Воришка

      Следующая неделя после встречи с Франсуа тянулась мучительно долго, ибо Жюль не имел возможности встретиться с Ноэлем, поговорить с ним, убедиться, что друг не держит на него зла, в конце концов, попросить прощения за свою глупость, которая могла стоить им обоим жизни, потому что Ноэль захворал. Угрозы для жизни не было, но рана вызвала небольшую лихорадку, и лекарь запретил виконту вставать с постели. Жюль несколько раз порывался проведать друга, но отец сказал, что граф де Сен-Поль пожелал для сына покоя и запретил ему с кем-либо встречаться, даже с лучшим другом. Жюль высказал отцу, что со стороны графа такой запрет слишком жесток, но епископ лишь покачал головой на его возмущения и вернулся к своим делам. Так что Жюль коротал дни за книгами в своей келье, уныло поглядывая на видневшиеся вдали владения Сен-Поль.       Встреча друзей состоялась только через две недели, и к тому времени Жюль думал, что окончательно сойдет с ума от тоски по другу. — Ноэль! — радостно воскликнул Жюль. — Как же я счастлив вас видеть, друг мой! — Юноши обнялись и похлопали друг друга по спине. — Как ваша рука? — Я тоже очень рад вас видеть, Жюль. Со мной все хорошо, все давно зажило, — улыбнулся виконт. — Простите, что мой отец не позволил вам проведать меня, он слишком печется о моем здоровье. С тех пор как умерла моя матушка, он стал весьма суетливым. — Его можно понять. — Улыбка исчезла с лица шевалье, и он с грустью и виной посмотрел в глаза друга. — Простите меня, Ноэль. Простите, что втянул вас в неприятности из-за собственной глупости. Мне очень жаль, что все так вышло. Мне стоило бы прислушаться к вашим словам, но я этого не сделал. Простите. — Полно извиняться, дорогой Жюль. — Ноэль положил руку на плечо шевалье и крепко сжал. — Я готов последовать за вами на саму смерть, если придется. Неужели вы думаете, что я способен оставить вас в трудную минуту? Да, скажу вам честно, с вашей стороны играть в карты до последнего экю было не самым лучшим решением, но Франсуа оказался тем еще мерзавцем, а вы держались очень благородно. Для меня большая честь быть вашим другом. — Что-то мне подсказывает, что встреча с Франсуа была не последней, — заметил Жюль. — Время покажет. Даю вам слово, господин д’Эрбле, что вы всегда можете рассчитывать на мою шпагу и мой кошелек, — сказал Ноэль. — Но не будем больше об этом. Предлагаю прогуляться. Мне чертовски надоело сидеть в комнате. Целых две недели кряду! Просто кошмар! — Только не на ярмарку. Как насчет прогулки на кладбище?       Ноэль недоверчиво посмотрел на друга. — На кладбище? Позвольте полюбопытствовать, а чем вы все это время занимались в своей келье, друг мой? Меня пугает ваше душевное состояние. — Со мной все в порядке. Я читал, — пожал плечами Жюль. — И услышал от монахов несколько интересных историй про местное кладбище. К слову, оно расположено у того самого разрушенного храма. С другой стороны от церковного дворика. Поедемте? — Я готов следовать за вами на смерть, что мне кладбище, едемте. — Ноэль запрыгнул на лошадь. — А по дороге вы расскажете мне свои истории. Расскажете? — Конечно. — Жюль оседлал Аима, и друзья не спеша поехали в Нуази. — Слушайте первую историю. Монахи рассказали мне про убийцу брадобрея, который жил в окрестностях Нуази в начале четырнадцатого века. — Мне уже нравится, — хохотнул Ноэль. — Да. Этот брадобрей убивал своих клиентов, перерезая им горла, а после сдавал тела несчастных местному мяснику, который измельчал трупы и использовал мясо для начинки пирожков. — Я бы сделал такой пирожок из Франсуа, — захохотал виконт. — Так что же дальше? — Как вы знаете, наш народ неплохо разбирается в мясе, а оно в пирожках было настолько отвратительным, что покупатели начали жаловаться. В результате на место преступления