Мой господин, Лорд Поттер-Блэк!

Идеальным музыкальным сопровождением главы является песня Tarja Turunen - Kuin henkays ikuisuutta. (Примеч. от автора) Как ты уже, наверное, понял, дорогой читатель, мой сын, как и я когда-то, одолел горного тролля. Конечно, хоть сейчас и победил общий командный дух, но суть осталась прежней. Гарри обрел друга. Могу сказать тебе честно - частично, ради этого все было начато. Наверняка мои мотивы кажутся тебе непонятными, да и твой вопрос мне кажется разумным: "Как ты мог отправить своего ребенка в лапы тролля, совершенно неуправляемого и опасного? Что за отец ты такой?" Нет, оправдываться сейчас будет абсолютно бессмысленно. Я прекрасно понимаю, как ты видишь мои поступки. Оцениваешь их, как верный или неверный шаг. Я не могу раскрыть тебе абсолютно все свои тайны сразу, ведь ты понимаешь, на это потребуется слишком много времени и нужных косвенных обстоятельств. Но послушай, что я тебе скажу. Моему воспитанию, если ты помнишь, никто и никогда не уделял должного внимания. Абсолютно всему научила меня моя жизнь вместе с моими ошибками, промахами и попытками. Сказать, что только благодаря этому я победил в войне, было бы очень глупым и, согласись, как-то по-детски. Но и в этом есть какая-то доля истины и здравого смысла. Раньше я говорил тебе, мой друг, что быть отцом для Гарри кажется мне очень странным. Как можно быть отцом самого себя? Мои мысли были спутаны, отношение к нему было туманным и непонятным. Но после всех этих лет я смело могу сказать, что я - отец. Я не свыкся с этой мыслью, нет. Я принял её и осознал. Гарри - не бремя, упавшее мне в руку. Он - моя судьба и очередная жизненная попытка, которая никоим образом не должна стать ошибкой или промахом. Когда мы остались с ним, пойми, мы осиротели вдвойне, вдвоем. У меня был только он, поскольку я лишился и родителей и крестного, а у него был только я, когда он лишился и родителей (ну, ты понимаешь, о чем я) и Сириуса. Мы - две сироты, но лишь в его случае есть человек, который готов отдать свою жизнь, одновременно борясь за него, словно за последний глоток воздуха - его и свой. Быть может, я покажусь слишком строгим отцом, желающим провести сына через все трудности, что прошел я сам. Но, согласись, мальчик только тогда станет мужчиной, когда только на своих руках пронесет весь должный груз своей жизни. Я не могу позволить ему вырасти слабым. Нет, это не означает, что я откажусь от него. Скорее всего, во мне говорит родительский эгоизм, который я так искусно выдаю за непомерную опеку. Но все мы хотим, чтобы наши дети добились чего-то большего. Чего-то, чего мы добиться не смогли. Почему-то на ум мне сразу приходит Малфой. Нет, не тот, которого я вижу сейчас. Другой, из моего времени. Практически с пеленок его жизнь была настолько проста и примитивна, что даже подобие силы могло склонить его гордую голову к земле. Его отец, Люциус, всегда оберегал своего сына, защищая от всех трудностей и опасностей. И вспомни, читатель, что стало с этой благородной некогда семьей!? Нет, я не позволю своему единственному ребенку повторить тот жалкий удел. Мой сын обязан стать сильным, умным и, самое главное, выносливым. Свою судьбу он вправе решать сам - тут я не смею влезать. Но, если бы он не хотел помочь другу, стал бы он пытаться спасти его? И не выбежал бы из туалета для девочек в попытке позвать учителей? Нет. Свой выбор он сделал сам, а я лишь дал ему возможность выбрать. Пусть сложным способом, тяжелым для понимания и принятия, но в жизни так мало вещей, для достижения которых нужно прилагать минимум усилий. Бороться. Сражаться. И, что главнее всего, выживать. Наверное, во мне до сих пор говорит паранойя Аластора Грюма, который ежеминутно призывал к бдительности. Но, хоть и повержен грозный враг, угроза всегда существует. И не так уж важно, в чьем обличье она явится на этот раз. А она явится вновь - в этом можешь быть уверен, мой дорогой читатель. И кто тому времени, когда мой сын, как ты думаешь, уже вырвется из клетки, в которую я осознанно его сажаю сам, он будет готов смело взглянуть любой ситуации в глаза, не боясь, и не прячась за спины друзей, как это делал порой я. Ведь, посуди, если бы не Рон и Гермиона, сидел бы я сейчас в своем удобном кресле, наслаждаясь ароматом потрескивающих дров? Смог бы я дать шанс своему сыну добиться того же, но исключительно своими силами? Да, ты вправе судить. Но, как и я, вправе решать что-то для себя самого. *** С той самой новогодней ночи прошло уже несколько дней. Завязавшаяся дружба между мальчиками лишь укрепилась окончательно, сблизив их еще больше. - Ты мне ногу отдавил, Гарри, - прошипел