— Привет.
— Привет, Гарри, — мягко произнёс Дадли, когда он сел напротив него.
Дадли изменился. Он стал ещё выше, но в тоже время сильно похудел, Гарри даже и не предполагал, что такое возможно. С такой фигурой он был больше похож на тетю Петунью, чем на дядю Вернона. Каштановые волосы отросли и были завязаны в маленький хвост. Острые скулы, усталый взгляд. Гарри, возможно, не сразу узнал бы его, если бы не глаза, всё такие же голубые, яркие.
— Ты хотел меня видеть? Я был удивлён, когда увидел твоё письмо, — искренне сказал Гарри и тут же спохватился, думая о том, насколько это могло прозвучать невежливо. Хотя... говорить вежливо с ним — это странно. Но с другой стороны... ну вот, запутался. — Просто…
— Да-да. Я понимаю, — сконфузился Дадли, отворачиваясь в сторону.
Они сидели в кафе, неподалёку от их старого дома. Гарри бывал здесь пару раз, но чаще просто рассматривал яркую витрину, и сейчас, оказавшись внутри, он невольно вспомнил о прошлой жизни. Да плохого было много, но в голову почему-то лезли воспоминания о пирогах тёти Петуньи, о тёплых, солнечных днях, о розах, которые он поливал ежедневно. Он улыбнулся одними уголками губ, вдыхая запах детства.
— Так… — неуверенно протянул Гарри.
— Знаешь, в голове я много раз прокручивал наш разговор, но сейчас, сидя перед тобой, я не знаю, что сказать, — выдохнул Дадли через нос. — Может, для начала кофе?
— Да, конечно, — с лёгкостью согласился он. Гарри не ненавидел Дадли. Да, тот много издевался над ним в детстве. Да, он приносил много боли и страданий, но…
«Гарри. Почему Гарри не едет с нами?»
«Я не считаю, что ты занимаешь только место».
То, последнее прощание с Дурслями перед войной, он часто крутил в своей голове. Ведь они думали, что прощались навсегда. Но вот, Дадли здесь, и он хотел поговорить. И сколько бы между ними ни произошло обид, Гарри был рад встретить частичку своей прошлой жизни. Прошлое в прошлом, глупо обижаться на него, не так ли?
— Я долго думал, почему ты не поехал с нами, — тихо прошептал Дадли, когда принесли кофе. Мило: они думали об одном и том же. — Ты был неотъемлемой частью моей жизни, и я просто не мог понять: почему? Почему получилось вот так? Мама и папа так и не ответили мне.
— Так было нужно, — поспешил вставить слово Гарри, чтобы не говорить о настоящих причинах.
— Вот только ты не начинай, — фыркнул он, отпивая глоточек чёрного кофе. — Я знаю, что вы берегли меня, не хотели говорить правду, ведь после той… — Дадли замялся, явно вспомнив встречу с дементорами. Гарри вздохнул. — Меня до сих пор иногда пугают тёмные фигуры. Но речь не об этом. После того, как мы переехали в другой дом, мы прожили совсем немного, когда мама и папа решили вообще покинуть Англию. Им казалось, что Англия напичкана опасностями, а ещё мне требовалось дополнительное лечение, которое здесь не могли предоставить. Со мной долго работали психиатры, я пил таблетки горстями, иногда боролся с побочкой, но это не особо помогло. Ох, снова я говорю не о том…
— Мне интересно, — заверил его Гарри, пододвигаясь ближе. Прошло полтора года, и правда было любопытно, как жили Дурсли. Все-таки Дадли прав, они были неотъемлемой частью его жизни.
— Мы переехали в Америку, штат Калифорния. И мне там не понравилось. Я возненавидел это место почти сразу. Папа устроился в какую-то фирму, а мама сильно ударилась в веру, каждый день зависая в церкви. И всё было не так. Школа, эта грёбанная школа, была чужой, люди там были озлобленные, я стал игрушкой для местных хулиганов. Понятно, конечно, почему, — хмыкнул он, смущённо поглядывая на Гарри. — Полнота, заторможенность, непривычный акцент. Я даже отказывался ходить туда, но о причинах не говорил, и мама с папой решили, что это мой очередной каприз, и не стали ничего предпринимать. Но каждый раз, терпя всю боль и унижения, я думал о тебе. Этот год был сложным, невыносимым, а ты жил так всю жизнь. Как ты терпел меня? Где ты находил силы, чтобы возвращаться к нам? И знаешь, даже после твоего звонка, после того, как услышал твой голос, настоящий и знакомый, я не был уверен, что ты придёшь. Ты сильный человек, Гарри.
