По кличке

Поймать таксиста в Уфе — настоящее испытание. Мало того что каждый второй бомбила на рожу страшный, так ещё и ни одной девки за жёлто-чёрной стойкой ни разу не показалось. Яндекс.Такси из аэропорта не везло вовсе. По крайней мере, в столь позднее время. Так что мне ничего не оставалось, кроме как согласиться на условия пожилого водителя, тёршегося в курилке. — Так за сколько довезёте? — спросил я, пока мой будущий извозчик строил маршрут. — Ну, — мужик поскрёб затылок. — Это чёртова залупа, пацан. Полторуха, не меньше. Не то чтобы у меня имелось много денег с собой. Из-за неимения постоянной работы я не мог позволить себе шиковать, но как-то добраться мне всё-таки нужно, поэтому я согласился. В общей сложности при себе я имел тысяч пять и был крайней расстроен, расставшись с одной третьей своего скромного бюджета так скоро. По нужному адресу я прибыл примерно к двум часам ночи. Снова на меня взирали всё те же угрюмые дома, походящие друг на друга. В этот раз на улице казалось куда холоднее, чем в прошлый мой приезд. Но даже это не побудило меня надеть подштанники. Устремив взгляд на шестой дом, я застыл на месте. На крыльце в этот раз Грег встречал меня в одиночестве, чему я оказался так безумно рад, что буквально снёс его с ног, когда взобрался по скользкой заснеженной лестнице. Мы лежали на холоде, укутанные в тёплые зимние куртки. Пока Грег, а это был именно Грег, заливисто хохотал подо мной, я бессовестно целовал его лицо до тех пор, пока не выбился из сил. — Люблю, — повторял я, нагло расстёгивая его куртку и пихая руки под толстовку. — Люблю тебя. Между нами завязалась ожесточённая борьба за право погреться под чужой одеждой, в которой я, конечно же, одержал победу. — А я-то тебя как люблю, — смиренно выдохнул Грег и зажмурился от прикосновений моих холодных пальцев. — Придурок. Мы проторчали на улице ещё минут пять, пока совсем не отмёрзли конечности. Только после этого двинули внутрь помещения, ввалившись в прихожую наперегонки. Стоя на пороге квартиры, я первым делом вылетел из ботинок и стряхнул с себя куртку, пытаясь не позволить Грегу запихнуть свои околевшие конечности мне под футболку в отместку. Зоя выбежала откуда-то из комнаты, вся растрёпанная. — Привет! — выкрикнула она. Я как раз удерживал обе руки Грега в этот момент. Метнув в девушку короткий взгляд, я кивнул и сказал: — Ага, привет. — Вышло не очень воодушевлённо, но Зоя не придала этому значения. Или мне так казалось. В любом случае я был слишком увлечён противостоянием нападкам Андрея, который всё-таки сумел запихнуть руку мне под воротник. — Это нечестно! — Ещё как честно! — расхохотался Глущевский. Чуть погодя Андрей вошёл глубже в коридор и замер позади Зои, обхватив девушку за талию. Я, наконец-то избавившись от верхней одежды, шагнул к ней, протягивая руку. Мои пальцы опустились поверх её щеки. Она сама задрала голову, чтобы я смог её поцеловать. С момента нашей с ней последней встречи утекло слишком много воды. Андрей приезжал в Москву минимум дважды, когда как Зоя даже не пыталась меня навестить. У неё всегда находились отмазки, а я не мог позволить себе вырваться с учёбы до новогодних каникул. Как-то так мы и существовали как парочка, изредка списываясь в мессенджере. Моё мимолётное увлечение Зоей прошло, точно простуда. Хотя я и сам не пытался это как-то исправить. Мать всё время твердила, что невозможно любить двоих одновременно и одинаково. Я только сейчас начал понимать это, стоя с отпечатком блеска на своих губах. Но во мне ещё теплилась надежда на то, что вдруг она всё-таки