***
Шахов уже минуты три вертелся перед зеркалом. Лис сверлил его спину взглядом, тяжелеющим всё сильнее с каждой минутой. Короткими чёрными ногтями парень стучал по стойке кассы. Других посетителей, кроме уже известного ему кудрявого, в магазине не было. Так что Лис позволил себе смахнуть со своей истинной кислой рожи доведённую до автоматизма «рабочую улыбочку». Рядом с Денисом он мог оставаться самим собой, по крайней мере, так казалось самому Денису. Именно поэтому сейчас Лис внимательно наблюдал за гостем своего магазина, генерируя наиболее колкий комплимент у себя в голове. — Кис-кис, — наконец-то нарушил тишину Лис, щёлкнул по кнопке кассы, в которую тут же спрятал руки, и вообще временно отвлёкся от Дениса. Правда, говорить Лис не прекратил. — Скажи честно, ты решил оставить бокс? Касса громко закрылась, и красная башка тут же показалась из-за монитора. Владелец магазина шмоток с весьма подозрительным видом начал подбираться к Денису, пряча обе руки за спиной. — С чего бы это? — недопонял Шахов и оценивающе уставился на своё отражение в зеркале. На нём были только штаны, причём весьма стильные. Белые стропы с надписями свисли по бокам, созданные специально для того, чтобы за них тянуть. Плотная резинка полуспортивных штанов прилегала ещё крепче к животу, потому что Денис хорошенько затянул передний узел. Вообще-то, Шахов планировал подобрать себе новый лук специально для вечернего интервью, но что-то определённо пошло не так, когда он оказался в магазине Лиса в одних штанах и трусах с носками, да, это важное уточнение. — Просто ты сейчас выглядишь так, будто планируешь покорить публику в стрип-клубе, — неизбежно оказываясь рядом, Лис шепнул это Денису на ухо и молниеносно подсунул тому ладонь в штаны. — А после сцены — чью-нибудь кровать, — не унимался Лис. Его выражение лица оставалось всё таким же сдержанно-холодным, однако парень всё-таки предпринял попытку игриво вскинуть бровь. — Больше секса, — всё ещё смотря в зеркало, посоветовал Денис. — И руку лучше тянуть к паху, а не жопе, если ты предпочитаешь быть снизу. — Без сопливых разберусь. — На сей раз Лис поднял уже обе брови, затем отстранился и подошёл к одежде, которую Шахов варварски набросал в кучу на табуретке. — Ты планируешь всё это примерить? — Хочешь составить мне компанию? — Денис провёл ладонью по тому месту, где ещё секунду назад находилась рука Лиса. С удивлением вытащив из штанов сотку, Денис потряс купюрой в воздухе. «Вот ведь козлина», — подумал он. — Это мой магазин, — напомнили ему. — Я тут уже всё перемерил по сто раз. — Работать в собственном магазине… полный отстой. — Обе мои крошки-малышки приболели месячными, — объяснил Лис. — Сегодня я их подменяю. Но только сегодня. Завтра выйдет Марина, и я сожру её с потрохами. — Понятно. — Шахов, почёсывая затылок, снова спросил: — Так чё ты, мерить штаны будешь или слабо? Денис знал, ну, догадывался, как развести этого парня. Плечи Лиса от слова «слабо» невольно напрягались, а металлический прямой взгляд и суровая морда в отражении зеркала говорили лишь об одном — ему не слабо. Если бы Шахов предложил перегрызть провода, возможно, Лису бы тоже не было слабо. Порой сумасшествие этого стиляги ходило где-то между «абсолютно ебанутыми решениями» и «крайне взвешенными поступками», но когда речь заходила о слабостях, вряд ли Лиса что-то могло спугнуть или смутить. В конце концов они стояли в магазине уже оба полуголые. В одних штанах, трусах и носках, что важное уточнение. Денис внимательно рассматривал вторые брюки, которые на себя натянул Лис. — Тебе они идут больше, — с некоторым разочарованием отметил Шахов. — Мне и те, что на тебе сейчас, идут больше, — усмехнулся владелец магазина. — Просто тебе нужно научиться носить одежду. — Чего? Лис тяжко вздохнул, будто то, что он пизданул, в действительности было проще, чем таблица умножения. — Ты должен носить одежду, а не она тебя. — О чём ты, мать твою… — Прошу прощения? Два беспристрастных взгляда смирили внезапного гостя магазина. И Лис, и Денис долго смотрели на вошедшую внутрь девушку, только вот Лис сообразил чуть быстрее, накинув на себя рубашку и деланно улыбнувшись. — Добро пожаловать, — поздоровался тот. — Чем я могу вам помочь? — Я