In your shadows

Махито вёл машину почти час, пока они не миновали город и не оказались в каком-то полузаброшенном промышленном гараже. Все стены были покрыты граффити и другими, более странными отметинами, и Махито въехал туда по разбитому бетону, от чего машину ужасно затрясло. В центре того отсека, где Махито наконец припарковал свою машину, стояли три стула, деревянные и довольно старые на вид.  Значит ли это, что он планировал всё с самого начала? — О, я ждал этого целый год, я и не надеялся, что до этого дойдёт, — похвастался Махито, вылезая из автомобиля. Мегуми крепче обнял Сукуну, но прежде чем кто-либо из них успел пошевелиться, дверь машины распахнулась, и Мегуми буквально оторвали от него. Казалось, всё его тело горело, и Сукуна не мог слишком активно двигаться. Махито всю дорогу играл с электрошокером, иногда удерживая его до тех пор, пока Сукуна не терял сознание от боли, а Мегуми умолял этого урода остановиться, прежде чем произойдёт что-то худшее, и каждый раз, когда Мегуми просил об этом, Махито только смеялся и, казалось, намеренно медлил, прежде чем отпустить кнопку. Сукуна чувствовал, как сильно его руки одеревенели, а на спине, там, где в нём всё ещё торчали зубцы, казалось, зияет открытая пылающая рана. Он изо всех сил пытался выкарабкаться с заднего сиденья машины, но прежде чем ему это удалось, Махито схватил его за шею и вышвырнул наружу.  — Прекрати! — Крикнул Мегуми. Его голос эхом разнёсся по гаражу. — Отпусти его. — Зачем мне это делать, мой маленький Мегуми? Ты хоть представляешь, как сильно он мне мешал? Он столько раз разрушал мои планы! — Махито поднял Сукуну, оттащил его к одному из стульев и приковал наручниками. Чёрт возьми, такого ещё никогда не случалось. Сукуна бросил на Мегуми отчаянный взгляд и хрипло закричал. — Беги! Убегай отсюда, Мегуми! Он мог бы отдать этому уроду свою жизнь, но не отдал бы жизнь Мегуми. Прежде чем Мегуми успел отреагировать, Махито вытащил пистолет, свой настоящий пистолет, и прижал его к виску Сукуны. — Я должен убить тебя за то, что ты так усложнил мне жизнь, — сказал Махито, вонзая металл в его плоть. Мегуми застыл с широко раскрытыми зелёными глазами и не двинулся с места. Даже если бы он мог сейчас сбежать, куда бы он побежал? Куда ему податься? Сукуна даже не знал, где они, он просто хотел, чтобы Мегуми здесь не было.  Сукуна никогда раньше не терпел неудач. Но даже если эта неудача будет стоить ему собственной жизни, он не позволит ей стоить жизни Мегуми. — Почему ты выглядишь таким испуганным, Мегуми? Разве не этого ты хотел? Все эти маленькие знаки внимания тебе, всё, что я сделал… Это всё было для нас. Ты ведь даже прогонял всех телохранителей, которых к тебе приставляли, чтобы у меня не было конкурентов! — Это не… я не… — Мегуми замолчал. Махито сделал пару шагов вперёд. — Не приближайся к нему, выблядок, — выплюнул Сукуна. Интересно, если он сможет сломать себе запястья, ему удастся выскользнуть из наручников? Он не хотел, он не мог потерять Мегуми. — Я бы заполучил тебя ещё несколько месяцев назад, если бы не этот засранец, — пожаловался Махито. — Я могу убить его, ты бы этого хотел? Я могу убить его, чтобы тебе никогда больше не пришлось иметь дело с этим навязчивым клоуном- — Нет! — Быстро выдохнул Мегуми. — Нет, нет, не делай этого. Я не хочу, чтобы ты это делал. Просто оставь его в покое.  