неправа. — Пошли покурим, — скомандовал Грег и первый двинул в сторону балкона. За ним следом увязалась Зоя, по традиции увлекая меня за собой, вцепившись мне в руку. Не успел я обустроиться, как Андрей молниеносно всучил мне бутылку пива. Зоя предложила сигарету. Кошка боднула в правую ногу. «Ебать, — думаю, — чувствую себя как русская богема». Такой тёплый приём мне даже родная мать не устраивала уже очень давно, а тут незнакомые люди, с которыми я всего лишь сплю. — Ты не голодный? — спросил Грег закуривая. Я перенял зажигалку и подкурился сразу после него. — Не-а, — отрицательно помотав головой, я рухнул на одну из подушек, что валялась на полу. С последнего моего приезда в Уфу эти двое устроили небольшую перестановку. Главное — они убрали кресло-мешок. — А куда делся этот, — я махнул рукой туда, где до этого валялся этот яркий предмет интерьера. — А его Руна разорвала, — объяснила Зоя, удерживая на руках рыжую кошку с порванным ухом. Это как раз и была Руна, что без опоры под собой ярко стрессовала, недовольно шипя на девушку. Зое пришлось опустить её на пол сразу после того, как на неё гаркнул и сам Грег. — Мы двое суток собирали пенопласт, — добавил Глущевский. — Пенопласт был везде. — Ага. — Даже в трусах! Грег стряхнул пепел в пепельницу и несколькими пальцами подцепил край своих спортивных штанов. Оттянув резинку, он демонстративно опустил взгляд вниз, а затем отпустил её. — До сих пор, — ухмыльнулся он. — Тебе надо бы помыться, сладкий, — сказала Зоя и тоже закурила. Она забралась на кресло неподалёку и откуда-то с полки подхватила стакан, удерживая тот в руке. — Как твоя учёба, Дей? — Учёба хорошо. — Я сделал ещё один глоток пива, только побольше. — Сессию закрыл без проблем, — сухо ответил ей я улыбнувшись. Вообще-то, это была ложь. Сессию я закрыл, но на мне висели долги. Да и дохуя нервов помотали мне преподы, пока я пытался задобрить самых дотошных. С учёбой я не в ладах, можете не сомневаться. Вместо просиживания жопы на лекциях, я предпочитал просиживать жопу в скверах со своими верными собутылниками, что также предпочитали сбегать с пар вместе со мной. Я не видел в этом ничего зазорного, так как считал, что на первом курсе уже успел установить нужные контакты, а на втором тупо пинал хуи. Хотя во время сессии все мои многочисленные пропуски всплывали, дав о себе знать в виде красивой красной надписи «не зачтено». Я, конечно, расстроился, но гораздо меньше, чем когда мне впаяли незачёт на первом курсе. — Зоя, блядь! Я перевёл взгляд с бутылки на Зою. Та застыла, удерживая сигарету над чашкой, и растерянно смотрела на Грега. — Сколько можно? Я тебя сотню раз просил не тушить бычки в посуде, — рявкнул Андрей. Девушка поджала губы и опустила глаза, состроив грустное лицо. — Ну прости, — протянула она, раскаянно глядя на Глущевского. — Чё прости-то? Просто не делай так. — Ну прости, прости, прости. — Она отставила чашку в сторону и встала на ноги, подходя к парню и обнимая его за плечи. — Не злись на меня. — Она чмокнула его в щеку, но менее напряжённым его лицо не стало. — Ну не дуйся, бука, я же извинилась. — Чашку помой, — вздохнул Грег, вдруг сжалившись. Он приобнял Зою и бросил короткий взгляд на меня. — Я просто не люблю, когда бычкуют в посуду. Флешбэкает в какой-нибудь притон, — пояснил он, и я согласно кивнул вместо ответа. — А я, кстати, сигареты в школе продавал, — с целью слегка сгладить повисшее напряжение решил поделиться я. — Ой, а у меня!.. — Голос снова подал Андрей. Я резко перевёл взгляд на его лицо и расплылся в бесконечно довольной улыбке. — А