— Я… — он хотел было что-то сказать, но слов не находилось.
— Наверное, я не пришёл бы, — задумчиво произнёс Дадли. — К тому, кто отравлял всю мою жизнь. Мне стыдно, очень стыдно. И я даже не могу подобрать более ужасные аналоги к слову стыд, но представь себе, что стыд в твоём обычном понимании усилен в сотни, тысячи раз. Если можно было бы вернуть время назад, я никогда так не обращался бы с тобой. Я делился бы игрушками. Не стал бы устраивать… — он судорожно вздохнул, — эту охоту на тебя. И почему мне казалось это забавным? Я просто был отвратительным, просто мерзким и невыносимым ребёнком. Тот случай, когда нам было по пятнадцать… почему ты меня спас? Я снова издевался над тобой, а ты спас меня! Я не был достоин этого спасения, Гарри!
— Дадли, я не мог тебя бросить.
— А я бросил бы. Мы оба это знаем. Сейчас бы так, конечно, не поступил, но…
Он замолчал, и между ними повисла неловкая тишина. Кафе и до этого не было особо наполнено людьми, ведь в это время обед уже прошёл, люди на работе, в школе, на улице, но теперь, в этой тишине, оно показалось и вовсе пустым. Лишь Гарри, Дадли и работники, которые наслаждались перерывом. Гарри не спешил что-то говорить, видя, что тому нужно время, чтобы собраться. Видимо, он прошёл большой путь, которым хотел поделиться именно с ним. Поттер, конечно, мог уйти, сказав, что это неважно, но… это же Дадли, его кузен, его родственник. И он теперь был другим.
— Я еле закончил школу, едва переступив порог по баллам. Родители во мне разочаровались. Конечно, они этого не говорили прямо, но их любимый Дадличек, — он так похоже передразнил тётю Петунью, что Гарри не сдержался от полуулыбки, — на которого они потратили столько сил, времени и денег, не оправдал их надежд. И летом, когда мне исполнилось восемнадцать, я собрал все сбережения и приехал сюда. Обратился к Дэвиду, помнишь его? Переночевал у него пару дней, связался с мамой — она плакала и умоляла меня вернуться, но я сказал, что хочу попробовать жить сам. Она говорила, что я всё ещё мал, что я всё ещё болен, что я не смогу. И знаешь, что я ответил?
— И что же? — хриплым голосом спросил он, поражаясь рассказу.
— Гарри смог, и я смогу. Ты научил меня жизни, больше чем мои родители. Теперь сталкиваясь с трудностями, я всё говорю себе, что ты не стал бы опускать руки и шёл бы вперед. Я не знаю, Гарри, не знаю, почему я позвал тебя сюда сегодня, почему вообще искал встречи, но мне хотелось поделиться этим именно с тобой. Конечно, мне пока нечем похвастаться: я снимаю маленькую комнатушку недалеко отсюда, работаю на заправке, продавцом — Дэвид помог устроиться. Денег едва хватает на квартплату, и ещё стараюсь отложить на колледж. Возможно, мне удастся накопить нужную сумму до осени и поступить на медбрата. Хотя бы на один семестр, а там я постараюсь закрыть сессию на отлично, чтобы меня перевели на бесплатное обучение. Дэвид говорит, что у них в колледже часто уходят, не справляются, и освобождаются места. Поэтому в свободное время хожу в библиотеку и готовлюсь к вступительным экзаменам. Вообще, я хотел бы стать врачом, чтобы спасать жизни людей. Как ты. Да, я не стану волшебником, но я тоже хочу принести что-то хорошее в эту жизнь. Гарри, я хочу сказать тебе спасибо. Спасибо за то, что ты был в моей жизни. Что ты пришёл сегодня и выслушал меня. Спасибо, что дал мне шанс, это очень много для меня значит. Спасибо, — ещё раз повторил он, глядя открыто и прямо.
