***
— Госпожа, вам необходимо… — И слышать ничего не хочу, — капризничала Гермиона, уходя вглубь комнаты, — Где Драко? Дворецкий тяжело вздыхает и даже этот вздох не сулит ничем хорошим. — Мне сейчас не известно месторасположение Драко Малфоя, но поверьте, как только я узнаю хоть что-то, то я сразу же вам доложу, — он говорил всё это слишком легко и ей даже сейчас казалось, что он прекрасно знал, где Драко. Гермиона угрюмо отворачивается к окну и как-то на новой привычке прикладывает ладонь ещё к плоскому животу. Хоть срок ещё маленький, но уже она на подсознательном уровне ощущает маленькую жизнь внутри себя. Привыкнуть к беременности было сложнее, чем свыкнуться с вампиризмом. Хотя, к тому, что она вампир, она так особо и не привыкла. Сейчас больше тянуло на сон. Постоянная мигрень не давала ей покоя, а когда отступала, то она ложилась спать. Май в этом году выдавался слишком жарким. И даже несмотря на то, что месяц сейчас только начинался, температура стремительно росла вверх. — Я хочу вернуться, — уже спокойно произнесла она, — Обратно домой. — Прошу простить меня, но это невозможно. По крайней мере в данный момент. — Почему мы не можем вернуться назад? — оборот и недовольный взгляд, — Почему мы вообще покинули Мэнор в четыре утра? Себастьян выпрямляет плечи, не отводя от неё взгляда. — Госпожа, это вынужденная мера. Так распорядился хозяин. Ей не нравилось, когда Драко называли именно так. — Мы тут пятый день. Пять суток ты повторяешь одно и то же, мне это осточертело! — выкрикивает она, — Я отправляюсь домой! Метая молнии, выкрикивала Гермиона. Хоть она и понятия не имела, где именно она находится, однако действительно ухватилась за дверки шкафа и начала выбрасывать оттуда одежду на кровать. Оставаться тут, словно продолжать сидеть в клетке. Она не выходила на улицу, не дышала свежим воздухом. Хотя только недавно дворецкий настоятельно рекомендовал увеличить часы прогулки. Гермиона слышала одно и тоже от Себастьяна и это день сурка начал слишком сильно её бесить. Она понятия не имела где Драко, а о Блейзе с Ноттом можно было и вообще не спрашивать. — Хозяин будет в бешенстве, если узнает о вашем самовольном поступке. Он был прав. Если это действительно слова Драко, то это сейчас необходимо. Они словно прятали её в этом стареньком домике. Гермиона выдыхает, собирая руки на груди. — Я хочу на улицу, — словно маленький ребёнок, — Не могу больше сидеть в этих четырёх стенах. Недолго думая, Себастьян едва заметно кивает головой и указывает на дверь. Это была маленькая победа, в которой она смогла добиться хоть чего-то. На улице было прекрасно. Закат окрашивал всё в насыщенно алый цвет, а на горизонте виднелось небольшое озеро. Тут было намного уютнее, чем в Мэноре. Хотя бы тем, что тут были краски. Однообразие его дома иногда давило. Эти однотипные, холодные цвета всегда создавали то, от чего становилось неуютно. В тот день Гермиона пробыла на улице до самого вечера, однако до озера всё-таки так и не дошла. Под пристальным взглядом Себастьяна она наслаждалась свежим воздухом. Закрывала глаза и чувствовала, как весенний ветер трепал её волосы. Как подол платья взлетал и опускался обратно, как одиночество съедало заживо. Она постоянно думала о нём. Может когда-то это ей и надоест, но думать о Драко стало чем-то обыденным. Его вечные секреты, которые не всегда можно вообще понять, заставляли задуматься о чём-то плохом. На утро она босыми ногами ступала по влажной траве, собирая всю росу на свои ножки. Хотелось упасть на землю и смотреть на небо. Смотреть на то, как рассвет наступает на землю, как птицы перелетают с дерева на дерево, как движутся облака и как в очередной раз ей хочется чего-то сочного. Её не тошнило, зато тянуло на фрукты. Дворецкий семьи Малфой был не только вампиром, но и настоящим волшебником. Он доставал её хотелки меньше чем за час. Настоящая магия. Она честно пообещала пробыть