у меня… — это говорил Лакота. Он появился неожиданно, как, впрочем, и всегда. За все те разы, что Андрей приезжал в Москву, а приезжал он больше двух раз точно, Лакота успел ко мне присмотреться. Теперь в моём присутствии чаще выползал Лакота, чем Грег. Ну, мне так казалось. Ещё мне казалось, что они как будто бы боролись друг с другом за право руля. — А у меня повысился навык готовки. И вообще, будете меня обижать — уйду от вас и открою свой бизнес, буду печь печенье. — Лакотик! — Зоя навалилась на него с большей силой, принявшись активно тискать парня. — Тебя так давно не было видно, радость моя. — Да я был, ну, я смотрел, вот. — Кота взглянул на меня мельком и тут же отвёл взгляд. А я не мог. Не было никаких сил. Настолько он очаровательный и милый, что у меня просто не было никаких сил сопротивляться растекающемуся по венам чувству любви. Я поднялся. Сделал несколько шагов в их сторону и обнял Лакоту. Мне, конечно же, пришлось обнять ещё и Зою, но никаких негативных эмоций я в тот момент не испытал. Я просто резко осознал, что очень сильно его люблю, и всё остальное — всё, что беспокоит или раздражает меня, всё, что любит его столь же сильно, как и я сам — просто не имеет значения. — Знаешь, Зоя, — подал голос я, — твой новогодний подарок, точнее, его часть… Короче, готовь удобную одежду. Завтра пойдём кататься на лошадях. И тут в квартире раздался такой визг и писк, что у меня едва ли не лопнули перепонки. Зоя начала кричать и прыгать. Расцеловала мне всё лицо, сжала Лакоту и убежала с этими всеми криками куда-то в комнату. — Я… — Проводив девушку взглядом, я снова посмотрел на Коту. — Ты крутой. — Лакота встал на носочки и прижался губами к моему подбородку. — Я, кстати, скучал, — добавил он уже тише. — Я, кстати, тоже, — признался я шёпотом. Следующее утро стало лучшим на моей памяти. Я открыл глаза пол-одиннадцатого. Зои в квартире не было. К тому моменту она уже как два часа вкалывала на своей работе, позволив тем самым мне насладиться единением с Андреем. Мы и до этого просыпались в одной кровати только вдвоём, но проснуться вдвоём в Уфе оказалось куда волнительнее, чем в моей комнате в Москве. Я никогда не любил свою комнату. Слишком много нехороших событий в ней происходило. Светло-синие стены давили, точно гидравлический пресс. А здесь большая светлая спальня. Даже сквозь занавески пробивался яркий дневной свет, подсвечивая лицо Андрея. Я лежал тихо, как мышь, и просто рассматривал Глущевского. Его длинные ресницы, совсем как у девчонки, манили к ним притронуться. Но даже так — я не шевелился. Если парень вдруг проснётся, больше не подвернётся возможности его рассмотреть во всех подробностях. Осторожно вытянув руку из-под одеяла, я, едва касаясь, провёл пальцем по его нижней губе. Знаю, я сказал, что не буду этого делать, но моё желание сильнее здравого смысла. Придвинувшись поближе, я всё-таки прислонил палец к его ресницам, мягким и пушистым, реально как у девочки. Это единственное, что в нём «как у девочки». Всё остальное было мужским. И мне это нравилось. Отсутствие андрогинности в Андрее, которая раньше казалась мне безумно сексуальной, не меняло моего восприятия. Им хотелось любоваться. Его хотелось рисовать. Что я и делал. Смешно, да? Пацан, а как втюрившаяся малолетка, рисует другого пацана, в которого по уши. На самом деле, рисовал я крайне редко, и только по необходимости. Такой необходимостью стал Новый год, который наступит уже через несколько дней. Я потратил на рисование около двух недель, даже привёз все эти рисунки с собой, планируя вручить те