В носу защипало. Гарри не сдержался и соскочил с места, чтобы обнять кузена. Он даже и не представлял, что мог так много значить для него. Что Дадли всё время думал о нём. Что Дадли, оказывается, не выбросил Гарри из своей жизни и хочет наладить отношения. Они всё ещё разные, они всё ещё относятся к разным мирам, но у Гарри впервые появилось ощущение настоящей семьи.
— Гарри, — всхлипнул он, прижимая его своими огромными руками. И когда они успокоились и снова сели на места, Дадли продолжил. — Я так рад, что мы наконец-то поговорили. Знаешь, я долго искал способ связаться с тобой. Я помнил, что нужна сова, чтобы отправить тебе письмо. А ещё я думал, что ты, наверное, в Хогвартсе. Или, возможно, нет. Я не знал ничего наверняка. А потом я додумался отправиться в наш старый дом, хотя долго не хотел, и нашёл в брошенных документах адрес, Гриммо 12. Я подумал, а почему бы и нет? И отправил письмо обычной почтой. Когда раздался звонок и услышал твой голос, я не мог поверить, что это на самом деле правда! Что у меня получилось найти тебя! Хотя мама говорила, что у меня не получится и отказывалась помогать мне в этом деле. С папой я вообще больше не разговаривал.
— Ты не планируешь мириться с ними? — спросил Гарри.
— Ну, летом, если мне хватит денег, я думал слетать к ним ненадолго. Мама всё хотела прилететь сюда, в Англию, за мной, но папа ей запретил. А ты же знаешь, как мама любит папу и во всём его слушается. Да, я понимаю, что мои родители неидеальные, но они всё же мои родители. Сначала я хочу доказать, что у меня все получится, а потом уже ехать.
— Ты сильно изменился.
— Возможно, — вздохнул Дадли. — Я просто наконец-то узнал, что жизнь бывает разной, не всегда такой, какой мы хотим видеть.
— Ты молодец, — улыбнулся Поттер.
— И это самая высшая похвала, которую я хотел услышать, — улыбнулся в ответ Дурсль. — А теперь ты рассказывай о себе. Что у тебя вообще происходило? Почему мы тогда уехали? Чем ты сейчас занимаешься? Учишься? Работаешь?
— Ну… — задумчиво протянул Гарри, не зная, что и говорить. — Сейчас я живу дома, на площади Гриммо. Учусь всё там же, в Хогвартсе. Теперь у меня в жизни всё относительно спокойно. Почему вы тогда уехали?.. Это очень-очень долгая история.
— Я хочу знать, Гарри, — тихо, но твёрдо произнёс он. — Оказывается, я так мало знаю о тебе.
Гарри задумался. С одной стороны хотелось рассказать, а с другой… нужно ли? Гарри подумал, что он вообще мог быть мёртв, и Дадли, который его искал, так и не нашёл бы, думая, что он на него злится. Интересно, а узнал бы он когда-нибудь о его смерти? Пришёл бы на его могилу? А была бы она?..
— Не хочешь прийти ко мне в гости? — предложил Гарри. — Возьмём чего-нибудь вкусненького из детства, поболтаем. К примеру…
— Тянучки «Билли»! — воскликнули они синхронно.
— Как думаешь, они всё ещё продаются? — задумался Гарри.
— Да, у меня на заправке они есть. Значит и здесь поблизости, наверняка. Знаешь, а я их даже не любил. Я просто не хотел, чтобы ты их ел, — грустно произнёс он. — Хочешь я их тебе куплю? Сам? Хоть целую коробку. Хочешь? Только не отказывайся, пожалуйста. Это меньшее, что я могу сделать для тебя.
— Хорошо. Но тогда с меня ужин, — подмигнул Гарри и чуть не упал, вставая из-за стола, но во время нашёл опору, хватаясь за стул.
— С тобой всё нормально? — обеспокоено спросил кузен, подскакивая к нему.
