Феномен

      — В округе прошёл слух о новообращённых гибридах, — молодой голос в конце стола зачитывает подготовленную речь на очередном собрании, — Не больше шестнадцати, пятеро из них дети.       — Слух? Тогда откуда точная информация? — грозно произносит Драко, собирая руки в замок, и опирается на них подбородком, — Точный округ? Тео потягивается на соседнем стуле, заспанный. Он не особо вникает в курс дела, ибо его выдернули из тёплой постели только несколько минут назад. Нотт будто поселился в Мэноре, оккупировав третий этаж. Для Малфоя не составляло труда держать этого идиота рядом, даже выделил ему место в своём доме. День за днём это место переросло в этаж, а после Драко и вовсе перестал на него подниматься. Изредка, а затем почти каждый день, там была слышна музыка и девичий смех. Это напоминало своего рода бордель, со своими тонкостями и особенностями. Себастьян решал подобные проблемы изолируя тот звук, который доносился с третьего этажа. Это не было проблемой, ведь теперь Теодор присутствовал на каждом собрании и плевать в каком тот был виде.       — Бромлей, — отвечает парень, — Их никто не видел ещё, но точное количество гибридов косвенно связанно с пропавшими за короткий период людьми в этом же районе. Пока не выяснили, кто из чистокровных обращает их.       — Проверить Маркуса и Доминика. Эти твари первые в списке подозреваемых, — холодно произносит Малфой.       — Маркус сейчас на Филиппинах, — отвечает уже другой паренёк с белокурыми волосами.       — Он не выезжает из Англии больше двадцати лет, и эта малолетняя гниль с первого раза не понимает. Найти и привести ко мне! Если это действительно он, то надо кончать с ним.       — Будет сделано, господин, — словно по наитию они склоняют головы после этих слов. Обращение гибридов всё чаще стало волновать Малфоя. Ведь это как дикие волки, которые по животному зову истребляют людей. Приручить их или взять под контроль почти невозможно, ибо это всё те же неуправляемые твари. Карлос Франц — это единственный чистокровный, кто смог приручить этих животных. Они как золотистые ретриверы крутятся около ног хозяина, выполняя любой его приказ. С одной стороны это очень удобно иметь вот такую мёртвую армию, но с другой… Ты никогда не знаешь, когда им взбредёт в голову убить своего хозяина. Гибриды как дикие волки, правда слишком сильно переболевшие бешенством. Драко закрывал на это глаза, ибо Франц обращал их сам и держал поблизости. Его гибриды не делали проблем, разве что кроме нападения на конференции Грейнджер. Но это ведь его территория и по всем законам Малфой даже не вмешивался бы в это. А вот остальное — это геморрой Драко. Кто и кого обратил. Выжил ли он или носится по всей Европе нападая на людей. Вылавливать нужно было каждого, ибо по-другому власть не будет держать тебя под крылом. Министерство магии всегда скептично относилось ко всем вампирам. Их сильно волновала их иерархия в качестве власти над вампирами. Повлиять или даже поставить своего человека было невозможно, пока те просто не пошли на компромисс, заключая договор. Если в год на территории Европы обнаруживают больше пятидесяти гибридов, которые совершают акты нападения на невинных людей, то сделка аннулируется. Под сделкой подразумевают то, что их крыша пропадает также, как и открывается охота на вампиров. В нынешнем обществе вампиры спокойно занимают руководящие посты в мире магглов, учат их детей или открывают хорошенький бизнес. Это выгодно обеим сторонам. За весь период двадцати пяти лет Малфой и близко не приближался к этой отметке. Самое большое число гибридов за год — это девятнадцать и то, слишком быстро ликвидированы. За территорию Франции он не отвечал, да там совсем другие правила и слишком послушные твари.       — Нотт, отправь своих людей на отлов. К завтрашнему вечеру мне нужна половина голов. Выбор за тобой — в живом или в мёртвом виде, — спустя хорошую пазу он выносит свой вердикт.       — Будет сделано, — напыщенно отвечает Тео, подрываясь с места, и уверенным шагом покидает зал. Звонкий хлопок двери разносится эхом по пустому залу, где кроме длинного дубового стола ничего не было. Окна как всегда наглухо занавешены, ибо Малфой терпеть не мог солнечный свет. Нет солнце не убивало вампиров, оно просто ему не нравилось.       — Вчера прибыло письмо из Австрии, — продолжает всё тот же паренёк, — Их посол просит финансово их поддержать. Цели финансирования неизвестны, так как о них не было указано.       — Двадцать процентов из восемь дробь один, — это название одной из множества ячеек банка. Можно было сказать, что в Гринготс с ним здоровались за руку. Собрание всегда тянуло за собой какую-то финансовую тему. Но он и сам был тем банком, который сдирал хорошие проценты со своих клиентов. Австрия? Именно туда отправляются все гибриды, о которых не хочется марать руки. Посол? Всего лишь его подставное лицо в правительстве, который хорошо выполняет свою работу.       — Что насчёт Франца?       — Приобретён новый завод в Португалии. Оформлен на подставное лицо. Роуз Бэтчер ныне зарегистрирована по адресу: улица Рю-Рояль, дом один, Вильворд, Бельгия. Умерла на прошлой неделе. Он потирает глаза двумя пальцами, выдыхая.       — Португалия и Бельгия, идиот, — краткий вердикт, но по-другому не скажешь, — Список всех заводов и на кого зарегистрированы с точным адресом. Сумма покупки, день и имена продающих. Сколько их уже?       — Всего семь, но люди Франца сейчас ведут переговоры с Австрийской компанией. Их бизнес приносит убытки, а судя по тому, сколько Карлос Франц предлагает за убыточный бизнес, то они с радостью согласятся на данную сделку. Что-то помечает на исписанной бумаге, выдерживая краткую паузу, после которой в зал возвращается насвистывающий себе под нос Нотт.       — Том — это посол из Австрии, свяжитесь с ним и переведите на его счёт сумму больше, чем предлагает Карлос. Сделка не должна состояться, — монотонно и слишком медленно. Тео усаживается где-то рядом. Будь его воля, закинул бы ноги на стол для большего удобства. Скорее всего, где-то там сверху его ждёт милая малышка, которая давно нагрела ему место в кровати, но он вынужден сидеть тут. Вяло чешет шею, изучая каждого. Машинально прочитывая мысли, но ничего стоящего не находит.       — Господин, — Себастьян снова появляется из ниоткуда, — Мисс Гермиона Грейнджер сильно жалует вас увидеть. Бровь вверх. Он готов ещё раз услышать эту фразу, но всё равно не понимает посыла. Прошло шесть дней после того, как она со стеклянными глазами оставила его в своих раздумьях. Малфой был уверен, что та ещё останется на мероприятии, но так и не нашёл её. Нет, просто увидеть её состояние и самому испариться оттуда, но Грейнджер исчезла первой. Слышать сейчас то, что она сама пришла в его имения и требует увидеть его, было слишком странным.       — Пусть подождёт, я занят, — холодно отмахивается Малфой, но краем глаза замечает довольный взгляд Тео, — Что?       — Она пришла сама, — выделяя каждое слово в приподнятом настроении произносит Нотт.       — И?       — Неужто соскучилась по тебе? Лицо Малфоя не выражает ничего хорошего, лишь всё тот же холодный и мрачный взгляд, которым и убить можно. Он не станет бросать всё, ради того, чтобы девчонка утолила свой интерес, ведь явно она ворвётся сюда с вопросом. В её голове всегда уйма ненужных вопросов, на которые просто не хочется отвечать из-за их примитивности. Ей стоит самой тщательно подумать над ответом, и тогда он сам придёт в голову. Как маленькая непослушная девчонка, которая опять пришла потрепать нервы вампиру. Сама идёт в его логово. Конечно, ему льстит то, что Грейнджер сама пришла сюда, но теперь у него самого в голове тысяча и один вопрос для чего?       — Что с банками? — продолжает Малфой.       — Испания открывает два филиала в своём округе. В общей статистике всех прибыльно… Парень просто не успевает договорить. Все с испугом оборачиваются на громких хлопок дверей. Грейнджер ворвалась в зал, раскинув двери так, что те точно оставили свой след на стенах. Тео с улыбкой смотрит то на неё, то на Малфоя, а он сам, закатив глаза, отбрасывается на спинку стула.       — Собрание окончено, свободны, — слишком резко и монотонно. Все, кто сидел за столом в суматохе покидают зал, при этом больше не взглянув на Гермиону. Словно игнорируя её присутствие тут. Нотт остаётся, но это точно добром не кончится. Грейнджер супиться, злиться, пожирая Драко взглядом.       — Если кто-то занят, что делают хорошие девочки, а? Грейнджер? — на высоких тонах спрашивает Нотт.       — О-о, а ты лучше вообще заткнись, — шипит она приближаясь всё ближе, — Малфой, ты чудовище! На это утверждение он выдаёт усмешку, уводя куда-то взгляд в сторону.       — Повторяешься, — кратко, слишком кратко, на что она вскипает ещё больше. Виснет неудобная пауза. Сколько всего характеров у Малфоя? В последний раз, он был слишком тихим. Грейнджер широким шагом направляется в сторону Драко, пока перед ней не вырастает Нотт, раскидывая руки по сторонам. Это можно было стечь за банальное приветствие, только вот его лицо этого не выражало. Сдержанный с каменной мимикой.       — Что тебе нужно? — Нотт бывает куда серьёзнее, чем кажется. Он так скрупулёзно или даже на инстинктах защищал своего хозяина, что со стороны выглядело слишком смешно. Чем магглорождённая волшебница сможет навредить такому вампиру? Однако Теодор Нотт держит её на расстоянии.       — Зачем ты убил Филиппа?! — кричит Грейнжер, — Я знаю, что это ты, Малфой! Знаю! Тот резко поворачивает голову к ней в таком же недоумении, в котором люди бывают, когда не понимают о чём речь. Но она не будет вестись на это. Закусывает губу, дабы не броситься на него и не разорвать на мелкие кусочки. Скорее всего просто сдерживая подступающие слёзы.       — Я без понятия, о ком ты говоришь, — холодно произносит он, — Это всё, о чём ты хотела меня спросить? Если да — ты знаешь, где выход. Грейнджер фыркает, выглядывая из-за плеча Нотта, который слишком сильно мешал. О смерти Филиппа она узнала два дня назад. Во вторник весь офис был мрачный, как и последующие несколько дней. Два дня она провела словно в забвении, но ответ быстро пришёл в её голову. Та самая записка, которую Гермиона получила перед выходом, слишком быстро прояснила всё. Никто другой, кроме Малфоя, ибо если бы пошёл Филипп, то на вечере она танцевала бы с ним. Сейчас же, хотелось убить его куда сильнее, чем в прошлые их встречи. Оставался один вопрос — как это сделать?       — То есть так, Малфой? Так ты избавляешься от всех, кто поддерживает со мной хоть какую-то связь? А следующий кто? Гарри? Мои родители? Ты мерзкий, гнусный…       — Закрой рот! — гаркает он, от чего Гермиона вздрагивает, — Не убивал я его. С чего он мне сдался?!       — Чтобы никто не трогал принцессу на балу, — отвечает Теодор, пожимая плечами, но улыбка так и проявляется на его лице. Пазл рассыпается и складывается заново. Теперь она смотрит на его умиротворённый взгляд с улыбкой и терпение лопается. Девчонка отвешивает ему звонкую пощёчину, хлест которой звонко раздаётся по комнате. Тот отступает назад, но Гермиона точно не уйдёт отсюда пока не убьёт Нотта в ответ.       — Ты! — выкрикивает она, пихая его в грудь. Не переставая бить, Гермиона выкрикивает всевозможные гадкие слова в адрес обидчика. Малфой даже понятия не имел, что тот вообще вытворил. А выходит, Нотт хорошо выполнял свою работу. Чуть позже Драко скажет, что он правильно поступил, но он и сам это знает.       — Нотт убил твоего кавалера? Какая жалость, — подливает масла в огонь, пока Тео носился от Гермионы вокруг длинного стола.       — Я тебе сказала, Малфой, нет. Не нужно и дальше лезть ко мне в жизнь. Просто исчезни навсегда!       — Не мо-гу, — чётко, громко и по слогам, — Я всё жду рассказ о том, что ты видишь в видениях. Она садится на дальний стул, пытаясь нормализовать дыхание. Злость просто переполняет, но сейчас увы, ничего не исправишь. Всё, что можно было прочувствовать, она испытала в те два дня, когда в голове вообще это не укладывалось. Сейчас же, всё это бессмысленно настолько, что можно просто взять и уйти. Грейнджер не перестанет каждый раз говорить о том, чтобы Малфой исчез из её жизни, но этот каждый раз что-то да происходит.       — Грейнджер, не раскисай ты так. Ты можешь дружить с Блейзом. Поверь, я его никогда не трону, — ребяческим тоном произносит Тео, опираясь постницей о стол, — Тебе же он никогда не нравился, чё беситься-то?       — Просто заткнись и уйди отсюда, пока я тебя не убила, — шипит она, даже не смотря в его сторону. Но зато она переводит взгляд на Малфоя со слегка вопросительно приподнятыми бровями.       — Свободен, — командует Драко, и Нотт пулей выбегает из зала, ведь малышка уже слишком долго ждёт его. Гермионе нечего сказать. Всё что можно, она уже произнесла. Заходить на второй круг как-то не хотелось, но это и не помешало, когда тебя люди не слышат сразу. Она вздыхает, поправляя рукава кофты.       — Ты так красиво говоришь о смерти, — на тихих тонах произносит Драко, снова опираясь о стол, — Я бы хотел увидеть эту картину, даже не жалко было бы пожертвовать Ноттом для этого. Он восседает во главе стола, считая себя Богом во всех ситуациях. Смотрит жадно, хищно, будто на свою подбитую лань.       — Так в чём проблема? — она слегка улыбается, отводя голову в сторону, но всё равно продолжает смотреть на него, — Научи меня, как убить вампира. Нам даже Нотт не потребуется, пробником будешь ты.       — Как пожелаешь.

