Пропасть между нами

Мариан только что закончила выплачивать ежемесячное пособие дяде Гамлену и возвращалась через рынок Нижнего города, когда увидела бечёвку, вьющуюся между прилавками торговцев. Хотя она часто слышала, как Варрик поддразнивал Мерриль по поводу того, что она часто теряется и ей нужен кусок верёвки, чтобы добраться домой, она всегда считала, что это ещё одно из его диких преувеличений. Забавляясь возможностью того, что она сможет выследить эльфа по всему Нижнему городу, Мариан пошла туда, куда вела бечёвка, гоняясь за ней вверх и вниз по улицам, пока не увидела знакомую беспризорную фигуру, бродившую по окраинам Литейной. Было тревожно видеть эльфа в этом конце квартала, так близко от того места, где они обнаружили отрубленную руку женщины в одном из литейных цехов. Не то чтобы она была по-настоящему удивлена безразличием Мерриль к опасности — в конце концов, девушка без колебаний использовала магию крови и общалась с демонами. — Мерриль! Что ты делаешь? Эльфийка обернулась, моргая своими большими мечтательными глазами. Увидев Мариан, она улыбнулась, всё ещё выглядя немного ошеломленной. — О-о-о, эй, привет, Хоук! Какое забавное совпадение встретить тебя в этом замечательном большом городе. — Вовсе не совпадение. — Мариан наклонилась и подобрала с земли бечёвку. — Я просто шла за тобой по пятам. — Ах да. Это идея Варрика. Я продолжаю везде теряться. Мне это больше не так сильно нужно. Только когда я покидаю эльфинаж. — Есть ли причина, по которой ты так близко подходишь к Литейной? Не думаю, что мне нравится, что ты проводишь здесь время. — Мариан подумала о встрече с Эмериком, которую она всё откладывала, решив повидаться с ним прямо сейчас. Она не собиралась упускать предполагаемого убийцу только потому, что ей не нравилось отправляться в Казематы. — Я прихожу сюда нечасто, — сказала Мерриль. — Я подумала, что стоит осмотреться. Из-за полосатых кошек. — И зачем тебе это делать? Мариан уже подозревала причину, и она подумала, что со стороны Мерриль было очень мило проявлять такое внимание к Андерсу, когда он всегда подшучивал над ней из-за её магических пристрастий. Хотя Мариан разделяла его презрение к магии крови, она не могла не чувствовать в себе заботу об эльфийской девушке. Она подумала, что было бы более продуктивно давать ей советы, а не просто ругать её. — На днях Андерс сделал мне припарку, и я подумала, что, возможно, найду для него милую маленькую киску. Мариан начала хихикать. Мерриль выглядела совершенно сбитой с толку. — Что? Я сказала что-то смешное? Замешательство эльфийки делало всё только забавнее. Мариан пришлось остановиться на полушаге и наклониться, уперев руки в бёдра и тяжело дыша. — Да. Да, смешное. — Это было что-то неприличное, не так ли? Успокоившись, Мариан взяла Мерриль за руку, ведя её обратно к относительно безопасному рынку. — Да. И ты знаешь, Мерриль, я думаю, ты права. Бедняга Андерс, наверное, был бы счастливее, если бы завёл себе маленькую киску. Я просто не уверена, что ты та самая, кто должна дать ему это. — Ты можешь объяснить непристойную часть? — Вот что я тебе скажу. Ты заходишь в «Висельник» и повторяешь то, что сказала, Изабеле. Я думаю, она была бы счастлива наставить тебя на путь истинный. — Хорошо. Что ж, если ты не хочешь рассказывать мне непристойные вещи, тогда я хочу услышать о том, что случилось с Фенрисом. Мариан замерла, её сердце звонко застучало, как холодный медяк, брошенный в чашу нищего. Она не думала, что эта интрижка общеизвестна, но, если Мерриль спрашивала об этом, значит, все остальные в Нижнем городе уже были хорошо знакомы с непристойными подробностями. — Случилось? С Фенрисом? — слабым голосом ответила она. — Что ты имеешь в виду? — Ты не сможешь обмануть меня, Хоук. Я имею в виду все эти поцелуи у стены! А потом снова поцелуи у входной двери, по всей видимости, потому, что ей было одиноко. А потом вы вдвоём вошли в дом, и он не выходил до следующего утра. Мариан стиснула зубы, пытаясь решить, сколькими различными способами она убьёт Варрика, когда увидит