Драко, когда на повороте Поттера слегка занесло. В одном из последних писем от отца было упомянуто имя Николаса Фламеля. И Малфой, которому Гарри показал это письмо, сразу же ухватился за это имя, как клещ обычно впивается в руку. Просидев пару дней в библиотеке, они пытались найти в книгах хоть какое-либо упоминание об этом человеке, но все попытки были напрасны. Тогда, поднявшись из-за стола, Малфой быстро кивнул головой в сторону, призывая друга срочно идти за ним. - Здесь мы ничего не найдем. Нам нужно попасть вон туда, - прошептал он и кивнул в сторону решетчатой двери между стеллажами. - А что там? - Там находится Запретная секция, но вход туда возможен только по письменному разрешению преподавателя. И не раньше третьего курса. - Но как мы туда попадем? Ведь нас могут увидеть.. аа-аа! Воспользуемся моей мантией... - Тихо ты! - Драко быстро приложил свою ладонь ко рту Гарри. - В тебе, я смотрю, просыпается долгожданный дух приключений. Но язык, как был без костей, так и остался. Идем, нужно все обдумать и подготовиться. Вечером, когда все студенты разбрелись по своим спальням, а в гостиных остались лишь редкие старшекурсники, дописывающие свои домашние задания, Гарри накинул на себя отцовскую мантию и незаметно вышел в коридор, толкнув высокий портрет. Где-то сбоку послышалось шипение. Обернувшись на звук, когтевранец увидел Малфоя, прячущегося в небольшой темной нише. Он, оглядевшись, быстро выскользнул из своего укрытия и нырнул под ткань мантии, прижавшись к другу. - Чего ты там так долго копался? Я вечно тебя жду. - От твоего ворчания у тебя рано появятся морщины. Будешь таким же сморщенным, как Флитвик, - прошептал Гарри, тут же получив ощутимый тычок в бок. - Больно же! - Это лекарство от меня, чтобы у тебя не было морщин. Пошли, нам наверх. Когда Поттера слегка занесло на повороте, и он отдавил другу ногу, тот змеиным шипением выразил свое очередное крайнее недовольство. Но тут же отвлекся и, попятившись, отвел друга к стене. Им навстречу, ровно по центру коридора, шел староста, совершающий ночной обход этажа. Обойти его было бы весьма проблематично, поэтому пропустить - оказалось лучшим вариантом. - Рыжий. Однозначно, один из Уизли. Нет, ты посмотри, они, как чума, распространяются и множатся с неимоверной скоростью. Пошли, он вроде бы уже ушел. Мальчики, каждый оглянувшись по сторонам, подталкивая друг друга под мантией, двинулись дальше по коридору к библиотеке, которая была уже за следующим поворотом. - Нам туда, - махнул Драко рукой, когда убедился, что библиотека, куда они только что зашли, полностью пуста. Вынырнув из-под мантии, он достал палочку и так же, как и в Зале Славы, зажег на её кончике крошечный огонек. - Идем, у нас не очень-то много времени. Дверь в Запретную секцию была закрыта на обычную щеколду, так что проникнуть внутрь было легче легкого. Внутри, где царила кромешная темнота, при появлении незваных гостей разом вспыхнуло несколько факелов, осветив помещение и играя на стенах устрашающими тенями. Мальчики разошлись по разным сторонам, вчитываясь в названия книг на корешках. Разумеется, если они были еще видны, либо имелись вообще. Вернувшись обратно к столам через несколько минут, каждый нес в руках по большой стопке самых различных книг. - Не думаю, что знаменитая книга утопленника нам чем-то сможет помочь, Гарри, - Драко указал пальцем на небольшую книжицу, у которой из-под обложки иногда стекали тонкие струйки мутной воды. - Не думаю, что Фламель - тот самый утопленник. Лучше убери её, а то ненароком откроешь её не так, как положено. - А что будет, если я её не так открою? - Из неё польется вода. А тот самый утопленник утонул в озере, кишащем пиявками. И вместе с водой из книжонки поплывут.. ну, ты понял. Гарри, представив все это и инстинктивно содрогнувшись, сразу же отложил её в сторону. - Ну, хорошо. Нам нужно всего-навсего отыскать имя одного волшебника. Не самая сложная задачка, - максимально воодушевляюще сказал Драко, подтягивая к себе большой серый фолиант. Хмыкнув в ответ, Поттер вытянул книжку из середины. Там значилось: "Великие волшебники тысячелетия". За перелистыванием пыльных страниц прошло не меньше двух часов. Нос чесался от книжной перги и пыли, а глаза - от дрожащего света. Скорее всего, своевольная дама Удача, дремавшая до этой поры, соизволила, наконец, пройти мимо двух первокурсников, пытающихся разгадать великую тайну. Дама крайне своевольная, но и непостоянная. Листая книжку, написанную школьным директором Альбусом Дамблдором, которая именовалась "Двенадцать способов применения драконьей крови", глаза Гарри внезапно округлились. - Драко! Драко! Мне кажется, я