***

Ей словно нашёптывали злые языки. Говорили всякие гадости, сидя на плечах и Гермиона внимательно слушала их. Будто из-за спины появляется чеширский кот со своей вот этой улыбкой и говорит о том, что нужно убить в ответ. Просто отомстить, увидеть мучения и последний блеск в глазах, которые безумно ей нравились цветом. Нет, она ненавидела Малфоя всем сердцем и душой, но готова всегда сталкиваться взглядом, чтобы лучше рассмотреть их цвет. Такого она не видела никогда. Они словно светились в темноте и если подойти ближе, то можно увидеть действительно айсберги и ощутить холод, который излучают его глаза. Драко Малфой научит её убивать вампиров — это же как дать ей оружие в руки и пустить истреблять всех тех, кто насолил в жизни. Едва уловимая улыбка не сходила с её лица, пока они спускались куда-то по лестнице вниз. Теперь, она не будет так панически бояться его, ведь сможет ответить. Убить не только его, но и остальных, кто ещё когда-нибудь ворвётся в её жизнь. По хорошему, вторым должен быть Нотт, уж слишком он её раздражал всем. Но сейчас эта идея не казалась ей слишком хорошей. Оставаться один на один с Малфоем всегда ощущается как-то по странному. Он неуравновешенный и легко повышает свой голос на неё, не заботясь о том, что та будет чувствовать. А что она ещё может чувствовать, находясь рядом с ним? Только страх. Обычный животный страх, который проявляется на подсознательном уровне. Даже в те моменты когда она просто думает о нём, всё равно сердце начинает биться быстрее. Дверь открывается со скрипом, и она видит сырое помещение подвала. Не самое лучшее место, чтобы обучать кого-то, но Гермиона резво проходит вперёд осматриваясь. Тут пахло сыростью, которая наверное обитала тут не один десяток лет. Старые шкафы, поросшие пылью и паутиной. Небольшой стол, на котором что-то накрыто чёрной тканью сразу привлекает внимание к себе. Но не успевает она сделать несколько шагов к источнику любопытства, как слышит щелчок закрывающейся на замок двери. Будто птичка попалась в клетку, из которой выпустить может только он.       — Ты научишь меня убивать вампиров или пришёл сюда убить меня? — как-то легко слова о смерти вылетают из её уст.       — Убить тебя? Это всегда кажется мне хорошей идеей. Она вздрагивает, но даже не от холода. Мрачный, слишком опасный для таких разговоров он подходит ближе, но просто проходит мимо, останавливаясь около стола. Гермиона чётко следит за каждым его шагом, боясь того, что он может выкинуть. Это же Малфой, он размазывал свою кровь у неё по щеке, дабы просто увидеть её покрасневшие глаза и любовался этим. Он разрывал на кусочки гибридов, раскидывая ошмётки тел по всему двору. Он был вампиром, он был убийцей.       — И как же убить вампира? — напористо спрашивает она, подходя ближе.       — Если ты не заткнёшься и не будешь меня слушаться, то сегодня точно кто-то умрёт, — шипит Драко, убирая ткань со стола. На нём лежало очень много вещей, но глаза Гермионы остановились на блестящем, красивом ноже и таком же пистолете. Она внимательно изучала всё, что там вообще находилось, но на подкорке мозга что-то кричало об опасности.       — Убить заклинанием нельзя, а вот этим можно? Это слишком иррационально.       — Как же ты много говоришь, — он вскидывает голову назад, но тут же возвращает её обратно, — Всё так, Грейнжер. Пока ты не стала полноценным вампиром, ты можешь ко всему этому притрагиваться. Вампира убивает только серебро и только в сердце. Можно конечно сжечь, но всего адского пламени не хватит, чтобы испепелить его. Поэтому проще и практичнее — серебро. Она боязливо тянет руку к пистолету, почему-то боясь дотронуться до него, но её опережает Драко. Он хватает за запястье, потянув немного на себя, а другой рукой берёт то, к чему тянулась она ранее. Гермиона видит, как дрогнула его рука от прикосновения с серебром, как сжались его глаза и сразу же расслабились.        — Тебе больно? — вырывается из её уст. Малфой вкладывает пистолет в её руку и сжимает пальцы, дабы она обхватила его. Отходит на шаг назад. Опять сощуренные глаза и голова набок. Расслабленный и уверенный в себе.       — Сделай так, чтобы было больно, — слишком легко и безмятежно протягивает он, расправляя плечи. Холодное оружие у неё в руках и кажется вот он шанс — убить его. Навсегда забыть о всех этих проблемах, которые Малфой принёс в её жизнь и продолжать просто существовать. Он открыт, он безоружен и остаётся навести прицел, чтобы услышать последний его вздох, но руки подрагивают. Способна ли Грейнджер на убийство? Но ведь непростительное слетало уже с её губ. Драко даже не шевелится, пристально наблюдая за её действиями, за её выражением лица. Видно, что нужно переступить через себя, видно, что не может.       — Давай, — шепчет он, как те голоса, — Наведи прицел, спусти курок.       — Заткнись! — выкрикивает, поднимая пистолет, — Я ненавижу тебя, Малфой. Я так сильно тебя ненавижу.       — Так убей меня. Ладошки потеют, а рука начинает неметь от тяжести оружия. Мышцы просто отказываются его держать на вытянутой руке. Глаза мутнеют от вспышки гнева, в которой виноват он. Сглатывает. Надеется, что всё же сможет, ибо он достаточно сильно потрепал её нервы, просто влезая без разрешения в её жизнь. Это будет достойным облегчением, но… Она бросает пистолет обратно на стол, опуская руки. Просто не может и не знает как это объяснить. Но ведь она хочет его смерти, но видимо, не своими руками.       — Слишком быстро, — добивает её он.       — Я не убийца, как ты, — в отместку ему, но осипшим голосом. Уголок губы ползёт вверх, и он плавными движениями приближается к столу. Просто уверенность на счёт того, что Грейнджер сможет убить, но только не его. В голове извилины сходятся правильно. Хоть он и мешался, но вовремя спасал девчонку, хоть и сам подстраивал большинство казусов. Это же Грейнджер, не зря она много думает. Ей это полезно.       — Возьми нож, — приказным тоном произносит Малфой, опираясь о стол. С недоумением во взгляде, Гермиона не сразу, но дотрагивается до холодного металла. Ощущает, какой он тяжёлый и до ужаса красивый. В идеально чистом серебре видно даже её отражение.       — Если тебе попадётся чистокровный вампир, то курок нужно будет спустить. Хочешь ты этого или нет, — он произносит всё чётко и уверенно, — Ножом можешь убить таких как Нотт — родословных, но нужно знать куда целиться.       — Зачем ты меня учишь этому? — всё-таки стало интересно.       — Я не всегда могу быть рядом с тобой, а твоя кровь как магнит для всех. Если поранишься, то либо беги домой, либо умей обороняться, — всё ясно и понятно. Сейчас он не излучал ту опасность, которой всегда от него веяло. Как-то быстро менял настроение и голос. Даже на том балконе, он был каким-то не как обычно. Может это его обычное состояние, и он всегда под маской гнева? Но если это так, то она ему конечно идёт, но Грейнджер нравится без неё. Драко тянется к её руке, в которой крепко сжат нож. Аккуратно, едва касаясь его, он обхватывает её руку и тянет к своей, которая опирается о стол.       — Почему мы в подвале? — слишком не вовремя. Малфой резким движением делает надрез на тыльной стороне ладони, от чего Гермиона взвизгивает, пытаясь убрать руку, но он крепко её держит.       — Для этого, — кровь тонкой бордовой струйкой спускается на деревянную поверхность, и у Грейнжер мгновенно краснеют глаза, — Я готов смотреть в них вечно. Кровь чистокровного вампира могут учуять за сотню километров. А кровь Малфоя проливается только второй раз и оба из-за неё. Глаза Гермионы как спелые вишни, налитые доверху соком. Такие яркие, что ещё немного и вправду засветятся. Он готов раниться сотню раз, чтобы ещё и ещё смотреть в них.       — Но, тогда в деревне, ты же…       — Обращай внимание на дождь и метель. Запах сбивается и смешивается с другими, поэтому различить, чей именно это запах будет трудно, — он разговаривает так легко с ней, хотя всё ещё удерживает её руку с ножом, которая только что полоснула его кожу, — Сейчас мне не нужна под домом стая одичавших вампиров. Она боится оторвать взгляда от его руки поднять глаза вверх. Знает, что увидит его довольный взгляд. Наверное единственное, что их связывало — это то, что им обоим нравились глаза друг друга. Только вот Грейнджер совсем не нравилось то, из-за чего Малфой всё это затеял. Может это действительно ей нужно, ведь с каждой неделей в её жизни вампиров становится всё больше, но в желудке пусто и хочется убежать отсюда, хотя сама пришла на повышенных тонах.       — Серебром ты можешь ранить глубоко, и рана не будет затягиваться как от обычного пореза. Главное полоснуть вену, и тогда кровь будет заражаться металлом, принося дикий дискомфорт вампиру. Гибрид умрёт в течении суток, а вот с родословным нужно будет повозиться.       — Но как ты убиваешь их? — с нескрываемым интересом произносит Гермиона.       — Чистокровные вампиры обладают другой силой. Она просто внутри них, — Драко отпускает её руку, проводя большим пальцем по струйке крови, — Где-то в марте ты сможешь так же. Рана затягивается от его прикосновения и остаются только капли крови. Он отходит дальше, на несколько шагов от неё и стола, продолжая смотреть за ней. С каждым днём состояние Гермионы меняется, и Драко замечает это во всех аспектах. Быть рядом во время пробуждения — это что-то на обязательном в его графике. Грейнджер выдыхает, переваривая информацию, хотя в голове всё также миллион вопросов, которые обновляются ежесекундно.       — Тогда почему ты не обратишь меня сразу? Зачем ждать какого-то пробуждения и просто испытывать меня?       — Журналистика тебе не идёт, Грейнджер, — резко отвечает ей Малфой, — Твой характер просто стал невыносимым с этой работой. Помниться раньше, ты была более сносная по общению. Характер. Мерлин, сколько раз Джинни говорила ей об этом, а теперь и Драко. Да, она и сама замечала это, но ведь работа как-то влияет на человека? Стала более вспыльчивая и слишком острая на язык, но просто ты по другому не сможешь работать в этой сфере. Роуз воспитала себе замену и весьма достойную. Они грызутся словно дикие псы за новую статью. Врут на каждом шагу, дабы придумать что-то новое. Постоянный стресс, скандалы и невыносимый график работы, который затрагивает даже ночь.       — Это тебя не должно касаться, — холодно отвечает она, выбрасывая холодный нож на стол, — Издержки профессии есть у всех, и я не исключение.       — Вот ты и ответила на свой вопрос.       — И что тогда дальше?       — Просто жди, я всё сделаю сам, — тихим голосом поизносит Драко, — Но если будешь противиться пробуждению, тогда всё будет плохо. Так что давай ты будешь хорошей девочкой? Она вяло отводит от него взгляд, пытаясь не сказать чего-то такого, что может повести за собой его гнев. Малфой страшен в гневе, и Грейнджер ощутила это на себе уже несколько раз. Сейчас же злить его в каком-то подвале было просто страшно. Думая наперёд, наверное впервые рядом с ним.       — Это смешно, — так же тихо произносит она, — Просто проглотить всё это и дать тебе волю действий. Я не хочу так.       — А как ты хочешь?! — выкрикивает он, разворачиваясь к ней на пятках, — Ты выводишь меня, Грейнжер! Суёшь свой нос в вампирские дела, хотя сама знаешь, что это за собой ведёт. Боишься меня, но по итогу дерзишь мне. Боишься вампиров, но сама лезешь к ним! Стискивает зубы от злости, от того, что он снова так резко повышает на неё голос. Но это ведь нормально, что она не хочет такой жизни. Малфой решает её будущее, отводя ей времени до марта и это бред.       — А что мне делать по твоему?! Вы! Нет, ты! Ты всё за меня решил и рассчитывал на то, что я просто сложу руки и буду ждать судного дня? Так ты думал?!       — Бестолочь, — шипит Драко, — Не я это сделал, поймёшь ли ты это своими тупыми мозгами? Я делаю всё для того, чтобы ты не сдохла, а знаешь как это будет?       — И слышать ничего не хочу! Малфой как тень, которую даже не слышно и не видно всплывает за ней. Грейнджер чувствует его спиной. Знает, что он снова начнёт ей доказывать обратное. Дышит ей в затылок, от чего волосы становятся дыбом, ноги ватные, а руки ужасно холодные. Сколько раз она сравнит его со смертью в человеческом обличии, чтобы потом перестать об этом задумываться? Он кладёт раненую руку ей на плечо, слегка сжимая его, а второй плавно, едва заметно тянется к её лицу. В один момент. Всё происходит слишком резко, даже не дав ей возможности вскрикнуть, он тянет её на себя, зажимая ладонью рот и спускается к уху.       — Я расскажу тебе, — шепчет он ледяным голосом, — То, что живёт уже внутри тебя, то, что заставляет твои глаза окрашиваться в красный, оно просто начнёт сжирать тебя изнутри. Все предыдущие спящие вампиры просто умирали из-за того, что просто банально не понимали, что с ними происходит. Его дыхание опаляет ушную раковину, заставляя её гореть адским пламенем. Рука ледяная, надавливает на рот, вынуждая судорожно дышать носом. Он дотрагивался до неё всего несколько раз, но сейчас, почему-то — это ощущалось как-то странно. Больше страха, больше эмоций.       — Бесись сколько хочешь, но всё это не из-за меня. Да, я хочу получить хоть какую-то выгоду в виде наследника, но думаю это разумная плата за то, что я спасаю тебя от смерти. Любой другой чистокровный давно бы запер тебя в подвале, наблюдая за тем, как твоё тело меняется день изо дня или же обратил сразу. Я даю тебе возможность привыкнуть к этому миру, чтобы проще было адаптироваться в качестве вампира. Да, Грейнджер, ной сколько хочешь, но ты в любом случае им станешь. Она сглатывает, пытаясь успокоить сердце, которое вот-вот и выпрыгнет из груди. Ком в горле будто желчь, опаляет горло кислотой. Словно мантра на ухо и слишком мягким голосом, постепенно вводя в транс. Грейнджер постоянно забывает о ребёнке, но видимо Малфой настроен решительно на него. Несколько секунд оцепенения и он ослабляет хватку, давая возможность приоткрыть сухие губы. Он не убирает руку, а лишь спускает на подбородок, ожидая ответа. Но ей нечего сказать. Блять, охота просто разрыдаться от безвыходности ситуации. От того, как Драко легко всё произносит, будто так и должно быть. Забыть прежнюю жизнь и стать вампиром и родить ему наследника. Чёрт, это дурной сон, который слишком сильно её пугает. Теперь было даже всё равно на его прикосновения или даже на его присутствие рядом. Мысли об этом куда-то испарились, оставляя после себя неприятный осадок.       — Я не желаю тебе зла, Грейнджер. Просто нет другого выхода, — произносит Драко, проводя пальцами по её волосам. Она усмехается едва слышно и оборачивается к нему.       — Ты знал, что волосы хранят память?       — Не представляю тебя с короткой стрижкой, — словно понимая её мотив. Грейнджер, как обиженный маленький ребёнок, смотрит на него снизу вверх. Такая беспомощная во всех ситуациях, перед тем, кто решает полностью за неё. Может она и примет всё это, но через большой труд.       — Когда будут новые видения, не пугайся, — шёпотом произносит Драко, — Они будут ярче и чаще. Слишком заботливо всё это. Но сейчас, когда он так близко к ней, произносит монотонно то, чтобы она не боялась видений, то хочется верить в это. Будто он и действительно не причинит ей боли и мучений, будто он хочет для неё лучшего, оберегая её. Драко склоняет голову ниже, ближе к ней, и Грейнджер неосознанно, будто под гипнозом, тянется навстречу. Сырой, полутёмный подвал и его шёпот играют злую шутку с её головой. Его рука всё ещё на её плече, мягко сжимает одежду, а лицо такое бледное, совсем рядом.       — У тебя красивые глаза, — непроизвольно произносит Гермиона. Она проговаривала это каждый раз, когда видела их, но сейчас это необходимо было произнести вслух. Склоняя голову набок, он смотрит в упор. Всего несколько сантиметров между ними и Грейнджер чувствует, как соприкасаются их носы. Будто так правильно быть сейчас рядом с ним. Ощущать какое-то трепетание внутри и произносить вслух тому, кого ты терпеть просто не можешь то, что у него красивые глаза. Какая ты предательница, Грейнджер. Но это звучит на втором плане. Даже не хочется прислушиваться к этому, ведь он так близко. Он и его губы. Чёрт, какой же он красивый. Смертельно красивый. Малфой сам тянется к ней. И это должно быть не правильным решением.       — А вот тут меня раньше был винный погреб, — голос из резко открытой двери. Грейнджер отмирает, отходя на ватных ногах на несколько шагов назад. Нижняя губа подрагивает, ведь секунду назад, она чувствовала на ней дыхание Малфоя. В подвал заходит Теодор, заводя невысокого роста девушку, демонстрируя ей место рукой.       — Ой, милая, мы совсем не вовремя, — произносит он, сглатывая от его взгляда. Дикого и злого взгляда Малфоя. Он смотрел на него так, будто готов был убить за то, что этот полудурок помешал ему. И, наверное, дико сожалеет из-за того, что вообще впустил в свой дом. Тео сглатывает, выталкивая обратно за дверь девушку. Слишком видно, как тот нервничает. Грейнджер по щелчку пальцев приходит в чувство, начиная осознавать то, что сейчас вообще могло произойти. Она первая выбегает из этого гнилого подвала, буквально отпихивая от дверей Нотта. В голове уйма дурных мыслей и страх. Вот опять этот чёртов страх, который как дрожжи растёт. Что это только что было? Как забвение, помутнение. Она сама была не против. А он? Нет, это бред. Полнейший бред, который дурманит её голову с каждым днём всё больше и больше, из-за чего Гермиона уже не даёт отчёт своим действиям. Малфой особо и не научил её убивать вампиров, но теперь она хотя бы знает как это делать. Будет время и она убьёт его самого. Отрежет себе волосы, чтобы избавиться от памяти о нём. Коридоры, множество коридоров которые как лабиринт в этом доме. Паника растёт от того, что нет выхода из этого ада. Что тут логово вампиров, которые ежедневно убивают невинных людей. Тут всё пропитано кровью и мучениями. Тут пахнет смертью.

