Подарок недовольным

Проснулся я от топота… чуть не сказал «копыт». Ног, конечно, причём самых разномастных. К моей «спальне» явно двигалась немаленькая толпа, а я, как на грех, во сне потерял форму и даже потёк на стол. Второй раз в жизни задаюсь вопросом — что же я всё-таки такое? Стоит чуть отвлечься, как начинаю напоминать жертву того инструмента, чей боевой стиль был мною так любим. Примерно предполагая, кто заявился на огонёк, я поступил по примеру робота из второго «Терминатора» — «капнул» вниз и растёкся по столешнице, постаравшись повторить каждый лакированный сучок и стать тише воды, ниже травы. Откуда-то я просто знал, что получится. Вот будет потеха, когда я выскочу перед самым носом у смертных, как таракан из-за плинтуса… Стоп! Как я их только что назвал?! Додумать я не успел — покорёженная дверь грохнулась на пол, явив моему взору Верховного мага Шумера. Харя у того была настолько злобная, что смиренный брат Фома утёр бы слюнки зависти. Вслед за ним — два неотъемлемых приложения к имиджу, лысый негр и ученица китайского производства. Седой старик с шикарными усами, которого я видел ещё когда впервые явился в Промонцери Царука; укутанная в серебристый металл фигура, в которой я распознал Генерала каабарского Ордена паладинов; невысокий горестно вздыхающий старичок; мужик, до жути похожий на Ярмольника в сером плаще, и под руку с ним — быстроглазая остроносая дама в красном. Шапочно знакомые мне краснокожий парень и горбоносый амбал — встречались на коцебу, когда у миледи хватило совести послать меня в качестве гонца. Эти двое единственные остались стоять, когда все остальные расселись в кресла — очевидно, согласно статусу. Дама в красном, явно робея, уселась на подлокотник кресла «Ярмольника». Повисела давящая тишина.  — Ну и? — первой нарушила её мисс… Ли, кажется. — Где останки нашего мистера Перебить? Только не говорите, что фанаты украли, чтобы пустить с аукциона!  — Его нет, — пробормотал Креол голосом Винни-Пуха, указывающего знакомому ишаку на отсутствие хвоста. — Чрево Тиамат, его трупа нет!  — Это констатация очевидного факта, как сказал бы двенадцатый в нашем Совете… — без улыбки произнёс негр. — Брат, он точно у тебя там?  — Там, там… — серые глаза шумерского маньяка сердито вперились в навершие висящего рядышком посоха. — Я своими руками расплавлю эту палку, если она мне солжёт, но она не лжёт! Он мой!  — Значит, мы должны своими руками расплавить свои глаза, потому что тогда лгут они, — жёстко сказал «Ярмольник». — Мы все видели, как тело ожило и втягивалось внутрь, что уже противоречит тому, что мы видели до этого. Теперь мы ещё и не можем его найти… гниль не в счёт.  — Да, гниль придётся вычищать долго… — покивала Ванесса. — Но ты же будешь его ещё искать?  — А зачем «его» искать? Я угадал — когда я поднялся из столешницы в своём привычном шестируком облике, собравшиеся вокруг стола крепко охренели. Дама в красном взвизгнула, и её пальцы заискрились молниями; «Ярмольник» вскочил, заслоняя её собой. Две катаны, кавалерийский палаш и сияющий белым меч одновременно покинули ножны; хрустнули костяшки эбеновых пальцев, восточные глаза прищурились, беря меня на мушку. Креол, подскочивший первым и таки упавший, матюгнулся на родном языке и мгновенно оказался на ногах.  — Третьим будешь? — жизнерадостно стросил он.  — В смысле? — кажется, я даже почесал в затылке.  — Два архидемона у меня здесь уже заточены. Третьим будешь? Чщих. Уже второй раз адамантовое лезвие протыкает меня, а губы треклятого архимага кривятся, повелевая… хрен знает что, но точно ничего хорошего. Вот только происходит это так медленно… почему я стою, как дурак, и не пользуюсь этим?  — Ой, какая палочка! Чур, моя! — радостно воскликнул я, делая шаг назад. Креол глупо заморгал, глядя на пустые руки. А я невозмутимо извлёк посох из грудины и задумчиво перебросил с руки на руку. Ощущение, как от свежесорванного огурца — вроде и колется, но как-то вяло, без огонька, до кактуса далековато. А все собравшиеся смотрят на меня, как на талиба. Нехреновая, однако, штучка попала ко мне в руки…  — Отдай, — сдавленно прорычал Креол. Я прямо-таки вижу, как он — возможно, впервые в жизни, — понимает, сколько вреда можно огрести, если нахамить.  — Может, тебе дать ещё ключ от квартиры, где деньги лежат? — вежливо поинтересовался я, заглядывая в навершие. Оттуда словно пыхнуло пламенем, и я даже отмахнулся…, но понял, что это всего лишь отражение в обсидиановом шаре. Или изображение? Багровокожий здоровяк пышет жаром и ярится. Щуплый крысоватый мужичонка трусливо забился в уголок. Серокожая девушка модельной внешности страдальчески заламывает руки. Ещё одна серокожая беззвучно визжит, требуя… да пёс её знает, не слышно ведь, но разоряется она явно давненько. Оба-на, знакомое лицо! Пазузу. Пазузу сидит на заднице, точно медведь, наловивший форели, и, судя по задранной морде, воет. По губам я не читаю, да и хрен что прочтёшь по этому совиному клюву, но «Выпусти! Выпусти!» угадывается без труда. Вот, значит, куда утекла моя шкатулочка… А это ещё что за хрень? Это… это я, что ли? Нет, не я. Хотя выглядит похоже, как две капли — точно те же легионы органов. Я сразу тремя руками схватился за голову. Нъярлатхотеп! Точно, Нъярлатхотеп. Единственный в Лэнге, кто способен обойти строгую таможню в виде печатей Мардука самовольно, пусть и ненадолго. Сергей Лавров Лэнга, которому демоны обязаны всеми немногочисленными успехами за последние тысячелетия. Самый адекватный из «кабинета министров» Йог-Сотхотха и даже где-то человечный. Говорят, это потому, что он был некогда Тварью, и одним из «ингридиентов» при его создании послужил чуть ли не архимаг. Хотя, должно быть, враки. Но однако… Мощную же вундервафлю выплавил Креол, если там без особого напряга посиживают целых два архидемона Лэнга! А судя по тому, как он хорохорится, это тоже не предел. Даже жутковато становится держать в руках этот посох… в навершии как раз промелькнуло последнее лицо. Донельзя презрительное, белокурое и остроухое. Я аж пожалел, что не видел своими глазами встречу Креола с Джемуланом. В конкурсе мудаков они явно раскололи бы фанатский лагерь на две непримиримые группы…  — Отдай, — повторил Креол. Морда чёрная, как чугунок. Архимаг чуть руками себе рот не затыкает — понимает, что покуда посох в моих царапках, игра идёт по моим правилам. Честно вам скажу, такой соблазн переломить хренову палку о колено… Но тут мне вспомнилась эта шумерская харя, безапелляционно называющая меня демоном. «Не дождётесь!» — мысленно показал кукиш я, невозмутимо отвернулся и спустился со стола.  — Не отдам. Ты же меня убьёшь.  — Ну так будь первым, — проворчал Креол, как собака на сене.  — Не хочу. Вот тут на лице Креола, да и многих прочих, отразился настоящий когнитивный диссонанс. А вот в сухих, точно неживых, глазах усача блеснула искорка одобрения. Да и мисс Ли чуть опустила пистолет.  — Тогда проваливай, — со скрежетом зубовным пошёл на компромисс Креол. — Ты же умеешь перемещаться между мирами, какого Хубура тебе ещё здесь надо?!  — Перемещалка сломалась. Немного подумав, я выбросил хренову палку в окошко. Думать мешает.  — Дорогой, а ты не можешь сам его отправить, куда надо? — внесла рацпредложение мисс Ли. — Пусть вон Хуби за Камнем Врат сгоняет…  — Кхм… — осторожно заметил я под лютым взглядом Креола. — Вот им бы я на вашем месте пользоваться поостерёгся…  — Что? — нахмурился архимаг. Кажется, ото всех этих перепетий у него начинает болеть голова. Впрочем, его физия стала ещё недоуменнее, когда я, скучающе опершись на стенку, рассказал, что слышал о камне Врат от Йог-Сотхотха и его Эмблем. Креол несколько раз перевёл взгляд с меня на потолок, явно уносясь мыслями к коцебу. Судя по всему, он даже ожидал подляны — и именно поэтому не мог в неё поверить.  — А знаете, ваше колдунство, — неожиданно прервал паузу усач, — мне это страховидло куда как по душе! Благородства не чурается — по-нашему это! Может, оставим хлопца на племя? Нешто ещё одно чудо в нашем деле не сгодится?  — Где твоё старое тело? — внезапно спросил Креол, до чего-то всё же додумавшийся. — И что с «Банкой Скорпионов»? Я мысленно поаплодировал этому допотопному Холмсу и вкратце обрисовал историю последних нескольких часов. Креол выслушал очень внимательно.  — Шамшуддин, — велел он, когда я замолчал, — покажи ему дорогу в тринадцатый гимнасий. И стереги, пока не найду время с ним разобраться. Если переступит порог — сотри в порошок. Ладно, не привыкать мне быть пленником. Я даже первый шагнул к двери и приоткрыл её для своего конвоира. Какой-то, знаете, пофигизм накатил. Надоело отбиваться от смертных — всё равно что мух пылесосом разгонять. Вот! Вот опять приходит на ум это слово! Ладно, по дороге обдумаем, что к чему…  — Показывайте дорогу, товарищ Мандела, — прохрипел я, придерживая перед Шамшуддином дверь.  — А кофе? — спросил он перед тем, как та захлопнулась за нами.  — Кофе будет.