По кличке

Первое время я лишь иногда ловил себя на мысли, что чего-то не хватает. Стоя в ванной и начищая зубы до блеска перед сном, я мог долго медитировать над стаканом, в котором почему-то было две, а не три щётки. Постепенно я начал замечать, что пропала половина вещей. Например, фен, отсутствие которого бросилось в глаза только тогда, когда он оказался реально необходим. Ещё я недосчитался своей дырявой футболки с кольцами. Зато нашёл под диваном потерянную серёжку Зои. Положив находку на тумбу в прихожей, я мимолётно решил, что верну её ей как-нибудь потом, если мы ненароком встретимся. Даже Грег ощутил эти резкие перемены, сойдясь со мной во мнении, что мы просто привыкли к постоянному присутствию Зои в нашей жизни. Именно поэтому в доме после нескольких дней эйфории стало несколько тоскливо. Мы обсуждали это энное количество раз, встречаясь на кухне под вечер, когда я захлопывал крышку своего ноутбука и посылал работу к чёртовой матери. — Кажись, она свистнула мои штаны, — завёл разговор Грег, рухнув на противоположный стул с сигой в зубах. — Нигде не могу их найти, бля. Я понял, о каких штанах идёт речь, с первых секунд. Это одни из любимых шароваров Грега. Я их надевал лишь однажды и, кажется, застудил после этого щиколотки. А вот Зоя постоянно в них гоняла, будто в собственных. Андрей с ней частенько в шутку боролся за эти сраные шаровары. Боролся стоя, потом на полу, а затем трахался. Фу. Вот вспомнил об этом, и тоска по бывшей сразу же улетучилась. — Я куплю тебе новые. — Протянув руку в холодильник, я достал бутылку пива и отработанным движением вскрыл алюминиевую банку, после чего сразу же присосался к пойлу, падая на свободный стул. — Это какая по счёту? Я неохотно отлепился от пива и взглянул сперва на Грега, а затем на банку. — Третья? — Те не многовато бухла, мальчик мой? — Грег усмехнулся, за что словил молниеносную карму, отравив дымом собственные глаза. Пока он матерился и растирал пострадавшие моргала, я сверлил взглядом напиток в своей руке. Многовато ли я пью? Даже не задумывался об этом. Я пил вчера. Позавчера. Не то чтобы много, зато стабильно. Уже не помню, когда в последний раз я оставался абсолютно трезв дольше, чем на два дня. С этой мыслью я приложился к банке для нового глотка. — Эй, я серьёзно, прекращай заливаться, — выдавил из себя прослезившийся Грег. — Не хочу быть мужем алкоголика. — А кто сказал, что я вообще планирую взять тебя в мужья? — Я протянул руку и коснулся пальцем его груди. — У тебя тут. — Чё? Когда Грег наклонил голову, я резко дёрнул ладонью и щёлкнул его по носу. — Повёлся. Нет, ну, такой несообразительный муж мне точно не нужен. — Слышь, ты, пидор, — Грег немного растерялся, но до сих пор скалился. Он приподнялся со своего места и приблизился ко мне, одновременно протягивая свои загребущие клешни. Между нами завязалась небольшая потасовка за банку пива, в которой я одержал победу только потому, что выдул содержимое залпом. Тоска по Зое медленно отходила на задний план. Без неё дышалось намного проще. Совесть не сразу, но постепенно перестала меня терзать, когда я начинал логически оправдывать свой поступок. Как минимум никто Зою не выгонял на улицу. У неё было время перебраться к друзьям, знакомым, да даже в родной город, билеты до которого мы оба оказались готовы ей оплатить. Соседствовать с ней после отношений было попросту невыносимо, тем более что как соседка Зоя — худшее, что можно сыскать. Представьте себе ребёнка, который пользуется всеми вашими благами, ест еду, за которую вы платите, и ещё требует к себе внимания, иногда денег, потому что свои тратит за первый час. Только учтите, что это не ваш ребёнок, а взрослый, сформированный и здоровый человек, с которым вы трахались в прошлом. Ладно, забудьте, так себе пример. Короче, мы