***

Каким чёртом его несло сегодня опять в этот злополучный бар, Блейз не знал. Хотелось выпить чего-то крепкого, но для этого компания и не нужна была. Пить в одиночестве, почему бы и нет? То что произошло на балу, он узнал буквально сразу. Нотт имел хорошие источники, ну либо он просто стоял снизу и всё слушал. Блейз до сих пор не может понять, откуда ему всё известно. Но может в нём и есть что-то человечное в отличии от них. Мир Грейнджер так резко переворачивается, что её вообще не нужно трогать. То, что устроил Малфой в деревне, то, что он сделал на балу, как-то настораживало Забини. Он загоняет её в негативные эмоции, делая это специально. Стоит только сопоставить все факты и несколько дряхлых книжонок, то можно понять, что эти эмоции за собой влекут. Пробуждение будет раньше. Выявление в ней вампиризма и вынуждение её чувствовать запах крови так часто. Конечно же Грейнджер рехнётся головой, но видимо Малфой этого и добивался. Его в ней не устраивало почти всё, кроме её крови наверное. Она имела все изъяны по его словам, которые вообще можно иметь в человеке. Негатив в адрес девчонки шёл из его уст наверное постоянно. Тогда какой смысл? Блейз не мог ответить на этот вопрос. Ему просто было её жаль, вот и всё. Ведь может быть так? Она была хорошим человеком и вроде как подругой, но понимая то, во что Гермиона вляпалась и как-то вообще не сходится в голове. Грейнджер просто так не согласиться на всё это, если только Малфой действительно не запрёт ту в подвале, как и обещал. Либо у неё поедет крыша, либо у неё реально что-то щёлкнет в голове, и Гермиона согласиться. Нет, есть конечно ещё один вариант, но слишком маловероятный. Если она каким-то волшебным образом влюбится в него. От ненависти до любви всего один шаг, но наверное не в этом случае. Блейз рассуждал об этом в гордом одиночестве, ибо просто хотелось побыть один на один со своими мыслями. Рокс с виски и колой, где плавает таявший лёд и тихая музыка скучавшего гитариста в углу бара. Вроде всё как надо, но что-то всё равно не то. Уставшая поза и пальцы очерчивают концы стакана, вращая его по кругу. Блейз не мог представить его отцом. Вот кем угодно, но не новоиспечённым папашей. С ребёнком на руках и бокалом крови он бы восседал на своём любимом диване, закидывая ноги на стеклянный стол? Нет, всё было бы совсем иначе, но даже сложно представить как. Что вообще родиться от двух чистокровных вампиров? Какой дьявол появится на этот свет и чем он будет опасен? Говорить Малфою тогда об этой книжке было легко, но они просто переживали за друга. Драко слишком убивался по Пэнс, даже её могила находится на территории Мэнора. Он убивал себя, хотя этого сделать почти невозможно. Дом погрузился в траур на весь этот год. С появлением Гермионы всё как-то изменилось. Нет, он не вернулся к прежнему, но и не продолжал днями корить себя дальше. Собрания стали чаще, он стал выходить из дома и слишком сильно беситься в её адрес. Ещё Забини мог отметить то, что тогда в Париже, Драко за год опять испытал чувство страха. Он чёрт возьми действительно испугался из-за того, что её мог кто-то укусить. Хоть это было и мимолётно, но всё же было и это заставляет задуматься о том, сможет ли Драко опять что-то испытывать кроме гнева. Хочется для них чего-то другого, а не постоянных криков в адрес друг друга.       — Херовый день? — лёгок на помине. Малфой вальяжно усаживается рядом, жестикулируя бармену на счёт того, что не мешало бы повторить.       — Как тебя вообще сюда занесло? — произнёс Блейз, опустошая рокс и отодвигая его от себя.       — А тебя?       — Я с работы, — хмуро отвечает на вопрос, — Ты, я так понимаю, тоже. Он кивает в ответ, делая несколько глотков напитка. Малфой не был падким на алкоголь, но сегодня видимо исключение по всем фронтам. В магловском заведении и попивает их же бурбон.       — Как Нотт?       — Восьмая за неделю, — он усмехается, откидываясь на спинку стула, — Себастьян тихо завидует.       — Он же их и выпроваживает, — дико поверхностный диалог, как прелюдия. Они несколько секунд молчат, а Блейз немного расстроен из-за того, что так и не смог побыть в одиночестве хоть тут. Но внезапное появление Малфоя заставляет его задуматься о том, что что-то не так. Не факт, конечно, что тот и расскажет о накипевшем, но интерес присутствует.       — Слышал, что опять появились гибриды, — хоть как-то продолжает бессмысленный диалог Блейз, — Слишком часто, нет?       — Устарелая информация. Теперь опять на нуле. На моей земле ликвидация происходит быстро, — как-то самоуверенно.       — Кто бы сомневался, но всё-таки, — Забини делает паузу, — Драко, их слишком много стало разводиться, что-то не так. Он не отвечает, а делает ещё один глоток. Малфой и сам понимал это, но не хотел нагонять панику. Всё должно быть под контролем, хоть и эти твари не могут быть под контролем. Задача была простая: обнаружили, убили. Всё слишком просто, но с каждым разом число возрастает. Ладно бы число, но смущало больше то, что стали обращаться дети.       — Всё нормально, — сухо отвечает он, смотря в окно, — Не заходил к Грейнжер?       — А должен был?       — Ну вы вроде как друзья или нет? Блейз скептически смотрит на него и его безэмоциональное лицо. Интересуется. Судя по тому, в каком она состоянии уходит с их встреч, то следовало бы интересоваться хоть как-то.       — Заходил, — Драко оборачивается, хочет услышать ответ и Блейз ухмыляется, — не открыла дверь. Исходя из этого можно полагать, что ваша последняя встреча не сильно гладко прошла.       — Пять очков, гений, — фырчит он, снова отворачиваясь, — Я не могу иногда сдержаться, а вроде как надо, наверное.       — Ты пугаешь её, — как констатация факта.       — Да блять знаю, но какая она невыносимая. Тут даже не поспоришь. Упрямства ей не занимать и настойчивости тоже. Малфой мог сравнить её с Пэнс, ибо та тоже показывала свой характер не с самой лучшей стороны, но тогда почему-то это не сильно его злило. Сейчас же, всё по-другому. Как маленький ребёнок, которому нельзя дать сдачи, а нужно сюсюкаться и мило беседовать. Он пытается, честно пытается быть мягче и сдержаннее, но гнев внутри него словно вспыхивает огнём, заставляя его срываться вновь и вновь.       — А что в видениях?       — Пока не говорит, видимо всё размыто, да и Нотт ничего прочитать не может. Должна уже видеть отчётливо, но испугается от первого, — протягивает Драко, допивая виски, — Дерьмо.       — Могло быть и хуже, — вздыхает Блейз.       — Дерьмовый виски, — поясняет Драко, сглатывая едкую слюну.       — Это бурбон. Драко хмурит брови. Маггловское пойло всегда было на вкус как яд, и он никогда не понимал того, почему все падкие на него. Но он действительно как-то расслаблял тело и немного голову, хотя кровь делала это эффективнее. Малфой хотел бы узнать, что видит Грейнджер, ведь это хорошая информация для будущего. Видения — это кусочки из будущего, которые просто в хаотичном порядке всплывают у неё в голове, приоткрывая хорошенький занавес тайны. Пусть Грейнджер и не поймёт что к чему, но для него это ценная информация, которую хочется заполучить. Нужно быть готовым ко всему, ибо мало ли что может пойти не так.       — Думаю, она скоро свыкнется с этим, если ты конечно не будешь показывать себя со стороны плохого полицейского, — Забини, задумчиво смотрит на стол, не переставая прокручивать стакан по кругу. Слабо верит в свои слова, но это будто необходимо было сказать для того, чтобы Малфой меньше терроризировал её.       — Сама виновата.       — Блять! — выкрикивает Блейз, — Её чуть не убил гибрид. Почти укусил Франц, и Нотт прикончил её коллегу. Ты думаешь она просто закроет на это глаза? Кстати о Карлосе, что это было?       — Слишком слабое наказание, — выплёвывает он и видит реакцию мулата, — Избавь меня от своего осуждения. Я знаю, что делаю.       — Хотелось бы верить в это, — новая порция виски, на что Драко как-то скептично реагирует, но принимает гранёный стакан. Драко расслаблен перед Блейзом. Наверное только при нём, ибо слишком хорошо его знает и доверяет хоть как-то. То, что Забини всё реже появлялся в Мэноре сказывалось на их общении. Он всё узнавал через Нотта и осуждать хотелось, даже нужно было. Но переубедить Малфоя невозможно. Он твёрд в своих решениях и действиях, чтобы хоть как-то прислушиваться к ненужным советам. Разве что иногда. Он повторял себе то, что всё это сказка с пророчеством. Что это невозможно и напрасная трата времени. Грейнджер было жаль больше всего от того, что девчонка сама того нехотя влипла в это и теперь обвиняла в этом Драко. Но он действительно пытался помочь, хоть и своим, не очень приемлемым способом.       — Ты думаешь получится? — спрашивает Блейз.       — Уже получается, — с ноткой иронии в голосе, — Видел бы ты её глаза. Что-то подобное было у Николь, но у Грейнджер это что-то несравнимое.       — Ну хоть что-то тебе нравится в ней. Хотя как-то странно, что они краснеют так рано, может и пробудится раньше? Или ставки всё такие же? Драко фыркает и задумывается, что кроме её глаз может ему нравится в ней? Те слова Блейза засели в голове. — Появление на свет твоего отпрыска? Не слишком по животному? Ни любви, ни привязанности. Не факт, что она вообще согласится, а ты в этом будто уверен. Также говорила и Грейнджер. Но ведь так оно и есть. Животное, бессмертная тварь поглощающая литрами кровь день изо дня, жаждущая ещё большей власти над миром. Его не волновали чьи-то чувства, только лишь собственный эгоизм. Пэнс была права, когда отказалась от обращения — это чистейшая смерть. Но для Гермионы наверное нужен другой подход. Попробовать разглядеть в ней что-то помимо того, что его раздражает в ней. Может чувства помогут? Сможет ли Драко вообще влюбиться в назойливую девочку со стервозным характером и своими принципами? Она мозолила глаза постоянно, но иногда это даже нравилось. Можно отметить лишь одно, что с её появлением в доме стало оживлённо. Он и сам стал немного живее.       — Март, скорее всего его конец, — спустя долгую паузу, — Скоро будут яркие видения, заходи к ней чаще. И вот это переживание ему совсем не шло. Выглядело странно и нетипично для Малфоя. Переживать за её состояние, но при этом отвергать всё, что косвенно так или иначе связано с ней. Он противоречил сам себе, но переживать стоило. Он не знал, как девчонка поведёт себя при этом. Как отреагирует на то, что её мозг начнёт выдавать странное проявление искажённой реальности или будущего.       — Что ещё может произойти с ней? — волнение Блайза выглядело как раз кстати.       — Ты думаешь, что я насколько просвещён в эту тему? Изменится кровь, надеюсь что характер, но я сам без понятия что конкретно будет происходить. Грейнджер первая, кто пробудится, поэтому сложно ожидать чего-то определённого.       — Уверен, тебе это льстит, — с усмешкой и слишком открытой, что вызывает у Малфоя холодный оскал, — Весь мир будет точить на тебя зуб, из-за обращения и появления наследника.       — Он и так это делает, не скрывая этого. Один Франц чего только стоит, — жестко произносит Драко, — Эта гнида спустила на неё гибридов, из-за развязанного языка Нотта. Чует, что пахнет сладким, но не может понять от кого. Бармен снова обновляет напитки, под едким взглядом Драко, который пристально следит за каждым движением. Паренёк предлагает чего-то из закуски, на что они сухо отказываются. Заедать дрянной бурбон такой же едой ещё хуже. Драко не так часто выходил в свет, лишь по каким-то необходимым делам, и Блейз только сейчас осознаёт его присутствие тут.       — Она дома? — глаза в глаза и Малфой сжимает скулы.       — Нотт сейчас в Амстердаме, я должен был просто убедиться, — оправдывается?       — А другие слишком заняты?       — Я не доверяю никому, — качает головой, а в голосе злоба, — Мне не составит труда убедиться лично в этом, нежели эти глупцы будут толпой мяться у парадной.       — Если Грейнжер узнает, что за ней следят, то крика не оберёшься, — иронично проронил Блейз, — Будешь? — предлагает выйти покурить, на что Малфой соглашается. Они выходят на крыльцо бара. Декабрьская погода не щадит своим морозом и пронизывающим ветром, который заставляет ёжиться от каждого его дуновения. Тишина и щелчок зажигалки. Драко не то что пил, а курил раз в год, да и то, знал об этом только Блейз. Сигарета в длинных пальцах и сухие губы смакуют фильтр, впуская в лёгкие никотин. Ему не нравится, но продолжает сужать сосуды. Отсюда виден её дом и зажжённый свет в комнате. Блейз чётко знает, чем она может заниматься и где именно горит свет. Сидит за кухонным столом, ведь это любимое её место в квартире. Пахнет свежезаваренным чаем, наверное с бергамотом и немного с корицей. В её доме всегда пахло чаем и слишком хорошим. Драко даже не смотрит в ту сторону. Куда-то прямо в своих мыслях, стряхивая пепел, который падает на белое покрывало из снега. Пальто накинуто на плечи, а рубашка застёгнута не до конца, оставляя три последние пуговицы не доходя до горла. Во всём строгом, хотя чаще был в излюбленной водолазке. Нет, он просто чаще находился и решал дела дома, не утруждаясь выходить из Мэнора. Белая кошка, которая мозолит глаза в метрах двух от них, шуршит фантиком от какой-то обёртки, привлекая к себе внимание. Яркие жёлтые глаза, как золото, смотрят с интересом на парней, от чего Блейз умиляется.       — Голодная, — просто как констатация факта.       — Жалко? Так забери домой. Не корми, ибо продлишь её мучения, — и вот опять его жёсткий голос. Малфой прав в этом плане. Знает что это такое, ибо те гибриды в его темнице такие же. Голодные и на волоске от смерти. Дай им глоток крови и это равносильно тому, что они промучаются больше на несколько дней. Гуманно? Возможно.       — Белая кошка в Мэноре смотрелась бы лучше.       — В моём доме лучше бы смотрелся, — Драко заминается, не в силах произнести это слово, которое колит язык, — мой сын, а не клубок шерсти.       — Сын? — с удивлением спрашивает Блейз, отводя взгляд от кошки.       — Ты думал у меня будет дочь? — улыбка, но слегка заметная.       — С чего такая уверенность? Или вампирский дар в тебе уже работает, как аппарат УЗИ? Я вот хочу дочь. Драко усмехается, откидывая в сугроб бычок и поправляет пальто.       — Когда отец был жив, то кичился тем, что первые у нас в семье рождались мальчики. А мать всегда хотела дочь, но чистокровные волшебники редко заводили второго ребёнка. Поэтому Люциус гордился, когда появился я, а потом, — он затихает, сглатывая, — возненавидел меня и свой род за то, что на мне решили отыграться предки. Что я стал вампиром. Мне было одиннадцать, когда он первый раз попытался убить меня. Блейз с оцепенением слушает его рассказ. Помнит, когда Драко поступил в школу и как на него все косо смотрели. Он убил родителей на шестом курсе и даже не явился на их похороны. На тот момент они уже знали что убивает таких тварей, как он, и всячески пытались это воплотить.       — Мать любила меня, но и ненавидела. Вот такая любящая у меня была семья. А сын? Если Грейнджер забеременеет, то я наверное буду рад, не знаю. Какие-то странные мысли по этому поводу. Дети? Это же всегда страшно.       — У Поттера уже двое, — Малфой вопросительно смотрит на него, поднимая бровь, — Что? Грейнджер рассказывала. Уизли постоянно одна с ними, пока тот на чемпионатах и сборах. Вот это страшно, а не когда у тебя целый дом нянек. Он соглашается, кивая головой в ответ. Время позднее, наверное уже за полночь и следовало бы идти домой, ведь свет в комнате давно погас, а это означало, что девчонка давно спит. Но как только эти мысли пришли в голову, Драко разворачивается, бросая последний взгляд на её окно и замечает тусклый свет, который перекрывают шторы в спальне. Щурит глаза, пытаясь рассмотреть. Свет гаснет, но сразу зажигается светлее и опять гаснет.       — Что там? — словно вопрос в никуда, но заинтересовывает Блейза, который даже не обратил на это внимание.       — Люмос, найти что-то в темноте не может, — спокойно произносит Забини, заходя в обратно в бар. Драко остаётся на улице, продолжая смотреть чётко в окно. Свет тух и зажигался с интервалом. Каждый раз всё быстрее и быстрее. Но через полминуты свет зажигается на кухне и открывается окно.       — Что же ты увидела, что тебя так сильно напугало? — шепчет он себе под нос, — Потерпи, скоро всё это закончится. Видения стали ярче.