его в следующий раз. Проклятый гном и его так называемая «шпионская сеть», которая на самом деле была просто бандой старых сплетников-пьяниц и торговок рыбой из Нижнего города. Неужели им действительно нечем было заняться, кроме как следить за её домом и сообщать о её ночных похождениях? Кроме того, они даже не всё увидели. Сначала они целовались у стены, потом у двери, потом у стены внутри дома — её ногти отодрали часть старых обоев, — затем они остановились на полпути вверх по лестнице, и в итоге она изо всех сил вцепилась в перила. Это был очень неуклюжий, окольный путь к её спальне, и Фенрис чуть не сбил фамильный герб, прежде чем ей удалось найти дверную ручку и открыть дверь комнаты. Если уж шпионам так хочется рассказывать истории когда попало, она хотела бы, чтобы — пресвятая пылающая задница Андрасте! — они рассказывали эти истории должным образом. — Ах, да. Ты поймала меня, Мерриль. Снова потерпела неудачу. — Итак? Теперь ты счастлива? Я думаю, он был привязан к тебе какое-то время, и это странно видеть, потому что он всегда такой ужасно злой и суровый. Как ты думаешь, теперь ему будет лучше? Мариан покачала головой. — Эм, не рассчитывай на это. Мы… не вместе. — Оу. Мне жаль. Я не знала. — Всё в порядке. Меня это устраивает. Мы всё ещё друзья. Просто может быть немного… неловко какое-то время было. — Однажды со мной такое случилось, — сказала Мерриль. — Я немного подвыпила и кончилось всё тем, что целовалась с пьяным мужчиной в углу. Мариан сделала паузу, вспоминая список пьяных мужчин, которые слонялись по углам в «Висельнике». Это был длинный список. Она решила начать с менее отвратительного кандидата. — Ты имеешь в виду Алистера? Тот, кто продолжает говорить, что он принц? — Да. Мы играли в бутылочку. — Только вы двое? Это, казалось, несколько противоречило духу игры. Мерриль кивнула. — После этого всё стало немного странно. Но я думаю, что сейчас он совсем забыл об этом. Так что всё нормально. Мариан не была уверена, что думать об этом сравнении. Однако, если уж Мерриль нужно было целоваться с одним из разнообразных пьяных подонков «Висельника», она испытывала некоторое облегчение от того, что это был королевский пьяница, Алистер. По крайней мере, он хотя бы имел потенциал быть привлекательным, что было намного лучше, чем она могла сказать о Плохом поэте или о том странном бородатом парне, который расхаживал по коридору перед комнатой Варрика, бормоча что-то себе под нос. — Хоук, это правда, что у твоей мамы званый вечер? — спросила Мерриль. — Можно мне прийти? Из-за певучего акцента эльфийки слово «вечер» прозвучало очаровательно, и она выглядела такой воодушевлённой, что Мариан сразу решила, что нет ничего плохого в том, чтобы пригласить ещё одного гостя, которого её мать не одобрила бы. — Конечно, можешь. — О, хорошо. Что люди делают на вечерах? Там будет костер? Мариан выгнула бровь. — В моём доме? Конечно, нет. — Я имела в виду вне дома, — объяснила Мерриль. — Мы могли бы поджарить зефир. Когда в моём клане устраивался праздник, мы разводили костёр, и все рассказывали истории. Там также играла музыка. Это было очень мило. — Мамино представление о вечере, как правило, немного более… формальное. Но там будет музыка, танцы и еда. Ну, по крайней мере, пунш точно организуют. — Путч? Это звучит довольно жестоко. Мариан улыбнулась. Ей нравилось воображение Мерриль, и она ожидала, что мероприятие, которое представляла себе эльфийка, будет определённо более интересным, чем то, которое устраивала её мать. — Жаль тебя разочаровывать, но это гораздо менее интересно, чем кажется. Это просто большая чаша с соком, в котором плавают фрукты. Драк обычно нет — разве что кто-нибудь подмешает в чашу выпивку. Мерриль активно кивала, принимая информацию к сведению. — Это в некотором роде облегчение. Я не думаю, что захотела бы пойти на вечер, где люди просто бьют друг друга по лицу. В «Висельнике» люди, по крайней мере, иногда играют в карты. — Я должна предупредить тебя, это будет немного необычно. Одолжить тебе платье? — спросила Мариан. — У