Лучшие недотёпы всего Ривервуда. Том 1. Вайтран

      За стеной, у ворот Вайтрана чародейка увидела каких-то людей в экзотических для Скайрима и Сиродила одеждах. Они о чём-то разговаривали со стражником, и когда Лира со Свеном подошли поближе, они услышали часть разговора. Не сказать, правда, что им сразу всё стало понятно, но проясняться стало хоть что-то.        — Послушайте, вам уже говорили — сюда нельзя, — говорил незнакомцам стражник, причём, судя по его интонации, уже не в первый раз. — Разворачивайтесь и идите, откуда прибыли.        — Мы не причиняем никаких хлопот. — похоже, с той же самой интонацией повторял стражнику один из неизвестных — Мы просто хотим найти её.       Похоже, до того момента, как Довакин со своей спутницей вернулись в Вайтран, этот разговор длился уже довольно долго. Незнакомцу надоело уламывать несговорчивого стражника, — а тому, в свою очередь, надоело уговаривать двух чужаков, которые то ли явно не хотели понимать, что им говорили, то ли были какими-то непонятливыми от природы. Непонятно было только, почему они не понимают слово «нет», прямо как маленькие, — и почему ведут себя как-то несолидно для взрослых дядь. Хотя… вполне возможно, ситуации бывают очень разные и, попав в которые, все под гнётом обстоятельств начинают вести себя одинаково, — хоть взрослые, хоть дети. Ситуации, которые намного сильнее нас, они как-то уравнивают, знаете ли.       «Интересно, что же здесь случилось? — подумала Лира — Похоже, какая-то проблема. Вон как они уговаривают стражника, а тот почему-то не хочет им помочь. Значит, в таком случае помогу я.»        — Ваши дела меня не волнуют. — ответил стражник, совершенно не прочувствовавшись ситуацией — После того, что случилось, радуйтесь, что я вас не арестовываю. Проваливайте.        — А как тебе кажется, что здесь произошло? — спросила шёпотом Лира у Свена — Кажется, мы из-за этого дракона пропустили что-то важное. Кого-то здесь за что-то арестовывать хотят. За что, интересно? Здесь так вообще часто бывает?       С тех пор, как Лиру чуть саму не казнили по ложному обвинению, она вообще стала особенно трепетно относиться ко всем, кого за что-то могли арестовать, полагая, что, если её арестовали по ошибке, — значит, это могло точно так же случиться и с другими. Её саму в тот момент сам того не зная и совершенно невольно спас дракон; а других несчастных, пострадавших от несправедливости закона и ложных обвинений, должна была спасать она сама. У остальных товарищей по несчастью не было невольного спасителя-дракона, вместо него у них всех была она, простая травница из Брумы. Конечно, девушка осознавала всю тяжесть этой ноши, которую она взвалила на себя сама, но ничего поделать с этим не могла.        — Понятия не имею. — так же шёпотом ответил Довакин, — похоже, здесь это часто случается. Большой город, что с него взять.       «Очевидно, ему больше всех городов Скайрима нравился Ривервуд, и все города Скайрима он сравнивает с ним» — заметила Лира. И ей это почему-то понравилось. Она сама тоже любила свою родину, Бруму, но ей почему-то уже начало казаться, что сравнивать все города с Брумой будет не особо продуктивно, — да и к тому же, дорога домой может оказаться гораздо длиннее, чем ей это казалось изначально. Свену в этом плане было гораздо легче — он родился и вырос в Ривервуде, в Скайриме, и его дом располагался совсем близко. Ривервуд был вассальной территорией Вайтрана, да и находился от него не так далеко.       Перед глазами снова встала панорама вечерней и ночной Брумы, с её преимущественно деревянными домами, среди которых всё-таки попадались и более современные и прочные каменные постройки, и маленькие неяркие, но тёплые и ласковые подмигивающие огоньки, которые провожали её тогда, в последний день. Картинка появилась на несколько мгновений, как живая, и снова исчезла, оставив после себя лёгкую и светлую щемящую грусть. Кто же тогда мог подумать, что всё потом обернётся именно так, и что её дорога домой займёт так много времени? Хорошо бы ещё, если не целую жизнь.       Лире казалось, что в тот момент, когда стражник сообщил о «прибытии» дракона, все занимались спасением Вайтрана от крылатой «легенды», потому что на тот момент это было самым важным делом для всех, — и для стражников, и для военных, и для штатских, вроде неё и Свена. Как оказалось, нет: нашлись ещё люди, которые в этот момент занимались какими-то своими делами. И не факт, что только однозначно хорошими. Дракон, каким бы он опасным ни был, не может уничтожить сразу весь Скайрим. И банально выдохнется, — и ему просто никто не даст. А ведь в Тамриэле существуют и другие провинции, помимо этой. Более того — раньше, до начала драконьей угрозы, этих темнокожих незнакомцев в Вайтране не было. По крайней мере, они не упрашивали стражника на входе пропустить их в город.       И опять память услужливо подкинула ей воспоминание: ещё не так давно она сама вместе со Свеном впервые подошла к воротам Вайтрана и просила стражников пропустить их в город. Воспоминание словно легло на чашу весов и снова перевесило в пользу двух неизвестных. Ей, Лире, «посчастливилось» пережить собственную казнь и сожжение Хелгена, она стала свидетелем появления «легенды», потому её хоть и неохотно, но пропустили. Этим двоим рассказать было абсолютно нечего, кроме своей правды, причём не имеющей никакого отношения к драконам и абсолютно не героической. Ну, потеряли они какую-то женщину, ну, ищут её теперь по всем городам провинции, что же теперь, выгонять их отовсюду не выслушав только из-за того, что у них нет такого «героического» рассказа, с каким впервые пришла в город она, Лира?       Чистое совпадение — или их дело наконец дождалось своего часа именно тогда, когда большинство жителей на дракона отвлекались? Непонятно. Но город-то, слава Девяти, выстоял, но вот те, кто, очевидно, тоже был в курсе грядущего нападения дракона, теперь уже не могут, или не хотят поворачивать обратно. Кто знает, сколько времени они ждали своего часа, из-за чего они теперь не хотят бросать начатое? Других драконов может и не быть, — другой возможности воспользоваться суетой или смутой и проникнуть в город для своих дел — тоже. Но, опять-таки, подозревать абсолютно всех незнакомцев в чём-то плохом — нехорошо это. И неправильно. И ей, Лире, сначала надо было разобраться во всём самой, прежде чем судить.       Девушка помнила, как сама она ещё не так давно прибыла в Скайрим, — и тоже в смутные времена. Она чудом избежала казни в Хелгене и появилась почти одновременно с драконом, хорошо хоть, им потом не по пути было. Она из Хелгена пришла прямиком в Ривервуд, — а дракон полетел куда-то в горы. Хорошо хоть, вместе с Хадваром проводить её не решил, потому что слишком много провожающих, да ещё и таких — это уже был бы серьёзный перебор. И никто вроде бы не подозревал её в чём-то нехорошем и не обвинял в каких-то преступлениях только на этом основании. Наверное, истинная сила — это способность смотреть на кого-то непредвзято, и судить не по возможным намерениям, а по уже совершённым поступкам.       «А что, если они просто мародёры? — подумала Лира. От этой мысли почему-то стало неприятно — Если они ищут какую-то женщину, которая могла пострадать от дракона, почему они сами не спросили у стражника, где находится их знакомая или подруга с таким-то именем? Служивый, каким бы он ни был, обязательно ответил бы им, где находится эта женщина, и дело с концом. А может, они рассчитывали, что, когда прилетит дракон, Вайтран постигнет участь Хелгена, — и то, что останется от города, уже не будет никем охраняться? Но что-то пошло не по плану, и дракона убили, — а город выстоял. И их дельце, которое вполне может оказаться тёмным, оказалось более трудно проворачиваемым, чем им казалось первоначально.»       При мысли о драконе Лира почувствовала что-то вроде озноба. Как же всё-таки хорошо, что это неожиданное сражение хорошо закончилось; а если бы нет — город всё-таки большой и защищён не в пример лучше Хелгена, а значит, на горящих обломках Вайтрана и между полуразрушенными домами уже улетевший дракон, может статься, стал бы ещё не самым большим злом. Дракон-то что? С ним всё предельно (и смертельно) просто: прилетел, всё сжёг и улетел. А вот мародёры, которых всегда притягивают такие пепелища и чужие несчастья, не ушли бы ни за что, пока на руинах осталось бы хоть что-то мало-мальски ценное — и хоть кто-то ещё живой.        — А вот мы с тобой не мародёры — вполголоса сказала Лира — И не были ими и не будем никогда. Это я знаю абсолютно точно.        — Конечно, нет! — горячо заверил её Свен — А кто это нас мародёрами назвал?        — Да это так, просто мысли вслух. — ответила Лира, когда они отошли в сторону, под навес, образуемый за воротами Вайтрана ближе к кузнице Адрианы. — Просто мне показалось, что когда есть риск какого-то несчастья, грозящего всему городу, могут подтягиваться мародёры. Правда, я не знаю, кто эти двое, потому ничего про них сказать не могу. Ни хорошего, ни плохого. Надо будет потом поговорить с ними, может, они окажутся хорошими людьми, которым требуется наша помощь. Стражники, мне кажется, сами по себе люди не особенно ласковые, особенно при исполнении, — и покидать пост, чтобы кому-то помочь, точно не станут.        — Мы вернёмся. — пообещал один из настойчивых незнакомцев стражнику — Мы это так не оставим.       Непонятно, чего в этом заявлении было больше: угрозы или просто уверенности в собственной правоте — и в том, что боги обязательно улыбнутся им и они найдут потерявшуюся незнакомку. Если, конечно, она и правда потерялась.        — Эй, ты. — обратился один из них к Лире, которая уже подошла к воротам. — Мы кое-кого разыскиваем в Вайтране и хорошо заплатим за сведения об этом человеке.       Кажется, ответы на вопросы будут уже совсем скоро, после чего выяснится, что никакой загадки там и не было. И что это Лира, обладая слишком живым воображением, сама себе всё придумала.        — Кого вы ищете? — спросил Свен.        — Женщину. — кратко ответил один из темнокожих воинов — Она не отсюда. Редгардка, как и мы. Она наверняка живёт под чужим именем. Мы заплатим за любые сведения о том, как её найти.        — Нам не рады в Вайтране, так что ищи нас в Рорикстеде, если что-нибудь выяснишь. — добавил его приятель, очевидно, более словоохотливый.        — Мы вас обязательно найдём — ответила Лира, понимая, что в такой странной ситуации лучше соглашаться сразу, уже хотя бы для того, чтобы не потерять этих странных людей, которые зачем-то ищут какую-то странную женщину и которых стражники почему-то не пускают в город. Их не пускают, — зато они со Свеном могут спокойно ходить везде, где им заблагорассудится, особенно теперь, после убийства первого и, будем надеяться, последнего дракона — и новости о том, что Свен, оказывается, Довакин. — А как вас найти потом в Рорикстеде? — спросила девушка, чтобы дать понять незнакомцам, что на неё можно рассчитывать и что она обязательно придёт к ним.        — Мы будем в таверне, — ответил тот, который был более словоохотливый, — она называется «Замороженный фрукт». Дай мне свою карту, я отмечу тебе, где эта деревня находится.        — Почему вы ищете эту женщину? — спросила Лира, посчитав свой вопрос более чем уместным. Раз уж она будет участвовать в этом деле, она имеет право знать, что там такое произошло. Вернее — должна. Мало кому понравится, если его используют втёмную, — и в таком случае она просто обязана разобраться в том, что происходит. Подумать только, простое удовлетворение только что возникшего любопытства оказалось таким естественным втягиванием в какое-то интересное дело! Или же она обладает редким талантом находить себе занятия и приключения на свою… «застёжку» на ровном месте?        — Это не твоё дело. — мало того, что невежливый ответ, так ещё и какой-то странный, тревожный по своему содержанию, девушке он совершенно не понравился. Почему бы и не сказать вкратце, в чём дело, если они хотят расположить её к себе? Может, просто у них сейчас трудные времена или характер такой? — Тебе нужно лишь знать, что за эти сведения мы хорошо заплатим. Если тебе не интересно, можешь просто уходить.       «Мне уже как-то не так сильно интересно знать, кто они, — подумала Лира, — как скорее уж то, за кого они меня приняли. Наверное, за какую-то бедную крестьянку, которая возвращается со своей фермы, и которой мало что интересно, кроме урожая овощей у неё на огороде и количества золота в кармане. Такая, наверное, и правда не стала бы особенно любопытствовать, кто там и для чего разыскивает какую-то женщину. Главное для таких замотанных жизнью крестьянок — это чтобы и правда не обманули и заплатили, и чтобы у неё самой потом никаких проблем не было. Не факт, что эти два типа поняли, что на мне мантия мага и зачарованный шлем, — и не факт, что после всех последних событий мантия ещё выглядит прилично и сама на себя хоть немного похожа. Теперь-то я от этих двоих точно не отстану… в том плане, что мне нужно будет узнать об этих «прекрасных незнакомцах» если не всё, то хотя бы как можно больше. А то не факт, что если я откажусь им помогать, ссылаясь на их невежливость в разговоре с женщинами и на то, что мне неинтересно, они не найдут кого-то более сговорчивого, чем я. Кто-нибудь другой, может, и спрашивать не будет, что за женщина и для чего она им нужна, и пойдёт на всё только ради того, чтобы ему заплатили. И не факт, что там потом не будет совершено преступление. Нет уж. Интересно или неинтересно, — теперь в этом деле буду участвовать я, для чего бы им эта женщина ни понадобилась. Деньги — оно, конечно, всегда хорошо, а вот справедливость и чья-то жизнь — это бесценно.»       Теперь в результате случайной встречи у ворот Вайтрана и случайно подслушанного разговора со стражником волшебница чувствовала себя ответственной если не за двух незнакомцев, то хотя бы за дальнейшую судьбу этой незнакомой женщины. Может, она тоже ищет их, только не знает, что они сейчас пришли за ней к воротам Вайтрана? А она, Лира, может помочь незнакомой женщине найти её друзей, с которыми она была разлучена волей злого случая. Если всё и правда будет именно так, то всё более чем замечательно.        — Кого, говорите, вы ищете? — переспросила Лира, надеясь узнать об этой таинственной незнакомке как можно больше. Конечно, она знала уже многих жителей города, но не настолько хорошо, чтобы сразу понять, о ком идёт речь.        — Мы ищем одну женщину, сбежавшую из Хаммерфелла. Редгардку. Она может скрываться в этом городе. — уточнили мужчины перед тем, как направиться к выходу. — Она не может скрываться от нас вечно. — услышала волшебница вдогонку.        — А кто вообще эти люди, и что здесь произошло? — спросила Лира у стражника, до этого разговаривавшего с редгардами и не пропустившего их в город — Почему им нельзя входить в город?        — Это какие-то два мутных типа, — ответил стражник, — и я советую тебе быть с ними поосторожнее, если не хочешь влезть в неприятности. Как мне сообщили, в окрестностях Вайтрана орудует какая-то шайка редгардов, и эти двое очень похожи на участников банды по описанию, которое мне дали. Вроде бы именно эти ни в чём не замешаны… пока. Или мы про это пока ничего не знаем. Но в любом случае, им в город вход воспрещён. Их приятель сейчас в городской тюрьме; его уже допросили, но он ничего путного не сказал и ни в чём не признался, хотя, мне кажется, это только вопрос времени.        — Кажется, здесь что-то нечисто. — поделился своими соображениями Свен, когда они с Лирой направились ко дворцу ярла — Не понимаю, кто эти двое и кого они ищут, но мне кажется, что это всё неспроста. И я почему-то не совсем уверен, что с этой женщиной потом ничего не случится. Подумать только, ведь раньше не было ни драконов около города, ни каких-то странных личностей, а теперь они появились. Где они пропадали раньше? А что, если они все всегда были рядом с нами, просто мы их никогда не встречали? Ну, просто выходили чуть раньше или чуть позже, или проходили чуть дальше, не заметив друг друга…        — Мне кажется, это может быть просто совпадением, — ответила девушка, — но мне хотелось бы узнать, что за женщину они ищут и для чего. Уже известно, что это редгардка. Обо всём остальном надо будет поговорить с ней лично, надеюсь, мы её всё-таки найдём первыми, — и она захочет с нами поболтать. Может, им вообще не стоит доверять — а может, и стоит. Пока не знаю. Надо будет разобраться.        — Если ты не против, я пойду с тобой. — предложил Свен, к большой радости Лиры — Только к ярлу зайдём, сообщим о том, как всё прошло. А ты ведь потом поможешь мне разобраться с тем, что… ну, в общем, с тем, что если я теперь Довакин? — спросил он с надеждой и, кажется, уже заранее зная ответ.        — Ну, разумеется! — сразу же ответила девушка — Конечно, я пойду с тобой, куда бы то ни было. Думаю, ярл нам хотя бы скажет, куда обычно Довакины ходят, после того, как… их вот таким вот странным образом позовут. Или хотя бы скажет, к кому теперь обращаться нужно. На то он и ярл, чтобы знать если не всё, то хотя бы то, у кого узнать недостающую информацию.       Такой ответ юношу более чем удовлетворил. За время их совместных приключений он уже привык к своей весёлой, непосредственной и недотёпистой спутнице, которую временами надо было доняньчивать и, если честно, он и сам не мог бы точно сказать, в какой момент ему стали нравиться их совместные приключения, причём так, что он уже не мечтал о том, чтобы поскорее вернуться в Ривервуд, к своей привычной жизни. К тому же, ему, Свену, было куда возвращаться, — а вот куда пойдёт она, Лира? У неё ведь здесь, в Скайриме, не было дома, кроме комнаты в разных гостиницах на одну ночь, — и никого, кроме него, Свена. Куда она потом пойдёт — и, главное, с кем, если он не найдёт себе на замену кого-то, на кого можно будет положиться? А поиск своего «сменщика», который станет для девушки новым, достойным и хорошим спутником, похоже, затягивался на неопределённый срок.       