По кличке

В четверг Денис проснулся в доме Тайлера. Как обычно, с отвратительным чувством отходов. Парни накидались, как только Мишель покинула Москву. Вечер среды они тоже проводили совместно, нанюханные парни обсуждали наклёвывающийся роман Тайлера с каким-то типом, который Денису, по обычаю, не нравился. Денису вообще редко нравились ухажёры Тайлера, которых у последнего имелось бесчисленное множество. Впрочем, Шахов никогда и ничего не запрещал своему другу, прекрасно осознавая, что это как минимум неблагодарное занятие. Но в глубине души он считал, что те гондоны, которые окружали Тайлера, просто его недостойны. Денис искренне желал другу встретить такого человека, от которого не будет разить дерьмом за километр. В общем, весь вечер Тайлер воодушевлённо трещал о своём новом объекте симпатии, пакуя сумку для предстоящей поездки. Он планировал встретиться с семьёй, а заодно наконец-то забрать кое-какие документы из университета, что запросили его работодатели. У Шахова сердце пело, когда он вспоминал Тайлера пятилетней давности и сравнивал с тем Тайлером, которого мог видеть сейчас. Они оба преодолели огромный путь, ведущий к становлению теми, кем они являлись на сегодняшний день. В прошлом Тайлер работал на закладках. Он не видел перспектив на будущее, успешно прокрастинируя вкупе с алкоголем, веществами и беспорядочными связями. Но Тайлер вырос, выбрался из того болота, в котором тонул, и смог побороть вредные привычки хотя бы настолько, чтобы не представлять угрозы для себя самого. — Когда вернёшься? — закидываясь утренней таблеткой нейролептиков, уточнил Денис. — Алиса, — он повысил голос, обращаясь к фиолетовой аппаратуре на подоконнике. — Включи мою любимую музыку. — Яндекс.Станция пискнула несколько раз, после чего врубился трек. — Через четыре дня. Я… — Тайлер отвёл глаза в сторону, — остановлюсь у родителей. Шахов, до сих пор заинтересованный внезапным тремором больше, чем этим разговором, вдруг замер, переводя взгляд со своих рук на лицо Тайлера. Он молчаливо ждал от парня продолжения, но ничего, кроме этого, Тайлер больше не сказал. Денис сокрушённо вздохнул. В любом случае прошло уже много лет с тех пор. Да и сам Тайлер имел право принимать решения самостоятельно в свои двадцать с хуем лет. Тем не менее утренняя новость абсолютно не улыбнула Дениса, ещё и стафф закончился, что только усугубляло общее состояние. — Если что-то случится, сразу звони мне, — предостерёг его Шахов, на что Тайлер разулыбался, будто сытый кот. — Не парься ты. Если начнётся какая-то херня, я съебу к друзьям. — Зная тебя, херня точно начнётся. — На что ты намекаешь? — Парень зашвырнул в рюкзак мятую олимпийку. — Ты не умеешь держать язык за зубами. — И чё? — Затем туда же полетели трусы с носками, в общую кучу его бездонной авоськи. — Как-то же я дожил до своих лет. — С божьей помощью, Тайлер. — Нихуя. — Он обернулся через плечо, сверкая беззаботной улыбкой. — Высокого же вы о себе мнения, мистер Шахов. — Вот об этом я и говорю, — Денис хмыкнул, ища взглядом, куда бы ему рухнуть. В итоге Шахов приземлился на чужую кровать, наблюдая за сборами приятеля лёжа. — Передашь привет мелким? — Ясен хуй! Готов поспорить, они по тебе соскучились. — По тебе они соскучились, еблан. — Да хрен там. — Застегнув рюкзак, Тайлер встал и потянулся всем телом, демонстрируя приятелю, насколько утомительно паковать одежду. — Они такие большие стали, прикинь. Одна в колледже уже, а другая на работу устроилась. Когда я думаю об этом, то чувствую себя реально старым. — Парень поплёлся в сторону Шахова, по пути извлекая пачку сигарет из