— Да-да. Просто резко встал, бывает, — отмахнулся он. Гарри просто не хотел портить такой день своими проблемами.
***
Камин тихо потрескивал, пока Гарри говорил о себе. Наступил уже вечер, они успели поужинать и переместиться в гостиную, а он всё рассказывал и рассказывал. Дом незаметно погрузился в уютную полутьму, и им вдвоём было действительно комфортно друг с другом, словно той вражды детства совершенно не было. Просто они повзрослели.
— Ты и правда умер? — уже в который раз спросил Дадли, расположившись на кресле. Гарри в это время жевал тянучки. Как кузен и обещал, он действительно купил целую коробку. Исполнилась мечта детства.
— Ну да, — лениво отозвался он. — Зато мы победили.
— Не могу поверить! Уму непостижимо! — всё восклицал Дурсль. — Как ты можешь об этом спокойно говорить?
— Не знаю, — вздохнул Поттер, чувствуя как наполнился живот. Ну всё, больше на эти тянучки он не посмотрит.
— Гарри, а можешь показать мне… волшебство? Или тебе до сих пор нельзя колдовать вне Хогвартса? А как школа вообще выглядит? — Дадли даже выпрямился и подался вперёд.
— Ну это большой замок, просто огромный, в Шотландии. И мне можно колдовать, я думаю, почему нет. Вряд ли они исключат из школы героя войны, — хохотнул Гарри и достал палочку. — Вингардиум Левиоса.
Коробка с тянучками взмыла вверх, а потом отправилась в угол гостиной. Дадли восторженно смотрел на неё, пока она не опустилась на пол.
— Наверное, это очень удобно — быть волшебником, — протянул он.
— Наверное. Иногда я забываю, что я волшебник и делаю всё руками, — пожал плечами Гарри. — Привычка, от которой трудно избавиться. Палочка для меня лишь инструмент для борьбы и защиты.
— А можно потрогать? — попросил он. Гарри протянул свою палочку, и Дадли с благовением дотронулся до неё, а потом взял в руки. — Вау.
Он помахал ею в воздухе, рассматривая со всех сторон. Для него волшебством уже был сам факт существования этой палочки. Его голубые глаза засветились, как в детстве, когда ему покупали новую игрушку. Именно в этот момент он стал похож на себя больше всего.
— Ага, в первый раз такое же было ощущение, — залыбился Поттер.
Дадли вдруг внезапно хохотнул и передал палочку обратно. Гарри удивлённо на него посмотрел.
— Вспомнил, когда приперся этот великан и наколдовал поросячий хвост. Я же действительно думал, что навсегда с ним останусь! Зато есть, что вспомнить.
— Прости, — вздохнул Гарри. — Если бы не я, то ты никогда этого не узнал бы. И жизнь у тебя была бы лучше. Вы не уехали бы в Америку и…
— И я навсегда остался таким идиотом, — закончил он и спохватился. — Ой, время уже позднее, я пойду домой. У меня утром смена, а это значит подъем в шесть часов, чтобы собраться и добраться. Как я могу связаться с тобой? У тебя есть телефон? Мы можем ещё раз встретиться до того, как ты уедешь в Хогвартс.
— У меня нет телефона. Но я сделаю так, чтобы мой дом был всегда для тебя доступен. Можешь приходить в любое время. А ещё у меня есть твой номер, и я могу тебе позвонить, как только обзаведусь своим.
— Хорошо, ладно, — улыбнулся Дадли, и Гарри встал, чтобы провести его до дверей, но снова возникло знакомое чувство помутнения. — Гарри!
И почему именно сейчас? Он и так старался максимально контролировать свои непослушные конечности, но они, как всегда, подвели в самый неподходящий момент.
— Всё в порядке, всё в порядке, — заверил он, поднимаясь с помощью руки кузена.
— Что ты снова скрываешь? Гарри, я целый день за тобой наблюдаю, и все эти проблемы с координацией — ненормальны. Сначала я подумал, что ты устал или что-то в вроде этого, но… я много читаю медицинской литературы, и с уверенностью могу сказать, что с тобой что-то не так.
