неЗависимость.

      — Слушай, я подустала. Так что пойду спать. Ты со мной? — девушка подошла со спины и медленно скользнула руками мимо шеи к его груди.       — Позже приду, окей? Видимо, энергетика много в себя влил. Посижу наверху. Может, что-то полезное сделаю, — потирает щёку о женское предплечье.       На кухне от неё остается лишь легкий поцелуй. Глеб обхватывает горло бутылки и направляется в кабинет. Вокруг тихо и темно. Крутая лестница пару раз скрипит под тяжестью тела парня. Растекаясь на стуле за рабочим столом, чувствует, как усталость давит на грудь.       «День быстрый и долгий одновременно. Как тут не выпить?» — обыденная мысль проскальзывает по его сознанию. Концерт прошел хорошо. Снова хорошо. Наглость ли считать это обычным делом? Возможно. Но наглость - второе счастье. А было ли это вообще наглостью, если констатировался факт?       Глеб три дня дождя: “это жестоко с вашей стороны сегодня было, Москва       не концерт, а пушка”       По традиции пишет он на своем тг-канале.       Бутылка приземляется на стол по соседству с банками энергетика, сока и колы. Глеб предпринимает попытку что-то написать, но по факту лишь убивает время до сна. Прежде чем уйти в спальню, выключает компьютер и залпом вливает в себя остатки вина. Прошло уже почти два месяца после последней капельницы. Ой, крайней. Сейчас удавалось балансировать и не просирать жизнь. Помогал акустический концерт и та, что спит на первом этаже. Не совсем ровной походкой преодолевает второй этаж под свет фонарика на телефоне. Тот перед блокировкой показывает перемотанную неуклюжими пальцами ленту чатов в тг. Глеб бегло читает: ‘Саша любит зиму’. Не понимает кто это, а сил читать и вникать уже нет.       «Надо почистить контакты», — собрав в охапку сопящую рядом шатенку, проваливается в сон.       Расписание на ближайшие месяцы было заполнено концертами. В остальное время можно было работать над новыми проектами, которые предлагали друзья и товарищи по цеху. Предвкушая все это, у музыканта не было опасений, что сейчас сорвется. Счастье, когда нет времени для того, чтобы погружаться в себя. Там у Глеба было темно и временами страшно. Хотя перманентно он знал, что один в любой толпе. И то, что срыв позже все равно случится.       Первая половина марта незаметно осталась за плечами. Шумная, хоть и маленькая компания сидит на кухне под фоновый плейлист на ‘Ютубе’.       — Так! Я больше в это дерьмо с вами не буду играть! — Серафим бросает карты на стол.       — Наша малышка не хочет больше проигрывать? — девушка тонкими пальцами собирает колоду.       — Да пошла ты!       — Эээ, фильтруй, че несешь. Это девушка моя, между прочим! — уже готовящийся дать щелбан Глеб осякает друга.       — Лан, прости, Насть, — Серафим подмигивает той, что напротив.       — Забыли. Глеб, давай не жалей его.       Дурак на щелбаны - вот это развлечение под виски. За окном то ли снег, то ли дождь, а в подмосковном коттедже тепло и уютно. В поздней ночи пьяного Серафима и Роки до города вызывается отвезти Даня.       — Пойдем в кровать? Завтра всё уберем, — Глеб обвивает её за талию и шепчет на ухо. — Тебе срочно нужно отдохнуть и я знаю один способ.       Слышится хихиканье.       — Сначала посуда, потом отдых.       — За что ты мне такая? Посуду по пьяне моешь, вместо того, чтобы со мной познать секретный способ отдохнуть, — возмущенно ткнул носом в её плечо.       — Чем дольше ожидание, тем приятнее получать желаемое. Выдержишь пять минут хотя бы?       В ожидании спутницы падает на диван. Уже достаточно пьян, но все же наливает еще стакан. По телевизору клипы, которые раньше заезженно крутились по ‘MTV’. Глеб отправляет пару сообщений в тг-канал:       Глеб три дня дождя: “концерты концертами, а дома быть заебись.”       