кармана. Уже через секунду он откинулся на всё ту же кровать, прибившись к Денису, и протянул ему одну сигарету. Другую Тайлер зажал в собственных зубах, пожёвывая фильтр. — Иногда я думаю о том, что, не появись я на свет первым, одна из них, а то и обе, могли бы не дожить до своих лет. — Он подкурился, шумно выдыхая дым ноздрями. — Это так странно… — Затем шепнул: — И так стрёмно. — Харе загоняться. — Шахов накрыл ладонью лицо друга, чутка вжимая чужой затылок в подушку. Несколько раз щёлкнув зажигалкой, он тоже закурил, принявшись смаковать свою сигарету. — Все живы и здоровы. — Блядь! Лучше б пожалел. — Тайлер резко подскочил, толкая друга ладонью в плечо. — А зачем мне это? — Шахов приподнял одну бровь, приподнимаясь вслед за Тайлером. — Чтобы показать, что я тебе небезразличен. — Тайлер покачал пальцем в разные стороны, словно пытаясь донести до друга простые и понятные истины, которые тот почему-то не улавливал. — Твоё внимание — такая редкая штука, знаешь ли. — Он резко выдохнул дым, приближая своё лицо ближе к Денису. Карие глаза Тайлера внимательно уставились на боксёра. Он заговорил тихо: — Такая же редкая, как снегопад в июле. — И его слова растворились в приглушённой песне. Денис моргнул, и музыка заиграла громче. Вино лилось по краям, стекая на мраморный пол. Тело двигалось само, поддавшись музыке. Свет хаотично мигал, растворяя всё вокруг в ритме прерывистого танца. Я напился крайне быстро, но всё же смог не скатиться в пучину бесконечных тупых размышлений. Нет, конечно, мысли разные преследовали, но я от них обеими руками отмахивался, предпочитая танцевать с Андреем, с Зоей, с каждым отдельно и всеми вместе, а ещё с друзьями моего партнёра, днюху одного из них мы и отмечали. Иногда мне становилось неловко, что я уже знал так много людей из окружения Андрея, когда как мой список приятелей начинался с мизинца и заканчивался примерно на большом пальце. Не то чтобы я был каким-то чмошником без друганов, вы не подумайте. У меня достаточно знакомых, чтобы ими похвастаться, но как-то так вышло, что друзья в моей жизни не задерживались. Да я и сам за них не цеплялся, не гнался — больно нужны они, и вообще, чего вы хотели от человека, у которого за всю жизнь был лишь один настоящий кореш? — Пошли потанцуем? — спросила меня девушка, на что я отрицательно мотнул головой. Тогда она улыбнулась и поспешила вернуться на танцпол. Зоя сегодня была очень красивой. Надела своё самое лучшее платье, подвела глаза, постаралась над причёской. Она танцевала как женщина. Она и была женщиной, да, да, я знаю, но вы наверняка не догоняете. Есть танец девочки, девушки, есть даже профессиональный танец или танец пьяной тёлки в клубе. А есть танец женщины — это про грацию, про крутой прогиб и медленные движения бёдер; это не про секс, не про похабность — это про что-то, от чего ты не можешь отвести взгляда в сторону. Я ловил себя на мысли, что почти не смотрю на Андрея. Только на Зою, на её распущенные светлые волосы, на то, как она запускает в них пальцы и встряхивает у корней, замирая на миг, прекратив движение. Я любовался ей сквозь плотно сжатые зубы. Не подумайте, я не хотел стать ею. Я просто до сих пор не мог в точности описать, что чувствовал к этой девушке, но мне определённо нравилось наблюдать за тем, как она танцует. Я встал из-за стола чуть погодя и вышел покурить. Мне жизненно необходимо подышать свежим воздухом, проветрить голову. Я слишком внезапно начал сомневаться в своих чувствах. Действительно ли я никогда не смогу её полюбить? Может, если с ней поговорить и завязать с пиздежом, то мы придём к