Красное

POV - Бен Бекхен С каждым днем, проведенным в лагере, мои сомнения относительно правящей силы нашей страны только крепнут. Неделя проносится перед глазами как долгий день, лица «предателей» кажутся давними соратниками, а встречи с Чанелем давно становятся воспоминанием. Боже, кто бы могу подумать, что месяц может промчаться так быстро. В тот день Ким Минсок ничего не говорит, когда я прихожу последним к повозке. До сих пор странные чувства овладевают мной, но теперь я хотя бы знаю, что важен командиру Паку. Проку от моих чувств не так много, а неизвестная опасность тянет за собой картины весьма нерадостного будущего. Кто знает, доживем ли мы до того дня, когда я без страха за чью-либо жизнь смогу прижаться к чужой груди покрепче и надеяться на взаимность. Возможно, смогу мечтать о семье, собственном доме, где будет править спокойствие, и о детях. Только постоянные мысли о собственных чувствах мешают мне трезво оценить ситуацию в целом. С этим определенно надо что-то делать, наверное, это и приводит меня к решению – при следующей встрече с командиром Паком я обсужу все напрямую, а потом полностью вольюсь в военные действия. — Привет, — от сбора хвороста для будущего костра меня отвлекает Минсок. — Добрый вечер. — Прошу, когда мы наедине давай опустим все формальности, — мужчина улыбается мне, и я чувствую вину перед ним. Мне хочется разговориться о чем угодно, окунуться в прошлое, где я и Минсок лишь дети: озорные и беззаботные. Но часть меня боится вспоминать, опасается чувств потери, которые могут нахлынуть новой волной. Мне и так больно оставаться с собой каждую ночь: мысли о семье съедают полностью, добивает навязчивый облик Чанеля, а воспоминания о беззаботным детстве точно не улучшат ситуацию. —Начинает раньше темнеть, — Минсок запрокидывает голову, вглядываясь в ранний закат. — Это плохо? — Не то чтобы очень, — улыбка искренняя, но такая усталая. Мне трудно находиться с Минсоком, трудно скрывать за ответной улыбкой ложь, поэтому и сейчас понемногу отхожу в сторону лагеря. Тем более сегодня я намерен встретиться с подчиненными Чанеля (в лучшем случае с самим командиром). Осталось только поужинать со всеми, отправиться спать и выждать подходящий для «побега» момент. — Ким Минсок, вот вы где. Меня чуть не сбивают с ног, но как-то огрызнуться в ответ я не успеваю. Альфа, что в такой спешке продолжает приближаться к своему главарю, выглядит чересчур обеспокоенным, и попросту не обращает на меня внимания. — Там из королевской армии, он…, наши ребята окружили его, но он… — Успокойся, отдышись и нормально объясни. — Он представился как Пак Чанель, сказал, что пришел один для беседы с Вами. Знакомое имя режет слух, а сердце как будто замирает, сделав перед этим последний удар. Я даже пошевелиться боюсь, пытаюсь переварить услышанное. Природа словно вторит моим чувствам, ветер с тревогой поднимает листву вокруг, заставляя ветки деревьев плясать в ужасе. «Это не может быть правдой». Командир Пак не столь глуп, чтобы поступать подобным образом. Но разум подкидывает сцены со связанным альфой, от чего внутри зарождается страх, который липкой тенью как будто застилает все вокруг. — Не может быть… Я не слушаю дальше, не вникаю в слова Минсока. Ноги сами собой срываются с места и несутся к лагерю. Я всего лишь хочу убедиться, что это не Пак Чанель. Не мог же он подвергнуть себя такой опасности. Только я пробегаю пару метров, как чувствую крепкую хватку. Оборачиваюсь и вижу, как Минсок буквально с ожесточенностью сжимает мою руку и тянет обратно. Его взгляд холодный, я даже замечаю злость, направленную в мою сторону. — Оставайся здесь, если не хочешь умереть. Я не верю услышанному, но гнев в чужих глазах прерывает любые сомнения на корню. Такого Минсока я вижу впервые… — Если ты не хочешь, чтобы все узнали правду о тебе, жди меня здесь.

