Лучшие недотёпы всего Ривервуда. Том 1. Вайтран

       — Похоже, кроме нас никто не спасся. Это и правда был дракон? Провозвестник конца времён? — то ли спросил, то ли сказал Хадвар.       Лира ничего не ответила. Что кроме них, скорее всего, не выжил никто, она тоже подозревала, только предпочитала об этом не думать. Хотелось верить, что всё-таки обошлось, просто остальные выжившие не стали дожидаться и убежали из Хелгена раньше. Хелген ведь был деревней, там было много мирных жителей, неужели никому из них не удалось спастись?        — Надо уходить. Иди сюда. Посмотрим, не смогу ли я разрезать путы.       Теперь, когда Хадвар наконец не так аккуратно, как ему хотелось бы, разрезал верёвки, Лира почувствовала неизвестное раньше облегчение. Ещё несколько секунд она продолжала чувствовать, как её запястья стягивают крепко затянутые узлы, но это неприятное ощущение постепенно начало пропадать. Руки закололо, словно от попадания мощного электрического заклинания, и девушка сморщилась: кровообращение начало восстанавливаться.       — Ну вот. Пошарь вокруг, тут полно снаряжения. Выбирай. А я поищу что-нибудь от ожогов. — служивый, однако, сохранял спокойствие и самообладание и времени зря не терял, за что Лира была ему более чем благодарна. Нет, не то, чтобы она хотела, чтобы он её успокаивал и утешал, просто девушка чувствовала, что сама вряд ли способна кого-то успокоить или утешить. Особенно после всего произошедшего, и всего того, что ещё произойдёт.       Словно в подтверждение её мыслей, откуда-то сверху явственно проорал что-то дракон. Теперь его, слава всем Богам, видно не было, — зато слышно было великолепно.       — Лучше здесь внизу, чем там снаружи. Посмотри там, в сундуках, может, найдёшь на себя броню.       Девушка осмотрелась.       После адского во всех смыслах этого слова утра внутри крепости ей показалось очень тихо, прохладно и темно. Вдоль стен стояли сундуки и висели стойки с оружием; Лира посмотрела и на всякий случай выбрала себе два железных меча. Не то, чтобы она умела обращаться с оружием, просто осознание того, что теперь она пойдёт в бой не с голыми руками, придавало ей уверенности. Но в первую очередь бретонка прибрала к рукам чей-то наплечный мешок и кошель.       Обшаривая сундуки и запихивая в рюкзак всё, что ей удавалось найти там ценного, краем глаза она заметила кровать, стоявшую около одной из стен. На минуту закрыла глаза и представила себе, как она ложится наконец на кровать и, если не спит, то хотя бы отдыхает, но тут же прогнала от себя эту мысль. От всего пережитого и накопленного напряжения ей казалось, что когда у неё наконец-то появится возможность лечь и уснуть, она или будет спать дни и ночи напролёт — или же не сможет уснуть. И каждый раз, когда она будет закрывать глаза, ей будет видеться огромная пепельно-чёрная морда дракона, чьи ярко-красные, пылающие, словно раскалённые угли, глаза, казалось, заглянули ей прямо в душу, когда их взгляды встретились. Дракон и правда смотрел на неё, и это было чем угодно, но только не взглядом какого-то животного, или дикого зверя. Лира готова была поклясться, что этот дракон был каким-то… разумным, что ли? Жаль только, поговорить с ним о чём-либо ни возможности, ни стремления не было.        — А что ты умеешь, бретонка? — спросил Хадвар, наблюдая за тем, как Лира неуклюже натягивала легионерскую форму поверх лохмотьев. Во всей комнате, как назло, не было ни одной ширмы, зеркал — тоже, да к тому же Лира слышала, что доспехи нужно надевать поверх одежды, а не вместо неё.        — Ну, я… я хороший теоретик магии разрушения, могу использовать заклинания искр и пламени, знаю немного целительных чар и умею варить зелья. Ещё злокрысов могу успокаивать заклинанием. — честно перечислила Лира все свои способности, параллельно обуваясь в легионерские сапоги. Про то, что до сих пор она использовала заклинания пламени для того, чтобы разогреть воду в котелке, и то, всего пару раз, она рассказывать не стала. Был, правда, один случай в Бруме, когда она, возвращаясь вечером к себе домой, неподалёку от города столкнулась с волком; до сих пор остаётся загадкой, то ли она и правда попала по волку огненной волной, или он, как и всякий уважающий себя лесной зверь, боялся огня, особенно ночью, — или зверь и сам понял, что забрёл куда-то не туда, и что его родной лес находится совсем в другой стороне, а яркая и больно кусающая вспышка в руках чародейки только лишний раз убедила его в правильности возникших подозрений. Кажется, тот волк даже не особо сильно обиделся на человеческого волчонка, если обиделся вообще, — звери тоже не любят, когда на их территорию забредает кто-то ещё, так что ему всё было понятно.       На лице служивого застыла странная смесь из удивления и честных попыток понять, что он только что услышал. Потом он, очевидно, понял, что стоявшая перед ним девушка — не воительница и даже не новобранец, а, возможно, какая-то «леди из большого замка» или студентка Синода, так что ей и не полагалось в случае чего иметь какие-то развитые боевые навыки. Очевидно, за годы службы он привык уже если не ко всему, то к очень многому, но вот уточнение по поводу злокрысов оставалось ему совершенно непонятным, хоть он и честно мечтал разобраться, как им в сложившейся ситуации эта без сомнения ценная способность могла бы помочь.       «Если что-то имеешь, этому надо обязательно найти применение» — так Хадвар привык за годы военной службы, но сейчас он, кажется, откровенно не справлялся. Впервые в жизни.        — Слушай… — неуверенно начал легионер — А ты случайно не умеешь успокаивать драконов? — спросил Хадвар так, словно речь шла о бодливой и не желающей доиться корове.       — Нет, извини, не могу. — ответила «бретонская зараза». — С драконами я раньше никогда не встречалась. И вообще, даже не знала, что они существуют.       Где-то над крышами крепости раздался яростный драконий рык; что-то неподалёку обвалилось с глухим ударом и было слышно, как осыпается крошка разбитого камня. Очевидно, драконье самомнение подсказывало ему, что если кто-то хоть попробует сравнить его со злокрысом, пускай и в пользу дракона, последнему следует возмутиться.       Наконец Лира закончила следовать совету Хадвара, «пошарить в сундуках», возможно, следуя рекомендации слишком буквально, и напялила на себя шлем. Хадвар потянул за железное кольцо на цепи, и решётка поднялась, открывая проход дальше.       «Интересно, для чего нужен ключ, — подумала Лира, — похоже, там дальше ещё комнаты будут. Ну, то есть, помещения. Короче, пока собираем всё, что в рюкзак поместится, и не выбрасываем ничего. А если помещаться перестанет — подумаем потом, как нести остальное.».       Где-то в крепости послышались человеческие голоса.        — Слышишь? — шёпотом спросил Хадвар — Братья Бури. Может, нам удастся с ними договориться?       Дуэт беглецов медленно вышел в круглый зал, опустив оружие. Лира уж точно хотела договориться, но только Хадвар открыл рот, как повстанцы с криком «Имперские псы!» бросились на обоих. Почему они напали на Хадвара, его спутница примерно понимала — тот действительно был легионером, но бретонку, видимо, приняли за служивую из-за униформы. Так или иначе, теперь на неё мчалась какая-то нордка с двуручным молотом.       Лира едва успела увернуться от удара, и надеяться на помощь Хадвара было бессмысленно — тот отбивался от второго мятежника. Испугавшись и переведя дыхание, чародейка выпустила перед собой сноп искр, который больше дезориентировал нордку, но едва при причинил какой-то вред, только пожёг стеганку.       Пользуясь секундным замешательством, Лира прошмыгнула в дверь и спряталась за стеной, судорожно пытаясь вспомнить заклинание вызова из Обливиона какого-то питомца, которое когда-то учила. Различные псы ей не сказать, чтобы нравились, но сейчас она согласилась бы терпеть присутствие рядом с собой одной собаки, пускай и даэдрической, лишь бы никто не пытался переломать бретонке все кости.       Из зала доносились звуки боя, чьи-то крики и ругань, что только мешало сосредоточиться. Наконец, поняв, что в такой шумной обстановке она скампа с два чего-то вспомнит, Лира опустила взгляд на собственный пояс, где уже висели два меча. Пока что толку от них было немного, всё, что делало оружие — это болталось при беге, может, хоть сейчас из него выйдет толк?       Обнажив мечи и, как казалось Лире, угрожающе подняв правую руку над головой, девушка с (как ей казалось) жутким воплем ворвалась в комнату, намереваясь если не зарубить кого-то, то хотя бы запугать своим «лихим и придурковатым» видом. Насчёт лихого вида у неё были сомнения, но придурковатый вышел на все сто.       Касательно успешного запугивания Лира уверена не была, потому что и Хадвар, и братья Бури определённо встречали и более грозных противников, чем она, но вот определённый и успешный эффект неожиданности всё же был. Впрочем, Хадвар тем временем уже справился с первым братом Бури, а сейчас разбирался с его товаркой.       Лира не знала, как пользоваться мечом, только видела разок поединок актёров в театре и решила применить опыт на практике, делая широкие, размашистые удары, которые то слегка царапали кожанку, то заставляли немедленно пригнуться и Хадвара, и его противника. В конце концов, девушке таки удалось оставить мятежнику достаточно серьёзную рану в боку, но довершил разгром всё же имперский писарь.        — Интересно, ты хоть раз до сегодняшнего дня оружие в руках держала? — недовольно спросил у своей вынужденной спутницы легионер.       «Я только что при нём впервые в жизни оружие в руки взяла, — подумала Лира, — он, что, не видел? Ведь вроде бы всё время рядом были!» И только потом поняла, что Хадвар надеялся, что у его невольной спутницы был хоть какой-то опыт до Хелгена. Но она предпочла не рассказывать ему об этом: что было, то прошло, в конце-то концов.        — Интересно, у вас в Легионе всех писарей так хорошо тренируют? — парировала Лира. Впрочем, отдельно критиковать её стиль боя не требовалось, девушка и так всё прекрасно поняла: пусть лучше мечи и дальше висят на поясе и бьют плашмя по её бёдрам при беге, чем если она будет этими мечами размахивать, попадая по своим и по чужим.        — Лучше уж пользуйся заклинаниями, — предожил Хадвар после короткой паузы. Впервые со времени знакомства он и Лира мыслили одинаково, — обыщи их тела. Там может быть что-то полезное. А я пока попробую открыть эту дверь.        У мятежников не нашлось ничего ценного, кроме оружия и изорванной формы, зато по дороге, ведущей куда-то вниз по плохо освещенной лестнице, Лира успела собрать не только маленькие бутылочки зелий, поблёскивающие на полках, но и некоторые ингредиенты. Чаще всего ей попадались соль и чеснок; для каких именно зелий они использовались и какими свойствами обладали, Лира помнила плохо, но была уверена, что потом, когда доберётся до какого-нибудь населённого пункта и найдёт алхимическую лабораторию, то или сварит что-нибудь на пробу, или спросит рецепт у местных алхимиков. Соль и чеснок явно были не из тех продуктов, которые быстро портились, в отличие от маленькой кроличьей тушки, которую чародейка тоже взяла по дороге. Не ингредиент, конечно, — но свежее, и потом можно будет или продать, или обменять на что-нибудь, или приготовить. А тощий кошель, лежащий у неё в рюкзаке, напоминал о том, что чтобы по-настоящему быть бережливой, нужно иметь хоть что-то, что можно было бы беречь.       