компромиссу и что-нибудь изменим? Вместе. Может, если я подожду, то смогу проникнуться к ней чувствами? Позже. Я запоздало закурил, подперев стену. С другой стороны, я совершенно не хотел делить с ней Андрея. — Блядь. Собственные чувства для меня как запутанный клубок ниток, а мысли — спицы, которыми я заплетаю, разрываю и сильнее загоняю себя в это недовязанное хуёвое нечто. Я вернулся на вечеринку как не свой. Долго торчал на входе, и, видимо, мой хмурый вид приманил Андрея. Он пулей подлетел ко мне, весь какой-то возбуждённый и активный больше чем обычно. Когда он подобрался максимально близко, я заглянул ему в глаза и обомлел. — Всё хорошо? — спросил он, пытаясь схватить меня за руки. — Да. А у тебя? — Я нерешительно протянул ладонь к щеке парня, фиксируя его челюсть, которой он шевелил и напрягал не прекращая. — Да, да, солнце моё. Я тут с другом… мы всего немного, ну. — Он шмыгнул носом. — На двоих по половине. Ты ж не против? — Он снова шмыгнул и широко улыбнулся, паля на меня своими здоровыми зрачками. — Так люблю тебя, не могу. Я ему ничего по этому поводу не сказал в упрёк тогда. Только отрицательно башкой покачал, а затем он унёсся танцевать дальше. Но в моей голове что-то такое промелькнуло, знаете. В моей уже достаточно пьяной голове — абсолютно нелепая, глупая мысль, которую я забуду уже завтра. Мысль о том, что мне это не нравится. Так вот, это начало января. Долбанное начало января, быстро полетевшее в помойку. Но было кое-что, что тревожило нас всех. Об этом трещали по радио, писали в новостях, доносили по телеку. Новый страшный вирус, типа. С самым невнушительным, на мой взгляд, названием, которое только могли придумать. Много споров подняли на тему появления коронавируса, но мы с Андреем сошлись во мнении, что это не случайность. Зоя тревожно следила за обновлениями в новостных порталах, а я на тот момент ещё не особо парился, предпочитая вместо тревоги игнорировать проблему и просто жить жизнь: брался за временные работы, вроде промоутерства, иногда помогал одногруппникам писать статьи и другую учебную белиберду за деньги. Как бы мы ни старались скрасить наш совместными «полиаморный» досуг походами в клубы и бары, культурными мероприятиями, типа океанариума, ярмарок, театров; сколько бы ни смотрели грустные и весёлые фильмы втроём под бокал вина, вся эта иллюзия любви между нами тремя так и осталась только иллюзией. — Ты меня не любишь? Я отвлёкся от конспекта и неоднозначно взглянул на Зою. Она выросла рядом неожиданно, держа в руках кошку, и странно пялилась на меня всё то время, что я молчал. Эта типичная проверка на вшивость, которая меня и в предыдущих отношениях знатно подзаебала. Не помню, как там его звали: Коля, Серёжа, Дима? Не суть. Но тот тип любил задавать мне этот вопрос каждый божий день, из-за чего я и начал сомневаться. — Люблю, — ответил я, немного подумав. — Что за сомнения? — Ты мало внимания мне уделяешь. — Она опустила глаза в пол и состроила самое несчастное лицо, какое вообще возможно состроить. — Хотя обещал другое. А я не знал, что ей ответить. Конечно, я её не любил. Я мог сделать какое угодно выражение лица, мог запудрить мозги изобилием флирта или не удостоить ни одним комплиментом того, к кому тянется душа, но когда дело касалось проявления чувств — меня можно прочитать как открытую книгу, потому что я фальшивил. Я прислонил тетрадь к губам, ища ответ в своей голове, который мог бы её удовлетворить. Что мне нравится в Зое? Она симпатичная. Время от времени. Она хорошо ладила с животными. Восхитительно танцевала. Но у нас нет ничего общего. В действительности, я