на улице ровно час. Ровно на этом месте, пока тот отправится в город за персиками. Так оно и было, да и вставать с постеленного Себастьяном покрывала вовсе не хотелось. Глаза слипались от солнечного света, хоть и лежала она в тени от громоздкой ивы. — Расслабляешься? — этот мужской голос выдёргивает её из полусна. Она на согнутых локтях приподнимается, чтобы разглядеть того, кто так бесцеремонно и нахально вторгся на их участок. — Мерлин, Теодор! — выкрикивает она. — Ну, до Мерлина мне ещё далеко, дорогая, но спасибо за комплимент, — он не изменился. Тео садится рядом с ней, облокачиваясь на ствол дерева. — А тут не дурно. — Себастьян пять дней не выпускал меня из дома. — А ты ябеда, Грейнджер, — ухмыляется Нотт, — Но пять дней — это слишком. А где же сам надзиратель? Гермиона усмехается. Может раньше шуточки Тео её и бесили, но сейчас это как второе дыхание. Ведь от дворецкого ничего кроме галантной речи и не услышишь. — Доброе утро, мистер Нотт, — подаёт голос Себастьян, — Рад видеть вас. — Взаимно, Себастьян. Есть ли что-то выпить? Дворецкий кивает, удаляется. Она смотрела на Нотта, как на спасательный круг. Будто только он мог ей сказать, где именно Драко, ведь он как-то же их нашёл. Но видимо Тео не спешил вообще ни с чем. Он закурил, смотрел куда-то вверх и молчал. — Мистер Нотт, я бы рекомендовал вам не курить при ждущей ребёнка девушке, — нравоучительным тоном произносит Себастьян, поднося бокал с кровью, — Вы ведь настоящий джентльмен, не так ли? Он замер. Замер сжимая кулак вокруг тонкой ножки бокала, кося взгляд на Грейнджер. Даже не обратил внимание на то, как испарился дворецкий, лишь смотрит на неё, сглатывая и стараясь дышать. Она смущённо отводит взгляд, теребя подол платья. Ей не слишком хотелось, чтобы об этом пока кто-то знал. — Стой, это он серьёзно? — не верит Нотт. — Уже как полтора месяца серьёзно, — но всё-таки небольшая улыбка на её лице есть. Он не верил так же, как и она. Будто тогда, в октябре они не читали эту книгу. Будто вовсе не было этого пророчества. Просто все свыклись с мыслью о том что она не может иметь детей. Сигарета давно была потушена, а Грейнджер уплетала персики, подогнув под себя ноги. Они молчали около получаса. Нотт не думал, что слова Драко могут означать такое. — Я хочу, чтобы ты приглядывал за ними, — тихо произносит Малфой, смотря на огонь в камине. — Не думаю, что за Себастьяном с Грейнджер нужен полный контроль, — в этом и был весь Нотт. Он тогда действительно не предполагал, что именно он имел ввиду. Теперь его опасения на счёт жизни Малфоя стали набирать темп. — Ты, наверное, хочешь знать, где он, — спустя долгую паузу начал Нотт, — Но если бы я сам знал. Если бы он сам знал, ведь тогда он был в отключке. В той отключке, до которой его довел сам Малфой. Однако, новость о том, что Билл мёртв уже трубила во всю. Они предполагали вот и всё. Были лишь догадки о том, где он может быть. Но всегда было одно правило, которого придерживались абсолютно всё. О нём нет ни слова, а значит все закрывают ставни и прячутся в темноте. Они зарывались на дно, ведь если будет необходимость Нотт найдёт каждого.***
Возможно, что это были одиннадцатые сутки, ну или он просто сбился со счёта. Понять в тёмной камере то, какой вообще день или час вообще невозможно. Рана как и подразумевалась начала гнить. Он знал, что ему осталось не так много, если так и останется сидеть тут. Хотя, его закованные руки не давали такой возможности. Франц не появлялся слишком долго, что давало возможности буквально насладиться одиночеством. Он размышлял о чём-то глубоком, но мысли теперь были лишь о том, как бы скорее выбраться отсюда. Тело ослабло уже слишком давно. Убери цепи и он рухнет прямо на этот сырой пол, даже не в силах встать с него. Вчера его голова была в бреду, где слишком ярко мерещились галлюцинации. Однако в них не было Гермионы. В них была Пэнс. Осуждающая, поникшая, слабая. Она