Следующим помещением на пути Лиры и Хадвара оказалась комната пыток, где кипел бой между ещё двумя братьями Бури и пыточных дел мастером с помощником. И на этот раз бретонке вообще не хотелось вмешиваться в происходящее, не только потому, что волшебница запросто могла попасть по «своим»… если так вообще можно назвать палача. Заготовив на всякий случай в одной руке заклинание пламени, — Лира знала, что пока заклинание не сотворено полностью, нельзя понять, что это: просто пламя, или его гораздо более эффективные аналоги, а в другую руку взяв меч, она благоразумно отошла в сторону. И если так сложились обстоятельства, что пока она практически ничего не может сделать в бою, то нужно хотя бы начинать привыкать, а заодно — создавать при случае нужное впечатление.       Поняв, что никому в помещении нет до неё дела, Лира тихонько прокралась в угол и окинула комнату взглядом. На столике, рядом с рюкзаком, лежала какая-то чёрная книга с гербом Империи, а чуть дальше, в одной из запертых клеток, девушка увидела чьё-то тело.       Не обращая внимания на сражающихся, Лира проскочила к столику и открыла книгу. Ещё по содержимому первой страницы бретонка поняла, что раньше не читала ничего подобного, и уже через несколько секунд «О Драконорожденных» лежала в рюкзаке волшебницы, отдельно от ингредиентов и кроличьей тушки.        — Погоди минуту, — остановил Хадвар то ли роющуюся в бесхозном рюкзаке Лиру, то ли помощника пыточных дел мастера, — похоже, за решёткой что-то есть.        — Не ищи, я сто лет назад ключи потерял. Бедняга орал недели две, — буднично сообщил палач. Имперский легион с началом всей этой истории в Хелгене нравился Лире всё меньше и меньше. Зато в рюкзаке нашлись какие-то тонкие железные спицы.       Бретонка раньше видела похожие железяки — это отмычки; на несколько секунд Лира задумалась, стоит ли брать воровской инструмент с собой, но Хадвар, видимо, решил за неё. Завидев спутницу с отмычками, он, видимо решил, что бретонка была ещё и первоклассным медвежатником:        — Посмотри, не получится ли подцепить отмычкой? — предложил легионер, явно обращаясь к волшебнице.       Тут Лира упрекнула себя в том, что не выучила заклинание отпирания замков, но сейчас учиться было уже поздно. Девушка засунула отмычку в замочную скважину, пытаясь нащупать стопор, но звуки совершенно ни о чём не говорили. В конце концов, отмычка просто зацепилась за что-то и сломалась, оставив бретонку в неловком положении. Она отчётливо видела: в клетке лежал маг во вполне неплохой мантии, книга заклинаний и несколько монет.       В голову пришла неожиданная идея: нагреть замок, а потом просто его выломать. Сосредоточившись, волшебница призвала поток пламени и направила на клетку. К сожалению, чем дольше нагревался замок, тем сильнее у бретонки болела голова, но, когда она поняла, что больше призывать огонь уже не в силах, клетка уже достаточно нагрелась.       Подобрав с пола топор одного из братьев Бури, Лира зацепила его за прутья рядом с раскалённым докрасна замком и резко дёрнула топорище на себя. План сработал: дверь открылась, и теперь бретонка спокойно могла забрать всё необходимое.       На счастье Лиры, пол клетки был покрыт деревом, и лежащие на нём септимы не нагрелись, а книга не сгорела. Сложив том заклинаний в рюкзак, а деньги — в кошель, бретонка ухватила за ноги мёртвое тело и медленно вытащила наружу.       К сожалению для Лиры, её инициатива с нагреванием замка несколько подпортила одежду — теперь на спине появились несколько подпалин, но, несмотря на этот «побочный эффект», одеяние выглядело вполне презентабельно. Девушка осторожно стянула мантию с мага, заметив, что капюшон крепился на шнурках, и его можно было в любой момент отвязать.       Девушка задумалась, кем был этот маг при жизни и как он вообще мог попасть в крепость Хелгена, к тому же в застенки, из которых ещё никто, кроме помощника палача и самого палача, никогда не выходит живым. Неожиданно безэмоционально для самой себя она повернула голову мёртвого мага так, чтобы можно было рассмотреть его лицо; несколько мгновений она вглядывалась в него, удивлённая и словно заворожённая каким-то выражением покоя и даже торжественности, которые осталось на нём посмертной маской. Казалось, он уходил из жизни победителем, словно ему удалось скрыть и от гнусного палача, и от его мерзкого помощника что-то такое, что было для него важнее всего на свете, в том числе и его собственной жизни.       «Возможно, он победил, и он умер, — подумала Лира, — а мы победили, потому что остались в живых. И надеюсь, что нам удастся и дальше выбираться отсюда живыми и невредимыми. Живые и мёртвые победители… Есть ли между ними какое-то сходство, или какая-то разица?..»       Девушка закончила снимать с мёртвого тела его робу, причём со стороны нельзя было понять, боится ли она прикасаться к покойнику, или же просто хочет сделать всё как можно аккуратнее, словно боясь причинить умершему в пыточной камере лишнюю боль, пусть даже и посмертную, и осторожно опустила его на холодный каменный пол.       «Ему уже всё равно, — промелькнула у неё в голове незнакомая и непривычная мысль, словно не её, а чья-то, — а мне нет. Мне не всё равно, потому что я жива. Поэтому с живых и спроса всегда больше, чем с мёртвых. Наверное, потом, когда я тоже умру, мы встретимся со всеми умершими до нас и дадим им полный отчёт за свою жизнь. И нет никакого посмертного суда, кроме, должно быть, этого».       Словно давно забытые обрывки из чужой истории, в памяти всплыли воспоминания из её детства, когда её старая бабушка тяжело заболела и, словно предчувствуя свою близкую смерть, в последний раз поднялась с постели, чтобы наготовить для своей внучки много всего, — а потом отправить её к дальним соседям, живущим в конце улицы, за солью. Было холодно и лежал снег, но девочке было так страшно, словно её попросили сходить одной в лес, простирающийся сразу за Брумой. Маленькая она тогда была, ничего ещё не понимала… И она, дрожа от холода и ещё больше от страха, бежала, постоянно оглядываясь по сторонам, словно в поисках какого-то ужасного монстра, готового в любой момент выбежать из-за поворота. И потом, когда соседка, добрая женщина, выслушала сбивчивый рассказ ребёнка, ахнула и отправила к дому Лиры мужчин, она осталась с соседкой и полночи не хотела отрываться от неё. Соседка сразу всё поняла, что в ту ночь старушка чувствовала, что скоро умрёт, а потому решила напоследок приготовить что-нибудь для своей любимой внучки, и побольше, чтобы та не осталась сразу же голодной в непривычно пустой избе. В тот вечер был жарко растоплен камин, поэтому тепло выветрилось бы не сразу. И чтобы не испугать ребёнка, она сделала выбор умереть одной, в полном одиночестве, пока маленькая внучка шла морозной ночью к самым дальним соседям. Были ли каие-то знаки того, что старушка только что умерла и, возможно, её душа незримо провожала свою внучку, чтобы убедиться, что та уже благополучно добралась до нужного дома и была в полной безопасности? К сожалению, ничего соответствующего Лира вспомнить не могла.       Как и от чего умерла тогда бабушка? Лира этого не узнала, и потом не узнает уже никогда. И сейчас, сидя на холодном полу в застенке разрушенной башни Хелгена и снимая сине-бежевую мантию с давно умершего неизвестного мага, она внезапно подумала, страшно ли было её бабушке умирать одной, в полном одиночестве, даже не попрощавшись со своей единственной маленькой внучкой, которая, обиженная кажущимся капризом бабушки, молча выбежала на мороз, хлопнув тяжёлой деревянной дверью.       Теперь у Лиры появилась мантия, которая, по ощущениям, была зачарована, но остался ещё один вопрос, который требовал немедленного решения: где тут можно переодеться? К сожалению, надеть поверх легионерской формы магическое одеяние не получилось бы никак — для этого туника должна была расползтись на два-три размера в ширину, а заниматься подшивкой в разгромленном драконом форте ей бы никто не дал.       Лира снова осмотрелась: в дальнем углу располагалась стойка, под которой она вполне смогла бы спрятаться и переодеться хотя бы сидя, но рядом уже стоял пыточных дел мастер, и предоставлять возможность наблюдать за ней девушке не хотелось. Особенно такому мерзкому типу. Клетки тоже не очень-то походили на кабинку для переодевания.       Тут бретонка вспомнила о бочках в предыдущей комнате. Нет, залезать в одну из них и переодеваться там Лира не собиралась, но за тем нагромождением вполне можно было спрятаться и обеспечить себе хоть какую-то приватность.        — Я сейчас, подождите меня тут, — попросила Лира, беря мантию в охапку и поднимаясь по лестнице наверх.       К сожалению, Хадвар, то ли не понял, что эта просьба относилась к нему тоже, то ли так сильно беспокоился за девушку, что решил всё равно сопроводить её. чтобы та не заблудилась, но, так или иначе, когда Лира уже поднялась к комнате с бочками, непрошенный «хвост» её неприятно удивил.        — Надеюсь, ты последовал за мной без задней мысли, — недовольно посмотрела Лира на спутника, обходя бочки, — и без передней тоже.        — Нет, конечно. Я прослежу, чтобы с тобой ничего не случилось… и чтобы ты не выкинула никакую глупость. — безрадостно ответил Хадвар.       Как, интересно, и какую глупость можно было выкинуть при переодевании, Лира не знала. Сам служивый, судя по всему, не знал тоже, но в его взгляде, брошенном на Лиру, читалась какая-то странная уверенность. «Никому раньше и правда такого не удавалось, — словно говорил его взгляд, — но то — они, а это — ты. Сам пока не знаю, но лучше быть поблизости, на всякий случай».       Хадвар определённо верил в неё. Более того: казалось, что он лучше самой Лиры знает, что примерно она может выкинуть в следующий — и самый неподходящий для этого — момент. И в этом негостеприимном и недружелюбном месте и, тем более, в таком контексте, Лиру это совсем не радовало.       Как назло, дальше чем на пять шагов Хадвар не отходил, и спокойно остался рядом с бочками, по ту сторону. У Лиры возникло неприятное подозрение, что легионер решил за ней подглядеть, а охранять — уже во вторую очередь.        — Раз уж ты назвал себя моим защитником, отвернись, пожалуйста, пока я не переоденусь, — вежливо попросила Лира, садясь на пол и оперевшись спиной о бочку.       