Что ж, это становится слишком очевидным. Гарри даже сам стал замечать, что его походка стала медленной, скованной, неуклюжей. Конечно, любой, у кого есть глаза, заметит, что что-то не так, а Дадли, который знал его всю жизнь, и подавно задался вопросом.
Он сверлил его беспокойным взглядом, ожидая ответа, и Гарри знал, насколько он может быть упрямым, когда чего-то хочет. Кажется, упрямство — это единственная яркая черта, которая была у всех членов семьи. У тёти Петуньи, у Дадли, у Гарри, а ещё он подозревал, что его мама тоже была такой же. Гарри много раз замечал, что они плотно поджимают губы, когда не согласны с чем-то, и всё равно добиваются своего.
— Я не знаю, что со мной, — устало выдохнул Гарри, сдаваясь. — Мы с друзьями… ищем причину, но пока что безрезультатно. Возможно, проклятие или…
— Проклятие? — вспыхнул негодованием Дурсль. — Ты что, у шаманов лечишься? У врача-то хоть раз был?
— Н-нет, — запнулся он недоуменно, прогоняя отголоски мелькающих перед глазами мушек. — Мы как-то не задумывались об этом, пока обшаривали магическую литературу и варили зелья. Мы же волшебники, в конце-концов!
— Почему ты думаешь, что волшебники не могут заболеть обычной болезнью? — задумался кузен и подвёл его к дивану, забирая и так не слишком большой вес Гарри на себя. — Я, конечно, почти ничего не знаю о волшебстве, но давай сходим в больницу? Я могу пойти с тобой, — Гарри всё не мог понять, имело ли это смысл. Он ведь болеет из-за своего воскрешения, верно? По крайней мере, так они предполагали… — Просто чтобы исключить этот вариант, — настоял Дадли, заметив его сомнения. — Тем более, если вы, такие крутые ребята, не сразу нашли причину, стоит взглянуть на проблему под другим углом.
— Не думаю, что…
— Буду рад, если я ошибусь, но… Гарри, пожалуйста, — он насупился, и Поттер увидел на его лице неподдельное беспокойство. — Завтра же сходим. Зная тебя, могу предположить, что ты вполне можешь проигнорировать дельный совет. Давай лучше так: сейчас я отзвонюсь Кейт и поменяюсь с ней сменами, останусь с тобой. А утром мы сходим к моему знакомому терапевту. Замечательный мужичок! Он каждое утро берёт у нас завтрак в половине восьмого: кофе и сэндвичи с курицей и с двойным сыром. У меня даже есть его визитка! Здесь, — он полез в задний карман джинс, выуживая чёрный бумажник. — Вот, смотри, доктор Смит. Мне кажется, он хороший доктор. Просто проконсультируемся, окей?
Гарри так и завис с открытым ртом, слушая речь Дадли. Так быстро всё решил, сходу. Теперь он видел, что это другой Дадли, взрослый, ответственный. И ему пришлось согласиться только потому, что он звучал убедительно. Они лишь исключат этот вариант. Всё-таки, Гарри с большей вероятностью поставил бы на неизвестное проклятье, чем на магловскую болезнь. И всё же, его слова заставили задуматься.
— Ладно, если тебе так будет спокойнее, — качнул головой Поттер. — Пойдём вниз вместе. Прогуляемся. Перекурим.
— Хах, — хохотнул Дадли. — Так и знал, что ты закуришь! Погнали.
***
Всю ночь они не спали. Они болтали и болтали, вспоминая детство, много курили, таскали тянучки, потом даже подрались подушками. И утром оба были выжаты, но Дадли явно был настроен серьёзно, говоря о том, насколько это для него важно, как сильно он хотел помочь ему, как рад, что Гарри доверился ему. И только ради этих слов, Поттеру хотелось идти. Странная штука жизнь, не так ли? Ещё пару дней назад, Гарри не подозревал, что сегодня Дадли будет трястись вместе с ним в автобусе и ворчать на бабушку, которой Гарри пришлось уступить место.
— Тебе тоже тяжело стоять так-то.
— Всё нормально, я вполне здоров, просто временные неудобства, — в ответ ему ворчал Гарри.
