неЗависимость.

      Глеб удалил контакт Али. Было очевидно, что Настя выиграет на взвешивание приоритетов. Спустя месяц в отношениях штиль и казалось, что всё плохое позади.       — Дай мне свою ручку, — округлив глаза смотрела на него, удобно разместив голову на его коленях.       Дорога до следующего города занимала пять часов, три из которых уже позади. Глеб отсоединил одну кисть от телефона и отдал девушке.       — Че делаешь там?       — По рабочим чатикам отвечаю.       — Можно мне немного внимания? — улыбается.       Поцелуй приземляется на нос. Это всё до чего мог дотянуться в таком положение.       — И всё?       — Настюш, работаю.       — Понятно, — лишь прижимает к себе его руку и пытается заснуть.       Настя была рядом, хотя в ту ночь искала билеты до Москвы. Швыряла вещи в чемодан, а Глеб запихивал их обратно в шкаф. Всё закончилось согласием на условия и сексом. Как только парень удалил контакт, ей стало спокойнее. Словно в первый раз почувствовала свою важность в его жизни. Стала более близкой и разговорчивой. На работе пришлось взять отпуск за свой счет, чтобы поездить с Глебом. Задачи были делегированы коллеге, и это немного напрягало. Студия, для которой она писала, готовилась к открытие нового современного пространства. Было бы отличным кейсом для портфолио, но она выбрала быть с Глебом. Думала ли о том, что поступила не совсем разумно? Да, но помалкивала.       По приезде было время для прогулки. Но стоило Насте прикоснуться к подушке, как тут же уснула. Глебу ничего не оставалось, как пойти пошататься по улицам с ребятами. Спустя два часа компания уже сидела в каком-то ресторане и пыталась понять, что к чему в меню.       — И джин, пожалуйста, — среди прочего называет Глеб.       В потоке городов каждый день будто сливался с предыдущим. Напряжение было неописуемым. Мозг не понимал, где граница дня и ночи. Апрель и май были самые ударные, но вот уже без семи дней июнь. А значит, скоро отпустит. Хотелось побыть дома, но такой возможности не будет еще две недели. Музыкант давно так не ждал завершения потока концертов. Не потому, что возненавидел то, что делает. Просто не терпелось побыть человеком без планов и дел.       Выпив пол бутылки, ощутил, как мышцы расслабились, но не остановился. «Хорошо, что завтра целый день свободен. Жаль на этот день нельзя оказаться в Москве. Так бы хоть в кровати своей полежал», — с этой мыслью заваливается в номер уже за полночь.       — Ты чего не отвечаешь? Я уже перепугалась, — Настя стояла посреди комнаты, вся помятая и сонная.       — Соряяян, забыл даже где телефон, — чуть ли не сползает по стенке, снимая кроссовки.       — Хорошо, что Даня ответил. Почему ты не разбудил меня? Я бы пошла с вами.       — Ты устала и вообще так плохо спать стала. Я решил, что раз уж тебя вырубило, то лучше отдохнуть, — идет к ней, чтобы поцеловать.       — Господи, Глеб, — откланяется, когда он касается её губ. — Сколько ты выпил, что так несет?       — Достаточно, чтобы расслабиться.       — Ясно. Ладно, я пошла в ванную и снова спать.       — Я с тобой.       — Нет, с тобой таким я в ванну не хочу. Но ты можешь меня подождать тут, — подмигивает и уходит, не закрывая дверь.       Отвержение неприятно кольнуло в сердце, но он всегда внимал её ‘хочу-не хочу’. Свет прикроватного торшера растекается по комнате. Запах парфюма Глеба, который Настя иногда любила носить, заполнил всё помещение. За окнами слепая мгла. Открыв балкон выходит выкурить сигарету.       — Кстати, мне позвонили с работы. Знаешь чё там произошло? Я просто охуела! — слышится из ванны.       — А? Ну и че там?       