_____
Будильник верещал на тумбочке, оповещая о том, что уже 6:15, что должность детектива опозданий не терпит, и что на работу вставать придётся. Рука Фредди лениво выползла из-под одеяла и хлопнула по кнопке, отключая. Следом наружу показалась и встрёпанная голова. Хмурым взглядом парень окинул комнату, прикидывая, можно ли плюнуть на душ и поспать ещё немного, но почти сразу понял, что нет, в такую жару этот фокус не сработает. Фредди упал лицом в подушку; допоздна просидел у телика – какой ты, блять, молодец, Ньюэндайк! По пути в ванную споткнулся о брошенные на пол джинсы, и едва не растянулся рядом. Грубо выругался, но сам виноват; за две недели без уборки парень умудрился развести такой бардак, какой во временной квартире не смог сделать за четыре месяца, превратив некогда довольно уютную обстановку практически в точную копию убогого съёмного жилища. Разбросанные вещи, упаковки от консервов и фаст-фуда, журналы, чеки из магазина. Разве что теперь на полке в самом дальнем и незаметном углу пылилась медалька «За храбрость» – Фредди до сих пор было стыдно от того, как храбро он кричал на заднем сиденье угнанной машины, – да плакаты висели на нормальных стенах, а не прикрывали облезлую синюю краску. Комиксы в тридцатипятилетнем возрасте, какое ребячество! Как будто только что съехал от родителей и заселился в общежитие академии. А впрочем, на чужое мнение Фредди было плевать уже далеко не первый год, и парень обустраивался так, как ему было привычно и удобно. Жил один; окончательно разошёлся с бывшей, создать новую семью как-то не получилось. Не каждая девушка готова терпеть постоянные задержки на работе, коими изобиловала жизнь копа – в этом Фредди убедился на собственной шкуре, когда шесть лет назад миссис Ньюэндайк одним днём собрала вещи и уехала к своей матери в Альбукерке. Фредди болезненно перенёс развод; даже самому себе так и не признался, что на работу под прикрытием согласился, чтобы отвлечься и тупо не забухать с тоски. Плюс, где-то подсознательно парень хотел доказать Софии, что всё это – не просто госслужба, и что Фредди – не вечно заёбанный неудачник с маленькой зарплатой. Хотел доказать, что всё не зря, что он чего-то стоит, и этот мир становится немного лучше именно благодаря людям, готовым самоотверженно ходить по лезвию, рискуя всем. И Фредди рискнул. Вошёл в банду, стал своим, вжился в роль настолько, что буквально сам поверил в глупую сортирную историю, над которой так угорал в своё время Холдуэй. Рисковал жизнью, почти как персонаж из комикса. Вот только в отличие от персонажа комикса, когда жизнь Фредди висела на волоске, в больничном вестибюле не собралась толпа переживающих. Посетителями были только Джим, Джоди и прилетевшие из Тусона родители. София же так ни разу и не навестила. После такого от одной только мысли снова открыться перед другим человеком, снова с кем-то сойтись, становилось тошно, и Фредди лично обрубал любые предпосылки к серьёзным отношениям, ограничиваясь редкими свиданиями да случайными перепихонами. Обжёгся. Джим, сторонне наблюдая, лишь падал в фейспалм, называл Фредди шкетом и дураком, уверенный, что парень просто не встретил, как говорится, ту самую. А вот Маккласки, наоборот, отнеслась с пониманием и как-то даже пошутила про одинокого волка на страже порядка, заставив рассмеяться Фредди: волка, серьёзно? Ты меня вообще видела? Он, честно говоря, если и чувствовал себя какой-то зверюгой, то скорее псом, побитой дворнягой. Или легавой, искалеченной и израненной на охоте. Как будто и охота ещё не закончилась – нутром чувствовал. А может, дело было вовсе не в незакрытом старом деле и развалившейся к чертям личной жизни. Может, просто часть самой души пять лет назад растеклась горячей липкой кровью по эстакаде и бетонному полу, да так и засохла на том складе. Впрочем, сегодняшним утром такая лирика обитала где-то в