смотрела на него так, словно возненавидела всем сердцем. Глаза её были налиты слезами, а волосы как всегда в идеальной укладке. Признаваться себе в том, что Драко скучал по ней, хотя уже и стал отпускать её потерю. Гермиона заполняла эту пустоту. Она закрывала старые раны, одаряя его чем-то тёплым. Он просто переключился, влюбился и не мог уже представлять жизнь без неё. Было чем-то прекрасным, смотреть за её сном. Он готов возвращаться всегда позже обычного, чтобы лишний раз подсмотреть за тем, как она мило сопит. Он понял, что волосы девушки — это её дарование. Смотреть за тем, как она тщательно их расчёсывает, а после хватает только одного порыва ветра, чтобы испортить абсолютно всё. Драко запомнил то, что чай она подбирает под настроение, а когда настроение действительно плохое, около её кровати стоит пустая чашка с кофе. Она злилась когда его не было рядом. Она улыбалась, когда его не было рядом. Она грустит, когда его нет с ней. Гермиона дала многое понять охладевшему вампиру. Пэнс же была другой. Она дарила заботу, когда с Гермионой заботу дарил Малфой. Паркинсон просто научила его этому. Показала, как именно нужно это делать. Её взгляд был убийственным, но в один момент он исчез, а после этого наступала кромешная темнота. Он не помнил, сколько времени прошло в итоге. Помнил лишь то, что в его камеру заходили не меньше трёх раз. Но на третий раз он чётко слышал и чувствовал Мию. Знал, что она смотрит на него опять этим своим жалобным взглядом. Но малышка пошла дальше, присаживаясь на колени около него. — Ты умираешь, — шепчет она, проводя рукой по отсыревшим и грязным волосам. Малфой уже ничего не отвечал. Не то, чтобы он и хотел что-то ответить, у него просто не было сил на это. Сил для того, чтобы защитить Гермиону, ибо он понимал, что девчонка в хорошей безопасности. — Это конечно не бомбейская, но… — она сглатывает, судорожно вздыхает от причинённой себе боли. Запястье полоснуло острое лезвие и камера быстро заполнилась свежей кровью. Его глаза заливаются краской, вены вспухают. Драко слишком давно не пил кровь, чтобы реагировать спокойно, но однако, он хорошо держал себя в руках, просто приподнимая голову. Он смотрел то на неё, то на свежую рану. Боролся с тем, чтобы не накинуться на неё, а ещё с тем, что это дикое предательство. Мия подносит запястье к сухим губам Драко. Дразня, заставляя его сдаться и выпить хоть глоток, но тот сводит губы, думая, размышляя. Но в итоге так быстро сдаётся. Стараясь как можно аккуратнее пить то, что даст ему силы. Стараясь не прокусить её кожу и не выпить всё до последней капли. Он слишком сильно старался, ощущая, как действительно становилось лучше. Несколько минут он пытался отдышаться. Его губы были измазаны в её крови, а сама девушка старалась уже остановить поток крови из раны. Долго ждать не пришлось, что бы цепи пали. Слишком легко пали, создавая противный лязг по каменному полу. На запястьях будто выжгли два браслета, в которые его руки были закованы слишком долго. Он разминал их, выпрямлялся и смотрел на свою рану, которая начала затягиваться. Нет, с кровью Гермионы это произошло бы намного быстрее, чем сейчас, но он мог отдать должное, она спасла его. — Отдала жизнь, чтобы спасти меня, — грозно произносит он, — Теперь для Франца ты цель номер один. — Он ничего не узнает, — она выпрямляется, оттряхивая брюки, — Я отправила к тебе человека, проверить как ты тут. Он за камерой… мёртв. Впечатлён, что та хорошо продумала план, но ему плевать. Плевать на её жизнь, плевать на жизнь того убогого, который просто оказался там, где не нужно было. Он отправляется домой. — Не буду говорить спасибо, я всё ещё желаю твоей смерти, — оборачиваясь произносит он. — Ты не такой как раньше, Драко, совсем нет, — Мия неуверенно делает шаг на встречу, — Ты слабеешь. — Пусть так, но я точно выиграю эту войну. И знаешь, что Мия, лучше бы тебе сидеть дома в