меня есть зелёное, которое, я думаю, тебе превосходно бы подошло. Конечно, тебе, вероятно, пришлось бы пойти к портному и подшить его кое-где, но это довольно быстро исправить. — Это то самое платье, которое Изабела позаимствовала на прошлой неделе? Потому что оно было очень красивое. Мариан пришлось остановиться и подумать, потому что Изабела постоянно рылась в её шкафу и редко утруждала себя тем, чтобы спросить разрешения. Только Создатель знал, как её подруге удалось втиснуть свою массивную грудь в те же лифы, что и она сама, но Мариан подозревала, что для этого потребовалась невероятная решительность и поистине чудесный корсет. — Эм, да? Я думаю, что да. — Тогда да, пожалуйста, — сказала Мерриль. — Это очень волнующе. По-моему, я никогда не надевала платье. В лесу это не очень практично. Рынок Нижнего города был переполнен покупателями и более чем несколькими профессиональными карманниками, большинство из которых Мариан знала по именам и относительному качеству их работы. Заметив прилавок леди Элеганты, они с Мерриль подошли поздороваться. — Добрый день, — сказала Элеганта вкрадчивым голосом. — Как поживаете, сударыня? Мерриль окинула товары проницательным взглядом. — Я в порядке. Ну, в основном. У меня на ноге волдырь. Думаю, так мне и надо, я ведь не ношу обувь. Элеганта кивнула в ответ на самооценку эльфийки, её глаза немного остекленели. Она повернулась и одарила Мариан понимающей улыбкой. — А ты, Хоук…что ж, вряд ли мне нужно спрашивать. Я бы предложила тебе попробовать моё последнее зелье лириума, но, как я слышала, ты уже практически купаешься в нём. — Я сделаю вид, что не слышала этого. — Притворяйся сколько хочешь. Она вздохнула. — Это был Варрик? Это был Варрик, не так ли? — Нет… — Изабела? Элеганта сморщила нос, возмущённо тряхнув светлыми волосами. — Я не общаюсь с этой… женщиной. И я сейчас использую этот термин очень широко. Мариан нахмурилась. Вероятно, это означало, что Изабела флиртовала с мужем Элеганты или, что ещё хуже, что муж Элеганты флиртовал в ответ. Хотелось бы надеяться, что на этом всё и закончилось, но с Ривейни никогда нельзя быть уверенной. Она не очень-то верила в обручальные кольца. — Тогда где ты это услышала? — потребовала она. — В Церкви, если ты можешь в это поверить. Мариан ошеломлённо уставилась на неё. — Дорогой Создатель. Было ли это в проповеди Эльтины? Я что… поучительная история? Элеганта тихо рассмеялась. — Мне не следовало подслушивать, но я присутствовала на утренней молитве со своей свекровью, когда мы услышали, как твой эльфийский «друг» изливал свою душу этому очаровательному церковному брату. Разве они не слышали об исповедальнях в Тевинтере? Ты должна знать, что там было… довольно много людей. Мариан потребовалась вся собранность, чтобы не поёжиться. Её мать стремилась присоединиться к этому чопорному церковному кругу, и все они были бы шокированы, узнав, что старшая дочь Лиандры пожертвовала своей девичьей добродетелью ради эльфийского скваттера, на кого они тратили свободное время, составляя петиции, чтобы выселить его из Верхнего города. Конечно, добродетель Мариан — или, по крайней мере, та, которую они считали «девичьей», — пала задолго до стен Лотеринга благодаря красивому рыцарю из Редклифа и относительному уединению на сеновале вдовы Варлет, но раскрытие этой информации только ухудшило бы ситуацию. Превращение в топливо для сплетен Нижнего города не сулило ничего хорошего для званого вечера, но ничего не оставалось делать, кроме как раздувать скандал. Мариан определённо не собиралась играть роль кающейся грешницы или отвергнутой женщины. Кроме того, несмотря на все неприятности, которые из-за этого возникли, Мариан считала невозможным сожалеть о том, что случилось с Фенрисом. Это было недолгим и похожим на сон, и да, для неё стало шоком, когда он отошёл от её камина, мягко закрыв за собой дверь — на самом деле так осторожно, что в течение нескольких минут она сдерживала слёзы в надежде, что он вернётся. И всё же несколько мучительных часов она чувствовала себя ослепительно