Лучшие недотёпы всего Ривервуда. Том 1. Вайтран

      Будь выше — за тобою горы!       Не каждого держали на руках       Ветрами непокорные просторы,       Рождённые купаться в облаках!       Артур Гарипов, современный поэт.

      Утром Лира проснулась полностью отдохнувшей и с ощущением какой-то весенней свежести. Наверное, это был запах от согревшейся за ночь еловой «палатки», тщательно и аккуратно «возведённой» Свеном для их ночлега. Тепло и свежесть источали и лежанки из желтоватого тальника, чьи ветки согрелись около костра и приятно пружинили. А может, это чувствовалась свежесть снега, на границе с которым двое путников устроились на ночлег?       Утром лес выглядел совсем не таким таинственным и пугающим, как прошлой ночью; ярко светило Солнце, весело перекликались и перелетали с ветки на ветку птицы. Никаких животных не было ни видно, ни слышно; вероятно, запах дыма и костра распугал всю живность, дружелюбную и не очень, на много миль вокруг. На заново разожжённом костре дымился котелок с утренним отваром, пахнущим травами и елью, а где-то неподалёку слышались звуки удара кирки по камню. В уютном «гнезде» среди скал было тепло и безветренно.       После завтрака, собрав все свои вещи, двое искателей приключений снова продолжили путь. Дорога шла в гору, которая при свете дня казалась не такой уж и крутой, — но подъём всё равно был ощутимым. Собрав по дороге скромные сероватые грибы мора тапинелла, растущие на стволах поваленных деревьев, путники прошли вдоль скал, и внезапно наткнулись на медведя. Непонятно было, что он там охранял, но он явно не обрадовался нежданным гостям. Первое впечатление от вида зверя, чья морда была густо измазана кровью, наводило на мысль, что он нашёл в поставленном охотником где-то в лесу капкане что-то настолько благоухающее, на его, медвежий, взгляд, — скорее всего, кусок очень сильно и давно протухшего мяса, — что не удержался от соблазна понюхать. Или медведь каким-то образом встретил в лесу другого хищника, превосходящего его и по силе, и по размерам, и в результате этой встречи они не смогли найти общий язык. И теперь, вполне ожидаемо, после того, как медведь убедился на собственной косматой бурой шкуре в правильности выражения «утро добрым не бывает», он пребывал в состоянии гнева и печали, причём, судя по всему, медвежьего гнева против всех и вся было как-то ощутимо больше.       Гости, не ожидавшие того, что оказались гостями, такой встрече не обрадовались. Первый испуг от неожиданности встречи — как выяснилось, ни Лира, ни Свен не любили сюрпризы, особенно — в лесу и особенно — вот такие, медвежьи, например, — сменился решительностью и готовностью действовать. Зверь издал громкий рёв и бросился на людей, но несколько стрел, — простых и огненных — стали как нельзя лучшим ответом на выпад зарвавшемуся «хозяину» и подтверждением того, что не все проблемы можно решить грубой силой, многие из них от этой самой силы только появляются.       И как-то неловко и непривычно снимая с убитого медведя когти как алхимический ингредиент и шкуру как возможную скорняцкую «добычу», с целью выделать её и или использовать в кузнечном деле, или продать тем же кузнецам в ближайшем городе, Лира и Свен заметили, кого, или что мог защищать медведь в этой тихой и глубокой лесной глуши. Неподалёку от того места, где им попался непонятно из-за чего разозлённый медведь, они нашли труп охотника.       Даже при беглом взгляде, брошенном на бездыханное тело, было понятно, что несчастный был окончательно и бесповоротно мёртв, — и что он умер не своей смертью. Потому что никто не смог бы нанести самому себе глубокую рану виска в форме какой-то неправильной и словно малолетним великаном нарисованной «звёздочки» и вырвать самому себе сердце, по иронии судьбы находившееся в почти не прикрываемой сыромятной бронёй и обнажённой груди. Рядом с телом охотника немного поодаль лежала залитая кровью книга «Беженцы».        — Надо его похоронить. — бесцветным голосом сказала Лира, стараясь дышать ртом. От неожиданности и неприкрытой жути картины мелко дрожали руки и перед глазами хлопотливо мельтешили какие-то в обычное время не живущие в снежных краях мошки. — Отойди в сторону! — сказала она Свену, стараясь сосредоточиться и отвлечься от нудного ощущения тошноты, — несильной, но стоящей где-то в горле мягким и пульсирующим комком.       То ли от того, что чародейка нашла себе занятие, то ли оттого, что стала вспоминать формулу заклинания огненных стрел, но ей полегчало, и неприятный запах огромного количества крови, человеческой и звериной, и запах сырого мяса чувствовался уже слабее и не так сильно раздражал, забиваясь в нос вопреки всему.       Огненные стрелы, выпущенные в упор, подбросили освежёванную медвежью тушу вверх, откуда она пролетела по дуге куда-то далеко, под склон холма. Сначала было слышно, как этот жуткий окровавленный снаряд ломает тонкие деревца и скользит мёртвым грузом по чистому, нетронутому снегу, сбивая с потревоженных деревьев тяжёлые снежные шапки, а потом всё затихло.        — Что ты делаешь? — потрясённо спросил Свен.       Хотя чародейка заранее попросила его отойти подальше в сторону и его никак не могло задеть по касательной, всё равно, было как-то жутковато. Как и многие норды, он не доверял магии и побаивался, когда его спутница использовала какое-либо заклинание, хотя он и точно знал, что девушка никогда не станет нападать на него или причинять какой-либо вред. Всё равно, он находил это чем-то… неправильным, и даже боевая магия казалась ему совершенно другим явлением, не похожим на что бы то ни было, что обычно воины используют в сражениях.        — Прости, если испугала. — бретонка улыбнулась, и юноша не мог не заметить, что теперь его спутница уже не такая бледная, какой была до этого — Просто я думаю, он (чародейка кивнула в сторону мёртвого охотника) не захотел бы лежать рядом со своим убийцей. К тому же, потом тело начало бы разлагаться; сюда придут другие падальщики, хоть те же медведи, и нет никакой гарантии, что они не найдут могилу по запаху и не станут её раскапывать. У медведей другое восприятие запахов и вкусов, и то, что для нас — вонь от тухлятины, для них — восхитительный аромат, как для нас, например, жучиный мускус Телванни.        — Ой… — ответил Свен, резко бледнея, совсем как Лира перед этим и чувствуя себя примерно так же — Не продолжай… кажется, я всё понял… — добавил он слабым голосом.        — Иди пока собери для нас горноцвет, он вот там, неподалёку, — спокойно и как ни в чём не бывало предложила чародейка, понимая состояние своего спутника, — и я там хорошую гроздь снежноягодника вижу, в стороне, он хорошо созрел, кисло-сладкий…       Как только юноша отошёл от того места, где осталась травница, ему сразу же стало легче, и он смог наконец почувствовать благодарность из-за проявленной бретонкой деликатности. А снежноягодник и правда оказался таким, как сказала, будто вскользь, Лира, — он был не только кисло-сладким, но и приятно освежающим, после чего тошнота полностью прошла и во рту уже не было так сухо. Осторожно держа в руках нежно-ледяные стебли голубого горноцвета и прижимаясь лицом к их крупным уснувшим головкам, даже под снегом сохранившим свой нежный аромат, Свен думал о том, что всё равно надо будет возвращаться туда, где осталась его спутница, потому что, хочешь-не хочешь, а кто-то должен помочь ей похоронить неизвестного, оставшегося безымянным, охотника. Не оставлять же хрупкую девушку одной копать промёрзшую землю, а потом укладывать труп в образовавшуюся могилу и закидывать её комьями такой же твёрдой, мёрзлой земли?       