нашел. Слушай, - он быстро вернулся к началу абзаца, решив прочитать наиболее полно всю увиденную информацию. - Именно благодаря Николасу Фламелю, мною был открыт десятый способ применения драконьей крови. А именно, использование её в оригинальном эликсире. И тут есть сноска снизу, что подробнее об этом великом волшебнике (Николасе Фламеле) было написано в "Истории Хогвартса" автора Гариуса Томкинкома. - Эта книга стоит в общем зале, сейчас принесу, - оживился слизеринец и скрылся за дверью. Но уже через пару минут вернулся обратно, неся в руках огромный том в кожаном переплете. Раскрыв его на оглавлении, мальчики быстро отыскали нужную страницу. Драко читал вслух: - Николас Фламель - величайший волшебник современности. Известен, как единственный алхимик, которому приписано создание Философского камня, артефакта, способного превращать железо в золото. Но главной особенностью этого камня является то, что с его помощью можно создать напиток бессмертия, эликсир жизни. На несколько секунд слизеринец замолчал, вновь прочитав строки про себя. - Вот оно, Гарри! Та ужасная зубастая тварь охраняет Философский камень! Иначе и быть не может. Дамблдор с Фламелем старые друзья, не иначе. Вот, что лежало в Гринготтсе, вот, что перенесли в Хогвартс. А теперь кто-то охотится за камнем! - И что же нам делать? Как мы сможем помочь? Драко, ведь мы всего лишь первокурсники. - Мы предупредим их, Гарри! Мы просто обязаны их предупредить. Что может быть чище детских помыслов о справедливости? Что может сравниться с настоящим чувством долга, самопожертвованием и решительностью? Тот день, когда человек осознает факт, что помощь - это не услуга, а обязанность, меняет его полностью, позволяя перейти на новую жизненную ступень. И как хорошо, когда этот шаг по крутой лестнице происходит до момента окончательного взросления. Но, даже если ты всего лишь ребенок, ты просто обязан попытаться. Пусть - не помочь, но хотя бы решиться на это. - Профессор! Мне нужно срочно поговорить с вами, вы должны предупредить директора! Я знаю, что в школе спрятан философский камень. И его попытаются украсть. Вы должны... - Поттер! О чем вы вообще говорите, - удивленно пискнул Флитвик, едва не свалившись со своей горы подушек, на которых сидел за учительским столом. - Откуда вы вообще?.. - Не важно, профессор! Его попытаются украсть. Дамблдор. Вы должны предупредить его. - Директор сегодня утром отбыл в Министерство по срочному вызову и вернется только завтра. Но, смею вас заверить, хоть я совершенно не понимаю, как вы узнали о камне, он надежно охраняется. Каждый преподаватель школы приложил к этому свою руку. Проникнуть к нему попросту невозможно! - Но, профессор!.. - Никаких но, Поттер! Возвращайтесь обратно в свою гостиную и оставьте работу взрослых волшебников тем, кто сможет с ней совладать, - отрезал Флитвик и рукой указал на дверь, давая понять, что разговор закончен. - Дамблдор в Лондоне? Будь я на месте вора, я бы попытался украсть камень именно сегодня. Ведь пока в школе директор, бояться нечего. А поскольку самый великий волшебник отсутствует - считай, все двери открыты настежь. Драко, мы обязаны проверить коридор третьего этажа сегодня же вечером! Малфой выслушал эту короткую пламенную речь, но не спешил с ответом. Рациональное зерно, конечно, есть. Но какое-то далекое благоразумие шептало о предосторожности. - Хорошо, но ты должен снова взять свою мантию, Гарри. Если нас увидят, мы явно не успеем даже убежать. Да, детские помыслы о справедливости чисты, но вот самоуверенность, граничащая с непредсказуемостью, огненным крестом могла перечеркнуть все догмы на этот счет. Через несколько часов, когда солнце уже ушло за горизонт, друзья, как договорились ранее, встретились в коридоре второго этажа. Вновь спрятавшись под мантию, они быстрым шагом направились на третий этаж, к запертой двери. Оказавшись напротив неё, оба удивленно раскрыли глаза. Дверь была приоткрыта. Вариантов развития было всего два. Первый - бешеная собака сбежала из своей клетки и бродит сейчас по школе. Второй вариант - злоумышленник уже проник внутрь, но почему, спрашивается, молчит собака? Просунув головы в проем, мальчики попытались быстро оценить ситуацию. В случае чего-то угрожающего, попытка к бегству не расценивалась бы, как капитуляция. Но что удивительно. Ничего, что могло бы стать угрозой и причиной к отступлению, не было. Собака мирно спала, положив все три своих головы на лапы и пуская слюни, а рядом, мелодично позвякивая, стояла большая арфа. - Он что, от музыки засыпает? - прошептал Драко, проходя первым. Гарри же, сняв мантию, свернул её и засунул под свитер, чтобы