Лето. Жаркое солнце с раннего утра всеми силами старается спалить своим теплом землю. Оно отражается на зелёной свежей траве золотистым свечением, на цветущих белых пионах, чей запах распространяется по всему саду, на витражном окне светлого дома, посылая на обои разноцветные огоньки, образовывающие один общий рисунок. Незамысловатый, не имеющий в себе ничего конкретного — просто скопление кусочков стекла. А хотя, нет. Вот получается различить в них две фигуры, обнимающие друг друга словно в последний раз. Мужскую и женскую. Словно они вдвоём против всего мира. История, которая когда-нибудь станет обычной легендой, и её будут рассказывать детям перед сном.
Единственное спасение в столь знойный день — лёгкий ветер, который своими прохладными порывами остужает жар, великодушно подаренный солнцем. На улице необычайно душно. Видимо, скоро будет слепой дождь, потому что туч на небе почти нет. Оно уже шесть лет как приняло привычный голубой оттенок, заместо безжизненного серого.
На террасе, расслабленно развалившись в кресле, сидит мужчина в белом костюме. На вид даже не достигающий сорока, но взгляд карих глаз, что на свету приобретают красный оттенок, глубокий, будто он пережил множество различных жизней и повидал уже всë, что только возможно повидать. Но на маленькую девочку в белом платьице, весело играющую в куклами неподалёку, смотрит с мягким прищуром.
— Смотри, что я сделала, — она подбегает к нему и показывает косу, что заплела одной из кукол. И глядит своими разными глазами. Один из которых голубой, словно небо над головой, другой — карий, почти чёрный.
Мужчина наклоняется к ней и целует в лоб, ласково потрепав тёмные волнистые локоны.
— Красота какая, — он снимает с платья прицепившийся репейник, выкидывает куда-то за пределы террасы, — Научишь потом?
Быстро закивав, девочка убегает обратно, дабы продолжать разыгрывать церемонию чаепития со своими игрушками. И как они только помещаются в маленький рюкзачок размером с две ладошки?
Стоит только маленьким изящным ножкам, обутым в красивые белые туфельки, сбежать по деревянной лестнице террасы и ступить на траву — вода мелкими каплями начинает стучать по крыше. Но её это вовсе не останавливает, а только прибавляет веселья. Она всë прыгает по траве, представляя себя принцессой, пока мелкий моросящий дождь стремительно превращается в самый настоящий ливень.
— Мелисса! — мужчина нехотя встаёт с мягкого кресла, в котором слишком удобно сидеть, чтобы покидать его, но этот строптивый маленький демонëнок, в котором нет ни капли ангельского — а ещё метис называется, — даже и не думает зайти под крышу, — Меня твоя мать прибьёт, если узнает.
Названная Мелиссой продолжает бегать и вскоре наступает в лужу, которая тут же разбрызгивается во все стороны, безоговорочно испачкав белоснежное платье. Она звонко хохочет, взмахивая красными крылышками, но не взлетая. Летать ей нравится на Небесах, на Земле же — вот так вот носиться везде, где только можно. И где нельзя тоже.
— А я хорошо попрошу, и она пощадит тебя!
— Пощадит, конечно, — недовольно шепчет он себе под нос, взъерошивая волосы, — За одно только платье на кол посадит.
Самому высовываться под дождь совершенно не хочется. Поэтому он просто прислоняется плечом к деревянной балке и считает приближение неизбежного конца. Но на тонких губах всë же появляется полуулыбка. Эта девчонка всегда может порадовать его самыми обычными действиями. И почему так происходит?
Потому что сам к ней привязался, как привязался к её матери когда-то, даже несмотря на все свои предыдущие потери? Или потому что эта метиска — и есть само равновесие, и не может даровать ничего, кроме радости и тихого счастья?
Каков бы ни был истинный ответ, разгадка на самом деле и не важна совсем. Ибо его отношение к этой девочке не изменит ничто и никто.
Сложив руки на груди, Война продолжает наблюдать за ней.
Война… Прошло всего ничего, а он уже успел отвыкнуть от этого имени, которым нарёк себя сам ещё несколько тысячелетий назад. Он больше не всадник и не имеет былой силы, но и не тот бессмертный, стремящийся к безграничным знаниям. Не Фатос. В этой, самой мирной своей жизни, и наверняка последней, он выбрал новое —
Марсель. Воин. Хотя он никогда по-настоящему и не воевал в открытую. Всегда был бойцом невидимого фронта.
Фатос был предан своим людям. Война победил собственную семью в долгой войне за справедливость. Марсель же… просто живёт в своём доме посреди одной итальянской деревни и частенько сидит с дочерью своих…
друзей? Да, вероятно, они всë же друзья. Вики же не убила его, когда могла. Значит, не хотела. Тоже привязалась. Но не так, как он сам. Нет, любви, как и влюблённости между ними никогда не было и не будет. Это нечто другое, что он не может понять. Возможно, просто не дано. Да и не пытался он разобраться. Смысла не видел.