следующий раз, когда Карлос захочет тебя вытащить с собой. Я не трону тебя, но тронут мои люди. Они не меньше меня хотят твоей смерти. И это был факт. Убери Мию и спина Франца будет открыта. Туда удобно можно будет выстрелить. Он ещё обязательно заставит его давиться собственной кровью. Он будет смотреть за тем, как тот умирает слишком медленно и будет убивать его каждый день. Заставляя молить о смерти, но Драко даже не услышит. Его камера была на два этажа ниже, чем он предполагал. Однако Карлос смог построить отличные темницы, которые даже впечатлили Драко. Рана ещё ныла, но это отдалялась на задний фон. Сейчас, он хотел вернуться домой. Хотел увидеть её. Его первым местом поисков был дом на окраине Лондона. Дом матери в котором давно никто не был. Тут поросло всё пылью. А картина, где она держала на руках маленького Драко до сих пор жила своей жизнью. Она смотрела на него с портрета, поправляя плед в котором он же и был укутан. Такая молодая, красивая. Драко убил собственных родителей ещё в юношеском возрасте, но боль матери он приносил всегда. Смотреть на свое чадо и понимать, каким монстром он растёт она не могла. Она видела в нём много силы, но также и много опасности. Мальчик убивал слишком часто и это стало пугать её, когда ему исполнилось девять. Белоснежный кролик, потом любимая собака отца, а после несчастный случай. Он был бы таким, если бы Люциус не поднял свои связи. Он помнил Эрика. Мальчик жил по соседству. Он убил его даже не осознавая этого, тогда то это всё и началось. Нарцисса смотрела на него с горечью в глазах, но взгляд всё равно был родной. Взгляд матери. Драко не был тут слишком давно, для того, чтобы уйти от сюда слишком быстро. Тут были её вещи, тут пахло ею даже через столько лет. В углу комнаты письменный стол и незаконченная вышивка с какими-то красивыми изумрудными узорами. Рядом был ящик с детскими игрушками, одну из них он помнил. Забавно видеть его сейчас, но этот плюшевый заяц с весьма длинным ушами слишком сильно отбрасывал его в детство. Глазки были небольшие бусинки ярко фиолетового цвета, а сама игрушка была одета в джинсовый комбинезон. Он называл его невнятно Корпи, коверкая букву «Р» каждый раз. И тут на его лице слишком быстро вырезывается улыбка. Воспоминания из детства играли на подкорке его мозга, особенно тогда, когда заметил тот же плед из картины, лежавший на одноместной кровати. Светло голубой с маленькими, едва заметными элементами белоснежных змеек по всем углам. Он был слишком маленький как ему казалось, но желание забрать это для своего ребёнка слишком быстро появляется. Выходя из дома, Драко попрощался с матерью, посмотрев на неё и улыбнулся, будто больше никогда не придёт в этот дом. Хотя, возможно оно так и будет. Его поиски заняли слишком больше времени, нежели он рассчитывал на них. Все говорили о том, что понятия не имеют, где может находится Себастьян и Гермиона, а Нотт будто так же провалился сквозь землю. Хотя, Малфой сейчас особо не был уверен в том, жив ли он вообще.***
— Не правильно, смотри, — Гермиона переложила карты в другую руку, — Нужно смотреть по картинке и ходить в свой ход. Бросаешь кубик и ходишь. Это походило на то, будто маленькая девочка принудила взрослых парней к маггловской игре. Через два дня появился Блейз, сверля взглядом всех тех, кто был тут, ибо он понятия не имел о том, что вообще произошло. Но сейчас, проведя тут больше трёх дней, особо не дулся. — Прошу прощения, но если этот участок уже купили, то что должен делать я? — тут был даже Себастьян. Они расположились под всё той же ивой, играя в монополию, но видно только Забини понимал, как вообще играть в это ребячество. — Ты должен заплатить налог, — отвечает Гермиона. — Ну всем же понятно, кто выиграет в эту игру, — задрав нос как можно выше, произнёс Нотт. — Свои деньги добавлять нельзя, Тео. И пользоваться магией тоже. — Тогда это бессмысленная игра, — немного