Медленно Махито отступил. Он засунул пистолет в кобуру, подошёл к Мегуми и помог ему сесть. В отличие от того, как он вёл себя с Сукуной, Махито не пытался привязать Мегуми к стулу, а лишь заставил его присесть, как будто боялся, что Мегуми перенапряжётся, если будет стоять слишком долго. — Прошло слишком много времени, — вздохнул Махито, положив руки на щёки Мегуми и запрокинув его лицо вверх. Этот жест был слишком интимным, слишком милым для такого презренного человека. Мегуми, казалось, застыл на месте, даже не сопротивляясь, когда Махито наклонился и прижался губами к его губам в поцелуе, которого никогда не должно было случиться. Сукуна должен был быть единственным, кто целует эти губы. Он должен был быть единственным, кто прикасается к этому телу, кто знает Мегуми в любом смысле этого слова. И прямо сейчас он не мог, блядь, даже пошевелиться. Он потерпел неудачу, и поэтому ему предстояло наблюдать то, что причиняет ему настоящую боль. — Знаешь, мне обещали это ещё на нашу годовщину, — сказал Махито, когда, наконец, отстранился. Мегуми, казалось, просто застыл на месте, хотя у него и хватило сил вытереть рот тыльной стороной ладони. — Обещали? — Уточнил Мегуми в ответ. Махито, казалось, даже не смутил этот жест. Более того, он его, похоже, даже позабавил. Как будто вся эта ужасная ситуация была для Махито не более чем восхитительным и случайным событием, а не чем-то, что он явно планировал. — Конечно, мой крошка Мегуми! Разве ты не это имел в виду? Я знаю, что всё, что ты сделал, было лишь для меня. Я знал, что даже когда ты терпел его, — Махито сердито указал на Сукуну, — ты, должно быть, воображал меня. И ты принимал все мои подарки, это так мило! Все эти ужасные подарки. Сукуна дёрнулся в наручниках, чувствуя, как они впиваются в его кожу. Это была ещё одна капля боли в том океане, которую он испытывал, но на всё это можно было не обращать внимания. Ему нужно было освободиться, ему нужно было добраться до Мегуми. Махито обошёл вокруг стула, положив руки на плечи Мегуми, и наклонился, глядя при этом на Сукуну. — Я видел всё, что ты сделал, а потом он забрал тебя у меня! — Махито посетовал. — И ты опоздал на нашу годовщину! Мегуми дёрнулся в объятиях Махито, когда одна его мерзкая рука нырнула ему под рубашку. — Что ты… Где бы Мегуми его ни прятал, Махито вытащил пистолет Сукуны и отбросил его. Сукуна даже не осознал, что Мегуми забрал это, слишком охваченный болью. — Так лучше, не так ли? Я просто хочу убедиться, что ты счастлив со мной, мой милый Мегуми. Ты не можешь быть счастлив, если у тебя есть пистолет, не так ли? Тем временем Махито держал свой собственный пистолет направленным прямо на Сукуну в немой, но очевидной угрозе — любое его движение означало смерть. Но движение также означало, что Мегуми может быть в безопасности. Сукуна был умнее этого урода. Он лихорадочно перебирал в голове варианты действий. Однажды он почти потерпел неудачу, и больше он этого не допустит. Сукуна взглянул на Махито и получил в ответ радостный, исполненный садизма взгляд. Это была улыбка человека, который знает, что у него в руках вся власть, и планирует этим воспользоваться. — Почему ты убил Нанами? — Мегуми прервал их молчаливое состязание взглядов, вернув немного внимания к себе. Махито склонил голову вбок, словно большой ребёнок. — Кого? Мегуми на мгновение заёрзал, сморщившись, когда схватил его за запястье, потому что больше не за что было держаться. Рука Махито всё ещё лежала на его груди, одновременно удерживая его на месте и уничтожая.  Сукуна задумался, как сильно сейчас бьётся сердце Мегуми. Мог ли Махито почувствовать, как оно колотится в груди Фушигуро не от страха, а от гнева? Изумрудно-зелёные глаза остановились на Сукуне, удерживая его на месте ещё на секунду. — Ты послал… ты подарил мне его пальцы, помнишь? — В конце концов сказал Мегуми. — Ой! — развеселился Махито. — Тот парень! Знаешь, мне очень не хотелось его убивать, но это было проще, чем просто позволить ему всё узнать, он меня видел. Тебе не понравился подарок? Сукуна почти зарычал. — Конечно, он ему, блядь, не- — Понравился! — Мегуми оборвал его, когда рука Махито тут же оказалась в опасной близости к его горлу. — Мне понравилось, я просто не понял, почему ты выбрал именно его.  «Спокойно», — напомнил себе Сукуна.  