с Андреем учинили некоторую перестановку в доме. Сдвинули диван из угла в центр, а в угол вернули кресло, которое стояло там ещё по приезде, но было передвинуто самой Зоей. Поколдовали с книжными полками, на которых расставили те книги, что принадлежали Грегу. Из моего там разместились разве что какие-то мелочи, типа распечаток по учёбе, которые мне всё равно до следующего года не понадобятся. Тетради с лекциями я вообще задвинул в самый дальний угол, на хер их. Затем мы выделили персональное место для работы Андрею. Понимаете, ему необходимо уединение, когда он занят обработкой своих снимков. Обычно он занимался этим ночью. Он хотел иметь свой угол, в котором можно безнаказанно шуршать снеками, ругаться матом и стучать кулаком по столу, когда что-то идёт не так, в любое время суток без посторонних. Вообще-то, в работу он погружался с головой и максимальной увлечённостью, чего не скажешь обо мне. Я забил на результат, но не жаловался. Процесс моей работы состоял из монотонных повторяющихся действий: создать заявку, обработать заявку, внести готовую заявку в таблицу. Вот и всё. Но набивал заявки я первое время очень дотошно, пока начальство не начало попрекать меня за ошибки. Ошибок становилось всё больше, сколько бы усилий я ни прикладывал. В конце концов я забил и начал заниматься этим намеренно спустя рукава, но лучше не стало, как и хуже. Все косяки всплывали тем же вечером, приходилось задерживаться, переделывая то, что есть, или вообще начинать с самого начала. В общем, никакого энтузиазма. Да и стоит уже признаться, что на эту работу меня устроила мать. Так что отношение ко мне у коллектива сложилось заведомо предвзятое. Пару раз я задумывался о том, чтобы сменить род деятельности или заняться чем-нибудь, что могло бы меня привлечь точно так же, как процесс поглощения пива. Но я загорался столь же быстро, сколь стремительно терял интерес к чему-то новому. Первое, что я попробовал, и первое, что предложил мне Грег, оказалось темой. Думаю, стоит пояснить, о чём идёт речь. Кожаный хлыст на стене висел не просто так. У Андрея весьма необычные — по крайней мере, для меня — сексуальные потребности. Он излагал свои мысли терминами, доселе мне незнакомыми. Например, знаете ли вы, что такое «порка»? Ладно, нетрудно догадаться, что это и для чего придумано, если вам, конечно, не меньше пятнадцати. А что такое «праймализм» знаете? Я вот до сих пор не знал. — Ничёси, — присвистнул Грег, когда я вышел из ванной в своей лучшей рубашке. — Да ты охуительно горяч, оказывается. — Берега попутал? — Просто стебусь, — он примирительно вскинул руки и молниеносно скрылся за дверью, продолжив перебирать собственные шмотки. Сегодня я действительно постарался над внешним видом, не часто мы куда-то выбирались за последнее время: уложил волосы набок и обмундировался цепями, что крепились к петлям в брюках. Даже надел что-то типа ошейника с металлическими кольцами, который Грег убедил меня нацепить со второй попытки. — С кем ты хочешь пойти? — послышался голос из-за двери, когда я уже сел на диван и бесшумно потянул за жестяное колечко на банке пива. — В смысле «с кем я хочу пойти»? — В смысле со мной или с Лакотой? Лакота. Точно. Он уже очень давно не появлялся. Грег объяснил это, как реакцию на стресс в связи с последними событиями. Лакота являлся слабым звеном Грега, поэтому, когда началась вся эта возня с выяснением отношений, Лакота был задвинут в самый дальний угол их подсознания, иначе бы в квартире оказалось сразу две плаксы: Зоя и Лакота. К тому же Зоя очень легко манипулировала Лакотой, подавляя все его желания и потребности, прогибая под себя, точно податливую зверюшку. В любом случае на вопрос ответить я не успел. В дверном проёме тихонько показалась ссутуленная фигура. Взгляд Андрея, с которым