Я — твоя смерть

Так странно холодно было просыпаться сегодня. Холодно и липко, несмотря на то, что тело закутано под пушистым одеялом по самую макушку, всё равно белые кости бьёт судорога, всё равно плечи передёргивает раз за разом, а пальцы отбивают дробь по голым бедренным костям. Холодно и противно. До дрожи. Гено сжимает ладони, чтобы унять эту дрожь, стискивает толстые бедренные кости и ползёт пальцами вверх, словно изучая самого себя: странно… подвздошные чистые и сухие, седалищные лишь немного измазаны вязкой эктоплазмой, что выплюнула ночью магия, но он же помнит. Помнит тот раз… неужели, это был кошмар? Неужели Гено сошёл-таки с ума, и теперь Рипер приходит к нему даже во снах… в смысле настолько реалистично приходит — к тому, что редко какую ночь приходилось проспать без жнеца во снах, Гено уже привык. Он часто снился ему, почти всегда. Но не так. Никогда ещё не было так живо. Он положил руку на рёбра, и немного подумав, скользнул ладонью к их краю и внутрь — под свод гнутых дуг — проверить, как там чувствует себя голубое перевёрнутое сердечко, всё ли с ним впорядке, это реальность или всё же жуткий кошмар случился с ним вчера ночью. Гено так надеялся на второе. Вот рука аккуратно коснулась вздрогнувшей влаги, Гено прикусил нижнюю губу от показавшегося таким резким касания — душа была сегодня почему-то действительно очень чувствительна, даже слишком… — К-гэм-м, я, конечно, извиняюсь… но Блуберри уверял меня, что ты, как бы это… нуждаешься в спасении и… Гено аж подпрыгнул в кровати. Подпрыгнул и уронил с себя одеяло на пол. Со стороны пришедшего послышалось тихое «ой», падение чего-то шуршащего следом, а затем Гено додумался наконец, что же не так, запоздало вскрикнул, и наспех принялся натягивать бриджи, потом накинул как-нибудь на себя куртку, схватил футболку в руки и… кинулся к пришедшему, схватил незнакомого монстра за плечи: — Блуберри! Ох, тот маленький скелет всё же поверил мне! О, какое счастье, как же я вам благодарен! Да, да! Да! — он сжал крякнувшего от неожиданности скелета в объятиях. — Нуждаюсь, ещё как нуждаюсь. Ох, только не оставляйте меня тут одного, заберите меня отсюда, быстрее, прошу, только быстрее, иначе… он в любой момент может вернуться, и тогда… — Гено всхлипнул. — Тш-ш-ш, ну-ну, успокойся. Что же ты, — Инк немного опешил от такой на себя реакции. По правде говоря, он совсем не ожидал, что этого странного Санса, живущего на загрузочном экране, действительно нужно спасать. — Успокойся. Кто вернётся? Что случилось? Кто тебе угрожает? — Рипер… — Гено произнёс это имя почти шёпотом, будто боясь, что его услышат и не отпустят, появятся из ниоткуда за спиной, обхватят сзади за подвздошные и не позволят сбежать. — Жнец, это он, он меня н-н… я не могу это сказать, я… — Гено шмыгнул через носовую косточку и вновь обернулся, не выпуская Инка от себя ни на шаг и заглядывая затравленно за плечо. Но Инк больше и не стал ждать, сомневался он раньше или нет, если в глазах этого монстра горит такой испуг — причина для беспокойства есть, и судя по всему, эта причина — Рипер, а значит, надо убираться отсюда, и желательно побыстрее. Он открыл портал и, не разжимая объятий, практически упал в чернильную червоточину, не в состоянии ни шагнуть спокойно, ни оторвать от себя вцепившегося в него практически намертво всхлипывающего скелета. Приземлился на колени уже у себя дома, решив, что маленькому Блу спасённого пока показывать не стоит. Прежде нужно его успокоить и показать Дриму — пусть глянет, может, умудрится чем-нибудь ему помочь или хотя бы что-то понять. Решил и принялся успокаивающе гладить по спине сопящего громко и облегчённо скелета и тихо уверять, что тот уже в безопасности, что ему больше ничего не угрожает, что Инк не позволит его больше обижать. Гено хлюпнул носом ещё несколько раз и вытер покрасневшие глазницы. Душа колотилась в груди в бешеном темпе, а колени дрожали, угрожая подогнуться в любой момент. Возбуждённая эйфория от долгожданного спасения от Рипера отступила, уступая своё место ужасной слабости. Он отцепился от Инка, если он, конечно, правильно расслышал через свои всхлипы имя этого монстра, сжал ватные пальцы в кулаки и осел на пол. Голова закружилась, а картинка перед глазами поплыла и пошла синими пятнами, он булькнул, едва не захлебнувшись хлынувшей через носовое отверстие красной магией, согнулся от накрывшей резкой тошноты, погасил зрачки и обессиленно начал крениться в сторону. На плечи мягкой теплотой лёг плед, а через секунду его уже подхватили сильные и холодные руки. — Р-рипер, н-нет… я не х-хочу, не надо… — пробормотал он, вяло отпихивая от себя холодные кости художника, и Инк поджал губы. Ох, если бы он знал раньше, если бы послушался, если бы поверил Блуберри сразу, а не сопротивлялся те двенадцать часов, возможно, этот