самой глубине подсознания Фредди, уступая место вполне примитивным чувствам – голоду и дикому желанию поспать дополнительные пару часов. С первым парень собирался разделаться по дороге на работу, а последнее надеялся смыть под душем. Но не помогло. Всё то же уставшее, только теперь ещё и мокрое лицо смотрело из отражения в зеркале в ванной, под воспалёнными глазами синяки. Дворняга. Фредди задумчиво поскрёб ногтями рыжеватую щетину – побриться бы. Нет, нахрен. Уж на это точно можно плюнуть. А вот кофе и хот-дог приободрили; в участок Ньюэндайк вошёл практически в хорошем настроении, привычно здоровался и даже перекинулся парой шуток. Но не мог не замечать, что многие из коллег как-то странно на него смотрят, словно пытаясь читать мысли. «Я что, опять проспал брифинг?» – подумал парень про себя. Про брифинг никто не напоминал, и Фредди немного успокоился. Списав странные взгляды на собственную мнительность и паранойю, решил не заморачиваться по пустякам. Сел за свой стол, забурился в компьютер, пролистал какие-то бумаги, но очень быстро понял, что паранойя ни при чём, и повышенное внимание к его персоне – отнюдь не выдумка сонного мозга. Что-то произошло, что-то связанное с Фредди лично, но каждая скотина в полицейском управлении упорно обо всём молчала. Только эти убогие, косые взгляды, которые отвлекали от работы, от которых строки приходилось перечитывать по несколько раз, а настроение испортилось. Да идёт оно нахер! Фредди встал из-за стола и пошёл к кофейному автомату. – Бу! – Проклятье! – чуть не разлив кофе, подскочил Ньюэндайк, когда маленькая ладошка неожиданно легла ему на плечо сзади. – Джоди, кто так делает? – Взбодрись, привидение! – рассмеялась девушка. – Боже, ну и видок! Побрился бы! – Не успел, – Фредди проводит рукой по подбородку. – Что на этот раз? – «Армия тьмы». – И как? – Забавно, – жмёт плечами Фредди. – Глянь как-нибудь. – Нет уж, спасибо! – Джоди аккуратно заталкивает в автомат монетки. – Сам смотри свои ужастики, мне «Рыцаря-Демона» хватило. Я две недели спала с бейсбольной битой в обнимку! – Вот странная ты, Джо! Боевики и вестерны тебе заходят нормально, хотя, убийств в них не меньше. Но стоит в кадре появиться вампиру или зомби, как ты начинаешь прятаться и дрожать. Девушка только подкатывает глаза к потолку: – Да-да, я, фанат кровавых перестрелок, ссу от ужастиков. Можешь и дальше надо мной ржать. А вообще, я просто реалист, и любой фильм оцениваю с позиции жизни. Мой пистолет в состоянии справиться с гангстером, но как прикажешь стрелять по ходячим мертвецам, если они и так мертвы? – Тогда тебе стоит посмотреть сериал, – подначивает Ньюэндайк. – Там полно простых смертных бандитов, а мертвецов можно просто пропускать. – Фредди! – тянет Маккласки. – Ладно, извини, – рассмеялся парень. Когда Джоди наклоняется за стаканчиком, Фредди задерживает взгляд чуть дольше, чем положено правилами приличия – полицейская форма облегает бёдра коллеги совсем не по уставу. – Уже в курсе? – Лицо Маккласки было не совсем, как у остальных. Она не собиралась перемывать кости или передавать по кругу очередную сплетню. Но ей было интересно. Именно поэтому она так пристально смотрела, и фраза «Ты знаешь?» бегущей строкой отражалась в карих глазах девушки. – Блин, да в курсе чего я должен быть? – Конечно, Фредди ни черта не знал, от того и бесился. – Все только и делают, что пялятся, как на мартышку в зоопарке – что я пропустил? – Димика отпускают. Фредди поперхнулся кофе, а Джоди продолжила невозмутимо болтать деревянной палочкой, размешивая сахар. – Ты серьёзно? И когда? – На днях, – ответила Джоди. – Пять лет прошло, его адвокат выбил досрочное. – Да, помнится, они с прокурором договорились. Судья же не поддался, разве нет? – Тот – да, но он вышел на пенсию, а новый не столь строг. Эй, – Джоди аккуратно дёрнула коллегу за край рубашки, выводя из