скептично и уже не так жизнерадостно. — Ты ведь даже не попробовал, — возмутилась она, устраиваясь по удобнее. Волосы слишком сильно трепал ветер, а платье давно было помято, что конечно же не скрылось от проницательного взгляда дворецкого. В этом доме они занимали себя чем могли, пока ждали хоть каких-то вестей о Драко. Один раз, глубокой ночью Блейз и Нотт сидели на крыльце дома и тогда мулат признался, что начинает слабо верить в то, что он вообще вернётся. — Маркус говорил, что его ранили. Думаешь он смог выжить? — Блейз затягивался сигаретой. — Это же Малфой, — пожал плечами Нотт, забирая у мулата только что подкуривший огонёк, — Не хочу представлять, что он умер. — Она бы с ума сошла бы. — Она уже сходит, — Тео затягивается, опираясь о перила лестницы, — Мне казалось, что она плачет по ночам. Хотя, может это всё гормоны. Они жили словно в каком-то лагере под пристальным наблюдением Себастьяна. К озеру на горизонте они стали ходить каждый день, а вечером постоянно сидели под той самой ивой. Парни понимали, что Гермионе сейчас не сладко и что бы девчонка особо не загружала себя странными мыслями проводили всё своё время тут. Возможно, Малфой был бы не рад, узнай то, сколько именно Нотт провёл тут дней, однако она в безопасности и точно под хорошей защитой. — Я видел! Я точно видел, Блейз! — выкрикивает Нотт, приподнимаясь на коленях, — Он пододвинул кубик. У тебя выпало пять, плати! — Что?! Считать научись, это не твоя территория. — Ошибаешься парень, я купил эту улицу ход назад. С тебя сорок восемь баксов, — он слишком сильно ликовал. Себастьян молча выигрывал, думая как следует в этой игре и именно из-за этого на него обозлились все, когда поняли, что половина карточек принадлежит именно ему. Грейнджер же попивала фруктовый чай, а на слова дворецкого о том, что уже вечер и следовало бы накинуть что-то на плечи она отмахивалась. — Я банкрот? Что?! — заверещал Нотт, — В следующий раз играем в покер. — Мистер Нотт, как мне известно, на последней игре была ничья, — злорадствовал Себастьян, выбрасывая кубики, — Есть! — слишком эмоционально выдаёт он, заставляя всех замереть и уставиться на первую эмоцию вечно сдержанного дворецкого, — Прошу простить меня. — Да ничего, Себастьян, — Тео улыбается слишком ехидно, — Не знал, что ты вообще так умеешь. — Я слышал что он напевает что-то, когда натирает ту вазу в гостиной, — встревает Блейз, — Весьма не дурный репертуарчик. Разговоры замолкают только при одном его строгом взгляде. Гермиона выкидывает кубики, продолжая свой путь по доске, а Нотт что-то ворчит себе под нос. Ну или он просто клянчил денег у Блейза. Они выглядели как вполне дружная семья в которой только не хватало Малфоя. О нём слишком долго не было вестей и это заставляло беспокоиться ещё сильнее. Себастьян говорил о том, что мало вероятно, что Драко мог погибнуть. Что он никогда не допустит такой оплошности и что перегрызёт глотку за то, чтобы оказаться как можно ближе к ней. По началу, ей казались все эти слова действительностью, но спустя неделю она мало в них верила. Она вообще мало во что верила. Её режим сна сбился окончательно, ведь заканчивался второй месяц беременности и она просто ожидала подарков от судьбы и вот они. Тошнота была только утром и поэтому она поднималась около четырёх утра и выходила на улицу. Был конец мая, светало уже рано, а темнело позже. Дворецкий выносил ей несколько пузырьков зелья от тошноты, но и те справились через раз. Тянуть на фрукты стало в два раза больше и у Нотта с Блейзом были даже споры по поводу пола ребёнка. — Это девочка, она умяла кило винограда за раз, — спорил Нотт. — Тут наоборот работает. Если тянет на мясо, то будет девочка, а если на фрукты и мучное, то мальчик. Бестолочь, ты хоть раз имел дело с детьми? — Ой, — округляет глаза Грейнджер, — Вот зачем ты сказал, Блейз. — Что на этот раз? — отзывается Тео. — Хочу пирожное, — так