Стая

Раун проснулся довольно поздно. Обычно он вставал в восемь утра, но сейчас часы показывали почти одиннадцать. Он чувствовал себя отдохнувшим, а еще крайне счастливым и умиротворенным. Корвуса рядом не оказалось, но после прошедшей ночи Раун был уверен, что далеко тот от него не уйдет. Нашел он его на веранде. Корвус стоял, облокотившись на перила, и курил. Одет он был в черные джинсы и футболку, волосы перехвачены лентой. Раун даже поежился, ведь осень явно не располагала к такому внешнему виду. — Ты решил подхватить воспаление легких, — проворчал Раун и привычным жестом накинул на Корвуса свою толстовку. — Я их и так гроблю. — Корвус кивнул на сигарету в руке. — Поэтому не стоит усугублять. — Раун тоже закурил. Молчать рядом с Корвусом, наслаждаясь шикарными видами залива, было так легко и приятно, что не хотелось думать, что уже послезавтра им придется вернуться в суету города. А Рауну еще и с Идой работать. Той, которую, видимо, Корвус не волновал. Он был лишь красивой игрушкой, которую жаждала нефтяная принцесса. От нее такого Раун не ожидал. Хотя, может их роман не дошел до такой близости. В это хотелось верить больше, все же Ида всегда казалась милой, доброй и неравнодушной к другим, несмотря на статус, позволяющий ей смотреть на большинство людей с пренебрежением. — Ты не обязан проявлять заботу. — Корвус пошел внутрь, по пути снимая толстовку. — Но я хочу. — Раун зашел вслед за Корвусом. Тот стоял возле кофемашины, уже наполняющей чашку. — Я вчера четко это сказал. — Вчера был алкоголь, момент. — Корвус развернулся и посмотрел на Рауна. — А сегодня трезвая и неприглядная реальность. Меня не надо жалеть, и благородство можешь не проявлять. — Корвус прислонился к кухонной тумбе, сложил руки на груди и опустил голову. — Сегодня все иначе. — Для меня нет. — Раун подошел к Корвусу, тот поднял на него взгляд. — Ничего не изменилось. Твои шрамы не делают тебя хуже. — Большинство с тобой не согласилось бы, — усмехнулся Корвус. — Я не большинство. — Раун наклонился и нежно поцеловал Корвуса, притягивая того в объятия, словно желая спрятать от всего мира, способного причинить боль. — Расскажешь, когда будешь готов. — Я плохая партия, Раунхильд, — покачал головой Корвус, — с темным прошлым. — Только не полное имя, — простонал Раун, — чувствую себя провинившимся школьником. — Я серьезно. — Расскажешь, когда будешь готов, — повторил Раун. — Викинги никогда не сдаются, — закатил глаза Корвус. — За свое они бьются насмерть. — Этого я и боюсь, — помрачнел Корвус. — Давай пить кофе? Раун лишь кивнул. Он понимал, что Корвус скрывает что-то ужасное, но так не хотел давить на него, осознавая, что ему и так тяжело дается откровенность. Скорее всего, к ней он не привык вовсе. — Много читал обо мне в желтой прессе? — спросил Корвус, когда они сели за стол. — От инопланетянина до секты, — усмехнулся Раун. — Это правда, — спокойно сказал Корвус. — И с какой ты планеты? — попытался шутить Раун. — Мои родители оставили меня на пороге церкви еще младенцем. — Корвус не отрывал взгляда от чашки кофе. — Вот только не знали, видимо, что оставили сектантам. Не поверишь, но они решили, что я сын Бога, — Корвус печально усмехнулся. — И, как понимаю, с сына Бога и спрашивали больше? — Раун отбросил шутливое настроение. То, что рассказывал Корвус, пугало. Раун даже представить не мог, что именно пришлось тому пережить. Хотелось подскочить, обнять Корвуса и больше не отпускать, но Раун понимал, что сперва нужно дослушать рассказ. — Именно так. Меня боготворили, исполняли все прихоти. Другие дети мне завидовали, но они не знали обратной стороны. Все удары плетью, порезы оставались скрыты под одеждой. Любое непослушание и неуместный вопрос карались, а сомнение в существования их Бога тем более. Моими друзьями были лишь вороны, что жили на крыше. Я сбегал туда плакать, потому что среди них я научился только улыбаться. Никаких слабостей, привязанностей и веры. Я перестал верить в любых Богов. — Корвус замолчал. — Ты сбежал? — Да, когда мне было пятнадцать. И стал знаменитым. Выбирался с самых низов, цеплялся за любую возможность. В моем прошлом много грязи, — Корвус поднял взгляд на Рауна, — я не лучшая партия. — Для меня — лучшая, — улыбнулся Раун. — И твое прошлое не имеет значения. — Я боюсь, что они найдут. Они верили, что по достижению определенного возраста — моя душа обязана вернуться к отцу. — Тебя собирались принести в жертву? — Раун был в шоке. — И какой возраст? — Двадцать три. Мне скоро двадцать три, — выдохнул Корвус. Раун встал, обошел стол, взял Корвуса за руку и притянул в объятия. Он не представлял, что пришлось пережить Корвусу, а еще жизнь в страхе, что за тобой придут. И сейчас Раун собирался сделать все, чтобы доказать Корвусу, что тот в безопасности. — Викинги не отдают свое, — прошептал он. — Если они придут, то им придется несладко. — А ты уже меня присвоил? — возмутился Корвус. — А если я не согласен? — Убедить тебя — уже моя забота, — улыбнулся Раун и поцеловал Корвуса. Он точно знал, что никому и никогда его не отдаст, даже самим богам.