неЗависимость.

      В ушах ритмично отчеканивает пульс. Все слои эпидермиса вжались друг в друга. На лбу и вдоль позвоночника вылезает холодный пот. Каждый вдох как первый, а губы то поддаются, то сдаются спазму. Всё это Аля четко ощущает, когда залетает в квартиру и замирает в прихожей. Каждый атом леденел, пока в душе зарождался Армагеддон.       «Он поцеловал меня? Он? Поцеловал? Меня? Он поцеловал меня!», — от сопоставления факта с реальностью тело разом немеет. Все былые признаки жизни рассеиваются и, в голове, кроме осознания - ничего.       До того, как на бешеной скорости забежала на свой десятый, Глеб действительно её поцеловал. Но поцелуй был легким. Банальный чмок в губы, только и всего. Толком и не поняла, как это произошло. Однако этого хватило, чтобы тревога набрала новый виток внутри. Стояла перед ним и всё, чего хотела, так это чтобы скорее сел в такси и уехал. Оставил её со своими противоречиями наедине и тем самым дал возможность что-то с этим сделать. Но он решил поцеловать. Поцеловать по-новому. Вот так просто, без предупреждений и комментариев после.       Всё то утро она маниакально переписывалась с Денисом. Пыталась рационализировать всю правильность порыва, но страхи снова и снова брали свое. Один больше другого. Был страх остаться ни с чем, если Глеб не примет её чувств. Может тогда промолчать? Опыт подсказывал, что это выйдет боком. Сколько раз уже пыталась обманывать всех вокруг и себя в том, что чувства незначительны и сейчас пройдут? Много! Она много раз так делала, особенно в юности. В итоге оставалась в своих же глазах либо идиоткой, либо предательницей, либо собирала комбо. А если придется наблюдать новые отношения в жизни Глеба? Или старые? Останется только сжирать себя за трусость и упущенное время.       Но даже этот страх не так разъедал, как тот, что пророчил оказаться двоим вместе и обжечься. И тут тоже свою лепту вносил опыт. Тима - парень, с которым Аля была вместе почти четыре года, тоже сначала казался не опасным. Сначала было словно по пути: весело и счастливо. По-особенному. Все различия блекли за слоем схожести. Тонкие моменты сплетались в особую нежность. А потом он оказывается на постоянке курит траву. А потом начинает в добавок юзать. А потом изменяет с бывшей. И теперь, когда начала испытывает теплые чувства к похожему человеку, как не бояться и не злиться?       Хотя девушка отмечала, что на этом старте, конечно, есть явные отличия. К примеру, в случае с Глебом жизнь предоставила четкий список опасностей: возвращение в зависимость, вскрытие прежних душевных ран, не равноценная самоотдача, потеря своей жизни в его, остаться брошенной. Но, может, имея на руках такой список, можно пройти уже другой путь? Предупрежден - значит вооружен, так ведь говорят?       Сняв блокировку телефона, читает сообщение, которое пришло именно в момент, когда Глеб коснулся её губ.        Туча: “Алькин, а о чем речь вообще до сих пор?)судя по нашей переписке ты ещё вчера всё решила, когда написала мне то сообщение. Напомню твой километровый и сумбурный, но в целом понятно к чему ведущий, поток мыслей:”        Туча: “*пересланное сообщение ALЯ: оказывается, когда была ужраная, я ему говорила про то, каким его вижу… Почему я тебя не послушала! Надо было реально сразу с ним в тот вечер на тусовке поговорить, как только они с Юлей с прогулки вернулись. Юля блядь! Она блядь меня бесит теперь, хотя девчонка то хорошая. Так стоп! Не она меня бесит, но бешусь я на неё. Я же поэтому тогда так наебенилась этой водкой, тупо со злости на ситуацию. А ща я хуякнула с психу тарелку о раковину прям при нем, когда он сказал про то, что она к нему в гости заедет.) Охуенно, скажи? нет, так нельзя, так точно нельзя продолжать. Может мне сейчас ему всё сказать? Дэээн, у меня ща микро инсульт будет, аж температура подниматься начала, божебожебоже!! Я сейчас стояла и хотела его обнимать всю ночь. Прикидываешь? Ты был прав, ты был так прав (И зимой тогда и вот в июне, когда сказал, что это не просто дружба будет (ДЭЭЭЭЭН ПОЧЕМУ ТЫ УЖЕ СПИШЬ?! Блядь! Ненавижу себя за то, что опять влюбилась в такого же. Зачем я вообще с ним в июне общаться продолжила! Сука! И слить его домой не получилось ща. Он как специально еще попросил остаться. аааааа! Мне кажется у меня ща давление так взлетает, что я выключусь. СУУУКАА! ДЭЭЭН! Лан, всё, нормнорм, я сменила тему, мы пошли разговаривать о работе, надеюсь к утру ты не получишь мое зареванное голосовое, где я расскажу тебе как призналась ему в невозможности просто дружбы и была послана нахуй! *”       В ответ сухо информирует друга о произошедшем с её губами минутами ранее и начинает убираться. Искреннее надеялась, что это поможет унять беспокойный ум. Спустя час в квартире чище стало даже то, что в целом уже было чистым. Физическая нагрузка действительно снизила накал тревоги, и когда девушка уже залезла под одеяло, сон забрал к себе.       Проснулась от звонка в дверь. Вся вспотевшая и помятая.       — Привееет! — в квартиру заходит Лёша, а следом Денис.       — Туча! — Аля бросается на блондина, как умалишенная.       — А ну, то есть со мной можно не здороваться и не радоваться мне? — хозяин оккупированного девушкой проектора ставит на пол пакет из ‘Перекрестка’.       — Нет-нет, тебе тоже привет, моя рыбка, — прилетает губами в бледную, как бумага ‘Снегурочка’, щеку и снова возвращает всё внимание на нежданного гостя. — Ты почему тут? Ты же со всеми только завтра должен был приехать?        — Мы решили остаться там еще дня на три. Так что я за некоторыми вещами. Ну и может за тобой, — Денис был усыпан щетиной и парочкой свежих веснушек, таких непривычных для его лица. Пах мятной жвачкой, пивом и чем-то еще, похожим на лесной воздух.       Пока Лёша возился с проектором в спальне, Аля и Денис закрылись на балконе.       — На самом деле я приехал, чтобы проверить, как ты тут. А то вкинула последнее сообщение и из сети пропала. Да и еще так сухо написала о таком. У тебя же вчера припадок от одних объятий был, а тут… — затягивается ‘Marlboro’, обхватывая ладонь подруги, сидящей напротив, — Ты реально просто после этого чмока бросила: ‘Секунда прошла. Ну всё, пока.’ и буквально убежала?       — Ну дааа. Я растерялась, Дэн. Меня удивляет, как я вообще смогла какой-то звук издать. А! Ну я ему улыбнулась ещё.       — Ясно-понятно, — ненароком закатывает глаза на пару секунд. — Писал чё?       — Неа, и слава богу. Я теперь вообще боюсь с ним говорить.       — Бляяя, — резко выдыхает в сторону открытого окна, — Алька, да чё с тобой? Ты чё с ума сходишь то? Тебе скоро 28-мь, а ты как 15-ти летняя шарахаешься своих чувств.       — Это не просто чувств…       — Да-да, — кивает, глядя на нее с улыбкой, — знаю я. Эээто же опяяять такииие непрааавельные отношееения, — паясничает. — Помню я! Ты уже пол года это бубнишь, стоит нам начать его обсуждать. Ну тогда заканчивай уже! Прям ща вот бери телефон, открывай переписку и шли его нахуй. И дело с концом.       Спрятал улыбку, но глаза выдавали. Как и прежде, за неё не решает, но явно провоцирует на решимость. Во взгляде Али явно читается раздражение и тут тоже всё понятно. Не хочется брать ответственность. Как это часто бывает в противоречивых моментах: хочется, чтобы кто-то сделал выбор и в случае чего взял ответственность за последствия. Но понимала, к чему клонил друг - никто за неё ничего делать не будет. И тянуть дальше - себе дороже. Уже все явки и пароли просятся наружу. Время решать.       — Может, всё-таки оно само как-то разрулится? Дэн, просто вдруг не получится? Я опять потрачу на восстановление ни один год.       — А если получится?       — Да кааак?       — Мне кажется, что ты ему тоже не безразлична. Иначе зачем столько времени с тобой проводить и чуть что - делать всё, что тебе нужно?       — Потому что он хороший друг? — пытается поверить в то, что говорит.       — Я тоже хороший друг, но в губы тебя ни разу не целовал. И ночевать с тобой каждый раз не хочу остаться. И... Стоп! Кажется я понял! Ты боишься, что отвергнет. Ты боишься, что не получится. Но ещёёё! Ты боишься, что не отвергнет и получится, — взгляд стал каким-то сумасшедшим.       — Да! И чё? — не раздумывая бросает немного стервозно.       — Алька, тогда тем более надо ссать и делать, епт, — целует тыльную сторону её запястья, которое всё это время держал в своей большой ладони. — Доверься своему внутреннему голосу. Если говорит попробовать - ебашь! Если говорит, что будет трата времени - поговори с Глебом открыто и попрощайся по-человечески.       Из глубины квартиры послышался глухой стук. Это Лёша собирал ящик инструментов. Набор был у Али с незапамятных времен и каждый раз еле-еле закрывался. Ящик с инструментами, для которого нужен свой ящик инструментов.       — Лан, я тебя поняла. Я сдаюсь.       — Иии?       — Я поговорю с ним.       — Урааа! — тут же получает шлепок по коленке тонкой, но внезапно увесистой женской рукой, — Ой! Сорян, — уже тише. — А как вот, кстати, ты ребятам объяснишь ваши отношения? Блин! А Стасу?       — Стоп-стоп-стоп! С чего ты взял, что я буду говорить о чувствах, а не о прекращение общения?       — Гыыы…— Денис продолжал кривляться, как пятиклашка на уроке по многочленам, — Потому что ты - Храбрая. И этим всё сказано, — тушит сигарету и встает со стула. — Ладно, я поддержу любое твоё решение. У тебя всегда есть моё плечо. Помни об этом.       И когда они уже выходили на кухню, Денис шепотом добавил:       — Слушай, можно для Стаса я сделаю вид, что тоже не в курсе был?       Заслуженно удостаивается смачного пинка по заднице, но лишь заливается гортанным смехом.       После нескольких неуспешных попыток парней уговорить Алю поехать с ними, девушка, наконец, снова осталась в квартире одна. Проговорив чувства и высказав переживаний Денису стало легче. Пришло чувство принятие всего происходящего:       «Как только он приедет - предложу увидеться и всё скажу. Просто признаюсь в невозможности дальше дружить, а там будь что будет. Нет, так просто расходимся. Переживу. И не такое переживала. Может, спустя время сможем числиться знакомыми. А если он… Нет, это ‘если’ пока лучше не рассматривать. Пусть пока будет только один вариант. Да, точно. Так будет спокойнее. В конце концов, за события после этого ‘если’ уже не только мне решать», — после этого всецело погрузилась в просмотр сериала.       