неЗависимость.

      — Боже, блядь! — вздрогнув, вскрикивает из-за наушников, не понимая, насколько громко.       — Хахаха! Прости, не знал, что ты в наушниках, — Глеб рождает виноватую улыбку.       — Не хотела стоять тут в гробовой тишине совсем одна. А насколько тут можно эту тишину музыкой нарушать - я не знаю.       Друг берёт из пакета коробку сока и сообщает, что сейчас приведёт всех, чтобы ей было комфортнее. Помыв все овощи, поворачивается к большому кухонному столу. Наушники сняла, чтобы снова не оказаться в зоне риска по остановки сердца за счет испуга. И это оказалось стратегически верно. Потому что буквально через минуту, как друг покинул кухню, со стороны входа послышались шаги.       — А ты в этот раз не соврал, действительно метнулся… — прерывает свою речь, подняв взгляд и увидев на входе не Глеба, — Ой, простите, я подумала, что это мой друг вернулся.       В комнату зашел парень в серой кофте с капюшоном на голове. Из-под ткани торчали каштановые кудри, а взгляд был такой, будто он только что проснулся. Аля быстро переводит внимание на ножик в своей руке. Молодой человек же молча шаркает ногами к холодильнику. Невольно косится исподлобья на его спину.       «Какая-то энергетика от тебя тяжёлая, знакомо тяжелая… Ну конечно, знакомая! Ты вспомни, где ты находишься, голова! Сто проц он не первый раз в таком заведение. Интересно, пьет или торчит? Кто почву в детстве помог подготовить: мать или отец? Или они оба свою главную роль в формирование этого сыграли? А вдруг и не они вовсе. А хотя, какая тебе нахрен разница, дуреха?!» — прокручивается в мыслях при взгляде на спину чужака, как вдруг…       — Ссс, ааай! — вопит во весь голос и тут же жмурит глаза.       Внезапный вскрик за спиной побуждает молодого человека обернуться. Перед взором замершая в оцепенении Аля с окровавленной кистью левой руки. Стоит и протяжно стонет, прижимая руку к себе и не пытается ничего предпринять.       — Может тебе под воду руку засунуть? — предлагает, сделав шаг в её сторону.       Кровь тем временем стала течь сильнее.       — Эй, ты слышишь меня? Под воду, говорю, руку засунь! — ещё один шаг.       Приближается уже смелее, потому что понял, что девушка из-за шока не слышит. Тогда решительно обходит стройную фигурку и включает струю максимальной мощности. Аккуратно встав рядом, пытается заглянуть в лицо.       — Давай я пока схожу за кем-нибудь?       Эта фраза будто бы пробудила Алю.       — Что? Нет, никого не надо, всё нормально.       — У тебя уже вся ладонь в крови. Может рану зашить надо. Ну или банально, пластырь там, все дела.       Поворачивается на звук воды и спешно протянула руку под кран.       — Всё окей, не надо никого звать. Сейчас само пройдёт.       Вода очищает руку от крови и тем самым обнажает порез между указательным и большим пальцем левой руки.       — Да ты мышцу порезала походу. Я за врачом.       Но не успевает незнакомец сделать и шагу, как она тормозит его здоровой рукой, вцепившись в рукав.       — Нет, пожалуйста, не надо никого звать. Я правда в порядке. Мышца и сама может затянуться. Я точно знаю, у меня так с ногой в детстве было. Да и это может просто сосуд, а не мышцу даже. Ты можешь идти, спасибо, — только сейчас смотрит на него прямо.       В глазах молодого человека не читается отчаянное беспокойство, но взгляд всё же изменился, стал сосредоточен. Её же взгляд кажется парню потерянным. Видно, что вот-вот расплачется.       — Я не люблю врачей… — хрипит тихо, едва слышимая за шумом воды.       — Руку достань и посмотри, остановилась ли кровь, — отрезает холодно, словно не слышал робкого признания.       Делает, как велено и кровь без промедлений течёт по запястью с прежним напором. Раненная поднимает жалостливый взгляд.       «Лучшая защита - это нападение»,— вычленяет из жизненного опыта Аля.       — Слушай, спасибо за помощь, но я сама решу, что делать дальше. Оставь меня в покое, пожалуйста, — заявила твердо, смотря стеклянными глазами на него.       Парень вздернул бровь вверх, во взгляд возвращается прежняя пустота, как когда только появился в комнате.       — Как скажешь, но постарайся тогда больше не орать так, — разворачивается и, взяв банку энергетика, которую успел ранее достать из холодильника, направляется к выходу.       — В каком это смысле? — внутри стало зарождаться возмущение.       — В прямом. Я так понял, это ты до этого завизжала так, что я аж проснулся.       — Прости, этому тоже есть объяснение… Но я, пожалуй, тебе ничего объяснять не буду. Не беспокойся, дед, шуметь больше никто не будет.       — Заебись, бабка, — бросает язвительный ответ, уже заворачивая с кухни в коридор.       Аля так и остаётся стоять возмущенная, с окровавленным запястьем. Но мысли быстро затмевают варианты спасения своей руки. Благо, именно в этот момент в комнату буквально залетают друзья. Ребята без лишних слов скооперировались и оказали девушке помощь. Про врача даже никто не заикнулся, все всё прекрасно понимали.       Вечер прошел в теплом общение и локальных шутках. Никто не затрагивал события, после которых их друг был госпитализирован в рехаб. Все ещё до приезда решили, что сейчас это не то, что Денису нужно. Он итак всё прекрасно понимал, и друзья знали это наверняка. Поэтому провели время вместе в максимальном нейтралитете и поддержке. Часам к семи вечера стали собираться в дорогу, но машина начала отчаянно сопротивляться, и каждый начал проклинать этот ЯндексДрайв. Пока мужская половина компании решала машинный вопрос, Аля вышла на террасу. Мысль дойти до озера не покидала всё время, проведенное здесь. Обещанный обильный снегопад шёл уже часа полтора. Вокруг благоустроенные тропинки, уютные лавочки - всё это, покрытое уже приличным слоем нового снега, стало поистине сказочным. Фонари вдоль тропинок превращают серебристый отблеск снежинок в золотистый. Аля очень любила смотреть, как падает снег. Зима в целом была её самым любимым временем года. Поэтому без лишних промедлений брела по манящему парку в сторону озера.       Когда деревья стали загораживать вид дома, за спиной, со стороны озера слышатся лай. Буквально через пару мгновений на неё неслась дворняга с высунутым языком. Попытается было ретироваться в сторону, но спрятаться особо было некуда. Поэтому пёс благополучно настигает и пытаться запрыгнуть на руки. Мгновение и Аля валяется в снегу под нападками хвостатого, который стремился облизать подрумяненное лицо.       — Тише ты, хахаха! Полегче! — отмахиваясь, нагребла на себя холодный снег.       Пес приземляется рядом с ней на спину и довольно виляет хвостом.       — Ты тут один и тебе компания для валяния в снегу нужна была? Так ты бы просто попросил. Зачем же нападать так?       Так и остаётся лежать с ним под фонарем. Вокруг тихо, но эта тишина уже не пугает, а успокаивает. Снег продолжает падать, укутывая теперь не только землю, но и парочку. Хвостатый, к слову, уже примостил морду на Áлин живот и покорно ждал, пока та снова ласково проведет рукой между ушами.       — Ты тоже любишь зиму? Я вот её просто обожаю, но никто не разделяет моих чувств. Конечно, любить лето куда проще, а ты попробуй понять и проникнуться зимой. Не знаю как ты, но я люблю в ней её стремление сделать всё чище, светлее, яснее. Весь год постоянные смены цвета листвы и обилия воды на асфальте. А тут приходит зима и всё уравновешивает. Все становятся равны в плане цвета. Вода же замирает в той или иной форме. Всё замирает и равняется под одно. Так спокойно от этого на душе становится. Мир будто встает на паузу и есть время выдохнуть. Понимаешь? — опускает взгляд вниз и встречается с внимательным взором пса.       