Начинается рассказ о том, как коллега сделала всё не по согласованному плану. Это принесло убытки для студии, и теперь есть риск не успеть к открытию. Говорит, как польстило, что они позвонили и судорожно звали приехать.       Сигарета тлеет, норовя упасть пеплом на пальцы. Звук ее голоса смешивается с треком, который та включила на фон. Веки поднимаются всё тяжелее и такая редкая сонливость давит на рассудок. Все детали этого момента, как пароль, открывают дверь в воспоминание об одной переписке с Алей.       В тот день ехал до Уфы в похожем состояние. Настя тогда еще не простила за упущенный диалог о её переживаниях, поэтому отвечала не так часто, как хотелось Глебу. А вот Аля, наоборот, стала быстрее читать сообщения и смелее писать сама. Чувство безопасности захватывало душу, когда рассказывал что-то о себе. Не было мысли, что она это куда-то вынесет. Поэтому стал проявляться интерес в ответ.       Когда Аля начала открываться как человек, стал расспрашивать о всяких деталях и фактах биографии. Например, о работе, любимых местах и еде. О самом ярком событии в детстве, музыке и их дружбе с Денисом. Тогда впервые услышал её голос, спустя столько месяцев. Удивился, как смог выдержать четырёхминутное голосовое. Но слышал каждый нюанс.       Как на фоне повторяясь играет трек, который однажды сбрасывал. Как её голос отражается о стены и изредка прокатывается звук воды. Почему-то быстро представил, как держит размякшими пальцами телефон ближе ко рту. Колени пиками выглядывают из-под воды. Щеки украшает румянец от теплого воздуха вокруг. Всё пространство ванны расслабленно, как и женский голос. Улыбался, слыша её улыбку. Именно тогда впервые показалось, что они словно старые-добрые друзья.       Выныривает из флешбека, уже окутанный грустью и небольшой тоской. Факт того, что отказаться от приятного общения пришлось ради сохранения отношений - очень дизморалил. Отталкивал от себя это, ведь Настя важна. Но какой ценой? Ценой отказа от всего, что ей не нравится? Пока похоже на то. Как иначе не остаться одному, он не знал.       «Взял и молча слился после её сообщения с предложением закончить общение. Даже никак не объяснился. Тупо вышло. Все-таки мы успели друг друга узнать. Да и я уже предложил ей обсудить перспективу сотрудничества. Даже Сереге уже написал, что надо будет встретиться вместе. Наверное считает меня придурком. Блядь, почему я ни с кем просто нормально не могу существовать? Чтобы просто не калечить и не калечиться. Почему надо всё через ебаную борьбу?»       Заходит внутрь и выпивает из горла коньяк, стоящий на тумбе. Его всучил какой-то парень на последнем концерте. Сорокоградусная жидкость прижигает поднимающуюся чувство вины.       — …И все эти эскизы у меня дома на компе остались. Глеб, ты слушаешь? — Настя по-прежнему вела прямое включение из ванны.       — Да, — понимает, что каким-то образом что-то всё же действительно слышал. — Значит, хотят тебя, говоришь? И что ты ответила?       — Пока ничего. Я хочу обсудить это с тобой.       — Насть, если тебе нужно, то ты можешь ехать.       — Правда?       — Да, я ведь скоро и сам вернусь. Не хочу, чтобы ты из-за меня лишилась этого шанса. Ты итак уже много пропустила.       — Подойди, пожалуйста, сюда.       Ноги волочатся с трудом, поэтому носки цепляются за коврик. Глеб норовит потерять равновесие и упасть. Косяк дверного проема ловит его, и плавающий взгляд находит нагое тело в воде.       — Ты точно справишься без меня? — смотрит своими округлыми.       — Пару недель то продержусь. Потом буду бежать к тебе сломя голову, — расправляет улыбку на губах.       