Вечером получила обещанное сообщение от Димы, где он предупреждает о скором приезде. Встретила его у подъезда, и они вместе поужинали в уютном кафе через две улицы. Находясь рядом с молодым человеком, не чувствовала страстных или романтичных чувств. Эго тешил факт внимания и интереса, но ответного не испытывала. Аля была моногамна. Если питала чувства к кому-то, то другие становились просто кем-то. Не объектом мыслей, чувств, мечтаний, желаний. Могла позволить себе принимать те или иные знаки внимания. Но внутренне фоном всегда в голове был один конкретный образ. Так и сейчас: смеялась над шуткой Димы, но где-то очень глубоко всё ещё плавилась от поцелуя Глеба. Одновременно ждала и боялась его возвращения. Глубокой ночью, когда проводила друга и собиралась лечь спать, стала прокручивать разные варианты своего спича. В голове всё звучало настолько уверенно и структурно, что подумала было уже записать для надежности. Но отступающая ангина еще подавала признаки жизни, поэтому девушка уснула. В руке остался телефон с пустой страницей в заметках. Следующий день встретил её сообщением.       Глеб2: “доброе утро, Сашка) как самочувствие?”       И в этот миг почти увядший букет у кровати словно снова стал самым красивым на планете. Энергия пробежала импульсом по телу. Экстренно захотелось сделать что-то руками.       «Что со мной сделал обычный чмок в губы… Теперь даже сообщение от него читается по другому».       За окном грязно-серые тучи прятали в своих объятьях солнце, но это лишь подчеркивало внутреннее свечение проснувшейся. Разместилась за красками на балконе. Тишину квартиры разрушает ‘foxy-my girl?(Prod. by foxy)’. Без карандаша и клячки, сразу берется за кисть.       «Не всё же под грустный вайб творить», — руки заплясали по шершавой поверхности натянутого на картон холста. В голове проплывали воспоминания о событиях этого года. Вспомнила, как ехала второй раз к Денису в рехаб с четким ощущением везения. Именно в тот день собака украла варежку и принесла её на скамейку, где сидел Глеб. В тот день они впервые поговорили по душам. Видимо, тогда это было для неё везением, ведь в моменте всегда происходит самый наилучший для человека расклад.       Позже позвонили из поликлиники и напомнили, что завтра нужно ехать продлевать либо закрывать больничный. Температуры нет, горло стало лучше, а сонливость уменьшилась. По всем признакам Аля идет на поправку, но даже с такой перспективой к врачу ехать не хотела. Друзья вернутся лишь через пару дней, а значит, рассчитывать можно только на себя. Но вовремя вспоминает, что сейчас есть под рукой человечек, который может подсобить. И действительно, уговаривать Диму не пришлось. Перед сном обменялись еще парочкой сообщений с Глебом.       ALЯ: “Увидела в инсте ща новость, что массовая драка началась на фесте, реально?”       Глеб2: “Да, вроде какие-то ребята пронесли какую-то дичь с собой, приняли и с этого началось”       Глеб2: “но мы уже уехать успели.”       Глеб2: “жарко тут кстати, пиздец”       ALЯ: “У нас дождь. Сижу вот, дышу на балконе, ужасно вкусный запах) надо идти спать, а то завтра к врачу на выписку ((”       Глеб2: “вывезешь? во сколько прием? может я успею приехать”       ALЯ: “Ты вечером же приезжаешь, а прием в час дня (”       ALЯ: “Дима со мной сгоняет сказал”       Глеб2: “понял, хорошо, что ты не будешь одна”       Печатает было: ‘Да, это хорошо) плохо, что не с тобой’, но удаляет и удостаивает лишь:       ALЯ: “Секунда абьюза - убирай телефон и отдыхай)       Доброй ночи)”       Дима заехал без опозданий. За разговором о переезде парня на новую квартиру, не заметила, как подошла её очередь. Сработав по протоколу, врач за пару минут закрывает больничный и отпускает девушку. Когда расходились по домам, новый друг пригласил на следующий день приехать на новоселье. Всё это время была на связи с Глебом. Было приятно его беспокойство за её состояние в момент нахождения у медиков. Сказать то, о чем знают даже не все в компании, было ужасно страшно. Вроде бы столько времени прошло, но помнила всё, будто это происходило пару часов назад. Да и за прошлое свое не гордилась. Поэтому было вдвойне приятнее не встретить отвержение в лице Глеба. А после еще и понимание с заботой. И вот кажется, что посещение врача, наконец, вызвало лишь пару минут дискомфорта.       Но, оказавшись в квартире, впервые за долгое время, снова ловит отвращение к этим стенам. Слезы наворачиваются от чувства никчемности перед прошлым. Всё вокруг становится уродливым и таким большим. А она меньше ногтя на мизинце.       «Сука! Эти врачи! Блядь, Саша, это же просто терапевт. Он даже не оперирует. Чего ты на терапевта то так триггеришся?! Господи! Как же тошно. Аж выпить хочется. Нет, не факт, что это поможет. Надо что-то другое попробовать. Так, а сколько времени? Точно!», — снимает блокировку с телефона.       ALЯ: “Глеб, меня всё же что-то накрывает после приема, дома аж дышать как будто нечем. как будто весь кислород выкачали. слезы сами льются, не могу остановить их”       ALЯ: “Ты, наверное, уставший с дороги, но может быть я могу до тебя приехать? Те с кем могла бы это разделить всё еще за городом, так бы я тебя не дергала. Я ненадолго, правда)”       Ответ приходит через минуту.       Глеб2: “Я уже вызвал тебе такси, собирайся) как будешь готова-звони, поболтаем пока едешь”       Стоило переступить порог его дома, как Алю окутала безопасность. На душе было легко, что наконец-то можно и в этом плане быть с ним собой. По глазам читалось усталость, но всё же нашел в себе силы заказать еды и зажечь свечи в гостиной.       — Как ты? Прости еще раз, что навязала тебе себя сегодня. Не рассчитала свои силы что-то. Снова недооценила травму, — усаживается на диван, прижимая к животу подушку.       — Прекращай! Я рад тебя видеть. Ты всегда можешь на меня рассчитывать. Если чем-то могу помочь, то я рядом, — протягивает бокал вина.       — Спасибо. Расскажи, как прошла поездка? Тебе удалось поспать?       Вечер и по атмосфере, и по течению диалога был пропитан уютом. Было просто спокойно. Наконец-то спокойно. И это состояние настолько увлекло девушку, что планируемый разговор на злополучную тему сам отошел куда-то на задний план. Просидели в полумраке почти до полуночи, и Аля полезла в телефон. Хотела вызывать такси, потому что сонливость усиливалась, но тут Глеб обратился с ответной просьбой. Теперь уже он попросил остаться. Напомнил о своем признание, что быть в этих стенах одному лишь в слегка измененном состоянии - сложно. Услышав это, девушка испытала легкий спазм в горле, который сдержал порыв необдуманно согласиться. Замялась и опустила глаза на телефон, где уже загрузился ‘Uber’.       «Ладно, как раз на свежую голову сможем поговорить утром. Если нам суждено проститься завтра, то пусть последний вечер запомниться таким дружеским и умиротворенным», — с этой мыслью кивает ему и дарит улыбку. А спустя еще час засыпает под комментарии Глеба в адрес фильма, который тот включил на ноуте. Из полудрема вырывает скрип лестницы в коридоре. Через полуоткрытые веки видит, как музыкант входит в гостиную с одеялом в руках.       — Тебе тут камина не хватает, чтобы быть как будто в каком-нибудь кино. Таком, вылизанном, которые пропагандируют счастливую жизнь. Я любила такие в детстве. Когда дома какой-то пиздец, а тут включаешь фильм и всё как будто хорошо. Там пара любит друг друга, а не орет при маленьком ребенке. Там мама не плачет, а папа не хлопает дверью… Знаешь, такие сейчас экокамины продаются? Вот его бы я поставила примерно сюда, — вытянув руки, складывает указательные и большие пальцы в прямоугольник, как бы кодрируя. — Да, в этом уголке было бы супер. Лежишь такой и смотришь, как язычки скачут вверх-вниз. Медитативно.       — Хорошая идея, — расправляет над ней воздушную ткань и гасит торшер. — Спокойно ночи.       Утро было бы добрым, если бы не тревога, с которой девушка проснулась. Солнце пробивалось в комнату дразнящими лучиками сквозь деревья у окон. Приоткрытая створка впускала щебет птиц в помещение, и помимо тишины было слышно только это. Аля прошлепала босыми ногами по лестнице до комнаты, где предположительно мог спать Глеб. Найдя его на месте, уставилась сквозь щелку на лохматый затылок. Телефон сообщает, что только семь утра, поэтому решение разбудить молодого человека отменяется. Вместо этого бросается на поиски поддержки. Конечно, в лице Дениса. Но его статус в телеграмме отображает ‘был в сети 6 часов назад’.       «Он, конечно, не откажет в общение. Это же моя Тучка. Но вчера он писал, что его полоскает. А значит, сейчас может отсыпаться… Нет, тревожить его так рано просто потому, что я не могу справиться с тревогой, будет эгоистично», — прячется под пахнущее свежестью росы одеялом.       Страх отвержения давил на виски. Чтобы хоть как-то упорядочить сабантуй в голове, решает сделать запись в заметках, как планировала пару дней назад:

‘Глеб, кажется, я не могу с тобой больше дружить. Не потому, что ты сделал что-то не так. Не потому, что твоя зависимость. Не потому, что ты стал мне не интересен. Не потому что.. Короче, потому что ты мне нравишься больше, чем друг. Я поняла это недавно и боялась признаться себе, а уж тебе и подавно. Но смотреть, как ты флиртуешь с другими, и бояться узнать, что у тебя появились отношения, а я буду вынуждена на это смотреть, потому что промолчала - для меня уже пытка. Я надеялась, что мне показалось. Что это мимолетно. Но нет, все-таки нет. Я боюсь потерять тебя как человека, потому что ты стал мне важен. Мы поддерживали друг друга после расставания и заботились друг о друге в каждом своем недуге. Мне это ценно. Такое случается редко. У меня так точно. Но я понимаю, что ты можешь не ответить мне взаимностью, поэтому заранее хочу сказать тебе, что не буду держать зла’.

      Написала и закрыла.       «Какой ужас! Дэн прав, мне как будто снова 15ть. Репетирую разговор, дожили», — эта мысль была последней перед провалом в сон.

      В этой темном пространстве появляется картинка. Смотрит со стороны, как лежит на всё том же диване, только вокруг обстановка уже немного другая. В углу стоит тот самый экокамин. На журнальном столике не бокал вина, а большая, как супница, чашка. Видно, что в ней что-то горячее, испускает еле заметный пар. На животе девушки покоится ноутбук, а ноги вытянуты на чужие колени. Улыбка распласталась по лицу, когда по тыльной стороне ступней проскользила мужская рука. Стоя в стороне, лицезреет, как другая она медленно поднимает глаза и видит Глеба. И вот уже улыбаются оба. Аля, смотрящая на это со стороны с серьезным лицом, присаживается на кресло в противоположном углу комнаты. Боялась издать лишний звук, жест. Боялась спугнуть момент мифических их. Тем временем на диване продолжаются поглаживания, пока теплый желтый свет торшера и огня камина оставляют блики на фигурах. И вдруг диванная Аля тянется поцеловать ласкового напротив. Ответная реакция не заставляет себя ждать. Губы касаются друг друга лишь на секунду, потому что парень тут же отстраняется, и его глаза уже будто чужие. Красные, слегка опухшие. Будто их активно растирали ни один час. Свет не отражается в них, даже слегка. На лице появляется какая-то сумасшедшая улыбка, а по щекам начинают стекать слезы. Кровавые слезы. Смотрящая со стороны подскакивает в ужасе. Хочет было подойти и как-то помочь, но всё пропадает.