Этот взор говорил немое: ‘Понимаю’. В это хотелось верить. Еще около двух минут молча лежит с незнакомой собакой под фонарем в снегу, а хлопья летят и летят, сохраняя интимный момент. Идиллию разрушает звонкий женский голос со стороны дома.       — Аааля, ты где? Мы победили эту тачку! Погнали домой!       Судя по тембру, это Даша. Та самая, с розовым каре.       — Ну что ж, пора мне, дружище. Ты местный, наверное, так что ещё увидимся, — потрепав напоследок снежного брата за ушком, уходит.       Прощание с Денисом проходит быстро. Договорились через пару дней снова добраться до друга. Когда все уже уселись в машину, Аля задерживается возле крылечка, где друг обмяк с сигаретой.       — Чего ты, Храбрая, решила остаться со мной? — легкая улыбка появляться на слегка отекшем лице.       Лишь закатывает глаза и поднимается на ступеньку, чтобы быть на одном уровне. Хотя всё равно навечно обречена быть не выше его плеча.       — Я же тебя люблю, а не ненавижу, чтобы обременять своей компанией. Здесь от меня ты убежать то не сможешь.       Оба ловят легкое ха-ха, но вот взгляды встречаются и улыбка сползает.       — Знаешь, я слишком хорошо тебя читаю, чтобы не понять, что весь вечер ты улыбаешься через не могу. Ладно не прям весь, но процентов девяноста от всего времени, что мы тут, — блондин становится серьезнее и с силой делает затяжку.       — Все нормально. Тебе не о чем волноваться. Я тут под взором ‘большого брата’.       — Хочу оставить напоминание, что мы рядом. Что я рядом. И что я люблю тебя даже тогда, когда тебе кажется, что тебя ненавидит весь мир, — достала из шоппера синий свитер, который успела довязать в последний час пути. — И я тихо верю, что силы не покинут тебя. И ты все же сможешь полюбить себя так же сильно, как мы любим тебя.       Берет из её рук ткань и, развернув, изучает: с левой стороны в районе груди красуется нашивка - тучка с улыбающейся мордочкой.       — Хахаха, ну ты опяяять… Не Туча я.       — Туча-Туча, но с ухмылочкой, — улыбнулась на его реакцию.       — Сама сделала?       — Да, это первое, что я связала, приколи? Тучку на заказ шили, но приклеивала я её сама.       Проводит по ворсу ткани рукой и поднимает глаза на подругу.       — Спасибо, Храбрая. Круто вышло. Я это все пиздец как ценю. Мне с вами повезло... С тобой повезло.       Больше не говорят ни слова. Просто обнимаются до белых костяшек, и Аля убегает в сторону машины. Дорога до города проходит так же в тишине. По лицам всех было понятно, что подавленное состояние скрывал не только Денис. Перед тем, как уснуть от укачивания, вспоминает, как родились их с Денисом прозвища друг для друга. Это случилось как раз два года назад, когда у Али начался новый виток в жизни.       По приезде домой, усевшись в коридоре на пуфик, минут пять залипает в одну точку. Затем снимает ботинки и случайно цепляет рану на руке. Всё это время о ней и не думала даже. Мысли там в целом были заняты ситуацией друга и его жизнью. Но, вернувшись в свою жизнь, уже торопится в ванную и старается аккуратно обработать действительно глубокий порез.       «Ничего страшного, сейчас ‘Левомеколем’ мазану, и всё будет ок. Пару дней и рубец будет подтверждать мою теорию о ненужности врача», — проносится в голове.       А следом перед глазами встаёт серьезный взгляд того парня. Взгляд пустой, закрытый. Пугающий. Вспомнив о нём, легкая дрожь пробегает по телу. И вот встречается уже со своим взглядом в зеркальном отражение.       — Да, давай ещё об одном зависимом подумаем. Нам же мало этой развлекухи в жизни, да? Так хочется же на все эти препараты вернуться и терапию? — говорит это все себе вслух, чтобы мозг лучше концентрировался на нужном, а затем тычет на себя же пальцем в отражение, — Ты больше не интересуешься подобными людьми! Хватит и того, что уже есть. Нового тебе не надо!       Спустя час отправляется спать, прекрасно понимая, что через пару дней эти мысли могут вернуться по дороге в клинику к Денису.