Через три дня Денис обязан вновь выйти на ринг. В этот раз со своим противником на межрайонных. Удивительно, но спустя немалый промежуток времени Шахов всё-таки смог найти подходящую нишу, преодолев долгий путь по поиску себя.
За своё дело он получал вполне приличные деньги, а если что-то вдруг пойдёт не так, или он отхватит травму, то всегда сможет взять на себя роль тренера. Или стать вышибалой, когда прожжённые журналисты перекроют для него воздух в спорте. Короче, Денис уже давно рассчитал все отходные пути, но фантазировать об успехах парень никогда не переставал.
Амид все оставшиеся дни не выпускал Дениса из зала. На отработку ударов левой рукой они отвели больше всего времени. Оставшиеся крупицы Шахов вместе с тренером потратил на доведение до автоматизма работы правой руки.
Было и ещё кое-что, чему не научат во время тренировки. Дисциплина. С ней у Дениса в разы хуже, чем с махами конечностями. Амид частенько жаловался Исламу, владельцу их спортклуба и главному тренеру, что у Дениса нет стержня. Из-за этого между Амидом и Денисом нередко возникали разборки. Шахов не мог понять, о чём твердит тренер, а все разговоры Амида про плохой самоконтроль и отсутствие внутренней составляющей звучали как наезды, что лишь выводили Дениса из себя. Возникало ощущение, будто они друг друга терпеть не могу. По крайней мере, так думали окружающие.
За день до соревнований тренер лично отвёз Дениса домой, а спустя несколько часов Амид вернулся с пакетом еды. Он был убеждён, что его подопечный не стал бы запариваться над ужином, перебившись дешманским фастфудом. Амид также подобрал ему подходящий завтрак и засунул всё туда же, в один пакет.
Амид хоть и вёл себя время от времени бескультурно, но его трепетный персональный подход к каждому, кого он брал под крыло, удивлял даже Ислама. Прежде чем попасть в ученики к Амиду, Денис последнего откровенно недолюбливал. Между ними двумя постоянно летали искры.
Прошло немало времени, немало драк за и в ринге пережито до того, как Амид и Денис начали ладить. Хотя нет. Они так и не поладили, зато в работе действовали безукоризненно. Денис хоть и корчил кислую мину, а всё равно прислушивался к Амиду и делал так, как тот ему велел. Или ел то, что тренер привозил.
Почти весь оставшийся вечер Шахов провёл в кровати. Он, как и было велено Амидом, плотно поужинал, а затем организовал себе ночную пробежку вокруг ближайших домов. Спать Денису хотелось практически постоянно, так что сложности в том, чтобы уснуть, будущий чемпион не испытывал.
С утра он позавтракал тем, чем его нагрузил тренер. Затем оделся в простенькие шмотки и спустился на парковку. Оттуда до спортивного клуба в Кузьминках он доехал за час по пробкам. Всё-таки это был понедельник, раннее утро не предвещало ничего хорошего. Пока большинство тачек плелось в сторону офисов, Денис лениво вертел баранку и постукивал пальцами по обивке руля, двигаясь рывками до первого красного светофора. Вообще-то, под таблетками водить машину Денису очень не рекомендовали, но так как лечением его занимались строго конфиденциально, дальше психолога и психиатра эта информация не утекала. Денис пообещал садиться за руль как можно реже, но, по правде говоря, нагло им врал.
Под таблетками некоторые его реакции будто бы притуплялись, но так не должно было быть. Первые антидепрессанты, которыми его пичкали, оказывали иной эффект. Настроение становилось лучше, а общее состояние напоминало такое, какое некоторые люди испытывают перед манией: хотелось всего и сразу, поехать туда, сделать это, пообщаться с теми, а ещё слегка колбасило между «нет» и «да», если приходилось делать выбор. Некоторые эмоции становились неадекватными. Например, если что-то у него не складывалось на тренировках, Денис срывался и мог врезать кому-нибудь просто так. Или сам по себе сдуру заезжал лбом в боксёрскую грушу, если начинал ощущать этот внутренний маятник.
Нынешнее состояние удовлетворяло Дениса. Он не испытывал злости, не испытывал раздражения, он не испытывал даже радости, хотя до сих пор умел прекрасно её имитировать. Он уже даже не испытывал потребности скрывать тот факт, что с ним что-то не так.
Дни превратились в чёрно-белые. Чёрно-белые безмятежные дни, в которых лишь иногда, по праздникам, появлялись красные мазки. Они пахли железом, и на вкус как железо, если неправильно зафиксировать защитную каппу во рту.