      — Я сейчас туда еду, так что можем вместе, — эта фраза выводит из сновидения.       Сразу узнает голос Юли, как будто каждый день с ней общалась. И попадает в яблочко, когда выходит на кухне. Глеб и она сидели за столом и что-то ели.       — Привет, Саш. Как дела? Слышала, ты болеешь. Надеюсь, тебе уже лучше? — девушка была приветлива.       — Привет. Да, уже закрыла больничный. Ты как? Не ожидала тебя здесь увидеть, — язвительность сама по себе стала проскальзывать в речи.       — За пауэрбанком. Оставила его растяпа в комнате Глеба. Вот собираемся в город ехать, — переводит взгляд на парня напротив.       «Ой блядь! Оставила она в комнате Глеба? Тут каждая комната его вообще-то. Растяпа? Ты распиздяйка!»       — Да, мне нужно на встречу. Подбросить тебя домой или еще куда? Юлька на машине.       Выбирать не пришлось. Ближайшие полтора часа сидела в одной машине с ними и пыталась не ревновать. Раздражало буквально всё. Что Юля дотронулась до его локтя. Что оба смеются над явно локальной шуткой. Что не понятно сейчас, была фраза двусмысленная, или подруга музыканта имела в виду только сказанное. Что приходилось быть в напряженном ожидание, ведь планируемый разговор всё еще не состоялся. Поэтому, когда машина проезжала мимо первой по близости станции метро, Аля попросила высадить. Объяснила это тем, что так доберется быстрее и параллельно сможет заскочить в нужный магазин.       — Увидимся. Я тоже к Диме сегодня собираюсь. Он сказал, что ты приглашена, — Юля наклонилась через Глеба, чтобы выглянуть в пассажирское окно на Алю.       «Ну да, нельзя же было сказать это раньше. Когда не нужно наваливаться на него своими сиськами, чтобы мне в лицо посмотреть».       — Супер! Тогда не прощаюсь, — милая улыба была выдрессирована самой жизнью, поэтому выглядела ничуть не фальшиво.       Вечером, когда вышла из такси у дома Димы понадобилось минут десять, чтобы собраться с мыслями и чувствами.       Во-первых, час назад был телефонный разговор с Денисом, от которого ещё не отошла. Парень пил уже вторую неделю, каждый день подряд. Да, он делал перерыв на сон, но каждый день его: ‘Ну всё, опохмел и на стоп’ становилось продолжением. Злило, что свой отпуск он тратил на посадку печени и её бессилие перед этим. Понимала, что ему трудно из-за свадьбы Наташи. Но боялась, что ситуация января может повториться. Надежда была лишь на скорое завершение отпуска и его возвращение к работе.       Во-вторых, приветливо общаться с Юлей было всё труднее. Буквально на физическом уровне. Пока ехала в такси, решила побыть всего пару часов и уйти. А эти пару часов можно её попробовать поизбегать. Девчонка не виновата, что всё так, но это не останавливало Алю. Нужно было уже скорее поговорить с Глебом, чтобы, наконец, выплюнуть эту надоевшую мысленную жвачку. А то велика вероятность уже нарушение контроля эмоций, сна и аппетита. Так что решила по дороге домой договориться на целенаправленную встречу путем ненавязчивого сообщения.       Несколько раз подышала в квадратной техники, встрепенулась и пошла на поле боя. Дима встретил с распахнутыми руками, приглашая в объятия. Глаза блестели, что говорило о разгаре вечеринки. Шум музыки и гул голосов это подтверждал.       — Классно выглядишь. Не видел тебя ещё такой, — хозяин квартиры без стеснения осматривает Алю.       Оделась она действительно не повседневно, а слегка броско. Когда внутри бурлила злость и тревога, то всегда неосознанно надевала всё самое кричащее. А сегодня это всё было ещё и тотал-блэк. Так кружевной корсет заканчивался на талии, так как далее шли шорты. Попа с натягом, но была прикрыта. Однако из-за накинутой сверху джинсовой рубашки, затянутой ремнем на стыке корсета и шорт, казалось, что этих шорт то и вовсе нет. Будто на ней одна рубашка и выглядывающие кружева лифа. Песочные часы и две ножки - так выглядело тело в целом.       Сбрасывает черные кеды и изящно поправляет белые носочки, которые закрывали щиколотку. Именно в этот момент замечает, как Дима, умиляясь, смотрит на нее.       — Ну всё, прекрати. Ты меня смущаешь. Лучше покажи квартиру и дай выпить чего-нибудь холодненького.       Обойдя три комнаты, успевает поздороваться со всеми, кого знает. Не обнаружив среди них Юлю, немного расслабляется. Новые знакомства тоже случились, но поверхностно. Дима просто представил её своим друзьям и тут же повел на кухню. Разместившись там, настолько увлекаются диалогом, что не замечают, как кто-то заходит.       — Привет! — Юля с ходу приобнимает Диму, — С новосельем! Это тебе, — протягивает салатовый пакет, размером примерно 60/60 см.       Дима достает оттуда картинку - это был его же портрет. Внизу справа бросалась явно подпись автора ‘Цыган’. Довольный целует подругу в щеки. Оказывается, это его один из любимых художников. Аля подходит ближе, чтобы поразглядывать подарок.       — Интересный стиль.       — Интересный? Да этот чел просто ‘оторвите мне голову’. Я мечтал о картине от него! Но всё ждал повод, чтобы так на себя потратиться, — кладет изделие на стол и хватает Юлю в объятия. — Юлька, спасибо! Какая же ты охуенная!       Девушка заливается смехом и вопит, что сейчас задохнется от таких крепких оков. Высвободившись, поправляет джинсовую мини-юбку и уходит в комнату ко всем со словами:       — Ладно, не буду вам мешать.       Але стало неловко.       «В каком смысле? Наш разговор выглядел чем-то интимным?»       