не мешала. - Одно точно - вор уже внутри. Может нам стоит сходить за кем-нибудь? - Нет, к тому времени он уже заберет камень и скроется. Нам придется прыгать в люк, Гарри. Я первый, ты следом, не задерживайся. Вытащив палочку, слизеринец посмотрел еще раз на спящего пса и солдатиком нырнул в люк. - Драко, ты как? - прошептал Гарри, тут же опускаясь на корточки рядом с темнеющей дырой в полу. - Тут мягко, прыгай, Гарри. Монстров здесь уже нет, - крикнул Драко в ответ. Выбора не было. Он не мог оставить друга одного, а ждать, пока проснется собака, не хотелось вообще. Поэтому, задержав дыхание, Гарри спрыгнул вниз. Упав на что-то мягкое, он тут же почувствовал, что его тянут за руку, помогая встать. Однако удержаться ровно на этой мягкой подушке было сложно. - Эта мерзость под нашими ногами - Дьявольские Силки. Через пару минут они начнут опутывать нас, пытаясь задушить. Поэтому, если ты не против, мы ускорим этот процесс. Надо только.. - пробормотал остаток фразы Малфой и, наклонившись, с силой ткнул куда-то в темноту. Послышалось мерзкое шипение, а ног сразу же коснулось что-то противное и холодное. - Ну вот, Гарри, не шевелись. Люмос Солем! Все помещение в один миг озарилось невероятно ярким светом, словно где-то за спиной взошло солнце. Сразу стало видно, что под ногами находится огромный клубок, похожий на сплетенных змей. Шевелящиеся щупальца растения пытались обвить свою жертву, но, страшась яркого света, сжимались и съеживались. Еще минуту назад более-менее мягкая, но прочная опора под ногами сменилась внезапной пустотой, в которую мальчики рухнули один за другим. - О, моя спина, - простонал Гарри. - Чего ты стонешь? Было бы лучше, если бы оно нас придушило? - Но спасать мир с ушибленной спиной тоже будет сложновато. - Хочешь, чтобы я понес тебя на руках? - с ухмылкой сказал Драко, притворно протянув обе руки вперед. - Еще чего не хватало, - нарочно надув губы, ответил Гарри и поднялся с пола. - Дальше что? - Судя по всему, нам вон туда, - указал Драко на единственную дверь в том помещении, где они сейчас стояли. - И лучше побыстрее, а то эта штука нас попытается достать даже здесь. Хлопнув рукой по тянущемуся щупальцу растения, Малфой пригнулся и шмыгнул в сторону двери. - Опять закрыто, - констатировал он, указав палочкой на замочную скважину, отчего в ней щелкнул замок. Прислушавшись к неясному шуму за дверью, друзья аккуратно её приоткрыли и заглянули внутрь. Зрелище, конечно, было удивительным - этого не скрыть. *** Я долго ждал и долго готовился к этому дню. Пока все шло строго по моему плану: ни сантиметра влево, ни сантиметра вправо. С самого утра я отправил сову с поддельным письмом. Пришлось хорошо потрудиться, чтобы вывести красивыми буквами красиво сочиненную ложь. Будь все легко - я бы удивился, но прекрасно осознавая, кому я пишу и кем является адресат, я выбрал в качестве письма волшебные чернила, которые не имели тенденции впитывать какую-либо информацию о пишущем. Писал я стальным пером в красивом ореховом держателе. Вы мне не поверите, друзья, но Вальбурга была еще более параноидальной, чем Грюм. В письменном столе ее кабинета я обнаружил не только стопки дорогой бумаги, но и скопированные оттиски печатей Министерства Магии, св. Мунго, редакции «Пророка» и некоторых других важных заведений. Перо, которым я сейчас пишу, видимо использовалось именно для этой цели. Поскольку даже мои кривые буквы под его натиском становились ровными и идеальными. Пришлось приложить максимум своей изобретательности, чтобы в конце получить более или менее достоверное письмо со срочным вызовом директора в Визенгамот - верховный суд Министерства - по делу пойманной Пожирательницы смерти. Оставалось надеяться, что Дамблдор окажется полным глупцом, как и все гении, и немедленно отправится по вызову. Собственно, лишь к вечеру я убедился в своей правоте, когда стал невольным свидетелем разговора своего сына и Малфоя, спрятавшихся возле кабинета Флитвика. Я постарался как можно незаметнее подойти ближе, чтобы разобрать все слова, которые они там так усердно шептали. Да, возможно я действовал опрометчиво, но иного способа узнать не было. Встретил я их, к слову, совершенно случайно, направляясь в сторону директорского кабинета. Но так даже лучше - меньше проблем и свидетелей. - Дамблдора нет в школе, - услышав это, признаюсь, я ликовал, осознавая то, что решение самой сложной задачи всегда просто, как локотрус на водной глади. Дети сговорились ближе к вечеру, когда большая часть учеников ляжет спать, проверить коридор третьего этажа. Собственно, как и мы, когда я учился на первом курсе. Что же, отлично! Сын обязательно будет