Феномен

Воскресенье. Около десяти утра и спящий Лондон. Чем можно заняться в этот день холодного января? Правильно, наверное все сидят по домам, ввиду ужасного мороза. Несколько дней шёл сильный снегопад, из-за чего движение было затруднено. Работы как таковой у Грейнджер не было, ибо со всем основным она справилась ещё в четверг. Малфой не видел её больше недели. Информация о том, что вообще происходило с ней в те сутки, когда она вообще не выходила из дома и даже не включала свет, он узнал как всегда от Блейза. Тот говорит, что девчонка не важно себя чувствовала, что поднялась температура и пробирала мигрень. Всё это конечно правдоподобно, но он не верил ни единому слову, хотя сухо кивнул в ответ и переключил своё внимание на свежую папку документов на столе. Забини было не важно, поверил ли ему друг или нет, но так сказала Гермиона, а значит нет оснований сомневаться, хотя бы сейчас, когда всё хорошо. Если вообще можно так сказать. Она вела себя слишком странно. Частые встречи с друзьями, начали забирать всё больше её времени, нежели обыденные посиделки дома в кругу смятых бумажек и ледяных чашек чая. Она действительно уделяла время Джинни и Поттеру и не раз оставалась даже у них на ночь, отказывая во встрече с Блейзом по телефону. Малфой всё это прекрасно знал, ибо последний телефонный звонок происходил в его присутствии. Подумать даже, что именно он так сильно помог им сблизиться. Грейнджер иногда не выносила свою подругу из-за сложившихся в её голове стереотипов о правильной жизни. О море детей и хорошем муже. О том, что в воскресенье нужно выходить всей семьёй в парк, а в четверг — готовить рыбу. Нет, она мыслила иначе. Но каким-то волшебным образом их общение стало только налаживаться. Не раз люди Нотта замечали её в компании рыжей девчонки, коляски и мальца бегущим впереди всех. Это вводило в ступор Малфоя, но он старался не обращать внимание до определённого момента, пока не узнал кое-что интересное относительно Грейнджер. Не один он любил бомбейскую группу крови, а теперь Гермиона стала как народное достояние, и все слишком сильно хотят увидеть избранницу Малфоя. Откуда поползли такие слухи — он не знал, хотя быть может из-за того самого бала? Всё возможно, но теперь мир вампиров сильно треплится по поводу магглорождённой девчонки и чистокровного вампира. Объяснить что да как — трудно, поэтому он даже и не начинал. Сегодня ведь новая луна, а это означало то, что высшее общество соберётся в Брейдвиле. Может это и к лучшему, ведь туда принято ходить со своей второй половинкой. Само мероприятие делилось на две части. Официальная часть и встреча без галстуков — это именно тогда выходили красотки в корсетах и начинались все непринуждённые трепли о тяжёлой жизни вампиров. Грейнджер он бы туда никогда в жизни и не привёл. Её мозг ещё не способен анализировать то, что происходит там. Но тем не менее, он находился сейчас около её дома. Минут десять пересиливал себя, чтобы не развернуться и не уйти отсюда. Тот факт, что она выпалила ему при прошлой встрече, не отменял того, что девчонка рано или поздно пробудится. Он сам, лично хотел убедиться во всём том, что вообще происходит с ней. Это было странно, ведь по словам Забини, вообще ничего не происходило. Ни видений, никаких галлюцинаций или тяги к крови. А вообще должно уже быть подобное. Хотя, Драко и сам особо не знал в точности, что должно происходить с ней, но старался отслеживать всё. Держать всю информацию о том, как вообще протекает этот момент, ведь это появление второго чистокровного вампира в истории и не дай бог какая-то собака попробует её тронуть — он определённо труп. Драко как дикий собственник давно забрал Гермиону себе, хотя и терпеть её не мог. Но пусть кичится тем, что именно его люди присматривают за спящей девой. Хоть она этого не ценит, зато ему спокойнее от того, что всегда есть контроль. Это отчасти связано с тем, что для Грейнджер есть защита вообще в любое время суток, даже когда Малфой слишком далеко от неё. Ведь наступать ещё раз на одни и те же грабли Драко не будет. Радиус поражения тридцать метров. Никто не подойдёт к ней ни на шаг ближе. Подъезд пах сыростью, что очень странно для января. Лестница с красивыми чугунными вкраплениями, тоже странно смотрелась для обычного многоквартирного дома. Будто кто-то решил вначале строить что-то другое, но в последний момент передумал, но добавил в виде извинения изумительную лестницу. Дома у Грейнджер он был всего один раз, но и то, просто аппарировал туда, но сейчас поднимаясь ступенька за ступенькой, как обычный маггл, он чувствовал себя настолько глупо и жалко, что совсем не сочеталось с ним. Им движет обычный интерес и ничего больше. Ну и может есть немного вины за то, что он необдуманно бросил ей в спину непростительное, хотя она появилась только сейчас, а всю прошлую неделю Драко был уверен, что только она была не права, но никак не он. Малфой просто не может быть не прав, ибо все его действия обдуманные и взвешенные. Всегда уверен в себе и никогда не допускает ошибки, как это делает Грейнджер. Дверь тёмно-зелёного цвета с квадратными вкраплениями, которые обрамлены потёртой золотой краской, а сверху прибиты железные цифры 224В. Не самое худшее сочетание, которое он ожидал увидеть, но всё же. Стук в дверь и проходит несколько секунд, после которых слышит:       — Мерлин, да открыто же! — кричит Гермиона. Драко тихо приоткрывает дверь, понимая, что она где-то в квартире и не встречает гостя. Шум воды на кухне и пахнет чем-то подгорелым.       — Альби совсем расконючился без тебя, умой, пожалуйста, Джеймса, — перекрикивает Грейнджер шум воды, — Мы слишком испачкались в малиновом джеме, что передала твоя мама, да ещё и тосты подгорели. Двое детей Джини — это кошмар, как ты справляешься-то? Малфой с замиранием сердца застыл в коридоре, тихо прикрыв входную дверь. На него смотрела пара округлых светло-карих глаз. Они с диким интересом разглядывали незнакомого мужчину без какого-либо страха. Измазанный рот и щёки в чём-то розовом, такое же было на белой майке с изображением метлы для квиддича. Поттер даже одежду детям выбирает по своим интересам. Ещё с полминуты эти двое изучали друг друга, пока на кухне происходил какой-то хаос, а после послышался слабый плач ребёнка. В квартире действительно было двое детей и безумная Грейнджер, которая не справлялась в роли няньки. Драко тянет к малышу руку, наклонившись к нему поближе.       — Пойдём, приятель, — тихо произносит он и видит, как тот без задней мысли протягивает руку в ответ и сам ведёт того в ванную комнату. Его смущало то, что это дети Поттера и что они вообще не боятся незнакомого человека. Хотя, им следовало бояться ту женщину на кухне, которая явно затягивала с завтраком. Драко теряется, открутив кран с водой и смотрит на малыша, который в свою очередь также не сводит с него взгляда. Страшно сделать что-то не так или причинить боль незнакомому и чужому ребёнку, но он берёт его на руки и аккуратно, тёплой водой убирает остатки джема с лица Джеймса. Вытирает насухо полотенцем и внимательно смотрит на довольную мордашку. Они светло-карие, не такие как у неё, но слишком схожи. А какого цвета были бы глаза у их ребёнка? Волосы каштановые и широкая улыбка. Чёрт, он может даже представить его в своей голове — этот малыш даёт хороший толчок для разгона фантазии.       — Я Джеймс, — шепчет он, так же, как несколько минут шептал ему Малфой.       — Тебя не учили не разговаривать с незнакомыми? — со вздёрнутой бровью интересуется Драко, на что тот сразу отрицательно качает головой. Опустив того на пол, малыш быстро выскакивает из ванной и бежит в сторону кухни, где уже стихла вода, но всё равно капризничает ещё один ребёнок. По голосу он был младше, чем этот и видимо ей действительно тяжело справляться с двумя сразу.       — Клёстная! Клёстная! — щебечет мальчуган, вбегая на кухню, — Я тепель чистый.       — Умничка, — слишком мягким тоном произносит Гермиона, — Зови маму, бери ложку и садись завтракать.       — Мама ещё не плишла. Меня умыл дядя. Он был готов поспорить на всё своё состояние или на отсечение головы, что угадал её выражение лица после этих слов. Грейнджер сжалась и с испугом глянула в сторону коридора, где в расслабленной позе стоял Малфой, опираясь о стену и наблюдая за всей тёплой картиной, которая растелилась на кухне.       — Ты? — тон резко меняется на негативный, на что резко реагируют дети, точнее Альбус, который сидел у неё на руках.       — И? Могла бы и «спасибо» сказать, — с сарказмом отвечает Драко. Она готова высказать всё, но внимательный взгляд Джеймса и плачь Альбуса слишком отвлекают от того, чтобы продолжать бросать колкости в друг друга. Она тяжело выдыхает, ставя тарелку с кашей малышу, и наливает одной рукой сок.       — Ты не вовремя, — безэмоционально произносит она, но видит, что Малфой уже усаживается рядом с ребёнком, — Отойди от него.       — Ты его больше пугаешь. Я помогу тебе, а в замен ты молча меня выслушаешь и ответишь на все мои вопросы. Давай, Грейнджер, тебе же нужна помощь.       — Явно не от тебя, — она кривит лицо, отворачиваясь обратно к кухонной тумбе. Малыш смотрит всё так же внимательно на Драко. Улыбается и округляет глаза. Он действительно вызывает умиление, но Малфой остаётся холоден по отношению к ребёнку. Тот открывает рот и замирает, ждёт, но ничего не происходит.       — Что? — спрашивает Драко, не понимая, что нужно делать.       — Покорми его, — ворчит Гермиона, — Разве не понятно? Малфой сжимает губы и вздёргивает бровь. Он впервые сталкивается с детьми и не особо понимает, что вообще нужно с ними делать. Хотя сам же вызвался помочь. Каша на вид не из лучших, но он зачерпывает ложкой и аккуратно подносит ко рту малыша. Как всегда, половина в рот, а половина на одежду.       — Он выплёвывает.       — А ты меньше каши давай, — упрёком отвечает Гермиона.       — Раз такая умная, тогда корми сама, — Драко не то чтобы злился, а больше нервничал.       — Вызвался — отвечай за слова. Она возится с едой для младшего, который сидел у неё на руках. Делать всё одной рукой с капризным ребёнком было ещё тем испытанием, но Малфой готов был поспорить, что это намного легче, чем впихнуть в несносного пацана всю эту кашу. Он конечно же начал баловаться и специально отвергал каждую порцию молочной жижи. С каждой новой ложкой Драко сжимал челюсть от злости, но проглатывал её мгновенно, ведь это же ребёнок. Гермиона садится на единственный свободный стул и усаживает Альбуса к себе на колени. Малфой акцентирует своё внимание на малыше возрастом чуть больше года, но внимание притягивает ярко-зелёные глаза. Немного заспанный и голодный, быстро уплетающий то, что любезно предлагала ему Грейнджер.       — А мама когда плидёт? — тишину прерывает Джеймс, пережёвывая и без того жидкую кашу.       — Вот поспишь и она сразу придёт.       — Зачем им спать так рано? — вмешивается Драко, отставляя полупустую тарелку на стол.       — Думаю, что это логично. Они маленькие и проснулись в пять утра. Детям свойственно спать днём. Альби уже капризничает, — она замолкает, смотря, как Малфой сам вытирает рот ребёнку и тянется, чтобы взять того на руки, но не знает как. Но Гермиона опережает его, вручая малыша, который всё это время сидел у неё руках и сама поднимает Джеймса на руки. Боязливость и нерешительность по отношению к более младшему ребёнку отчётлива видна от Драко. Он настолько аккуратно его держит, что напрягаются все мышцы в теле.       — Положи его в моей комнате, Джеймс с характером, его просто так не уложишь.       — А этот?       — Этот, уже почти спит, — перекривляв Драко, ответила Гермиона. Он наверное уже сильно жалеет, что именно в этот момент решил наведаться сюда. Хотя, приятно удивлён тем, что она вообще с ним разговаривает. Быть может, это всё присутствие детей и когда те уснут, то выльет на него всё, что копилось в ней все эти дни. В комнате Грейнджер приятно пахло чем-то цветочным или же это были детские влажные салфетки, но ему нравился этот запах. Мятая кровать, которая ранее была аккуратно застелена и множество детских игрушек на полу. Он укладывает малыша на постель, прикрывая махровым пледом. Что делать дальше, он вообще не знал, но интерес к ребёнку только возрастал. Малфой открыто разглядывал его, но ещё больше его тронул тот момент, когда ребёнок обхватил всеми маленькими пальчиками его один указательный. Это было неожиданно и как-то странно, но он не отдёргивал руку, а продолжал смотреть на заспанные глазки мальчугана. Всё настолько миниатюрное, крохотное, что страшно лишний раз прикоснуться. Каштановые волосы и надутые пухлые губки, которые были приоткрыты. Ребёнок вызывал в нём какие-то странные чувства, которых он до этого никогда не испытывал. Пальчики, которые обхватывали его указательный палец ослабевали, но Драко всё равно боялся убирать руку, дабы не потревожить засыпающего ребёнка. Неужели он когда-то таким обзаведётся? Тоже будет укладывать сына спать и вытирать ему рот после каждого приёма пищи. Внимательно наблюдать за тем, как тот спит и читать что-то на ночь. Но знал ли этот беззащитный ребёнок, что рядом с ним жестокий вампир, который мог убить этого ребёнка настолько легко — даже не почувствовав этого? Конечно же, нет. Он сладко сопит, а ещё, очень вкусно пах. Чем-то странным, но дико приятным. Драко не мог сравнить этот запах ни с чем другим, наверное так пахли дети. Теперь, смотря на закрытые веки и умиротворённое дыхание, он мог точно сказать, что ещё больше захотел ребёнка.       — Уснул? — шепчет Гермиона, приоткрыв дверь.       — Как это понять? — немного растерянно отвечает он, даже не отводя взгляда от ребёнка. Гермиона уверенно подходит ближе и из-за спины смотрит на сопящего крестника.       — Спит, пошли.       — Он… — Драко говорит значительно тише, чем она и указывает на зажатый палец, за который всё ещё держался ребёнок.       — Мерлин, — вздыхает и усаживается рядом на кровать, — о чём ты хотел поговорить? Видимо, решила поговорить тут, но в любом случае и тут и в другой комнате спит ребёнок, поэтому выхода не было.       — Что было с тобой в конце декабря? — его тон мгновенно холодеет, также резко меняется выражение лица. Гермиона напрягается, ведь именно об этом она хотела поговорить с ним в тот раз, когда их встреча не увенчалась успехом. Виноваты были двое, но теперь он горит желанием узнать об этом.       — Откуда ты знаешь? — пытается подражать серьёзности, но видимо выходит не очень.       — Мы были в баре около твоего дома в тот вечер. Люмос, что зажигался слишком часто, а потом свет на кухне, что было с тобой, Грейнджер?       — Видение, но… — запинается, — но оно было, так сказать, наяву. Я не могла уснуть, ворочалась долго, а потом увидела кровь на стенах. При люмосе этого не было, но как только он гас, то всё повторялось, только ещё больше и больше крови. Становилось как-то душно и ужасно кружилась голова, — Гермиона создаёт небольшую дистанцию, отсаживаясь немного назад, — Тогда я пришла, чтобы узнать, что это было. Драко не отвечает, а продолжает смотреть на ребёнка. Хотя, Гермионе могло так показаться, однако он давно сфокусировал своё внимание на небольшом колдо, что стояло около кровати в пыльной рамке. Сглотнув и сжав челюсть так, что зубы готовы были раздробиться от силы, он изучал внимательно то, как на этом фото Гермиона угрюмо смотрит в камеру, а рядом обнимающий её Рон Уизли, который улыбается во все тридцать два. Слишком странно: почему же она не источает позитив, как это делает её друг.       — Малфой?       — Это пробуждение, Грейнджер. Оно всегда со своими особенностями, но тогда у тебя просыпалась жажда, — спокойно отвечает он, — Глоток решил бы все проблемы, но зная тебя…       — Нет, — перебивает Гермиона.       — Слишком хорошо знаю.       — Это всё?       — Не высовывайся ближайший месяц на улицу, только днём, — строго продолжает Драко, теперь переводя взгляд на неё, — У тебя сейчас сложный период, до пробуждения не так много времени. Твоя кровь слишком сильно пахнет, даже тогда, когда ты не ранена. Я не смогу найти тебя в одном из подвалов какого-то родословного вампира. Для своей же безопасности хоть раз прислушайся к моим словам. Разговор слишком хороший, но не внушал доверия. Им обоим было странно вот так вот спокойно разговаривать, после всех тех ссор и стычек, которые происходили между ними постоянно. Она лишь кивает в ответ, не перебивает и внимательно слушает, уже сама начинает понимать, что с ней происходит что-то странное.       — И если что-то подобное будет происходить, дай мне знать сразу.       — А если у меня начнётся пробуждение? Просто, я…я не знаю как реагировать на это.       — Боишься? — с едва заметным смешком в голосе.       — Ну… — протянула она, — Можно и так сказать. Просто всё это как-то странно и непонятно. Я чувствую моментами — что-то не так, а потом оно всё прерывается и приходит в норму. Видения продолжаются, но уже не пугают. Я не знаю как на всё это реагировать. Томным взглядом, он смотрит из-под бровей, на её задумчивое лицо. Она и вправду боялась этого, но не признавалась. Может и Драко тоже боялся, ведь мало ли как она поведёт себя при этом. Вытерпит, примет то, что просыпается внутри неё с каждым днём. Тот факт, что её уже тянет к крови радует его, но пугает Грейнджер. Он хотел бы видеть её пробуждение своими глазами, однако тут просто невозможно предугадать, когда оно точно произойдёт, а сорваться с места и оказаться рядом сложно. Как Гермиона вообще сообщит ему об этом?       — Оно не будет резким, хотя может напугать то, что ты почувствуешь. Постарайся как-то сразу связаться с Блейзом, и я попробую быть рядом и как-то помочь.       — Не думаю, что хочу этого, — угрюмо отвечает Гермиона.       — Смотри сама, — с ухмылкой и вздёрнутой бровью. Драко был уверен, что она точно этого хочет, ибо неизвестность для неё самый большой страх.       — Почему ты сидишь с ними?       — Джинни не здоровится и чтобы не заразить детей я их забрала. Гарри на сборах уже неделю, а мне не сложно. Ну как не сложно, просто решила помочь, но дико уже устала с ними возиться, — устало отвечает она, загибая пальцы на руках, — Они уже второй день у меня.       — Оно видно, что ты не особо спала. Драко резко оборачивается, когда младенец сжимает его палец немного сильнее. Боится разбудить ребёнка, но тот всё равно сладко посапывает и поворачивается на бок, отпуская указательный палец Малфоя.       — Он сущий ангел, — произносит Гермиона, заглядывая через плечо Драко.       — Только спать его укладывал дьявол, — с долей иронии, но по факту. Он оборачивается, встречаясь с ней взглядом с расстоянием не меньше десяти сантиметров. Запах её духов резко заменяется до жути знакомым бомбейским ароматом. Близко и вкусно. Клыки чешутся, а карие глаза смотрят в душу. Как сильно он хочет уже попробовать её вкус, но ожидание убивает и заставляет мучаться. Грейнджер затаив дыхание не сводит взгляда с его бегающих по её телу глаз. Настолько быстро, что это пугает. Он близко, настолько близко, что легко можно дотронуться до его вечно острых скул, которые всегда кажутся остриём лезвия. Тот, кто срывался неоднократно на неё, источал страх и заставлял проклинать даже само его существование, сидел так близко. Холодные глаза и острые черты лица. Всё дурманило и тянуло к себе. Она не знала, как это объяснить, когда тебя вроде как и тянет к этому человеку, но в тот же момент ты хочешь себя проклинать даже за одну мысль об этом. Каждый раз, когда он так близко, мозг отказывается работать. Малфой вглядывается в её глаза, и Гермиона смущается, отводя взгляд в сторону. Для такого контакта она совсем не готова и слишком быстро закрывается, но он не даёт ей этого сделать, ловя пальцами за подбородок и поворачивая голову обратно, ещё больше сокращая дистанцию. Сам не понимает, что делает, но хочется. Хочется хоть как-то попробовать её, вкусить что-то запретное, редкое и принадлежащее ему. Да, всё именно так — ему. Ведь он выращивает её как цветок, оберегая и сохраняя жизнь каждому нежному лепестку. Малфой не самый лучший садовник, но этот цветок — это единственный свет в его жизни, который может очень быстро погаснуть. Вампиры не жаловали свет, но к этому свету он тянулся словно мотылёк, порхая крыльями не боясь застрять в паутине, ведь всю паутину он самолично сплёл ещё давно. Сантиметр за сантиметром Малфой сокращает дистанцию, пока его губы нежно не касаются её. Едва ощутимо, но этого будто хватает для огромного взрыва внутри каждого. Что-то переворачивается с ног на голову, требуя продолжения, но Гермиона отстраняется, бегая глазами по всей комнате.       — Это… это как-то не правильно, — судорожно произносит Гермиона, закусывая губу. Но курок нажат, а значит это старт. Сорванная крыша и нет тормозов. Драко хочет ещё и поэтому валит её на кровать, оказываясь сверху. Его руки по обе стороны от её головы, а взгляд дикий и наполненный жадностью.       — Дурочка, это правильно, — шепчет он ей и теперь целует решительнее. Грейнджер имела ввиду совсем другое. То, что рядом спит ребёнок и это совсем неправильно, но это отлетает резко на второй план. Жадно и сладко — именно так можно описать его губы. Драко так властно завладевает её верхней губой, что кажется ещё немного и он укусит её. Что-то узлом связывается внизу живота, от чего она сжимает все мышцы. Боится дотронуться до него, но слишком сильно хочется, однако он это делает сам, проводя рукой по её оголённой шее, вызывая в ней до одури приятные ощущения. Она чувствует его горячий язык, который властно и характерно делает то, что ему нужно. Воздуха не хватает, но Драко останавливается и спускается мелкими поцелуями к шее. Нежно и почти невесомо целует бархатную кожу, за которой скрывался самый настоящий клад. То сокровище, которое хочет заполучить каждый, но имеет только он. Вены вспухают, а мышцы каменеют. Сама эта мысль сводит с ума. Он слышит тихое дыхание Грейнджер. Такое сбитое и такое сладкое, что хочется слышать его в полный голос, но в голове резко наступает туман. Он словно неподвластен себе. Забывается, увлекается, сглатывает. Сжимает рукой её шею сзади и проводит языком по коже. Резкое осознание в её голове, от чего хочется закричать во весь голос.       — Драко, нет, — шепчет судорожным голосом, — Нет.       — Заткнись, — шипит чуть громче он, делая хватку чуть сильнее, — Ты не представляешь, как она пахнет. Ещё одно движение языком по её шее и будто останавливается сердце. Всё блаженство испаряется, заменяясь на животный ужас. Сверху неё вампир, который вот-вот готов пронзить её кожу, обратить её в такого же животного как и он.       — Грейнджер, — кряхтя произносит Малфой, сводя зубы. Он противится самому себе, а она словно окоченела, не в силах даже пошевельнуться.       — Пожалуйста, — судорожно всхлипывает она. Боится. Боится его, ситуации и укуса. Мерлин, как же паршиво. В глотке словно пересохло, а по виску скатывается слезинка.       — Блять, — сквозь крепко сжатые зубы, — Тшш, всё хорошо, — его голос становится мягче, а большой палец вытирает свежую слезинку.       — Ты чуть…       — Чуть не укусил, — перебивает, — Я сдержался, всё хорошо. Он говорил с ней словно как с маленьким ребёнком, приводя в чувства. Это было впервые. Впервые он так резко реагирует на чью-то кровь, что так сложно себя сдерживать. Через силу и прокусанные щёки, дабы почувствовать в глотке кровь. Он остановился, просто приходя в себя. Смотря на испуганную Грейнджер и злясь сам на себя. Ведь действительно, он бы укусил. Легко и быстро, чувствуя каждую каплю её крови, если бы не голос. Дрожащий и умоляющий. Чёрт, ему это не нравится. Не нравится вот эта вся тяга к ней и свой животный приступ. То, что она даже не сопротивлялась, а пыталась остановить словами. Это конечно опрометчиво с её стороны, ибо он слышал её голос где-то далеко, а не в пяти сантиметрах от себя. Горячая, густая, она стремительно набирала скорость под этой тонкой кожей. Хотелось, очень сильно хотелось, но слишком рано. Наступит день и он обязательно закончит начатое, но не сегодня. Грейнджер сжалась под ним, щуря глаза, не в силах пошевелиться или же даже сделать вдох. Драко был нежен. Впервые сказал в её адрес таким тоном, от которого можно было растаять. Она бы растаяла и плавилась, как масло на солнце, если бы не страх, сковывающий мышцы.       — Блейз говорил, что ты почти никого не кусал, — с прикрытыми веками, но она знала, он смотрит на неё.       — Он знает куда больше, — и Грейнджер чувствует его дыхание недалеко от своего лица, — Что ты видишь в видениях? Она молчит. Не хочет говорить об этом, ибо картина до жути похожая. Он сверху, только одетый, но тогда в шее пульсировало явно от укуса. Могут ли они быть неправдивыми? Мотает головой, отказываясь отвечать.       — Что ты в них видишь? — более грубее и чётче. Разделяя на слоги и выделяя каждую букву, повторяет Малфой. Она снова мотает головой, но на этот раз быстрее. Щурит и без того закрытые глаза. Губы крепко сжаты. Не хочет говорить этого, боится. Знает, что видения показывают будущее, и тот факт, что Малфой её чуть не укусил, заставляет её ужаснуться ещё больше. Не хочет, чтобы это была правда. Боится до чёртиков ощутить его клыки в своей шее.       — Неет, — протяжно стонет Гермиона, — Мне страшно, — и именно это фраза откидывает его в прошлое. То прошлое, когда эти слова так эхом отдавались в его голове, стоило задуматься о смысле этих слов.       — Драко, мне так страшно, — шепчет Пэнс, уткнувшись ему в грудь.       — Я рядом, детка, тебе нечего бояться, — успокаивал её он, проводя рукой по мягким волосам. Она дрожала, но Малфой списывал это на холод. Ноги и руки озябшие, и он грел её своим теплом, прижимая всё ближе.       — Боюсь их. Тех, кто бродит по ночам, пытаясь тебе насолить. Тех, кто косо на меня смотрит в твоём присутствии. Они ненавидят меня, точат на меня зуб, — сиплым и сонным голосом она старалась поведать Малфою свой страх, который просыпался каждую ночь.       — Брось, — шепчет в макушку, — Пока я рядом, тебе нечего бояться. Он ловит себя на последней секунде, чуть не повторив последнюю фразу и сейчас. Чего она боялась, явно не того, что убило Пэнс. Грейнджер более храбрая девочка для подобного рода страхов, и даже Малфой был более спокойный, когда не находился рядом с ней. Гермиону опекало множество вампиров и это только для спокойствия Драко.       — В видениях я? — ему нужно было спросить, просто отсеять эту мысль.       — Да. Но этого не получилось. Чего он ожидал? Этого и следовало доказать. Грейнджер боится его, хоть и старается этого не показывать. Даже тогда, когда он вроде как был с ней впервые мягок, она не почувствовала этого. И даже возможно, что после сегодняшнего страх только усилится. Он ушёл, оставив её с зажмуренными глазами на кровати. Входная дверь тихо хлопнула, а в воздухе всё ещё витал его аромат.