Каково же было его удивление, когда он пришёл и увидел, что Лира уже закончила эти импровизированные похороны, и на том месте, где лежал обезображенный труп, уже возвышалась тёмная горстка земли! Сама бретонка стояла перед холмиком на коленях и разравнивала землю, чем-то пересыпая её; очевидно, она добавила в эту незамёрзшую землю семена. Не заметив возвращения юноши или просто делая вид, что она его не видит, девушка быстро поставила растапливать снег на огонь, отряхнула руки, протёрла их дочиста снегом, и только потом заметила Свена, в молчании и удивлённо наблюдающего за происходящим.        — Мне нужно было ещё прочитать молитву. — коротко ответила чародейка, словно речь шла о чём-то совершенно обыденном, вроде выбора места для водных процедур или ночлега, откуда будет открываться прекрасный вид на местность и где они будут в полной безопасности. — Конечно, я не жрец Аркея и не разбираюсь в том, как правильно хоронить умерших, но я знаю несколько молитв, которые могли бы подойти. А потом я просто завершила начатое и похоронила этого охотника сама, не отрывать же тебя из-за этого!        — Я бы помог тебе, Лира… — смущённо ответил Свен. Он понял, что его состояние не укрылось от волшебницы, поэтому она отправила его к кромке леса, чтобы отвлечь от того, что он только что увидел и услышал, и всю эту тяжёлую и трудную грязную работу она сделала одна, без его помощи. Конечно, он был ей за это очень благодарен, но теперь пришло ощущение неловкости. — Но как тебе удалось так быстро вырыть могилу?        — Растопила холод заклинанием, а потом выкопала. Давай попьём отвар перед тем, как пойдём дальше. — предложила Лира, кладя сухие травы в кружки. — А я сейчас пойду ещё помою руки и умоюсь. Снегом и тальником, конечно, тоже хорошо, но горячее приятнее. Вот, я тебе тоже оставила горячую воду.       И девушка удалилась в сторону леса для горячих и более приятных утренних помывочных процедур. Было не так холодно, но согреться всё равно не помешало бы; рытьё могилы в промёрзшей земле за согревание всё равно не считалось.       Чем выше в гору поднимались искатели приключений, тем круче становился подъём. Потом среди обычных скал стали попадаться какие-то остатки древней архитектуры, среди которых были и какие-то огромные ступени из камня. Иди стало гораздо проще, но из-за преодоления уже не такого заметного подъёма было жарко. Наверху воздух оставался прохладным и гораздо более разряженным, и Солнце, казалось, светило гораздо ярче и даже припекало.       Когда до строений на вершине оставалось всего ничего, перед искателями приключений предстало последнее препятствие — почти отвесный каменистый склон высотой метров семь, выглядящий так, словно там недавно прошёл оползень.        — Ну что, поищем другой путь? — предложил Свен, осторожно осматриваясь.        — Вообще-то мы можем здесь вскарабкаться, — подбодрила его Лира, хватаясь руками за первые камни и медленно взбираясь наверх, — опирайся только на крупные камни, они точно не вывалятся. И ни в коем случае не трогай мелкие, если не хочешь, чтобы оно и дальше сползало!       Лира пошла первой. Медленно карабкаясь наверх и тщательно выбирая, за что ухватиться и куда поставить ногу, одновременно вспоминая с благодарностью одного из своих приятелей-сорванцов, который помог ей в трудные времена и заодно научил лазать по всяким уступам. Только через несколько месяцев мальчишка просто взял и исчез. Никто не знал, куда он потом запропастился, но помощь Этьена (так звали паренька) Лира хорошо помнила и сейчас благодарила его за эти уроки.       Свен неловко карабкался следом, и когда Лира уже забралась наверх, недотёпистый бард преодолел только половину пути. Бретонка чувствовала, что её спутнику страшновато карабкаться по этим крайне ненадёжным остаткам оползня, но, похоже, другой дороги наверх не было.       Свену понадобилось несколько минут, чтобы влезть на гору вместе с Лирой, которая дружески подала ему руку, когда норд уже почти достиг цели. Свен охотно принял помощь и довольно быстро влез к своей спутнице.        — Знаешь, почему-то меня не покидает чувство, что это я должен был подать тебе руку, а не наоборот. — поделился мыслями бард, пока бретонка погрузилась в раздумья — но зато мы почти у цели… А о чём ты задумалась?        — Свен, тебе не кажется, что здесь раньше была какая-то древняя цивилизация? — сказала Лира, почесав нос. Казалось, что она каким-то образом успела обгореть на Солнце, хотя была осень и там, откуда они пришли, лежал снег.        — Так и есть, — ответил Свен, садясь передохнуть, — это остатки древненордских руин, потому что мы сейчас к Пику Древних идём.        — Хорошо хоть, там уже дракона не будет, — вздохнула Лира, — мне как-то вчерашнего пока хватит.        — Вообще-то мне тоже. — ответил Свен — Вот, мы уже почти пришли. Посмотри, как здесь красиво!       Наверх вела старая каменная лестница, что существенно облегчило подъём. И когда путешественники отдохнули и перевели дух, они смогли наконец оценить по достоинству великолепный вид, открывающийся перед ними. С ровной прямоугольной площадки простирались бескрайние леса, среди которых то тут, то там были видны резные величественные вершины гор. Стоял утренний туман, и казалось, что и земля, и небо окрасились в один цвет, словно небо отражалось в лесах и лежало на вершинах гор, там, где никогда не таял снег. А где-то среди лесов, кажущиеся совсем маленькими, затерялись западные города Скайрима — Солитьюд и Морфал. И если Морфал было трудно рассмотреть из-за того, что он был в болотистой низине, то Солитьюд с такой высоты казался маленьким драгоценным камешком, уроненным великаном и потерянным среди всех этих огромных и бескрайних массивов. А где-то на западе голубоватой лентой сухой реки пролегал Предел.        — Во имя Девяти… — восхищённо сказала Лира — Красота-то какая!       Вокруг, под огромным бескрайним небом куда ни глянь были горы. Покрытые лесами и величаво поднимающиеся над лесом, даже в осеннее холодное утро и утопающие в тумане, от которого казалось, что небо покоится на Земле, горы были прекрасны. И опять почему-то вспомнилось что драконы любят горы, — но теперь Лира хорошо понимала драконов. Такую красоту не любить было просто невозможно.       Эта мысль почему-то показалась Лире забавной, и она улыбнулась.        — А о чём ты сейчас подумала? — заинтересованно спросил Свен.        — Я подумала об одной вещи… — начала Лира. — Скажи, а ты горы любишь?        — Вообще-то да, — ответил Свен, — только я раньше никогда в горах не был, но из Ривервуда и Вайтрана они очень хорошо видны. А почему ты спрашиваешь?        — Просто я подумала, что раз я теперь — Довакин, понятно, почему я люблю горы. Потому что драконы горы любят. А ты должен любить горы, потому что раньше я считала тебя драконьим правнуком.       Развеселившиеся и отдохнувшие, «драконьи родственники» продолжили своё восхождение вверх, к Пику древних, а Солнце светило и припекало всё сильнее, а внизу были снег и туман. Здесь же, ближе к вершине Горы, казалось, царило вечное межвременье.       Ещё выше искатели приключений нашли мёртвого ледяного тролля; белый на белом, он был плохо заметен и Лира рассмотрела его только тогда, когда Свен показал ей.        — Хорошо что он уже мёртвый, — добавил он. — потому что эта дрянь очень опасная и запросто может убить. У него, кстати, есть ценный алхимический ингредиент — жир тролля, он тоже используется для зелий. И что-то мне это не нравится… — добавил он, оглядываясь по сторонам. — Надеюсь, здесь живых троллей не будет. А то раз есть мёртвые тролли, значит, могут где-то оказаться и живые.        — И ещё больше я надеюсь, что не объявится тот, кто этого тролля укокошил, — добавила Лира, — потому что если эта животина так опасна, насколько же сильным должен быть тот, кто его убил?       После этого Лира надолго застряла около трупа невиданного ранее зверя, выковыривая жир и поминая всех ни в чём не повинных даэдра различными недобрыми словами. Когда она наконец дошла и до Мерунеса Дагона, и до дремор всех рангов, «служащих» в Обливионе, собирая непонятно почему относящийся к алхимическим ингредиентам жир Шеогоратова ледяного тролля, грязная, дурно пахнущая и кропотливая работа была закончена. Набралась полная маленькая миска, которую девушка специально носила с собой на случай, если ей вдруг попадётся какой-нибудь ценный, редкий или просто очень хрупкий и ломкий ингредиент, который нельзя будет класть в поясной кошель без предварительной упаковки, но она представить себе не могла, что ей придётся выковыривать жир из довольно-таки мускулистой и накачанной туши трёхглазого чудовища на вершине горы и по пути за драконьими сокровищами.        — Побери тебя Боэтия… — сказала девушка сквозь зубы, с трудом вставая на ноги и бережно держа перед собой миску с ингредиентом. — Боги, какая же гадость…       Свен, присутствующий при этой сцене, не выдержал и рассмеялся, совсем забыв про возможное присутствие где-то неподалёку и других снежных троллей, на этот раз уже живых.        — Можно узнать, что здесь смешного? — осведомилась Лира, скептически оглядывая неподвижно лежащую грязно-белую тушу и ища, во что бы завернуть и запаковать миску с желтоватым, как костный мозг, жиром.        — Просто ты Боэтию один раз уже поминала, — ответил Свен — когда только начинала шкуру резать… и ругаешься как данмерка…        — Значит, так оно получается. А что? Разом больше, разом меньше… — ответила чародейка, упаковывая жир — И Боэтии и так всё равно, а работа и правда мерзкая. Да, это не цветы с грибами собирать. Надеюсь, что дальше нам эти тролли попадаться не будут, и что мне мисок ещё хватит. Я их вообще-то брала не для этого.        — А тебе не кажется, что троллий жир так-то аппетитно выглядит? — продолжал веселиться её спутник — Очень на костный мозг похоже.        — Интересно, это насколько же ты должен быть голодным, чтобы захотеть даже тролля съесть, причём сразу после завтрака, — ответила Лира, — потому что, на мой взляд, туша воняет. И она не испортилась, просто тролль должен быть животным вонючим само по себе. Эту тварь ты сам будешь готовить, если тебе так хочется, и есть тоже.       Внезапно веселье и разговоры прервались самым неожиданным образом. Как оказалось, Лира и Свен уже дошли до очередной смотровой площадки, на которой находилась стена слов, которую они не сразу заметили. А вот тот, кто то ли дремал, то ли спал над стеной слов, заметил их сразу же, и теперь с негодующим рёвом взлетел над горой.        — Свен, ты же мне обещал, что здесь только драконьи сокровища, а самого дракона не будет! — крикнула Лира, глядя, куда полетел дракон, которого не должно было быть.        — Я тоже думал, что вчера мы убили того дракона, который с этой горы прилетел! — ответил Свен, вытаскивая лук и готовясь к встрече с потревоженным драконом — Да откуда они только берутся?!        — Мне кажется, или сейчас не время обсуждать, как именно размножаются драконы? — спросила Лира, инстинктивно пригнувшись, когда над ней пролтеела огромная тень и раздался рык с непонятной смысловой нагрузкой. — Я думала, мы вчера его убили!       Непонятно, что именно сейчас дракон хотел сказать, — скорее всего, ему тоже просто захотелось проораться. Узнать бы, какой он, — огненный или ледяной, но чтобы он при этом любезно согласился показать это куда-то в сторону… Кажется, хорошо, что девушка совершенно не ожидала встретить здесь, на этой вершине горы дракона, со вчерашнего дня считая его умершим, потому что она даже не успела как следует и заблаговременно испугаться.       Негодующий рёв, казалось, сотряс всю гору до основания: дракон не согласился с тем, что его считали мёртвым, и теперь возмущался из-за подобного оскорбления. Но несмотря на это, он любезно согласился продемонстрировать своим пришедшим без приглашения «родственникам» свои способности: древняя летающая бестия разинула пасть и путники услышали слово «ЙОЛ», потонувшее в рёве пламени, вырвавшегося из его пасти. Наверное, по драконьим меркам он продемонстрировал тот факт, что он был гордым огненным драконом, действительно в сторону, а не на ком-то, — но по человеческим меркам это было очень даже близко, и обоих искателей приключений обдало таким нестерпимым жаром, что им показалось, что сам воздух расплавился и теперь стало невозможно дышать, — а до сих пор покрытые снегом и насквозь промёрзшие камни так раскалятся, что превратятся в пыль.       От раскалённого огненного дыхания, упавшего на обледеневшие скалы и покрытую снегом землю, клубами поднялся пар, мгновенно превратившийся в холодном воздухе в туман, который, красиво клубясь, стал медленно, словно падающий лебедь, опускаться к Земле. А в мельчайших капельках растаявшей влаги драгоценными камнями редчайшей огранки заиграли лучи яркого горного Солнца. Солнечные лучи, преломляясь в кристаллах льда и воды, отбрасывали на снег восхитительную разноцветную мозаику, с которой не сравнилось бы ни одно творение недских или мерских рук, настолько даже самая мельчайшая деталь была выполнена тщательно и словно с любовью. Все цвета радуги смешивались друг с другом, рисуя всевозможные картины, не имеющие себе равных, создавая восхитительные и тщательно выверенные словно самими божествами картины. Пар, превращающийся тут же в туман, поднимался от земле к Солнцу плотной сияющей пеленой, настолько сверкающей и яркой, то даже рябило в глазах, словно на Землю упали и разбились на мельчайшие осколки множество дневных светил. Жаль только, что сам автор этой красоты никакого особенного отношения к любви не имел, — и любовь у него была разве что к самому себе.        — Во имя Девяти! — воскликнула Лира — Как красиво!       Ответом ей послужил драконий рёв. Очевидно, дракон был полностью согласен с тем, что у него получилось настоящее произведение искусства; правда, его расположение к непрошенным гостям больше от этого не стало.       Следующий драконий выдох пришёлся в снежный холм, отчего тот сразу же растаял, обратившись облаком; но больше наслаждаться красотой огненного дракона на снегу не было времени. Лихорадочно ища какое-то укрытие, Лира одновременно искала свой лук, зачарованный на урон холодом: если это — огненный дракон, значит, он может получить урон не от пламени, а от льда? Девушка не была уверена, что смогла бы вспомнить какое-то заклинание холода, потому что вообще забыла, какие заклинания этой стихии она уже выучила. Конечно, у неё в арсенале заклинаний всегда было обморожение, — но учитывая крайнюю слабость и неэффективность, всегда был риск того, что, увидев его, дракон-эстет просто умер бы от смеха или щекотки. А вот против волков, давно уже перешагнувших определённый возрастной рубеж, и кроликов всех возрастов, — это было бы самое то.       