Не успевает увлечься раздумьями, потому что Дима уже тянет за руку. Вход из кухни вёл в лоджию, куда и переместились оба. Небо уже стало сиреневым от упавшего за горизонт солнца. Из окна виднелась арка, через которую можно было попасть во двор. В какой-то момент, бросив случайный взгляд в окно во время болтовни, видит, как из неё выходит знакомая фигура.       — Это что, Глеб там идет? — щурится.       Дима проследил за её взглядом и твердо заявил, что девушке, скорее всего, показалось. Ведь от приглашения музыкант отказался ещё до поездки в Питер. Для Али не было ничего удивительного, что со своим зрением словила глюк. Странно, что вообще какой-то силуэт увидеть смогла на таком то расстояние. Но в сердце кольнула грусть, что это лишь померещилось. Вернувшись к разговору, попивала уже третий бокал вина. Мышцы расслабились, а голова перестала быть напряженной в зоне лба. Это снялось напряжение, которое образовалось там из-за сдерживания эмоций. И на этой ноте вспоминает, что хотела побыть всего пару часов. Весь вечер наедине с Димой не проторчать, а значит, выходить ко всем придется. А со всеми Юля. Аля прекрасно знала, что со стресса может пропустить момент, с которого начинается алкогольное беспамятство. Четко понимала, что тогда сможет ляпнуть, а чего хуже и сделать лишнее.       — Сколько времени, Дим? — кивает на его правую руку.       — 23:38, а что? — ‘watch’ гаснут под прессом пальцев по бокам панели.       — Домой надо бы ехать. Всё таки болезнь только прошла, а я уже три бокала всадила… Мда, логика на миллион, — смеется, но получается как-то нервно.       В эту секунду раздается звонок домофона.       — Я, конечно, хочу сказать: ‘Останься’. Но если так будет лучше для тебя, то давай тогда я тебя хоть до такси провожу. Погоди только. Надо встретить, кто бы там ни был.       Молча кивает и залпом допивает остатки алкоголя. Сканирует пространство на предмет своих вещей:       «Вроде ничего не забыла».       Выходя с лоджии, видит сквозь кухню и коридор, как Юля обнимает Глеба у входной двери. Аля тут же застывает, пока парня выходят встречать Кирилл и еще пару парней и девушек. Стоящий гул в ушах слышится, будто за стеклом.       «Чё он тут делает? Ничего ведь утром даже не сказал, что тоже собирается сюда. Может, это знак, что надо сейчас с ним поговорить? Ооой, третий бокал был явно лишний! Так… Так… Ну в целом ща можно договориться на завтра. Я ведь собиралась писать пока еду. Да норм план. Всё! Три, два, раз! Погнали, Саш! Не стой столбом!», — именно в этот момент её находит Дима с телефоном в руках, по которому уже осуществлялся поиск машины.       — Ну всё, можем идти. Ничего не забыла? — протягивает ей руку.       — Забыла... — моргает, будто только что ей засветили вспышкой глаза, — Я же забыла тебе подарить подарить. Вот я балда! Ты мне зубы заговорил с порога и всё! Щас бы уехала с ним.       Из маленькой сумочки вынимается сверток шарообразной формы.       — Помнишь, мы с тобой говорили о путешествиях? Ты говорил, что ни разу не был на море, так вот… — протягивает, — Пусть это немного приблизит тебя к нему. Но при этом будет напоминать о том, что твой дом всегда с тобой.       Дима разворачивает бумагу, которая напоминала папиросную. И вот перед ним уже круглый гладкий камень с выемкой внутри. Выемка была заполнена рисунком: кровать на берегу моря. Небо темно-синее, волны омывают тонкие ножки, объемное одеяло и подушки сверху. Изголовье обвивает бенгальские огоньки и это был свет, словно от маяка.       — Воу!       — Посмотри снизу.       — Офигеееть! Саша, это что ты сделала? — проделав то, что попросила девушка, встречает подпись: ‘С новосельем. мейд ин Саша2023г.’       — Ага, идея пришла сегодня днем. Камень я привезла из Абхазии пару лет назад. Нашла его в последний вечер, и мне очень понравилась форма. Дома откопала его как раз в тот день, когда мы с тобой о море и говорили. За пару часов сегодня нарисовала. Я всегда считаю кровать центром дома, — ухмыляется. — Не знаю почему. Может, потому, что там всегда можно спрятаться от мира под одеялком.       — Это пиздец как символично. Такая тонкая работа! Я и подумать не мог, что ты такое умеешь. Срочно иди сюда, — не дожидаясь ответа, хватает в объятия улыбающуюся даму в черном. И, оказавшись прижатой к мускулистой груди, упирается взглядом в стоящего у входа Глеба.       В эту секунду улыбка от неожиданности спадает с лица. Разящим взглядом Глеб обводит те участки тела Али, которые можно было увидеть за широкой спиной хозяина квартиры. Зрачки были явно увеличены.       — Привет. Не знала, что ты тоже будешь тут, — пытается высвободиться, и Дима не сопротивляется.       — Юлька уболтала. Как раз был неподалеку и решил заехать со всеми поздороваться. Димана поздравить лично с такими хоромами, — откупоривает близь стоящую бутылку пива.       — Правильно решил. Ща Сашку провожу и покажу тут тебе всё. Выпьем вместе.       Дима уходит в коридор искать в куче обуви свои и Áлины. Та подходит и бережно забирает бутылку из рук кучерявого парня.       — Всё нормально?       — О чем ты?       — Твои зрачки, Глеб. Ты принял что-то? — всё лицо онемело от страха, что сейчас услышит положительный ответ. По телу проходит будто микровибрация от взлетевшего давления.       Еще не услышав правду уже хочет заплакать. Так же каждый раз боялась внезапных запоев Дениса. Вот только с ним могла быть уверенна в честности, а с Глебом… Можно ли ждать честности от человека, который уже много раз оставлял в подвешенном состояние перспективу общения? Который может внезапно на эмпатию стать холодным и злым? Который порой не улавливает переключения в своей же голове?       — Нет. Тут темно, просто, — не отводит взгляд. — Плюс, я устал чё-то. Вернешь? — кивает на бутылку.       — Хорошо, — беспрерывно отпивает из бутылки три глотка одним залпом, чтобы подавить возникшую злость. — Надеюсь, это правда. Я поехала домой, но хотела бы завтра с тобой увидеться. Нужно обсудить кое-что.       — Интрииига. И что же?       — Не могу сейчас сказать, но ничего криминального, — улыбается одной стороной губ.       — Жалко, а то я бы не отказался хоть какой-то косяк в тебе найти, — дарит улыбку в ответ.       — Глеб, точно ничего? — резко снова становится серьезной.       — Как нехуй делать, — видно, как заиграли желваки на его скулах. — Круто, кстати, получилось, — переводит взгляд на стол позади, где Дима оставил подарок.       — Спасибо, — смакует, оборачиваясь туда-сюда.       — Очень милый подарок. Особенно мило то, что ты сделала его, запомнив историю, когда-то рассказанную. Какая ты… чуткая.       — Есть такое. Ладно, пойду, а то там такси ждет уже, наверное. Если тебе что-то потребуется - не пропадай, а попроси, пожалуйста, — вручает бутылку. — Дииим, я иду! — кричит уже в сторону коридора.       Старается поверить в то, что ей не соврали. Но ведь если это ложь, то она уже ничего не сделает с этим фактом.       — Уже уходишь? Почемууу? Оставайся, мы сейчас будем в настолку играть. Так сказать, чтобы выпивать культурно, — Юля вышла в коридор как раз тогда, когда Аля затягивала шнурки на последней кеде.       — Не, Юльк, я пойду. Слабость еще кроет после болезни. Но ты раскатай их всех там. За нас, за девочек, — подмигивает и, стиснув зубы, улыбается.       — Изи! Выздоравливай давай до конца, — наклоняется к Але и целует в щеку.       Глеб подходит на прощание приобнять подругу.       — Глеб, пошли покурим? Там такая лоджия, — хватает музыканта под руку.       — Саш, такси через семь минут будет тут, — Дима берет уезжающую за запястье.       Взгляд Али проходится по сплетенным конечностям Глеба и Юли. Затем взгляд на его лицо. Видит, как смотрит на их с Димой руки. Так и разошлись: обменявшись секундными взглядами. Пока ехали в лифте, обсудили всё же удивительное явление зрения девушки.       — И как ты умудрилась Глеба узнать на таком расстояние.       — Загадка пьяных глаз, — прячется за усмешкой.       На самом деле в груди кувыркалось неуютное чувство.       «Он же явно под чем-то. Я же не дура какая-то неопытная. Сколько раз видела и сама была такой. Зачем соврал то? Испугался, что начну лечить? А зачем вообще он сделал это, если всё хорошо? Хотя хуй знает, всё ли у него хорошо. Могло что-то в голову прийти и вот уже Глеб, как обычно варится в разведенным собой же котле. Боже… Вернуть бы просто дружескую тягу. Как же уже тошнит от всей этой ситуации. От себя самой в этой ситуации. И от этой близкой дистанции их тошнит. Я тоже так хочу! А на деле больше шарахаюсь его. Скорее бы завтра и уже всё решить… А может стоит остаться и поговорить? А может…», — находит в заметках текст, который написала еще ранним утром в его доме, — «Может просто отправить и всё? Заебал этот пластырь уже! Оторвать и уже сливать силы на проживания последствий. Раньше начну - раньше закончу. Я ведь просто придаю всё, что строила до него. Все свои договоренности с собой же. Кто обещал в последнем разговоре с мамой быть смелой и честной, а, Саша?»       — Сашка, приехали. Выходи, — Дима снова отнимает её руку и тянет за собой.       Настолько увлеклась мыслями, что не заметила, как лифт прибыл на первый этаж. Молча следует за приятелем и вздрагивает, когда выводит во внезапно свежую ночь. Он тут же замечает это и завещает вернуться в подъезд.       — Побудь тут. Я сбегаю тебе за кофтой. Таксист подождет.       Возражать не стала, а если бы и хотела, то просто не успела бы. Мгновение и Дима уже исчезает за дверьми лифта. Голова закружилась. Не желая ободрать в падение колени, садиться на одну из пяти ступенек, ведущих к металлической двери подъезда. Пятую сточку кусает холод камня. Аля старательно натягивает края рубашки и шорт ниже. Неуклюжая, поэтому после одной неудавшейся попытки бросает это дело и принимает холод своеобразной скамейки. Взгляд фокусируется на вновь открытой заметки. Пробегается по тексту, написанному семнадцать часов назад, и понимает: «Ни прибавить, ни убавить. Просто и честно. Может, реально отправить?»       — Чё, болела мало?       Вздрагивает от резкого звука и тут же взвизгивает. Рефлекторно обернувшись, видит, как на верхней ступеньке Глеб присел на корточки за её спиной. В одной руке держал джинсовку, в другой, видимо, уже новую бутылку пива.       — Блядь! Никогда так не делай!       — Ты же слышала лифт и не подумала, что кто-то идет?       — Не слышала. Я задумалась.       — Сядь вот сюда, жопу отморозишь. Ангина у неё прошла. Ща вернётся, — стелет свою деталь гардероба поблизости. Она послушно следует указаниям, успевая нажать кнопку на правой панели айфона.       — А ты чего тут делаешь?       — Сегодня это твой любимый вопрос, что ли? — заливается своим смехом.       «Блядь, ну точно наврал. Не может он так от пары бутылок смеяться над хернёй какой-то. Тем более просто пиво».       — Глеб!       — Да я в окно выглянул, понял, что ветер поднялся. А ты же сегодня решила самый минимум из гардероба надеть. Вот и пришел джинсу тебе отдать. Всё равно завтра же встречаемся, вернешь, — обхватывает губами, стеклянное горлышко.       Аля смотрит на это и снова чувствует злость, но теперь не только её. Тепло от заботы занимает оставшееся место, которое не успело заполнить раздражение. Облизывает губы глядя, как кадык совершает скачок от глотка.       — Спасибо.       — Пожалуйста.       Снова их особое молчание. В полумраке подъезда его карие глаза были почти неразделимы со зрачками. Хотелось бы, чтобы взгляды умели разговаривать, чтобы решать вопросы, которые не получается решить через речь. И, кажется, они каждый раз пытались это сделать, но ничего не получалось. Говорить придется ртом и Але нужно на это осмелиться.       — Я, кстати, села, потому что упасть побоялась. Голова поехала. А шорты, сука, не натягивались. И рубашка тоже. Так что подумала, что пару минут сидения на камне ничего не сделают.       «Да, Саша, ещё какую-нибудь хуйню скажи. Главное по делу не разговаривать же… Надо прекращать. Быстрее уйду, быстрее наступит завтра. А! Сообщение же... Ой, да уже просто съеби от него для начала, трусиха!» — опьянение опьянением, но с собой внутри разговаривала четко и быстро.       — Лан, я пошла. Там такси уже приехал, наверное, — подскакивает. — Дима за кофтой мне пошел. Ты передай, что я так поеду. Спасибо и всё такое, — на вылет из подъезда.       Холод снова ударяет по коже, и мурашки оперативно поднимают волосы дыбом на ногах и руках. Тут слышит, как Глеб окликает, и в следующую секунду тепло ложиться ей на плечи.       — Блядь, куда ты несешься? Куртку возьми! Я тебе её для вида, что ли, нёс! — обходит и утягивает с двух сторон края джинсовки, — Просунь руки и застегнись, давай!       Не отрывает взгляд от мужского лица, когда поочередно продевает руки в плотную джинсовку. Его же внимание было приковано к движениям девушки.       «Боже, прям как когда я его провожала на такси. Ха! Теперь в такси нужно мне», — чувствует, как почему-то вот-вот может заплакать.       — Так? — тихо уточняет подрагивающими губами. И он, наконец, обращает внимание на её лицо.       Глеб облизывает губы и несколько раз быстро моргает.       — Да, умница, — принимается застегивать пуговицы.       — Глеб, я сделаю это в такси. Спасибо. Иди в дом, тебе ведь тоже холодно.       Это было правдой. Мурашки разбежались и по его рукам, которые футболка свободного кроя прикрывала лишь до середине бицепса. Делает от него шаг назад и на ходу сама принимается за оставшиеся не вдетые пуговицы. Оказывается, Дима заказал бизнес, поэтому водитель терпеливо ждал у пассажирской двери. Аля посмотрела на него, как утопающий смотрит на спасателя на пляже. Запах парфюма Глеба ударяет в нос, стоило только поднести руку к лицу, чтобы заправить волосы за ухо.       «Не сойти с ума до завтра. Даже уже до сегодня получается. Весь этот цирк закончится уже сегодня. Держись, Саша!», — уже более снисходительно обращается к себе. Всегда резко меняла гонор в свой адрес, когда нужно было сдержать слезы.       — Стой! Саш! — звучит за спиной.       До такси в этот момент оставалось пару шагов, и водитель уже открыл дверь. Стоило остановиться, как Глеб тут же вырастает перед ней, снова преграждая дорогу.       — Что ещё, Глеб? Я домой хочууу! — протягивает очень естественно, потому что это ныл её внутренний ребенок, которому всё еще не давали выпустить эмоции.       — Я не могу!       Аля еле заметно встряхивает головой.       — Что не можешь? Что такое? Всё же что-то принял? — начинает тараторить с распахнутыми в ужасе глазами. В голову приходит почему-то именно это. И понятно почему - для неё это был худший вариант.       — Да тихо ты, — обхватывает за плечи. — Не принимал я ничего. Сколько раз сказать надо еще, чтобы ты поверила? Зраки по другой причине такие.       — Чего? По какой?       Резко опускает голову в ноги, продолжая держать за плечи. Делает три быстрых вдоха и выдоха, а затем поднимает на неё глаза.       — Из-за чувств. Я разозлился пиздец как. Мне стало больно душевно, понимаешь?       — Не совсем. Что случилось? Объясни толком.       — Я разозлился, увидев и услышав, как вы с Димой уже близки. И я не хочу ему, блядь, передавать твои: ‘Спасибо’ или еще чего. Мне стало больно, что ты сделала ему такой интимный подарок. Хотя, знаешь, всего ничего. Я заревновал… Потому что я больше не могу с тобой просто дружить, Саша!       Всё это выдал буквально на одном дыхание. Каждое слово будто отхлестало сознание Али. Мозг не мог поверить в происходящее. Хотелось снова убежать, обвинив его в аффекте, после наркотиков. Так было бы проще. Но сдержала свое негодование и обвинения во лжи. Вместо этого молча достала телефон из сумочки.       — Можешь меня нахуй послать, но только не надо молчать.       Отстукивает немеющими пальчиками по экрану айфона, не глядя, и снимает блок. Рука взмывает вверх, и экран обращает к лицу Глеба. Тот переводит взгляд и пробегает по строчкам, которые встретил.       — Посмотри, когда была сделана запись. На число и время наверху.       Глаза слегка дергаются вверх по экрану. Губы напротив Али дрогнули улыбкой. Её внутренности тряслись уже не от холода, а от выброса гормонов. Рука логически опускает телефон вниз и вот Глеб видит налитые слезами глаза. Еще немного и побегут по щекам, которые тоже были в мурашках. В голове девушки словно образовывается ваккум. Все мысли, которые проедали сердце и мозг - исчезли. Всё накопленное напряжение и тревога отступили. Тело и психика в секунду расслабились, поэтому от облегчения и хотелось разрыдаться. Сдерживаться больше не хотелось. Больше не получалось. Да и надо ли дальше сдерживаться?       Громко выдыхает, и с этим выдохом весь накопленный страх, наконец, выливается из глаз. Глеб тут же вытирает мокрые щеки.       — Я так хотел это сделать, когда садился в такси тогда. Можно я сделаю это сейчас, когда в такси нужно садиться тебе?