Он должен был быть спокоен. Как бы ему ни хотелось броситься вперёд и разорвать Махито на куски за то, что он прикоснулся к Мегуми, он не мог рисковать поставить под угрозу жизнь Мегуми больше, чем это уже было. — Раньше в той булочной за углом была одна милейшая маленькая девушка-пекарь, и мне всегда хотелось знать, как она будет выглядеть не только снаружи, но и изнутри... Но этот чёртов блондин просто обязан был сыграть роль белого рыцаря, да? Всё бы было просто прекрасно, я бы её снова сшил обратно! О, ну, конечно, это бы всё исправило и даже сделало бы лучше. Сукуна даже не сомневался, что с кем-то всё будет просто прекрасно, если ему вырвут кишки, а затем засунут обратно внутрь и зашьют. Махито давно следовало уволить из полиции. Его нельзя было оставлять среди людей. И Сукуна корил себя за то, что не увидел этого раньше. Это имело смысл, если подумать… Они с Мегуми ведь всегда говорили, что он — самый очевидный подозреваемый. Но Махито был слишком очевиден, и это сбивало с толку.  Махито снова заговорил, и мысли Сукуны по этому поводу рассеялись. — Как и ты, ты такой же красивый, как и она. Я мог бы выплеснуть твои кишки наружу, рассмотреть их хорошенько и снова собрать! Ты будешь выглядеть ещё красивее, когда я сделаю на тебе вышивку, — похвастался Махито. — Ты такой красивый, и в тебе ещё так много потенциала, ты знаешь? Мегуми ещё сильнее съёжился, прежде чем выпрямиться. Его руки были сжаты в кулаки на коленях, и они едва заметно дрожали. — Я бы сделал тебя таким красавчиком, настоящим произведением искусства, мой маленький Мегуми. Я бы взял твою плоть и изменил бы тебя так, как считал нужным. Ты такой красивый-  — Отвали! — Крикнул Сукуна, не в силах сдержаться. — Перестань его трогать, ублюдок! Махито дёрнулся, как будто внезапно вспомнив, где он находится и, что более важно, в чьей компании он всё ещё находится. Он отстранился от Мегуми всего на мгновение, достаточно, чтобы Мегуми смог перевести дух и немного прийти в себя, что ему не удавалось раньше. — Молчи, или я убью тебя, — весело пригрозил Махито. — Единственная причина, по которой ты до сих пор жив, в том, что у меня есть более важные дела, о которых нужно побеспокоиться.  Мегуми потянул его за руку, которая всё ещё была слишком близко к его горлу. — Значит, ты убил Нанами, потому что он пытался её спасти? Махито издал самую отвратительную усмешку. — Она уже была мертва, спасать было нечего, но из-за него мне даже не удалось закончить её проект. Мне пришлось бежать и продолжать работу в другом месте, а я такое не люблю… Они ведь не нашли на месте происшествия ещё одно тело? И даже если бы они нашли, Махито буквально работал в полиции. Вероятно, не было такого преступления, которое он не смог бы скрыть. — Не волнуйся, дорогой, ты не будешь такой, как она. Я позабочусь о том, чтобы ты был свеженьким и целым, и, как только я решу эту маленькую проблему, — Махито взвёл курок пистолета, сняв предохранитель, — тебе больше никогда не придётся ни о чём беспокоиться. — Нет! Нет, он сейчас не имеет значения, не думай о нём, — быстро заговорил Мегуми. — Я просто… я хочу понять. — Что понять, дорогой? — Уточнил Махито. Должно быть, это была особая форма пытки. Каким бы ни был тот парень наверху, которого все называли богом, он, видимо, решил, что Сукуна, наконец, должен быть наказан за все свои грехи. Он снова дёрнул себя за запястья, пытаясь высвободиться, чтобы ему не пришлось терпеть столько пыток. Но бог не настолько милостив к нему, чтобы позволить ему обрести покой и сбежать на помощь Мегуми, хотя это было всё, что он хотел. — Я хочу понять, почему, — объяснил Мегуми. — Я хочу это понять. Разве он не был просто посланием для меня? Он не забыл о том, что пытался осуществить Мегуми. Возможно, игнорировал, но Сукуна не забыл. И его подопечный мог выиграть им лишь определённое количество времени, прежде чем терпение Махито истощится.  