Ревнивый блеск в глазах

Мальбонте глубоко вздыхает, пытаясь утихомирить пылающее в теле желание, но, как бы он ни старался, жар всë равно подступает и к щекам и... туда, куда не нужно. А плотно прилегающая к спине рубашка ничуть не помогает, только липнет сильнее, вызывая дискомфорт. Недавний поцелуй горит на покрасневших губах. Он взъерошивает волосы и наконец выходит из класса. Плотно закрывает за собой дверь, прислоняется лбом к прохладному дереву, чтобы остыть. На лице глупая улыбка, которую Мальбонте даже не пытается спрятать. Он рад, что Вики смогла понять его. Что избавила его одними лишь словами от разъедающего чувства вины. А ещё он до безумия хочет её порадовать. Устроить небольшой сюрприз, или подарить что-нибудь. Так ведь поступают мужья со своими жёнами? Цветы. Точно. Она любит сирень. Однажды она сказала ему, что эти кустарники олицетворяют весну. Жизнь и любовь. Он найдёт ей эти цветы и принесёт завтра утром. И возможно, даже поищет конфеты, которые она обожает. Да хоть на землю спустится за ними, но достанет. Вики ему уже не догнать, она давным-давно унеслась куда-то в зал и сейчас хлещет глифт залпом. И лишь бы закусила чем-нибудь. А вот то, что она чувствует дальше, ему совершенно не нравится. И это заставляет насторожиться. Мальбонте хмурится, пытаясь сосредоточиться на связи, но прочная нить, что связывает их души, выскальзывает из его рук. Вики будто испытывает три сердечных приступа одновременно. Её сердце то замедляется до непозволительно медленного ритма, то заходится в пляс, отбивая невероятной скорости такт. Твою мать, во что она снова вляпалась? Встретила Чуму? Войну? Но уж точно не из-за Голода. Оба всадника не раз говорили, что Голод — самый безобидный из всей их семьи. Двуличный и лицемерный, но не такой жестокий, безжалостный ублюдок. Но он явно тоже на что-то способен. А его жену так вообще нельзя никогда оставлять одну. У неё поразительная, особенная способность находить проблемы на ровном месте. Ворвавшись в зал, Мальбонте оглядывает помещение, переполненное разносортными бессмертными. Все одеты во всë слишком яркое и цветастое, чтобы быстро разглядеть среди них Вики. Он пробирается сквозь толпу, оглядывая всех девушек в чёрных платьях. И каждый раз это оказывается не она. Раньше ему не составляло особого труда найти её даже во время жаркого сражения, когда, бывало, даже не знаешь, где свои. А теперь он чувствует её... странно. Не так, как обычно. Он не может точно понять, где именно она сейчас находится. Вики будто и здесь, и не здесь одновременно. Он ощущает её повсюду, словно невидимую дымку, распространяющуюся по воздуху. Их связь угасает? Тухнет, словно огонь, когда все дрова давно сгорели? Или кто-то что-то с ней сотворил? Во всë более нарастающей панике оглядываясь по сторонам, Мальбонте бегает взглядом вокруг. Всеми силами пытается зацепиться за знакомый силуэт, облачённый в элегантное платье. Её здесь нет. Нехорошее предчувствие сковывает его тело. Он застывает посреди зала, совершенно беспомощный в своей тревоге, которая теперь кажется вовсе не безосновательной. Он впервые не знает, что делать и куда идти. И это бессилие разжигает ещё больший страх в груди, что болезненными спазмами скручивает живот. Первым, кто попадается на пути — Астарот. Мальбонте совершенно не церемонясь, хватает его за плечо и разворачивает испуганного метиса к себе. Тот явно предпочёл бы не иметь с ним дело после небольшой предыдущей стычки. — Ты видел Вики? — не переставая смотреть по сторонам, он старается скрыть нотки тревоги в голосе. Сжимает руки в кулаки. Но и это не помогает сосредоточиться. Страх медленно, но верно завладевает его телом. Знает, на что давить, чтобы довести до ещё худшего состояния. — Нет, — Астарот качает головой, тоже начиная выискивать взглядом подругу в толпе, — Уже давно не видел. — Ты её хозяин, чëрт возьми, — Мальбонте борется с желанием грубо встряхнуть парня за плечи, голос срывается на угрожающий рык, — Какого хера ты не знаешь, где она?! Если бы Мальбонте не выглядел