Денису столько раз ломали нос, что там уже по-любому нихуя не осталось, кроме хрящей, соплей и синтетики, которую он судорожно снюхивал после каждого соревнования. Сколько бы Шахов ни баловался подобной дрянью, алкоголь всё равно возглавлял его персональный топ «лучших в мире вещей». Первая любовь Шахова имела сорокаградусное спиртовое послевкусие, разбавленное в стакане с водой. Так что красивые, растекающиеся перед глазами картинки с побочками в виде обостряющихся пяти чувств никогда не сравнятся с тем охуительным ощущением постепенного опьянения и резкого отключения.
Денис бросил тачку поближе к главному входу и, придерживая спортивную сумку, вошёл внутрь огромного здания.
Уже на входе его встретил Амид и Ислам. Первый выглядел слегка взволнованно, как и обычно. Второй оставался непоколебим, как и всегда.
Денис подошёл к ним, и Амид тут же отобрал у парня сумку, передавая помощнику, который постоянно мельтешил у Шахова перед глазами на всех соревнованиях.
— Как настрой? — спросил Ислам. — Готов порвать сопернику жопу?
— Что-то я таких приёмов не помню, тренер, — съязвил Денис, за что получил смачный удар по затылку, который должен был, по идее, привести его в чувства. Было смешно время от времени ловить именно Ислама на подобных неоднозначных фразах. С тем учётом, что Денис полез в спорт, ещё и такой агрессивный, ему приходилось тщательнее скрывать свои весьма и весьма разнообразные сексуальные предпочтения. Пока он под таблетками, это не было проблемой. Тем более, те места, где отрывается Шахов, его коллеги обычно обходили за километр, скривив лица. По крайней мере, те, с которыми он сотрудничал, точно. А на остальных ему насрать.
— Колёса не пил?
— Да, — Денис неоднозначно кивнул. — Сдвинул время приёма. Вчера после обеда закинулся последними. Примерно через час меня уже начнёт люто колбасить.
— Для нас самое главное, чтобы хуесосы с верхушки не затянули андеркарт, — бурно поделился своими размышлениями Амид. — Идём пока в раздевалку, — он сгрёб Дениса за плечо и настоял на том, чтобы тот пошёл вместе с ним, но Ислам их остановил.
— Пусть поздоровается со своим оппонентом.
— Нахуя это надо? — не догнал Амид, отреагировавший чересчур эмоционально на предложение старшего тренера. — Думаешь, Денису важно, кого лупить?
Шахов медленно повёл плечом, стряхивая руку Амида.
— Я же не животное, — встрял Шахов, повернувшись лицом к Исламу. — Дай хоть руку человеку пожму. Как несчастного зовут?
Ислам шумно вздохнул, пока Амид бесился про себя, больше всех встревоженный тем, что не смог увести Дениса вовремя.
В прошлый раз, ещё до этих межрайонных соревнований, Денис устроил драку со своим соперником вне пределов ринга, так что его дисквалифицировали, даже если он одержал честную победу.
У Дениса имелись явные проблемы с контролем своих эмоций, поэтому Амид искренне переживал за судьбу их школы и в целом пёкся о Денисе больше, чем оно нужно. Ислам в данном вопросе оставался фигурой сомнительной. Не всегда было понятно, за какую команду он играет — свою или чужую, — особенно когда сам подначивал Дениса пойти и поздороваться с противником.
— Алексей Тремасов, — наклонившись к уху Дениса, произнёс Ислам, подводя своего чемпиона к нужному человеку. — Твой сегодняшний противник.
Денис замер на месте, внимательно изучая оппонента, расположившегося от него на расстоянии в пару ярдов. Алексей Тремасов казался сосредоточенным мужчиной. Ростом чуть ниже самого Дениса. Он не выглядел грузным, но рельефные мышцы отчётливо проглядывали сквозь плотно прилегавшую одежду. Жилистый, но всё-таки чуть крупнее, чем сам Шахов, в чём несомненное преимущество Тремасова, массе которого Денис слегка уступал. В остальном он был обычным. Такого в толпе встретишь — не оглянешься.
Насколько Шахову известно из новостей, в прошлом Тремасов получил сразу несколько неудачных травм на правую руку, которая являлась его рабочей. Алексею пришлось переучиваться обходиться левой и тренировать её как свою основную. Широкий спектр возможностей. Чужой недостаток можно было использовать как собственный козырь, но Денис редко опускался до хитростей и подлостей во время поединка. Только потому, что в момент, когда это могло действительно пригодиться, он переставал мыслить трезво и работал на одних инстинктах, а не потому, что придерживался каких-то выдуманных правил чести. Отнюдь, если он вспомнит про руку, то обязательно воспользуется чужой слабостью.