бы хотела… Пока Лис разбирался с клиентом, Шахов решил вернуться за занавеску и примерить толстовку, к которой не остался равнодушен. Глубокий смысл слов, которые произнёс Лис до того, как их отвлекли, до Дениса не дошёл, даже когда тот подумал. А уточнить у Лиса уже не было возможности, — в магазин повалила целая толпа. Шахов решил не мешать процессу продаж, вырулив из раздевалки в своих штанах и толстовке, которая принадлежала магазину Лиса. Денис широченно улыбнулся, минуя гостей, и под испепеляющим лисьим взглядом вышел так, чтобы проскользнуть в свободном пространстве магнитных створок не заплатив, а главное — не спровоцировав визг сирены.***
На вечернее интервью Денис явился вовремя. Но перед этим ему предстоял долгий и выматывающий диалог с тренером, у которого имелся ряд вопросов, на которые, если честно, Денису совсем не хотелось отвечать. Ислам как полчаса уже гонял своих учеников, заставляя тех наматывать круги по залу. Шахов стоял в сторонке вот уже несколько секунд и просто наблюдал за тем, как Ислам следит за стараниями горстки пацанов. Но съехать с разговора у Дениса не вышло. У тренера было восхитительное периферийное зрение, так что прибывшего он заметил раньше, чем тот успел улизнуть. Ислам кивнул башкой, подзывая Дениса подойти, и тот покорно сдвинулся с места. — Успел отдохнуть? — задал вопрос мужчина, продолжая считать секунды. Затем он дунул в свисток. — Теперь махи ногами. Живо, живо, живо, тунеядцы! — Да, успел. — Снова обдолбался, а потом несколько дней отходил? — строго спросил Ислам, не отрывая глаз от своих учеников. — Ваша проницательность поражает, — съязвил Денис. — Слушай, — начал Ислам издалека, наконец-то взглянув на своего собеседника, — надо что-то делать с твоими побочками. — О чём речь? — решил уточнить Денис, хотя где-то внутри нечто ёкнуло, уже готовясь к неприятному рассказу, который ему предстоит выслушать. — Раньше ты после боя был спокойнее, пока принимал другие лекарства. Да, ты мог натворить делов незадолго до соревнований и… всякие иные дерьмовые штуки выкинуть, но то, что происходило с тобой последние три поединка — это ненормально. Денис напряжённо смотрел на тренера, предпочитая ничего не говорить, пока тот не додумается дополнить свой рассказ подробностями. — Ты со стороны не видишь, это всё понятно, — наконец-то продолжить Ислам. — Но выглядит жутко. От этой дряни, на которой ты сейчас сидишь, точнее, без неё ты становишься как буйный синяк с горячкой. Зрачки здоровенные. — Ислам показал руками. — Нихуя не соображаешь. Вообще ноль. Не слышишь и дерёшься с любым, кто к тебе приблизится. Даже мне от тебя прилетело. Про то, что просто всё вокруг крушишь, это я уже молчу. — Мне назначат ещё одни таблетки, чтобы подавить последствия тех, на которых я торчу сейчас. Снять меня с нынешних колёс в этом месяце уже не выйдет, иначе я просто не попаду на соревнования, — объяснил Денис, поделившись полуправдой. На самом деле подобные игры с препаратами, в которые он постоянно играл, в принципе оставались опасными. Денис без позволения врача снимал себя с антидепрессантов по необходимости, вполне возможно, что это тоже накладывало свой отпечаток. — Справедливо, — глубоко кивнув, согласился тренер. Он помолчал ещё какое-то время, прежде чем договорить. — Я совсем ничего не секу в этих ваших молодёжных придурях. Когда я был молод, у нас всего этого не было. Мы пили чачу и не знали проблем. А может, нам просто везло, и мы с этим не сталкивались, хер его знает. В общем, я хочу, чтоб ты знал, что мне не всё равно. — Тренер, да вы святой, — не без иронии сказал Шахов. — Иди в жопу. — Ислам отвесил Денису уже привычный подзатыльник. — Пиздуй в кабинет. Там длинноногая блондинка ждёт тебя, чтобы задать пару вопросов. — А вы с ней уже успели побеседовать? — О да. И Денис пошёл в кабинет, где его действительно ждала молодая неопытная журналистка. Она подскочила на ноги и принялась лепетать, тут же забрасывая Дениса вопросами, которые ей поручили задать. Короткие ответы Дениса та записывала в блокнот. Она интенсивно кивала, бесконечное количество раз озвучивая «уточняющие вопросы», из-за чего всё это затянулось примерно на час. К концу интервью Шахов уже просто двигал башкой то