Воришка

      Лето. 1654 год.       По рассказам отца Жюль знал, что Барон дю Валлон де Брасье де Пьерфон, он же Портос во времена мушкетеров, был очень честным и слегка доверчивым человеком. Громадного роста и наделенный недюжинной силой. Рене поведал историю, что было время, когда Портос при помощи физической силы совершал невероятные вещи. Например, в замке в Рюэе он сломал прутья решетки на окне голыми руками, а в своем замке он, по его собственным словам, сумел повторить все подвиги Милона Кротонского, не сумев лишь разорвать веревку головными мускулами. И когда Жюль впервые его увидел, то произнесенное отцом слово «гигант» в адрес старого мушкетера оказалось вовсе не преувеличением, а чистой правдой. Ко всему остальному барон интересовался только материальным благополучием, наслаждался вином, женщинами и любил петь.       Еще одной страстью былого мушкетера была охота в собственных владениях. Охота являлась аристократическим развлечением богатых сеньоров, и Портос с любовью следовал этой традиции. Он с большим удовольствием организовал охоту для гостивших у него друзей. Старого друга Арамиса и его двенадцатилетнего отпрыска. К слову, для Жюля эта охота стала первой в его жизни, и мальчик от души наслаждался каждым мгновением, а хозяин земель и вовсе был так рад гостям, что старался во всем им угодить и развлечь. В первый день их приезда он устроил застолье немыслимого размаха, которым можно было бы накормить всю деревню. Запеченный барашек, жареный заяц, куры, тушеные овощи, и все это запивалось рекой красного вина. — Если повезет, то мы подстрелим не только зайца, но и кабана. — Портос приложил палец к губам. — Тихо, друзья мои. Мне кажется, за этим кустом прячется заяц. Жирный заяц. Я это чувствую. У меня волчий нюх на разного вида живность. Ах, а как хороша зайчатина под винной заливкой. Сегодня вечером вы непременно его отведаете. — Барон чмокнул губами в пышные усы, на что стоящий рядом аббат тихо засмеялся. — Вы неисправимы, Портос, — сказал он. — У вас все разговоры сводятся к еде. Вы никогда не задумывались о духовной пище? О спасении души? — А для чего же еще мы охотимся на зайца? — удивился былой мушкетер, пропустив мимо ушей замечание о душе. — Не правда ли, шевалье? — Он взглянул на довольную мордашку Жюля. — Я с удовольствием отведаю зайца, господин барон, — улыбнулся Жюль. — О спасении души можно подумать и на полный желудок. — Вот. Это верно. Похоже, двое против одного. — Портос подмигнул мальчику. — Ах, я остался в меньшинстве со своими рассуждениями, — печально вздохнул Рене. — Даже родной сын не захотел поддержать меня. — Несмотря на печаль в голосе, в его голубых глазах играли веселые искорки. — Ну стреляйте уже, черт возьми, Портос. Я тоже предпочту спасать душу на полный желудок.       Барон хохотнул и направил мушкет на заросли. — Терпение, мой дорогой Арамис, — протянул он. — Еще немного. Впрочем, — он посмотрел на притихшего Жюля, — может, вы хотите подстрелить зайца, мой друг? — Право, я, никогда не стрелял из мушкета, — растерялся Жюль. — Значит, пора начинать, — уверенно произнес Портос. — Держите. Он тяжелый, но и вы не выглядите слишком уж хрупким. Уверен, за вашим отцовским изяществом скрывается его же сила. Смелее, мой юный друг. Положите мушкет на локоть и цельтесь. Это не сложно. Но поспешите, заяц не будет вечно сидеть в одном месте. — Не сложнее, чем стрелять в невидимых противников из окна моей кельи, дитя мое, — поддразнивая, зашептал с другой стороны Рене.       Жюль хмыкнул от замечания отца и прицелился. — Еще секунду, — сказал Портос, смотря на заросли. — Сейчас! Огонь!       Раздался выстрел, и радости мальчика не было предела. Он метко подстрелил первого в своей жизни зайца. — Я убил его! Убил! — воскликнул Жюль. — Отец, вы видели? Видели, какой меткий выстрел? — Прекрасный выстрел, сын мой, прекрасный, — согласился д’Эрбле. — Теперь кабан, — заметил Портос. — Вперед за кабаном. — Он взгромоздился на своего коня, пока один из его слуг забрал убитого зайца. — Вы читали книгу о короле Модусе и королеве Рацио, Портос? — забравшись на своего коня, спросил аббат. — Нет, не читал. О чем она? — К сожалению, автор книги неизвестен, но трактат относится к началу четырнадцатого века, — начал рассказывать Рене. — В нем содержится описание травли так называемых «пяти красных зверей», к которым относились олень, оленек, лань, косуля и заяц, и «пяти черных зверей»: кабана, свиньи, волка, лисы и выдры. Вы наверняка слышали, что черные звери были менее благородными по сравнению с красными. А кабан так и вообще считался существом нечистым, полным мерзостей, с рогами, растущими изо рта, словом, настоящим зверем дьявола. Впрочем, получилось так не сразу, а со временем. Дело в том, что еще во времена Римской империи и после ее падения охота на кабана считалась деянием настоящего мужчины.       