Андрею в качестве подарка. Не основного, конечно же, но одного из. Правда, я немного нервничал. Нет, не так. Я пиздец как стремался. Мне не хотелось опозориться, понимаете? Я задумался и нечаянно уложил ладонь Андрею на щеку слишком крепко, из-за чего последний открыл глаза. — Ты чё, — сонно прохрипел парень, сомкнув веки обратно. — Извини, — поспешил оправдаться я. Но рука Грега уже оказалась поверх меня и с силой дёрнула на себя, вынуждая уткнуться лицом в его грудную клетку. Он что-то ещё пробубнил, прежде чем засопел обратно. Мне стало уютно, так что я и сам прикрыл глаза. Вновь проснуться нас вынудил грохот, доносящийся из прихожей. Когда я открыл глаза, Грег уже сидел в кровати, а по комнате, громко топая, маршировала Зоя. — Пиздец, как же меня бесит начальник! — раздражённо выкрикнула она, стягивая с себя верхнюю одежду до наготы. — Мерзкая сучка, до всего докапывается! — Она швырнула на кровать толстовку. Затем туда же полетела её майка. Я смотрел, как Грег сонно потирает глаза, выслушивая гневную тираду девушки. — А можно было как-то понежнее нас разбудить? — спросил Глущевский. Сразу после этого Зоя замерла в центре комнаты, прикрыв грудь руками. На её лице застыло ошеломлённое выражение. Девушка сложила ладони воедино, как при молитве, и виновато улыбнулась. — Извини. Ну, ты же знаешь, какая я громкая. — Да, но ты же знаешь, какой у меня чуткий сон. — Махнув рукой, Андрей принялся выбираться из-под одеяла. — Что на сей раз сделала Ксенья Геннадьевна? — Да она!.. — Зоя уже было приготовилась поведать обо всех грехах своего начальства, как вдруг вспомнила о руках, которые забыла помыть, и молниеносно удалилась в ванную комнату. Я тоже протёр лицо ладонью, медленно переводя взгляд на Грега. — Ты чего? — А. — Он посмотрел на меня в ответ, прекращая думать. Морщина между его бровей разгладилась, и он вновь ухмыльнулся мне, только не так нахально, как обычно, а будто бы через силу. — Решаю, что сделать. — А что ты можешь сделать? — Так это же я устроил Зою к своей знакомой, — вдруг ответил Грег. — Зачем? — Потому что она не могла найти работу, — объяснил парень. Я хотел спросить ещё что-то, но в спальню вернулась Зоя. Уже чуть более спокойная, чем до этого. И одетая. Она обвела нас внимательным взглядом, после чего топнула ногой по полу. — Спите, да? А я с девяти батрачу! Быстро встали, голубки, я хочу кушать. Ничего не оставалось, как пойти на поводу у этой девушки. Я выбрался из кровати первый. Зоя рухнула на край матраса, где до этого лежал я, и решила ещё немного пожаловаться Грегу о том, кто и как докучает ей на работе. Мне быстро надоело слушать её нытьё, так что я натянул шорты и намеревался идти. — Ушёл зубы чистить, — я предупредил ребят, преодолевая коридор и скрываясь за дверью ванной комнаты. Моё отражение в зеркале мне нихуя не нравилось. Эмоция не та. Я всю жизнь прожил так, что по утрам, торча напротив зеркала, учил себя правильным выражениям лица. Есть некоторые вещи, которые не хочется показывать остальным — для этого и существовало зеркало, на котором можно натренировать свои реакции вплоть до мастерства, подобного актёрскому. Конечно, от оплошностей в жизни это не всегда спасает. Есть риск накосячить с мордой. Но зачастую вовремя и правильно состроенная гримаса спасает от лишних вопросов. Например, как думаете, какое выражение лица должно быть, если ты влюблён в человека, только уже занятого? Это будет печальное лицо, полное разочарования и тоски, с глазами на мокром месте, поджатыми губами и бровями, что сходятся у переносицы? Такое же лицо, каким оно было у Феди в нашу последнюю встречу. Но моё лицо сейчас кривовато улыбается, как у сумасшедшего. Реакция на стресс? Или оно такое, потому что я уже настроил себя на всё то дерьмо, которым захлебнусь, если вовремя не уйду? Не хочу проживать это. Я, может, и прогульщик, но не тупой, и не мазохист. — Сука, — я отчаянно выдохнул в тишине, выкрутив кран до упора. Не хочу проживать это. Я не тупой и не мазохист, но как поступить по совести — мне никто не подскажет. Самое отстойное — это принимать решения.