почти ничего не знал о её мечтах и планах на жизнь. Меня к ней не влекло, а этого достаточно, чтобы я даже не хотел её узнавать. — Иди сюда. — Я отложил конспекты в сторону и поманил её ближе к себе, усаживая на колени. — Ты моя девочка, — говорил я, пока брал её за руки. Что-то во мне хотело закричать на неё, повторять «проваливай». — Такая хрупкая. — Донести до Зои мысль, что он — не её, а я — тем более. — Что за глупости лезут тебе в голову? — Я прислонил хрупкую женскую ладонь к своему рту, подмечая то, как настроение Зои немного улучшается, и она улыбается. Только вот мне от собственной лжи улыбаться не хотелось. Я до сих пор чувствовал себя не в своей тарелке. Как будто я их общий дружок, с которым можно потрахаться и весело провести выходные. При всём при этом я испытывал некую ответственность. И это меня пугало. Зоя до сих пор искала работу. Думаю, и не найдёт. Это не то, чем забита её голова. Пока я позволял отвращению, раздражению и ревности цвести внутри, чувствуя истинное удовольствие лишь в обществе Андрея, по телеку объявили карантин. Я мог избежать заточения в трёх стенах, если бы ушёл заблаговременно. Если бы прислушался к словам матери, но я ведь вам уже говорил, что чувствовал себя ответственным за этих двоих. Какими бы взрослыми они ни были, и кем бы ни пытались казаться, я ощущал на уровне инстинктов потребность их защищать. Мне казалось, что им обоим нужен заступник, а во мне целый склад оружия, и стены я способен возводить каменные, если не вольфрамовые. В период всех этих неприятных новостей о том, что любимые кафешки и увеселительные заведения закрываются, я принял взвешенное решение. Закрыв сессию, я взял академ. После этого я устроился в какой-то задрипанный колл-центр, и с тех пор моя жизнь потекла не в то русло. Срочные новости из телевизора с наставлениями про то, что не стоит покидать квартиру, быстро обратились в сплошные запреты и ограничения. Развлечения приходилось выдумывать на ходу. Одним из таких стало созерцание алкоголиков на лавке под окнами каждое утро ровно в девять часов. Я с трудом просыпался. Спать хотелось постоянно. Кофе выпивалось литрами, сигареты выкуривались за день стабильно пачками. Я вспоминал пока что те деньки, когда на учёбу приходилось добираться в метро и вставать ещё раньше, как какой-то страшный сон, но за месяц я осознал, что тупить дома для меня подобно пытке. Я считал себя достаточно организованным человеком, чтобы контролировать свой график, но силы постепенно покидали меня. Я просыпался живчиком, но мог отрубиться в процессе работы на пару минут, а если совсем не повезёт, то часов. — Эх, — вздохнула как-то вечером Зоя, торча со мной на одной кухне. — Работы нихуя нет. Представляешь, мою подружку, которая до этого работала в кафешке, уволили одним днём. Ну, вернее, всех, кто там работал. Я отправил отчёт о проделанной за день работе начальнику и перевёл на неё взгляд. Сегодня Зоя раздражала меня ещё сильнее, чем в любой другой погожий день. — Не волнуйся, — моментально ответил я, беря её за руку. — Ты найдёшь работу, которая будет тебя устраивать. Главное — продолжай искать. Да, знаю. Я тот ещё лицемерный козёл. С другой стороны, я просто не представлял себе ситуации, в которой мне удастся наорать на Зою, вывалив на девушку всё то дерьмо, что я о ней думаю. В моих глазах она ленивая, капризная, глупая и невоспитанная простушка. С симпатичным лицом, добрым сердцем и в меру пластичным телом. Её недостатки перевешивали все возможные достоинства, но я всегда буду искать для неё оправдания. И для всех других, кто мне не нравился. Возможно, это