Постепенно Свен начал чувствовать себя заботливым старшим братом, отвечающим за свою младшую сестру, обладающую редкой способностью находить приключения на ровном месте и на то место, которое норд не слишком тактично похвалил в Ветреном пике. Да и к тому же, разбираться со своим нежданно-негаданно свалившимся на него довакинством лучше всё-таки рядом с ней, Лирой, а не одному.       Парень пытался вспомнить, кто из его близких, знакомых и друзей мог бы пойти с ним дальше, — и кроме Лиры, не мог вспомнить никого. Ну, не мамашу же с собой брать, в самом-то деле! Камилла почему-то на эту роль тоже не подходила. Конечно, может, Лукан и отпустил бы младшую сестру с ним в путешествие, вот только он не мог бы пообещать ни себе, ни Камилле, ни её брату, что приключения будут лёгкими и безопасными, и что они скоро вернутся домой. И потом, где гарантия, что красавице-имперке понравится готовить еду на костре, спать в палатке, умываться родниковой водой после долгого путешествия или после зачистки подземелья и тащить пожитки на собственной спине? Если она раньше под надзором своего строгого братца даже за околицу не выходила одна, в то время как даже дети без взрослых заходили гораздо дальше! А вот если Лира оказалась права, и он и в самом деле Довакин… Такого, как ни крути, в его жизни ещё никогда не было, и это было более чем неожиданно.       Свен вспомнил, как в тот день, когда они с Лирой вернулись в Ривервуд из Ветреного пика, он предложил Камилле в подарок эльфийскую броню, — ту самую, которая была сшита на женскую фигуру, — и его возлюбленная отказалась. И добавила, что подарок больше подойдёт Лире, потому что она не особенно утончённая. От этого воспоминания почему-то стало как-то неприятно и досадно. Парень попробовал представить себе Камиллу в какой бы то ни было броне, — но у него ничего не вышло. Даже в доспехах, выкованных лично для неё и на заказ.        — Знаешь, мне кажется, что эту самую редгардку, которую они ищут, зовут Саффир. — предположил Свен — Это жена Амрена. Давай сходим к ней, поговорим, может, что и выяснится. Конечно, я не знаю всех жителей Вайтрана, но мне кажется, что здесь не так много редгардов, — может, всего только одна семья. А если окажется, что это вовсе не они, то можно будет хотя бы спросить, кого эти странные люди ищут — и зачем. ***       В доме Амрена было пустынно и тихо, и даже горящий камин не добавлял дому уюта. Почему-то Лире, да и Свену тоже казалось, что в доме, где есть ребёнок, должно быть чуть больше оживления и уюта, — а присутствие женщины должны были выдавать какие-нибудь безделушки и милые мелочи, которые сами по себе ничего не дают, но украшают интерьер и придают жилищу какой-то свой, уникальный характер.       Казалось, что хозяева проводят там совсем мало времени и приходят туда только для того, чтобы переночевать. Очевидно, так оно и было — Амрен, муж Саффир, большую часть времени проводил на улице, его дочь, Брейт, весь день гуляла где-то в компании других детей или одна, когда её друзья уходили домой, а мать семейства, Саффир, предпочитала проводить весь день за чтением, не обращая внимание ни на что, в том числе и на собственную дочь.       Конечно, она любила Брейт, — но ещё больше она любила читать, и больше всего ей не нравилось, когда её что-то отвлекало от этого занятия. Вечно занятая книгами мать, которая, казалось, не заметила бы, даже если бы однажды Брейт не пришла домой ночевать; холодная и неэмоциональная жена, любившая свои книги даже больше, чем своих близких и их семейный очаг — такой могла показаться Саффир. Была ли она такой на самом деле? Любили ли её муж и дочь, и если да, то за что — было неизвестно. Хотя, вполне возможно, её любили просто так, даже не ожидая, что однажды она изменится, потому что уже привыкли к её… странностям или особенностям.       Когда Свен и Лира вошли в дом, они услышали детский голос, — очевидно, Брейт решила о чём-то поговорить со своей матерью, или, вернее, попытаться поговорить с ней.        — Мама? — настойчиво спрашивал детский голос, очевидно, принадлежащий маленькой девочке лет примерно десяти.        — Что? — рассеянно ответил женский голос, принадлежащий матери Брейт, Саффир.        — Я хочу тебя спросить. — начала дочь, очевидно, довольная уже тем, что мать хоть как-то отреагировала на то, что дочь захотела с ней о чём-то поговорить — Есть один мальчик…        — Не сейчас, Брейт. — ответила мать — Иди папу спроси.       «Да уж. — подумала Лира, идя на голос, чтобы поговорить с Саффир — «Папу спроси», а его, как я поняла, зачастую нет дома. А мать дома то ли есть, то ли нет. Ну ничего, с нами-то она обязательно поговорит, вряд ли она и нас отправит Амрена искать вместе с дочерью.»       Бретонка дождалась, пока девочка выбежит на улицу и вежливо поздоровалась с хозяйкой дома.        — Моя дочь Брейт говорит, я слишком много читаю. — поделилась мыслями Саффир, молодая красивая редгардка, увидев новоприбывших и откладывая книгу в сторону. Она смотрела на молодых людей и, казалось, не замечала их, словно те были привидениями — «Поиграй со мной, мамочка». — повторила она слова своей дочери — Девочки должны сами находить себе занятие. Кстати, а чего вы хотели? — спохватилась она, очевидно, заметив, что её в который раз оторвали от чтения, и что на этот раз это была уже не Брейт.        — Тебе известно, что алик’рские воины ищут женщину-редгардку? — спросила Лира, не желая обсуждать с ней тонкости материнства и отношений матери и дочери. Сама она была сиротой уже очень давно; своих родителей помнила очень плохо, и к тому же бретонка пришла сюда совершенно по другому вопросу. — Ты не знаешь, кто они такие и не тебя ли они случайно ищут?       Спросила — и поняла, что Саффир вполне могла бы и обмануть, если бы по каким-то причинам захотела скрыть этот факт от совершенно посторонних людей. Да и мало ли почему они могли разыскивать её — и вряд ли только для чего-то хорошего. К тому же, вряд ли хороших людей стражники будут прогонять от ворот города, угрожая им арестом в случае неповиновения.       Но, похоже, Саффир и правда ничего не знала об этих двух редгардах и не боялась их, потому что от неожиданности вопроса даже самая опытная актриса выдала бы себя. Или же просто хорошо владеющая собой женщина, уверенная в том, что её не найдут и умеющая держать себя в руках. Хотя… может, она уже услышала о том, что они разыскивают её, и поэтому вопрос Лиры не застал её врасплох?        — Алик’рские воины?.. — протянула она задумчиво, слегка нахмурившись — Нет, первый раз слышу. А что, они назвали моё имя? Что они просили передать? Может, их нанял мой муж, Амрен, чтобы они нашли его старый меч, который он никак не может забыть? Ну, так пусть и идут к Амрену и сами с ним договариваются, меня это дело совершенно не интересует. Я ему уже много раз говорила, что я думаю по этому поводу. — спокойно сказала она, то ли совершенно не волнуясь, то ли не показывая своё волнение.        — Нет, просто они сказали, что ищут какую-то женщину-редгардку, и нам показалось, что это могла быть ты. — ответила Лира, понимая, что они явно ошиблись. Это была не Саффир.        — Тогда я понятия не имею, кто это, и нам не о чем разговаривать. С ними-то уж точно. — спокойно ответила Саффир, беря в руки книгу и давая понять, что разговор окончен, и что ей не о чем говорить не только с алик’рцами. Лира отметила про себя, что её руки при этом совсем не дрожали. — Ну вот, теперь я опять страницу потеряла. Только начнёшь читать, и кто-нибудь обязательно отвлечёт. — с явным неудовольствием добавила она.        — Что ж, тогда не будем тебе мешать. — ответила Лира, и они со Свеном вышли на улицу.        — Знаешь, Лира, мне кажется, мы ошиблись, и они ищут вовсе не Саффир. — сказал Свен, выйдя на улицу — Ты видела, какая она была спокойная, когда ты рассказала ей про этих редгардов? Даже если они и правда ищут её, и она уже знает об этом, она не могла сохранять такое спокойствие. А её, как я понял, больше беспокоила потерянная страница в книге, чем то, что мы ей только что сообщили. И потом, если бы она боялась встречи с ними, разве она попросила бы нас отправить тех воинов к её мужу? Пусть их стражники не пускают в город, но Амрен-то мог бы выйти к ним! Да и сама Саффир тоже, если бы муж её позвал, — и там бы они все и встретились. Нет, мне кажется, это точно не она.        — Кажется, я знаю ещё одну редгардку здесь, в Вайтране. — сказала Лира. — Она работает в таверне. Помнишь, мы её видели пару раз? Хульда тогда стояла за прилавком, а та женщина подметала пол. Может, пойдём поговорим с ней? Думаю, она сможет нам что-нибудь рассказать по этому поводу, что это за люди и кого они ищут. Даже если это и не она, может, мы хотя бы узнаем больше об этой таинственной истории. Вдруг там вообще ничего страшного, и они просто ищут чью-то родственницу, которая считается без вести пропавшей? Если бы у меня был кто-то близкий, с кем мы были бы разлучены, я была бы счастлива, если бы мне кто-то помог найтись. ***        — Что?! — воскликнула Садия, как только они со Свеном пришли в «Гарцующую кобылу», чтобы задать ей тот же самый вопрос, который до этого задали Саффир — О нет, нет… они нашли меня? Мне нужна твоя помощь! Пожалуйста, пойдём со мной. Мне нужно поговорить с тобой наедине.       Надежды Лиры оправдались, но ровно наполовину: это и правда была Садия — но она никак не была похожа на обрадованную таким известием. Даже с большой натяжкой. Ну, даже с очень и очень большой. Скорее она была похожа на смертельно испуганную, что она скрывала с большим трудом. Интересно, чего же она могла так сильно испугаться?       Садия прошла через кухню и поднялась по лестнице на второй этаж. Зайдя в какую-то кладовку и убедившись, что Лира последовала за ней одна, — Свен по молчаливой просьбе спутницы остался ждать её при входе в комнату, — девушка закрыла дверь и испуганно обнажила кинжал:        — Так это ты на них работаешь? Думаешь, ты сможешь одолеть меня? Только тронь — и без пальцев останешься! — Садия пыталась быть грозной, но Лиру это не впечатлило — Я серьёзно! Я… я пополам тебя разрежу!       Удивлённая тем, что она только что узнала о самой себе, чародейка чуть не засмеялась, но вовремя сдержалась, потому что поварихе было совсем не до смеха. Мало того, что она, оказывается, работала на этих редгардов, которые даже не захотели ввести её в курс дела, сказав, что её это не касается — так её ещё и могли разрезать пополам вот этим кинжалом. Это могло быть очень долго, очень больно и очень скучно, и вдобавок ещё и очень утомительно для такой хрупкой женщины, какой была Садия — при том, что у испуганной девушки руки тряслись так, что не было никакой гарантии, что она вообще могла бы попасть по волшебнице с первого раза.       «Во имя Девяти… — подумала Лира — Конечно, я ещё не такая опытная в сражениях, но вот так меня ещё никто убивать не пробовал. Надеюсь, эта бесстрашная воительница сейчас перестанет трястись так, будто я Мерунес Дагон, вышедший прямиком из врат Обливиона, и расскажет, что здесь вообще произошло, а то ещё сама порежется ненароком. Кажется, меня ещё никто так не боялся, и я бы не сказала, что это так уж приятно. Если совсем начистоту, совершенно неприятно, когда при виде тебя так трясутся. Хотя, это, скорее всего, и не из-за меня вовсе, а из-за тех двоих.»        — Успокойся, Садия, я на них не работаю. — ответила Лира, не сводя глаз с «грозного оружия» и стараясь говорить как можно спокойнее. Казалось, она просто физически ощущала липкий ужас стоящей перед ней женщины, и это было почти так же неприятно, как и полная потеря запаса магических сил. Разве что голова не болела. — Просто предупредила, мало ли что. Мы сегодня увидели около ворот Вайтрана двух незнакомых редгардов, которые ищут здесь какую-то женщину, но стражник их не пропустил, и они ушли.        — Так алик’рцы знают, где я? — спросила Садия в ужасе, но всё-таки вроде бы уже чуть-чуть спокойнее. Лира удивилась, насколько же сильно Садия должна была бояться этих двоих редгардов, потому что такого ужаса она ещё не встречала ни у кого — да и сама не испытывала ни разу ничего подобного. Конечно, она боялась тогда, в Хелгене и на Ветреном пике, боялась дракона ещё сегодня, когда они со Свеном, вайтранскими стражниками и Айрилет пошли к Западной сторожевой башне, но ничего подобного она, слава Девяти, не ощущала. Её страх был скорее уж умеренным и конструктивным, а не таким парализующим, паническим и безотчётным. — Что они тебе предложили? Золото? Сколько их ещё осталось? Скажи мне!        — Они просто попросили тебя найти. — спокойно и кратко ответила Лира, понимая, что главное сейчас отвечать коротко, спокойно и по существу, а то из этого разговора ничего умного уж точно не выйдет, и такими темпами они и до завтрашнего дня не управятся. А редгарды, которые были посланы за Садией, даже не смогут вернуться ни с чем, потому что в ожидании умрут от старости, вместе с ней, Лирой, — и со Свеном, если, конечно, тот просто не догадается уйти — Сколько их всего, мы не знаем. Только сейчас мы увидели двоих, около главных ворот, и они ушли, потому что обоих прогнал стражник. Мы с моим другом возвращались от Западной сторожевой башни, где мы убили дракона. Ни о каких алик’рцах мы до этого вообще не знали. А я так вообще в нирнографии плохо разбираюсь, и не представляю себе без карты, где находится Хаммерфелл. — добавила она.       — Не говори им обо мне! — тихо попросила Садия — Прошу тебя, мне нужна твоя помощь. В этом городе нет никого, кому я могла бы довериться.        — Возможно. — осторожно ответила волшебница, чувствуя, что теперь-то она уж точно нашла себе занятное приключение, причём, очевидно, на всю голову. Которая, под действием ужаса редгардки и правда не выдержала и всё-таки заболела. Неужели волшебница и правда каким-то образом умеет испытывать эмоции других? Раньше Лира за собой такой способности не замечала, и не сказать, чтобы такое новообретённое умение ей очень понравилось — Что ты хочешь?       «И перестань уже так трястись, — чуть было не добавила она, — а то у меня создаётся чувство, будто у нас с тобой одни эмоции на двоих. И мне этот факт, откровенно, совсем не нравится.»        — Я не та, за кого себя выдаю. — обречённо, словно исповедуясь в особо тяжком преступлении или грехе, выдохнула Садия, опускаясь на стоящий около стола стул — Моё настоящее имя — Иман. Я из знатного дома Суда в Хаммерфелле. Те, кто меня ищет — алик’рцы — ассасины, нанятые Альдмерским доминионом. За мою голову им пообещали целую гору золота. Мне нужно, чтобы кто-то прогнал их отсюда, пока они не нашли меня и не увезли в Хаммерфелл на казнь.        — Как мне избавиться от них? — спросила Лира, уже понимая, что добиться руководства к действию от Садии будет более чем трудно. Считай — невозможно. Причём что чёткого, что размытого. И вообще, не стратег она, что вы хотите. Не стратег. Просто одинокая испуганная женщина, долгое время живущая в изгнании, в страхе быть обнаруженной и под чужим именем. Хотела узнать, в чём там дело, и помогать? Ну вот, узнала — теперь помогай.        — Они наёмники, они здесь только из-за денег. — очевидно, Садия уже убедилась, что Лира не представляет для неё никакой опасности, и вздохнула спокойно. Или просто устала бояться. Во всяком случае, у волшебницы голова перестала болеть, словно разжались прочные металлические тиски, а сердце перестало биться так, что, казалось, ещё немного — и просто выскочит. Неужели она сама и правда иногда может ощущать то, что чувствуют другие, особенно те, кто находится рядом с ней? Не было печали… хотя, вероятно, при определённой подготовке такое умение может быть и очень полезным. Например, чтобы узнавать, правду ей говорит собеседник или же нагло врёт. — Ими руководит человек по имени Кемату. — продолжала Садия уже спокойно — Избавься от него, и остальные просто разбегутся. Я не могу показываться им на глаза, иначе они узнают меня, поэтому тебе придётся выяснить, где они прячутся.        — Ты знаешь, где их искать? — задала Лира последний, как она тогда думала, вопрос — Хотя бы приблизительно?        — Я слышала, одного из них только что арестовали при попытке проникнуть в город. Если его отправили в тюрьму, возможно, тебе удастся что-нибудь у него выяснить. Пожалуйста. Я понимаю, что прошу у тебя помощи в сложном, даже опасном деле, я просто не знаю, кому я ещё могу доверять.        — Почему алик’рцы разыскивают тебя? — не удержалась от ещё одного вопроса волшебница.        — Я не знаю наверняка. Я открыто выступала против Альдмерского доминиона. Видимо потому они и охотятся за мной.        — Почему ты не обратилась к стражникам? — девушке было непонятно, как стражники могли бы отказать кому-то в помощи, если, конечно, к ним обратиться.        — Ты думаешь, я бы стала скрываться, если бы верила, что городские стражники смогут защитить меня? Эти люди беспощадны. Они хитры, вероломны… Они откупятся от любой стражи. В Вайтране я никому не могу доверять. Они могут подкупить и стражу, и ярла. А алик’рцы всё ближе. У меня всё меньше времени, потому я и решила довериться тебе. Найди меня сразу же, как только разберёшься с алик’рцами.       