***

На улице стоял просто собачий холод. Этот холод забирался под воротник и заставлял стучать зубами. Январь в принципе был лютый в этом году, а в Уфе, казалось, — вдвое холодней. Мне не нравились морозы. Вот вообще ни разу. Особенно гулять в морозы. Но раз уж я уже оплатил эту поездку, преподнеся как подарок, я решил, что будет справедливо, если я тоже буду присутствовать. На самом деле я оплатил поездку им обоим — Лакоте тоже. Видели бы вы их глаза. Это стоило того, что бы я промёрз до костей. Хотя Андрей не испытал такой же восторг, которым буквально разило от Зои, но ему всё же понравилось. Пока я наглаживал сторожевого пса, Зоя тискалась с лошадью. Лакота тоже предпочёл повозиться с собаками после прогулки вместе со мной вместо того, чтобы продлить скачки. Вместе с ним мы наблюдали, как Зоя галопом носится по полю ещё какое-то время. Я тогда подумал, что, когда она такая счастливая и увлечённая, в ней даже что-то есть. Что-то, что могло бы меня зацепить, сложись всё иначе. — Так ты собачник или кошатник? — выпытывал Лакота, укутавшись так, что за шарфом и капюшоном я мог лицезреть только его глаза. — Собачник, — ответил я. — А я кошатник. — Удивительно, — усмехнувшись, я снова провёл ладонь по загривку местного лабрадора. — Издеваешься, да? — Ни в коем случае, — я улыбнулся несколько иронично, наблюдая за тем, как парень очень экспрессивно возмущался про себя. — Да точно издеваешься. — Зачем тебе вообще столько котов? — Ах, это… — Лакота сделал паузу, будто бы подбирая правильные слова. — Я вытащил их из помойки, когда мне только стукнуло шестнадцать. В тот день было так же холодно, как сегодня. Не знаю, сколько они там пролежали, но когда я их нашёл, никто из них уже не издавал звуков. — И как же ты тогда их заметил? — Буковски. Он шуршал пакетом, в котором они лежали. — Лакота оттянул край шарфа, чтобы продемонстрировать мне свою счастливое лицо с покрасневшим носом. — Он спас всех их. Старший брат выводка. Мне стало паршиво на душе от осознания, что существуют такие отвратительные люди, которые способны выбросить котят в мусорном пакете в такой лютый мороз. С другой стороны, есть такие люди, как Андрей, которые готовы идти на жертвы, чтобы подарить хорошую жизнь четырём невинным существам. Сама мысль того, что мир невозможно избавить от зла, приводила меня в бешенство. Правда, я никак не продемонстрировал этого. По крайней мере, не перед Лакотой. — Ты герой, — сказал я ему, чувствуя необъяснимую благодарность за то, что такой человек выбрал меня. Вечером у нас должен был состояться предпраздничный ужин. Лакота пробежался по новогоднему меню, размышляя вслух, что ему приготовить. После прогулки с лошадьми меня на пару с Зоей отправили в единственный большой супермаркет Уфы, такси до которого Грег заказал лично. — На, держи. — Раздался голос Андрея у меня за спиной, когда я уже садился в машину. — Только купи всё, что будет в списке, который тебе отправлял Лакота. — Я прикрыл за собой дверь и с неописуемым удовольствием расположился в тёплом пространстве. Через пару