живой и блаженно счастливой и воображала, что даже один глоток чего-то столь опьяняющего лучше, чем вообще ничего. Возможно, за такой пыл приходится платить определённую цену, рассудила она. Пламя не может гореть вечно, и в таких случаях, возможно, было бы лучше, добрее, чтобы оно быстро погасло, чем смотреть, как оно тухнет, и видеть, как свеча тает, превращаясь в печальную лужу воска. — Кто ещё знает? — потребовала Мариан. Мерриль перечислила людей на пальцах. — Я. Изабела. Варрик. Авелин. Андерс. И Справедливость. Он считается? И ещё есть мужчина за стойкой, и дама, которая подает напитки Варрику, и… — Другими словами, почти весь ваш круг знакомств, — прервала её Элеганта. — А также некоторые другие люди, которые слышали о твоих подвигах и наслаждаются твоей уникальной… популярностью. Мариан вздохнула. — Что, больше ни у кого в Киркволле нет секса? Элеганта слабо улыбнулась ей. — Больше ни у кого в Киркволле нет такого биографа, как Варрик. Признайся, что довольно творчески подошла к выбору своего партнёра. Эльф и беглый раб… — Бывший раб, — поправила её Мариан. — Фенрис — свободный эльф, и так оно и останется. — Что ж, прости меня. Я случайно задела за живое? — Леди Элеганта бросила на Мерриль заговорщический взгляд, словно намекая, что Мариан сошла с ума. Эльфийка, однако, была погружена в свои мысли и, казалось, не могла понять намёка Элеганты. — Нет. Я знаю, ты бы никогда не снизошла до этого. — Ты же понимаешь, что в Тевинтере твой эльф всё ещё раб по закону. Мариан смерила её холодным взглядом. — О, Элеганта, ты действительно собираешься спорить со мной о семантике? Это кажется до боли ироничным, когда исходит от женщины, которая разгуливает по городу, притворяясь Леди. Если бы Фенрис последовал твоему блестящему примеру, к следующему вторнику он был бы известен как великий герцог Минратоса. — Я замужем. Это делает меня… — Ты замужем за Джоном Элегантом. Он не лорд. Он чёртов парикмахер. Он бреет моего дядю Гамлена! Мерриль захихикала. — Твой дядя бреется? Тогда почему он всегда такой щетинистый? Элеганта поджала губы, её голубые глаза стали ледяными. — Ну, это не так. Ты ужасающе грубое, ненавистное, злобное существо… и даже не думай снова покупать у меня зелья. Ты и все твои остроухие друзья можете идти к чёрту! Мариан хихикнула. — Мы не можем купить твои зелья из эльфийского корня? О, что же нам делать? — Она изобразила огорчение, умоляюще подняв глаза к небесам. — Создатель, сохрани нас, если у нас не будет доступа к твоим чудесным навыкам приготовления трав, ибо мы наверняка умрём в ужасных муках, корчась, проклиная и с пеной у рта… Мерриль посмотрела на неё так, словно она сошла с ума. — Мы можем просто пойти к Солвитусу. У него все равно цены лучше. Мариан вздохнула. Глупышка всегда воспринимала сарказм буквально и считала серьёзные заявления истерически смешными. — Я знаю. Вот почему мне наплевать на покупки у Элеганты. — Оу. Просто у тебя был такой расстроенный голос. Я подумала, может быть, ты забыла. Мариан проводила Мерриль домой, предупредив, чтобы та не бродила по Литейному кварталу. Наконец, когда она убедилась, что её подруга надёжно укрыта в своём убогом арендованном доме в эльфинаже, Мариан отправилась к докам, планируя сесть на лодку, отплывающую в Казематы. Она знала, что обнаружит там Эмерика, расхаживающего по двору и делающего пометки в своём блокноте в ожидании дозы лириума. В свои лучшие дни этот человек был эксцентричным, а в худшие — едва соображал. Она знала, что многие считали его параноиком, а кто-то говорил, что лириум вскружил ему голову, но, по её мнению, если он и был сумасшедшим, то это сумасшествие шло рука об руку с расчётливостью. Она видела кости в литейной и отрубленную руку Нинетт, и теория, которую выдвинули некоторые из стражей, о том, что их просто подобрали старьёвщики, просто не имела смысла. Если повезёт, расследование в отношении главного подозреваемого Эмерика сможет дать ей более точные ответы, иначе ей придётся запереть глупую, безрассудную Мерриль в своём доме и выбросить ключ.