Пускай Денис и выглядел непричастным, но он много крутился во всей этой сфере и проявлял некий интерес к любой мало-мальски значимой фигуре в боксе.
Пренебрегая предупреждением Ислама о том, что лучше сейчас с Алексеем не контактировать, Шахов всё-таки приблизился к своему оппоненту, удерживая руки в карманах.
— Надеюсь, ты приобрёл хорошую скобку? — с ходу задал вопрос Денис, чем привлёк внимание всего состава команды соперника. Можно было разглядеть на чужих лицах проскользнувшее возмущение, местами даже осуждение, и только Алексей Тремасов смерил своего противника холодным, полным уверенности взглядом.
— Эй, шёл бы ты отсюда, — вмешался кто-то, кто топтался по левую руку от Алексея, которую мужчина молча протянул Денису в следующий момент.
Все резко притихли. Денис ещё несколько секунду изучал чужую ладонь, прежде чем вытащил правую руку из своего кармана и вытянул перед собой. В конце концов, с задержкой, но именно Алексею пришлось сменить руку, чтобы закрепить их рукопожатие. Как только ладони соперников соприкоснулись, Денис болезненно крепко сжал правую руку Алексея и дёрнул его на себя.
— Удачи. — Тремасов хотел выглядеть доброжелательно, но непроизвольно поморщился.
— Зря.
Но что «зря», Денис пояснять не стал.
В момент, когда они качнули ладонями повторно, Шахов уже смотрел на своего соперника, уверенно стоя на ринге. Рефери бодро оглашал всем знакомые правила в рупор, пытаясь перекричать возбуждённую толпу. Со всех сторон доносился подбадривающий клич, а с углов изредка мелькали вспышки фотокамер. Это заводило.
Пока на табло мигал таймер, отсчитывающий секунды до старта, Денис не выпускал чужой ладони из своей руки и бездумно смотрел Тремасову прямо в глаза.
Сам бог знает, о чём без слов толковали эти двое, пока мариновали друг друга взглядом те бесконечно долгие секунды. В любом случае, когда их руки разжались и обратились в кулаки, выставленные перед лицом, забрало упало у обоих.
— Файт! — выкрикнул рефери.
Денис втянул раскалившийся воздух ноздрями и молниеносно дёрнулся на соперника, рассчитывая произвести свинг. Если бы Тремасов не прикрылся перчатками, то буквально со старта отхватил в висок.
Сразу после блокированного удара Алексей начал перемещаться, точно маятник, короткими отступающими шагами прямо к стене, позволяя Денису приближаться к нему, но не подпуская слишком близко. Алексей был осведомлён заранее, что Денис отлично чувствует тайминг. Даже малейшая ошибка могла стоить Тремасову места в финале. Так что оба спортсмена держали друг друга в фокусе.
Они пока что просто пристреливались или рывками сокращали дистанцию для обмена некритическими ударами по корпусу. Алексею было важно решить всё в первом раунде, ибо в каждом последующем Денис будет играть агрессивнее, и об этом Тремасов тоже знал. Он также знал, что его шансы увести соперника в нокаут крайне малы, только если он вдруг поймает Дениса на ошибке.
Изначально Алексей рассчитывал провести бой вчистую, заработать очки на точных ударах и не только, но сейчас, оказавшись в клетке со зверем, его уверенность начинала постепенно таять. На это повлияла крайне поздно доложенная менеджером Тремасова информация. Как оказалось, Денис хоть и умел, но ненавидел отбивать очки. Он был слаггером, и его мало останавливали возможные травмы даже в теории, особенно если он не успевал закончить всё двумя раундами.
Алексей произвёл сайд степ по боковой части торса соперника, но не смог крепко встать на ноги, когда Денис снова на него рванул. Тремасову пришлось резко перегруппироваться, чтобы увести Дениса в клинч.
Табло опасно мигало красной пятёркой, а Тремасов ещё не успел нанести ни одного серьёзного удара, достойного хорошей оценки. И пока тёмные глаза Алексея тревожно блуждали по лицу напротив, оказавшемуся максимально близко, сам Денис долго сохранял спокойный вид, пытаясь выбраться из чужого блока. Правда, когда он наконец-то столкнулся взглядом со своим соперником, то тут же расслабил обе своих руки. Спокойное выражение лица Дениса как по щелчку скривилось. Широченная, натянутая будто бы острыми зубьями пилы, улыбка застыла у Тремасова прямо перед лицом, а защитная скобка обещала вот-вот вывалиться из чужого рта.