там вечером, а дальше уже дело техники, которую, кстати, нужно еще раз проконтролировать. Последующие два часа я провел в запертом классе Защиты от темных искусств, а примерно за час до того, как Гарри и Драко явятся к закрытой двери, я велел Квиррелу следовать за мной. Как вы понимаете, мне нужно было оказаться в самом последнем зале, где стояло зеркало, раньше детей. А в итоге свалить все на Квиррела было бы не только исторически верным, но и самым оптимальным. Для начала было необходимо усыпить трехголовую тварь. Велев нелепому «козлу отпущения» наколдовать арфу, я выждал пять минут и вошел внутрь, где уже блаженно похрапывал пес, положив морду на люк. Небольшое осложнение исправил все тот же преподаватель Защиты, оттолкнув одну из его голов в сторону. В открытый люк спустились оба. Мне пришлось применить ослабляющее заклинание, чтобы эти дурацкие Силки не попытались меня задушить. И, чтобы они не причинили вреда детям, я добавил туда же успокаивающий заговор, если проще говоря, накачал растение транквилизатором, который в разы уменьшит его пыл. - Герба Мембурус, - Квиррел воспользовался заклинанием, которое помогает расчищать лес, раздвигая высокую траву и низкие ветки. Щупальца Дьявольских Силков неохотно расступились, пропуская нас дальше. Следующим препятствием была комната, которую заколдовал коротышка Флитвик. Конечно, ничего более дельного он придумать не смог, разве что заколдовать сотню старых ключей из запаса Филча. - Чертовы ключи. После нас здесь должны остаться метлы. Ты можешь их хоть из своих кучерявых волос сделать, но они должны быть,- велел я профессору и огляделся вокруг - везде летали эти проклятые ключи, которые своим жужжанием вызывали у меня мигрень. - Импедимента!Карпе Ретрактум! - последние заклинание пришлось выкрикнуть. Волшебный хлыст, вырвавшийся из кончика моей палочки, словно молния, устремился к нужному мне ключу, обвивая его. Дернув его на себя, я подпрыгнул и легко схватил ключ. Пришлось, правда, вновь прибегнуть к заклинанию, которое замедляет объекты. И хоть его действие быстро проходит, этого вполне хватило, чтобы быстро вставить ключ в замочную скважину и повернуть. Оглянувшись, я увидел, как Квиррел положил вторую метлу рядом с первой. Я махнул ему рукой, чтобы немедленно шел следом, поскольку ожившие крылатые ключи уже, словно коршуны, устремились в мою сторону. Едва мы успели захлопнуть дверь, с другой стороны послышался барабанный стук бившихся о дерево железных птиц. - Они вообще на что рассчитывали? Да даже гоблин с палочкой управился бы один. О, черт, шахматы, - проворчал я, ударившись в темноте носом обо что-то твердое. Я уже начал забывать последовательность этих охранных испытаний и совершенно выпустил из вида темную комнату с шахматами. В мое время шахматами заправлял Рон, я же был, мягко говоря, слабым игроком в этот унылый, медлительный процесс постепенного жертвования своих фигурок противнику. И как только я ступил на шахматную доску, все вокруг расцвело заревом вспыхнувших факелов. Осознавая, что мой сын игрок в шахматы совершенно никакой, как и его отец, мне пришлось воспользоваться иным способом, нежели планировала Макгонагалл. - Пиертотум Локомотор! - этим заклятьем Минерва оживляла свои статуи. И здесь, я уверен, оно было тоже замешано. Но, чтобы не оживить разом всех, я поочередно указал палочкой на те фигуры, которые должны были сойти с мест. К слову, я оживил все свои фигуры, оставив другие стоять истуканами. Видимо недооценив декана Гриффиндора, мне пришлось в срочном порядке попятиться и выставить палочку перед собой, поскольку мои же фигуры, вооружившись, разом двинулись на меня. - Конфундо! - прозвучал голос Квирелла, о присутствии которого я уже позабыл. - Эверте Статум! Своим заклинанием он отбросил в стену одну из белых пешек, которая от удара тут же раскрошилась. Конечно, он меня спас, с одной стороны, но с другой - от "смерти" одной фигуры, тут же очнулись другие. Обнажив мечи и топоры, они ринулись на нас. - Чего вы стоите, атакуйте их, - что было силы, заорал я, указывая палочкой на белые фигуры. Черные - мои - послушно повернулись и, замахнувшись оружием, двинулись вперед. Квиррел рьяно размахивал палочкой, рассыпая вокруг себя не только каменную крошку, но и сравнительно мощные заклинания. Я же использовал более четкие заклятия, которые стопроцентно попадали в цель, оставляя после себя лишь столбы пыли: Экспульсо и Редукто, пару раз запустил Релашио, которое своими молниями чуть не сбило с ног моего "напарника". После того, как последним пал черный ферзь, я огляделся и увидел две белые уцелевшие фигуры. Дав знак Квиррелу, мы оба подняли