Портос хмыкнул. — Да, да, это был поединок один на один с опасным зверем, приносивший вдобавок много мяса. Победа же над пугливым оленем чести охотнику не приносила. Но в кабаньей охоте постоянно гибли люди, и не какие-нибудь, а знать — опора святой римско-католической церкви. Вот она и стала кабана как объект охоты всячески поносить, а оленя возвеличивать. Кроме того, на кабана, равно как и на медведя, охотились пешим порядком, обычно с рогатиной в руках. То есть и знатный лорд, и простолюдин в этой охоте ничем друг от друга не отличались и могли проявлять равную силу и доблесть. Стерпеть такое «равенство» было невозможно, хотя его наличие дошло до знатных феодалов не сразу. Но однажды дошло, и кабанья охота сразу потеряла свою популярность. Стали охотиться на оленей. Ведь охотиться на оленя загоном можно было только с коня, а откуда у крестьян могут быть кони? И вся челядь сеньора тоже была конной, так что снобизм его в данном случае удовлетворялся в полной мере. Стало меньше смертей, а добычи ничуть не меньше, потому что леса были объявлены заповедным местом охоты для знати, а тех же косуль стали разводить в парках. И мясо, и охота под боком. — Но сейчас же снова охота на кабана в моде, — заметил Жюль. — Что изменилось? — Верно. Мода на охоту на кабана вернулась, и теперь церковь ей особо не противится, — согласился Рене. — Потому что был изобретен мощный, но достаточно компактный арбалет, из которого может стрелять не только пеший стрелок, но и всадник. Рогатина теперь не требуется. Охотник поражает зверя стрелой из арбалета, ну а добить его, если в этом есть нужда, вполне может и слуга. — Интересная история. — Барон дю Валлон легко закинул тяжелый мушкет на плечо, управляя лошадью одной рукой. — Но мне все равно на мнение церкви, простите меня, мой дорогой аббат, я в любом случае предпочту запеченного кабана оленю. Как по мне, он вкуснее, да и мясо у него мягче. О, а вот, кстати, и наш черный зверек. — Он остановил своего коня. — Попробуете, мой юный Жюль, подстрелить кабаненка? — Он взглянул на сына д’Эрбле. — Конечно, — улыбнулся Жюль и спрыгнул с коня.       Тем же вечером в главном зале поместья дю Валлон состоялось очередное пышное застолье. В центре стола стояли два больших блюда с запеченным зайцем под винной заливкой, а рядом блюдо жареного кабана с маильской горчицей. Свежеиспеченный хлеб, ломоти сыра и свежие овощи. — Мой дорогой друг, я так рад, что спустя столько лет вы решили почтить меня своим визитом, — произнес уже изрядно охмелевший барон. — Признаюсь, я порой так скучаю по годам нашей молодости, когда мы совершали подвиги, которые совершают только тогда, когда тебе двадцать пять. — Да, хорошее было время. — Рене сделал глоток вина. — Да. Если бы рядом была госпожа Кокнар, возможно, я не страдал бы от скуки так сильно. — Портос залпом допил кубок с вином и потянулся за кувшином, чтобы заново наполнить кубок. — У вас есть сын, Арамис, вам повезло. Ах, если бы у меня был сын, — печально вздохнул он. — Но, может, у меня еще все впереди, — усмехнулся Портос, — не так уж я и стар, черт возьми!       Допивая вино, аббат посмотрел на сына, который хоть и слушал их разговор, но с большим интересом поедал убитую им живность. — Надеюсь, вы погостите у меня подольше, — продолжил Портос. — Мы пробудем у вас до конца недели, — ответил Рене. — Поездка к вам — небольшая награда для моего сына за хорошую учебу. После мы вернемся в монастырь, и Жюль продолжит занятия. Но и поездка к вам станет для него хорошим уроком, ведь вы научили его обходиться с мушкетом, не правда ли, шевалье? — Отец прав, — кивнул Жюль. — Я очень признателен вам за сегодняшнюю охоту, господин барон. Ваш богатый опыт стрелка станет для меня неповторимым уроком. — Мне было приятно научить вас стрелять, мой юный друг, — добродушно хмыкнул Портос. — Перед вашим отъездом в скучные серые стены аббатства я устрою вам еще одну охоту. Может, соколиную? — Он подмигнул мальчику. — Что скажете, Арамис? — Это будет интересно, — улыбнулся настоятель, не подозревая, что на этой охоте его сын совершит одну из самых больших глупостей в своей жизни.