера теперь мне тоже казалась более расслабляющей, да и эти двое — как противоположные стороны одной монеты. Очень привлекательно-разные, так что мне становилось интересно их изучить. Я также подумал, что Зоя так-то даже ничего оказалась, пока стоял у зеркала, одновременно пытаясь разглядеть своё отражение и как следует вымыть руки. Руки-то я вымыл, а вот отражение своё едва ли разглядел. Всё плыло перед глазами, но до сих пор недостаточно, чтобы я взял перерыв с выпивкой. Когда я вышел из уборной, проделав небольшой крюк через кухню, то подхватил там ещё одну бутылку пива. Вскрыв её на месте, я прислушался. По отголоскам чужих голосов я смекнул, что ребята с балкона перебрались в спальню. Так что я двинул прямо к ним, пропуская через себя голос Грега. Только он какой-то другой, более высокий и менее обсценный казался. Я проник в новую локацию и столкнулся с такой картиной. Грег прыгал на кровати, Зоя стояла неподалёку, взвесив в ладони что-то типа… кнута? Какая-то бдсм штучка-дрючка, короче, на тот момент мне ещё абсолютно незнакомая. Само по себе происходящее смотрелось комично, так что я не сдержался и прыснул в кулак, замерев в дверном проёме. — Ты чё делаешь, Гре… — сам себя останавливаю на полуслове. Понимаете, у Грега была одна небольшая особенность. Если не вдаваться в подробности — диссоциативное расстройство личности. Для более приземлённых людей, типа меня, которые не шарят, скажу ещё проще — раздвоение личности. Конечно, есть разница между этими вещами, но я пока только начинаю въезжать, так что мне простительно путаться в формулировках. На самом деле об этом расстройстве Грега мне намекал ещё Федя, который много общался с Зоей когда-то давным-давно. Затем, когда я заимел счастье переписываться с самим Грегом, парень это подтвердил, цитата: «Да, у меня диссоциатив, вызванный птср. Ну, короче, представь, что тебя не один, а два. Вот так и у меня. Сам увидишь». Я тогда не особо поверил ему, думал, это всё одна такая большая наёбка. Чистейшей воды пиздёж, который меня никоим образом не коснётся. Сейчас же я стал свидетелем чужого перехода наяву. В общем, в этом грозном, сильном, пуленепробиваемом парне с дерзким оскалом, что от и до представлял из себя сплав бандитских нулевых и буржуазии, притаилась крохотная малявка. То ли мальчик, то ли девочка, не совсем понятно, но даже у этой малявки имелась собственная кличка. Эта личность звала себя… — Лакота! — Зоя шлёпнула парня кожаной игрушкой по ноге, прогоняя с кровати. Этот самый Лакота спрыгнул на пол и завертелся у меня перед лицом, то приближаясь впритык, то отдаляясь, громко топая по полу. — Я, я, — он попытался заговорить со мной. Всё в нём — с ног до головы — оказалось абсолютно противоположным тому, что я уже наблюдал. — Я так рад, что ты приехал! Однако что со мной за чертовщина? Я не мог перестать пялиться на него. У меня глаза по-любому навыкате, и бутылку я едва ли не обронил. Всё в этом человеке, с чем я имел дело до этого, вдруг переменилось. Но я не мог понять, какого хуя меня это так сильно впечатлило. Сперва я просто посмеивался, пока эти двое носились по комнате. Лакота радовался и бесился, а Зоя пыталась его догнать, то ли зажать в углу, то ли просто кожаной игрушкой шлёпнуть. Знаете, я будто бы очутился в другом мире. Совершенно незнакомом мне, но таком чертовски привлекательном и искушающем, что невозможно противиться своим желаниям. Мигом приблизившись к Лакоте, я схватил его за подбородок и принялся рассматривать. — Привет, — поздоровался я. — Привет, — ответил он, чуть запнувшись на начале фразы. Затем он начал сопротивляться, сопеть и пытаться вырваться, потому что я слишком долго удерживал его, стараясь как