Деревянная невысокая калитка открывается с едва различимым сквозь бешеный стук дождя скрипом. Вики, точно такая же промокшая, с прилипшими к лицу волосами, с которых давно смылся тот пепельный блонд, что был с ней весь апокалипсис, заходит во двор, на вид явно чертыхаясь себе под нос из-за ливня. Полы её длинного летнего платья тоже все в грязи.
Мальбонте же, наоборот, вовсе не огорчён из-за непогоды. Совсем не чураясь испачкаться, присаживается на корточки, зовя дочь.
— Лисëнок! — на губах метиса расцветает широкая улыбка, стоит Мелиссе услышать его голос и побежать навстречу. Он ловит её в крепкие объятия и поднимается вместе с ней, удобно устроившейся на мощных руках.
— Ты скоро совсем избалуешь нашу дочь, ты знаешь об этом? — Вики снисходительно, но не без нотки нежности качает головой.
— Да ну? Неужели? — Мальбонте переглядывается с Мелиссой. Он не просто так называет её лисой. В маленькой будущей правительнице Небес слишком много хитрости для её возраста, которую она непременно использует при необходимости. И, на удивление, Мальбонте ведётся на её детские манипуляции больше всех, — Понятия не имею, о чём ты.
— Ну да, ну да, — даже не пытаясь скрыть веселье, Вики сдаётся под общим напором двух метисов, — Понятия он не имеет.
Мелисса, положив подбородок на широкое плечо отца, строит смешные рожицы матери, хлопая большими глазами. Вики ей подражает, ничуть не стесняясь дурачиться перед бывшим всадником апокалипсиса и правителем Небес.
— Она когда-нибудь сама ходить перестанет.
Мальбонте мягко усмехается и гладит Мелиссу через насквозь мокрое платье. Передаёт её в руки своей жены, только чтобы тут же подхватить Вики под колени и лопатки и закружить, вынуждая их разразиться хохотом.
— Не беспокойся, я могу носить вас обеих, когда захотите, — горячие губы целомудренно касаются щеки Вики.
При дочери Мальбонте обычно не позволяет себе чего-то больше лёгкого поцелуя в губы. Зато наедине, когда оба точно знают, что любопытная Мелисса не войдёт в комнату, будучи у кого-то под присмотром… Если быть честной, ноги до сих пор потряхивает после недавнего раунда, из-за чего она собственно и возмущалась при входе, но игриво, поддразнивая его умения. Его страсть, которая не утихает до сих пор и не утихнет уже никогда.
Один только взгляд тёмных глаз вызывает внутри бурю эмоций. А если он из-под ресниц, со слегка расширившимися зрачками, то можно даже пропустить пункт недолгих заигрываний друг с другом.
— Ну всë, отпускай, — Вики отводит глаза в сторону, до сих пор частенько смущаясь под напором мужа.
Чëрт, и когда она стала такой мягкой?
— Я же говорил, что твоя чувствительность не пройдёт после родов, — негромко говорит Мальбонте, услышав её мысли.
Зато хотя бы беспричинная ревность прошла. Вики до сих пор задаётся вопросом, как он остался с ней после всех тех сцен, которые она устраивала ему во время беременности. И не понимает, как у него хватило терпения на всë это. Порой ей даже становится стыдно от воспоминаний тех месяцев. Какой стервой она была…
Когда Мальбонте спускает их с рук, весь его новый, будучи совсем недавно чистым, костюм теперь покрыт грязью и землёй с обуви Мелиссы. Как и платье Вики. Война драматично вздыхает, оглядывая внешний вид этой семейки.
— Значит так: сначала вы все высыхаете, а потом мы едем в торговый центр, — он первым заходит в дом, полностью приняв тот факт, что новый ковёр будет полностью испачкан. И, возможно, выброшен. Как и предыдущий тоже. И ещё один до этого.
— Но я же могу-
Выставленный в предупреждающем жесте указательный палец бывшего всадника вынуждает Вики сразу же замолчать.
— Я обещал вашей дочери сводить её по магазинам. Время пришло.
— На красненькой машинке? — Мелисса отпускает руку Мальбонте и подбегает к Войне, с надеждой заглядывая в засветившиеся азартом рубиновые глаза.
— На красной, — подтверждает он и уводит её вглубь дома.
Мальбонте смотрит им вслед с таким выражением лица, будто его дочь только что предала его. Порой, даже спустя шесть лет после конца света, Вики удивляется, насколько он может быть эмоциональным. И понимает, насколько сильны на самом деле были силки Шепфамалума. Сердце радуется от того, что сейчас с её мужем всë в полном порядке, и единственное, что его может волновать сейчас больше всего на свете — это сбежавшая в соседнюю комнату Мелисса.
— Она только что променяла меня на автомобиль? — нервно усмехнувшись, он
прерывисто выдыхает, рука тянется к голове и взъерошивает мокрые волосы, — Поверить не могу.
— Однажды она променяет тебя на другого мужчину, — Вики едва сдерживает подступающий смех, — Машина — не так уж и плохо.
Смерив её взглядом, говорящим: «И ты туда же», Мальбонте переступает порог.
