Стая

— Не смей терять сознание. — Корвус почувствовал сильный удар по щеке и едкий запах аммиака, ударившего в нос. То, что Бодвар не любил, когда его игрушки приходят в негодность или ломают ему удовольствие, Корвус усвоил очень давно. Если что-то шло не так, это приводило Бодвара в ярость. — Ты будешь меня слушать! — орал Бодвар, жестом заставляя слуг наносить удар за ударом. — Иди к черту, — выплюнул вместе с кровью Корвус. — Иди к черту, — прошипел Корвус, сейчас выдергивая подбородок из цепких пальцев Бодвара. Бодвар замахнулся для удара, но не успел ничего сделать, потому что его отвлек грохот. Было ощущение, что рухнула стена. Если бы в нем еще оставалась хоть какая-то вера, Корвус подумал бы, что бог послал землетрясение, чтобы защитить его. Но он давно усвоил, что чудес не бывает, а рассчитывать можно только на себя. А сейчас и вовсе не на кого. — Проверь, что там, — сказал Бодвар заглянувшему охраннику, верному цепному псу, готовому лизать ноги хозяина и грызть глотки врагов. Корвус никогда не понимал, как они не видят истинного лица Бодвара. Как не понимают, что всего лишь марионетки, пешки в шахматной партии хозяина. А именно им и был Бодвар для тех, кого называл «братьями, сестрами и детьми». Тот лишь кивнул и скрылся за дверью. — Не люблю, когда прерывают, — усмехнулся Бодвар и двинулся к Корвусу, — ведь у меня на тебя такие планы, — он облизнул губы, и взгляд его стал плотоядным, — я так долго этого ждал. Он протянул руку к Корвусу, но не успел дотронуться, как упал к ногам. Корвус даже не понял, что прогремел выстрел, а его лицо теперь забрызгано кровью. Он лишь смотрел на тело Бодвара, лежащее возле него, и чувствовал, как наваливается боль, как возвращаются чувства. Как они оглушают и топят в пучине страха, отчаяния. — Жаль, ты не сделал это сам, но плюнуть все еще можешь. — Раун. — Корвус поднял голову и встретился взглядом с тем, кого так жаждал снова увидеть. — Ты пришел. Дальше все было как в тумане. Крепкие руки, тепло кожаной куртки и тихий, не дающий провалиться во тьму шепот: «Только не оставляй. Только не уходи». — Не оставлю, — хотел сказать Корвус, но с его губ сорвался лишь хрип. Казалось, все это лишь сон, бред измученного пытками сознания. Поверить в то, что Раун пришел за ним, не удавалось. А еще Корвус видел небо с кружащими в нем воронами. Когда-то у него были только они, но теперь нет. Теперь у него была своя стая. — Все в порядке, скоро тебе помогут, только не отключайся, — продолжал шептать Раун. Вой сирен — последнее, что услышал Корвус, прежде чем потерять сознание. Больше держаться не удалось.