***

Этот день запомнится надолго. Насыщенный и слишком многообещающий. Сегодня встреча без галстуков в обыденном для вампиров месте, и Драко Малфой там обязан присутствовать. Да, это полагалось по их стандартам, ибо без него не проводилась ни одна подобная встреча. Малфой и с радостью туда отправится, потому что в глотке ужасно сухо. Хочется чего-то красного, густого и вязкого и плевать даже какой группы крови. К восьми вечера машина была подана под главный вход Мэнора, но никто не спешил выходить из парадных дверей. Драко обдумывал то, кто именно в новолуние будет сегодня там, а ещё, будет ли там Карлос. Тот самый выскочка, которому хотелось скрутить голову или наконец-то показать, кто тут истинный хозяин. Он бесил всем, но иногда оказывался кстати. Когда забирал весь тот мусор, который оставляли люди Нотта. Да, он забирал гибридов, ибо те и так никому не были нужны. Но Франц каким-то чудесным образом выкачивал из них пользу. Большего идиотизма Малфой в жизни не видел. Чёрный костюм с идеально белоснежной рубашкой и пальто, которое держалось только за счёт плеч. Небольшая цепь на пиджаке и кольцо на мизинце. Волосы немного взлохмачены, но даже в таком виде они выглядели, словно так нужно было. Белоснежная, почти прозрачная кожа, красиво сочетается с чёрным, и он доволен. На первом этаже Блейз, разговаривает с Себастьяном. Он единственный с кем разговаривает его дворецкий. Немногословный, скрытный, идеальный стратег и подчинённый. Себастьян хорошая замена Забини, правда он всегда надеялся на то, что она так и не пригодиться. Забини так же в строгом белом костюме, но вместо рубашки — водолазка под горло. Стандарты. Они в полной тишине садятся в машину, но водитель стоит. Малфой хочет начать диалог, но просто не успевает этого сделать, ибо дверь автомобиля снова открывается и показывается Себастьян, склоняя голову.       — Господа, тут ещё кое-кто жалует присоединиться к вам, — произнёс дворецкий открывая шире дверь. Сразу же перед глазами мелькнуло красное платье, затем длинная вуаль, которая тянулась буквально до бёдер и ажурная шляпа. Всё было так, что не рассмотреть лица. Незнакомка усаживается на переднее сиденье, даже не поворачиваясь назад, лишь громоздкие серьги начинают свой перезвон.       — Твою мать, — шипит, закатывая глаза Малфой, отворачиваясь к окну.       — О, матушка здраствует, ни к чему ваше беспокойство, — отвечает Тео, приподнимая шляпу и оборачиваясь назад, — А тут не дурно. Блейз несколько раз моргает, пытаясь смыть пелену с глаз.       — Это Нотт? — не веря своим глазам переспрашивает Забини.       — Для тебя я могу быть кем угодно, пупсик, — мурлыкает Тео, наигранно поправляя шляпу и подмигивая мулату.       — Попроще костюма не нашлось? — сквозь зубы, но Драко пытается не сорваться. Тео кривит лицо отворачиваясь обратно и надувает губы, скрещивая руки на груди. Недоволен, но главное, что Малфой просто молчит, а не высказывает своё недовольство. Вроде как всё хорошо, но в машине повисает неудобная, даже угнетающая тишина. Рёв мотора автомобиля и начало движения. Они ехали в полной тишине, погружённые в свои мысли. Блейз готов был к многочисленным расспросам о новом порошке, который имитировал кровь, ибо тот хорошо себя показал на рынке. Тео думал лишь о том, сколько хороших цыпочек будет на этом вечере и сколько уедут вместе с ним домой. А Малфой о ней. Точнее о том, что впервые сдерживался и что вообще такое произошло с ним. Это хуже самой сильной жажды, которая у него вообще была. Чувствовать запах крови Грейнжер — это что-то невероятное. Она не пахнет так, как пахнет Бомбейская, намного слаще и будто через чур горячая. Он так сильно хотел вкусить её этим утром, что готов был укусить. В какой-то момент было всё равно на то, что ведёт за собой этот поступок и что будет дальше. Просто было неутолимое желание сделать это. Его интересовало лишь то, почему Грейнджер не сопротивлялась. Дрожащим, тихим голосом пыталась его остановить, будто знала, что он послушает, услышит. Сваливать всё это на сопящего рядом ребёнка было глупо, ведь она могла лишиться жизни и сохранять безмятежный сон Поттеровскому отродью как-то глупо. Она лгала о том, что боится его, ведь если это так, ничего бы не было в её квартире. Грейнджер бы заверещала и забила ногами, выпроваживая того прочь. Однако, всё отнюдь не так.       — Я не до конца, — произносит Блейз, когда машина уже остановилась у ворот большого дома, — Есть ещё дела.       — Тогда леди проводи до дома, — Малфой кивает головой в сторону Тео и выходит из машины. Поправляет пальто, ибо ветер не на шутку разгулялся. Все склоняют голову, когда по заснеженной каменистой дорожке ступает он. Чёткими, резкими шагами, смотря на всех сощуренным взглядом. Ему открывают дверь, любезно приглашая войти внутрь, но он даже не отвечает, а идёт так, словно вернулся домой. Изобилие запахов крови, что уже витало в воздухе, давало о себе знать и его глаза мгновенно краснеют. Безумно хочется пить — всё горло будто сухое. Неприятно ощущается это чувство во рту, а виной всему Грейнджер.       — Господин, — кланяется не высокий мужчина в велюровом костюме, — Рады приветствовать вас, как добрались?       — Сносно, — обыденным голосом отвечает Драко, — Родион уже тут?       — Все дожидаются только вас, господин, — тот всё ещё стоит с согнутой головой, смотря Малфою на ботинки. Малфой медленно моргает, смотря на скрюченное тело мужичка. Несколько секунд и он идёт по красному ковру в конец коридора. В тот зал, где все значимые вампиры Европы дожидались лишь его визита. Блейз и Тео тянуться за ним, но Нотт немного раздражает своим цоканьем каблуков, который слышится даже через ковровое покрытие. Двери открывают несколько парней в чёрных фраках, не смотря Драко в лицо. Это просто было обязательно, ну или же одна из причуд чистокровного.       — Драко Малфой со своей новой принцессой? — слышится голос Франца, и он то восседал на кресле, а на его коленях расположилась низкая азиатка, волосы которой были очень красиво собраны.       — Для тебя привёл, оценишь? — с долей ухмылки, даже не смотря в ту сторону от куда доносилась реплика. Нотт лишь бы поиграть, уверенным шагом подходит к Карлосу, обходя того со спины и опираясь на спинку кресла. Проводит рукой по его зализанным волосам, выбивая пряди волос из сложенной причёски.       — Ну-ну, детка, — улыбается Франц, — Я же занят, дорогая.       — Мог бы и освободиться ради такой дамы, — лицо Франца надо было видеть, ведь по комнате раздался только смех Блейза. Теодор виляя задницей идёт к Малфою, который уже уселся во главе стола. Рядом Блейз, закуривает сигарету, пододвигая к себе пепельницу. Официанты живо заходят в зал, предлагая каждому выпить, на что Малфой резко соглашается, озвучивая группу крови. Забини выбирает виски, а вот Нотт отказывается от всего.       — Хотя, котик, принеси шампанского, — с улыбкой и немного растёртой помадой, — такая встреча, почему бы не отпраздновать? Перешёптывания, но Малфой строго смотрит на Тео, который его однозначно позорил в данный момент.       — Господин, не желаете ли начать? — голос Родиона, того, кого ждал Малфой. Он едва заметно кивает, взяв свежий бокал крови в правую руку и немного его приподняв.       — Я хочу услышать речь каждого о том, что происходит у вас в регионах. Кроме Франца, — диким, злым голом произносит он. Все начинают переглядываться, ибо как принято для этого мероприятия, все деловые моменты обсуждались немного позже. Первым встаёт Родион, немного прочистив горло, он начинает:       — Швеция, — озвучивает громко и чётко, — Достаточно стабильно по населению. За последние двадцать два дня зафиксировано двенадцать гибридов. Все коренные Австралийцы. Процесс — конец третьей недели. Паники в стране нет. Малфой лишь моргает в ответ. Цифры не нравятся, но успокаивает то, что всё ещё под контролем.       — Италия, — произносит женщина в коротком платье и красными волосами, — В стране сейчас присутствует небольшой вирус. Ничего критичного. За двадцать дней зафиксировано пятнадцать гибридов. Власти не в курсе, списывается всё на вирус, — она даже не смотрела ему в глаза, быстро произнесла всё по памяти и села обратно. Блейз замечает, как у Малфоя начинают танцевать желваки на скулах. Сердится, но ещё держит себя в руках.       — Германия, — приподнимается старичок с седой бородой, но Драко легко жестикулирует ладонью ему, что бы сел.       — Сегодня утром получил письмо, Гарл, — делает глоток, — Что за цифры? Тишина. Никто не отзывается на его вопрос и даже не шевелятся. Видимо вечер пройдёт совсем не так, как те привыкли.       — Я спрашиваю, откуда такие цифры?! — кричит, повторяет ещё раз Драко, оглядывая каждого.       — У меня цифры в сто раз больше, — хихкает Франц, всё ещё сидя не в кругу стола, — К чему такая паника? Малфой резко переводит красные глаза на самоуверенного паренька, который поглаживал оголённое бедро девушки. Зрачки расширяются и у азиатки тонкой полосочкой перерезается шея. Она издаёт лишь рваные вздохи, резко цепляясь за поражённый участок. Несколько секунд конвульсий и девушка падает на пол издавая последний хриплый вздох. Франц смотрит на неё с нескрываемым омерзением. Встаёт с кресла, расправляя помятый пиджак, демонстративно переступает через остывающее тело и занимает последний свободный стул в длинном, закруглённом столе.       — Твой позитив, Карлос, совсем не к стати, — произносит Родион, потирая подбородок, — Если Франция кишит гибридами, то это не означает, что эта грязь должна разливаться на все страны Европы.       — Всем же известно, что в Париже слишком много крыс и гибридов, — буднично и слишком легко дополняет Тео, — До чего грязный же город у тебя, Франц. Он слегка улыбается, но отвечать не хочет. Смотрит на всех приспевающих окидывая каждого надменным взглядом. Всех, кроме Малфоя. На него он не решается посмотреть, как-то на подсознательном уровне, просто уводя взгляд.       — Министерство заинтересованно больше всего в Нидерландах, — продолжает Малфой, прокручивая в руках сигарету, но всё ещё не подкуривая её, — До лимита осталось двое. И после этих слов слышатся удивлённые вздохи. Это действительно много, никогда такого ещё не было, чтобы цифра так близко приближалась к лимиту.       — Вы хоть понимаете к чему это всё ведёт?! — его голос грубеет с каждым словом из-за чего паника у всех только нарастает, — Какого хера я узнаю об этом от министерства, а не от того, кто блять находится в Амстердаме?       — Господин, — скрип стула и поднимается мужчина лет пятидесяти, — Число зафиксированных гибридов приблизилось к этой отметке всего за сутки. Вам доложили…       — Сутки? — переспрашивает Малфой, — Что могло произойти за сутки, чтобы обратилось такое число гибридов? В ответ назойливое молчание и лишь чирканье зажигалки Тео. Им нечего ответить, но даже сам Малфой не знает причину. По всем странам резкий прирост гибридов, который стремительно приближается к опасной отметке. Всё слишком резко и это настораживает.       — Сколько голов поймано? — продолжает он, теперь уже закуривая и отводя голову в сторону. Все так же в порядке определённой очереди, которая строго двигалась от его правой руки вдоль стола. Они отвечали коротко, опустив глаза в пол и боясь за свой ответ. Кто-то говорит, что меньше половины, кто-то немного больше. Родион, тот за кого вообще можно было не волноваться отвечает хорошо.       — Все головы пойманы, — достаточно уверенно и без хрипоты в тоне. Его это даже не удивляет, ибо Малфой был в этом уверен. Но вот ответы остальных не радуют, а на оборот — разочаровывают. Он молчит, выслушав каждого, кроме Франца. Тот с ухмылкой следил за ответами, словно записывая в уме. Затяжка никотина и дым в сторону. Нотт тоже курил, стряхивая пепел с тонкого, длинного мундштука.       — Завтра, в понедельник к каждому из вас придёт письмо, — строго, не смотря не на кого, — В пятницу, если требования будут не выполнены, вы знаете исход. Словно произнёс завещание каждого, Малфой немного выдохнул. Время позволяет давать такую отсрочку каждому из них. Взгляд на Тео и тот всё понимает. Запоминает косяки всех, кто сидит за этим столом.       — Развлекайтесь, — последнее слово и он встаёт из-за стола. Но как веселиться после такого? Когда в пятницу любого из них мог ждать смертельный исход. Когда Малфой недоволен и покидает красный зал, уходя первым. Блейз скрестив руки в замок переглядывается с Родионом, но тот поправляет манжеты на рубашке. За столом из всех спокойно чувствовали себя только трое и это был Тео, Блейз и Родион. Родион Куперт — это мужчина за тридцать с хорошим умом и знанием своей работы. Драко доверял ему всё, что мог, но всегда перестраховывался. Куперт за все года ни разу не огорошил Малфоя плохими новостями. Умел держать страну в своих руках и показывать то, как это нужно делать. Все понемногу расходятся, перешёптываясь между собой. Смена зала. Нужно подняться на этаж выше, где уже и будет всё веселье, к которому так привыкли родословные и чистокровные вампиры. Изюминкой этого вечера была голубая кровь. Это к слову был деликатес, который никак не сравнится с той кровью, по которой сходил с ума Малфой. Голубая кровь содержалась в осьминогах, пауках, скорпионах. Собрать целый бокал стоило усилий, да и не всем она была по вкусу, но всё же, входила в рацион кровососов. Непринуждённая музыка и пёстрые корсеты на стройных девушках, которые уже щеголяют, цокая каблуками по паркету. Всё как нужно, всё как они привыкли, только Драко редко после первого зала был в таком бешенстве, как сейчас. Обычно в красном зале они не задерживались. Минут десять, не больше.       — Останешься? — спрашивает Тео у Блейза.       — На час, не более, — словно отсчитывая каждую секунду, он посмотрел на наручные часы, — Он в хреновом настроение, наверное уйдёт первый.       — Пока два бокала не пригубит, он никуда точно не уйдёт, — посмеивается Теодор, забирая у проходящего мимо официанта бокал с голубой кровью, — Скорпион?       — Нет, сэр. Октупус Вулгарис, атлантический океан, молодые особи, — чётко отвечает официант, кланяясь и удаляясь. Осьминог, но Нотт и не такое пил. Глоток. Он не понимает вкуса и поэтому делает ещё.       — Ну и дрянь, — вердикт, но от Блейза, — Пауки, скорпионы, как ты это пьёшь?       — Точно так же, как ты уплетаешь бургеры, — ухмылка и прищуренный взгляд, — Облизывая пальчики. Вечер продолжается в другом ключе. Разговоры, но только уже будничные, алкоголь, сигареты, девушки и кровь. Так было всегда и к этому можно привыкнуть, только Малфой находился в стороне, наблюдая за каждым. Он попивал свой бокал не меньше часа или наверное даже больше, растягивая удовольствие. Взгляд задерживался на каждом не больше двух минут. Небольшой анализ и следующий. Блейз был занят другим, он как и думал, рассказывал про действие порошка и предлагал его продегустировать. Как и ожидалось, всем действительно понравилось, ведь с февраля месяца он выходит в продажу. Взгляд на Тео и небольшая ухмылка на лице. Он словно кошка проходил мимо всех столпившихся в центре зала напевая себе под нос:       — То-э-адор, То-э-адор, лямур, лямур, — с слишком довольной физиономией и без дурацкой широкой шляпы на голове. Где он её потерял уже было не важно, все девушки только на него и смотрели из-за интересного выбора наряда. Подобные лёгкие на поведение дамы знали его как змея искусителя и всячески ублажали родословного обольстителя женский сердец. Что говорить, если такая у него натура, на это можно просто уже закрывать глаза и даже не обращать внимания. Его внимание только на пышногрудой девушке, которая стоит дальше всех и Нотт сломя голову увидев цель несётся к ней, дабы завести диалог. Малфой на таких вечерах всегда сидел в стороне, он так развлекался. Для его натуры всё это был цирк или же театр, который для него ставил очередное представление, но видимо, всегда неудачное. Франц то появлялся в поле зрения, то исчезал, что напрягало Драко, но он не особо акцентировал на нём внимание. Ждал подходящего момента, пока тот пригубит алкоголя и развяжется язык. Жалел ли Малфой о том, что вообще вручил в его руки Грейнджер? Возможно, что теперь да. Он прикасался до неё и теперь, Драко тоже смог это сделать открыто и непринуждённо. Трогать то, что по праву твоё, но после чужих рук, было омерзительно и неприятно. Грейнджер выводила на эмоции и только сейчас он понимает то, что ей слишком легко это даётся. Даже ссоры с Пэнс происходили очень редко, ибо малышка попросту не могла добиться от него хоть какого-то негатива в свою сторону. Но тут всё работает как-то слишком легко, что заставляет его чувствовать другие эмоции. Ему нравилось то, как Грейнджер делала это непринуждённо и даже нехотя этого, добивалась всплеска его эмоций. Целовать её странно и непривычно. Когда он столько раз мог её убить, даже в её собственном доме. Эта мысль не даёт Малфою покоя. Он понимает тот риск, что она такая хрупкая, маленькая и беззащитная, что любое его движение может привести к чему-то плохому. Какого это чувствовать, когда твоя сила с лёгкостью убивает таких как она? Очень странно. Она как хорошая игрушка, начинает нравится с каждым днём всё больше, но одно неаккуратное движение может сломать её навсегда. Сказать по правде, она приятная. Нет, может не по общению, а по прикосновениям к её коже. Ему это чертовски понравилось. Сам поцелуй и чувства при этом как-то испарились из памяти, но он помнит то, какой на ощупь был каждый участок её тела, когда дотрагивался голыми руками к ним. Кожа к коже. Во время поцелуя это был вовсе не он. То, что давно живёт в нём внутри. Оно просто просыпается при запахе, который часто начинает душить его во сне. Та мразь желала её и было так плевать на спящего рядом ребёнка. Хотела её так неправильно, что это были бы последние её вздохи. И от этого она сама себя уберегла. Только вот как он так быстро пришёл в чувства, Малфой и сам затрудняется ответить.       — Выпьешь? — мысли перебивает Карлос, демонстрируя ему два бокала с янтарной жидкостью.       — Другой компании не нашлось, Франц? — Малфой демонстрирует полупустой бокал с кровью, но тот всё равно усаживается рядом, отрицательно кивая в ответ.       — Я могу помочь, — как быстро он начинает свой диалог, — Ну, с гибридами, — дополняет. Драко переводит многозначительный взгляд на подсевшего собеседника. Допивает одним глотком уже полусвернувшуюся кровью и отставляет бокал.       — Слушаю.       — Что мне будет за это? Сразу вопрос о цене, что мгновенно выводит из себя Малфоя.       — Не выводи меня, Карлос. Или говори, или проваливай от сюда и из Лондона тоже. Такие крысы, как ты, слишком хорошо вылизали задницу министерству, — даже не смотря на Франца, который ежесекундно глотал слюну.       — Порой мне хочется перерезать тебе все вены и высосать до капли, — шепчет Карлос на ухо Драко. Тот ухмыляется, забирая предложенный ранее бокал с виски и отпивает, совсем немного. Смакует каждой каплей и медленно поворачивает голову к Францу.       — Слишком много придётся высасывать, — холодно и брезгливо. После чего он вручает бокал обратно и демонстративно вытирает руку об обивку дивана. Встаёт и идёт на балкон, дабы покурить на свежем воздухе. Свежий воздух действительно помогает, но ещё больше он любил его морозность, что так сильно щипал за кожу. Курить он не стал, а смотрел на потемневшее небо и на собранные на небе созвездия. Покинуть так рано долгожданное мероприятие Малфой не мог, ибо так просто не принято. Он тут не больше двух часов, а уже всё настолько осточертело, что хочется убить почти каждого. Он облокачивается, чувствуя локтями холод железа. Ограждения балкона. Всё та же обстановка. Только в тот раз тут была загнанная в угол Грейнджер. Боялась каждого шороха и спрашивала о смерти. Внизу он видит Родиона, который склоняет голову, отбывает первым из этого сборища. Он бы и сам составил ему компанию, только вот знает, что Куперт страшно болен. Тот не употребляет алкоголя или же никотин. Не задерживается надолго в таких местах и удаляется в числе первых. Жаль будет терять тех, у кого голова на плечах. Минут двадцать Малфой проводит на балконе, даже не обращая внимания на посторонний крик, который доносится на этаж выше. Полностью уверен, что там Нотт и его очередные дамочки на вечерок. Чему удивляться и как-то реагировать. Он ошибался. На этот раз женский крик был из-за Франца, но всё по той же теме, ибо Карлос отсутствовал, а Нотт был в зале.       — Идиоты, — бормочет себе под нос и усаживается обратно. Смотрит на странную мимику Блейза и старается её прочесть. Тот, видимо, переживает, поглядывая в окно. Теребит в руках потухший бычок сигареты и не может унять тремор. Это становится чем-то интересным, и Драко не сводит с него взгляда. Минута за минутой, и вот к мулату подходит дворецкий, протягивая ему потрёпанное письмо. Бровь Малфоя ползёт вверх от интереса, но он не срывается с места. Однако с места срывается Забини, запихивая клочок бумаги в карман пиджака и на ходу застёгивает его на все пуговицы. Он вылетает в коридор, чуть не сбивая дворецкого с ног, но его останавливает резко появившийся Малфой. Он вырастает из-под земли, преграждая ему дорогу. Буквально чувствует то, что ему именно надо. Обеспокоенность Блейза связанна всегда только с двумя вещами. О работе он не так сильно беспокоился. Знал, что его будут ставить в известность только в экстренных случаях. Но что бы присылать письмо сюда? Это явно не походило на то, к чему мог привыкнуть Малфой.       — Что с ней? — вырывается как-то на автомате. Он готов вырвать это чёртово письмо из его пиджака вместе с карманом. Чует, что что-то не так, и от этого сам и злится. Злится из-за того, что Забини узнаёт всё первым. Что он ближе всего к ней, и она доверяет ему больше. На это можно злиться.       — Что? — он поднимает потерянный взгляд на Драко, мельтеша глазами.       — Куда сорвался? — шипит тот, пригвоздив мулата к стене. Рука упирается ему в грудь, и он ещё немного и просто размажет того по стенке, если не услышит ответа. Блейз и сам в шоке от такой реакции, хотя уверен, что Малфой не понимает, о чём речь. Но вопрос в упор огорошивает его, и Забини теряется.       — Откуда…       — Сука! — он ударяет по стене около его лица, перебивая, — Что с Грейнджер?       — Смотри сам, — с каменным лицом, мулат отдаёт письмо другу, и тот резко его вырывает из рук. Кривой подчерк, что так не был похож на неё, но всё же.

Блейз!

Оно повторяется!

Мне страшно.

Эти кривые три строчки вызывают в нём столько ярости, что письмо просто вспыхивает у того в руках, осыпаясь на пол горсткой пепла. Просит помощи у Блейза, а не у Драко. Почему? Знает же, что он такой же бесполезный, как и она в этом плане, но всё же. Знает, что Блейз вряд ли поможет, но пишет ему. Какого чёрта она вообще пишет ему?! Взгляд на пол, где только что осыпался пепел, а потом на каменное лицо Забини.       — Видения повторяются, — уточняет он, отступая на шаг в сторону. Замечает, что на стене остались следы от удара, и даже не удивляется этому. Царапины на его костяшках моментально затягиваются, даже не проронив ни единой капли крови. Малфой скрепя зубами ещё несколько секунд смотрит на серьёзное лицо Забини, но в один момент он срывается с места, спускаясь вниз по ступеням. Блейз всё это время рядом. Плевать. Он разберётся с ним потом. Сейчас, возможно, он сможет помочь, но это не точно. Машина и несколько минут в пути на высокой скорости. Всю поездку замечает, что Блейз нервно теребит манжеты рубашки и как ходуном ходит его правая нога. Он, может, и сам нервничал, но просто этого не понимал. В голове заново повторяются те три строчки, написанные ею, но не ему. Что может сорвать с места чистокровного вампира? Ну никак не несколько слов на помятой бумаге от грязнокровки. Оказывается, что может. Сорвать с места и ненавидеть в данный момент своего лучшего друга. Нет, это не ревность. Он отбрасывает это куда-то далеко. Сам не понимает причину злости, но она нарастает с каждой минутой. Проговаривает про себя то, что если Забини дотронется до неё, то сегодня будет последняя ночь для него. Ночь. Как быстро наступила она. На часах уже за одиннадцать, а на горизонте знакомый квартал. Он был тут двенадцать часов назад, но не думал о том, что будет сломя голову гнать машину сюда под полночь. Дверь даже не заперта, что особо не облегчило бы им вход внутрь. Но это как приятный бонус. Сердце сжимается от её крика, который исходил из ванной комнаты, и тут они оба замедляются. Не решаются зайти, ибо не уверены, что она вообще одета. Первым это делает Малфой, загромождая собой проход внутрь. Одета, но не полностью. Вдох. Выдох. Грейнджер, сжавшись, трясётся от холода, сидит в самой ванне. Мокрые джинсы, которые обтянули её ноги, а сверху ничего. Но не от этого его глаза становятся ядовито красного оттенка. Конечно, нет. В воздухе запах крови, что так сильно манит его к ней.       — Грейнджер, — её плач и крики прерывает голос Забини, который стоял за Малфоем в дверях. Драко мельтешил глазами по её выпирающим оголённым рёбрам. Смотрел, как стекала, смешиваясь с водой, её кровь, и даже не понимал, откуда она идёт. Она всхлипывает, даже не оборачиваясь. Грудная клетка набирает слишком мало кислорода при вздохе, поэтому она так часто вздымается. Малфой аккуратно подходит к ней, выключает ледяную воду. Садиться, чтобы не возвышаться над ней и смотреть прямо в глаза. Его прикосновение лёгкое, сложно вообще почувствовать, но Гермиона яро реагирует на это. Вздрагивает, прикрывая оголённую грудь. Смотрит заплаканными глазами, но взгляд пустой. Это выглядит ужасно и как-то неправильно. Не понимает происходящего.       — Её рука, — произносит Забини, едва слышно. Действительно. Рука исцарапана так сильно, что страшно даже смотреть на это. Запах в ванной стоял настолько сильный, что в глотке стало ужасно сухо.       — Принеси что-то накинуть, — тихо, но всё время смотря на Гермиону. Она провожает взглядом Блейза, но сразу же вздрагивает ещё раз. От того, что Драко опять коснулся её, стирая новую слезинку с её щеки.       — Всё хорошо, — повторяет он те же слова, что говорил тут утром. Но она не верит во всё это, отрицательно ворочая головой. Но в один момент глаза расширяются, словно от шока. Поворот головы прямо и обратно в сторону Драко. Кричит так, что, кажется, лопнет бокал. Но это продолжается не больше нескольких секунд. После она отключается. Драко выдаёт едва заметную улыбку. От того, что пробуждение всё ближе.