прибыли представители закона, и ужасная правда раскрылась. Мясника и брадобрея арестовали, но их дальнейшая судьба неизвестна. Но монахи говорят, что по ночам и даже среди белого дня по кладбищу Нуази бродит привидение с бритвой в руке, похожее на брадобрея, и слышны тихие стоны его жертв. — О, так мы едем искать привидение старины брадобрея? Поездка становится значительно интересней! О чем же вам еще рассказали монахи? — О призраке совсем юной девушки, — ответил Жюль. — Призрак девушки в белом платье. Монахи рассказывают, что ее не раз замечали случайные очевидцы в районе руин аббатства, построенного в 1134 году. Они говорят, что это неупокоенная душа несчастной Марии, чьего жениха убили в конце двенадцатого века. Поговаривают, что при встрече с призраком ни в коем случае не следует трогать его одеяние, иначе можно навлечь на свою голову большие неприятности. И еще по кладбищу бродит желтоглазый волк, в котором живет дух убитого в 1554 году местного жителя. — Только не говорите мне, дорогой Жюль, что вы на самом деле во все это верите. — Конечно, нет, — фыркнул шевалье. — Но согласитесь, это интересно и будоражит воображение. — Будоражит, — согласился юноша. — Я тоже знаю одну историю. Про Медичи. Слышали? — Нет. — Екатерина Медичи или Черная королева, как ее многие называют, — начал рассказывать Ноэль, — была жестока, издавала безжалостные приказы. По рассказам не пожалела даже своего сына, отравив его. Ходят интересные слухи про ее слугу — Жана Живодера. Это страшный детина уничтожал в саду Тюильри врагов Екатерины. И однажды, боясь огласки, королева решила убить своего верного слугу. Умирая, Жан проклял своих предателей, пообещав отомстить, и с тех пор скитается по Парижу и является по ночам к монархам. — Хорошая легенда, — кивнул Жюль. — Давайте ускоримся, Ноэль. — Он пришпорил коня. — Мне нужно вернуться к вечерней мессе.       Миновав церковный дворик, на котором Жюль снова почувствовал сильную вину и поспешил проехать его как можно быстрее, друзья оказались на таком же унылом и полузаброшенном кладбище, как и само аббатство. Многие каменные надгробия оказались разрушены и поросли мхом, некоторые могилы заросли деревьями и кустами так сильно, что прочесть надпись было невозможно. — Когда смотришь на все эти могилы, — тихо заговорил Ноэль, — начинаешь думать, что здесь на самом деле кто-то бродит и грустит. А знаете, почему грустит? Печально, когда о могилах забывают. Страшное зрелище. Моя матушка похоронена в другом месте, к сожалению, но мы с отцом несколько раз в год обязательно посещаем ее могилу. Жаль. Если бы она покоилась здесь, то я приходил бы чаще. Я понимаю, что на самом деле здесь никого нет, их души давно у Бога, но все же… Наверно, приход на кладбище нужен скорее нам. Для собственного успокоения. — Я согласен с вами, Ноэль. Смотрите, — Жюль указал на небольшой склеп из серого камня. — Он открыт. Вы когда-нибудь спускались в склеп? — Нет. — Ноэль остановил коня и спрыгнул на землю. — Один-единственный склеп. Смотрите, я больше не вижу ни одного каменного сооружения. Интересно, кто там покоится.       Юноши приблизились к склепу и заглянули внутрь. Было темно, но дневного света оказалось достаточно, чтобы осветить небольшое пространство. — Там внутри есть маленькая дверка, — сообщил Ноэль. — Господи, — выдохнул шевалье. — Я вдруг вспомнил один случай из детства. Однажды я бродил по подземелью монастыря, в котором мы раньше жили. И ничем хорошим для меня та история не закончилась. Так что я не пойду внутрь.       