В общей сложности, Лира поняла всю ситуацию, хотя были некоторые вещи, которые от неё явно ускользали. Садия, конечно, явно переоценила силы своих преследователей, сказав, то они при случае способны подкупить даже ярла, — тогда почему стражник вытолкал в шею двух редгардов, которые только что заходили в город и искали Садию? Он-то, выходит, всё-таки подкупленным не был? Может, имелись ввиду не именно эти редгарды, — а те, кто стоял за этими двумя? Эти двое, скорее всего, были просто пешками, которые выполняли то, что от них требовалось. Садия ведь сказала, что они — просто наёмники, что приказали, то и сделали, и сейчас они просто не смогли справиться с поставленной задачей. Но почему же тогда этот Кемату не попробовал подкупить ярла раньше? Наверное, они пока пробуют решить проблему малой кровью… А учитывая, что вряд ли этот самый Кемату захочет просто поговорить, после чего он, проникнувшись внушениями, извинится и вернётся к себе в Хаммерфелл, оставив Садию-Иман навсегда в покое, кровь точно будет. И хорошо, если малая, — потому что здесь она точно прольётся, и в прямом смысле, и в переносном.       Об этом — и о многом другом — Лира поведала Свену, выйдя из таверны, по пути во дворец ярла. Кажется, она и правда нашла себе приключение, — и смягчающим обстоятельством было хотя бы то, что на этот раз она и правда никуда не вмешивалась… ну, или почти не вмешивалась. Просто захотела спросить, только и всего. Кто бы мог подумать, что любопытство может привести вот к таким непредвиденным результатам?       А результаты будут серьёзными. Причём гораздо серьёзнее, чем Лира вообще могла себе представить на тот момент. И, возможно, если бы Лира знала, чем именно обернётся это всё, вряд ли она так просто решила бы пойти и побеседовать с Кемату. Но, к сожалению, если какого дара у волшебницы не было, — так это дара предвидения. ***       Как и следовало ожидать, во дворце ярла их уже ждали.        — Отлично. — начал Провентус Авениччи, едва завидев двух вернувшихся героев — Вот и ты, наконец. Ярл тебя уже ждёт.        — Вы слышали призыв. — начал ярл, обращаясь к двум искателям приключений — Что ещё это могло означать? Седобородые.        — Мы только что тебя вспоминали. — вступил в разговор Хронгар, до сих пор стоявший в стороне — Мой брат хочет с тобой поговорить.        — Так что произошло у башни? — ярл наконец задал самый главный вопрос, который не давал ему покоя — Там был дракон?       Непонятно, почему он не решился задать этот вопрос самой Айрилет, которая, кстати, уже успела вернуться, за то время, пока Лира и Свен разбирались с поисками таинственной редгардки. Возможно, он просто решил дать своему верному хускарлу отдохнуть, в том числе и ото всех вопросов, связанных с чем бы то ни было.        — Сторожевая башня разрушена, но мы убили дракона. — ответили новоприбывшие.        — Вопросов нет. — очевидно, у ярла с плеч гора свалилась, хотя он и не подал виду. Равно как и до этого не подавал виду, что эта гора была и что он её, собственно, нёс — Это был великий подвиг. Вы заслуживаете место среди героев Вайтрана. Но здесь кроется нечто большее. Не произошло ли чего-то… странного… когда умер дракон?        — Когда дракон умер, ко мне перешла от него некая энергия. — с сомнением ответила Лира. Она точно помнила, что тогда, когда они со Свеном подошли к мёртвому дракону, она испытала что-то подобное. — Или к Свену.        — Значит, это правда. Седобородые действительно призывали тебя. Ну, или вас обоих. — добавил Балгруф, уверенный, что раз самое главное дело сделано, потом таинственные Седобородые сами разберутся, кто есть кто.        — Седобородые? — хором спросили путешественники.        — Мастера Пути Голоса. — спокойно пояснил ярл — Они живут в уединении на склонах Глотки Мира.        — Чего эти Седобородые от нас хотят? — спросили Лира и Свен. Поскольку в любом случае они собирались продолжить путешествие касаемо довакинства вместе, причастными себя чувствовали оба и, наверное, в равной мере.        — Говорят, что Драконорожденные обладают великим даром Голоса — способностью направлять жизненную энергию в ту’ум, или Крик. Если ты воистину Довакин, они смогут научить тебя использовать твой дар.        — Ты помнишь тот ужасный грохот по дороге в Вайтран? — снова вмешался Хронгар — Это был голос Седобородых, что призывал тебя на Высокий Хротгар! Такого не случалось… уже по меньшей мере несколько веков. Последний раз призыв получил сам Тайбер Септим, ещё в бытность свою Талосом Атморским!       Кажется, теперь их со Свеном довакинство ни от кого не ускользнёт; конечно, не все в Скайриме знают, что Свен — Довакин, да и вообще, что легендарный драконоборец вернулся вместе с драконами, но такой, скажем так, «зов», скорее всего, был слышен отовсюду. Молодцы, Седобородые, постарались на славу.        — Хронгар, успокойся. — встрял Провентус, всё это время присутствующий при разговоре — Какое отношение эти ваши нордские бредни имеют к современности? Наш друг, конечно, молодец, но он определённо не какой-то там… дуракин.        — Нордские бредни?! Ах ты надутый невежа… да это же наши священные традиции, мы блюдём их со дня основания Первой империи! — Хронгару не понравилось неуместное и крайне бестактное замечание советника ярла.        — Хронгар… Не будь так суров с Авениччи. — мягко ответил своему брату Балгруф.        — Простите, не хотел никого обидеть, — ответил Провентус, то ли сожалея о том, что он сказал, то ли не особенно. — Но… что им от них нужно, этим Седобородым?        — Это дело Седобородых, не наше. — Балгруф то ли не знал, что произойдёт дальше, то ли просто не хотел продолжать разговор на эту тему, во избежание новых споров. — Что бы ни произошло во время убийства дракона, в тебе что-то открылось, и Седобородые это услышали. Если они считают, что ты Довакин — кто мы такие, чтобы с этим спорить? Немедленно отправляйся на Высокий Хротгар. Когда Седобородые зовут, медлить не принято. Это огромная честь. Знаешь, я тебе завидую. Вновь подняться на семь тысяч ступеней… Однажды я совершил туда паломничество.        — Высокий Хротгар — очень мирное место. — продолжал ярл, — Очень… свободное от всех треволнений этого мира. Удивительно, что Седобородые вообще замечают, что тут внизу творится. Раньше им до нас дела не было… Неважно. Отправляйся на Высокий Хротгар. Узнай, что поведают тебе Седобородые.        — Довакин, твою помощь не забудет мой город, и не забуду я. — продолжил между тем Балгруф, обращаясь к Лире, — По праву ярла я нарекаю тебя таном Вайтрана. Это величайшая честь, которую я могу тебе даровать. Я назначаю Лидию твоим личным хускарлом, а это оружие из моей оружейной будет символом твоего звания. Я также сообщу страже о твоём новом титуле. Мы же не хотим, чтобы они думали, будто ты из черни, верно? Мы рады видеть тебя среди танов нашего города, Довакин.        — За работу, Провентус. — когда торжественная часть была завершена, ярл перешёл непосредственно к своим повседневным обязанностям — Нам надо защищать город.        — Да, мой господин. — с готовностью ответил Авениччи, которому Лира весьма мстительно — правда, только в уме, но зато с удовольствием — припомнила его кличку. За «дуракина». Говорить какую-то пакость про Свена не рекомендовалось, даже если ты и первый советник ярла Вайтрана.       Когда Довакин со спутницей расспросили Провентуса о стоимости дома, то были неприятно удивлены: Лира и Свен пока даже не приблизились к 5 тысячам септимов. Где-то надо было добыть ещё три-четыре.       «Так, что можно сделать?» — думала Лира, рассматривая карту. Пока что удобнее всего было идти на восток, а потом свернуть на юг, к Седобородым. Однако к западу значилась ещё одна отметка — некий Приют Редоран, где засели разбойники. Может, у них будет что-нибудь ценное? На востоке тоже был разбойничий притон, отмеченный Амреном, и неизвестно, в каком из этих двух мест можно раздобыть больше денег и драгоценностей.       Вглядываясь в карту и размышляя над маршрутом, бретонка медленно шла к выходу, и не заметила, как ровный пол сменился ступенькой. Испуганно ахнув, Лира оступилась и кубарем свалилась вниз, где её приветливо встретила какая-то стройная темноволосая нордка с поросячьими глазками и явно мужской манерой ходьбы — наверное, та самая, которую недавно упоминал тихо хихикающий наверху Свен.        — Меня зовут Лидия. Ярл назначил меня твоим хускарлом. — буднично поприветствовала Лиру нордка, как будто уважаемая госпожа тан подошла к ней с гордо поднятой головой, а не нелепо скатилась по лестнице, набив синяки. — Для меня честь служить тебе. Ярл признал, что ты имеешь особую ценность для этого владения. Ты герой. Титул тана — это почётный дар за твою службу. Если скажешь страже, кем ты являешься, они могут закрыть глаза на некоторые вещи.        — Теперь я знаю, кем меня назначили, а ты кто такая? — спросила Лира. Она не ожидала, что Лидия решит, что таном стала именно она, а не Свен. Хотя, по логике, этот титул должен был принадлежать им обоим, кто бы из них ни оказался Довакином. Девушка была точно уверена, что Довакин — это Свен, а вот в том, что она ни за что не справилась бы без своего верного спутника, она не сомневалась никогда. Ну, ничего, потом они обязательно с этим вопросом разберутся.        — Я присягаю тебе на верность как своему тану. — заявила хускарл, смотря, как её тан поднимается с пола. Очевидно, военная выправка не дала ей отреагировать на комизм ситуации так, как это было бы логичнее всего — и, очевидно, за все годы службы она повидала немало других нелепых вещей — Я буду охранять тебя и твоё имущество ценой своей жизни.        — Ценой своей жизни не надо. — решительно ответила Лира, впечатлённая таким рвением не то, чтобы малознакомой, а вообще незнакомой девушки. — Никакое имущество того не стоит. И, кстати, раз уж зашла речь об имуществе, предлагаю тебе в таком случае охранять наш будущий дом, — кажется, он называется домом Тёплых ветров. Скоро мы накопим нужную сумму и сразу же придём, чтобы купить его.        — Я буду ждать тебя, мой тан. — ответила Лидия. Только сейчас Лира заметила, что поросячьи глазки почему-то совершенно не портили нордку, которая при этом оставалась ещё и вполне симпатичной. Интересно, как такое вообще могло быть? И хотя она увидела своего хускарла впервые в своей жизни, представить себе Лидию с большими глазами она никак не могла. Теперь ей даже казалось, что так выглядело бы на самом деле некрасиво.        — Меня зовут Лира. — поправила её волшебница — И, пожалуйста, не называй меня по титулу, просто по имени будет гораздо лучше.        — Вот видишь, Свен, как оно всё получилось? — спросила Лира, когда они вышли из дворца ярла — Твоя любимая Лидия назвала меня своим таном, потому что я первой оказалась около неё. Надо было и тебе тоже поторапливаться, потому что звание тана получила не я одна, а мы с тобой оба. А вообще… смех продлевает жизнь. За счёт того, над кем смеются. — добавила она — Я слышала, как тебе тогда весело было.       Стоит отметить, что драконьи кости и чешую двое искателей приключений тогда всё-таки помыли. Правда, не в источнике около рыночной площади, а в воинских казармах, — вернее, в специальном помещении, где стоял большой бак для мытья объёмных и грязных предметов и который, согласно воинскому уставу, содержался в чистоте, как, впрочем, и всё остальное.       Поначалу любопытные служивые заглядывали туда под разными предлогами, пока Лира не пресекла все проявления любопытства на корню, спросив, не хочет ли кто помочь хрупкой и слабой беззащитной девушке помыть драконьи чешую и кости.       Любопытные служивые опешили.       Заходить под разными предлогами перестали.       На неожиданную просьбу никак не отреагировали.       Никак не смогли вспомнить в срочном порядке, как надо делать комплименты, особенно если там, на самом деле, и не комплимент, а чистая правда, — а потому просто промолчали, не найдя нужных в этой ситуации слов. За всё время их воинской службы они ещё ни разу не сталкивались с такого рода проблемами и вопросами.       Разубеждать волшебницу, которую они все видели около Западной сторожевой башни во время битвы с драконом, по поводу её физических данных, не стали. И вообще, — оставили в покое до самого завершения драконье-костляво-костяно-чешуйчато-помывочных процедур, которые Лира, довольно посмеиваясь, и закончила безо всяких проблем. Что и говорить, умение впечатлить кого-то, удивить, причём так, что оппонент не сразу найдёт, что ответить — это тоже полезный талант. Так тоже уметь нужно. ***       В недрах вайтранской тюрьмы, где содержали заключённых, почему-то было сыро, даже несмотря на то, что все стены и потолок были сухими. Наверное, дело было в том, что помещение всё-таки плохо проветривалось, и туда никогда не проникал солнечный свет. Было тихо и уныло, как… в тюрьме, и почему-то немножко, но тревожно и навязчиво пахло лекарствами и болезнью. И этот странный, тоскливый и безнадёжный запах совершенно не перебивал застарелый запах пота, немытого тела и испражнений, хотя эти запахи и были сильно приглушёнными. Всё-таки в вайтранской тюрьме, несмотря ни на что, поддерживалась чистота, — пусть она и была совсем не такая, как там, на свободе.       В большом, но каком-то сжатом со всех сторон зале был разлит мертвенный желтоватый свет, очевидно, от незаметных светильников, стоящих около стен, и напоминающий чем-то цвет кожи у покойников. Такой же нездоровый, мертвенно-спокойный — и ничем не напоминающий живой и яркий, и тоже жёлтый, свет Солнца. Большое помещение, казалось, давило на всех, кто входил в это мрачное место, и казалось, что если случится так, что кто-то из узников вырвется на свободу, а никого из стражников не окажется рядом, — этот зал сам не пропустит беглеца дальше, стены сожмутся лучше всяких оков и потолок опустится, как дверца ловушки. И даже заманчиво открытая дверь, ведущая к свежему воздуху, жизни и свободе, высокому небу, ветру, дождю и пенью птиц покажется такой далёкой, что тут же перестанет манить и уже ничем не поможет, даже если от неё будут отделять буквально два шага.       Что и говорить, даже без обозрения пыточной камеры — а Лира почему-то была уверена, что здесь она тоже есть — помещение тюрьмы напрочь отбивало всякое желание выйти на свободу, причём даже у тех, кто не совершал никаких преступлений и кто был свободен. В тюрьме, наверное, ни для кого свободы больше нет, — даже для тех, кто был вынужден по какой-то причине прийти сюда в качестве посетителей. Интересно, чувствовали ли охраняющие заключённых стражники что-то подобное или нет?       «Интересно, есть ли при темнице своё кладбище, — подумала Лира, — хотя вряд ли. Зал мёртвых здесь есть, причём неподалёку. Вообще здесь, в Вайтране, есть всё, или почти всё, — нужно только уметь рассматривать и поискать хорошенько. Вот, тюрьму мы уже нашли, теперь надо будет только отыскать того самого редгарда, который пришёл сюда с теми двумя. Его товарищам всё-таки несказанно повезло, потому что их прогнал стражник. И когда они разыскивали Садию, они даже не вспомнили о своём товарище, будто его никогда с ними и не было. Так себе, как дружеская поддержка. Или они и правда разбойники и бандиты, — а для них бросать своих абсолютно нормально?»       Почему-то стало как-то жутковато, тоскливо и неприятно, словно в глубине души шевельнулось пока ещё неясное, но тревожащее, как собачий вой тёмной ночью, предчувствие. И хотя оно было неясным, но от него шли ледяные мурашки по коже и что-то сжималось в душе. Что и говорить, предчувствие было однозначно нехорошим, — и девушка никак не могла оправдать это почти болезненное ощущение только тем, что они со Свеном впервые в жизни пришли в такое мрачное и тёмное место.       Садию-Иман ищет не просто шайка бандитов, каких можно без проблем встретить в старых пещерах или покинутых и заброшенных фортах, хотя и тех тоже не стоит недооценивать. И их не пара-тройка, да и вряд ли просто десяток. Если верить женщине, там всё гораздо серьёзней, чем могло показаться с самого начала. Садия, впрочем, и не скрывала, в красках и со всеми подробностями рассказав, кто именно за ней охотится. И даже если бы они со Свеном обладали красноречием какого-нибудь прославленного оратора, в этой ситуации это всё равно никак бы не помогло, — разве что только сейчас, когда они наконец найдут того самого редгарда и смогут спросить у него то, ради чего, собственно, они сюда и пришли.       Лира и Свен вошли внутрь, стараясь не шуметь и держась как можно ближе друг к другу. Они раньше никогда не были внутри темницы Вайтрана, или какого-то другого города, — и им там совершенно не понравилось, даже в качестве посетителей.       Вопреки всем ожиданиям, караулящий неподалёку и явно скучающий стражник совершенно не удивился этому визиту и не стал задавать никаких вопросов: очевидно, за всё время своей службы он повидал многое, и теперь его уже невозможно было удивить чем бы то ни было. Поняв, о ком идёт речь, он проводил посетителей до нужной камеры, дверь которой была заперта на тяжёлый замок, и отошёл в сторону. Пока всё шло более чем обыденно и просто — но почему-то девушку это совершенно не радовало.        — Чего смотришь? — не особенно вежливо поинтересовался у Лиры пленник, заметив, что она подошла к его камере. Девушка ещё успела отметить, насколько тот выглядел совершенно обыденно и ничем не отличался от простых жителей, которых они со Свеном встречали каждый день. Какой-то вид у него был… не разбойничий, скажем так. Хотя, как именно должны выглядеть все разбойники и прочие преступные элементы, чародейка не знала.       Почему-то ещё не к месту вспомнился чей-то скелет — судя по всему, другого заключённого, умершего здесь же, в другой камере вайтранской тюрьмы, и от которого за по-прежнему запертой решёткой остался только один выбеленный скелет. Очевидно, умерших здесь не всегда хоронят, или они заслуживают совсем другого погребения. А ещё — они не всегда оказываются на свободе даже после смерти, как будто этот скелет мог встать и уйти, не дожидаясь официального освобождения или помилования. Очевидно, не всегда смерть осуждённого служит достаточно серьёзным мотивом для его освобождения.       «Кажется, ты хотела спасать жертв неправедного правосудия? — шепнул внутренний голос — Ну, что ж, всегда можешь попытаться.»       