я столкнулся секунду назад, изменился до неузнаваемости. Вместо хищного прищура, на меня смотрели большие оленьи глаза. — Можно я пойду с тобой на вечеринку? — робко подал голос Лакота, переминаясь с ноги на ногу. — Пожалуйста. Я замер с бутылкой пива в руке и молча похлопал по собственным коленям. Ко мне приблизился мой смущённый мальчик и чрезвычайно невинно присел мне на ноги. — Я скучал. — Не ты один, — честно признался я, отодвинув пиво в сторону, чтобы обвить талию парня обеими руками. — Ты так пойдёшь, в трусах и майке? — со смешком шепчу ему на ухо. — Дурак! Лакота вырвался из моих объятий и кокетливо прошмыгнул обратно за угол, не забыв обернуться. Я вновь взялся за бутылку и, не переставая лыбиться, предупредил: — У тебя пять минут на сборы. Потом я допью пиво и ворвусь в комнату, чтобы тебя изнасиловать, если ты не вернёшься раньше. — Точно дурак! — выкрикнул Лакота. — Я ж теперь принципиально не оденусь… Так вот, пока я отсчитываю пять минут, вернёмся к теме. Представьте себе место, укрытое от посторонних. Ощутите запах гламурного секрета. Вкус парафиновой свечи. Под тусклым светом — блеск металлического ножа, опасно скользящего по артерии. В таком месте нет ни громкой музыки, ни дневной суеты. Лишь томные разговоры, звук рассекающей воздух плётки, громкий порывистый выкрик, дребезжащий электрический прибор. Для одних — это лучше, чем секс, для других — это учебное учреждение, где постигаются новые практики с целью сбросить накопившееся напряжение через боль и подчинение. Я был далёк от всего этого, поэтому чувство отчуждённости настигло меня с первой секунды, сразу, как мне всучили флаер. Лакота же смотрелся абсолютно расслабленно, пока прижимался к моей руке и бегло осматривал листок, оказавшийся в моей ладони. Затем он мягко перенял его и повёл меня за собой под чёрный навес. Вглубь происходящего. У меня, как у собаки, рассредоточилось внимание, глаза бегали от подвешенных на верёвках тел к кресту в другом конце комнаты, где непонятной штукой какой-то мужик самозабвенно хлестал голую беззащитную девушку по спине. — Хочешь что-нибудь попробовать? — решил уточнить Лакота. — Не уверен. Можно мне накатить? — Краем глаза я заметил бар на входе, и всё моё нутро неумолимо тянуло вернуться, чтобы опустошить пару шотов. — Давай мы немного осмотримся, а потом ты выпьешь. — Лакота провёл ладонью по моей щеке, пробуя расслабить меня. — Окей? — Окей, — с некоторым сомнением согласился я. Мы прошлись по всем комнатам, заглядывая за каждую занавеску. Меня впечатлило количество людей, особенно тех, что без каких-либо заморочек путешествовали абсолютно голые из одного пространства в другое. У меня хорошее тело, по крайней мере, я так думал сам и так считал Андрей, но какие-то внутренние зажимы вряд ли бы позволили мне обнажиться перед таким количеством людей, ещё и на трезвую голову. Затормозив у очередной стойки, Лакота обратился к девушке, что находилась поблизости: — А что тут у вас такое? — Привет! — Розоволосая барышня с ярким макияжем обратила на нас внимание и тут же продолжила говорить: — Тактильная практика. Рассказать подробнее? — Да, конечно! — ответил Лакота. — Вы ложитесь на стоечку с завязанными глазами без одежды, а я в это время буду водить по вам разными предметами. Вы можете попытаться угадать, что это за предметы, а можете просто получать удовольствие. — Закончив, она обвела нас томным взглядом. — Хотите попробовать? Лакота долго глазел на предметы, что лежали на столе. Затем он их потрогал, а уже после обернулся ко мне и будто бы одним своим видом спрашивал разрешения, на что я лишь кивнул башкой, мол, сам решай. — Я хочу попробовать. Можно снять только футболку? — Конечно! Вы пара? — Да, — ответили мы хором. — Определите для меня допустимые границы. Могу ли я прикасаться