Кровь и память

Зельц завороженно приник к ледяной стене. То, что сначала казалось неопознанными пятнами, на самом деле оказалось людьми, заживо вмурованными в лед. Он не менее часа ходил от стены к стене, рассматривая пленников. Молодые и старые, мужчины и женщины, в дорогих доспехах и в лохмотьях, едва прикрывающих тело... Их было много. Испуга он не чувствовал, да и особого удивления тоже. Почему-то такой способ хранения трофеев очень подходил Эрвэ, отдавая безуминкой. Зельц восхищенно замер перед идеально-гладкой стеной, больше напоминающей стекло. Внутри парила, раскинув руки в стороны, женщина. Совершенной, нечеловеческой красоты. Зельц залюбовался безупречным лицом, рыжими волосами, вьющимися, как пламень. Большие карие глаза с лукавыми золотистыми искорками смотрели в вечность. Он коснулся льда ладонью, словно пытаясь почувствовать несуществующее тепло, и тут же встретился с женщиной взглядом. Ее лицо осталось безмятежно-прекрасным, но взгляд впился в него каленым железом, источая невероятный, запредельный страх и боль. Зельц в ужасе шарахнулся назад, опуская глаза. Они все живые?! Пес исследовал новую территорию. Эрвэ был занят, но иногда поглядывал на него, контролируя. Не стоит бросать питомца одного, по крайней мере, пока он не привыкнет к новой обстановке. Ну вот, сюда, например, ему ходить не стоило... Эрвэ мгновенно телепортировался. Обнял испуганного пса за плечи, увлекая подальше от злополучной стены. Адель метала вслед умоляющие взгляды. Так ей и надо. Глупая, думала, что на него действуют человеческие яды. Хотя, подобралась близко, до боли близко. - Это покусившиеся на мою жизнь. Ну, те из них, кто остался в живых. Зельц удивленно наклонил голову: - Так много?! - он уже успокоился. Не зря же его всю жизнь считают бессердечным. Хотя, хозяину вовсе не обязательно об этом знать. Он ведь всего лишь любит камешки больше, чем бесполезных людей. Зельц замер, вдруг сообразив, что мысленно назвал Эрвэ хозяином. Причем, слово очень привычно легло на язык. Странно это. Внезапно, тонкие руки мага сжались крепче, и пространство вокруг мигнуло. Эрвэ телепортировал их мгновенно, приземлив на огромную пушистую шкуру. - Здесь будет безопаснее, - Эрве растрепал ему волосы, и снова исчез в телепорте. Зельц оглянулся вокруг, уже приготовившись ничему не удивляться, но комната выглядела... безопасно. Почти полная противоположность величественных, холодных залов. Шкура под ногами, напоминающая медвежью, но гораздо больше, камин, обычные масляные светильники на стенах, задрапированных темной тканью. Королевская кровать в углу намекала, что это спальня. Зельц устроился прямо на шкуре, пытаясь разобраться с самим собой. Почему появилось чувство, будто он на своем месте? Почему Эрвэ так заботится об очередной игрушке, видно же, что он к этому не привык? Почему в памяти то и дело всплывают вещи и лица, которых он никогда не видел, но уверен в их существовании? Например, Зельц мог поклясться, что у мага есть практически незаметный шрам на шее, сзади. След почти удачного покушения, еще тогда, когда достаточно сильные маги решались на него нападать. Он просто не мог этого видеть. Никак. Вздохнув, Зельц перевернулся на живот, уложив голову на руки. От переживания и слабости его клонило в сон. Мысль лечь на кровать почему-то показалась едва ли не кощунственной, так что он остался на месте. Длинная шерсть зверя была неожиданно мягкой, но теплой. Несколько минут он рассматривал каждую шерстинку, шевелившуюся от дыхания перед самым лицом, а затем глаза закрылись сами собой. Зельц еще не совсем привык, что видят оба глаза. Он опять почувствовал смутный укол благодарности. Маг ведь сделал это просто так, без малейшей причины. Здравый смысл подсказывал, что это может быть очередной прихотью, вроде: «Питомец должен быть здоровым.» Но, на удивление самого Зельца, в нем начало пробуждаться странное тепло по отношению к Эрвэ. Доверие. Это при том, что доверчивым он никогда в жизни не был. На этой странной мысли Зельц заснул. И снились ему никогда не виденные пейзажи, и бешеный восторг, когда рука идеального, богоподобного Хозяина небрежно треплет по холке. С появлением питомца, Эрвэ задействовал больше силы, чем за последние несколько лет. Он исправил глупость ничтожеств, зовущих себя магами, загнав вызванного демона обратно в преисподнюю, разобрался с численными пленниками, до которых раньше не доходили руки — они могли причинить ослабевшему псу существенный вред. И вот теперь, приходилось работать со временем, то ускоряя его, то заставляя течь медленнее, чтобы успеть справиться со всеми делами, пока пес спит. Да и его самого нужно подлечить, подправить некоторые огрехи, напитать энергией... По отношению к питомцу Эрвэ испытывал только нежность и ласку. Никаких срывов, как с другими. Никакого желания уничтожить, даже для того, чтобы выпустить на свободу запертую, бьющуюся в жилах кровь. Наверное, тогда он был еще достаточно молод и впечатлителен.