можно подробнее изучить. Но все эти его реакции меня привлекали лишь сильнее. Я ещё немного покрутил его в своей руке, после чего отпустил. Он будто даже меньше ростом стал. Голос другой. Манера речи тоже иная. И взгляд, блядь, со взглядом-то что случилось? Я всё не мог понять. Всё ещё чувствовал, словно меня ловко разводят. — Лакота? — позвал его я, чётко проследив за тем, как парень отшатнулся в сторону и спрятался за плечом у Зои. Он меня боялся? Нет, не так. Он меня стеснялся. — Дей, — позвал меня Лакота и осторожно выглянул из-за чужой спины. Похуй, решила какая-то часть меня. Чужие забавы — это чужие забавы. Главное, что мне сейчас весело как никогда. А с появлением Лакоты так в разы веселее. Мы носились за Лакотой вместе с Зоей ещё несколько минут, пока ситуация не приобрела весьма интимное положение дел. Я развалился с пивом на кровати и лениво наблюдал за тем, как Зоя и Лакота целуются. Это отчасти ощущалось странно, но я предвкушал дальнейшие события с особым энтузиазмом. Попивая примерно пятую, а может, даже шестую бутылку пива, я думал о том, что Зое в каком-то смысле повезло встретить Андрея раньше меня. Ах да, совсем забыл добавить — этого парня с раздвоением личности звали Андрей Глущевский. Я и сам узнал об этом абсолютно случайно. Недавно. Сегодня. Так его называла Зоя несколько раз до этого — сперва по имени, а затем по фамилии. — Эй. — Кстати, о Зое. Её раскрасневшееся лицо оказалось повёрнуто в мою сторону. Рукой девушка потянулась к моей футболке, цепляясь пальцами за воротник. — Поцелуешь? Но поцеловать она предлагала не себя. Я это понял по красноречивому кивку её головы в сторону и даже не подумал отказывать. Если говорить совсем честно и откровенно, я ведь затем сюда и приехал — побухать да потрахаться. Вот и все мои планы на сегодняшнюю ночь. Отложив пустую бутылку в сторону, я неспешно навис сверху. Ну да, это был совсем не тот Грег, с которым я познакомился. Но от него до сих пор пахло цитрусами. Точно так же, как в нашу первую встречу. Заострённые черты лица слегка смягчились от Зоиных ласк, а губы беспрепятственно приоткрылись передо мной, ища продолжения. Опуская голову, я медленно провёл носом по щеке парня, втягивая его запах. Мне всё так же неумолимо сильно хотелось коснуться его, какая бы личность передо мной ни проявилась. Так что я осторожно сорвал с его губ судорожный вздох, пока целовал его в шею. Он первый меня отстранил, разворачивая мою башку в сторону Зои. — Теперь вы. В моей голове промелькнула мысль, что я не хочу. Но это была всего лишь тупая мысль. Конечно, я хочу. Ведь так? Я смотрел в её глаза всего секунду. Мне померещилось, что наша секундная мысль — эта первое и единственное сходство, существующее между нами. Но я не придал этому значения и не дал ей возможности отвернуться или отказать мне, когда притянул лицо девушки к себе рывком. Поцелуй с ней меня не разочаровал, но и не взволновал. Знаете, по-моему, достаточно поцеловать кого-либо единожды, чтобы понять, что в постели у вас будет полное фуфло. Вот тут такая же история. Но я всё равно продолжил её целовать. Дольше, чем Лакоту. Я как бы извинялся за то, что ничего не чувствую, уделяя ей чуть больше внимания. Я так часто делаю. И не только когда целуюсь. Мы продолжали изучать друг друга всю ночь. Я точно помню, с каким энтузиазмом прикасался к ним обоим. Но чем больше я касался Лакоты, тем отчётливее осознавал, что лично для меня Зоя — это третий лишний. Впрочем, я просто хотел попробовать нечто подобное. Я просто плыл по течению, не задумываясь о последствиях, как делал всегда. Я абсолютно точно не планировал разрушать их союз. Потому что вся эта расхваленная Грегом полиамория не для меня.