настолько встревоженным, близнец-метис явно разозлился бы и ответил пару ласковых, невзирая на превосходство бывшего правителя буквально во всём. Но, признаться, Астарот и сам начал волноваться за Вики. «Сам не уследил за своей женой, а ещё хочешь, чтобы другие следили» — возникает укорительный возглас в голове Мальбонте, от которого он тут же отмахивается, но последняя мысль болезненным эхом отдаётся в сознании, — «Сам и виноват» Мальбонте тут же срывается с места, стремительно направляясь в сторону выхода. Ускоряется, за несколько мгновений пробегает вдоль открытой галереи, с каждой секундой всë слабее ощущая свою связь с Вики. Связь не просто тухнет. Кто-то настойчиво её тушит. Только не это. За столько времени привыкнув к тому, что он всегда знает, где находится Вики, приводит в ужас мысль о том, что он может лишиться этого. Уже лишается. Тормозит на развилке, едва не врезаясь в собственных родителей. Налево или направо? Он прикрывает глаза, пытаясь отрезвить разум, но понимает, что любое мгновение, потраченное на колебания, может стать роковой ошибкой. И это пугает ещё больше. — Бонт? — взволнованная Анабель подходит к нему, собираясь взять за руку, — Что случилось? Мальбонте не успевает ответить. Кидает на неё испуганный взгляд. Чувствует особенно яркий укол боли в голове, будто кто-то немилосердно дёргает его за волосы. Связь ярким всплеском выдаёт направление присутствия Вики лишь на короткое мгновение, но этого достаточно, чтобы он вновь сорвался на бег, полностью проигнорировав собственную мать. Изначально выбрав совершенно неверную сторону, противоположную той, куда убежала Вики, ему приходится подниматься по лестнице на этаж выше. Так быстро, что несколько раз спотыкается на мраморных ступенях, чуть кубарем не скатившись вниз. Он никогда никуда не бежал так. Никогда не торопился насколько сильно. Никогда возможность опоздать не вызывала в нём столько неподдельного ужаса. Не защемляла болезненно сердце, сдавливая его в груди. И не подгоняла словно хлыстом в спину. И Мальбонте несется вперёд, больше не ища её. Воздух обжигает лёгкие, словно огнём. Дыхание сбивается напрочь. Но он не остановится. Сдохнет по дороге, но не остановится. Ноги сами ведут к ней, душа криком тянется без связи. Хочет найти, помочь, защитить. Лишь бы успеть. Он успеет. Он не может не успеть. Не может. Он не простит себя, если не успеет. Никогда. Даже тело бессмертного с трудом выдерживает то расстояние, которое преодолевает Мальбонте за несколько минут. От одного крыла школы в совершенно противоположное. Время, что он потерял, может дорогого стоить. Он согласен на любую цену, если ей не будет жизнь Вики. Он обещал защищать её. Клялся ей перед алтарём. Он не может подвести её. Ещё совсем немного. Всего один коридор и два поворота. Всего несколько десятков метров отделяют его от Вики. Последний рывок, и он спасёт её. Нужно лишь немного поднажать. Ему хватит на это сил. Нестерпимая боль резко пронзает его грудь. Сильная настолько, что Мальбонте едва не падает, хватается за ручку двери, удерживаясь лишь на ней. Ноги подкашиваются. Дыхание перекрывает. Острая, будто что-то раздробило его кости. Её кости. Осознание бросает его в дрожь. Нет. Нет. Нет. Он был совсем близко. Мальбонте борется с бесконечной слабостью, волнами накатывающей на тело. Тяжело сглатывает. Выпрямляется и оставшееся расстояние преодолевает пешком, держась рукой за сердце. Он знает, что там увидит. Ведь он больше не чувствует её. Совсем. Не чувствует второе биение родного сердца в такт со своим. Не чувствует её эмоции так же ярко, как свои. Не слышит в сознании её мысли её прекрасным голосом. Внутри пусто. Пусто настолько, что почти больно. Но это пока. Пока он ещё не увидел её бездыханное тело, лишённое жизни. На этот раз навсегда. Теперь всего пару шагов отделяют его от собственной смерти. Потому что, как только он увидит мёртвой её, он погибнет и сам. Та часть его души, что всего десять минут назад ещё искренне верила в счастье, канет в омут небытия. Вслед за ней. Ещё немного, и