к вам руками? — Она смотрела на Лакоту, пока тот стягивал с себя сетчатую майку. — Думаю, можно. — Целовать? — Не стоит, — вмешался я, на что девушка понимающе кивнула. — Можете подключиться к процессу в любой момент. Как вас зовут? — Дей. — Дей! И? — Лакота, — воодушевлённо представился мой партнёр, уже укладываясь на возвышение. Мимо нас опять прошмыгнула свора голых тел. Я проводил их взглядом до конца коридора, а затем просто наблюдал, как таинственная незнакомка завязывала Лакоте глаза. — Меня зовут Грета, — запоздало представилась она и потянула руку к ближайшей вещице. Это оказалось розовое пёрышко. Им она мягко коснулась плеча Лакоты. — Если вам станет некомфортно, дайте знать. Я стоял рядом молча, изумлённый чужой внимательностью. В голове сразу же всплыл логичный вопрос: а все ли в «теме» такие же вежливые и тактичные? Думаю, что нет. Нам просто повезло наткнуться на Грету, которая уже вела мягким концом своего предмета вдоль живота Лакоты. Тот потянул ко мне ладонь, ища поддержки, и я предоставил её ему, перехватив парня за руку и прислонившись губами к его костяшкам. Это были какие-то новые для меня ощущения. До этого мне доводилось делить Андрея только с Зоей. Как бы я ни старался, в помещении всё насквозь пропиталось сексом — я воспринимал это только так и никак не мог отогнать эту мысль прочь. Даже если Андрей преподносил это абсолютно буднично, типа, практика есть практика: трогаешь других людей, приносишь им физическое удовольствие, доводишь до изменённого состояния, подобного трансу, и всё — нет, Дей, это не прелюдия, нет, просто приятный досуг. «Чушь собачья», — думал я. У меня абсолютно иные мысли на этот счёт. Пока я держал Андрея за руку, а Грета колдовала над ним, прикасаясь к телу Глущевского подушечками пальцев вперемешку со стальным колёсиком, мне внезапно захотелось… сбежать. Неужели всё дело в том, что я трезвый? Хер знает. В любом случае я внимательно отслеживал каждое прикосновение девушки, на которые Лакота реагировал более чем отзывчиво. Его дыхание сбивалось. Пальцы крепче цеплялись за мою руку. Я чувствовал странную смесь: волнения, отвращения, гнева и ужаса. Нечто необъяснимое, что испытываешь перед прыжком с высоты, хочется шагнуть в пропасть, да страшно. Ладошки вспотели, мышцы на лице подрагивали от уколов ревности, меня тянуло залезть под душ и отмыться от неосторожных прикосновений чужих голых тел к собственному. Но мне не хотелось выглядеть неуверенным в себе ханжой. Когда Грета сменила предмет и уже водила по грудной клетке Лакоты ножом, я наклонился к его губам и вдохнул в себя его прерывистый стон. Мне всего лишь хотелось попросить его заткнуться, поэтому я прикусил его губу, слегка морщась, когда парень решил подцепить зубами мой пирсинг в отместку. Давно пора снять это дебильное кольцо к чёртовой матери. Хоть я к нему и привык, целоваться, а особенно с Грегом, у которого либидо бешеное и темперамент буйный, банально неудобно и болезненно. Грета отошла в сторонку и позволила мне продолжить целовать Лакоту до тех пор, пока я сам от него не отстранился, до сих пор не выпустив его ладонь из своей руки. Наверное, я даже сжал её крепче после этого. — Всё, можете подниматься, — тихонько доложила девушка, огибая меня и осторожно снимая с Лакоты повязку. — Узнали что-нибудь? Лакота ничего ей не ответил, ещё какое-то время пытаясь отдышаться лёжа, а заодно и вновь привыкнуть к тусклому свету в помещении. Чуть погодя он всё-таки отпустил мою ладонь и сел на кушетку, притянув к себе майку. — Да, конечно. Первое… точно перо. — Верно, — улыбнулась Грета. — Потом… не знаю, без понятия, короче. Третье тоже не понял. Четвёртое — колёсико? — Колесо Вартенберга, правильно. — А в конце нож, — громко выдохнул Лакота, устало махнув рукой. — Бинго! Андрей ещё