Зрители начали подбадривать своих фаворитов, когда комментатор боя сообщил, что ситуация патовая для обоих. Пока спортсмены кружили в кругу, играя в гляделки, фанаты двух противоборствующих команд устраивали словесные баталии со своих зрительских мест. Банка с попкорном пролетела через несколько рядов кресел и угодила в одного из зрителей, болеющих за Алексея Тремасова. Тогда пострадавший человек подскочил на ноги и двинул разбираться со своим обидчиком. Завязалась небольшая потасовка между несколькими людьми, которую поспешила разрулить охрана.
Подобное часто случалось в таких местах.
Денис тем временем полностью растворился в процессе. Он, не отрываясь, наблюдал за Алексеем и одним своим видом кричал «сделай это». Пристальный внимательный взгляд и расширенные зрачки хищно следили за каждым вдохом Тремасова, который, недолго думая, произвёл серию из двух ударов с локтя, сначала в подбородок, а затем и по всему лицу противника, прежде чем отпрянул назад.
Три минуты. Денис языком поправил съехавшую каппу у себя во рту. Его повело в сторону, когда толпа взревела, а Тремасову наконец-то зачли первое достойное попадание. Судорожно передёрнувшись всем телом, Шахов сделал широкий плотный шаг, надвигаясь на своего соперника. Действительно, что-то в нём изменилось.
Незнающий решит, что это просто выброс адреналина в крови или невообразимая воля к победе, но всё гораздо проще. Начался синдром отмены. Если приглядеться, то можно заметить, как руки у спортсмена слегка потряхивало. Тремасов оказался слишком сконцентрирован на поединке, чтобы бить тревогу. Хотя, конечно, бешеный взгляд Дениса в два счёта выдавал его невменяемое состояние. Тремасов оказался одним из тех, кто списал это на состояние аффекта, в котором находился и сам.
Две минуты. Шахов совершил хук левой рукой, обманув соперника, чтобы в следующую секунду сменить руку и перенести весь свой вес на заднюю ногу, которая резко оказалась спереди, тем самым приблизив Дениса к Тремасову. Вся эта серия уловок загнала Тремасова в ловушку, из которой выпускать оппонента Денис уже не намеревался и тут же перешёл в агрессивное наступление, пропуская те незначительные удары, которыми Алексей с ним обменялся.
Вся мощь кулаков оппонента обрушилась на Тремасова с монотонной периодичностью. Самые тяжёлые прилетали в голову, а ударами в торс Шахов зажимал соперника обратно к защитной сетке. В какой-то момент Тремасов успел передать Денису хороший джеб, отвлёкший его лишь на несколько секунд.
У Алексея появилась возможность выбраться из того положения, в котором он оказался, но боксёр не успел ею воспользоваться.
В результате Тремасов просто поскользнулся на крови и оказался на канвасе, на котором Денис догнал его ещё несколькими мощными ударами по лицу.
На двадцати последних секундах к ним подбежал рефери и дунул в свисток.
Денис застыл со сжатым до побелевших костяшек кулаком, замершим в воздухе, пока отсчитывали время.
Десять.
Девять.
Восемь.
Семь.
Шесть.
Пять.
Четыре.
Три.
Два.
Один.
Все пальцы рефери оказались выпячены в воздухе. Денис ничего не слышал, ориентируясь только на этот жест, ознаменовавший конец поединка.
Шахов отшатнулся в сторону, когда на ринг высыпались товарищи его соперника, в ускоренном темпе стараясь привести того в чувства. Сам Денис подошёл к своему углу и предоставил своё дезориентированное тело коллегам по команде.
— Ты молодец, — урывками доносилось до Дениса со всех сторон, который ощущал в переносице только застывший металлический запах, перемешанный с синтетической кислотой.
Он уже плохо соображал. Мышцы сокращались под кожей, провоцируя лёгкий тремор и омерзительные судороги по всему телу. Его так и не разжавшийся кулак взмыл в воздух. Шум в ушах сменился разрывающим перепонки рёвом недовольной и возгласом удовлетворённой толпы.
Последнее, что Шахов видел, — это изуродованное лицо Алексея Тремасова, после чего перед глазами была только бесконечная повторяющая серия чёрно-белых вспышек. И вопросы. Вопросы. Пожелания. Поздравления.
Раздражают.
***
В раздевалке команды «shut up», а именно так себя презентовал клуб единоборств, который представлял Денис, творилось настоящее безумие.
Амид пытался успокоить их победителя, который от такой победы не чувствовал ничего, кроме позора.