То ли встреча с драконом и правда вышла очень неожиданной, то ли чародейка впервые оказалась в горах, которые до сих пор очень сильно любила, ни разу даже не видев их вблизи, но в этот раз всё пошло как-то необычно, и совсем не так, как, наверное, должно было. Но на несколько мгновений девушка отвлеклась на разглядывания вязи зачарования, струившегося по её луку бело-синим жидким холодом. Как же это было красиво… и так хорошо подходило к этому месту, которое было так близко к Солнцу и никогда не видело весны… А какое здесь яркое и тёплое Солнце… и дохлые ледяные тролли валяются, драконы щебечут… Где-то на площадке валяется труп коровы, нарушая очарование и аэдрическую прелесть этого места своей уже посмертной и банальной неуместностью.       Первый выстрел, сделанный из зачарованного лука, попал в цель; времени на передышку не было, поэтому девушка тут же снова натянула тетиву и отправила вторую стрелу туда же. И она не только увидела, но и, кажется, почувствовала, что обе стрелы попали в цель.       «Не надо бы нам здесь со Свеном разлучаться, — подумала Лира, — а то мало ли что. Причём, к сожалению, только плохое. Кстати, где он там?»        — Ты умрёшь сегодня, дракон! — донеслось из-за гряды новорожденных облаков, появившихся на месте драконьего огненного дыхания — Да стой ты смирно!       Последнее заявление вызвало у девушки нервный смех. Она недостаточно хорошо была знакома с драконами, чтобы разбираться в их физиологии, но что-то подсказывало ей, что вряд ли при учёте особенностей драконьего организма крылатый ящер смог бы именно что стоять в воздухе, — а слушаться, когда им что-то говорят, не позволил бы истинно драконий характер. А драконов, тем более, обиженных, ещё никто покладистыми не считал и не называл.        — Как ты? — спросил Свен Лиру, появившийся из облаков, как сошедший на Землю аэдра, и оказавшись рядом с ней.        — Вроде нормально, я по нему тоже попадаю. Только почему ты мне не сказал, что около драконьих сокровищ есть ещё такая мелочь, как охраняющий их дракон?        — Я и сам думал, что мы того дракона вчера убили, — ответил парень, выглядывая чудище, которое куда-то улетело и теперь кружило в отдалении, — а там, оказывается, совсем другой был. И он совсем с другой горы прилетел.       Рассуждения двух искателей приключений был прерван обиженным и протестующим драконьим рёвом. Очевидно, дракон всегда был о себе исключительного и по-драконьи высокого мнения, — а мелочью его ещё никто и никогда не обзывал. Особенно такого статного, крепкого и упитанного, как этот.        — Это да, — подтвердила Лира, держа лук наготове, — в Скайриме гор — как блох на бездомной собаке.        — Фу, как непоэтично… — ответил Свен, вспомнив не к месту о своём чувстве прекрасного, тщательно взлелеянного в коллегии бардов Солитьюда.        — Вон, смотри, поэтичность твоя возвращается! И очень поэтично орёт там на кого-то. — крикнула девушка, видя, что дракон снова летит к ним — Держись за мной, у меня лук лучше, и он зачарован!       У Лиры было ощущение, что она уже подготовилась к возвращению дракона, но на практике вышло несколько иначе. Выпущенная из зачарованного лука стрела попала в цель, в результате чего дракон обиделся и твёрдо решил высказать чародейке всё, что он по этому поводу думает. На драконьем языке, разумеется. Из-за огненного дыхания, которое, казалось, опалило ей лицо, девушка оказалась в самом эпицентре красоты, которую теперь не могла видеть: от жара болели, слезились и мгновенно высыхали глаза, в которые словно насыпали горячий песок; казалось, что ещё немного — и она попросту сгорит заживо или расплавится, а поднимающийся отовсюду пар застилал обзор и обжигал лёгкие. Вдыхать раскалённый воздух было больно и горячо — а вообще не дышать не получалось никак, становилось только ещё хуже.       «У меня же есть заклинание ледяного шипа! — подумала девушка, стараясь не дышать, потому что ей казалось, что тогда она мучительно сгорит изнутри и даже не сможет умереть быстро — Я слышу, дракон ещё не улетел, он должен быть где-то здесь, рядом!»       Обожжёнными руками чародейка сотворила заклинание ледяного шипа с обеих рук и направила его туда, где, по её ощущениям, должен был быть дракон. Ледяное заклинание отправилось куда-то в облака раскалённого удушающего пара и, судя по разъярённому драконьему рёву, попало в цель. Словно по волшебству, смертоносный пар рассеялся и перед девушкой появился весь дракон собственной персоной, уже не скрываемый ничем. Что ей не понравилось ещё больше, чем вид самого дракона — так это тот факт, что Свен стоял перед мордой огромной рептилии, теснящей его к стене слов. Дракон щёлкал огромными зубами перед лицом её спутника, но почему-то не решался убить его на месте, наверное, потому, что тот в одной руке держал меч, а в другой — крепко сжимал свой новый щит, который, к счастью, пока ещё не сломался. Вид этой отнюдь не благостной картины заставил девушку забыть и усталость, и боль от ожогов, и сконцентрироваться только на заклинании ледяных шипов, которые, к счастью, и правда оказывали на дракона должное впечатление.       «Если дракон сейчас улетит — у меня будет время спокойно выпить хорошее зелье, а если он не прекратит теснить Свена к стене — будет совсем плохо.» — думала девушка.       Времени, чтобы пить зелья, катастрофически не хватало; чтобы выиграть несколько секунд, девушка взяла лук и начала стрелять в дракона. Чувство усиливающейся головной боли и слабость недвусмысленно намекали на то, что для восстановления магических сил надо было просто отдохнуть, потому что такими темпами и зелья помогать не будут, — но ситуация не способствовала ни отдыху, ни даже небольшой передышке. Продолжая стрелять по дракону из зачарованного лука, девушка разве что успевала дышать, — и то ещё, временами ей казалось, что она делает вдох только тогда, когда вспоминает об этом.       Дракон понял, что одного из противников он явно проглядел, и начал оборачиваться. Улетать он, естественно, не собирался. Ситуация складывалась странная, — и хорошая, и плохая одновременно. Хорошо было то, что если дракон не собирается улетать, есть все шансы добить его прямо здесь и сейчас, а не ждать, когда он снова налетается, проорётся, отдохнёт — а потом прилетит снова и приземлится там, где удобно и хорошо только ему самому. Плохо было то, что оба искателя приключений были уже основательно обожжены драконьим пламенем и потрёпаны в сражении, поэтому существовал определённый риск, что если дракон никуда не денется, — есть риск, что вместо него «деться» могут двое героев, которым пришлось внепланово сразиться с таким грозным противником.       «Хорошо хоть, эта скотина сейчас смотрит на меня…» — вяло подумала девушка, хотя чувствовала, что ничего хорошего в этой ситуации уж точно не было. Краем глаза она успела заметить, что её спутник, ненадолго оставшийся без внимания дракона, выпил пару бутылочек лучших зелий, которые чародейка дала ему заблаговременно, на случай чего. Учитывая его непроизвольную гримасу, можно было понять, что над вкусовыми качествами даже самых лучших зелий, сваренных чародейкой, тоже надо было ещё работать, как и над всем остальным.       Впоследствии Лира так и не поняла, как ей тогда удалось перекатиться в сторону от дракона, уже собирающегося испепелить её на месте, так, что её разве что немного задело, и в какой именно момент её запас магических сил полностью восстановился, — не иначе, как от неожиданности и близости возможной смерти. Потому что она раньше никогда не слышала, что в момент предельного напряжения запас магической энергии восстанавливается быстрее обычного. Прокатившись по гладким и ставшим горячими камням, девушка быстро вскочила и выпустила в разинутую пасть дракона несколько ледяных шипов. Дракон захлопнул пасть, удивлённо посмотрел на бретонку и медленно осел. Чудище было мертво.       