Время от времени бретонка поглядывала снизу вверх на Хадвара, чтобы убедиться в его честности. К счастью, тот действительно не подглядывал за девушкой, а вместо этого с мрачным видом смотрел на горящий в камине огонь. Лира вздохнула спокойно: чтобы натянуть мантию, ей пришлось раздеться до белья, и пристальных взглядов, а, тем более, комментариев по поводу внешности от какого-то незнакомого служивого ей сейчас хотелось видеть и слышать меньше всего.       К счастью, служивому было вовсе не до того, чтобы подглядывать за кем бы то ни было. Особенно в таком мрачном даже для него и таком же неромантичном месте. К тому же мысли Хадвара были всецело поглощены совершенно другой проблемой, которая, он это чувствовал, ещё долго не даст ни расслабиться, ни забыться. Утренний дракон, знаете ли, бодрит получше бутылки холодного мёда, и забыть его даже труднее, чем неожиданную встречу с двумя-тремя сотнями супостатов, появившихся, казалось бы, совершенно на пустом месте. Такое, если память ему не изменяла, у него уже было; а вот нападений драконов — нет, такого не случалось ещё никогда.        — Я готова, — спокойным голосом уведомила Лира Хадвара, давая ему понять, что тот может развернуться.       Волшебница проявила удивительную для Хадвара изобретательность: мантия сидела вполне неплохо, несмотря на то, что её предыдущий обладатель был вполне широкоплечим мужчиной. Лира затянула пояс, чтобы одежда получилась более приталенной, а в верхней части мантии большая ширина компенсировалась тем, что теперь эта одежда должна была закрывать больший объём спереди — грудь бретонки была далеко не плоской. Ниже пояса верхняя часть одеяния также сидела вполне терпимо, а вот штаны оказались великоваты и широковаты — пришлось подпоясывать их верёвкой и заправлять в сапоги, чтобы не спадали и не висели мешком. Единственное, с чем Лира не смогла ничего поделать — это с тёмно-бурой полосой подпалин в районе лопаток, оставшихся на мантии после трюка с нагревом замка.        — Приятно знать, что ты хоть что-то хорошо умеешь, — выдал Хадвар сомнительный комплимент, — пошли. Мне кажется, дракон всё ещё где-то над крепостью.       Легионер и волшебница спустились обратно в комнату пыток и свернули в боковую дверь, игнорируя предупреждение пыточных дел мастера, что там нет выхода. И чем дальше вглубь крепости забиралась Лира, тем меньше ей там нравилось. За дверью одной из камер она заметила скелета, возле которого лежал кошель с деньгами, но снова тратить время и нагревать замки ей не хотелось.       Наконец, Хадвар остановился у пролома в стене на другом конце тюрьмы. Вдали брезжил оранжевый свет масляных ламп, хотя в целом этот туннель не выглядел окультуренным.        — Лучше здесь внизу, чем там снаружи, — то ли поделился мыслями, то ли предупредил писарь. Так или иначе, эти слова Лире почему-то не понравились, как будто дальше её ждало что-то ещё хуже, чем все те напасти, что остались позади.       Бретонка оказалась права — коридор, в который можно было попасть только через пролом в стене, действительно освещали несколько масляных ламп. Кто-то даже не поленился выбить в камне ступеньки, но уже через пару минут беглецы вышли к ещё более внушительной конструкции.       Четыре насыпи, укреплённых каменной кладкой и соединённые мостами, возвышались над бурным подземным ручьём, образуя полукруг, а где-то впереди виднелся проход в другую часть крепости.       «Странные эти легионеры, — подумала Лира, — им было не лень возводить всю эту конструкцию, но попасть туда можно только через пролом в стене. Неужели поставить обыкновенную дверь так сложно?»       Впрочем, любоваться этим творением рук человеческих помешали братья Бури, устроившие засаду в тёмном углу пещеры неподалёку от входа.       «Нет, только не это… — подумала Лира. — И когда же они наконец закончатся? В смысле, надоели уже подкарауливать здесь, и ведь просто так не пропустят. Интересно, для чего они вообще здесь стоят? Я бы на их месте просто сбежала бы куда-нибудь подальше, пока никто не видит. А дракон, интересно, уже улетел или ещё нет?»       Почему-то девушке казалось, что дракон летает там неспроста и что он ищет кого-то… Но кого он мог там искать? Неужели другого дракона? Но она быстро отмела от себя эту мысль. Наверное, просто все люди и не только люди так устроены, искать во всём какую-то причину и связь, а иногда, наверное, что-то непривычное происходит уже просто потому, что может произойти. Вот и всё. Как-нибудь потом разберёмся, насколько такая большая и объёмная вещь, как дракон, могла вписываться в такую теорию, придуманную Лирой на месте и прежде всего для собственного успокоения, а сейчас были дела гораздо более важные.       Почему-то память несвоевременно, но вполне услужливо подбросила воспоминания, — весенний дождь в Бруме, и она вместе с другими горожанами стоит под каким-то навесом и ждёт, когда он наконец закончится. Пахло свежей зеленью, только что щедро омытой холодным дождём, и талым снегом, меняющим цвет прямо на глазах. Правда, сейчас пахло затхлым, гарью, остывающей кровью и холодным кострищем, копотью и дымом, — и казалось, что теперь эти запахи будут преследовать Лиру до конца её жизни.       Неба видно не было.       Небо осталось где-то далеко, в другом мире, где, наверное, она другая в это время благополучно добралась до ближайшего крупного города и сейчас, наверное, прогуливалась по улочкам и разглядывала местные достопримечательности. В другом мире, где никто не отправляет на казнь невиновных, где нет пыточных и застенков, где не исчезают в огне целые города. В мире, где нет несправедливой и незаслуженной, мучительной смерти. В мире, где нет драконов, и где они любезно остаются только на страницах красивых и интересных книг.       