Ноэль изогнул брови, и его губы растянулись в слегка насмешливой улыбке. — Не поверите, мой друг, но однажды я тоже сунул нос в закрытые подвальные помещения, и отцу это очень не понравилось. А здесь, — он указал на старую надпись возле двери, — покоится настоятель разрушенного аббатства. — Скажите мне, Ноэль, — нерешительно начал Жюль, отводя взгляд. — Отец говорит вам, что любит вас? — Иногда. — Ноэль отошел от двери и приблизился к другу. — Почему вы спрашиваете об этом? — Мой отец не многословен в словах любви, — ответил Жюль и вдруг подумал, что они стоят посреди склепа и обсуждают отцовские чувства. Он тихо хмыкнул и продолжил: — Я знаю, что он очень любит меня. Но иногда мне так хочется услышать о его любви ко мне из его уст. Не подумайте, что я как нежная барышня, просто… — Я вас понимаю, Жюль, не нужно ничего объяснять. Но скажите мне, а сами вы говорите о своей любви отцу? — спросил Ноэль. — Просто так. Без повода. — Нет… Никогда. Понимаете, мой отец из тех людей, которым страшно сказать о чувствах. Он суровый человек. Он священник, и я боюсь, что он воспримет мой порыв холодно, словно я сообщу ему о погоде, а не о том, что люблю его. — Возможно, вы ошибаетесь. Не попробовав, не узнаете. Скажите ему прямо сегодня. Скажите! — серьезно повторил Ноэль. — Скажете?       Жюль улыбнулся. — Скажу. — Чудесно!       Юноши пошли на выход из склепа и, выглянув из-за угла серого камня, одновременно охнули. — Черт! — выругался Ноэль. — Вот так привидение. Боже, как же она меня напугала. — Он прислонился спиной к склепу и поднял глаза к небу. — Это все вы со своими историями!       Жюль осторожно выглянул из-за угла еще раз и внимательней рассмотрел девушку, стоявшую у могилы. Он не видел полностью ее лица, но мог увидеть пышные белокурые волосы, спадавшие по спине густой волной. На них была наброшена прозрачная розовая вуаль, под цвет нежно-розового платья, а в руках незнакомка держала две розы: красную и белую. — Жюль, — тихо позвал Ноэль. — Подождите минуту, друг мой, — так же тихо отозвался Жюль. — О, понятно, — вздохнул Ноэль. — Я пойду к лошадям, а вы ступайте и познакомьтесь. — И без предупреждения вытолкнул друга из-за угла склепа.       Жюль споткнулся и чуть не упал, на что девушка резко повернула голову в его сторону, а Ноэль захохотал, прикрывая рот рукой, и убежал к лошадям.       Жюль замер, смотря в фиалковые глаза очаровательного ангела. Именно ангела, ибо прекрасней создания он не встречал. Но прежде чем юноша успел сделать шаг или что-то сказать, девушка вдруг наклонилась и возложила розы на могилу, а затем, смотря в глаза Жюля, улыбнулась, положила белый платок на скамейку и стремительно убежала, стуча каблучками по каменной дорожке.       Жюль не осмелился идти за ней, но быстро подошел к могиле и поднял платок. На белом шелковом платке золотой нитью были вышиты инициалы «М» и «А». Юноша поднес платок к лицу, вдыхая его аромат, и его взгляд задержался на надгробии с надписью Луи д’Амбуаз…

***

— Я сегодня на кладбище встретил настоящего ангела, — мечтательно произнес Жюль, передвигая коня на шахматной доске. — Прошу прощения? — нахмурился Рене. — Вам шах. — Девушку, — пояснил Жюль. — Интересные вы находите места для знакомств с девушками, — тихо засмеялся епископ. — И что вы вообще делали на кладбище? — Мы с Ноэлем там гуляли.       Рене вздохнул и покачал головой. — И как же зовут вашего ангела? — Я не знаю. Но она оставила мне белый платок. — Да, это они любят. — Рене передвинул пешку, вспомнив молодость, кузину-белошвейку и белый платок, ставший символом начала его с д’Артаньяном дружбы. — Вам мат, мой мальчик. — Как всегда, — протянул Жюль, смотря на мужчину. — Отец? — Да?       Жюль молчал, нервно покусывая губы. — В чем дело, сын мой? — Все хорошо, — Жюль набрал в грудь побольше воздуха, — просто хотел сказать вам, что я очень вас люблю…       Рене улыбнулся, поднялся из-за стола и сделал шаг к Жюлю, который тоже встал. — И я вас очень люблю, мой дорогой сын. — Он прижал юношу к себе и опустил голову на его макушку.