И действительно, пока Мегуми говорил, рука Махито скользила ниже и ниже, пока не остановилась на бёдрах Мегуми, слишком интимный жест, чтобы быть каким-то иным, кроме как жутким. — Как тебе удалось засунуть посылку в почтовый ящик? Махито помолчал, а затем указал на свою форму. — Всё просто, на самом деле, почтальон не очень хотел спорить с офицером.  Подумать только, всё это можно было решить ещё вначале, просто спросив почтальона, который клал письма в почтовый ящик… Сукуна действительно был ужасным телохранителем, не так ли? Он даже не подумал об этом! А теперь посмотрите на всё это. Он подверг опасности не только свою жизнь, но и жизнь Мегуми. Мегуми плотно сжал губы, и Сукуна видел, как он напрягается, изо всех сил стараясь отстраниться от Махито как можно дальше. Но между этим уродом и стулом было не так много места для манёвра. Сукуна снова хмыкнул, пытаясь привлечь к себе больше внимания. — Убери от него свои грязные руки. — Маленький Мегуми, если ты не успокоишь свою сторожевую псину, мне придётся сделать это самому. Но я знаю, что ты привязался к нему. Отчаянные зелёные глаза уставились на Сукуну. Он буквально мог прочитать бившееся во взгляде сообщение, которое Мегуми пытался до него донести, и которое Сукуна был почти что счастлив игнорировать. Ради всего святого, заткнись, Суку.  — Я знал, что ты хорошо его обучил. Дрессированный пёсик. Вот и всё, не так ли? Я знал, что он здесь только для того, чтобы убедиться, что никто, кроме меня, не прикоснётся к тебе. — Рука Махито скользнула между бёдрами Мегуми. — Если только ты не позволял этому псу прикасаться к тебе? Мегуми, казалось, на секунду замкнулся в себе, прежде чем произнести «нет» так тихо, что Сукуне пришлось напрячься, чтобы его услышать. — Я знал, что ты никогда не предашь меня. Ты ведь был моей единственной любовью, конечно, ты хранил себя для меня! — Махито рассмеялся. — Я не думал, что ты особенный, когда впервые тебя увидел, но как же ты так расцвёл под лучами моей любви! В голове Сукуны промелькнули образы Мегуми, который жил в таком стрессе, что не мог есть. На первый план вышли воспоминания о том, как Мегуми рыдал и трясся от ужаса под ледяным душем, когда его чуть не разорвало на части ужасным, пронизанным напряжением годом моральной пытки.  Это не было расцветом, это было пыткой, очевидной и буквальной. Мегуми не выдержал и всё-таки надломился от стресса, как и любой человек, и Махито это радовало. — Ты убил Широ, — быстро сказал Мегуми, пытаясь сделать то, что не смог Сукуна — выиграть им ещё секунду, ещё хотя бы минуту времени. Даже больше. Он пытался получить от Махито ответы. Но Сукуна не видел в этом смысла. Это было похоже на попытку заглянуть в сознание сумасшедшего человека. Был ли в этом вообще какой-то резон? — Собаку? — Небрежно спросил Махито. — Он испортил мой сюрприз, как ужасно с его стороны.  Чёрт, он всё ещё держал руку между бёдрами Мегуми, медленно тёрся о него вверх и вниз, и под тем углом, под которым был Махито, он не мог видеть, как лицо Мегуми сморщилось от этих движений. Но Сукуна мог, но понял это слишком поздно. Это было всего лишь шоу от Махито — только для него, для Сукуны. Посмотри на меня, казалось, говорил он, посмотри, что я делаю. И ты не можешь остановить меня. — Сюрприз? Какой сюрприз? — Выдавил Мегуми сквозь стиснутые зубы. Махито театрально вздохнул. — Я просто должен был услышать от тебя хоть какую-то реакцию, мой милый Мегуми. Вот и всё, что это было. Всё бы давно закончилось, если бы ты не игнорировал нас так долго. Ты хоть представляешь, какую душевную боль ты нам причинил? Стоп. Нам? Сукуна боролся изо всех сил, не в силах сосредоточиться на деталях. Он должен был выбраться, он должен был освободиться. Однако Мегуми, похоже, подумал