Опять неспокойно в городе Н.

На следующий день я долго не мог прийти в себя. Все менялось слишком стремительно, я ощущал, что окончательно потерял драгоценный контроль над своей жизнью. Вкус завтрака я даже не почувствовал, явный признак потери контроля над своим рассудком. Однако, я обещал Михаилу прийти вовремя, так что оделся и вышел на освежающий Н-ский воздух. Шел я по довольно оживленным улицам, так что часто приходилось раскланиваться с бывшими пациентами или просто знакомыми. Мне же хотелось пройтись в одиночестве, так что свернул на менее оживленную соседнюю улицу. Я услышал за собой шаги. Свернул в проулок. Некто продолжал меня преследовать, я ускорял шаг, мужчина не отставал. Окончательно убедившись в преследовании, я нащупал в кармане револьвер, взвел курок и, досчитав до трех, резко развернулся назад, устремив оружие… в пустоту. Передо мной была лишь пустая улица. Неожиданно прямо у уха я услышал спокойный знакомый голос: — Извините, что напугал, Михаил. — Это был Федор. — Я не хотел, чтобы меня кто-либо видел, поэтому шел за вами инкогнито. А вы неплохо овладели искусством борьбы с погоней, если бы я на секунду промедлил, может быть, сейчас бы останавливали ручьи моей крови. Ха-ха. — Ф-Федор, до чего же вы пугаете. Ведь действительно я мог выстрелить, о чем вы думали?! Пуля не шутка. — Кстати об этом, я как раз и хотел вас кое о чем попросить. Можем ли мы обсудить кое-что у вас дома? Мы отправились ко мне. Там меня ждал сюрприз. Федор имел пулевое ранение и несколько порезов на теле. — Боже мой… Что с вами… — Небольшой спор имеет тенденцию к эскалации, мой друг. Особенно, если спорить приходится с людьми революционных взглядов. Хотя даже взглядами то это непросто назвать. Просто тупая, оголтелая пропаганда новых «прогрессивных» позиций заставляет недалеких людей верить на слово и терять рассудок. Вот что спрашивается нужно этим рабочим? Коммунизма? Да они о нем только слышали, да и то лишь название. А я вот недавно читал парочку их современных работ. Занимательные персонажи. Удивительную наивность проявляют зачастую, верят, что природу человека поменяют. Как бы не так, она еще больше при смене «формации» проявляться будет, ну вот скажут человеку, что не нужно ему больше заниматься нелюбимым делом, пусть найдет то, что по душе. Так кто, я вас спрашиваю, будет уборщиками и сантехниками работать? Они ответят, что это будет уважаемо и цениться обществом такие люди будут. Пускай так, но ведь всем по потребностям, а значит, чем не занимайся, все равно потребности общество тебе закроет. Так вот нужно ли, скажите, мне убирать за кем-то, если можно чем-то иным заниматься? Ну вот сколько в мире людей, у которых уборка очистных сооружений в качестве хобби выступает? Однако, увлекся я, извините, видимо, ранение на мозг влияет. Я тем временем уже привычными движениями восстановил поврежденные участки кожи. — Вроде бы столько лет с эсперами бок о бок работаю, но ваш талант еще ни одна способность не превзошла. А главное, навредить никому не может. Поразительное чудо, я бы многое дал, чтобы и моя способность обладала такими свойствами. Спасибо, что залечили. Теперь предстоит, пожалуй, еще более сложная задача. Нужно кое-кого еще подлатать. — Кого? — Скоро сами все увидите. Пойдемте. Мы вышли и пошли в сторону реки, оттуда прошли вниз к какому-то мосту и через пару минут поисков Федор наконец вспомнил, куда идти дальше. Мы оказались в том самом туннеле, ведущем в костел. В темноте не было ничего видно. Федор зажег газовую лампу, и я увидел двух связанных людей. Это были революционеры. Как выяснилось позднее, Федор не смог сдержать свои эмоции после того, как увидел, что случилось с его друзьями и пошел искать виновных. Нашел нескольких участников прошлого революционного собрания, и двоих привел в это место для подробного допроса. Однако, они