Медленно остывали камни, раскалившиеся от драконьего дыхания, и медленно, как улетающие души мёртвых, поднимались к небу клубы остывающего пара и рассеивающегося тумана.        — Один дракон, ага… — недовольно бросила Лира — Знаешь, Свен, иногда мне кажется, что ты специально делаешь некоторые вещи через за-а-астёжку на доспехе, чтобы у нас было больше приключений. Ладно, давай хоть посмотрим, какие сокровища он охранял.        — Ха-ха. Между прочим, я серьёзно думал, что там всего один дракон. Может, этот завидовал первому, и когда тот погиб, сразу же занял его гору? Мало ли, какие там между драконами бывают склоки.       Дальнейшее обсуждение неучтённых драконов и нюансов их отношений в драконьем обществе прекратилось из-за того, что недотёпистый бард отвлёкся и споткнулся о лежащую неподалёку корову. Скорее всего, при жизни она не была искательницей приключений и попала на Пик Древних только в связи с тем, что дракон принёс её сам, — себе на ужин или на обед. Ещё никто и никогда не видел коров, которые любили бы горы, как драконы, и которые ценили бы прекрасные виды, открывающиеся почти на всю провинцию с вершины. А однажды уйти с уютной привычной фермы в поисках приключений и острых ощущений, рассказов о которых потом на несколько поколений молодых подрастающих телят хватит, — нет, такого в коровьих привычках точно нет.       Поглощение души дракона прошло уже почти привычно, как и в предыдущие разы, а слово Силы, начерченное на скале и, похоже, обаняемое драконом вместе с сундуком и ещё непонятно чем, было «ЗУН», первое слово Разоружения. Непонятно было, что это было за слово и для чего оно использовалось, но его изучение всё равно было довольно любопытным. А вообще, для чего такая забавная вещь может пригодиться и на кого она могла бы подействовать?        — Лира, если ты уже прочитала ту надпись на стене, то у меня для тебя есть кое-что интересное, — позвал спутницу Свен, вытаскивая из рюкзака несколько полупрозрачных кристаллов и кривоватый орочий меч, покрытый какими-то мерцающими фиолетовыми узорами.       Бретонка осторожно взяла оружие и рассмотрела поближе. Предназначение кристаллов она поняла сразу — это были камни душ. А вот с оружием было интереснее. Она догадалась, что чары на мече относились к школе колдовства, но вряд ли меч призывал при взмахе атронахов или дремор. Это могло быть только одно заклинание, Лира на всякий случай проверила ещё раз… и зачарование оказалось именно тем, которое ей было нужно для обучения этому искусству, Драконорожденная даже не сразу поверила в свою удачу. Это было почти так же приятно, как и чуть больше двух тысяч септимов, помимо всего прочего найденных в сундуке, охраняемом драконом, — теперь им на покупку дома в Вайтране точно хватит. Да и на всё остальное тоже.        — Свен, ты умница! — Лира ахнула, расплылась в улыбке и крепко обняла своего недотёпистого спутника, продолжая сжимать ценную находку в правой руке, — этот меч зачарован на захват душ! Теперь у нас точно никогда не будет недостатка в волшебном оружии и броне!       Бард был несколько удивлён тем, как быстро Драконорожденная сменила гнев на милость, и только удивлённо замер, когда девушка прижалась к нему, но ощущения от таких объятий ему определённо понравились. Это было так… тепло и мягко, и слегка щекотно, — может, из-за того, что было непривычно?        — А ещё я нашёл нам обед, — гордо объявил бард, указывая выуженным из драконьего брюха стальным кинжалом на дохлую корову перед Стеной Слов, — ты ведь не возражаешь, если мы устроим небольшой пир на поле победы?        — Я обеими руками «за», голодна как волк после этих лазаний и битв с драконами.        — С драконом, — деликатно поправил Свен, — хотя тем стражникам в Вайтране можно сбрехать, что мы этих двух ящериц прикончили одновременно, они точно купятся, может, и ярл нам какую-нибудь награду выдаст.        — В таком случае я скажу, что мы оба убили по дракону. — закончила легенду бретонка, — так будет честно.        — Ну, я был бы совсем не против, чтобы мне приписали обоих, но и так тоже неплохо. — расслабленно сообщил норд, вытаскивая дрова для костра.        — Свен! — слегка недовольно, но с улыбкой одёрнула его девушка. — Один дракон вчера и один сегодня утром, кто бы мог подумать, что тебе так охота на них понравится? Мне почему-то кажется, что это не последний дракон, потом могут и другие появиться.        — Спасибо, что обнадёжила. — ответил Свен, собирая костёр — А всё-таки, интересно узнать, откуда они всё-таки берутся?        — Ну, наверное, сначала вылупляются из яйца, потом растут в гнезде, учатся летать, как птицы, растут и постепенно становятся взрослыми. А как ещё, по-твоему, могут размножаться драконы? — ответила девушка так просто и обыденно, словно раньше работала в каком-то нордском драконьем питомнике. ***       Вид с самой вершины горы открывался изумительный.       Туман уже исчезал, и были видны многие города, затерявшиеся в лесах; не виден был только, наверное, Рифтен, который скрывали горы. А прямо перед искателями приключений, кажущийся совсем близко, прямо рукой подать, возвышалась Глотка Мира.        — Нам потом туда ещё подняться надо будет, — Свен словно прочитал мысли Лиры, — к Седобородым нужно прийти хотя бы раз. А там, я слышал, семь тысяч ступенек… — добавил он так мечтательно, словно всю жизнь мечтал совершить такое паломничество.        — По крайней мере, там есть ступеньки, — подбодрила его Лира, любуясь видом вместе со своим компаньоном, — кстати, насчёт ступенек. Помнишь лестницу, на которую мы вышли? В тот раз мы поднялись наверх, а что, если есть спуск вниз, причём нормальный, без лазания?        — Очень на это надеюсь, — ответил бард, — мне как-то совсем не хочется снова карабкаться по тем камням, не вызывают они у меня никакого доверия.       Спустившись вниз, искатели приключений нашли ещё одного мёртвого тролля. Судя по следам больших острых зубов на теле, его убил тот же дракон, которого Свен и Лира одолели не так давно. А поскольку за вычетом этих ран тролль был целёхоньким, поняли, что чудовищу такое блюдо не понравилось. Драконы, судя по всему, придерживались пищевых предпочтений, правда, вегетарианцами они, к сожалению, точно не были.        — Лира, собери жир, а я пока посмотрю, нет ли где-нибудь продолжения этой лестницы, — предложил бард.        — Ну вот, опять мне всё самое противное. — шёпотом сказала девушка — Как жир с этой… туши срезать, так мне, а как лестницу искать — так ему. Нечестно.       Казалось, что обнаружить на открытом пространстве какую-то лестницу, — проще простого. Достаточно просто пройти… вперёд, наверное, куда же ещё, — если назад они уже не повернут, — и там определённо что-то будет. Не только же драконы на этой горе бывали, в самом-то деле? Драконам, как можно догадаться, лестницы ни к чему, — а какие-то остатки лестниц и каменные плиты, рукотворные камни явно не драконы здесь устанавливали. Это уже на худой конец великаны, а они точно летать не умеют.       Пока девушка собиралась с духом, чтобы приступить к извлечению этого неблагородного алхимического ингредиента, перед её внутренним взглядом почему-то возник великан, вроде тех, которые пасут мамонтов на бескрайних скайримских полях. В одной руке великан держал свою дубину, а в другой — огромную каменную плиту. которая для него, очевидно, весила совсем не так уж и много. Великан подошёл к краю обрыва, внимательно посмотрел вниз, а потом погрозил своей дубинкой. Летать он, ясное дело, не умел. Значит, здесь определённо должна быть какая-то лестница.        — Смотри, я нашёл здесь неподалёку пещеру! — вскоре вернулся радостный Свен с хорошей новостью. — Мы можем выйти через неё и спуститься вниз.        — А я нашла лишние миски для жира, которые изначально не для него предназначались. — мрачно ответила девушка, брезгливо вытирая грязную руку. — Я всю эту гадость Аркадии продам, если у меня с этой пакостью никакого зелья не получится с первого раза.       Свен собрался было ответить, но его перебил громкий злобный рык откуда-то из пещеры, а затем на каменные ступени выскочил покрытый белой шерстью ледяной тролль. Здоровое двухметровое существо с огромными сильными руками, тремя глазами, запахом искупавшегося в канализации злокрыса и повадками крупной дикой обезьяны, он даже отдалённо не походил на разумное существо, и, завидев добычу, поступил так же, как и большинство диких зверей — бросился вперёд напролом.       Услышав, как к нему приближается кто-то недружелюбный, Свен снял с пояса топор, поднял щит и развернулся, пока Лира готовила заклинание огненных стрел. Тролль бросился на норда, игнорируя заклинания, и сразу же, первым взмахом, ударил по щиту с огромной силой. Свен охнул, рубанул чудище в ответ по рёбрам, но не смог нанести серьёзный вред.       А вот тролль, напротив, уверенно побеждал, и Лира это видела. Огненные стрелы заставили его только слегка пошатнуться и выиграли немного времени для Свена, которым юноша воспользовался, ударив монстра топором, но следующий взмах тролльей лапы заставил норда потерять равновесие, а третий — отшвырнул к скале. Бард ударился спиной о камни, медленно осел на землю, но всё ещё продолжал дышать, и, судя по всему, смог избежать действительно опасных переломов.       Решив, что первый враг больше не представляет для него угрозы, тролль припал на передние лапы и то ли согнувшись, то ли на четвереньках, помчался на Лиру, стремительно сокращая расстояние. Бретонка продолжала швырять в него одну огненную стрелу за другой, но их силы, похоже, было недостаточно.        — Да сдохни ты наконец! — кричал вдогонку ледяному чудищу Свен, поднимаясь на ноги и ковыляя в бой, видимо, надеясь убить тролля ударом в спину.       У Лиры оставалось всё меньше времени. У девушки не было никаких иллюзий насчёт своей судьбы, когда тролль всё-таки настигнет её, но оставался ещё один запасной вариант. Когда зверь уже почти добежал до чародейки, та прикрикнула на него словом Силы «FUS» и молниеносно достала из кошеля свиток огненного шара.       Говорить после ту’ума всегда было тяжело, но для этого заклинания оказалось достаточно прошептать его одними губами, и когда в руке девушки появился сгусток огня, а свиток обратился в искры, наполнившие чары ещё большей силой, Лира запустила огненный шар прямо в морду ледяному троллю.       Прогремел взрыв, и огромная пелена пламени скрыла всё, что находилось впереди, а её, Лиру, обдало потоком дрожащего от жара воздуха. Пожар бушевал всего пару секунд, но, когда он стих, посреди дымки, оставшейся от снежного покрова, валялся мёртвый ледяной тролль с обожжённой до углей передней половиной тела, а совсем рядом стоял неприятно удивлённый Свен.        — Ты ведь прикинула, где я стоял, и запустила эту магию, зная, что меня оно не достанет? — с надеждой и толикой недовольства спросил бард.        — Да… разумеется, — на самом деле Лира не видела, где в это время находился спутник — его загораживал тролль, — хорошо, что тебя не задело.        — Надеюсь, ты не станешь сейчас собирать с него жир, — предупредил Свен, пиная ненавистного зверюгу, — во имя Девяти, как же отвратительно он сейчас выглядит! И пахнет тоже на редкость ужасно.        — Как будто раньше тролли были красавцами, — парировала Лира, — если ты только теперь заметил, какая это отвратительная тварь, в таком случае, ему моё заклинание ничуть не повредило, потому что он мерзко выглядел и мерзко вонял всегда. Давай я тебя вылечу, а потом мы пойдём в пещеру. Хочется верить, что это был единственный обитающий там тролль.        — Спасибо, хотя я не думаю, что это было необходимо. — поблагодарил девушку Свен, хотя вид у него после боя был довольно кислым — Знаешь, даже если там окажется тролль, ему будет лучше с нами не связываться, иначе ты запустишь в него эти Врата Обливиона, или что это вообще было? Талос Могучий… никогда раньше не видел такого.        — Спасибо, но ты сильно переоцениваешь мои способности, — ответила девушка, подавляя смех. Она никогда раньше не подозревала, что у неё были такие выдающиеся и прямо даэдрические знания, — это простой огненный шар. Со временем я освою такое заклинание и смогу использовать его сама, безо всяких свитков. И ещё у меня для тебя плохие новости, Свен, — добавила волшебница, — у меня был всего один такой свиток, и я потратила его на этого тролля.        — Да, тогда его и правда лучше обойти, — согласился Свен через пару секунд, — ну или подстрелить из лука, смазав стрелу одним из твоих чистящих средств. Хоть как-то в бою пригодятся.       Последняя пещера встречала путешественников напряжённой и настороженной тишиной.       Пригнувшись и стараясь не шуметь, молодые люди потихоньку собрали всё ценное, что им удалось найти и что было в пределе их видимости и досягаемости, всё время ощущая на себе пристальный взгляд трёх маленьких красных глаз. Меньше всего на свете им сейчас хотелось встретиться со второй такой тварью, — и они не могли перестать думать о ней, пока крались через всю пещеру к выходу. Но мысли, одна страшнее и противнее другой, приходили сами по себе, словно навеваемые этим мрачным, холодным и без сомнения опасным местом. Интересно, а видно ли ледяных троллей в заснеженной пещере, белых на белом — и умеют ли они красться? Очень не хотелось бы узнать, что в полной тишине, не нарушаемой даже скрипом снега под осторожными шагами, сзади крадётся кто-то ещё.       Из-за обледеневшего каменного уступа сбоку стала видна огромная и уже хорошо знакомая сутулая фигура с непропорционально длинными руками; зверюга топталась на месте, и ворчала что-то себе под нос. Так выяснилось, что Свен и Лира очень сильно переоценили умственные способностей троллей и их способности придумать хоть какую-то, пусть даже самую захудалую тактику. Но ощущение, что кто-то неслышно крадётся за ними по пятам и тяжело смотрит, не отрываясь, в затылок, всё равно не пропало. И к невидимой и бесшумной опасности сзади прибавилась вполне себе материальная, реальная и абсолютно не скрытная опасность спереди.        — А тебе тоже кажется, что за нами кто-то наблюдает сзади? — спросила девушка одними губами, и юноша только кивнул ей.       Очевидно, после такого насыщенного и тяжёлого дня у неё просто сдавали нервы, вот и казалось всякое… Но не могло же показаться одновременно обоим? И почему-то ворчащий на всю пещеру и топчущийся на месте «ходячий жир», от которого одинаково ужасно воняло что при жизни, что после смерти, показался уже вовсе не таким уж и ужасным. Нет, двое искателей приключений трезво оценивали свои скромные силы и такие же способности в случае встречи с ним, но… «жир» по крайней мере был живым и понятным закадычным врагом, который находился на видном месте, пусть и далеко от них — но зато с ним всё было ясно и понятно. От кого-кого, а от него уж точно не стоило ждать никаких сюрпризов. И не потому, что тролль был каким-то честными благородным противником — просто он был примитивен, как… тролль. И уж точно было бы лучше прокрасться мимо него к выходу из пещеры, который был пока не виден, потому что находился за небольшим поворотом среди глыб льда, чем идти обратно через все эти лабиринты, а хуже всего — обернуться и увидеть, кто там крался за ними. Или просто обернуться. «Главное — не оборачивайся! Не оборачивайся, что бы ни случилось!» — казалось, кричал инстинкт самосохранения.       