Глеб три дня дождя: “сегодня ваш Мукка домой с красным лбом поехал. как думаете, чем он по лбу получал?”       Взгляд плывет и снова находит чат с Алей.       «Че за Саша? И нахуя я её так записал?»       Перечитав дважды короткую переписку, смотрит на дату.       «Это я только вышел из лечебки», — размышляет, но найти в памяти события тех дней удается не до конца. Во всяком случае, её там не обнаруживает, поэтому открывает фото контакта.       «Ниче такая, но всё равно никаких предположений. Блядь, всю память пропил.»       Весь следующий день не запланировано прошел на студии. И прошел неожиданно продуктивно. Часам к девяти вечера подъехал Кирилл.       — Это я, Дед Мороз! Вам подарочки привез, — он выставляет на стол разные бутылки с алкоголем и пару бутылок газировки. — Давайте делать грязь.       — Ты чё, уже принял? — смеется Глеб.       — А ты завидуешь?       И без лишних разглагольствований откупориваются сосуды.       — Что вы тут хоть делаете? — Кирилл явно мог уже не пить, но не мог не пить.       — Пытаемся собрать то, что накидали за сегодня. Но я уже, если честно, подзаебался. Так что хорошо, что ты приехал, — Саша закидывает на стол ноги, его зад чуть не соскальзывает со стула.       Это положило начало тупых шуток в этот вечер. Ребята не заметили, как прошло полтора часа, а уже всё выпито.       — Надо сгонять до магазина. Кто-то со мной сходит? — Карат натягивает куртку.       — Не, ребят, я уже принес вам всё, что мог. Отсюда ни ногой. Только если в… Ёпт! — Кирилл не справляется с управлением тела и спотыкается о порог. — Если я не вернусь из толкана через пять минут, то вызывайте скорую.       — Это вряд ли, — хохочет Глеб. — Ладно, погнали, Каратный. Схожу с тобой, заодно покурю.       Стоило им покинуть уютную студию, как январский март врезается в лица.       — Ну и мерзость! Середина марта, а зима всё никак не съебется. Бессмысленное время года, — Саша затягивает капюшон толстовки плотнее к лицу.       И в этот момент Глеба прибивает к месту осознание.       — Ты идешь?       Но он будто не слышит.       — Глебас, погнали уже, че застыл?       Вспышками: пробуждение от женского вскрика, её тонкие плечи, напуганные глаза, откровенные речи про зиму для пса, извинения, улыбка одной стороной губ, честные размышления, удаляющаяся вдаль спина.       — Бля, я вспомнил! — проговорил себе под ноги.       — Че говоришь? — Саша подошел к другу и вздернул его за плечо.       Тот в миг возвращается в настоящее, и под шквалом хлопьев они чуть ли не бегут до магазина. Еще через час парни решили вернуться к работе. Насколько это позволяло состояние. В какой-то момент Глеб выходит в коридор, чтобы ответить на звонок.       — Привет, ты где там? — Настин голос не выдает никакой эмоции.       — Всё там же, мы только до магазина выходили, — язык раскатывает буквы во рту, и они еле умудряются собраться в слова.       — И выходили, видимо за алкоголем. Может ты домой приедешь? Я тебя жду.       — Не, я тут пока. Ложись, не жди меня. Приеду завтра уже наверное. Ну или поздно ночью.       — Понятно. Надеюсь, тебя будет кому дотащить.       — Я в состояние сам дойти до кровати, Насть, — разговор начинает наскучивать.       — Понятно. Ладно, не отвлекаю больше. А то вдруг там без тебя хит напишут или выпьют всю алкаху.       Наступает тишина. Это она бросила трубку, не дожидаясь ответа.       — Ой, блядь! — психует в пустоту.       Вернувшись, застает возбужденных товарищей.       — Глеб, ебать-ебать, слушай чё уже выходит. Это разъёб! — Саша чуть ли не скачет.       