транса. – Расстроен? – Хм... – неопределённо тянет парень. Пять лет Фредди чувствовал, что всё ещё находится где-то там, на том складе. Кошмары, в которых дуло пистолета перед глазами и выстрел в живот, шрамы на теле, ноющие в непогоду. Два трупа на совести, изувеченный коллега, которого не сумел спасти. Преданный друг – друг ли? Совсем запутался, с годами не стало легче, вина почти не отпустила. Лишь, как крыса, спряталась в самый дальний уголок души, в ожидании момента, когда сможет снова показаться наружу. В ожидании этого самого момента. Расстроен – нет, совсем не то определение, даже звучит глупо. – Фредди? Ты в порядке? Может, поговоришь с Симмонсом? – А что он сделает? – фыркает Фредди в ответ. – Это Джим был готов чуть ли не самолично зачитать Димику обвинительный приговор и приковать его к нарам. Джима больше нет. Погиб чуть меньше года назад. Даже не на службе, просто вечером возвращался домой из магазина. Какой-то урод подкараулил его у автомобиля на парковке и ради полтинника пырнул ножом в спину. Джим истёк кровью, даже не успев позвать на помощь, а подонка так и не нашли. Холдуэй был достоин звания лейтенанта, не Симмонс. Майлз Симмонс – обычный карьерист, не сказать, что тупой, не сказать, что сильно умный. Проходной человек, который вряд ли задержится надолго, просто стоит на ступени по пути к очередному званию. – Слушай... – мнётся Джоди, что для неё необычно. – Ты не думал, что Димик решит тебя найти? – Думал. – И что будешь делать? – Понятия не имею. – Фредди бросил пустой стаканчик в урну. – Посмотрим. Может, и обойдётся. – Ты находишь это забавным? Он опасный преступник и уже собирался тебя убить. – А перед этим спас мне жизнь! – раздражается парень. – Без шуток, Кэбот пристрелил бы меня, если б не Ларри. И я не знаю, как мне реагировать на его освобождение! Не знаю, будет ли он меня искать, начнёт мстить или отпустит нахер – Джоди, я не знаю! Посмотрим. Присмотрю за ним на расстоянии.***
Какова свобода по ощущениям? Тёплая – это скажет любой, кто слишком долго смотрел на казённые серые стены. Внутри тюремных корпусов, подсобных помещений, даже внутри двора всё такое. Климат Калифорнии как будто не проходит насквозь, как будто в тюрьме тебя изолируют не просто от общества – от самой жизни. И первое, что ты чувствуешь, когда выходишь на свободу, хотя бы просто за тюремные ворота – это тепло. Впрочем, Ларри не пришлось очень уж долго радоваться хорошей погоде – взгляд уловил автомобиль через дорогу. Слишком красивая тачка, чтобы оказаться тут случайно. «По мою душу». После того, что случилось на складе, Димик больше не удивлялся. Ничему. Скажи кто-нибудь чуть более пяти лет назад, что Ларри застрелит старых товарищей, он бы посмеялся ему в лицо, но не теперь. Скажи ему тогда, что он полюбит, как родного сына, малознакомого паренька и будет защищать его ценой своей жизни и здоровья – ха! Скажи тогда, что Ларри самолично пригреет на груди легавую крысу и не сможет сделать контрольный в голову – за кого ты меня держишь, больной ублюдок? Но не сегодня. Сегодня Ларри не удивляется, а потому «Шевроле» у обочины воспринимает, как средство передвижения до конечного пункта. Где бы этот пункт ни находился. – Жарко сегодня. Ларри опирается на крышу авто и заводит разговор, а водитель вздрагивает от неожиданности, не заметив подошедшего. Ещё молодой, зелёный. Наверняка это его первое серьёзное поручение. Но держится учтиво, выходит из машины. – С возвращением, мистер Димик. – Спасибо, спасибо, – кивает Ларри. – Но к чему пустые разговоры? Мы же оба знаем, что ты меня не просто так ждёшь. Кто твой босс? – Вы хорошо с ним знакомы. Чуть наклоняет голову – не выдаст информацию раньше срока. Что он будет делать, если Ларри откажется сесть в машину и уйдёт? Попытается заломать? Выстрелит? А впрочем, Димику это не интересно: он садится на заднее сиденье и просит сигарету.