***

Сон не приходит, а в комнате ужасно душно, хотя она с головой укрылась одеялом. невозможно принять удобную позу, а вставать нужно уже в семь утра. На часах начало второго и Грейнджер просто ворочается, меняя положение в кровати. Постоянно неудобно, а в голову идут дурные мысли. Стрелка на часах ужасно шумит, хотя она просто концентрируется на ней. Тишина давит, как воздух в комнате. Думает не о работе, а о том, что же это было в доме Малфоя. Почему ей стало так всё равно? И почему не отпрянула сразу же от него, когда Драко был так близко. Как гипноз или что-то похожее, но в тот момент хотелось быть рядом и слушать всё, что он говорил своим монотонным голосом. Было как-то странно, но почему-то комфортно. Она фыркает про себя, продолжая осуждать данный поступок. Обещая себя в сотый раз, что больше этого не повториться и что будет держать дистанцию. Но когда она прикрывает веки, то видит опять их — его глаза. Опять эта серая бездна, которая смотрит на неё пристально и глубоко. Заставляя съёжиться от этого взгляда или отвести глаза в сторону, но лишь бы не ощущать это презрение на себе. Драко Малфой желал ей только лучшего? Похоже на сказку Барда Бидля, что-то похожее она читала в детстве. Глупо верить в эти сказки, как и его словам. Она и не будет, просто выбрасывая всё из головы и прогоняя дурные мысли прочь. Переворачивается на спину, и бьёт руками в кровать из-за злости на саму себя, что не может уснуть. Бесит. Вот просто всё бесит. Ситуация, она и он. Прямо в сердце. Засади ему серебряную пулю, и кошмар закончится. Но даже это вызывает у неё ряд сомнений, ибо кажется, что не так просто убить его. Но когда-то, это будет вынужденной мерой, ради спасения своей жизни. И слава Мерлину, что в тот момент зашёл Нотт. Она чуть не совершила ужаснейшую ошибку, доверяясь и отпуская всё, отдаваясь в его руки. Прикосновения Малфоя ощущались странно, ведь всегда были какими-то лёгкими, конечно не на последней встрече. Но даже тогда, но аккуратно сжимал её рот, своей ладонью, не причиняя дискомфорт. Может он не такой плохой как кажется?       — Нет! — выкрикивает она в пустоту, но больше сама для себя, констатируя этот факт. Пытаясь убедить себя в обратном и перестать искать хоть что-то хорошее в этом дьяволе, каким он был при каждой встрече. Ушлый и рассудительный, зная всё наперёд и вынуждая Грейнджер играть по его правилам. Но Гермиона обещает сама себе, что этого не повториться. Плевать на то, как он громко будет кричать и злиться. Что ещё может вытворить он по отношению к ней, чтобы принести ещё больше страха за собой? Ой кажется, что видела уже всё. Его острые клыки и красные глаза, они будут сниться ей каждую ночь, как неприятный кошмар, однако так и не приснились ещё ни разу. Чувствует, как сердце начинает биться быстрее и отсчитывает каждый удар. В горле сухо и надо бы выпить на ночь воды, но лень играет с её телом. Голова набок и глаза снова закрыты. Выдыхает. Расслаблена и слишком сильно сонная. Мозг не успевает за её мыслями, но откуда-то всплывает чувство беспокойства. Поворачивает голову обратно и открывает глаза, смотря в потолок. Вдох. Выдох. И охота закричать от страха, но голоса нет, лишь слабые хрипы её связок. То, что она видит, заставляет глаза наполниться слезами, и Гермиона резко тянет руку к прикроватной тумбочке, зажигая маленький огонёк люмоса. Свет освещает комнату, но ничего. Всё как прежде, обычно. Непонимание и мокрые глаза, но ещё не одна слезинка не успела пораниться.       — Наверное показалось, — дрожащим голосом произносит она, — Нокс. Свет гаснет, и девушка поворачивается на бок, закрывая глаза. Сердце не замедляется, а продолжает увеличивать количество ударов. Во рту ужасно сухо, а кончики пальцев рук и ног ледяные. Что-то действительно страшное она увидела на этом черном потолке в своей спальне, от чего сон как рукой сняло. Минута и она опять открывает глаза, издавая судорожный всхлип. Вздох и задерживает дыхание, боясь пошевелиться. Комната вся в крови, даже мебель. Такая яркая и свежая, что наверное покраснели глаза от этого. Опять люмос, но ничего нет и это начинает её беспокоить и задумываться о том, что проблемы с головой. Теперь она чувствует холод. Дикий холод, будто на ночь не закрыли окно в декабре. Оделяло даже не спасет, а щека изнутри дико пульсирует от того, как сильно Гермиона кусала её. Всё повторяется снова, но теперь она уже садиться на кровать, начиная дрожать от страха и не понимая, что происходит и как от этого избавиться. Ноги согнуты в коленях, а руки упираются в них, Гермиона сидя закрывает глаза и глубоко дышит, пытаясь успокоиться. Несколько секунд и картина опять такая же. Кровь, кровь, кровь. Она была повсюду. На её вещах, стенах и потолке. Яркими пятнами, стекала вниз и образовывала большие лужи. Грейнджер заходилась паникой от всего происходящего сейчас, но не переставала зажигать всё чаще древко. В висках кололо, а в голове будто белый шум. Никаких мыслей или предположений, что же это может быть. Она как маленький ребёнок после кошмара, подтягивает к себе колени и обнимает их руками, прижимаясь сильнее. Палочка едва держится в руках, а волосы ужасно спутаны.       — Страшно, — стонет она, куда-то в ноги, — Страшно. И это действительно было так. Охота было зажаться в угол и накрыться одеялом, чтобы всего этого не видеть, но она просто бежит на кухню, включая главный свет, пытается отдышаться. Один, второй стакан ледяной воды не помогает унять жажду и она падает на стул, поднимая опять ноги к себе. Этой ночью Гермиона так и не уснула. Ведения стали ярче.