какое-то время беседовал с новой знакомой. Про девайсы, про саму практику, которую придумала девушка, да и в целом за «тему». Глущевский в прицепе любил попиздеть с людьми, что Грег, что Лакота — оба два. Я, в общем-то, тоже, но моя новоявленная неловкость в данном пространстве стопорила меня. Я не из любопытных, поэтому предпочитал просто осматриваться, изучая только глазами. Мне сложно объяснить вам то, что я почувствовал, впервые оказавшись в этом укрытом от посторонних месте. Я не знал, как зовут окружающих меня людей, стремящихся познакомиться. Большинство из них предпочитало выбирать кличку вместо имени, чтобы сохранить хотя бы видимость анонимности. Некоторые даже носили маски, кое-как скрыв свой истинный облик. Запах тлеющей лаванды и латексной кожи вводил меня в своеобразный коматоз. Помню, как пересыхало в горле, когда местные нимфы в одних стрингах проплывали мимо, и как ещё долго по коридору разлетался цокот их каблуков, а общий кадр красных каменных стен растекался у меня перед глазами. Я ощущал себя вне системы, и мне было достаточно того, что я могу просто наблюдать. Возможно, окажись я здесь один, мой взгляд неизбежно бы преследовал кого-нибудь из толпы. Почему-то только в этом подпольном пространстве я ощутил необъяснимое и стойкое желание пойти за кем-то, преследовать, загнать в угол, может, даже ударить. — Пойдём. — Дёрнув меня за рукав, Лакота, уже вновь одетый, поманил меня за собой. — Куда? — Как «куда»? За пивом! — Пиво! — Я ликовал. — Господи, спасибо. Лакота поворчал, типа, опять я пью, зато у меня сразу же приподнялось настроение. На баре я взял себе самую здоровую кружку и начал прихлёбывать ещё у стойки, пока Андрей отвлёкся на каких-то там своих давних знакомых из этого маленького мира сексуальных практик. Стоя рядом с девчонками, он активно жестикулировал, и со стороны казалось, будто он им травил анекдоты, потому что цыпочки ухахатывались чуть ли не каждые три минуты его вещаний. Затем он обнялся с каждой и вернулся ко мне. Я к тому моменту уже осушил полкружки. — Чё как, полегче терь живётся, целомудренный мой? Я усмехнулся, глядя Грегу в глаза вместо ответа. Понимаете, я научился читать их прыжки. Мне вообще казалось, что я как-то слишком явственно ощущал эту перемену в Андрее, когда выходил Грег, или когда появлялся Лакота. Сейчас передо мной стоял Грег, никаких сомнений. Он с нахмуренным лбом осматривал свои розовые фенечки и морщился от одного вида узких брюк, которые, как он выражался, носят только «настоящие педики». Если приглядеться и быть таким же внимательным к деталям, как я, то можно найти ещё сотню, а то и больше, разниц между ними. Например, Грег любил выёбываться, любил заигрывать с цыпочками, любил шумные компании, перетягивать внимание на себя и быть решалой в любом процессе. Тогда как Лакота представлял из себя человека камерного, созданного для спокойной компании, с участниками которой у него хотя бы слегка будут совпадать интересы. Лакота тоже любил внимание, но из-за своих внутренних переживаний не мог почувствовать себя комфортно, находясь в хотя бы частично неблагоприятной обстановке. Он много волновался по пустякам, додумывал и в принципе переживал о том, что про него подумают или скажут другие люди. Зато Грегу было насрать. Он пёр, как баран, не фильтруя базар и ставя на место каждого, кто, по его мнению, этого заслуживал. Он мог легко спровоцировать драку или ударить первым. Мог похабно заигрывать с одной тёлкой часами, а потом неожиданно появлялся Лакота, заливался краской и быстро ретировался ко мне. Потому что, ну, они такие, какие есть. И если ещё зимой я слабо верил, что так бывает, то сейчас абсолютно не удивлялся факту того, что в одном теле их сразу двое. Это казалось чем-то естественным. Некая тайна, что мне доверили, и я