Нелепо и неуклюже подпрыгивающий на одном месте ледяной тролль почему-то казался всё менее и менее опасным.       Молодые люди, прижимаясь к ледяной скале и пытаясь слиться с ней, настолько тихо, насколько возможно и стараясь не дышать, бочком крались к выходу, не спуская с тролля глаз. К счастью, зверюга не замечала их, сосредоточившись на ком-то или чём-то другом; она втягивала носом воздух и рычала так, что ледяные стены дрожали мелкой дрожью. Затем, размахивая длинными руками, зверь с подозрением уставился своими тремя глазами туда, откуда раньше вышли искатели приключений. Странно, но там, позади, было что-то, что явно привлекло его внимание больше, чем двое крадущихся и разве что не ползущих галопом незваных чужаков. Троллю в силу его физического и умственного развития, не было страшно, — было только злобно. Ну, и тот, кто неслышно скрылся за поворотом и стал невидимым и для Свена и Лиры, стал невидимым и для него тоже.       Только у зверя был очень хорошо развитый нюх: к счастью, своего же собственного запаха он или не чувствовал вовсе, — или считал, что для нормального и уважающего себя тролля он пахнет очень даже нормально, а то и привлекательно. Главное — иметь отличный нюх, различающий всех и всё, что не являлось им самим и находилось порой даже на очень большом расстоянии, — какой, впрочем, у ледяного тролля и был. А сейчас какой-то непривычный, раздражающий и чужой запах, принадлежащий кому-то одному и не похожий ни на какой другой, уже известный зверю, снова удалялся, и тролль успокоился. Ледяные тролли сами по себе звери не особо любознательные, не любящие заводить новые знакомства, а также не жалующие всякого рода межвидовые дружественные связи, которые они безо всяких колебаний относили к опасным и вредным предрассудкам.       Когда уже около самого выхода к долгожданной свободе двое путешественников обернулись, они увидели, что сзади, оказывается, никого не было; убедившийся в том же самом ледяной тролль успокоился, не найдя никого, и с ворчанием медленно вернулся на своё место.       Снаружи было солнечно, свежо и как-то по-весеннему тепло; и даже не верилось, что всё это — встреча с драконом, блуждания в подземельях и ощущение какой-то невидимой, скрытой, но явной опасности, крадущейся сзади, было ещё сегодня — и совсем недавно. Неподалёку виднелся лес, — очевидно, уже другой, а не тот, в котором двое искателей приключений провели ночь перед этим, — и где-то вдалеке возвышались горы.       Идиллию прервал знакомый стук, перемешанный с глухим протяжным звуком, как от согнутых веток, а затем в Лиру с коротким сухим треском полетела молния. К счастью для бретонки, неизвестный маг промахнулся, но кто и откуда запустил в неё заклинанием — девушка не могла понять. Зато понял Свен.        — Я тебя убью и похороню! — крикнул норд, совершенно не беспокоясь о тролле в пещере, и в два прыжка набросился на скелета-мага, стоявшего посреди какого-то круга камней.       Неупокоенный только и успел, что развернуться к настырному норду, когда его череп разлетелся на десятки осколков от молодецкого удара обухом, а затем остальные кости, мигом лишившись магической опоры, попадали на землю и покатились в разные стороны.        — Спасибо, Свен — Лира легко улыбнулась, — только я не уверена, что хоронить его сейчас будет хорошей идеей. И тем более, я не знаю, как ты собирался его убить.        — Как его убить? — норд не понял смысл вопроса — Приложил обухом по черепу, он и разлетелся, всего-то!       Свен был абсолютно уверен, что вопрос его спутницы был довольно глупым и очевидным, но чародейка заметила одну деталь, которая в этом контексте оказалась настолько забавной, что девушка теперь громко и от всей души хохотала, держась за живот от смеха.        — Свен, ты не понял? — сквозь хохот спросила девушка — Это ведь скелет, он уже умер!.. И ты собрался опять его убить… такой целеустремлённый бард, как ты, беднягу и в посмертии достать пообещал…       Свен тоже понял юмор и издал несколько сдержанных смешков.        — А ещё, раз уж он стал скелетом, наверное, его когда-то похоронили, и он не так давно сам вылез, сначала он как-то сумел отхорониться, а ты решил навести порядок и похоронить его обратно. А что? Умер и даже скелетом стал — пусть лежит и никуда не лезет. — добавила Лира, прекращая смеяться — А сюда мы потом вернёмся, отомстим тому ледяному троллю, но я всё равно думаю, что оставаться здесь небезопасно. Посмотри вон туда, налево.       Свен пригляделся и увидел внизу, в осенних сумерках светящуюся ярким потусторонним синеватым светом фигуру какого-то норда при оружии, который прогуливался по крыше давно заброшенной нордской постройки.        — Храни нас Стендарр, это же привидение! — испуганно объявил юноша, пока Лира собирала цветки паслёна.       Может, ему бы тоже стало смешно из-за того, что он пообещал скелету, как и его спутнице, — но он просто не успел вникнуть в комизм ситуации, а потом, когда он увидел призраков, спокойно разгуливающих средь бела дня по открытому пространству, будто так и надо, ему как-то резко и внезапно стало не до смеха. Да и призраки сами по себе никогда не были особенно весёлыми, дружелюбными и комичными, и те, которых увидел норд, явно были из их числа.        — Теперь мы должны прокрасться и мимо них тоже… — кивнула бретонка, пригибаясь и осторожно подходя к каменной лестнице — единственному пути от пещеры к подножию горы.       Спустившись на крышу и дождавшись, когда призраки отойдут достаточно далеко, Лира и Свен, не сговариваясь, вскочили и бегом помчались по давно сухому акведуку, по которому, раньше, текла вода с какого-то давно пересохшего ручья. И хотя Лире казалось, что она преодолела этот путь с тишиной и грацией бронированного мамонта с барабанщиком на спине, никто за ними не погнался. Бретонка не была уверена, что призраков получится одолеть силой обычного оружия, а проверять, насколько эффективна против них магия, совершенно не хотелось. После такого насыщенного дня её любопытство как-то резко поубавилось, и не хотелось ни проверять, ни узнавать ровным счётом ничего. Оставалась только надежда на то, что эти призраки, кем бы они ни были, всё-таки предпочитали заниматься своими призрачными делами и не особенно горели желанием уделять внимание случайно проходящим мимо живым.       Ближе к концу акведука Свен резко остановился, и Лира чуть не влетела в него со спины, но, к счастью, тоже успела вовремя затормозить. Осторожно высунувшись из-за широкой спины своего спутника, девушка поняла причину остановки: обрыв, пускай и невысокий.        — Мне это совсем не нравится, — тревожным и немного испуганным голосом поделился мыслями бард, — куда нам теперь?       Девушка осторожно заглянула за край обрыва — он оказался куда ниже, чем она думала, не больше десяти футов. Прыгать с вершины было бы небезопасно, а вот если свеситься с краю.       «Во имя Девяти… — подумала девушка, которой пердался страх её спутника — Оказывается, мы всё это время на такой высоте бегали, да ещё по узкому жёлобу… А перил здесь нет, да и быть не должно: кем вообще нужно быть, чтобы в акведуках вдоль жёлобов для воды перила ставить? Разве здесь кто-то должен был ходить? Разумеется, никто… кроме нас двоих».        — Может, попробуем свеситься с края обрыва и спрыгнуть? — предложила бретонка, — на вид там невысоко.        — Шутишь? С такой высоты запросто можно сломать ногу, если неудачно приземлиться! Нет, Лира, я на такое не пойду, давай искать другой способ.       Тем временем призрак, проверив другой угол крыши, развернулся и медленно пошёл в сторону искателей приключений. Темнота, конечно, немного скрывала незваных гостей, но было лишь вопросом времени, когда Лиру и Свена обнаружат. И то, куда именно шёл дух, и Довакин, и её спутник прекрасно видели.        — Нет времени, лезь быстрее! — скомандовала бретонка, ложась на землю и хватаясь за какие-то корни.       Свен помедлил несколько секунд, наблюдая за своей спутницей и едва сдерживая улыбку от приятного вида, забыл про опасность и вновь любовался тем же, что он похвалил на Ветреном пике, но оклик спутницы, которая довольно быстро доползла и боязливо повисла над обрывом, сразу привёл норда в чувство. Сказалось беспокойство за свою спутницу — и собственно небольшой, но всё-таки имеющийся страх перед высотой.       Висеть на корнях оказалось тяжелее, чем бретонка думала. Рюкзак тянул её вниз, а руки начинали предательски болеть, и, когда Свен расположился рядом с ней, девушка наконец вздохнула с облегчением: можно было прыгать.        — Свен, до земли недалеко, бояться нечего. — проинструктировала его чародейка, и, дождавшись слегка нервного кивка, продолжила — Отпускай на счёт «три». Раз, два…       Не дождавшись числа «Три», Свен уверенно разжал руки и приземлился на траву. Падение вышло не самым удачным: из-за веса рюкзака, сместившего центр тяжести, юноша плюхнулся на пятую точку, но отделался только парой синяков.        — Я в порядке, давай теперь ты! — позвал Лиру бард, — тут и правда невысоко!        — Сейчас! — крикнула Лира в ответ, перехватывая корень поудобнее. Только перед самым прыжком она заметила, что вместо травы она приземлится на какой-то валун, и такая перспектива её совсем не обрадовала.       Наконец, бретонка разжала руки, и после недолгого, пугающего и необычного чувства свободного падения… упала прямо на Свена, сбив уже начинавшего подниматься барда с ног.       «Спасибо хоть, что не на руки» — подумала Лира, поняв, как именно и куда она свалилась, — «хотя так было бы приятнее, наверно. Интересно, когда тебя носят на руках, оно ощущается так же свободно и легко, как сейчас, когда я летела вниз? Но ещё интереснее другой вопрос — кто меня так понесёт?»        — Интересно, это у тебя рюкзак так серьёзно забит или… неважно. — Свен понял, что чуть не сморозил глупость, — давай поднимемся и уйдём отсюда, пока призраки нас не нашли.        — Ну вот, Свен, ты этой фразой всю красоту испортил, — пошутила Лира, — и потом, я не жаловалась, когда ты упал на меня в Логове Плута.       Блуждая среди скал при свете единственного факела Свена и пытаясь ориентироваться хоть по каким-то видным в надвигающейся ночи природным и искусственным структурам, искатели приключений вышли на узкую тропинку, петляющую среди скал и уводящую их прочь от обители призраков. Лира отметила это место на карте, как и пещеру со знакомым ледяным троллем, но только чтобы держаться от обоих мест как можно дальше.        — Подожди, Свен, кажется, я знаю, где мы оказались, — сообщила Лира так, будто совершила научное открытие, — это же то самое место, где мы вчера пересекли реку! Давай снова тут остановимся.        — Мне нравится эта идея, — кивнул норд, втыкая факел в землю неподалёку от того места, где он планировал развести костёр, — тем более, я припас нам говядину на ужин и дрова для костра.       Вопреки своим привычкам, Лире сейчас совершенно не хотелось даже мыться — она слишком устала от всех этих лазаний по горам, битвам с драконами и пряток от троллей и призраков, что ей хотелось только сесть, а ещё лучше — лечь куда-нибудь и отдыхать, пока измотанные разум и тело не восстановят свои силы. Свен, судя по всему, ощущал себя несколько менее уставшим, но тоже с удовольствием пристроился бы рядом.       Девушке казалось, что она просто присела на минутку после того, как привычно разожгла костёр, — вернее, только часть их будущего костра, хворост для которого Свен решил собрать сам, видя, что бретонка сильно устала, — и тут же провалилась в сон, не слыша, как бард принёс ещё хворост, найденный в леске неподалёку, как он устраивал им уютное место для ночлега и как приготовил ужин. Проснувшись, она не сразу поняла, где они находятся и какое собственно было время суток, — раннее утро или глубокая ночь.        — Я нам уже ужин приготовил, ждал, когда ты проснёшься, но ты, похоже, просыпаться не думала. И к тому же ты уснула прямо на земле, даже пока я устрою нам лежанки, не дождалась.       Потягиваясь и чувствуя, как затекло всё тело от неудобного сна в полусидячем положении, девушка наконец открыла глаза. Пока она спала полусидя и прислонившись спиной к какому-то поваленному дереву, она пригрелась, и теперь сразу после пробуждения было холодно, — гораздо холоднее, чем когда они снова вышли к месту их предыдущей стоянки. То ли из-за кратковременного сна в одежде, то ли из-за близости реки, одежда казалось какая-то влажная, и на коже чувствовалась лёгкая испарина.       «Ничего, всё равно завтра утром мыться и стирать», — подумала девушка, выползая из своего случайного «ночлега» и пытаясь встать на ноги. Получилось это не с первой попытки, — сказался кратковременным и прерванный сон в неудобном положении.       Было уже поздно, небо было затянуто тучами, сквозь которые таинственным светом пробивались огромный загадочно светящий Массер и яркая, как звёздочка, маленькая Секунда. Из темноты, которую не мог разогнать ярко горевший костёр, доносился запах речной свежести и слышалось тихое убаюкивающее журчание реки.       Ужинали молча, изредка переговариваясь о чём-то незначительном. Ноги гудели, отдыхая после долгого беспокойного дня, а тело постепенно забывало тяжесть рюкзаков, длительного перехода и боя с «неучтённым» драконом. Ночная прохлада и речная свежесть пахли даже несмотря на осень летом и цветами. Очевидно, где-то неподалёку росли цветы, но сейчас было даже не до этого; к тому же, в такую темень, и без факела всё равно мало что можно было найти.        — Хорошо как… — задумчиво сказал Свен, глядя на ночные светила. — Завтра пойдём дальше, как только отдохнём. И помоемся, разумеется.        — Отличная идея. — ответила Лира, допивая чай. Ей показалось, что от одного только слова «пойдём она снова почувствовала, как болят ноги, и лямки тяжёлого рюкзака врезаются в плечи — Мне кажется, я сейчас даже до воды не дойду, не то, чтобы мыться; а если бы меня кто донёс до реки и в воду бросил, я бы прямо там и уснула, не стала бы даже выбираться на берег.        — Я слышал, будто есть такое зачарование, с которым можно дышать под водой. — поделился с девушкой Свен, скрывая зевок, — только спать в воде я тебе всё-таки не советую.        — Я лучше до лежанки доползу, так лучше и удобнее. — ответила Лира, устраиваясь под навесом, сделанным из веток и уложенных шалашом — Ты так уютно всё устроил, так что мы в любом случае не будем спать под открытым небом. А отсюда звёзды видно…        — И вдвойне приятно, что ты уже не спрашиваешь, зачем я говорю про уют, когда мы спим в одном шалаше, — добавил Свен, припоминая, как Лира отреагировала на его слова тогда, в «Гарцующей кобыле».        — Это потому что у нас спальник не на двоих, — пошутила девушка в ответ, пока залезала в спальный мешок, — спокойной ночи, Свен.        — Спокойной ночи, Лира… — усталым, но довольным голосом сказал бард, забираясь в другой спальник следом за своей спутницей.