вверх-вниз, то влево-вправо, теряя какую-либо мотивацию разговаривать с дамочкой, какие бы у неё ни были длинные ноги. Тем же вечером Шахов задержался в городе. Нужно было приобрести всякие незначительные мелочи для быта, типа ящика на кухню, чтобы наконец-то разобрать тот завал из специй и приправ, которые бесцельно валялись на столешнице. Ими никогда не пользовались, но выкинуть просто рука не поднималась. Где-то полчаса он крутился вокруг двух ящиков, не имея ни малейшего понятия, который из двух вариантов будет гармоничней смотреться в его недоделанной халупе. Когда он только въехал в свою квартиру, в ней ничего не было. Всё покупалось им лично, по привычке — как всегда дешёвое. Крохотная кухня вмещала в себя деревянный стол, несколько стульев и гарнитур, за которой пришлось отвалить больше всего бабла. Затем в доме появилась кровать, матрас, купленный за полцены на рынке, и шкаф в прихожей. Уже в конце на остатки денег Шахов купил стиральную машину и холодильник. Месяц пришлось потянуть на гречке, но оно того стоило. — Эту. — Денис ткнул пальцем на лакированные белые ящики. Молоденькая сотрудница кивнула и удалилась. Пока она отходила, Денис достал сотовый, что уже пару секунд вибрировал в его кармане, и бросил взгляд на экран. Звонил Саймон. Саймон никогда не звонил просто так, именно поэтому Денис ещё какое-то время смотрел на входящий вызов, прежде чем ответить. — Да? В трубке послышалось чужое дыхание. Человек на другом конце провода молчал, из-за чего Дей непроизвольно напрягся, отшагнув подальше от людей. — Саймон, ты меня слышишь? — повторно спросил он, прижимая трубку крепче к уху. Собеседник до сих пор молчал. Это молчание послужило сигналом. — Я еду, — предупредил Шахов и выждал несколько секунд на случай, если его захотят остановить. Но Саймон до сих пор не отвечал, поэтому Денис положил трубку. Он бросил беглый взгляд на ящики, после чего стремительно покинул магазин, отложив свою покупку на неопределённый срок.***
Денис притормозил на обочине и рывком открыл дверь. Выскочив из тачки, он заблокировал её не оглядываясь и быстро направился к подъезду. Перевернув на ходу барсетку со спины на грудь, он вытащил из неё связку с ключами. Их там было около дюжины, самых разных и всех возможных размеров. Когда-то давно, когда он только начал выбираться из собственной ямы, Денис подбил всех ребят, что только начинали сбиваться в стаю, на одну весьма справедливую идею. Он собирал с них ключи от дома. Эти ключи в основном хранились у него, но чем больше Денис экспериментировал с таблетками, тем чаще эта охапка оказывалась в руках у Лиса, который по праву считался даже более ответственным, чем сам Денис. Таким образом, они поочерёдно всегда носили с собой связку ключей от чужих квартир на тот случай, чтобы иметь доступ в чужой дом по первому зову, прямо как сейчас. Проникнув в подъезд, Шахов проскользнул мимо консьержа и зашёл в лифт. Седьмой этаж. Повернуть направо и идти вдоль коридора до последней квартиры. Как он и думал, та была заперта, но для него это не проблема. Он распахнул дверь третьим по счёту ключом и вошёл внутрь, проходя глубже не разуваясь. — Саймон? — Он врубил свет и завернул в комнату, но та оказалась пустой. Затем он вышел обратно и проверил ванну и коридор, но там тоже никого не было. Оставалось только одно место. Саймона Денис обнаружил на балконе. Молниеносно опустившись на пол, Шахов прижал два пальца к чужой шее, нащупывая пульс. — Ты меня слышишь? Присев напротив парня, Денис просунул руку так, чтобы поднять лицо парня и заставить ответить его хоть что-нибудь. Только сейчас Денис обратил внимание на то, с какой силой трясло Саймона. Его ноги непослушно разъезжались в стороны, а руки, которые висели по швам, дрожали точно на морозе, хотя на календаре середина лета. — Пускал по вене? — задавая честный вопрос, Денис надеялся услышать честный ответ, но в нём не было необходимости, потому что когда Саймон наконец посмотрел на него, всё встало на свои места. Бледное кукольное лицо содрогалось. Взгляд оставался прямой, но стеклянный, а глаза походили на пыльные лампочки в подъезде, внутри которых трепыхались сузившиеся зрачки. Тогда Денис потянул парня за руку и бросил взгляд на его