Переносица Дениса рассечена, на подбородке цвёл синяк, и такой же наливался где-то на скуле. С тем учётом, как выглядел оппонент Шахова, сам Шахов был, как никогда, прекрасен и именно из-за этого пребывал в бешенстве.
То, что Тремасов не смог наградить его ни одним хорошим ударом, не беря в расчёт последний джеб, просто выводило чемпиона из себя.
Он тяжело вышагивал по комнате, хватаясь за все вещи подряд, и раскидывал те, точно капризный ребёнок. Периодически он замирал и просто дубасил по ящикам разодранными кулаками, не в силах совладать с самим собой.
— Денис, успокойся! — рявкнул Амид, пока Ислам непричастно торчал в стороне и просто наблюдал за паршивым поведением своего ученика. — Никомак! — выругался Амид, когда Денис схватился за скамью, задрал её и отшвырнул в сторону, точно пушинку, чудом не задев самого Амида. — Ислам, повлияй на него! Это даже не наша раздевалка, — напомнил тренер, не в силах больше мириться с ситуацией.
В любом случае Ислам не обратил на Амида никакого внимания. Он продолжал внимательно наблюдать за тем, как перегруженная адреналином, ожиданиями и другими мощными эмоциональными выбросами нервная система Дениса постепенно стабилизировалась от принятой пятью минутами ранее таблетки. Ислам не в первый и далеко не в последний раз наблюдал подобную картину.
Дело в том, что он знал Дениса уже пять лет и видел в весьма противоречивых и очень разных состояниях. За свои тридцать лет тренерства Ислам в принципе повидал многое, а за пятьдесят лет жизни — ещё больше, так что он смиренно ждал в дверях, одним ухом прислушиваясь к суете снаружи.
Здешние журналисты оказались довольно настойчивыми. Чтобы вырвать Дениса из рук голодных папарацци, Исламу пришлось лично вклиниться во всё это телесное месиво и подключить свой скудный кавказский шарм, которого, если честно, у мужчины осталось немного. Максимум — ещё на одну жену.
— Ну как, остыл? — наконец-то спросил Ислам, заметив, как сбившееся дыхание Дениса стало постепенно выравниваться.
Руки чемпиона ещё потряхивало, но сил кидаться предметами уже не оставалось. Веки постепенно наливались свинцом, а желание выступить с протестом медленно подавлялось нейролептиками. Неужели настоящий Денис действительно такой? Озлобленный, агрессивный, беспощадно сметающий всё на своём пути. Шахов обвёл глазами комнату, в которой находилось всего четыре человека, включая его самого. Шум в ушах потихоньку унялся, так что Денис наконец-то смог услышать собственный голос.
— Извините меня, — хрипло произнёс их буйный. Затем он перевернул лавку обратно и принялся собирать вещи.
— Оставь, — раздражённо выкрикнул Амид и махнул рукой в сторону разбросанного инвентаря. — Саид, собери всё.
Помощник молча кивнул, перед этим с некоторым опасением немного поморгав в сторону Дениса.
Однако чуть погодя Саид подсуетился и начал собирать то, что разбросали до этого.
— Ты одолел Тремасова за один раунд, — доложил Амид.
— Это отстой, — поделился своим мнением Шахов.
— Нет, это отлично. Для тебя отлично. Больше сил для финала, где ты выложишься. Выложишься же? — Ислам всё ещё внимательно наблюдал за Денисом, потирая ладонью своё плечо. Он, конечно же, Денису ничего не расскажет о том, как тот в припадке пытался навязать ему драку, да и не было в этом никакого смысла, вряд ли Шахов забыл. В любом случае всё равно болело.
— Да, — подтвердил Шахов, застыв на месте.
— Тогда можешь быть свободен на ближайшие две недели. Только в выходные загляни в зал. Надо с тобой обкашлять ряд вопросов. — Ислам приоткрыл дверь, выглядывая в проход. — Твою-то мать. — С этими словами он вывалился наружу и захлопнул за собой до щелчка.
Послышались чужие голоса и интенсивные выстрелы фотокамер. Ислам взял на себя роль интервьюера вместо Шахова.
***
— Я смотрела твой бой в записи.
— И как тебе? — Вскрывая пакет с чипсами, Шахов спустился с кровати на пол и протянул пачку в сторону.
— Как обычно, — весело отозвалась Мишель и подцепила ногтями чипсину. — Безмозгло, но сексуально.
— Это мой самый хуёвый бой, — хмыкнул Денис и запустил руку в пакет, вытаскивая целую горсть обломавшихся картофельных долек.