палочки и завершили этот грандиозный архитектурный акт вандализма. - Макгонагалл я явно недооценил. Хотя, на неё и была сделана основная ставка, я уверен. В следующей, последней перед зеркалом, комнате было задание от Снейпа, который создал круг из Адского огня и приготовил несколько флаконов с зельями. Одно из них позволяло пройти через огонь. - Ты - будешь пить зелье, его тут хватит только на одного. Я же пройду иначе, двоих Адское пламя нас не пропустит, спалив одного однозначно. Твоё - вот это, - я взял нужный флакон и подал его профессору. К слову, я прекрасно помнил, какое нужно было выпить. Подождав, пока Квиррел открутил пробку и залпом выпил зелье, я подтолкнул его к огню, заставляя пройти через полосу. Я слегка напрягся, заподозрив какой-нибудь подвох со стороны проклятого Снейпа, но мужчина прошел сквозь огонь невредимым. - Арктис Мембурус! - сказал я, выставив палочку перед собой. Моё заклинание сработало, но не очень хорошо. Перепрыгивая через появившийся воздушный проход, я все же сильно обжег руку. Зашипев от боли, я попытался заклинанием Вулнера Санентур облегчить боль, но должного эффекта не получил. Лишь ожог стал меньше пульсировать. - Ферула Эмендо, - мне пришлось наложить небольшую сдавливающую повязку, чтобы руку не раздуло от ожога. Собственно, я несколько отошел от сути. Место, где я сейчас стоял, было последним рубежом охраны камня. Самым сложным. Достать Философский камень из зеркала Еиналеж было очень сложно, но однажды у меня это уже получилось. Я подошел к зеркалу и что было силы зажмурил глаза, представляя, что беру этот камень и прячу в другом месте. Но, сколько бы я не пытался, ощутимого веса того камня, оттягивающего мой карман, я не испытал. В недоумении я открыл глаза и увидел свое отражение. Секунду оно было таким, как есть. Но внезапно изменилось, показывая мне моё отражение, создающее эликсир молодости и вечной жизни. Вокруг меня в отражении все блестело золотом и переливалось. И это так завораживало, что я отчетливо помню, как я не просто возжелал его себе, но и буквально озверев от ярости, кинулся к зеркалу, царапая ногтями его гладкую поверхность. - Черт, черт, черт! Отдай мне камень, проклятое зеркало! Я заслужил его! - Господин, твой сын. Он уже почти здесь! Но ты не оставил ему зелье, он не сможет пройти. - Зелье появится снова, на нем точно должно быть заклятье повторения. А уж с загадкой он справится, не дурак, - я не отдавал отчета ни своим словам, ни поступкам, ни мыслям. Оттолкнув Квиррела в сторону, я поспешил скрыться за высокой колонной, напоследок еще раз повторив то, что он должен сделать. Но, даже в бесконтрольном состоянии, я не мог недооценить сына, который через несколько минут появился в проеме арки. - Профессор, что вы здесь делаете? Здесь должен был оказаться вор, он ищет... - Философский камень, Поттер? - спросил протяжно профессор, увлеченно всматриваясь в отражение зеркала. Я вижу камень, я вижу, что беру его, но где же он, чертово зеркало. Ты, Поттер, подойди немедленно! Квиррел вытянул руку, в которой была зажата палочка. Каким-то заклинанием он притянул Гарри ближе к себе, и рывком поставил его перед зеркалом. - Что ты видишь? Говори! - Я... Эээ, вижу, как беру в руки Кубок школы по квиддичу. И, кажется, да, мне жмет руку сам Альбус Дамблдор. - Он врет! - прошипел я из-за своей колонны. - Он врет! Проверь его карманы, идиот! Мой сын испуганно обернулся, пытаясь понять, кто еще находится в помещении. Квиррел же, ослушавшись моего самого важного приказа, со всей силы ударил Гарри по лицу ладонью, отчего тот резко упал на пол. - Не смей! - что было сил заорал я, выпрыгивая из своего укрытия. - Папа? - удивленно простонал Гарри. - Не смей двигаться, Гарри. - Я быстрым шагом подошел к Квиринусу и ткнул палочкой ему в лицо. - Что тебе было велено, идиот? Я запрещал тебе прикасаться к нему. Ты настолько бездарен, что не можешь справиться с самым простым заданием? - Папа, о чем ты говоришь? - Силенцио! Я велел тебе молчать, - не знаю, что толкнуло меня на этот шаг - поднять на сына палочку, но сожалеть о чем-то или пытаться исправить было уже поздно. Я вновь повернулся к Квиррелу. По сути, дело сделано. Философский камень лежит у сына в кармане. Поэтому, чем раньше все закончится, тем быстрее можно будет убраться отсюда, чтобы не столкнуться с возвращающимся в школу Дамблдором. - Обливиэйт! Авада Кедавра! Два заклятья, которые никогда не оставляли следов, сделали свое дело. Стерли память, оставив виноватым мертвого учителя. С этой проблемой покончено. Обернувшись, я увидел то, отчего одновременно моё сердце сжалось, а душа заныла так, словно прямо в живот мне