К счастью, все эти мысли проскочили за пару секунд — больше времени на раздумья девушке не дали. Руки словно изнутри наполнились какой-то мягкой тяжестью, которая по мере нарастания казалась всё более и более плотной, а сначала все пальцы, а потом только их кончики начало покалывать, — скромные магические силы уже восстановились, и голова не болела, так что в ближайшее время проблем быть не должно. Ну, хоть каких-то проблем быть не должно. Практически рефлекторно Лира выпустила из рук молнию в мятежника, бросившегося на неё с секирой. Не сказать, что это помогло, но заставило противника остановиться ещё на долю секунды. Кожу на тыльных сторонах рук слегка пощипывало, — должно быть, она ещё неправильно готовилась к чтению заклинаний, но это были пустяки. Новая волна тяжести и тепла, пробежавшая по рукам и скопившаяся переспелыми грушами в кистях рук — зачарованная мантия умершего мага определённо помогала своей новой обладательнице.       Бретонка подготовила следующее заклинание и на этот раз направила на секироносца непрерывный поток из сине-белых электрических искр. Заорав не своим голосом, брат Бури снова попробовал наброситься на волшебницу, но быстро повалился на землю, по-прежнему крепко сжимая топор.       Были ли её молнии смертельными или просто серьёзно ранили, Лира не хотела знать, тем более, что какой-то лучник на другом конце пещеры решил выбрать в качестве мишени именно стоящую в одиночестве на открытой местности волшебницу, а не легионера, который в это время отбивался ещё от двух противников.       С каким-то странным звуком, напоминающим твёрдое глухое чавкание, словно топор в мягкую древесину, первая стрела попала в бедро, вызвав вспышку боли. Судорожно вспоминая формулу целебного заклинания, Лира положила руку рядом с раной, и вскоре от её ладони начал расходиться тёплый желтоватый свет, рана затянулась, а застрявшую в теле стрелу вытолкнули зажившие обратно ткани. Процесс выталкивания стрелы ощущался так, будто что-то щекочет небольшую, но глубокую свежую ранку: непривычно и очень неприятно, но терпеть можно. Тем более, что всё закончилось очень быстро.       «Теперь главное, чтобы он не попал в сердце или в голову», — размышляла бретонка, оправившись после ранения, когда ещё одна стрела просвистела прямо над ухом и со звоном отскочила от каменной стены, пылью выбив из неё каменную крошку.       На всякий случай девушка подняла лежащий на земле щит одного из мятежников и, прикрывая верхнюю половину тела левой рукой со щитом, а правую держа наготове для исцеления, миновала Хадвара и устремилась на другой конец пещеры. Где-то на полпути бретонка заметила сосуд с маслом, висевший прямо над головами лучников — это могло бы ей помочь.       Сосредоточившись, Лира направила руку в сторону вазы и выпустила сгусток пламени. Масло предсказуемо взорвалось, а огненные капли подожгли разлитую кем-то на полу жидкость. Перепуганные тем, что в мгновение ока над головами что-то рвануло, а под ногами вспыхнул камень, мятежники побросали оружие и пустились наутёк, пытаясь сбить пламя от попавшего на стеганки горящего масла.        — Хочется верить, что они остались живы, — подумала вслух Лира, — в убийствах нет ничего приятного. А в ненужных смертях — тем более.        — Не слишком ли ты мягкая? — вопросил Хадвар, который уже расправился с оставшимися повстанцами и вытирал кровь с меча — Мятежники нас бы не пощадили. Да и потом: ты помнишь, что случилось, когда мы попытались с ними поговорить в прошлый раз?        — По-моему, они хотели сбежать от дракона, как и мы, — предположила Лира, — и ещё неизвестно, кто кого тогда напугал. Но всё равно, если мы будем кидаться на этих братьев Бури так же, как они бросаются на нас, получится, что мы от них ничем не отличаемся. Не знаю, как ты, а я хочу, чтобы отсюда спаслось как можно больше людей, неважно, за кого они в этой войне.        — Как знаешь. Только не вини меня, когда кто-нибудь из таких «спасённых» ударит в спину. — Хадвар пожал плечами. Как ни крути, он до сих пор не смог понять странную философию своей спутницы. Да и её саму он не слишком-то хорошо понимал. Как-то раньше ему не встречались такие «загадочные женщины» вроде этой, и хотя никакого любовного интереса у служивого к ней не возникло, понимания не было тоже. Но при этом, Лира не походила ни на одну женщину, с которой Хадвару доводилось общаться раньше. Интересно, кто же она такая?       Неожиданно девушка засмеялась. Радостно, громко и заливисто, будто порядком замороченный и уставший ото всех этих не прописанных в воинском уставе приключений писарь рассказал ей что-то очень смешное, — и они не спасались из полуразрушенной крепости после нападения дракона, а встретились, например, где-нибудь в Вайтране или в Солитьюде на рынке или во время праздника.        — Хадвар… — еле выговорила волшебница сквозь хохот — Если меня кто-то убьёт со спины, я не буду тебе жаловаться, обещаю…       Справившись со взрывом смеха, бретонка осмотрела место пожара. Масло уже потухло, но в дальнем конце до сих пор остался лежать нетронутый огнём лук, а у стены лежал запасной колчан со стрелами одного из мятежников. Недолго думая, девушка закинула и то, и другое за спину, на всякий случай, и на всякий случай забрала относительно целую одежду одного из братьев Бури. Она никогда не стреляла из лука, но, может, с таким оружием от неё будет больше пользы.       