неправильно, но я так решил. Мне хотелось быть хорошим человеком. Всегда хотелось. Стоит отметить, что чуть позже Зоя действительно нашла такую работу, которая ей нравилась. Правда, продержалась там она недолго. Зою не устроили то ли условия, то ли коллектив, то ли то, как многого от неё требуют свыше. Я устал слушать её бесконечный шквал негатива и досады, который она выдавала, и просто тихонько кивал, соглашаясь с той неоспоримой несправедливостью, с которой ей пришлось столкнуться. Наверное, это я неправильный — сдохнуть на нелюбимой работе за гроши, жертвуя собой, — но таков мой выбор. Наверное, она права, что крутит нос от получаемой мелкой суммы и раздражается на чрезмерную загруженность. В конце концов, она уволилась. Я сказал, что она поступила правильно. Хотя где-то глубоко внутри себя осуждал Зою за её решение. — Сегодня вечером приедет моя мама, — предупредил я ребят. Они уже встречались с ней раньше. Помню их взволнованные лица, то откровенное переживание, что источала Зоя, и тот бурный мандраж Андрея. Я тогда улыбался шире, чем моё собственное ебало, пока моя мама их изучала. После первой встречи она сделала свои молчаливые выводы. Весьма неутешительные, но это в порядке вещей. Плюс мне было любопытно, что она думает о моих потенциальных партнёрах. Сколько себя помню, мнение матери — финальный рубеж любых моих решений. Её слова имели огромный вес. Я мог идти против неё, но она всегда оказывалась права. Иногда мне хотелось с ней спорить, хотелось идти против неё, но это подобно смерти. Так и в этот раз мама продолжала утверждать, что ничего путного из моих отношений не выйдет, но я всё равно рискнул попробовать. Я надеялся, что всё само как-нибудь разрулится, а я получу новый опыт и удовольствие. — Привет, мам, — я встретил её в дверях. Она притащила два здоровенных мешка как подтверждение её неоспоримой материнской заботы. Там было всё: еда, жрачка и ещё целая куча хавки. — Давай, чё стоишь, помогай. — Она запихнула мне в руки бутылку колы и один из набитых пакетов сразу, как вошла в квартиру. — Здравствуйте! — Разнервничавшийся Андрей подсуетился и перенял у неё ещё один из пакетов. В процессе я подметил, как у него забавно подёргивается веко, но когда Андрей заметил, что я это заметил, то тут же пихнул меня локтем в бок. — Добрый вечер, — прощебетала Зоя где-то за нашими спинами. Моя мама доброжелательно улыбнулась, пробежала очередным оценивающим взглядом по каждому и потянула руки к Андрею, обнимая его первым. — Господи, до вас фиг доберёшься. И фиг припаркуешься, — говорила она, пока из объятий моего парня ныряла в объятия моей девушки. — Как жизнь молодая? Она обняла и меня под конец, после чего мы все вместе переместились на кухню. Андрей волновался так сильно, что перенёс пепельницы и сигареты на балкон, зато Зоя уже выглядела расслабленно, принимаясь разбирать пакеты. — Потихоньку, — заговорил Грег за всех, сев за стол напротив моей матери. — Вот. Работаем активно. — Ну, молодцы! У нас на работе тоже всё потихоньку. Людей сейчас сокращаем, но это совсем нерадостная новость. Кстати, я вам там привезла курицу, картошку, немного овощей и парочку салатов, так что кушайте. — О-о. — Зоя аж просияла, вынимая из пакета завёрнутый в несколько слоёв плёнки брикет. — Оливье! Спасибо вам большое. — Да на здоровье, дорогая, — отмахнулась моя мать. — С деньгами ж у вас сейчас не очень, да? — Есть такое, — почёсывая затылок, признался Грег. — Людям не очень нужна фотография, когда в мире такое… непонятное, короче, творится. — Ну да, тяжело, наверное. — Мама посмотрела в мою сторону, строго