он успеет прочувствовать боль. Такую, какую ещё не чувствовал никогда. Он должен умереть вместе с ней. Он хочет увидеть её перед тем, как сам свалится на пол. Он хочет быть с ней, когда жизнь покинет и его тоже. Жили вместе и погибнут тоже вместе. Мальбонте не знает, через сколько минут их связь решит убить его, но он будет рядом с Вики, пока сам не сдохнет. Губы размыкаются в прерывистом выдохе, когда Мальбонте видит её. Его жену. Ту, которую он поклялся защищать. И не защитил. Его любимую. Ту, которой он подарил своë сердце. Его половину. Потому что без неё он — ничто. Она — часть его души. Часть его самого. Потерять её то же, что потерять себя самого. Вики. Его Вики.Та самая, которая принесла ему мороженое после одного-единственного вопроса. Которая поверила ему, когда не верил никто. Это она вытащила его к свету. Показала, что он тоже способен на любовь. И то, что он тоже заслуживает счастья. Его счастье было недолгим. Миг, по сравнению с длиной его жизни. Но это был самый лучший миг. Мальбонте впервые не корит себя за слëзы, что безвольно текут по его щекам. Если бы они ещё могли спасти её... Оказываясь рядом с Вики, он просто падает на колени. Не чувствует боли, что в тот же миг пронзает кости. Потому что эта боль — ничто, по сравнению с тем, что испытывает сердце. Дрожащими пальцами опускает её веки, в последний раз заглянув в голубые глаза, которые узнает из тысячи.

Она сказала, что всë будет хорошо. А потом умерла.

Она ещё тёплая. Если закрыть глаза, можно подумать, что она живая. Что она просто спит. И совсем скоро проснётся, как всегда недовольная, когда её будят. Но она не проснётся. Больше никогда. Мальбонте закричал бы, но голос куда-то пропал. Его крик уже никого не спасёт. Он ничего не говорит ей. Она всë равно не услышит. Хотя ему бы многое хотелось сказать. Например о том, как сильно он её любит. Он бы говорил ей это хоть каждый день, но она не услышит. Какой он был дурак, что раньше не признался ей в этом. Что Вики пришлось буквально вытягивать признание из него. Как он сказал не: «Я люблю тебя», а «Я тоже». Дурак. Дурак. Какой же он дурак. Её кровь давно добралась до его ног. Все штаны уже пропитались ею. А он всë сидит. И смотрит на бледное лицо Вики, что прекрасно даже сейчас. Кончиками пальцев убирает волосы с её лба, что лезут на глаза. Будто они всë ещё могут помешать ей. А он живой. И не чувствует ни слабости, ни ощущения скорой кончины. И по всей видимости, вряд ли умрёт. Война врал им. Играл, словно ребёнок с куклами. А он и рад был поверить всаднику. Скинуть груз ответственности на кого-то другого. Война. Это он виноват. Этот ублюдок создал иллюзию связи. А сам сказал, что один без другого жить не сможет. Бездушная тварь. Мальбонте поднимается с колен. Сжимает челюсть и смотрит взглядом, полным безудержной ненависти. Вики была права, считая, что только его ненависть может убить всадников. Одного из них он уничтожит прямо сейчас. Эта мразь как раз звала его к себе после приёма. Приём ещё не закончен, но Война любит подготавливаться ко всему заранее. Он сейчас точно в своём кабинете. Мальбонте идёт убивать. Ни о каких переговорах не может быть и речи. Чего бы ему ни пытался предложить лживый всадник — он не согласится. Больше никогда. Он всегда был один, навсегда и останется. Ему не нужен никто для полного уничтожения всадников. Они посмели убить ту, что заменяла ему свет. А он привык к справедливости. И они получат в утроенном размере. Его не волнует ни кровь его жены, капающая на пол и оставляющая красные следы от подошвы обуви. Ни покрасневшие от слëз глаза. Ни то, что руки у него в крови. Её крови. Мальбонте одним ударом сносит дверь с петель. Война лишь удивлённо выгибает брови на его выходку. Замечает его вид. Он хмурится, глубоко задумываясь о причине. Но Мальбонте не станет ждать. — Что-то случилось? — спрашивает всадник с совершенно спокойным видом. — Случилось, — Мальбонте рычит в ответ, правый глаз нетерпеливо дëргается, — Вики мертва. — Какая жалость, — Война отпивает глоток вина