по-детски и немного стесняясь произносит она. В город отправлялся в основном Себастьян, но иногда туда ходил и Тео. Его работа и личные дела бывало, что заставляли его покинуть уютный домик и дышать загазованностью Лондона. Он возвращался ближе к пяти и они как всегда сидели на улице, где Гермиона уплетала то, что в очередной раз принёс ей Нотт из города. Это были не плохие такие каникулы, однако уже было двадцать шестое мая и все они прекрасно помнили, что у Драко скоро день рождения. Он не выходил на связь, хотя Тео точно знал, что его некоторые, но видели. Рассказывать Гермионе об этом было рано, ведь та просто на просто кинется в город на его поиски. Они ждали того, когда он сам выйдет на них, ведь для него это не составило бы огромного труда. Теодор решал все проблемы, которыми занимался ранее. Направлял людей туда, где опять же ожидались вспышки гибридов, а иногда уходил ночью и сам всё контролировал. Она жила месяц без крови, хотя Блейз ей неоднократно предлагал. Но это было дело времени, когда её тяга начнёт выворачивать душу в наружу. Именно двадцать шестого мая в полнолуние это и случилось. Её слишком сильно тянуло до чего-то, что имело красный цвет. Ломало кости и бросало то в холод, то в жар. — Вы слишком упёртая, мисс, — Себастьян был всё время рядом, — Может всё-таки. — Нет, я не стану, — перебивает его она. — Вы так долго свыкаетесь с тем, что вы теперь одна из нас. Пожалуй, это слишком долго. Она переводит на него непонятливый взгляд, хмуря брови. — Что в этом плохого? — спрашивает она. — Вы упрямились пробуждению и чуть не погибли из-за этого, а теперь, та сила, которая растёт внутри вас не может вырваться в наружу. По итогу, вы будете неправильным феноменом из-за того, что ваша сила просто напросто не проснётся. Прошу простить меня за грубость, но вы будете схожи с гибридом. Его слова ужасно больно кололись. Гибрид, она знала, что это такое. Но он действительно был прав. Она будет схожа с теми у кого на первом месте будет стоять лишь очередной глоток крови, а не нормальная жизнь. Она будет бесполезной, ведь к палочке Гермиона не притрагивалась слишком давно. В этом просто не было необходимости. Ей не хотелось превратиться в то, что только что сказал Себастьян, но и так же не хотелось пить чужую кровь. — Я не могу сравнивать, ведь я пила только твою кровь. — Я бы хотел, чтобы так было всегда, — Малфой наступает на неё, заставляя её попятится назад, — Ты достойна лучшего, а лучшее содержится только во мне, — толчок и она падает на кровать. Поэтому, она и терпела. Знала, что Драко просто не бросит её в этом мире. Она и ждала. Пыталась жить какой-то иллюзией, ведь другого ей не оставалось ничего. Жить в каком-то облаке, подальше от всех людей и думать о том, что всё будет хорошо. Но как думать об этом, если всё падает из рук. Когда его нет рядом. когда ребёнок толкнётся впервые, а он об этом даже не узнает. — Я могу ещё потерпеть, — скрепя зубами отвечает Гермиона, сжимая кулачки. — Ваше право, мисс. Но это я оставлю до утра тут, вдруг ваше искушение всё же возьмёт верх и всё-таки переступите свою гордость. Хочу напомнить, что это необходимо для ребёнка. — Не думаю, что ему необходима кровь. — О, поверьте. Женщины которые вынашивают в утробе ребёнка вампира выпивают кровь литрами каждый день. Однако, вас даже не тянет на неё. Себастьян всегда говорил то, о чём постоянно можно было задуматься. Но ведь это так. Вдруг там действительно не вампир. Мало ли это всё ложь, ведь такого никогда не было. Что тогда? Она слишком сильно загружала себя вопросами, на которые ответ мог дать только Драко. Но она так и ничего не успела ему ответить, когда в комнату зашёл Блейз. Его вид был уставший, а лицо не выражали абсолютно ничего. От этого вида становилось дурно и хотелось не то, чтобы сесть, а уж точно лечь. Мулат молчал, облокотившись о дверной косяк, а после, дрожащим голосом произнёс: — Драко умер.