вены. Они выглядели чистыми, но Дей знал, что Саймон никогда не кололся в очевидные места, по крайней мере, последний год старался оставлять руки чистыми. Поэтому Шахов отодвинул ногу парня в сторону и бросил взгляд на его стопы. Вот там-то и протянулись те самые дороги. Пару налившихся синяков почти сошли. Им от силы не больше недели. Хотя ставиться в стопы Саймон не любил, говорил, медленнее накрывает, зато помогает избежать любопытных взглядов на концерте. — Саймон, — шепнул Шахов. — Ёбанный в рот. Саймон был певцом. Он писал песни, их же пел в переходах, иногда даже на сцене. Имидж артиста привлекал много внимания: выжженные волосы, которые хоть и были сейчас убраны ободком, но обычно лезли в его голубые глаза, в которых тоски больше, чем в любой русской душе; небрежный неформальный вид, странные судороги вдоль всего лица. У Саймона имелось всё — дом, семья, материальные блага, слава в некоторых кругах, любовь немногочисленных, но всё-таки поклонников. Несмотря на это, Саймона нельзя назвать «счастливым» человеком. Особенно когда раз в месяц стабильно застаёшь его в подобном положении, лежащим на полу, обнимающим себя руками или выхаркивающим желудочный сок. — Холодно, — невнятно пробормотал белобрысый, которого Денис молниеносно накрыл пледом, что свисал с сушилки над ними. — Нужна скорая? — Нет, боже. — Саймон дрожащей рукой коснулся собственного лица, ощупывая челюсть. — Поймут, — лениво перечислил парень, проглатывая окончания слов. — Заберут. — Хорошо, никакой скорой. — На хуй скорую. — Долго тебя уже кроет? — Слюни текут? — Нет, — присмотревшись, ответил Шахов. — Как долго тебя кроет? — повторил он свой вопрос. — Не помню. — Ты превысил норму? — Нет, — ответил Саймон, смахивая подрагивающими пальцами несуществующие слюни. — Нет. — Честно? — Нет. Денис убрал ладонь Саймона от его же лица, не выпуская из собственной руки. Перевалившись так, чтобы самому прислониться к стене, он потянул парня на себя, чтобы удерживать его на боку. Одной рукой он сжал его за плечи, другой держал чужие холодные пальцы, которые ощутимо вздрагивали примерно каждые пятнадцать секунд. Вздрагивали не только пальцы, но и весь Саймон целиком, что дёргался и шевелился едва ли не постоянно. Он уже почти не реагировал ни на один из вопросов Шахова, растекаясь в чужих руках, точно недавно вышедший из наркоза зверь. — Всё будет хорошо, — пообещал Дей. — Я здесь. В такие моменты оставалось только молиться. Денис никогда не читал ему ни лекций, ни нотаций. Он просто был. Ощущение чьего-то присутствия — это то, что в определённые моменты жизни необходимо самому Денису, и он умел обеспечивать этим других людей. А ещё он умел не задавать лишних вопросов. Поэтому он просто держал мокрую ладонь Саймона в своей. Наблюдая за тем, как чужие колени потряхиваются и как все мышцы сокращаются буквально под рукой в коротких, резких спазмах, всё реже и реже с каждой утекающей минутой. — Денис?! — вдруг встрепенулся Саймон. — Я здесь, всё хорошо. — Когда ты пришёл? — Парень попытался отстраниться, но у него не вышло. Он стёк обратно на плечо своего друга, и его дыхание замедлилось ещё сильнее. — Только что, Саймон, — Денис, готовый в любую секунду вызвать карету скорой помощи, повторно проверил пульс. В любом случае он надеялся, что до этого не дойдёт, так что продолжал следить за чужим дыханием. Когда глаза Саймона закатывались, Шахов слегка похлопывал парня по щекам, вырывая из героинового сна. Через час всё начало медленно налаживаться. Саймона продолжало мелко потряхивать, но он заговорил и более осознанно зашевелился, тем самым позволив Денису закурить. — Это был передоз? — затягиваясь, решил уточнить Денис. — Не, — выдохнул Саймон, который, уже блаженно размазанный, бессовестно щупал чужое колено. — Просто овердоз. — И в чём разница? — Я же уже объяснял, — отмахнулся Саймон, у которого от накатившего удовольствия аж лицо просияло. Его глаза наконец-то перестали закатываться, а руки больше не тянулись ко рту, чтобы проверить уголки губ на наличие почудившейся слюны. Саймон время от времени оскаливался или просто крепко сжимал челюсть, но Денис уже привык к подобной картине, так что это не вызывало беспокойства. Первый раз, когда он столкнулся с