из бутылки и ставит её на место, — Мне она очень нравилась. Мальбонте срывается. Оказывается за два шага совсем близко. Первый удар приходится в челюсть. Голова всадника безвольной куклой откидывается набок. Второй попадает в висок. И если бы Война был смертным, то смерть настигла бы его сразу. Но он лишь смеётся, сплёвывая кровь на пол. — Лживый ублюдок! — Мальбонте скручивает его и ломает руку. Бьёт мыском ботинка под коленом. Ещё один хруст разрезает комнату, — Ты врал мне. Ты врал ей! Он хватает всадника за волосы и бьёт лицом об угол стола бесчисленное множество раз, пока оно не превращается в сплошное кровавое месиво. Но у него слишком быстра регенерация, чтобы беспокоиться о сохранности физиономии. — Из-за тебя она мертва! — взяв в руки перьевую ручку, Мальбонте со всей силы вонзает её Войне сначала в один глаз, затем в другой. Кровь брызжет на лицо, но ему плевать. Он готов искупаться в крови всадника. — Да плевать я хотел на твою шлюху, — усмехается Война, ничуть не боясь боли, скалит окровавленные зубы в нахальной улыбке, — Тем более, что в последние месяцы она трахалась со мной явно больше, чем с тобой. Мальбонте хватает его за горло и сдавливает с такой силой, что ломает кости. Наслаждается хрипами всадника под собой. Болезненными, тихими. Образовывает сферу тёмной магии и сжигает ему руку чёрным огнём. И вот тогда Война срывается на крик. Но Мальбонте не остановится, пока не уничтожит его. Крепче сжимает шею, пуская и по ней невероятной силы тьму. Той, о которой сам никогда не подозревал. Всадник начинает гореть, с ног огонь чернее ночи поднимается выше и вот уже охватывает оставшуюся руку. Кожа покрывается черной коркой, изнутри подсвечиваясь красным. Начинает трескаться. Ещё немного и эта тварь сдохнет. Мальбонте оттаскивают от него две пары рук. Он рычит, как самый настоящий зверь, вырывается всеми силами, но Чума, что возникает перед ним, по щелчку пальцев ломает ему ноги, ставя на колени. И даже тогда он не успокаивается. Вокруг глаз появляются чёрные вены, руки его тоже покрываются тьмой. Эта сила горит внутри него, царапает кожу, пытаясь вырваться наружу. Он откидывает в стороны Люцифера и Сатану так, что те пробивают собою стены. Грохот падающих кирпичей сопровождается столпом белой пыли от побелки. Чума вонзает кинжал ему в грудь, раздробив рёбра, но Мальбонте лишь кривит брови. Любая физическая боль сейчас для него — ничто. Он вытаскивает клинок, окроплëнный его собственной кровью и со звоном бросает на пол. — Собиралась убить меня этой зубочисткой? — надвигаясь на ничуть не испуганную всадницу, со смешком спрашивает Мальбонте. На губах оскал, что жаждет мести, глаза — горят праведным гневом, который он прежде ещё не испытывал. Ему плевать, кто она. Плевать, что Чума сильнее него. Она встала у него на пути. И теперь тоже умрёт. Он вырвет ей сердце так же, как его вырвали Вики. — О нет, что ты, — Чума первая бросается на него, — Я найду более изощрённый способ для твоего убийства. Мальбонте с успехом отбивает все её удары. И магией и руками. Хватает её за щиколотку, когда всадница пытается пнуть его в живот, и выворачивает до хруста. Но Чума высвобождается из крепкой хватки и одним изящным движением укладывает Мальбонте на лопатки, оказываясь сверху. Кроваво-красные ветви, выросшие из пола, обвивают его конечности, не оставляя попыток вырваться. Она держит его за короткие волосы, заставляя выгнуть шею. — Мне даже жаль тебя, — шепчет всадница ему в лицо, когтистым пальцем вспарывая артерию, — Бьëшься в агонии, переводишь боль в ненависть, но это её не вернёт. Яростно зарычав Мальбонте, вырывается из своеобразных пут, раскрывает крылья, стряхивая с себя ветви. Бросается на Чуму, но не успевает ей ничего сделать; Война, что почти полностью восстановился за это время, оказывается позади метиса и сворачивает ему шею. Отряхивает руки, будто от пыли. — Надо заковать его, пока не очнулся, — всадник поддевает мыском ботинка руку Мальбонте, на которой поблëскивает обручальное кольцо, — Пока ещё чего не наворотил.