всадили огромный осиновый кол. - Отдай его мне, Гарри! Отдай немедленно! Не заставляй меня, прошу. Я не хочу причинять тебе вред, - но сын в очередной раз отрицательно покачал головой. Из его изумрудных глаз текли слезы, но он продолжал крепко сжимать кулак, в котором прятал этот чертов камень. Прятал от меня! И отползал все дальше. - Прости, Гарри, прости меня. Умоляю, прости, - шептал я, утирая свои собственные слезы, когда склонился над обездвиженным сыном, к которому мне пришлось применить усыпляющие чары. Я - зверь, не только внутри, но и снаружи. Разрывая кожу на своем лице, я в ненависти царапал его, направляя вновь палочку на сына. Стерев и его память последних минут, я уже из расслабленной руки вынул кроваво-красный камень. Поднявшись на ноги, клянусь, я был готов проститься с жизнью прямо сейчас, понимая, что сделал и с кем. Ненавидя себе еще больше за то, что не только обманул сына и оглушил его, но и бросаю на холодном полу в подвале, я с диким криком завернулся в мантию и, обратившись в сгусток черного тумана, словно смертельная болезнь, как чумной ветер, скрылся прочь. Я не разминулся бы с Дамблдором, если бы в очередной раз не воспользовался тайным ходом из школы. Очнувшись уже в лесу, когда я вновь обрел свою человеческую форму, я очень долго и надрывно кричал, словно пытался выгнать из себя всю мучительную боль. Но она, как острые шипы, терзала меня, словно предсмертная агония, только не финальная, а вечная. Ближе к утру, когда прошло уже достаточно много времени, я переместился в свой дом, где домовик трясущимся голосом сообщил мне, что моего сына отправили в медпункт школы из-за несчастного случая. Увидев мое посеревшее лицо, эльф тут же скрылся. А я, перед тем как отправиться в школу, снял с себя грязную одежду и спустился в подвал, где хранилось отличное зелье от ожогов и царапин. Там же я спрятал красный блестящий камень. К тому времени, когда я явился в школу в домашнем халате и штанах, я выглядел весьма соответствующе, и ничто не могло выдать моего присутствия в школе несколькими часами ранее. - Что случилось, Альбус? - Он узнал о том, что в школе спрятан Философский камень. Подозревая, что в мое отсутствие его могут украсть, он с мистером Малфоем отправился в подвал через комнату на третьем этаже. Там он встретился с профессором Квиррелом, который и хотел украсть камень. Но, что самое интересное, бывший преподаватель мертв. Камня нет ни у него, ни у Гарри. А зеркало, в котором он был спрятан, пусто. И я, честно, даже малейшего предположения не имею, куда делся такой мощный артефакт. Кстати, Гарри в полном порядке. Когда я его нашел, он был без сознания, а придя в себя, мы обнаружили, что на него было наложено заклинание немоты. Но сейчас все хорошо, ты можешь зайти к нему. Он в медпункте. - Папа! - радостно вскрикнул Гарри, как только я зашел в медицинскую палату, где лежал мой сын. Все внутри меня сжалось, словно я разом проглотил целый пуд соли. Я быстро подошел к нему и крепко обнял, когда он чуть привстал на кровати. - Как ты, малыш? Кто, скажи мне, дернул тебя потащиться в этот чертов подвал!!?? - Я пытался спасти камень, но я не смог. Я практически ничего не помню, в голове все, как на чистом белом листе. Директор сказал, что камень все-таки пропал, но он совершенно не понимает, как и куда. Я хотел только... - Молчи, негодник, - прошептал я и вновь прижал его к себе. Одновременно и от жалости к нему, и к себе, и ко всей ситуации, мои глаза вновь наполнились жгучими слезами. Я не хотел, чтобы сын видел их. Потому украдкой постарался вытереть глаза. - Самое главное, что ты жив и все хорошо. Остальное не важно, Гарри. Мы просидели вместе около часа, когда пришла мадам Помфри и велела мне оставить ребенка в покое, поскольку тот нуждался в отдыхе. Я с пониманием встал, потрепав при этом сына по голове. - Пап, а можно летом к нам приедет Драко? Ненадолго! Как я мог отказать сыну? Как я вообще мог? Через неделю, когда Гарри выписали, и он вернулся "героем" в Большой Зал, был последний учебный день. За храбрость Когтевран и Слизерин получили по сотне баллов, поделив между собой первое место в школьном турнире факультетов. А уже на следующий день я встречал своего малыша на вокзале Кинг-Кросс, куда его привез большой алый поезд. - До встречи, я буду ждать тебя, - крикнул на прощание Гарри своему белобрысому дружку, который, кстати, весьма вежливо поздоровался со мной, протягивая руку для пожатия. Люциуса или Нарциссу я так и не увидел, наверное, они ждали своего сына на улице. - Ну что, герой. Хочу, чтобы ты рассказал мне все, что с тобой приключилось. Директор сказал мне, что ты смог пройти