— Самый хуёвый бой у тебя был, когда ты нажрался и упал в кусты, — поправил его Лис, лениво щёлкая каналы телевизора. — Теряя тапки ты, конечно же, одолел несчастную малину, но видок у тебя был такой, словно тебя толпа скинхедов отпинала.
Тайлер, всё это время болтавший ногами, лёжа на кровати, отпустил парочку беззлобных смешков. Не смеялась только Мишель, что метнула в Дениса укоризненный взгляд.
— Ещё более доисторические истории вспомнишь? — не без иронии поинтересовался Шахов.
— Четыре года назад — это для тебя доисторические истории? — спросил Лис, приподнимая бровь.
— Четыре года назад я был…
— «Худшей версией себя», — закончив фразу вместо Дениса, имитируя пальцами кавычки в воздухе, Лис шустро протянул одну ладонь вниз и вытащил из пачки точно такую же горсть, какую себе позволил сам Денис, только аккуратнее. Он разделил свою добычу с Тайлером и наконец-то отложил пульт в сторону, остановив свой выбор на шоу импровизации.
— Мы правда будем смотреть это? — подала голос не очень-то согласная с выбором ребят Мишель.
— Это лучшее, что может идти по телеку, — пояснил Лис.
Вечер вторника ребята проводили в гостях у Шахова. Завтра в десять утра у Мишель должен был состояться вылет из Домодедово. Денис, её верный спутник в нерезиновой, пообещал сопроводить девушку, но пока не был уверен, что сможет подняться в такую рань. Всё зависело от того, насколько поздно он отправится спать, так что Миша клялась пнуть его в кровать до полуночи.
Ближе часам к десяти к их небольшой компашке подтянулся Зак, который уже вползал в двери на бровях. Он притащил с собой текилу и Лолу, что этого же Зака и придерживала. Вдвоём они намутили какие-то сомнительные коктейли и распространили те среди ребят. Пока Зак и Лола тёрлись на кухне, можно было краем уха уловить их очень неловкий и абсолютно несопоставимый друг с другом флирт. Зак дразнил Лолу, предлагая продемонстрировать фокус-покус того, как он сможет всосать трубочку через нос и вытащить ту из своего горла, но Лола на его попытки произвести впечатление только брезгливо фукала.
Чуть позже они вернулись из кухни вместе. Лола поставила на кофейный столик ловко нарезанный сыр и небрежно порубленные Заком колбаски. Зак ещё хотел кого-нибудь развести и присунуть свою облизанную соломинку в чужой коктейль, но Лола вовремя среагировала, отжав у подбухнувшего придурка несчастную трубочку, и погрузила ту в свой стаканчик.
— Серьёзно, импровизация? — в голосе Лолы читалось откровенное недовольство.
— Ещё одна… — цокнул Лис.
Тайлер в тот момент как раз разыгрался, начав доёбывать Лиса на тему того, что тот не знает боли, и вообще, у Тайлера болевой порог гораздо ниже. Лис решил понапрасну не бросаться словами, так что, подождав всего ничего, резко набросился на парня и стал кусать того за руки с такой силой, что впору было завизжать, но Тайлер стоически стерпел это испытание.
Затем он внимательно осмотрел чёткие следы от чужих зубов и начал с самым мстительным выражением лица надвигаться на Лиса. Лис, в свою очередь, принялся незаметно отодвигаться назад. Он любил кусать сам, но быть укушенным в его планы не входило. В итоге, сидя на кровати с красными следами зубов на руках, парни сошлись на том, что они оба кусают едва ли болезненно. Хотя нет, не сошлись. Это разожгло ещё больший спор, который продолжался до тех пор, пока руки у обоих не оказались искусаны вплоть до локтей, и первый не пискнул сдавший позиции Тайлер.
— Сука, Лис! Ты жульничал! — возмутился проигравший.
— Сам ты сука, — парировал Лис, вскинув одну бровь, которая у него приподнималась буквально в любой ситуации, с которой парень оказывался не согласен. В общем, бровь его была приподнята повсеместно. — Не беси меня.
— Да, лучше этого красавчика не выводить из себя. — Лола покрутила трубочкой в воздухе, слегка приподнявшись, чтобы под конец шлёпнуть ею Тайлера прямо по носу. После небольшой шалости она молниеносно отпрянула назад, пытаясь укрыться от чужой мести за широкой спиной Зака, как за стеной.
— Слышь, ты чё рыпаешься. — Мгновенно среагировав на опасность, Зак демонстративно приподнялся и махнул башкой на ущемлённого Тайлера, прикрывая собой Лолу. — Сел на место.