Девушка внимательно смотрит на него. Уже не просила не пить. Была рада, что удается хотя бы контролировать объемы. Остальное вроде бы больше не принимал, а значит уже успех. Но было сложно разрешить себе уехать.       — Ладно, давай вернемся к этому вопросу завтра. Чисти зубы и залезай ко мне.       — Ооо, королева смиловалась.       На следующий день девушка села в самолет до Москвы. Глебу стало одиноко. Выдержал это одиночество ровно пять дней. Дальше в ход пошли порошки.       ______________________________________       Туча: “Я не могу приехать (у меня подготовка к форуму горит. прям как жопа с Сереги! давай я взломаю их базу и снесу к хуям все проекты?) и никакого повышения ему не видать.”       АLЯ: “Все нормально, девочки сейчас приедут.”       Туча: “Точно? я могу побыть с тобой по видеосвязи)”       АLЯ: “Работай давай, зарабатывай мне на одинокую старость)”       Туча: “Если тебе суждено умереть одинокой, то я не алкоголик))”       Заходя в туалет, Аля мельком видит свое отражение в зеркале.       — Господи, тебя о какой асфальт лицом потерли? — под глазами часть туши забилась в морщинки, а другая была размазана вокруг. Смыть удается всё, кроме отеков после вчерашней истерики. Затем отправляется мыть оставленные в раковине чашки.       Вчера должен был быть самый захватывающий день за их почти три месяца отношений. Серёжа собирался после работы заехать и отвезти кататься на воздушном шаре. Он узнал про эту мечту, когда девушка рассказала, что хочет набить такой символ. Как напоминание о больших возможностях и преодоления чего бы то ни было. Сюрприз парень сделать не смог, так как пришлось узнавать о различных противопоказаниях, но ‘увау’ эффект не пропал. Весь день Аля ходила по квартире пританцовывая. Настроение в последние полтора месяца в целом было прекрасным. Поездка в Тбилиси прошла как бритва по коже в рекламе ‘Venus’. Улетала туда в запутанных чувствах: преобладала грусть и тоска. А прилетела заряженная и влюбленная. Серёжа ждал в аэропорту с цветами.       — Меня так еще никто не встречал, — смутилась, уткнувшись носом в букет.       Глеб снова затерялся в памяти. Уже было все равно, как он там.       «Не получилась дружба, ну и ладно. Благо не успела сильнее привязаться», — мысль звучала убедительнее некуда.       Уже появлялись планы на отпуск в конце лета - Серёжа предложил съездить вместе в Сочи. Аля даже забронировала номер. Все шло так, как даже не мечтала. Казалось, всё болючее закончилось и сейчас замазывается счастливым настоящим.       Молодой человек приехал на час позже условленного время.       — Привет, — вскользь чмокает его в щеку и наклоняется, чтобы надеть кроссовки. — А чего ты поднялся? Написал бы, и я бы спустилась.       — Алюш, подожди, — рукой останавливает и возвращает в прежнее положение.       Она тут же замечает поникший взгляд. Её затуманивается непониманием.       — Что случилось? Мы разве не опаздываем?       — Давай пройдем? У меня новость есть.       Аля не любила подобные фразы. Кто вообще переносит фразы по мотивам: ‘нам надо поговорить’? Вот именно - все, но только не тревожные люди. Угадайте, какой была она.       Диван прогибается под тяжестью тел. Серёжа берет её ладони в свои и сильно сжимает. Около минуты смотрит на них.       — Серёж, ты меня пугаешь.       Тут же обращает свой взгляд на неё.       — Прости, не хотел. Просто… сложно сказать то, что должен, — пауза в несколько секунд. — В общем, я задержался, потому что меня вызвал ген.дир. Меня на проект назначили. Масштабный, дорогой, а главное новый в плане опыта.       — Супер, поздравляю! — растерянность сменилась улыбкой, потянулась и обняла его.       — Проект в Германии.       Всё еще обнимала, пока мужские руки булыжником лежали на её коленях.       — Я… я не могу отказаться. Прости. Прости, пожалуйста. Но это шанс, который я так давно ждал.       Аля отпряла, и Серёжа увидел слезы, которые норовили покинуть пределы глаз.       — Ты можешь поехать со мной. Я узнаю, как это сделать и всё подготовлю. Из-за удалёнки работу тебе менять не придется считай. Ну чего ты плачешь, маленькая?       — Но я не хочу уезжать, Серёжа.       Пока на улице день близился к завершению на десятом этаже молчали двое. Он снова взял её руки в свои.       — Ясно… — кивает, глядя в сторону, — Но, может быть, ты подумаешь?       Молчание в ответ, и он все понимает.       — Нет смысла думать, да? Поэтому сразу заплакала?       — Поэтому, — поджимает губу сдерживаясь.       — Иди сюда, — сжимает в объятья.       — Я не хочу расставаться. Но… Я не могу уехать, понимаешь? Точно не сейчас.       — Понимаю конечно, понимаю. Я тоже не хочу расставаться. Но отношения…       — На расстояние тоже не хочется, — заканчивает за него и утыкается лбом в его плечо.       Постепенно оно начинает намокать.       — Шшш… — гладит её по голове, — Если ты передумаешь, простой, дай знать. Я всё решу с переездом. Тебе нужно будет только собрать вещи, а всё остальное я организую.       Начинает реветь еще сильнее. Не передумает. Здесь ей комфортно. Здесь есть кого терять. Проходит еще час в молчание. Слышали тишину в горах? Она сейчас в этой квартире. Просто обнимали друг друга, пытаясь насытиться. Затем он целует соленые щеки и находит губы. Сами не заметили, как оказались в спальне.       Утром находит его на кухне. В воздухе аромат кофе и ‘Marlboro’. На айфоне играет ‘Пермский Край - Дорогой Человек’. В пепельнице уже два бычка нашли своё пристанище, а перепачканная разводами чашка явно ждала новую порцию кофе. Он не замечает, как женская фигура застывает в дверном проёме. Всё внимание было обращено к турке.       — Доброе утро, — наконец произносит она, потому что стоять и смотреть на него было невыносимо.       Как-то умудрился стать ей важным. Пусть это ещё не любовь, но уже точно влюбленность. Серёжа ни разу не подорвал доверие: был честным и эмоционально открытым. Дарил заботу в каждой мелочи и смех по пустякам. Но работа была для него важна. Сразу это обозначил, когда объяснял, почему не написал на следующий день обещанное сообщение. Оказалось, срочно нужно было корректировать расчеты строящегося объекта. Принимала эту его часть, поэтому примет и его выбор. Расставаться, когда всё плохо - больно. Расставаться, когда всё хорошо - больно. Расставаться всегда больно.       — Доброе. Я не разбудил тебя? Вроде не сильно громко подрубил, — пару раз нажимает на кнопку, чтобы убавить звук ещё чуть-чуть.       — Нет, всё в порядке. Можно мне тоже? — кивает в сторону коричневой пенки, которая вот-вот вылиться на плиту.       — Конечно.       Сидят и молча пьют кофе, глядя друг на друга. Хотелось было что-то сказать, но не находили нужных фраз. Аля смотрела, как умирает четвертая сигарета, и думала: «Какой же ты красивый. Как же грустно всё это. Я ведь только начала наслаждаться счастьем с тобой. И почему всё утекает из моей жизни в последнее время? Будто хватка моего везения ослабла и уже нет возможности не волноваться о завтрашнем дне».       На фоне по-прежнему играло ‘Пермский Край - Дорогой Человек’. Когда кофе закончилось Серёжа нажал на паузу.       — Спасибо тебе за каждый день. За всё веселье, что ты мне подарила. За каждый завтрак и поход в кино. За понимание и поддержку. За то, что впустила меня в свой мир. Я рад, что тогда переборол стеснение и написал тебе. Это было одним из самых верных решений в моей жизни. Ты всегда можешь обратиться ко мне за помощью. Я всегда буду рад тебя увидеть. Прости, что всё заканчивается вот так. Если ты передумаешь, прошу, дай мне знать.       — Прости, что не еду с тобой. И спасибо, что ворвался в мою жизнь.       Поставил чашку в раковину и ушел в прихожую. Она молча последовала за ним. Плакать больше не хотелось. Видимо, всё было выплакано вчера ему в плечо, а может, просто заморозилось внутри. На полу в крафтовом пакете лежали вещи Серёжи. «Собрал пока я спала. Это хорошо, не придется натыкаться на них и впадать в тоску. Даже здесь позаботился обо мне. Хотя тосковать я буду и не находя вещи». Её отвлекает звук удара металлического рожка для обуви о тумбу.       — Ну я пошел, — топчется, не знает, можно ли обнять.       — Пусть там всё сложиться. Ты очень много трудился. Ты очень талантливый. Ты достоин этого, — она поднимает на него глаза, в которых читает: ‘Можно’. И он обнимает.       Обнимает и оставляет свою связку ключей в её ладони. Как только дверь закрывается, сразу пишет Денису о произошедшем, а потом пересылает сообщения в чат ‘МДС’.       Гипнотизирует бычки в пепельнице и ловит себя на мысли, что закурить не хочет. «Странно, обычно, когда мне очень больно, то я смерть как хочу курить. Наверное, это очередное его положительное влияние на мою жизнь».       В этот момент, по идее, должны литься слезы, но она спокойно начинает намывать чашки. Телефон оповещает о входящем звонке.       — Так! Мы всё прочитали. Короче, ща мы в центре встретимся и вызовем такси до тебя. Че купить? Еды? Алкоголя? Вибратор? — Даша протараторила всё как скороговорку.       — Хах, да ничего не надо. И ехать тоже.       — Это мы сами решим. Короче, подумай, что хочешь и пиши. Всё привезем. А пока марш в кровать или в пенную ванну. И не слушай грустные песни, пока мы не приедем!       Но грустная песня включается, как только голос подруги замолкает.       «Как же это странно… Еще вчера я была такой счастливой. Должна была исполниться моя мечта… А сейчас я сижу опухшая на балконе. Снова одна. Черт! Я снова одна. Блядь! Сука, да за что?! Я что так многого хочу?! Просто быть с человеком, с которым просто будто дома. Хотя да… Видимо это много. Может именно от того, что для меня это много, оно ко мне и не идет?», — всё это в беспорядке крутилось в голове, пока взгляд изучал рисунки на балконе. По привычке задрала ноги наверх, упирая ступни в оконную раму. День набирал обороты. Один трек плей-листа ‘Минор’ сменяется на другой. Не замечает, как проходит время и раздается стук в дверь.       — Так, у нас несколько вариантов, — первая на кухню с двумя пакетами заходит Маша. Каждый со звоном приземляется на стол. Груз был настолько тяжелый, что ладони девушки покраснели от врезающегося полиэтилена.       — Первый вариант - еда! — следом заходит Даша, держа в руках коробки и один пакет. Коробки опускаются на стол: пицца, роллы, вытянутые корзинки с китайской лапшой.       — Второй вариант - алкоголь! — Маша начинает доставать бутылки вина, мартини, пива и одну бутылку водки.       — Третий вариант - сладкое! — Даша высыпает из пакета страшный сон диабетика.       — И четвертый вариант - вибратор. — Маша улыбается одной стороной губ, когда протягивает бардовую коробку в сторону хозяйки квартиры.       Аля устало улыбается, глядя на всё это.       — Можешь выбрать всё и сразу. Но тогда в ‘ЯндексЛавке’ надо заказать смазку, потому что мы её забыли, — Даша вдруг переводит взгляд на балкон, где остался поющий телефон. — Так, блядь! Я тебе сказала не слушать грустные песни без нас.       