Щит, которым Лира закрывалась от стрел, с трудом удалось запихнуть в сумку, и то он выпирал практически во все стороны, и казалось, что это не щит запихнули в рюкзак, а рюкзак натянули на щит вместо чехла. Но, как ни странно, места в рюкзаке при этом оставалось ещё предостаточно. Правда, на этот раз пришла очередь Хадвара валиться со смеху.        — Посмотрим, куда ведёт этот ход, — предложил Хадвар после того, как прекратил смеяться и указал на облицованный каменными кирпичами туннель, в который сбежали братья Бури.       Лучники тем временем уже переключили рычаг и пробежали куда-то вперёд, где виднелась ещё одна немаленькая рукотворная структура. Громкий и низкий драконий рёв, слышный даже на такой глубине, ещё раз напомнил Лире о необходимости идти быстрее, и, как оказалось, не зря: стоило девушке пересечь деревянный мост, как потолок коридора рухнул с оглушительным грохотом. Удивительно, но никакого страха девушка не почувствовала, — только за мгновение до того, как раздался драконий рёв, у неё возникло ощущение, что кто-то смотрит на неё сверху, сверля темя пристальным взглядом, словно пытаяся рассмотреть её сквозь непроницаемые тяжёлые груды камней, и внезапное, но явственное ощущение сдавливания у основания черепа. В той самой уязвимой части тела, ранение в которую всегда смертельно — и почти всегда приводит к мгновенной смерти.        — Проклятье, назад теперь не пройти — прокомментировал случившееся Хадвар, мрачно глядя на завал, — повезло ещё, что всё это нам на голову не обвалилось. Пошли вперёд, остальные как-нибудь разберутся.       Лира была совсем не против этой идеи, и впервые за всё путешествие по крепости обогнала Хадвара: спустившись к чистому подводному ручью, она жадно зачерпнула воды в ладони и с удовольствием умыла лицо… а потом вздрогнула: вода оказалась ледяной. Впрочем, даже такое мытьё после долгой поездки в телеге, бегства от дракона и нескольких стычек было исключительно приятным. Поэтому девушка глубоко вдохнула и погрузила руки в ледяную, чистую и прозрачно-кристальную воду; пальцы сначала закололо, а потом волна холода поднялась до локтей, где почему-то слабо, но настойчиво пульсировало тепло. «Не стоит здесь долго сидеть, — подумала она, — вода всё-таки холодная. Но при этом какая-то живая. Должно быть, здесь есть подземные источники. Жаль, не удастся посмотреть, есть ли здесь какая-нибудь река, ведь не мог же Хелген стоять где-то в пустыне или степи, где никакого источника нет.»       Умывшись, Лира осмотрелась: довольно просторная пещера ветвилась, образуя развилку с тремя путями. Первый, за спиной девушки, уже завалил дракон. Второй проходил мимо решётки, где не хватало нескольких прутьев, а третий вёл дальше вниз.       Поначалу бретонка собралась идти через пробитую решётку, руководствуясь тем принципом, что имперцы опять сэкономили на дверях, но выроненная кем-то стрела в паре шагов от входа дала понять, что дальше по коридору она встретится с теми самыми лучниками, а потому для всех будет лучше, если Лира с Хадваром пойдут пойдут вниз.       Пройдя дальше по пещере, девушка увидела ещё одно жуткое предупреждение — на краю пещеры лежал скелет какого-то бедолаги, у которого из всех вещей остались только несколько монет. Собрав деньги, Лира обнажила меч, чтобы на всякий случай хотя бы выглядеть грозно для тех существ, которые прикончили несчастного.       Следующий подземный зал выглядел омерзительно — повсюду паутина, гигантские коконы и, что самое главное — пауки, размером с собаку каждый. Не сказать, что Лира боялась пауков, но она терпеть не могла паутину, особенно в таком количестве. Почему-то эта жуткая мерзость, в огромном количестве развешенная практически повсюду, вызывала у неё дрожь и учащённое сердцебиение, в то время, как сами пауки казались просто мерзкой и мелкой помехой, которую нужно было как можно скорее уничтожить. В воздухе противно и специфично пахло ни с чем не сравнимым горьким и затхлым, таким въедливым, что запах, казалось, ощущался даже на выдохе, причём воздух здесь казался каким-то мёртвым и холодным — не оставалось никаких сомнений, здесь обосновались и жили пауки.       Причём очень давно.       А если здесь было родовое гнездо пауков — значит, здесь была и паутина.       Много паутины.       Очень много паутины, и вся она где-то впереди.        — Во имя Девяти… — прошептала Лира, прячась обратно за угол.       К счастью для бретонки, пауки учуяли её и полезли из своего отвратительного логова в туннель. К несчастью, Хадвар бросился наперерез восьминогим тварям, с треском разрушив только что придуманный её спутницей план сжечь всех монстров электричеством по одному.       В результате весь бой Лира провела, прячась за стеной и аккуратно подлечивая напарника. Вид такого количества паутины она не выносила, а целиться с закрытыми глазами и в лучшем случае ни по кому не попадать, а в худшем — бить током всех подряд — совершенно не хотелось.        — А что дальше? Гигантские змеи? — сыронизировал Хадвар, добив последнего паука.        — Лучше бы там были не пауки, не змеи, а какие-нибудь медведи, — ответила Лира, доставая из рюкзака колбу и сцеживая в неё яд из паучьего жала. Процедура была не из приятных, но бретонка слышала, что яд морозного паука дорого стоит, а ей сейчас точно пригодились бы деньги.       Сцедив яд во всю имевшуюся тару, в том числе бутылку из-под медовухи, Лира бегом промчалась через пещеру, стараясь не смотреть на паутину и не упереться в стену. Хадвар, убедившись, что пауков тут больше нет, последовал за чародейкой, молясь, чтобы та не подменила ничей алкоголь своей бутылкой.       