— Ебало завали, — ответил ему обиженный Тайлер. — А ты иди сюда. Иди, иди, не бойся, я всего лишь оторву тебе уши.
— Нет! — хохоча, возразила Лола, продолжая пользоваться Заком, будто щитом.
Денис наблюдал за суетящимися ребятами, привалившись спиной к краю кровати. В такие моменты ему казалось, что у него до сих пор есть ради чего жить. Всё, что он делает, не напрасно.
— Если так подумать, у тебя действительно высокий болевой порог, — протянул Шахов, обращаясь к Тайлеру.
— С хуя ли? — возмутился парень, которого Зак поспешно взял в заложники сгибом локтя, принявшись втирать в его макушку собственный кулак. — Да отъебись ты.
— У меня из всех вас самый низкий, — заявил Лис, демонстрируя всем свои покусанные руки с таким видом, словно этим можно было гордиться. — Думаю, после меня идёт Зак.
Зак подмигнул Лису, сверкая широким оскалом. Когда Тайлер смог выбраться из его захвата, Зак потянул руки к сидевшей неподалёку Лоле, чтобы заключить девчонку в объятия.
— Вот кто точно не умеет терпеть боль, — сказал Зак, ныряя взглядом в декольте Лолы. Девушка резко задрала ладонь и шлёпнула ей об челюсть сидящего поблизости парня, заставив того и рот прикрыть, и голову задрать.
— Уж кто бы говорил, — хмыкнула Лола, оттесняя от себя Зака. — Нам, в отличие от вас, приходится терпеть боль не меньше. Одни роды чего стоят.
— И когда это ты у нас рожала? — съязвил Тайлер, снова забираясь на кровать.
Ладонь Лолы рассекла воздух и со свистом влетела в задницу парня.
Их перебранка продолжилась.
— Женщина, чтоб вы знали, кроме боли физической ежемесячно, терпит боль эмоциональную, и всё в таком духе, — наблюдая за ребятами, поделилась Мишель. В ней не было никакого энтузиазма принимать участие в этом цирке, так что девушка просто наблюдала со стороны, иногда подворовывая у Дениса чипсы.
— Женчина, шоб ви знале, — передразнил её Зак, нарочито нахмурив брови и задрав палец. — Окно откройте, а, чёт душно стало.
— Детский сад, — выдохнула Мишель.
— Децкий сяд, — поддержала Зака Лола, хихикая в ладонь.
Лис махнул на них рукой и врубил фильм. Легче начать сейчас, чем дождаться, когда эти придурки закончат маяться хернёй. Таким образом, не сразу, но ребята всё же угомонились.
Только вот уже через пять минут к ним подъехал ещё один человек. Дверь вошедшей в комнату девушке открыла Мишель. Девчонка с короткой стрижкой застыла в проходе между прихожей и комнатой, обводя всех присутствующих прищуренными глазами. На руках у неё висели разноцветные фенечки разных размеров, а поверх зелёного топика на плечах болталась клетчатая рубашка. Прибывшая медленно перевела взгляд с остальных на рыжий затылок, после чего протянула ладонь и подтащила к себе Мишель за бедро, шепнув той нечто на ухо.
— Проходи уже, — мягко оттеснив девушку, сказала Мишель и вернулась на своё место.
— Давно не виделись, Карин, — первой с девчонкой поздоровалась Лола, которая безуспешно пыталась вытащить шаловливую ручонку Зака из-под своей юбки.
Увидев Лолу, Карин как-то безрадостно кивнула. Она также бегло взглянула на Зака, уделив тому ровно секунду своего времени.
Затем Карина протиснулась меж рядов и улеглась на кровать, вытащив из своего рюкзака бутылку колы и сладкий попкорн.
— Что смотрим? — спросила она, уже вскрывая банку с хрустяшками, к которой мгновенно потянулось сразу несколько загребущих рук.
— Гарри Поттера, — ответил Лис и стащил у Карины пару штук попкорна.
Из всех присутствующих, пожалуй, Карин была из числа тех, кто почти что не пил алкоголь. Вместо алкоголя, девушка предпочитала баловать себя сладким, и речь сейчас не только о конфетах.
Взгляд опоздавшей непроизвольно метнулся в тот угол комнаты, где кокетничали Зак с Лолой. Карин незаметно поджала губы и откинулась на ближайшую подушку, подложив себе руку под голову.
— Можно? — уточнил Денис, протягивая руку к её попкорну.
— Ага, — буркнула девушка.
Кто-то улёгся на её колени, но она даже не взглянула.