***

POV - Пак Чанель — Что ж, не ожидал увидеть кого-то столь высокопоставленного здесь, — главарь восставших стоит чуть поодаль, разводит руками вокруг и лишь ухмыляется, а его люди продолжают стоять вокруг меня, обнажив свои мечи. — Особенного одного. — Нам надо поговорить, наедине. — Неужели ты думаешь, что мы оставим вас одних? — один из этой «банды» неслабо проходится кулаком по моему лицу, кажется, разбивая нос. — Остановись, — Ким Минсок поворачивается ко мне спиной. — Отведите его ко мне, останетесь сторожить снаружи, и проверьте еще раз, чтоб при нем не было никакого оружия. Пытаюсь сдерживать собственный гнев, но люди, что так беспардонно тащат мою тушку следом, предстают передо мной неотесанными мужланами. Хотя, не стоит ожидать от простых мужиков каких-то манер. Вряд ли им известен военный этикет по отношению к гонцам, которым я пытаюсь сейчас являться, несмотря на собственное положение в королевском обществе. Палатка, в которую меня затаскивают после очередного досмотра, не отличается от остальных в этой округе. Правда внутри имеется стол и стулья вокруг, чего, думаю, у других не найдется. Последний толчок в спину, и я упираюсь все еще связанными руками в стул поблизости. — Присаживайся. — Для начала хочу объяснить, что нахожусь здесь по собственной воле, — продолжаю стоять, наблюдая как Ким Минсок разливает вино по стаканам. — У меня предложение, от которого, надеюсь, ты не откажешься, а то будешь полным дураком. — Ну кто же ведет переговоры таким образом, господин Пак, — альфа напротив отпивает алкоголь, а затем кивком головы указывает на второй стакан, видимо, предназначенный для меня. — Я бы с радостью выпил, но со связанными руками это не удобно. Минсок лишь странно ухмыляется, а затем как-то быстро оказывается рядом с ножом. И таким же шустрым движением освобождает мои руки. — Что ж, давай продолжим наш разговор, — альфа усаживается напротив меня, я же повторяю его действие, но пить вино не спешу. — Не поверю, что сюда привел тебя только Бекхен. — Тебе известно о нем, как я и предполагал. — Не хочу, чтобы из меня вышел столь дурной и бесполезный командир, что не замечает такое рядом с собой, — очередная его ухмылка, которая нравится мне все меньше. — Опережу твой вопрос: я был в курсе всего, что вам поведал Бекхен. Там не было ничего полезного, поэтому я позволил продолжаться всему этому. — А я не стану тянуть время и выложу все сразу, — все же беру в руки предложенный алкоголь, и отпиваю немного (вкус все-таки ужасный). — Я предлагаю тебе заключить союз. — Союз? Между кем? — Твоими людьми и своими, — мне часто приходится убеждать людей, но Ким Минсок вряд ли так легко поверит мне, слишком много боли присутствует в его жизни и предательства. — Так же королевская стража вместе со своим командиром присоединится. — Ты сейчас брешешь! — Понимаю, согласись ты так быстро, был бы просто идиотом, — все же нервы подводят, начинаю с силой сжимать чертов стакан. — Поэтому я предлагаю тебе встретиться еще раз, я приведу Ву Ифаня, а ты можешь взять своего человека. Назначим нейтральное место, обсудим все более детально. — Ты все еще неубедителен. — До тебя должны уже были дойти вести с севера, о захваченной деревне, которая затеяла бунт. Я вижу, как Минсок передергивает плечами, но доверия в его глазах не прибавилось вовсе. — Чан Есок не просто зачинщик всего этого, пару месяцев назад он также служил при королевском дворце, был одним из приближенных короля, вот только его сослали на север. Этот человек знает слишком много, чтобы просто так принять нынешнее положение в стране, а теперь все это прояснилось и для остальных придворных. — Ох, командир Пак, думаешь, это заставит меня рисковать людьми? — Ты не так прост, но во дворце тоже есть недовольные во власти люди, они гораздо прозорливее тебя и твоих людей. Они выжидали подходящий момент, и он настал. Вряд ли я один, находясь здесь, смогу полностью убедить тебя и переманить к нам, поэтому и предлагаю встречу с другими людьми из сопротивления. — Нейтральная территория не является стопроцентной гарантией нашей безопасности. — У тебя есть Бекхен, используй его как предлог для давления. — Давления на кого? — На меня, — опять недоверие, этот Ким состоит из сплошного сомнения. — Он мой, не просто подчиненный, он мой омега. — Пак Чанель, сейчас идет война, — альфа встает из-за стола, подходит ко мне практически вплотную. — Пожертвовать любимым человеком – это для многих не составит проблем. — Не для меня. Почему-то от его слов кровь начинает закипать. Я слишком резко встаю, теперь смотрю сверху вниз в чужие глаза. Чувствую всю злость, которая так и плещется во взгляде, но сдерживать себя трудно. — А он в курсе? — Это тебя не касается. — И как же нам быть, я уже было хотел тебе довериться. От легкой улыбки на чужом лице злость резко уходит. Кажется, мне никогда не понять – что за человек Ким Минсок. Но теперь довериться ему – кажется все более удачной идеей. Поэтому незамедлительно протягиваю ему свою ладонь в ожидании рукопожатия. — Думаю, Бекхен подозревает, но в открытую мы не обсуждали. — Пак Чанель, — мне отвечают крепким рукопожатием. — Мы положим конец правлению этого подонка.

***

Минсок на пару минут оставляет меня одного, но вскоре в палатку вбегает Бекхен. На его лице столько эмоций, сменяются одна за другой. Страх, неверие, злость и, надеюсь, облегчение. — Твое лицо, — он приближается и, наверное, сам не осознает, как нежно прикасается к моей щеке. — Ничего серьезного, чтобы ты продолжал волноваться. Он стоит так еще пару секунд, тяжело дышит, как будто пытаясь успокоиться. А потом резко отскакивает в сторону. — Простите, я не хотел, — он тушуется рядом, руки прижимает к своей груди. — Бекхен, — пытаюсь произнести наиболее ласково, чтобы успокоить парня, и подхожу практически вплотную. — Я не против, мне приятна твоя забота. Я замечаю, как парень часто моргает, пытается высмотреть во мне ответы на терзающие душу вопросы. Поэтому решаюсь, обнимаю его в надежде разъяснить все недомолвки, что словно снежный ком продолжают копиться между нами. Он словно дрожит в моих руках, но не принимает никаких попыток сбежать от контакта. Это придает больше уверенности моим действиям, я не сдерживаюсь и целую. В голове становится пусто, и даже момент, когда ко мне жмутся в ответ, пролетает как-то незаметно. Сейчас его тело ощущается в моих руках еще более хрупким, но как же приятно прижимать омегу к себе. В груди сердце готово вот-вот замереть, на душе становится так хорошо, что, кажется, еще чуть-чуть и станет невыносимо, больно. Оторвавшись от столь манящих губ, зарыться носом в отросшие волосы и вдохнуть полной грудью любимый запах – вот что правильно. — Я устал отпускать тебя, — задеваю губами мочку уха, шепча. — Теперь, Бен Бекхен, я в твоей власти.