секунд рядом со мной оказалась и сама Зоя. Она прижалась к моей руке, обвив ту, и уронила свою голову мне на плечо. В окне мелькнул Грег, после чего наша машина унеслась в сторону центра. От разморившего нас тепла мы с Зоей оба задремали вплоть до конечного пункта. — Так, — сказала Зоя, когда мы уже вошли внутрь магазина. Девушка схватилась за тележку и поманила меня вглубь супермаркета, поглядывая в телефон. — Нужна утка! — доложила она и двинула к мясному отделу. Я следовал за ней хвостиком, послушно наполняя необходимыми продуктами нашу тележку. — Вино, шампанское, виски, — перечисляла она, а я тянул руку к разным напиткам, протягивая те девушке. Она внимательно изучала этикетки и либо возвращала мне, либо клала к остальным покупкам то, что её устраивало. Ненавязчивые зарубежные треки играли в огромных колонках на потолке, подкрепляя атмосферу праздника. Всюду сновали покупатели, создавая километровые очереди на кассах. Мы бродили между полок минимум полчаса, пока Зоя не двинула к выходу. — Я так люблю Новый год, — поделилась она, пока я выкладывал содержимое нашей тележки на ленту. — В Молдове мы с родителями редко праздновали его! — Зато мы как следует отпразднуем, — подбодрил её я. — Ты очень милый, Дей. — Мы с тобой похожи, — подметил я. — Думаешь? — Зоя мягко улыбнулась. В руках она крутила розовый антисептик, которым обработала руки минутой ранее. Я и раньше замечал, как подобные штуки беспорядочно валялись в разных углах их квартиры. — Конечно. Мы завоеватели, — я протянул руку и убрал выбившуюся прядь волос девушке за ухо, — и непоседы. Не знаю, говорил я хоть немного честно, или это была откровенная спонтанная ложь, чтобы избавиться от того чувства неловкости и тишины, которое нередко возникало между нами. В любом случае мои слова подняли ей настроение. — Ну, моё сердце ты уже завоевал. Осталось мне, — Зоя лукаво прищурила глаза, не переставая игриво улыбаться, — завоевать твоё. Кассир пробил все наши закупки. В последний момент Зоя подсунула клубничную жвачку, которую женщина тоже пробила. — С вас две тысячи восемьсот тридцать два рубля, — пробухтела кассирша. Мы уставились друг на друга в ожидании чего-то. Я отследил взглядом Зою, которая успела ловко прошмыгнуть мимо меня и уже активно складывала продукты в пакет. — Ты заплатишь? — спросила меня она, не отрывая взгляда от продуктов. На что я растерянно кивнул. Вытащив карту, я приложил её к терминалу. Повезло, что денег на это хватило, подумал тогда я. Переняв у Зои пакеты с боем, я повёл её на выход. Девушка бодро жевала свеженькую жвачку, следуя на сей раз хвостиком за мной. Оказавшись на улице, я замер в проходе, снова бросив на неё взгляд. — Можем ехать домой? — Ага, — кивнула она и посмотрела на меня своими большими зелёными глазами, надув жвачный пузырь. Я понял, что вызов такси — также на моей совести, поэтому достал телефон и подул на экран в надежде, что телефон из-за холода не отключится ещё хотя бы ближайшие минут десять. — Адрес правильный? — я показал Зое экран своего сотового. — Всё верно, сладкий. Мысленно обрадовавшись, что хотя бы такси оказалось недорогое, я вызвал машину. Хотя, конечно, меня немного расстроило то, что на этом мои деньги совсем закончились. Даже на такси до аэропорта едва ли хватит. Но с этим не должно возникнуть проблем, я всегда смогу занять у матери. Ну, когда ни Зои, ни Андрея не будет рядом. Через час мы уже вернулись домой. Зоя выхватила из моей руки пакет в прихожей и вручила его Андрею. — Мы всё купили! — бодренько выкрикнула она, сияя от счастья. — Молодцы. — Грег