Сердце наполнилось теплом. Как будто она была котеночком под дождем, который забился под трубы во дворе. И вот пришли две девочки, завернули в теплое полотенце и забрали к себе домой.       — Мне не хотелось слушать эту тишину вокруг.       Вновь прибывшие переглядываются. Решая не дожидаться выбора, подруги начинают раскладывать продукты и наливать напитки.       — Значит ебашим всё подряд! А дружка ты потом опробуешь, — умозаключает Маша.       Прошло пару часов с момента начала застолья. Поминки неудавшихся отношений проходили без слез. Аля почему-то не плакала, просто сидела поникшая. Конечно, поделилась всеми деталями диалога с Серёжей. Рассказала, как менялись чувства у нее внутри. О том, как ночью даже в сексе чувствовалось прощание. Какой-то прозрачной нитью этот факт расставания проходил между ними. И даже описывая всё это, не плакала. Подруг это немного пугало, потому что подозревали, что это бомба замедленного действия. Однако девушка убеждала их, что плакать правда не хочется.       — Блядь, давайте новое что-то послушаем? — Даша хватает телефон со стола.       — Но я люблю свой плей-лист! — Аля моментально реагирует на потенциальную угрозу в адрес своей музыке.       — Да никто не спорит, что твои плей-лист хороший. Но мы слушаем его уже какой час подряд, — розоволосая переключает на ‘Моя волна’.       Дальше поминки пошли веселее. Пока играл грустный трек - они пили очередной бокал. Как только следом звучал веселый - отправлялись в пляс. Танцы смешивали в теле алкоголь, еду и мысли о прошлом. Так наступила ночь. Как бы подруги не убеждали, что им лучше остаться, Аля всё равно настояла на том, что ей надо побыть одной. Хотелось говорить о чем-то легком и далеком. Неизвестном. При всей любви подруги дать этого сейчас не могли. Слишком включились в ситуацию.       Осталось пару бутылок пива и водка. Аля была уже настолько пьяна, что не думала о нежелательном понижение градуса и достала из холодильника пиво.       «Ну не водку в одного же пить. Я же не конченный алкаш».       Освещение в квартире было полностью выключено. Она молча танцевала с бокалом переходя из комнаты в комнату и обратно. Не врезаться в стены позволял свет с улицы. Этим и прекрасно лето - люди, как и солнце, спать ложиться поздно. Поэтому глубокого мрака можно было легко избежать, не наматывая счетчик у себя в квартире. В какой-то момент зазвучала тошнотно-попсовая песня, и это разрушало весь вайб. На балконе находит почти севший телефон, чтобы не глядя нажать ‘дальше’. Голова плавно качается из стороны в сторону. Глаза прикрыты, но губы точно попадают по краю бокала с пивом. Проходит очередным рейдом по комнатам с присущей ей грациозностью пьяной кошки.       — …Я спешу, но не знаю куда. Пока за окном начиналась война, пропало то ощущение любви. Снова как раньше, ты посмотри…       Останавливается в коридоре. Насупливает брови, пытаясь вслушаться в песню, чтобы понять, показалось или нет. Подходит ближе к балкону и уже отчетливо распознает.       — …Туда улетали все мои стихи. Мне так одиноко тут, в этой степи. Я хочу услышать, что мы не одни, но никто не сказал мне, куда нам идти…       Аля так и стоит застывшая возле погасшего экран. Узнает этот голос.       — Да ну нахуй? — говорит поющему телефону.       — …Как раньше не будет… — отвечает он.       — Вот тебе и ‘Моя волна’, блядь.       Тыкнув пальцем по дисплею, видит, как загорается название трека и исполнителя: ‘Три дня дождя - Слезы на ветер’. Грудь наполняется не смехом, а настоящим гоготом. Как только отпустило, залпом выпивает пиво и снимает блокировку.       — Я тебя поняла, Жизнь. Как бы сказал Паша Техник: ‘Ну ладно, хуй с ним. Поехали’, — она пролистывает чаты и открывает забытый диалог с Глебом.