Феномен

Она жила эти два месяца с переменной облачностью. Непонятно что происходит в её жизни, да и как понять то, чего вообще никто не понимает? Гермиона жила по наитию и ей вроде как большего не требовалось. Дневные разговоры с Себастьяном всегда отвлекали от мрачных мыслей. После обеда она поднималась к себе, валяясь на свежих и чистых простынях и иногда с ней лежал Драко. Вот именно этот момент дня она ждала всегда. Тишина не была давящей, она была прекрасной. От него пахло всегда по-разному. Она пыталась уловить нотки хоть чего-то знакомого, но каждый раз запах вбивался в ноздри и это ей отнюдь не нравилось. На подкорке мозга она успокаивала себя тем, что это работа. Да, опасная, да, такая, какая есть. Ведь она не станет умолять его бросить то, чем занимался всю жизнь. Она не эгоистка. Что ты подразумеваешь под эгоизмом? У каждого на этот вопрос разный ответ, но ты никогда не сойдёшься с каким-то мнением. Оно среди нас и от этого никак не избавиться. Это не вырвать из людей, это будет жить дальше. Как заядлые курильщики, как неуравновешенные в себе люди, как моральные уроды. Гермиона устала от… А от чего она устала на самом деле? Устала быть капризным ребёнком, за которым слишком много внимания? Возможно. Она так сильно скучает по своей работе. Мерлин, как же она скучает по этому диком трафику и нервозности. Завести разговор на эту тему было сложно, но она пыталась как минимум месяц. Ещё тогда, в начале августа Грейнджер нервно теребила рукава. Драко знал этот чёртов жест, и даже это он любил в ней. Знал, что она нервничает, но не давил. Он просто ждал момент, когда что-то в ней щёлкнет, и она сможет это произнести.       — Я бы хотела вернуться к работе, — слабым, тихим голоском произнесла она спустя, наверное, час терзаний, — Одну статью в месяц, но это было бы…       — Нет, — перебив её отвечает Драко, — Я не вижу в этом необходимости.       — Я вижу в этом необходимость, Драко! — не выдерживая выкрикивает она, — Я хочу быть в социуме, хоть в каком-то! Он откладывает приборы, понимая, что ужин на этой ноте заканчивается.       — Какой социум тебе нужен? — немного спокойнее, — Тех полоумных, которые живут только ложью? Которые испоганили твой характер, сделав из тебя вспыльчивую дуру? Ты к тому социуму хочешь вернуться? К своим друзьям, которые о тебе забыли, узнав кем ты стала? Очнись, Гермиона, твой социум тут. Руки дрожали. О чёрт, как же они дрожали.       — Это был мой выбор. Я стала такой сама.       — Стала невыносимой, вспыльчивой и упрямой? Я не припомню, чтобы раньше ты без задней мысли соглашалась на всякий бред, Гермиона. Твоя работа отключала твои мозги. Тут, рядом со мной, ты изменила свой характер, и, поверь, тебе он больше к лицу. Она злилась, но так же пыталась не заплакать при нём. Знала ведь, что разговор будет окончен. Драко так сильно не переносил её слёз, однако так думала только она. На самом деле же, он не любил их только из-за того, что в груди что-то с жестокостью сжимало. Давило, вызывало дикую боль. Она плакала и от этого ему было невыносимо. Во всех её слезах всегда был виноват он, и за это он извинится, когда-то, когда настанет время. Тяжело, слишком тяжело сказать прости.       — Изменил меня? Подстроил под себя, да? — опустив глаза на тарелку, ворчала она, — Я хочу быть полезна, а не сидеть в доме каждый день, слушая байки Себастьяна. Вот моё развлечение, Драко! Я каждый день проживаю под твоим надзором, и ты считаешь, это нормально?!       — Разговор окончен, — прерывает её он, — Тебе нельзя нервничать. Пошли, прогуляемся лучше.       — Я лучше пойду совершенствовать свой характер, чтобы стать более покладистой для тебя!       — Ты несёшь чушь!       — Да? А ты хоть раз спросил меня, чего хочу я? Ты хоть раз сделал что-то для меня? Ты настоящий эгоист, Драко Малфой! Разговора больше не было. Ни сегодня, ни через неделю. Драко отсутствовал дома больше девяти дней. Это сводило с ума. Безумно страшно представлять, что могло бы с ним случится на этот раз. Она и переживала. Сколько размышлений было в голове за эти дни, но Гермиона всё равно сделала по-своему. Небольшое письмо в редакцию, будто глоток новой жизни, за что конечно же получила неодобрительные взгляды дворецкого. Нет, всё, хватит. Ей почти двадцать три года, она способна думать своей головой. Может, конечно, она так и рассуждала, но придерживалась совсем другого. По возвращении Драко домой он уже ничего не сможет сделать, ведь всё, что она хотела, она уже сделала. Да, он будет недоволен, но это продлится не больше полудня, а дальше всё будет хорошо. Ребёнок активно двигался, и Блейз теперь захаживал каждый день. С начала сентября мулат приходил ровно в девять утра, что безумно не нравилось Гермионе. Его прогнозы менялись так же часто.       — Я не могу сказать точно, Гермиона, т- он хмурил брови, смотря на цифры в анализах, — Оно меняется каждый день и поверь, любой другой врач скажет так же, как и я.       — Но как мне быть готовой к этому? Чем был ближе срок, тем она сильнее волновалась. Конечно же она боялась.       — Это никогда не идёт по плану, — усмехнулся Блейз, — Но за то время пока будут идти схватки — я успею приехать. Тебе главное засекать интервалы между схватками и не паниковать. Если будет паника — собьётся дыхание, собьётся дыхание — сделаешь плохо мальцу. А где Драко?       — Я не знаю, — пожимая плечами отвечает она, поправляя кофту, — Мы немного повздорили. Немного? Было ли это немного, или оно вошло просто в привычку? Гермионе никогда не нравилось говорить о том, что у них могут быть разлады в отношениях. В её голове были странные правила, и одно из них включало в себя то, что личное не выносят на публику. Но как тут не выносить? Она прекрасно понимала, что Драко мог поделиться этим с кем угодно, а вот она… Не первый раз Грейнджер задумывается о том, что у неё буквально нет друзей. Больше нет. Ей это и раньше приходило в голову, но чтобы настолько сильно задумываться об этом как сейчас… У неё полностью новая жизнь и с этим нужно было смириться давно, но почему всё-таки не выходит? Гермионе тяжело принимать это, тяжело думать о том, что ей надо начинать всё заново, но заново тоже нельзя. Как она сможет завести друзей, когда каждый её выход из дома это целое испытание? Да и ей вполне хватает общения с Блейзом и Себастьяном. Через пару дней Драко всё-таки появился в поле её зрения, хотя она точно знала, что тот был в доме, но просто избегал с ней встречи. Как можно поступать так, когда она носит его ребёнка? Этот вопрос она бы задала ему лично, но вместо этого наблюдала за ним в приоткрытую дверь гостиной. Она смотрела только на него, даже не обращая внимая на то, сколько собралось людей. Возможно, но она тоже к этому смогла привыкнуть, что за два месяца в доме шныряют безликие люди. Они всегда уделяли ей внимание, но это внимание было лишь в том, чтобы поприветствовать госпожу. Знал ли Драко о том, что она видит его свирепый оскал в данный момент? Наверное нет. Тогда он был бы не так красноречив в своих словах сказанных в адрес тех, кто прямо сейчас сидел и заламывал пальцы в неистовой панике перед ним. Драко был так сильно зол, что его оскал действительно был устрашающий. Какими страшными словами он плевался в этот момент, но ей было всё равно. Гермиона скучала по нему, даже вот такому. Ей было бы плевать даже если он испепелял кого-то с помощью своего зелёного пламени, она бы точно подбежала к нему ради одного — почувствовать его рядом. Гормоны душили так сильно, что хотелось лезть на стену. Беременность — это не то, о чём пишут в книгах или показывают в фильмах. Это слишком тяжело и ей так сильно нужен он рядом.       — Госпоже не следует подслушивать, — прошептал над её головой Себастьян.       — Почему он такой злой? — даже не испугавшись. Дворецкий выпрямляется, и Гермиона поворачивается к нему.       — Хозяин недоволен проделанной работой, — отвечает он, — Тут уместна злость. Она тихо выдыхает, пытаясь прислушаться, но ничего. На гостиной, конечно же, стояла заглушка, только вот странно, что она работала даже с приоткрытой дверью.       — Себастьян, — слишком громко произнесла она, даже испугавшись своего голоса, — Что входит в его работу?       — Если хозяин посчитает нужным, то обязательно расскажет вам.       — Почему не можешь ты?       — Мне запрещено. Это будто эхом отдаётся в её голове. Что?       — Ты ведь не будешь мне врать? — щуря глаза, — Ведь так?       — Всё верно, — кивает дворецкий. Она затевала грязную игру.       — В том доме во Франции — это было случайностью? Было ли это случайностью, что столько гибридов бродило такой стаей? Он несколько раз моргнул, но так и не ответил сразу. Гермиона с такой надеждой смотрела на него, будто сейчас от дворецкого зависела вся её жизнь.       — Мы были на территории Карлоса Франца и именно он руководит ими, — как-то спокойно, но Себастьян дико хотел избавиться от этого разговора. Тогда Драко должен был решить эту проблему. Он и решил её, просто опять усыпил её любопытство. Малфой заверял о том, что это банальная случайность и такое могло случиться только во Франции. Гермиона верила. Верила каждому слову, но только сейчас какие-то таракашки в голове шепчут о том, что нужно спросить у кого-то ещё.       — Ответь, да или нет, — настаивает она. Себастьян не успевает ответить. Её не сильно, но ударяет открывшаяся дверь из гостиной, где сразу же перед ней вырастает Малфой. Он смотрит на неё сверху вниз, и взгляд моментально меняется с резкого и злого, на более мягкий.       — Вы закончили? — переключается Гермиона на него, — Мы можем поговорить?       — Ты ведь злишься на меня, — словно в упрёк.       — А ты на меня. Неловкая пауза в которую Себастьян мог бы спокойно исчезнуть с поля зрения этих двух. Драко цепляет его за локоть, заставляя остаться.       — Мы можем перенести скандал на час? — без эмоционально спрашивает Драко, — Ты не вовремя. Она закрывает глаза, тихо выдыхая. Нужно хоть как-то стараться не вспылить при всех. Ведь она помнит, что личное всегда остаётся личным. Но почему именно сейчас хочется накричать так, что бы потом ещё несколько часов проплакать в подушку? Почему хочется этих скандалов? Да потому что обидно. Чёрт, ей так обидно из-за этого. Она будто лишняя в этой комнате в этом доме в его жизни.       — Гермиона? — его голос заставляет её открыть глаза и посмотреть слишком холодно.       — Как тебе будет угодно, — шепчет она, разворачиваясь на пятках и чуть не врезаясь в грудь Блейза. Мулат что-то промямлил, вроде как поздоровался, но она не расслышала. Гермиона так сильно сжимала зубы лишь ради того, чтобы не расплакаться тут. Пару секунд и дверь гостиной опять захлопывается. Обернувшись, она видит только пустоту. У всех в этом доме есть какие либо дела, но никому нет дела до неё. Кончики пальцев почему-то холодные, а внутри пусто. Да, это именно обида так быстро разрастается по телу, задевая все жизненно важные органы. Она поправив лёгкую блузку неспеша спускается по ступеням вниз. Дом настолько проникся тишиной, что каждый её шаг отдавался эхом. Пальчики скользили по идеально отполированным перилам и только изредка она