передозом Саймона, оказался самым запоминающимся. С тех пор в телефоне Шахова, так, на всякий случай, висел номер платной санитарки, готовой оказать помощь на месте и экстренно реанимировать его друзей или его самого. Понятное дело, что если всё будет совсем дрянь, человека с передозом просто заберут, но Саймон старался не доводить до этой грани. Он всегда гулял где-то близко, поэтому «осторожным» в полной мере его назвать нельзя. Он отбитый. Два из трёх своих передозов пережил без реанимации. Конечно, пострадала добрая часть его внутренних органов и нервной системы, так что Саймон буквально жил на всевозможных бадах, витаминах, правильно питался и старался не ввязываться в марафоны, что длились больше трёх дней. Ему нравились разные наркотики, но больше всего парень любил принимать внутривенно. Как-то раз они даже обсуждали эту губительную страсть Саймона, сидя на кухне и попивая чай после въёбанных дорог, как цивильные торчки. Денис искренне не мог понять, где находится та граница адекватности между полнейшим, по его мнению, дерьмом в лице уколов и тем, чтобы просто глотать таблетки или принимать что-либо назально. Саймон ответил, что он просто любит острые ощущения. Хотя умереть Саймон никогда не хотел. Ему просто доставляло удовольствие играть в догонялки со смертью. «Это как русская рулетка, — говорил он. — Никогда не знаешь, что ты себе вколол. Насколько чистое вещество? Будет ли этот приход последним? Одному богу известно». По его мнению, кайф не был бы кайфом, если бы не сопровождался страхом неизвестности. Зачем закрывать глаза, когда ты знаешь, что обязательно откроешь их. Саймон вообще любил трепаться о подобном. Его глаза горели, когда он рассказывал и про тёплые мефедороные волны, и про героиновые сны, и про то, как он пробовал спидбол, и даже про передозы. Его глаза горели, когда он рассказывал, как вмазывает уже на этапе контроля. Его глаза горели, когда он держал ложку над зажигалкой. А потом его глаза закатывались. Интересный факт: поставившись, ты испытываешь такое удовольствие, что глаза закатываются против воли. Это невозможно контролировать, да и к чему? Это счастье. Безоговорочное, в высшей инстанции, беспрекословное. Счастье, возведённое в абсолют, фундаментальное, как стандартная модель, и безусловное, как библия. В груди, чуть выше солнечного сплетения, чувствуется этот комочек счастья. Такой нежный и приятный. Он тебя любит. И ты его любишь в ответ. «Возьми свой самый мощный оргазм и умножь на сто, — пытаясь объяснить, как-то выдал Саймон. — Возьми своё первое выпитое спиртное и умножь на тысячу. Возьми первый приход по носу и умножь на миллион. Сложи. И даже тогда ты и близко не почувствуешь того, что почувствуешь, пустив по вене». Его всегда накрывало мягко и очень уютно. Во время прихода он чувствовал себя защищёнными, чувствовал нужным и чувствовал любимым в этой неге. Сознание смазывалось, словно его внезапно подняли среди глубокого сна. В ушах вата. Перед глазами фракталы. Он в моменты заторчей выглядел как тот самый классический наркоман с афиш у СПИД-центра: пускал слюни в потолок, зачастую даже не вытащив шприц из вены и не сняв жгут. И он понимал это. Но то, что он получал от наркоты, ни в какие сравнения не шло с тем, что он отдавал. Однажды Саймон сказал: «жить нужно только ради прихода». И он действительно в это верил, путешествуя от одной вены к другой. — Ты можешь уже ехать, — обрушившись на кровать, пропел Саймон, разводя ладонями покрывало, будто воду. Парень выглядел охерительно счастливым и довольным. Его расфокусированный взгляд медленно переместился по стене и зацепился за Шахова, прежде чем Саймон улыбнулся и перевернулся на спину с шумным выдохом. — Ты будешь догоняться? — Не, я потрипую и усну. — Кого ты пытаешься наебать? — поправив свою барсетку, задал вопрос Денис. — И вправду, — парень вдруг начал посмеиваться. — Если откинешься, не звони мне с того света. — Отходя в сторону, Шахов ещё немного помариновал друга взглядом. — Я за тобой не пойду, усёк? Но Саймон только промямлил что-то невнятное, сбросил одеяло на пол, а после плюхнулся на него сверху и громко заржал. — Телефон держи при себе, — добавил Денис, прежде чем ушёл, закрыв за собой дверь на все замки.