Прослушав часть трека, Глеб остается доволен, но всё же отмечает необходимые, на его взгляд, корректировки. После минуты стали течь медленнее, будто время резко снизило скорость до ‘-0,5’. Горящий красные лампы по периметру потолка начинают напоминать сигнальные огни ада. Тошнота ощущается где-то на дне желудка. Вся смесь выпитого облегчает тело, но слегка давит на мозг. Мысли уносятся далеко назад. Очередная прокрутка прошлого в голове. Всех косяков и проёбов. Всех счастливых моментов, полных любви и нежности. Так и происходит скатывание в себя. И Глеб знает, что это именно оно. Уж слишком часто ходил по этой тропе, чтобы не выучить её наизусть.       «Нужно что-то предпринять, иначе разревусь прямо здесь и сейчас от своей убогости.»       Первое, что попадется под руку в момент течения этой мысли, оказывается телефон.       «Может Насте написать?»       Но она была в сети час назад.       «Спит, наверное. Не буду её будить. Итак, похоже, разозлилась на меня. Ну ладно, это я улажу завтра.»       И снова видит диалог с девушкой из клиники. Ощущение легкого общение тогда освежают память еще больше. Разговаривать о сокровенном и немного даже постыдном с малознакомым человеком бывает так приятно. Вы же понимаете? Поэтому Глеб решает, что бегство от себя начинается!       Я: “Привет) не знаю помнишь ли ты меня, но подумал узнать как дела у левой руки?)”       Без сожалений пьяное сообщение отправляется адресату в 02:38 по московскому времени.       — Глеб, я такси вызываю. Ты поедешь? — от телефона его отрывает Саша.       — Чё?       — Погнали уже говорю, ты вон спишь почти.       Но они остаются допить то, что было. Сообщение в ответ так и не приходит. Бег от себя закончился, не успев начаться. Пьяные угары на жизненные темы продлились в компании еще минут сорок, и все разъехались. Пока авто приближало тело Глеба к дому, тот все смотрел на список чатов. Теперь наверху торчал диалог с его пьяным сообщением.       «А почему она тут записана как Аля, если она Саша?»       Открывает фото. Там девушка сидела на стуле, вокруг разрисованные стены явно балкона. Из-под толстовки размера XXL выглядывают босые ноги, которые она задрала, упирая в раму окна. Вокруг приглушенный свет. Темно-русые волосы распластались по плечам и спине. Она смотрит в камеру, улыбаясь одной стороной губ.       «Точно так же впервые улыбнулась мне».       На его тг-канале появляется запись:       Глеб три дня дождя: “улыбка”       Глеб три дня дождя: “Вы вот часто улыбаетесь?”       Глеб три дня дождя: “ща бы уснуть с улыбкой       а я так и сделаю, нахуй! Прикиньте”       Машина тормозит возле дома. С перегаром падает на кровать рядом с Настей. Нос улавливает шлейф духов девушки. «Как же вкусно она пахнет, как лето», — и проваливается в сон.       Проснувшись, ощущает непростое, но не самое тяжелое на его памяти похмелье. Настя отстраненно ходит по дому. Завидев, что Глеб идет на кухню, встает и уходит в комнату, чтобы поработать над новой картиной.       — Слушай, давай поговорим, а? — он приоткрывает дверь и просовывает голову.       — Не хочу. Уйди, пожалуйста. Не мешай мне работать.       — Насть, а когда мы поговорим тогда?       — Глеб, — звонко ставит стакан с водой на край столешницы, — мне вчера было плохо! У меня нихуя не выходит с этим проектом. Я себя таким говном считаю, ты понятия не имеешь. И всё, чего мне вчера хотелось, чтобы ты был рядом. Но ты предпочел другое! И сейчас я должна с тобой говорить?       Если у голоса были кнопки, как на боковой панели айфона, то она явно сейчас нажимала на знак ‘+’.       — А я откуда это должен был знать? Ты мне сказала? Я мысли не читаю! — уже уверенно входит в комнату.       — Вчера не сказала. Но я говорила тебе о своих переживаниях накануне. Когда ты сидел на диване и ждал меня, чтобы пойти в кровать. Ты что меня не слушал?       — Если бы ты говорила, то я бы точно откомментировал.       — Нет, потому что я подошла и сказала, что передумала говорить сейчас об этом. Что лучше обсудить это завтра. Наступило завтра, и ты уехал до того, как я проснулась.       — Так почему ты не написала мне об этом?       — Потмоу что я думала, что ты меня, блядь, слушал накануне! И сам понимаешь, что надо вернуться пораньше домой. Сам захочешь скорее поддержать меня.       Он тяжело выдыхает.       — Слушай, извини. Я был не трезв, поэтому забыл, видимо.       — Я, конечно, прощу, Глеб. Как обычно, как всегда. Буду тут, засуну свои проблемы, на которые тебе все равно, в задницу. Все же только вокруг тебя должны плясать.       — И давно ты такого мнения?       — Со вчера.       — Заебись. Че делать будем? — уже и он, не выдерживая, повышает голос.       — Опять мне решать?       И дальше тишина. Её взгляд полон злости и боли. Его взгляд полон злости и вины. Глеб понимает, что сейчас разговор не сложиться. Уж точно не так, как ему хотелось бы. Да и самому сейчас ничего внятного не сказать. Потому разворачивается и, не закрывая за собой дверь, уходит наверх. Мягкая обивка дивана дает ему ощутить границ своего тела. Уши обнимают головные наушники. Начинает погружаться в тот злосчастный персональный ад. Первый импульс - выпить что-то маломальское, чтобы чувство вины отступило. В холодильнике находит скопление банок пива. Именно в этот момент приходит сообщение от друзей с предложением посидеть на стриме. Насте улетают сообщения.       Я: “Я на стриме буду. напиши мне если что-то будет нужно. я сразу спущусь”       Я: “Мне очень стыдно, что я тебя подвел,прости меня еще раз”       Пока проделывал кучу манипуляций, чтобы подключиться к твичу, Настя постучала в комнату. Увидел, как она жестами указывает на комп, как бы спрашивая, в эфире ли он.       — Нет, я только собираюсь подключаться, настраиваюсь.       — Отлично, — входит в комнату. — Я иду спать. Если захочешь есть, то я ‘Цезарь’ не съела. Если что - бери.       Глеб молча подходит и порывается было обнять, но встречает преграду. Настя уперлась рукой в грудь парня, давая понять, что трогать её не стоит. Сквозная боль снова проходит через всё тело. На её глазах нет слез. В них вообще пусто. И это пугает.       — Настюш…       — Не надо, Глеб. Давай пока побудем немного на дистанции. — специально не дает ему договорить, знает, что не выдержит и расплавится.       От нее пахло духами и вином. Нос музыканта сразу улавливает это, и от этого еще больнее. Понимает, что так же, как и он, не вывозит своих эмоций. Разрушается рядом с ним.       — Хорошо. Мне лечь отдельно?       «Скажи нет, скажи нет, скажи нет. Пожалуйста, скажи нет!» — мысленно как бы гипнотизирует её.       — Как хочешь. Я не буду против, если ты придешь спать со мной.       И эта фраза, как солнца луч в дождливом Петербурге.       — Хорошо, тогда я приду. Спокойной ночи. Целую, — с легкой улыбкой говорит он, ведь в реали поцеловать не может. И она выходит из комнаты. Закрывает за собой дверь. Кажется, что пока она выходила, в помещение просочилась обреченность. И теперь заперт с ней наедине.       До старта эфира выпита баночка ‘Stella Artois’, а три её сестрицы покорно ждали своей участи поблизости. В разгар трансляции, когда открылась уже четвертая банка, телефон вибрирует, уведомляя хозяина:       ‘Саша любит зиму’       ‘Новое сообщение’