Уже спустя каких-то полчаса они едут на двух разных машинах, ведь в той «красненькой» машине, оказавшейся гоночным спорткаром, всего два места. Вики пыталась предложить поехать всем вместе на другой, ведь у Войны не меньше четырёх автомобилей, но услышала от него в ответ только: «Дай своей дочери покататься на всемирно признанном произведении искусства, купленном за семьдесят миллионов» Переспорить этих двоих было невозможно.
Вики не решилась уточнять, откуда у Войны такое количество денежных средств. Вероятно, это его ещё один маленький секрет, на вопрос о котором он ответит многозначительной ухмылкой.
Держать в руках руль впервые за шестнадцать лет — довольно странное ощущение. Сейчас она водит намного аккуратнее, чем в тот прошлый роковой раз. Даже несмотря на то, что теперь она бессмертная в том самом совершенном виде, страх во что-нибудь врезаться всё равно остаётся на задворках сознания.
Краем зрения видя ехидное выражение лица Мальбонте, Вики не выдерживает. Она прекрасно осведомлена о том, что он
знает её опасения.
— Ну давай, — остановившись на светофоре, она более расслабленно откидывается в кресле, — Выплесни свой яд.
Когда он молчит в ответ, она, наконец, поворачивается и смотрит на него. Возможно, он теперь так действует на неё, а может дело в небольшом количестве стресса, который даёт о себе знать, но Вики не может сдержать глупую улыбку, когда их взгляды встречаются.
Мальбонте тянется к ней со своего места и покрывает горячими губами в нежных поцелуях её шею. Ощущая, как по спине ползут приятные мурашки, и крепче вцепившись пальцами, что охватывает дрожь, в кожаный руль перед собой, Вики думает, что заслуженная белая полоса наконец-то наступила в их жизни.
***
На удивление, Вики и Мальбонте приезжают к торговому центру даже раньше Войны и Мелиссы. Вероятно, она уговорила его покататься ещё немного вокруг. Уже через пару минут на парковке виднеется знакомый автомобиль, но который проходящие мимо люди смотрят с нескрываемым интересом. Не каждый день встретишь такую в городе.
Мелисса, необученная правильному обращению с машинами, громко хлопает дверцей за собой. Война только грустно вздыхает на её действия и сурово глядит на тех, кто посмел с укором посмотреть на девочку.
Пока Вики с дочерью ходят по различным отделам одежды и бессовестно тратят запасы бывшего всадника с безлимитной карточки, сам Война сидит вместе с Мальбонте в каком-то кафе азиатской кухни внутри центра. Всюду снуют официанты, разнося заказы клиентам, с самой кухни доносится лёгкая ругань — не самое тихое место в мире. В данном случае одному из них это только на руку.
— Так что за книга была в древней библиотеке? — Мальбонте не требуется уточнять ни про библиотеку, ни про саму книгу, всадник и без того всë понимает.
Война задумчиво подцепляет суши деревянными палочками с таким изяществом, будто делает так каждый день.
— Ты решил прождать шесть лет, чтобы спросить меня об этом?
— Когда я спрашивал в первый раз, ты сказал, что ещё не время, — Мальбонте даже не собирается притрагиваться к этому подобию еды, — Я подождал.
— Ну да, — протягивая гласные соглашается он, — Эту книгу создал один мой старый знакомый. Едкий был паренёк. Впрочем, тебе ли не знать, на себе весь его яд прочувствовал.
Война усмехается, когда Мальбонте вопрошающе приподнимает бровь, ожидая объяснений.
— Левиафан, с которым ты столкнулся.
— Не очень-то он похож на паренька.
Всадник снова не может удержаться от ухмылки.
— Раньше он был человеком, однажды ошибся в самой сути, вот и змеем стал. Но в книгах его ошибок нет.
— А что в книгах? — Мальбонте с плохо скрываемой брезгливостью смотрит, как его друг ест сырой кусок рыбы.
— Истина, — взгляд красных глаз на миг становится серьёзным, но только на короткое мгновение, по истечении которого Война снова расслабляется, — Главное, чтобы её содержимое не было связано с теми, кто тебе дорог.
Мальбонте не нравится эта вспышка воспоминаний в его взгляде. Как в глубине загорается что-то древнее, никак не связанное с всадниками апокалипсиса. Нечто иное, что вызывает в нём желание призвать всю свою тьму и стереть это упоминание неизвестности с лица земли. Но он сдерживается. Сжимает губы, смотря, как Мелисса бежит к их столику в новом платье с новой игрушкой-зайцем в руках.
Да, Мальбонте готов сделать что угодно, чтобы никакие книги и истины не были связаны с теми, кого он любит. Что угодно, чтобы просто прожить тихую и счастливую жизнь, как это иногда встречается у людей, реже — у бессмертных, но всë же случается.
Когда-нибудь он снова отправится туда, чтобы снова заглянуть за завесу привычного мира. В неизвестность. Но пока придёт время, пройдут столетия, возможно, даже тысячелетия.
И всë же однажды... Лишь бы оно никогда не наступило.
Конец.