с удовольствием её принял. Хотя Андрей особо не скрывал факт того, что он в своём теле не один, по крайней мере, от близких друзей. Я допил пиво и заказал ещё одно. Я, Грег и моё пиво вернулись внутрь комнаты и расположились у сцены, где какой-то пафосный чувак очень сосредоточенно вязал модель. Грег снова поменялся с Лакотой местами, когда к нам подошла Грета. Она уже закончила со своей практикой на сегодня и сейчас скиталась по комнатам в качестве гостьи. Опустившись рядом с нами, девушка вновь завязала разговор с Лакотой. Я внимал их вполуха, развалившись на кресло-мешке, и потягивал свой божественный напиток, чувствуя, как тот уже начал понемногу бить в голову. Неподалёку двое парней развлекались с воском. Лакота не смог сдержать своего любопытства и подошёл к ним, чтобы тоже попробовать. Издалека мне показалось, что ему не понравилось. Но когда он вернулся со свечкой в руках, его довольное лицо откровенно светилось от счастья, а на запястье торчал оттопыренный кусок подсохшего воска. — Мне подарили! — Здорово, — ответил я, чуть улыбнувшись, и протянул ладонь, чтобы стать хранителем его трофея. А потом я плохо помню события. Вечеринка продолжалась ещё час, прежде чем все начали сворачиваться. В себя я пришёл, уже стоя на улице, обняв Лакоту одной рукой. Рядом с нами стояла Грета. Она гребнем вычёсывала свои волосы, устремив взгляд куда-то вдаль. — Уверены? — Да, конечно. Дей, ты ж не против? — Я не против… — Правда, по поводу чего я не против — решил не уточнять, а то вдруг ещё Андрей просечёт, что я в зюзю, и начнётся головомойка. В такси мы сели почему-то втроём. Я подумал, что Лакота решил подбросить свою новую подружку до нужной точки, поэтому прислонил к его плечу башку и беззаботно вырубился. Открыл глаза снова уже у нашего подъезда, по ощущениям — буквально через секунду, стоило их только прикрыть. Кто-то мягко тряс меня за плечо, но настойчиво повторял: — Выходим, Дей. Я проморгался и лениво выполз из машины. Грета вышла с другой стороны, и я уставился на неё в непонятках, но та выпустила Лакоту на улицу сразу после себя, так что я быстренько отвёл взгляд. По лестнице мы взбирались молча, а когда вошли в квартиру, Лакота продолжил вещать. Я понял, что тот позвал её в гости, чтобы ещё немного потрындеть о своих бдсм-пристрастиях, когда тот метнулся в комнату и притащил хвастаться своими девайсами. «С бутылкой ещё одного пива повеселее будет», — подумал я, так что вернулся к ним с новой порцией балтики послушать охуительные истории. — Ох, неделю назад я познакомилась с парой, которая пригласила меня на свидание в очень хороший ресторан. — Я подоспел как раз к началу рассказа Греты. — После него мы поехали к ним домой. Там мы выпили, но, чтоб вы понимали, в алкоголе по-любому что-то было намешано, потому что не успела я и глазом моргнуть, как оказалась абсолютно голая на кровати… — Охуеть, — это я подал голос. — А что потом? — не терпелось узнать Лакоте. — Потом мы занимались сексом… несколько часов. Муж моей партнёрши молил его прогнуть, но вы только взгляните на меня. — Она провела рукой по своему белому кружевному платью. — Какой из меня верх? Пришлось что-то выдумывать. — И что ты сделала? — Плюнула ему в лицо и отвесила пощёчину, — она мило улыбнулась. — Похулиганить особо не дали, он быстро меня зажал. Я допил бутылку пива залпом, затем отодвинул её в сторону и взглянул на Грету ещё раз, только под другим углом. Когда она моргала, на её веках показывался лёгкий мазок светло-розовых блёсток. Вьющиеся волосы девушки тянулись аж до лопаток, ныряя под пышный воротник, так, что их вечно хотелось поправить. А ещё мне показалось, что одна из её белых ресничек вот-вот соскочит и окажется у Греты прямо в глазу. Потянув руку в её сторону из благих побуждений, я полностью отключился.