перенял ношу и в следующую же секунду протянул ладонь. Я принялся снимать ботинки. — Моя карта. — Держи, — ответила Зоя. Я в тот момент искал свободный крючок, чтобы повесить куртку. — Дей, ты будешь курить? — снова заговорила девушка. Когда я обернулся в её сторону, Зоя уже стряхивала с себя куртку, швыряя ту на тумбу. — Буду. Мы в очередной раз расположились на уже знакомом балконе, раскинувшись небольшой бандой, состоящей из людей и животных. Откуда-то из ящика Зоя извлекла игральные карты и принялась раздавать те на троих. Когда она уже раздала карты, то спросила: — Андрюш, ты же играешь? Парень молча плюхнулся на пол и подхватил бесхозные карты. — В переводного и подкидного? — спросил он, зажимая сигу в зубах. — Ага, — ответила Зоя. И мы начали рубиться в карты. Вообще-то, я любил азартные игры, особенно если есть возможность в них что-то выиграть. Вместо денег, мы играли на желания. Я считал, что достаточно хорош в картах, пока не начал знатно сосать в этом. Первый мой проигрыш достался Грегу. Он велел мне пять минут пародировать пирата, чем я и занимался все следующие минут восемь. Три бонусные минуты Грег получил за свои красивые глаза. Второй мой проигрыш также достался ему. На сей раз Грег приказал мне осушить всю бутылку залпом, что едва ли можно было назвать наказанием. После двух раундов я начал ощутимо сдавать позиции. Моя вера в себя чутка схлынула, так что под конец, уже видя, что мне не выиграть, я просто швырнул карты на пол и заявил: — В пизду. Сдаюсь. Давай сюда своё желание. За меня говорило то, что я выпил. А выпил я достаточно, чтобы уже с трудом шевелить языком. Зоя посмотрела на меня своим едва охмелевшим взглядом. Покрутила на пальце светлую прядь волос и вместо тысячи слов встала на ноги. Она подошла ко мне и наклонилась, побуждая подняться следом. Будучи в незнании я, конечно же, принял её протянутую ладонь. — Идём со мной, — она поманила меня в сторону выхода. Прежде чем покинуть балкон, я бросил короткий взгляд на Грега, чьё довольное лицо и приставленный к губам палец заставил моё сердце рухнуть. Зоя довела меня до спальни. Она ничего не объясняла, но в объяснениях не было никакой нужды. Любой человек, способный видеть дальше собственного носа, может догадаться ещё на подступе к кровати, зачем в неё приглашают. И тут два вариант: либо развлекаться, либо спать. А уставшей Зоя точно не выглядела. Её ладони легли на плечи и опустили меня на матрас. Затем она плавно сняла с себя футболку, вмиг оказавшись голой по пояс, и оседлала мои колени. Девушка уложила мои руки на свою талию, а я замер, будто мне лет четырнадцать, ничего не предпринимая. В такой позе мы провели где-то минуту, пока я безуспешно пытался переварить то, что произошло. Пазлы в моей голове начали медленно складываться в общую картину, когда она снова заговорила: — Вы с Андреем виделись без меня уже дважды, верно? — Она собственной рукой задрала мою ладонь выше, побуждая провести той по всему её телу. — Мне обидно. Я хочу, чтобы ты уделил мне больше внимания. Понимаешь, Дей? Они ведь пара, правильно? Значит, они заранее это обговорили. Таким образом, Андрей был не против нашего уединения. От одной этой мысли мне стало очень досадно, и моя досада обратилась в гнев. Я сгрёб Зою за бедро и повалил девушку на кровать. Тут же навис сверху, подмяв под себя. Моё лицо полностью под моим контролем, и она ничего не заметит. Она ничего не увидит, потому что я поцелую её в шею. Она ничего не почувствует, потому что я запущу руку ей под каёмку коротких шорт. — Какая же ты жадная, — прошептал