о том же самом, пытаясь повернуть голову ровно настолько, чтобы посмотреть на Махито. — Нам? Лёгкий, воздушный смешок сорвался с губ Махито. — Ой! Я сказал слишком много, просто ты слишком красив, чтобы я мог соображать, ты знаешь это? Я не думал, что дойду до этого момента. Я надеялся, ты скоро сдашься. Но поскольку ты продержался целый год… — он схватил Мегуми за волосы, оттягивая его голову назад, так, пока не обнажилось его горло. К счастью, другая рука Махито оторвалась от его промежности только для того, чтобы через секунду обхватить нежную шею. Мегуми тихо ахнул и потянулся перехватить руку Махито, но тот не дал ему двинуться с места. — Это значит, что ты мой, милый Мегуми. Договор, знаешь ли, всегда таким и был.  Лёд, настолько холодный, что мог обжечь, застыл в прямо где-то желудке Сукуны. Неудивительно, что он не смог понять, кто был сталкером, и неудивительно, что они оказались здесь. Сукуна с самого начала не имел полной картины. Мегуми покраснел от нехватки кислорода. Махито ослабил хватку ровно настолько, чтобы дать ему возможность глотнуть воздуха, и вместе с этим на губах Сукуны загорелся вопрос. — С кем?! Махито наконец отвернулся от Сукуны, его губы коснулись уха Мегуми. — А ты как думаешь, мой малыш Мегуми? Казалось, что весь дух борьбы вдруг вылился из Мегуми. Он обмяк в кресле, и Махито наконец отпустил его горло, оставив там красные отпечатки пальцев. Мегуми судорожно вдохнул воздух, и рука Махито тут же скользнула под его рубашку. — Мне нравится, когда есть публика, — сказал Махито, снова глядя на Сукуну. — Я собирался его убить, но, как думаешь, может, мне стоит позволить ему увидеть, как ты теряешь девственность? — Если ты, чёрт возьми, прикоснёшься к нему… Белый горячий жар пронзил лодыжку Сукуны. Это было намного хуже, чем снова и снова получать удары электрошокером, и Сукуна в ужасе посмотрел на свои джинсы, которые впитывали кровь так же быстро, как она лилась из его тела. Этот ублюдок выстрелил в него. От такой дерзости Сукуна мог только сглотнуть, чтобы не закричать и не доставить ему удовольствия.  — Ах, нет, ты никуда не пойдёшь... — Махито схватил Мегуми, когда тот в панике попытался броситься вперёд. — Мне надоело, что он нам мешает. Это просто способ заставить его ненадолго заткнуться.  Мегуми с мучительным криком был вынужден вернуться обратно на стул. — Ты выстрелил в него! Сукуна проигнорировал боль. Он должен был. Махито снова взвёл курок снова повернулся к Мегуми с разочарованием в безумном взгляде.  — Вот увидишь, это к лучшему. Я не хочу, чтобы тебя что-то отвлекало, пока ты со мной.  Сукуне пришлось освободиться. Его запястья кровоточили, но он не мог выскользнуть из наручников. Он уже чувствовал головокружение от кровопотери. Ему придётся отсюда вырваться. Он должен был. Потому что если он этого не сделает, если он не сможет, тогда Мегуми… Сукуна не мог этого допустить. Он отчаянно дёргался на стуле, и когда он опрокинулся в сторону, и на мгновение Сукуна понадеялся, что он сейчас сломается, но стул устоял, и всё, что Сукуна получил в обмен на свои усилия, — это новую волную острой боли в икроножной мышце. — Да ладно, не плачь. Разве ты не счастлив? Наконец-то мы с тобой вместе, мой милый Мегуми. Нет причин для грусти.  Сукуна поднял голову. Острые изумрудно-зелёные глаза встретились с его собственными, и они горели. Там, на самом дне этих бесконечных омутов, пылало адское пламя.  Когда Мегуми отвёл свой взгляд от Сукуны и перевёл на Махито, Сукуна почувствовал буквально арктический холод.  — Я счастлив, — сказал Мегуми, коснувшись щеки Махито и проведя вдоль шрама, что шёл по всему его лицу. — Я так рад, что ты здесь, и я наконец могу дать тебе то, что ты заслуживаешь.  