Обещанные полтора часа растянулись на три, потому что пульт кочевал из рук в руки.
В какой-то момент Лис рассердился и отобрал пульт, спрятав тот под своей подушкой.
— Если все будут ставить на стоп киношку, чтобы что-то пиздануть, мы так к январю, дай бог, досмотрим, — объяснил он.
— Именно поэтому Гарри Поттера и смотрят на Новый год! — возмутилась Лола.
— Да приляг ты уже, вальчик-который-мыжил, — Зак дёрнул девчонку за руку и уложил её башку себе на плечо, чтобы та перестала гундеть.
Когда кино наконец-то закончилось, врубился свет. Не врубился только Денис, который уже как полфильма сладко дремал на коленях у Мишель.
Мишель всем пригрозила пальцем на всякий случай, так что ребята старались покидать комнату бесшумно.
Свет после себя вырубил Тайлер, что стал искать свою куртку под грудами других курток, из-за чего началась возня, шум, спор, пьяный Зак принялся бузить о том, что он уже вызвал такси. Лола сетовала, что где-то на кровати проебался её блеск для губ. Карин просто раздражающе шуршала фантиком, пока пыталась добраться до шоколадки. А Лис слишком громко матерился на всех, пытаясь выставить всю эту неугомонную свору за дверь. Пытаться сохранить тишину было уже бесполезно. Шахов проснулся, издал недовольное кряхтение на тему того, что пока тут была куча народу — было лучше, — и перекочевал с колен Миши на кровать, мгновенно отрубившись снова.
***
Домодедово ранним утром в среду всё такое же непривлекательное, каким оставалось в воспоминаниях Дениса до сих пор.
Он стоял с Мишель в очереди и хмуро озирался на каждого прохожего. Его внешнему виду наконец-то налившиеся синяки придавали больше внушительности, а вот рассечения его Мишель из лучших побуждений заклеила пластырями: переносицу, затем ещё один присобачила возле его губы и обязательно парочку на костяшки, даже если они быстро отклеивались.
Маленький женский рюкзачок тащил, конечно же, на своём горбу именно Шахов. Все выходные, что Мишель провела в Москве, она гоняла по дому в одежде Дениса, потому что смогла привезти с собой всего два парадных наряда, которые уже всем показала. Так как сегодня немного похолодало, Денис натянул на девушку одну из своих старых толстовок. Чёрная икс-икс-элька смотрелась на девушке весьма мило.
Они вместе приблизились к стойке регистрации, и Мишель смогла выбрать себе место у окна.
— Не люблю самолёты, — поделился с ней Денис, пока они шли к эскалатору.
— Почему?
— Когда самолёт взлетает, такое чувство, будто все твои внутренности взмывают в воздух и нашпиговываются на рёбра, как на шампур.
— Это называется «страх», дурачок.
— Ты не понимаешь.
— М? — Она наклонила голову и проследила за движением чужих растянувшихся в неоднозначной улыбке губ. — Чего я не понимаю?
— Я не люблю самолёты, потому что мне нравится это ощущение, — пояснил Денис, продолжая улыбаться. — Когда внутренности взмывают, врезаются в рёбра, а затем застревают где-то в глотке. Это приятно, но из-за этого я чувствую себя конченым извращенцем.
Мишель удивлённо приподняла бровки. Она молча протянула руки и переняла свой рюкзак, весьма наигранно, но крайне равнодушно протянув:
— Оу ноу, здесь извращенец. На помощь, помогите. — И только когда Денис начал бурчать, девушка принялась тихо смеяться. Она ещё какое-то время любовалась его лицом, прежде чем привстала на носочки и обхватила его щёки обеими ладонями. Наклонив Дениса к себе, девушка прислонилась к его лбу собственным, не прикрывая глаз. — Ты чудо, — прошептала она. — И никакой не конченый. Я очень тобой горжусь, Дей. Ты изменился. Я не перестану этого повторять, потому что ты действительно молодец. — Прервавшись, она чмокнула его в лейкопластырь на губе и поспешно отстранилась. — Всё, чао, Москва. В следующий раз ко мне приезжаешь ты!
— Обещаю, что мы увидимся совсем скоро, — впервые улыбнувшись не через силу, поклялся Шахов.
— Сдержи своё слово!
Мишель двинула к последнему проверочному посту, но прежде чем протянуть таможеннику документы, она обернулась и выкрикнула:
— Может, ты просто мазохист?
После чего она преодолела досмотровый контроль.
Смысл брошенной ею фразы Денис осознал, только когда проехал уже полпути от аэропорта до дома.