мимо гигантской трехголовой псины? Мы вместе вышли через барьер и направились к такси, которое уже стояла у входа. Мы быстро доехали до дома, где сын все также без умолку рассказывал подробности всех его приключений. И, замечу, имя Малфоя там звучало с удивительной частотой. Что же, нужно будет выбрать время и сказать ему, что после того, как мы оба стали Блэками, Драко Малфой автоматически становится его братом. И, что не менее важно, достаточно близким, учитывая родство Нарциссы и Сириуса. Да, это был лишь первый учебный год. Он закончился, едва успев начаться. Сказать, что я добился своего? Возможно. Но я скажу несколько иначе. Да, возможно ты был прав, мой читатель. Я - монстр, который теряет над собой всяческий контроль и обладание. Все мои слова, что я говорил тебе раньше - лишь жалкая попытка оправдаться в твоих глазах. Отчасти я понимаю, что происходит со мной, но часть меня остается загадкой, которая вроде бы и пугает меня, но и придает мне сил, наравне с этим. В твоих глазах я кажусь мерзавцем, который клялся оберегать и жертвовать всем ради человека, которого люблю и буду любить до самого последнего своего вздоха. Ты прав - я стал лишь хлипкой и отвратительной копией самого себя, растратив всю свою волю, честь и гордость. Та тропа, по которой я, возможно ошибочно, пошел во второй раз, уводит меня от чистого света, где принято видеть лишь добро. Но, пойми же ты наконец, не все то добро, что свет. Не все то зло, что таится в темноте. Эти понятия слишком грубо описывают нравственную сторону морали. На деле же, как говорят, важно лишь то, что ты можешь и чего ты не в силах выдержать или сотворить. Прекрасная счастливая Вселенная, где повсеместно царит добро, лучезарно светит солнце, а люди радушны друг к другу, не существует. А наша реальность настолько ужасна и губительна, что каждый день нас приближает к появлению очередного монстра или убийцы, который дойдет в своей мести до безумства. И здесь ты посчитаешь меня лицемером, но я обязан тебе сказать. Здесь все решает лишь одна деталь, которая мала по меркам мира, но огромна по меркам одного человека. Мой сын. Ребенок, на которого я поднял палочку, чтобы заполучить камень. Я воспользовался им, как пользовались мной, как использовали долгие годы, выжидая день, чтобы принести в жертву. Да, ты в праве сказать, что я - не отец, а лишь бездушная тень, пытающаяся доказать себе и миру то, во что даже я сам утратил веру. Но, нет. Утратив веру в себя, я не перестаю верить в него, в маленького Гарри Поттера, ради которого я свернул с дороги и пошел в сторону бесконечной тьмы. Я знаю, что придет тяжелое время, когда всем нам придется сделать выбор. Выбор: быть на стороне света или стороне врага. Но я готов стать тем врагом, против которого объединятся сотни. И лишь с одной целью и уверенностью: будучи тем самым злом, тем гневом и жестокостью, я уберегу от всего этого единственного человека, ради которого я начинаю этот путь. Я буду уверен, что мой сын всегда будет в безопасности, вне зависимости от его выбора. И знаю, что тем самым защищаю его от возможной другой угрозы, которая могла бы появиться. Я назову себя стражем, но не буду оберегать. Я стану убийцей, но буду с сожалением относиться к смерти. Ведь он - часть моей души и меня самого - однажды сможет излечить мои раны, которые я нанес себе сам, пытаясь оградить его. Но до тех пор, я буду Лордом. Новым Лордом. Могущественным, жестоким и беспощадным. Но знаешь, мой друг, ведь как говорят: ход времени очень быстр. Сегодня ты жил, а завтра - умер. Ни в коем случае нельзя проживать жизнь легко и весело, попадаясь на крючок вероисповедания или чьей-то морали. Нельзя заглушать свой собственный внутренний голос, который диктует сознанию верные шаги по длинной дороге жизни. Очень важно, мой дорогой друг, иметь мужество следовать своей интуиции и зову сердца, ведь именно они, так или иначе, знают в действительности то, что же ты хочешь сделать на самом деле. Все же остальные домыслы, причины и факты - лишь второстепенные элементы, терзающие нас своим смятением. Да, жизнь и правда слишком коротка, чтобы легкомысленно ошибаться налево и направо. Но, погоди, ведь в моих руках теперь философский камень! А значит, условия игры все же поменялись, и я стою на верном пути. А сейчас, позволь, я должен идти, ведь наверху ждут Гарри и Драко, убедившие меня сегодня в необходимости прогулки, ведь за окном такой хороший солнечный день. Я был не против, ведь я не только монстр, но и любящий отец. И, обернувшись, я улыбаюсь тебе, мой дорогой читатель. Тебе лишь остается выбрать, кому ответить улыбкой. Монстру? Или отцу, поставившему ва-банк?