И это было так просто. Теперь они оба жалели о потраченном времени впустую.
Больница их встретила угрюмой тишиной и злобными людьми. Гарри снова почувствовал привычную слабость, а внутри, с каждым шагом разрасталась обреченная безысходность, как тогда, когда он шёл к Волдеморту за своей смертью. А потом всё происходило, как в тумане.
Серый кабинет. Сухие вопросы, сухие ответы. Дадли всё время вставлял своё слово, и Гарри оставалось снова поражаться тому, как много тот знал. И по суровому лицу мистера Смита, Гарри всё отчётливее понимал, что дело и правда принимает неожиданный поворот. Каталка, больничная одежда, палата. Дадли носился с его документами, оформляя все бумаги, пока Гарри бесчисленное количество раз сдавал свою кровь. И куда им столько много?
— Мистер Поттер, — в его палату вошла медсестра, закатывая коляску. — Присаживайтесь, сейчас поедем на дальнейшее обследование.
За ней зашёл Дадли, побледневший и осунувшийся.
— Ты только не волнуйся, нам нужно проверить всё, — заверил он. — Я съезжу до дома, за деньгами, чтобы оплатить обследование, хорошо? МРТ будет около часа, я успею.
— Да, я… у меня есть, — только успел сказать Гарри, но Дадли уже выскочил из палаты, а медсестра попросила его пересесть.
Что такое МРТ? Гарри был в магловской больнице лишь раз, и то вечность назад, да и в магических он тоже не был от слова совсем, если не считать того бесполезного похода осенью к мистеру Берку. Все его знания ограничивались только на единственном больничном крыле при Хогвартсе. Он и не думал, что когда-нибудь столкнётся с этим. И теперь чувствовал себя действительно чужим в этом мире. Наверное, так чувствуют себя волшебники, впервые столкнувшись с магловским миром.
Он еле переборол желание соскочить с места и сбежать, пока его везли по длинному белому коридору. Ощущение неправильности истерично билось в его мозгу, а по телу пробежала мелкая дрожь. Его привезли в комнату с каким-то пугающе-громадным устройством.
— Цепочки, очки, серёжки, часы, и всё металлическое снять и положить сюда, — холодным, приказным тоном произнесла медсестра, протягивая металлический поднос.
Затем помогла Гарри встать и дойти до аппарата. Ноги снова начали подкашиваться, и он с трудом вскарабкался на кушетку, аккуратно ложась. Мир стал одним неясным пятном, и ему пришлось закрыть глаза — он не любил видеть мир таким.
Шаги. Тихий шёпот. Непонятные шорохи.
— Мистер Поттер, сейчас ваша задача не шевелиться. Мы просканируем ваш мозг. Все нужные данные передаются на компьютер, где проходят обработку.
— Хорошо, — произнёс Гарри и глубоко выдохнул.
Лежать и не шевелиться. Вроде не страшно. Он же Гарри Поттер! Мальчик-который-выжил-дважды! Ему всегда везло. Так что и здесь не будет ничего особенного, ведь так?
Лишь через пару дней, когда результаты были готовы, и Гарри с Дадли оказались в уже знакомом кабинете у доктора Смита, он понял, что ему не может везти вечно. Пока он слушал доктора, в голове всё время крутились слова Волдеморта: «Мальчик-который-выжил пришёл умереть!»
— Конечно, мы проведём ещё одно дополнительное обследование, но боюсь, оно ничего не изменит, — проговорил доктор. — У вас была выявлена мозжечковая атрофия, и я очень удивлен тем, что вы не обращались раньше, потому что поражения довольно обширны. Симптомы должны были проявиться раньше, гораздо раньше при таких нарушениях. Спиноцеребеллярная атаксия прогрессирует изо дня в день…
Дальше Гарри не слушал. Он просто встал с места, толкнул дверь, и пошёл по коридору, к выходу, щупая в кармане пачку сигарет. За ним побежал Дадли, догоняя, но ничего не сказал. Они вместе молча вышли на улицу, синхронно зажгли свои сигареты..
Серый дым беспечно растворялся в необычно лазурно-голубом небе.