Мегуми медленно и почти незаметно опустил вторую руку вниз. Сукуна не мог даже дышать, застывший на месте. Радостный Махито придвинулся ближе, собираясь поцеловать Мегуми, и Сукуна успел увидеть лишь короткий проблеск серебра, когда элегантный нож-бабочка вонзился в горло Махито. Время, казалось, остановилось. Все действующие лица на этой странной, кошмарной сцене, замерли, казалось, даже не смея вздохнуть, а затем, прежде чем они успели прийти в себя, Мегуми вытащил нож обратно. Ужасный хлюпающий звук разрываемой плоти разлетелся эхом по гаражу, а кровь безудержным водопадом полилась на колени Мегуми. Пистолет с грохотом упал на землю, Махито упал на колени рядом с ним. Мегуми судорожно вздохнул, быстро отбросив его подальше.  Помимо слабого звука их дыхания, всё, что можно было услышать, это тихое бульканье Махито, который захлебывался собственной кровью. Мегуми не двигался несколько секунд, а затем наклонился, стянул ключи от наручников с пояса Махито и бросился к Сукуне, который смотрел на своего подопечного с обожанием и восхищением. Он был весь в крови. Она попала даже на его щёки, и это было первое место, куда дотянулся Сукуна, чтобы нежно вытереть, когда Мегуми освободил его руки. — Нам нужно отвезти тебя в больницу, — прошептал Мегуми. — Ты тяжело ранен.  Да, но всё было кончено. Да, была кровь и резня, но они выбрались живыми. Наконец всё закончилось. — Сукуна, — рявкнул Мегуми, не слишком нежно хлопнув его по щеке. Другой рукой он обхватил ладонь Сукуны на своей щеке, удерживая её там. — Тебе нужно держать глаза открытыми, ты меня слышишь? Не смей отключаться! Он ничего не мог с этим поделать. С его губ сорвался лёгкий смешок, мягкий и воздушный. — С тобой всё в порядке? Он не причинил тебе вреда? Мегуми широко распахнул глаза от шока, а затем прищурился, и Сукуна почувствовал, как его ухо ущипнуло. Боль была настолько слабой, что сливалась со всей остальной болью, почти незаметная.  — Ты серьёзно? Тебя подстрелили, и ты спрашиваешь меня, в порядке ли я?  Сукуна тихо усмехнулся. — Старые привычки умирают с трудом. Мегуми покачал головой. Он отстранился ровно настолько, чтобы схватить телефон, вероятно, чтобы позвонить Тоджи и потребовать, чтобы тот пришёл и навёл, блядь, порядок в том дерьме, который устроил один из его офицеров. — Мегуми? — Внезапно раздался голос с другой стороны гаража. — Мегуми, ты здесь? Сердце Сукуны оборвалось. «Это кровопотеря», — сказал он себе. Это не могло быть ничем другим. Это просто галлюцинация… Но Мегуми был бледен как полотно, он сжал в руке телефон так сильно, до побелевших костяшек, так, что грозил треснуть экран, и о, это зрелище было намного хуже, чем Сукуна мог себе представить. Из другого конца помещения послышались шаги, и Сукуна попытался повернуть голову, чтобы увидеть последнего человека, которого он хотел видеть. Годжо Сатору помчался вперёд, вечные очки на его голове куда-то пропали, одежда была в полном беспорядке, но он явно был рад, что нашел их. Мегуми ещё сильнее склонился над Сукуной, двигаясь так, чтобы Сукуна мог положить голову на пропитанные кровью колени Мегуми. — Мегуми, ох, ты здесь… — Почему ты здесь? — спросил Мегуми с такой явной болью, что грудь Сукуны затопило тоской.  Годжо застыл на месте, протянул к Мегуми руку, но Мегуми не сдвинулся ни на дюйм. Вопрос тяжело повис в воздухе. Ответа не последовало, поэтому Мегуми повторил, с чистым ужасом на лице. — Почему ты здесь, Сатору? — Снова спросил Мегуми. — Я бы проигнорировал всё это. Я бы всё забыл.  — Мегуми, — попытался Годжо, но Мегуми покачал головой, крепче сжимая Сукуну. — Почему ты здесь, Сатору? Почему? «Нет бога, который был бы по-настоящему милосердным», — понял Сукуна, протягивая руку, чтобы взять ладонь Мегуми. Бог получает слишком много удовольствия от человеческих страданий, и это могло быть единственной причиной всего дерьма вокруг.  Сукуна не мог придумать другой причины. — Почему ты здесь, Сатору?