В следующей части пещеры Лира вышла к небольшому водопаду и сразу пожалела, что не сможет как следует под ним помыться — не только из-за холодной воды, но скорее в связи с наличием чересчур заботливого и внимательного спутника, который на этот раз вряд ли бы отвернулся, больно велик станет соблазн. Поэтому, печально посмотрев на льющуюся откуда-то из-за завала воду, девушка направилась дальше, вдоль берега.       Следующий предупреждающий знак, выполненный по традиции этих пещер, в виде чьего-то скелета, сохранил у себя ещё одну бутылочку с лечебным зельем, а несколько мелких костей можно было растолочь в муку. Сложив всё это богатство в кошель на поясе, Лира уже собралась бодро идти дальше, как вдруг Хадвар схватил её за руку и показал куда-то в дальний конец пещеры.        — Постой! Там медведица впереди. По мне, с ней лучше не связываться. Попробуем проскользнуть мимо. Идём тихонько, осторожно… — Хадвар сделал небольшую паузу, и сказал следующие слова уже более строгим голосом, — и смотри, куда ногу ставишь!       Лира кивнула и пригнулась на всякий случай. Вряд ли для спящей медведицы была какая-то разница, пройдёт мимо неё человек в полный рост или на корточках, но так девушке казалось, что её будет труднее заметить.        — Если ты везучая, можешь взять лук. Вдруг удастся подстрелить медведицу издалека? — Предложил служивый. — Ты вперёд, а я за тобой — прикрою тебе спину.        — Да уж, а я думала, что ты и правда сильно отличаешься от Ралофа, — пошутила Лира, — тоже пропускаешь девушку вперёд, как только речь заходит об опасности.        — Особенно если эта девушка сглазит про медведей, — парировал писарь, — ты их накликала? Вот и получай.        — Ну, вобще-то я хотела медведя вместо пауков, а не после. — шёпотом ответила Лира, пытаяся разобраться с луком, тетивой, стрелой, да и вообще всем процессом стрельбы — Медведи вообще-то паутину (на этом слове девушку передёрнуло, что не могло укрыться от её спутника) не плетут, и уже этим они мне нравятся.       Хадвар представил себе медведя, изготавливающего паутину на ткацком станке. Выглядело… странно.       Лира сняла со спины лук и положила стрелу на тетиву. Бретонка впервые в жизни взяла это оружие в руки и никогда раньше не стреляла, но в свою тихую походку по коридору пещеры, где в темноте могут лежать камни, кости и даэдра знает что ещё, девушка верила ещё меньше.       Поднявшись, девушка прицелилась в сторону медведя и собралась натянуть тетиву, однако это оказалось тяжелее, чем Лира думала. Тогда она не знала, что проблема в технике стрельбы, а потому, напрягшись и собрав все силы, дёрнула левую руку настолько далеко назад, насколько это возможно, и, не медля ни секунды, отпустила тетиву, надеясь, что стрела попадёт в цель…       Бретонка не видела, попала она в медведя или нет — тетива больно ударила по руке и задела щёку, так что сразу после выстрела начинающая лучница выбросила оружие и принялась трясти левой кистью в попытках унять жжение, а другой рукой прислонилась к щеке, готовя целительное заклинание. Красно-чёрые мушки, мельтешащие перед глазами, наконец-то рассеялись, а боль в руке, такая, словно кисть сжимал в пасти беззубый, но свирепый саблезуб, и ощущение оплеухи ушли, сменившись ощущением лёгкого тепла.       Хадвар поначалу испугался, но потом, увидев, что его спутница попала в цель и как она себя ведёт после первого выстрела, сделанного вопреки всем инструкциям, но на удивление удачно, негромко посмеялся над своей недотёпистой спутницей.        — Новичкам везёт, — прокомментировал попадание Лиры норд, — стрела попала точно в шею. Пошли к выходу, он уже близко.       Про то, что при несоблюдении техники стрельбы из лука можно не только получить удар тетивой, но и вывихнуть руку, легионер решил не говорить — не хотелось ещё больше отбивать у начинающей лучницы всякое желание вновь пользоваться этим оружием.       Лира, впрочем, не спешила к выходу. Разобравшись с нанесёнными самой себе травмами, бретонка осторожно подошла к мёртвому медведю и, достав кинжал, срезала с лап когти зверя — она слышала, что из них можно сварить неплохие зелья. Свежевать тушу волшебница не решилась — долго это, да и небезопасно.       Когда Лира с Хадваром прошли мимо ещё одной кучи костей, бретонка ожидала увидеть за поворотом какое-нибудь чудовище, но никаких монстров на пути больше не было.        — Похоже, это выход, — сообщил Хадвар, указывая на здоровенную трещину в скалах, — Я уж испугался, что мы не выберемся.        — А было чему пугаться — самокритично заметила Лира, выбираясь на свежий воздух… — Ой, цветочки!       Воздух был свежим, чистым и прозрачным; в всоком и бездонном льдистом небе проплывали белые, похожие на резвящихся барашков, облака.       Наконец выйдя на свободу и щурясь от яркого дневного света, Лира стояла около выхода, вдыхая воздух, запах которого она, казалось, уже успела забыть и который теперь она забудет ещё очень нескоро… Трофейная роба замученного в подземелье неизвестного мага тёмно-синим флагом развевалась на ветру, в глазах рябило от солнечного света, в руках девушка держала какие-то цветы, собранные прямо тут же, — наверное, просто для букета, потому что вряд ли они годились хоть для какого-нибудь зелья.       В сторону гор неторопливо улетал всё тот же, теперь уже хорошо знакомый Лире и Хадвару дракон, а за спиной, скрытый высокой скалой, в ревущем пламени в чёрном дыму исчезал Хелген.