оказались не так пугливы, как этого ожидал Федор, в результате чего и получил ранения. Мы подошли к ним ближе, они были привязаны к стене. Неожиданно, один из них бросился на Федора сзади, пытаясь проткнуть его ножом. Я не успел даже крикнуть предупреждение, как Достоевский в мгновение вынул лезвие из своей трости и лишил нападавшего половины руки. Нападавший падал на пол в болевом шоке, крича от боли и хватаясь за остатки своей кисти. Второй, увидев произошедшее, вернулся в изначальную позицию. Вернув лезвие на место, Федор обратился ко мне: — Так вот, этих проказников тоже нужно подлатать. Я с испуга достал револьвер и направлял его то на истекающего кровью, то на второго мужчину, сидящего в углу. По всей видимости, Федор не смог их надежно связать, и они смогли придумать план побега, которому воспрепятствовала лишь молниеносная реакция моего друга. После того как я пришел в себя, они были уже связаны и могли спокойно принять лечение. Это были непримечательные два мужчины, работающие на местном заводе. Никогда бы не подумал, что и ими движет великая идея коммунистической революции. По окончании лечения, Федор, несмотря на мои испуг и уговоры, отпустил их на все четыре стороны. И мы пошли в сторону отдела. — Спасибо вам, Михаил, без вас все стало бы сильно сложнее. Однако, хочу попросить вас не упоминать данный эпизод с кем-либо из агентства. — Но что это было? Зачем вы их поймали и что вы делали? — Допрашивал. Пришлось задать им ряд вопросов, касающихся нападения на наших товарищей и их деятельности. Иногда я теряю самообладание и действую несколько необдуманно. — Но ведь вы могли их убить, или умереть… — Знаете, Михаил, меня тянет на откровенность с вами. Я чувствую, что во мне иногда просыпается какой-то демон, который питается негативными эмоциями и я частично теряю контроль. Перестаю быть эмпатичным, так что не вижу никаких проблем в том, чтобы покалечить практически ни в чем не виновных людей, как эти двое бедолаг, попавшихся мне. Христианин не должен так себя вести. Читал недавно одного автора, который говорил, что есть в людях стремление невольное стремление не только к жизни, но и к смерти, разрушению, мортидо, танатос, как он это назвал. — Да, слышал я эту теорию. — Я хотел отвлечься от происходящего и решил поддержать настрой моего друга на более отвлеченное рассуждение — Не знал, что и вы психоанализом интересуетесь. Очень молодая отрасль знания, думаю, ей далеко до научности. Может она и никогда не приблизится к научному подходу. Однако, интересно они человека препарируют. Ну и мортидо концепт интересный. Действительно ведь в человеке не только либидо имеется. — Думаю, во мне этого стремления слишком много, иногда приходят мысли даже о самом греховном, наложении рук на себя. Вы как врач знаете что-нибудь об этом? — Голова предмет темный и исследованию не подлежит, как сказал один персонаж. — попробовал отшутиться я— Не знаю как сейчас, но мои курсы в университете ограничивались лишь известными средствами борьбы с такими проблемами, а они как обычно не удовлетворяют даже минимальным требованиям рациональности. Например, в Испании душевно больных бьют по голове, говорят, на какое-то время таких ударов дубинкой хватает. Кто-то отправляется в живописные деревушки Швейцарии. Свежий воздух в целом полезен. — Думаю, если Швейцария может помочь, то и Сибирь управится. Воздух здесь не хуже. Вон Толстой как живет, бык, а не человек. В прочем не для меня это все. Только святые идиоты страдают душевными болезнями, которые можно излечить столь простыми методами. Впрочем, может стоит попробовать. В любом случае мы на месте, проходите. Мы зашли в отдел, где нас встретил Лермонтов, недовольный нашим долгим отсутствием, особенно же Достоевским, который пропал на несколько дней. Однако, выражать свое недовольство он не был готов.