Санс, лежащий сейчас на нём без памяти, не был бы в настолько плохом визуально состоянии. Защитник альтернатив встал, поднимая оказавшегося достаточно тяжёлым монстра и перекладывая того с пола на диван, мазнул в воздухе кистью, открывая окошко портала к Дриму, поманил того пальцем и сказал вместо приветствия обеспокоенно: — Может, ты сумеешь ему чем-то помочь, я не могу понять, что с ним, он выглядит плохо, но я не вижу ран. За полминуты к нему в комнату шагнул хмурящийся хранитель позитива: — Кто это? Инк мотнул головой: — Не помню как зовут. Дрим кивнул понятливо, это было привычно, художник всё вечно забывал и имена не были исключением: — Подвинься, дай гляну на него, и рассказывай. Инк отступил в сторону, позволяя Дриму подойти вплотную и наклониться над бесчувственным телом: — Мне о нём вчера вечером рассказал Блу. По его словам, этот монстр просил его о помощи, ну история, честно говоря, была неправдоподобна до жути, и я отнёсся к ней со всем возможным скептицизмом, но ты знаешь Блуберри! Он за двенадцать часов умудрился меня достать до ложных рёбер, и я решил сходить проверить, и вот… что я увидел. Он кинулся на меня с просьбами забрать его оттуда, и он жутко боится… Рипера, я не могу понять, почему. Дрим снял перчатки и положил одну ладонь на щеку, другой сжимая расслабленные пальцы, закрыл глаза — белые фаланги засверкали едва видимыми всполохами золотистого света, после чего он открыл глаза. Зрачки горели беспокойством: — Ставь чайник, Инк, и завари чего-то… успокаивающего. Очень успокаивающего. Он скоро очнётся, и, надеюсь, всё нам расскажет, потому что то, что я увидел в нём… пугает. … Защитник и хранитель Мультиверса сидели тихими хмурыми тучами по обе стороны потупившего взгляд Гено: один жевал задумчиво губы, а второй то и дело поглаживал тыльную сторону его ладони, явно успокаивая всеми возможными способами и посылая волны расслабления и спокойствия. — Поживёшь пока у Блу… — повторил уже, казалось, в третий раз Дрим и сжал сильнее тонкие белые пальцы. — Там тебе будет удобно и безопасно. Солнце, свежий воздух, опять же, спокойствие… Я понимаю, как тебе сейчас, наверное, сложно, но я тебя очень попрошу сейчас успокоиться, ты же знаешь, это неправильно, то, что ты сейчас чувствуешь. Тебе нужно перестать сомневаться и доводить себя, ты не виноват, да и ничего уже не изменишь. Постарайся найти в нынешнем положении плюсы и увидеть будущее, наполненное совсем не принуждением, а любовью, это будет правильнее и полезнее. В твоём положении чрезмерная самокритика противопоказана. Гено нахмурился, пытаясь уловить ход чужой мысли, и не совсем понимая её суть, переспросил, стараясь понять светящего тёплым золотом взгляда монстра: — Каком ещё положении? Положении жертвы насилия, ты имеешь ввиду? Или положении монстра, что потерял навсегда свой дом? Или в каком? Какое положение ты имеешь ввиду? Дрим уставился на него в удивлении и неверии, сглотнул, смерил взглядом постукивающего нервно ногой Инка, и как можно мягче, смотря прямо в глаза обеспокоенному, но ничего не понимающему Гено, произнёс: — Ты носишь в себе новую жизнь, я слышу её биение в тебе, слабое пока, но явно ощутимое. Ты… не знал? Гено вырвал руку из пальцев хранителя позитива и схватился за куртку в районе солнечного сплетения. «Не может быть. Этого… этого просто не может быть. Но как же? Но это же было лишь один раз! Один единственный! Так же не бывает, так же… Я не верю» — он всхлипнул, судорожно и дёргано, прямо там, не прячась и не отворачиваясь, дрожащими руками потянул собачку молнии вниз и нырнул ладонью внутрь клетки рёбер, с болезненным стоном вынул мягкое сердечко наружу и замер на долгую минуту. Грудь его больше не вздымалась в дыхании, а пальцы не дрожали, лишь мелкая пульсация белых практически бесцветных зрачков выдавала в нём присутствие жизни. — Ребёнок… — прошептал он одними губами, и по его подбородку скатилась тонкая красная струйка. — У меня будет… ребёнок. Заваливающееся вперёд тело подхватило сразу две пары рук, Инк и Дрим уложили его снова на мягкой диван и переглянулись между собой грустно и понимающе. — Надо рассказать Блу всю ситуацию, пусть организует ему комнату и надлежащий присмотр, — Инк погладил белую склонённую набок черепушку и лёгким касанием стёр красную жидкость с тонкого подбородка. — Угу, — кивнул Дрим, соглашаясь. — А я, пожалуй, схожу в гости к жнецу. Чувствую, мне просто необходимо с ним поговорить и обсудить несколько очень… очень важных тем… — он поднялся на ноги, взвесил в руках свой посох и открыл портал. — Увидимся. Я приду как только смогу, возможно, даже с виновником или с ответами, ждите меня там. Он махнул на прощание рукой и скрылся в темном провале прохода между мирами. Инк вздохнул тяжело: — Эх, Рипер-Рипер, дурья твоя башка, что же ты… натворил…