Девушке показалось, что неподвижно полусидящий — полулежащий в другой камере скелет насмешливо посмотрел в её сторону пустыми глазницами, растянув рот в широкой безгубой улыбке. На мгновение стало как-то тоскливо и жутко.        — Мне нужно найти Кемату. — ответила Лира редгарду, сразу же объяснив ему цель визита. — Где он скрывается?        — Тебе жить надоело? — сразу же ответил он — Если тебе известно это имя, то ты знаешь, что встреча с ним — всё равно, что встреча со смертью. Но, похоже, у нас обоих есть потребности. Мы могли бы помочь друг другу.       «Да, я узнала это имя только сегодня, — чуть не ответила Лира, — и поначалу мне ещё казалось, что ему нужно помочь. Интересно, чем же он так опасен — и неужели он просто убивает без разговоров всех, кто просто подойдёт к нему? Что ж, неудивительно тогда, что его людей даже на порог Вайтрана не пускают…»        — Что тебе нужно? — очевидно, нахождение в вайтранской темнице, пусть даже и по разные стороны от запертой двери, сразу же накладывало свой определённый отпечаток, вынуждая говорить кратко и по делу. Хотелось поскорее узнать всё необходимое и выйти отсюда, потому что казалось, что здесь время шло совсем не так, как на свободе, — и что когда они со Свеном наконец выйдут на волю, окажется, что все те, кого они ещё знали, уже давным-давно умерли от старости, и вместо них в Вайтране теперь живут совершенно другие люди, их далёкие потомки.        — Я обесчестил своих братьев тем, что попался, и они бросили меня здесь. — спокойно или просто с видимым спокойствием ответил редгард, подтвердив худшие опасения Лиры — Мне больше нет места в Алик’ре, но у меня нет никакого желания умирать в этом богами забытом месте. Если я выберусь из тюрьмы, то смогу начать новую жизнь. Помоги мне — и я скажу всё, что тебе хочется знать.       Свену тоже хотелось объяснить незадачливому заключённому, что те, кто сразу же забывает о нас, как только мы попадём в какой-то переплёт, недостойны даже просто оставаться в числе наших знакомых — и уж точно прощения не заслуживают, но, очевидно, тоже понял, что это бессмысленно. Даэдра их разберёт, этих бандитов и иже с ними, какие у них кодексы чести и есть ли они вообще: может, для них бросать товарища в беде и сразу же забывать о нём — самое то ни на есть привычное и обычное дело? А мы их судим, как судили бы самих себя и своих близких и друзей, хотя и близко не на месте этих разбойников. А в том, что два пришедших на порог Вайтрана незнакомца с кривыми мечами и были ни кем иным, как разбойниками — он уже не сомневался. Да и вообще, объяснять таким, что зло — это плохо, это всё равно, что объяснять волку, что нельзя есть овец.        — Большой у тебя штраф? — просила Лира, надеясь услышать, что штраф достаточно маленький, и что у них со Свеном хватит денег, чтобы выплатить его.        — Сто золотых обеспечат мне свободу. — ответил узник. — Тебе ведь это по карману, так? Надеюсь, что по карману, если тебе нужно что-то узнать от меня.        — Я хочу уплатить штраф за этого человека — обратилась Лира к стражнику, присутствовавшему при всём разговоре. К её величайшему удивлению, стражник почему-то совершенно не удивился, словно в его смену кто-то постоянно приходил для того, чтобы поговорить с заключёнными, а потом выплатить их штраф и вернуть свободу. В том числе и просто совершенно незнакомые люди, которые руководствовались отнюдь не соображениями братства, родства или дружбы. Очевидно, как раз последние и приходили реже всего, если приходили вообще.        — Пожалуйста. — безразлично согласился стражник, принимая из рук Лиры мешочек с сотней золотых. — И заодно уговори его не лезть больше в город.        — А почему, собственно, ему нельзя заходить в город? — задала Лира интересовавший её вопрос — Тем более, что сейчас Вайтран уже открыт, и все могут приходить совершенно спокойно!        — Вот именно, что город открыт, — недовольно ответил стражник, — но именно что ворота. А вот он — стражник указал в сторону редгарда, за которого Лира выплатила его штраф — пытался перелезть через городскую стену. А ещё двое стояли неподалёку и сбежали сразу же, как этот попался. Наши парни звали их и требовали остановиться, но те сделали вид, будто не слышат, или их это вообще не касается. А нам кажется, что они тогда пришли к стенам города все вместе. Если тебе нечего скрывать — почему они не подошли втроём и не попросили впустить их, а? Хочешь зайти в город — подойди к воротам и изложи цель своего визита. Если кого не пропустят сразу, — стой и жди, пока ярл одобрит просьбу о разрешении войти в город. Даже каджиты из каравана себе такого не позволяют! — подытожил стражник, словно каджиты были, на его взгляд, не особенно дисциплинированными и законопослушными. — Их не пускают в город… вернее, их караваны, но тебе это уже неинтересно. Короче — забирай своего дружка и скажи ему, чтоб ноги его около Вайтранских ворот больше не было. Сейчас пойду ключ поищу, куда я его уже положил…       Стражник ушёл искать ключ и оставил их наедине.        — Что ж, поговорим о том, как мы можем помочь друг другу. — как ни странно, в отсутствие тюремщика Лира почему-то почувствовала себя гораздо увереннее, хотя, — она это знала, — если здесь кто и представлял опасность, так это не вайтранский страж порядка.        — Ты выкупаешь мне свободу, а я скажу тебе то, что ты хочешь узнать. — повторил своё требование узник. Очевидно, он ещё не знал, что Лира уже полностью выплатила его штраф и таким образом купила не только необходимые ей сведения, но и свободу арестованного редгарда. Кажется, мечта девушки о помощи всем нуждающимся в защите в реальности выходила не совсем так, как она себе это представляла. Но когда наши мечты сбывались именно так, какими мы их себе представляли?        — Твой штраф оплачен, теперь рассказывай мне о Кемату. — сообщила она ему хорошую и, надо полагать, долгожданную новость. Если его бросили друзья — значит, помочь может кто-то чужой, кому вдобавок просто небезразлична его судьба. А ни в каком ужасном преступлении он ни обвинён, ни заподозрен не был.        — Хорошо. — довольно улыбаясь, ответил мужчина — Кемату обитает на западе от Вайтрана. Там есть небольшая неприметная пещерка, называется Логово Плута. Ты ведь понимаешь, что если сунешься внутрь, то никогда не выйдешь оттуда? Тебя убьют. Но это твоя проблема, а не моя.        — Стражник! За меня выплатили штраф, выпусти меня! — слышали Свен и Лира, уже идя к выходу.        — Сейчас, подождёшь, ничего с тобой не случится — бурчал под нос стражник, отыскивая ключ от камеры в связке ключей. — Куда Эрна опять мою связку задевала? Вот даэдрова девка… сколько раз говорил — не трогай мои вещи, я и так ключи никогда не могу найти! К Эрне сейчас зайти, что ли? Да, но где её сейчас искать-то, понятия не имею… Может, дождаться её здесь, пока сама придёт? ***       На улице было светло, свежо и ясно.       Редкие облака беспечно плыли по ясному голубому небу, и свежий ветер приятно ласкал кожу. Где-то за крышами домов, невидимое, садилось Солнце, а в начавшем зеленеть, как первая весенняя трава, небе уже появился величественный Массер, словно сотканный из предрассветных грёз. А с последними лучами заходящего Солнца на небе появится и Секунда.        — Кажется, сейчас всё ещё осень… — мечтательно произнесла Лира — никогда бы не подумала, что я так осень люблю. Просто обожаю.        — А ты, что, думала, что сейчас уже наступила весна следующего года, пока мы там в тюрьме были? — спросил Свен. Кажется, он понял, что именно почувствовала его спутница, выйдя наконец на свежий воздух, или и сам ощутил примерно то же самое. — Нет, сегодня всё тот же самый день, только уже вечер. Подумать только, сколько сегодня всего прошло — воспоминаний и впечатлений на целый год могло бы хватить. А то и на несколько лет.        — Кстати, пока мы не купим дом Тёплых ветров, надо будет нам по-прежнему останавливаться в таверне, — сказала Лира, — что ты об этом думаешь?       Спросила — и сама поняла, насколько её вопрос получился не то, чтобы странным, скорее уж неясным по своему содержанию. Но Свен, похоже, то ли за время их совместных путешествий научился понимать свою спутницу, то ли понял, что она имела ввиду. Так что, хвала Девяти, перевод и уточнения не потребовались.        — Мне кажется, это будет здорово. — беспечно ответил юноша, привычным движением беря оба рюкзака и направляясь в сторону «Гарцующей кобылы» — Вот накопим ещё немножко денег, и сможем вайтранский дом купить. Лидия, кстати, тебя уже знает. — он не выдержал и засмеялся — Она как раз шла с тобой познакомиться, а ты так спешила ей навстречу, что даже ей под ноги упала… Мне кажется, так ещё ни один тан к своему хускарлу не спешил.        — Да, очень смешно. — ответила Лира, пряча улыбку — Я тогда вообще-то просто ступеньку не заметила, и Лидия всё правильно поняла… в отличие от некоторых, не будем на них пальцем показывать. Кстати, если бы некоторые, вместо того, чтобы смотреть и смеяться, подошли бы и помогли даме подняться, Лидия узнала бы, что героев в городе двое, а не я одна. Только другой герой в этот момент был очень занят, он стоял на верху лестницы и очень по-геройски смеялся. ***        — А всё-таки мне теперь уже не кажется, что тем алик’рцам нужна наша помощь… — задумчиво говорила Лира Свену в их комнате, которую Свен традиционно снял на двоих. Она говорила тихо, с расчётом на то, чтобы её услышал только её спутник; к тому же, внизу было много посетителей, было весело и шумно, поэтому их никто подслушать не смог бы. — Как-то они не очень-то похожи на порядочных людей, уже потому, что их тогда стража в город не пропустила. Тем более, что город-то был уже открыт! Да и Кемату этот какой-то странный — и своих бросает, и приближаться к нему нельзя под страхом смерти. Мне иногда кажется, что это не человек, а какой-то дикий хищник. Кемату обыкновенный…        — А если им было нечего скрывать, зачем тогда один из них через стену пытался перелезть? — спросил Свен — Я бы ещё понял, если бы он был ребёнком, и они бы просто полезли в заброшенный сад. Значит, они просто не хотели, чтобы их стражники увидели, и дело даже не в том, пропустили бы их или не пропустили. Они хотели, чтобы об их присутствии в городе знало как можно меньше народа. Если бы им нечего было скрывать, они бы так не прятались.        — И потом, если они считают, что их дело правое, почему они не захотели рассказать нам об этом самом деле со всеми подробностями? Чтобы убедить нас в своей правоте, и всё такое… Может, потому, что они знают, что как раз и нет её, этой самой правоты? Интересно, за кого они вообще нас приняли — иди и найди нам женщину-редгардку, мы тебе за это заплатим, а вот в какое дело мы тебя ввязываем и зачем нам эта женщина нужна — это уже не твоё дело. Мне кажется, так делаются не дела, а тёмные делишки. И мы правильно сделали, что взялись за всё сами, а не стали дожидаться, пока им встретится кто-то совершенно не любопытный и готовый ради золота и лёгкой наживы абсолютно на всё.       В маленькой и уютной, уже такой привычной комнатке стемнело, но ни Лира, ни Свен не спешили зажигать свечу. Сквозь маленькие окошки проникал таинственный голубоватый сумрак. Где-то внизу, на первом этаже, шутили и смеялись постояльцы, звенела посуда, потом послышались звуки музыки, аккомпанирующие пение местного барда, Микаэля.        — За юность мы пьём, прошлым дням наш почёт…       «Нашёл время, нечего сказать. Ничего не нашёл лучше, чтобы развлекать весёлую и полупьяную публику, чем уже надоевшие политические песни. Прошлые дни ему подавай. Как бы у нас сегодняшний день не оказался прошлым. А то и вообще последним. А я ещё и не одна пойду, была бы я одна, может, было бы проще. Одна пришла — одна и погибла, хотя всё равно мало радости. И потом, кто же будет спасать Садию? Нашла время, чтобы попасться, коза. Завтра ещё к этому Кемату идти, хорошо хоть, пометка на карте есть. Сначала надо будет зелья сварить на продажу, и купить у Аркадии новые, хорошие…»        — Скоро век притеснений совсем истечёт… Эй, красавица! Кружечку мёда за счёт заведения можно?        — Да куда тебе одному столько-то? — ответила Хульда, энергично гремя бокалами.        — … а я говорю — это позор для всех нас! И буду повторять, пока все не поймут!        «… Да-да, сиди и жди главное, пока само всё решится, соловушка ты наш. Если бы хоть что-то так работало. Ещё к Фаренгару зайти, у нас там где-то зачарованный меч завалялся, ещё с Ветреного пика. Если не ошибаюсь, он с какими-то чарами, каких я пока не знаю. Да у нас пока вообще никаких зачарований нет, так что с этим всё просто. Так… зелья, оружие, мне броня не нужна, у меня шлем и мантия есть, — правда, ещё подарочная кожанка от Балгруфа, хорошо хоть, весит мало, да и подарок продавать не хочется. Интересно, что мы потом будем делать, если, вернее, когда из Логова Плута выйдем. Конечно, надо будет сообщить хорошую новость Садии, а потом что? Любопытно, эти алик’рцы и дальше будут её преследовать? Ну, не те, а потом уже другие? И в таком случае уже не только её одну, а вообще нас всех? Хотя это вряд ли… не император же она, в самом-то деле! Замести следы всегда будет можно. Если, конечно, мы завтра с этим самым Кемату не договоримся… И тогда… да что тогда? Хорошие люди по разбойничьим пещерам сидеть не будут. В Вайтран их, по их же собственной вине, не пустили — так нашли бы себе работу где угодно. А они, похоже, то ли сами — работники меча и топора, то ли у таковых на постой попросились. Хорошие люди так себя никогда вести не будут, это уж однозначно…»        — Лира, а ты сейчас думаешь о нашем завтрашнем походе, так ведь? — спросил Свен.        — Да, о нём самом. — ответила девушка — Что-то мне подсказывает, что эти редгарды, которые разыскивают нашу новую знакомую, словами могут не понять. Причём, скорее всего, вообще никакими.        — Ну, ты ведь не одна! — уверенно сказал Свен — И мы с тобой вооружены до зубов. Если что, я спасу тебя. Мы ведь уже ни раз сражались вместе, ты ведь помнишь?       Хвастливое заявление Свена вызвало у Лиры улыбку. В способностях своего друга она не сомневалась ни минуты, — просто она как-то застала саму себя за размышлениями о том, что они будут делать, если — вернее, когда — выяснится, что разыскивающие Садию алик’рцы ни на какие уговоры не поддадутся, и что в таком случае им со Свеном придётся перебить их всех, чтобы не оставить живых свидетелей своего правосудия. Иначе, в противном случае, им придётся всю жизнь провести то в битвах, то в бегах. И не факт, что стражники в каждом городе будут просто счастливы спасать от каждого прохожего, который покажется нам подозрительным.       И хотя девушка теперь уже ни минуты не сомневалась в том, что правда на их стороне, её не покидало неприятное ощущение, что она теперь как-то незаметно для самой себя научилась мыслить, как разбойник — и, очевидно, при случае и сможет вести себя, как разбойник. Правда, она, Лира, преследует исключительно благие цели… почему же у неё тогда такое сильное предубеждение против её же собственных, только что найденных методов борьбы с разбойниками? Чем в таком случае она сама лучше их? А что, если вообще ничем, только она сама об этом не знает?       Почему-то совершенно не к месту вспомнился белеющий за запертой решёткой скелет в вайтранской тюрьме. А что, если он принадлежал раньше кому-то, кто свято верил, что все вопросы можно решить мирным путём, что с любыми врагами можно договориться, — и что святая обязанность каждого стражника спасать всех, кто в опасности или просто попал в трудную ситуацию? Стало как-то жутковато. Ну и вспомнится же такое, на ночь глядя…        «Садия ведь сказала, что не сможет обратиться за помощью к стражникам, — успокаивала девушка саму себя, но получалось пока, если честно, плохо, — к тому же, я даже не смогу привести их туда, к Кемату. И что им тогда скажу? Какие-то люди живут в пещере? Да меня просто на смех поднимут, и никто не станет разбираться. Нет, надо будет завтра пойти и узнать, что там за история. А Садию надо будет спасать, теперь это уже точно ясно. Не знаю, что нам завтра скажет этот Кемату, — но не думаю, что это как-то повлияет на наше уже принятое решение.»        — Давай ляжем спать, — сказал Свен, вставая с кровати и зажигая свечу, — а ещё можем мёда выпить, я как раз для нас после ужина купил. Завтра и за мечом Амрена зайдём, и в Приют Редоран, — а потом и к Кемату зайдём, нам всё по пути будет. А если ещё и не будет дождя, так вообще красота.        — Свен, а откуда у тебя карта? — удивлённо спросила Лира — Я помню, как я рассматривала её во дворце ярла, чтобы посмотреть, куда мы завтра могли бы ещё зайти…        — А потом ты с лестницы свалилась. — радостно добавил Свен и снова засмеялся — Потому что увидела Лидию. Никогда бы не подумал, что у неё такая сногсшибательная красота. И она сама до встречи с тобой так не думала. Я и то устоял перед нашим доблестным хускарлом, хотя это мне нужно было упасть перед ней, если что. Просто… ну… в общем, это хотя бы понятно было.        — Свен, я давно хотела тебя спросить… — задумчиво начала Лира — А сколько тебе лет?        — Двадцать. — ответил Свен, не заметив подвоха. — А тебе ведь девятнадцать, так ведь?        — Просто иногда, ну, не то, чтобы очень редко, скорее уж довольно часто, мне кажется…        — … что тебе около десяти лет. — закончили они одновременно и засмеялись. — вообще-то это была моя фраза!        — Так, давай-ка лучше выпьем этот мёд, а то он за ночь нагреется. — сказал Свен, когда искатели приключений наконец просмеялись. — А то как-то слишком уж всё это серьёзно… То бандиты, то спасения кого-то, то драконы…        — Это да, а то завтра, скорее всего, может быть насыщенный день. — подытожила девушка, вставая и направляясь к столу за кружками — А за наш с тобой успех и совместную победу однозначно требуется выпить.