стуча пальцем по столу. — Помогаешь им? — Конечно, — ответил я, слегка улыбнувшись. — А то смотрите, ещё сядет вам на шею. — Ну, мам, — попросил я. — А ты чего, Зоя? Кем работаешь? — продолжила допытываться мама. — А я не могу работу найти, — жалобно сообщила она, вскрывая брикет с салатом. — Никому не нужны эмигранты. — Так Андрей разве не оформил тебе патент? — недоумевала мама. — Да, но всё равно… В Москве с подозрением относятся к приезжим, — вместо Зои решил ответить Грег. — А всё, что могут предложить сейчас эмигрантам, — это работу в магазине или доставщиком. — Так пошла бы уже в магазин работать, чего дома сидеть, — сказала мама и тут же отвлеклась на кота, внезапно запрыгнувшего ей на колени. — Ох, ты господи. Это кто у нас? — Буковски, — представил я, протягивая руку к чёрному ушку, чтобы почесать животное. Мы немного обсудили нынешнюю обстановку в мире. Затем прибежала остальная кошачья банда, которую мы тоже обсудили и потискали. Не обошлось и без сплетен обо мне, мама такое особенно любила. Весь вечер она уламывала нас поесть её еду, так что нам пришлось согласиться. Потом мы перекурили перед её отъездом. Все вместе. Она пообещала заглянуть ещё раз на следующих выходных и вновь обняла каждого из нас, после чего скоропостижно покинула дом. Громче всех выдохнул Андрей. Я почувствовал его облегчение, и сам расслабился. Знакомить со своей мамой кого угодно я не любил. Она запросто рассказывала людям то, что мне бы хотелось скрыть, так что знакомства с моей матерью обычно выходили очень быстрыми и короткими. — Может, фильм посмотрим? — предложила Зоя, на что мы с Грегом синхронно кивнули. — Чур, я выбираю! В итоге она выбрала какую-то ужасную слезодавилку, из-за которой глаза мокли даже у меня. Фильмы про животных вряд ли оставят равнодушным хоть кого-то. Под бокал вина мы сели в гостиной на наш по-королевски роскошный диван и врубили фильм. Я всё кино точил пачку томатных чипсов и хлебал алкоголь, так что мне досталось больше всего вина. Зоя иногда всхлипывала где-то сбоку, но по-настоящему меня удивило шмыганье Андрея. Уже под конец фильма я повернулся в его сторону, застав Глущевского в слезах. Я на рефлексах потянулся руками к его лицу, чтобы обхватить того ладонями. — Ты чего, солнце моё? — Меня одновременно умилило и растрогало то, что Лакота так легко разрыдался. А я зуб был готов поставить, что это Лакота, даже если тот пока молчал. — Так жалко собаку, — вдруг разразился парень, обнимая меня ладонями за запястья. — Она его ждала там так долго, а он не пришёл. — Ой, да ладно, — внезапно бросила Зоя. — Прекрати плакать. — Она и сама всхлипывала полчаса назад. Только вот Андрей старательно подтирал ей сопельки, дав девушке как следует разреветься у себя на плече. Меня её слова задели, но я промолчал, протирая ладонями глаза Лакоты. — Грустное кино? — тихо спросил я, пытаясь успокоить парня. — Да, — шмыгнул носом Андрей. — Капец, нежненький какой, — Зоя сказала это спокойно, без агрессии, но её слова всё равно звучали неправильно. Она не должна была так говорить. Я обернулся в её сторону и холодно сказал: — Прекрати. — Прекратить что? — удивилась она, внезапно заваливаясь на Лакоту и обвивая его руками. — Ну ладно, ладно, хочешь, я тебя успокою? — Она начала гладить его по голове. Мне на миг показалось, что Андрею это на хер не сдалось, но вместо того чтобы её остановить, я просто отсел в сторону, продолжая наблюдать за ними. — Это просто кино, всё хорошо, Лакотик, все живы и здоровы. Подхватив бокал вина с пола, я усмехнулся и опрокинул всё его содержимое себе в горло. Бесит, сука.