я, прежде чем снять с неё оставшуюся одежду. Во мне зарождалось новое, прежде незнакомое чувство. Это чувство ещё хрупкое, как щенок, и злое, будто его успели затравить дерьмовые хозяева. Это чувство цветёт каждый раз, когда Зоя тихонько выдыхает. Мне до сих пор кажется, что ей неприятны мои прикосновения. Но если она молчит, как и я сам, значит, мы похожи друг на друга гораздо больше, чем мне казалось. Через час я открыл глаза, лёжа рядом с Зоей. Помнится, я говорил вам, что гей? Я так действительно думал. Тем не менее у меня встал. Возможно, всё дело в негативе. Возможно, в Андрее, поселившемся в моих мыслях. Возможно, я просто слишком много выпил. Возможно я не гей, как всегда считал. В любом случае мне было дерьмово. Любому из вас было бы дерьмово, окажись вы на моём месте. Осторожно вытянув руку из-под головы девушки, я натянул треники и медленно сел на кровати. Хотелось закричать, но вместо этого я медленно выдохнул, накрыв лицо ладонями. Я предположил, что Грег до сих пор на балконе, поэтому, немного прооравшись внутренне, я побрёл именно туда. По пути я подхватил свой рюкзак и закинул его на плечо. Мне не хотелось оставаться в одной комнате с Зоей так сильно, что даже чувство стыда, поселившееся во мне после секса, не смогло убедить меня не показываться на глаза Глущевскому. Хотя стыдно мне было именно попасться ему на глаза. — Эй, — тихо позвал его я, пробираясь внутрь. Это всё ещё был Грег. Я понял по его взгляду. А ещё по тому, как он гладил Буковски, разлёгшегося на его коленях. Грег и Лакота по-разному наглаживали только этого кота. У них обоих имелся какой-то свой особый способ проявления чувства, но проявляли их так искренне и тепло они только к этому коту. Может, со мной это когда-нибудь начнёт работать похожим образом? — Эй, — Грег привычно оскалился, затушив окурок в пепельнице, в которой уже не оставалось свободного места для бычков. — Ты чё не спишь? — спросил он сипло, тут же прокашлявшись. — Не хочу без тебя засыпать. В его взгляде промелькнула какая-то тоска, а натянутая улыбка медленно сползла с лица. — А я не могу без тебя уснуть, — тихо признался он, рукой намекая мне упасть рядом. Так я и поступил, присев таким образом, чтобы наши плечи соприкасались. Сначала мы молчали. Я молчал, пытаясь унять необъяснимо ускорившееся сердцебиение и лёгкую дрожь в руках. Всё это я сделал лишь для того, чтобы скромно взять Грега за руку. Он среагировал мгновенно, крепко сжимая мою ладонь в своей, но до сих пор смотрел куда-то вдаль окна. Я почувствовал облегчение. Как собака, которую не оттолкнули. Осмелев, я развернулся и медленно опустил свою голову на его плечо. А потом и он сам мягко опрокинул свою башку поверх моей. Сбросив рюкзак с плеча, я расстегнул молнию и извлёк из него завёрнутый в бумагу альбом. — Это тебе, — тихо произнёс я, протягивая то, чем до последнего не хотел делиться. — С Новым годом. Андрей осторожно развернул мой подарок и посмотрел на обложку. Краем глаза я заметил, как его губы тронула улыбка. Мои тоже. Он перелистывал страницы очень медленно. Я каждый раз немного напрягал боковое зрение, чтобы лучше рассмотреть его лицо. Кажется, Глущевский вообще не прекращал улыбаться. Он изучал мои кривые каракули и водил пальцами по листам. Так мы и застыли. Казалось, я слышал музыку в ушах даже без наушников. Грег ничего не говорил. Я тем более не спешил портить момент. Слышно было лишь мурчание кота, шум гудящих ночных шумахеров за окнами, шелест бумаги, треск дотлевающей сигареты в пепельнице и грохот моего больного сердца. Это всё, что вам надо знать.