царапала их ноготками. В голове мысль вернуться к себе. Дурная, но она всё-таки есть. Нет, не подняться опять к себе, как она делала это обычно, а вернуться туда, где последние её воспоминания были не слишком сладкие. Туда, от куда её забрал Драко. Провести ночь в своей квартире, окунуться в старую жизнь и на ночь почувствовать то, от чего так быстро отвыкла. В её голове это был идеальный план, ведь почему-то она была уверена в том, что её отсутствие даже не заметят. Перенести скандал на час? Это всего лишь слова и если Гермиона сама бы ему об этом не напомнила, Драко так и не вспомнил бы. Он не любит эти словесные перепалки, только почему-то с ней. Он готов кричать на кого угодно, выяснять отношения и добиваться всеми путями того, что бы решить конфликт. Но тогда почему он с ней не решает этих проблем.       — Я не вижу в этом проблему, — спокойным тоном произнёс он.       — И именно в этом твоя проблема, Драко.       — Ты обижаешься на меня, хотя следует на ситуацию, — он слегка дотрагивается до её руки, но Гермиона молниеносно её отдёргивает.       — Нет, — с долей иронии, — Тут нет ситуации, понимаешь? Тут действительно проблема и её нужно решать. В его голове всё было хорошо, но только у неё так роился целый улей пчёл, которые тихо шептали ей о том, что что-то происходит. Она не глупая девочка и хватит лишь часа времени, чтобы догадаться о том, что он что-то скрывает, а скрывает Драко многое. Только у парадной двери она останавливается, но обдумать правильность поступка ей не позволяет стук в эту самую дверь. Она откидывает навязчивые мысли о том, что там что-то опасное. Скорее всего — это кто-то из таких же опоздавших как Блейз и именно по этому она резко распахивает её. В дверях красовалась женщина лет пятидесяти, а позади неё двое мужчин чуть помладше. Все ни будто были ей знакомы, только вот вспомнить, откуда именно, она не могла. Они окидывают её взглядом с головы до ног и только после небольшой паузы женщина делает значительный шаг вперёд.       — Девчонка, — протягивает она низким тембром, — У Себастьяна помощница? А ты миленькая. Смех за её спинами и до удушья не приятный парфюм.       — Не могу сказать тоже самое про вас, мэм, — она и не хотела любезничать. Вздёрнутая бровь, что так сразу же взмывает на лице у этой женщины, свидетельствует только том, что она явно недовольна.       — Какая хамка, — ворчит она, — Позови своего хозяина, да побыстрее.       — В чём собственно дело? — Гермиона не даёт возможности посторонним войти в дом. Женщина закатывает глаза, поднимая дипломат и как-то живо доставая оттуда бумагу с жирной печатью. Она не даёт её в руки Гермионы, а держит так близко к лицу, что невозможно прочитать.       — Согласно постановлению четыре статьи сто пятьдесят восемь нового закона министерства магии в данный момент ведётся отлов всех вампиров в Европе. Так что, деточка, беги наверх и веди сюда Малфоя. До утра ведь он явно не доживёт, — сердце падает в пятки. Гермиона опять пробегается глазами по этим строчкам и, действительно, уже как два месяца. Уже как два чёртовых месяца министерство отлавливает вампиров, убивая их всех. И они так спокойно заявляют ей это, даже не зная, что именно эта девчонка их вторая основная цель. Сейчас же, она может сказать Драко спасибо за то, что он так тщательно её скрывал от посторонних глаз.       — Добрый вечер, Филиция Эрон, — громким голосом приветствует её Себастьян спускаясь по лестнице. Женщина лишь цокает в ответ, убирая бумагу обратно в дипломат.       — Прислуга в этом доме оставляет желать лучшего, хотя Малфой всегда плохо разбирался в двух вещах: в бизнесе и прислуге, — она отпихивает Гермиону в сторону, демонстративно заходя в холл. Эта женщина ещё не знает, что на верху слишком много вампиров и что она явно не сможет убить хоть кого-то из них.       — Боюсь вас огорчить, но хозяин отсутствует. В доме лишь Блейз Забини, занят бумагами в его кабинете. Если что-то срочное, то я могу ему передать, и он обязательно явится к вам лично, — дворецкий неспеша подходил всё ближе. Ага, да. Явится на смерть.       — Проверить, — командует Филиция и два мужичка сразу же направляются по лестнице вверх, — За дуру меня держишь? Я две недели лично слежу за его передвижениями. Гермиона словно в каком-то плену, всё так же подпирает входную дверь. Что-то немного покалывает снизу, оно-то и понятно, когда ты читаешь такое. Вот что именно скрывал Драко от неё. Вот почему он был такой нервный всё это время. Два месяца идёт охота. Охота на неё, на него, на всех вампиров. Становится ужасно страшно. Но почему эта женщина приняла её за прислугу, ведь где встретишь беременных горничных?       — Так и будешь стоять в дверях, когда в доме гость?! — рявкает женщина, от чего Гермиона вздрагивает, — Принеси чаю, да руки перед этим вымой, — она оборачивается к дворецкому, — За милю чувствую грязнокровок, — произносит она Себастьяну. Она банально не знает где стоят чайные чашки, о каком чае может идти речь? Гермиона на ватных ногах закрывает дверь и то не с первого раза и плетётся в сторону кухни, ещё раз прокручивая эти строчки в голове. Ей страшно обернуться, страшно теперь сказать и слово в адрес этой женщины. А что там с Драко? Он ведь на верху и туда так быстро ринулись эти два амбала. А вдруг он уже мёртв, тогда она следующая? Её руки быстро ложатся на живот, ибо она только сейчас начинает переживать за ещё не родившегося ребёнка.       — Давно не видно тебя, Себастьян, — любезничает она с дворецким, — Людвиг чист, хотя твоя мордашка появлялась там слишком часто.       — Боюсь это было около пятнадцати лет назад.       — И даже тогда я знала, что вырежу всех этих тварей в Лондоне, а потом займусь и всей Европой.       — Вы уже в деле? — спрашивает Себастьян, подсказывая Гермионе глазами, где что лежит.       — Говорю же тебе, Людвиг пустой, — усмехается она, — Я самолично вонзила серебряный нож в сердце первому вампиру. И Малфою я также всажу нож в сердце. Грейнджер сглатывает. Руки не слушаются, и чашка вдребезги разбивается. Сверху какой-то шум и, возможно, только он спасает ситуацию, ведь Филиция сразу же достаёт палочку и направляет вначале на Гермиону, а потом на лестницу.       — Говоришь нет дома? — переспрашивает она, быстрыми и резкими шагами продвигаясь к лестнице, — На улице мои люди, только попробуй сдвинуться с места и я лично заставлю эту мышь вырвать твоё сердце под империусом. Она словно бежит наверх, а Гермиона оседает на пол, закрывая ладошками лицо. Мерлин, что там происходит сверху? Почему это вообще всё происходит в её жизни? Она отчётливо слышит звук скрипящей мебели об пол и то, что кто-то упал. Хоть там и находилось слишком много людей Драко, она всё равно переживала за его жизнь.       — Гермиона, — Себастьян появляется буквально через секунду около неё.       — Кто эти люди Себастьян? — дрожащим голосом, — Я видела бумагу. Они… они пришли убить Драко, а потом и меня!       — Это конвои министерства, — сухо отвечает он, словно нехотя, — Послушайте меня, — теперь его голос был более встревоженным. Гермиона отказывалась слушать, не то чтобы верить во всё то, что вообще сейчас может произойти. Она жила всё это время наивной мечтой на хорошее и спокойное будущее. Как жалко понимать, что её мечты слишком наивные.       — Драко, — дрожащим голосом произносит, точнее выплёвывает она, сразу же поднимаясь на ноги, — Ему нужно помочь.       — Гермиона, послушай меня, — он впервые обратился к ней так, — Сейчас нужно помочь тебе, а не ему. Драко сделал всё правильно, скрывая тебя от всех и это играет сейчас нам на руку. Пока Министерство может и знает, что где-то есть такой же феномен, как он, но они сейчас заинтересованы другой целью.       — Я не могу его бросить там, — её пробирала крупная дрожь, — Я не хочу опять жить где-то на отшибе. Ждать и надеяться на следующий день, что он появится? Нет, я не переживу этого снова. Внутри она готова была разорваться на мелкие атомы от того, что так сильно пыталась спасти ситуацию, которую уже было не спасти.       — Не будь эгоисткой! — выкрикивает он, хватая её за руку и уводя в комнату за лестницей.       — Да как ты смеешь! — Гермиона хоть и не может поверить в то, что Себастьян впервые повысил на неё голос, но сейчас всё идёт к чёрту. Он не отвечает, а лишь ускоряет шаг, заводя её за дверь и тихо её закрывая за собой. Это не было каким-либо помещением — это был сплошной длинный коридор в конце которого виднелись ступени, которые вели вниз. Тут было сыро и слишком много паутины, но дворецкий не даёт ей возможности осмотреться, дёргая её на себя.       — Я смею многое, но всегда имею грань, — прошипел он, — Ты хоть изредка вспоминаешь о том, что вынашиваешь ребёнка? Сейчас главное не его жизнь, а твоя. Ибо только она может сохранить две. Она моргала мокрыми ресницами, смотря на серьёзное лицо Себастьяна. Он говорил действительно стоящие слова, ведь Гермиона была ужасной матерью ещё даже не появившемуся ребёнку. Она готова была попрощаться с ним в том доме во Франции, лишь из-за того, что Драко мог не вернуться. Эгоистка.       — Прошу простить меня за эмоции, — вдруг выдаёт дворецкий, но от этого легче не становится, — Вам действительно нужно сейчас думать о себе и о наследнике. Спасать две жизни. Драко позаботиться о себе сам. Сейчас не время, совсем не время, но как же колит внизу живота. Что ей делать сейчас? Куда бежать? Как позаботиться о ребёнке, если она даже о себе позаботиться не может.       — В конце коридора лестница, она ведёт на задний двор, — он проводит ладонью перед её глазами, привлекая внимания, — Слушайте меня, пожалуйста. Если на заднем дворе всё же окажет конвой, то спуститесь ещё на один уровень вниз. Там камин и, если мне не изменят память, там есть ещё немного летучего пороха. С помощью него перенеситесь в безопасное место. В такое, какое кто-то будет знать, чтобы нам не составило труда найти вас. Прошу, Гермиона, берегите себя. Сейчас ваша жизнь превыше всего. Он словно произнёс всё это на одном дыхании, так быстро, что ей казалось прошло не меньше секунды. Она запомнила, всё до последнего слова и точно была уверена, куда перенесётся, чтобы остаться в безопасности хоть на какое-то время. Кивнув, девчонка ускорила шаг, спуская руку на живот, который явно решил сыграть против ситуации. Себастьян скрылся, оставив её тут наедине со страхом и отчаяньем. Она шла слишком быстро, но иногда переводила дыхание облокотившись о каменную, сырую стену. Обстановка нагнетала и даже тот факт, что по узкому длинному коридору слышен был лишь цокот её обуви так давил на неё. Она старалась дышать, но дышать становилось сложнее.       — Нет, нет, нет, — протараторила она сама себе, — Только не сейчас. Её организм решал за неё. Решал когда именно случится панической атаке из-за того, что тут ужасно было тесно и так сильно не хватало воздуха. Живот колит ещё раз уже правее, и она останавливается второй раз за минуту.       — Скорпи, мальчик, ты слишком рано, — нежно пропела она, поглаживая живот. Ещё несколько метров Гермиона прошла державшись за стену и вот оно — облегчение в виде потёртой двери — это видимо и был выход на задний двор. Палочка в уже грязной от пыли руке, и Гермиона приоткрывает скрипучую дверь, а за ней небольшая комнатушка, которая странным образом вмещает в себя ещё три окна и дверь. Именно ту дверь, которая действительно вела на выход. Рядом была лестница вниз, о которой говорил Себастьян. Немного прищурив глаза она старалась рассмотреть хоть что-то за пыльными и грязными окнами. Видимо, это помещение вообще не посещалось и использовалось впервые. Она отчётливо слышала, как бьётся её сердце, и можно было сказать даже то, что оно отдавалось в горле. Тишина, но всё же звуки сверху не дают ей покоя. Задний двор чист, но нет же плана на то, если там не окажется людей. Куда бежать? Где скрыться? Грейнджер смутно верит в то, что ей можно перемещаться на таком сроке в камине. Хруст сухих веток за дверью. Там на улице, где бродит министерский конвой. Она в голове представляет всё то, что может случится, если они её схватят. Если они узнают то, кем приходится девчонка. Это точно будут её последние секунду жизни. Скрежет замка и она не дышит. Кто-то точно пытается забраться сюда. Быть может в его голове точный план того, что можно зайти со спины, но это ведь глупо. Зайти со спины к вампиру — полный бред, если это не гибрид, да и тот почувствует тебя. Грейнджер тихо прижимается к стене за дверью, так, чтобы когда кто-то её открыл точно бы закрыл её и прошёл мимо. Это единственный план, ибо бежать вниз нет времени, да и тихо это никак не получится сделать. Произнесённое заклинание после которого нет дыхания. Грейнджер не дышит и даже в этот момент, когда её ноги почему-то становятся влажными, она сохраняет тишину.       — Гермиона, — шепчет кто-то, — Ты тут? Она не понимает, кто это, но спустя несколько секунд в комнату заходит парень, осматривая всё по сторонам. Видно было только то, как слишком сильно колотится его правая рука, которая сжимала древко.       — Тео, — простонала от боли Гермиона, сгибая ноги в коленях, — Драко… что. что с ним?       — Мерлин, Грейнджер! — вскрикивает тот даже больше от испуга и сразу захлопывает дверь, — Не думаю, что нужно волноваться о нём, — пауза, — Ну как минимум часа три. Пока они там всех поубивают.       — Это хорошо, — сглатывает она, откидывая голову назад, — хорошо. Сознание где-то не тут. Нет, его тут вовсе нет. Спазм, который только что причинял ей боль куда-то улетучился. Нотт пытался отдышаться и, так же как и она, уселся рядом. Ему видно стоило хороших усилий сбежать от туда.       — Эм, Грейнджер. Тебе настолько было страшно?       — Что? — она переводит на него непонимающий взгляд. В темноте было особо не разобрать куда тот смотрит, но сейчас она точно видела, как тот бегает глазами то от её лица, то обратно к её ногам.       — Чёрт…       — Салазар, — он округляет глаза, — Я знаю что это такое. Но нет, стой, не может же быть. Забини говорил о конце октября. Два месяца Грейнджер, кончай всё это. Тебе рано. Ему рано! — вопил и суетился Нотт. Она тихо усмехается его нарастающий панике, но понимает, что это действительно рано. Нет, это не то что рано, а вообще не вовремя. Нотт расхаживает по комнатушке, что-то бубня себе под нос, но Гермиона опять не слышит. Отошедшие воды словно заледенели и опять этот дикий спазм внизу живота. Больно настолько, что хочется лезть на стену, только она ломает ногти об деревянный пол и сжимает зубы. Терпит. Терпит молча, чтобы ещё больше не ввести в панику Нотта.       — Грейнджер! — выкрикивает тот, видя её состояние, и подлетает к ней, падая рядом, — Что… что мне делать? Скажи, что мне делать?!       — Я.я не знаю, — выдавливает она. На подкорке всплывают роды Джинни. Первые и такие же спонтанные. Единственное, что оттуда она смогла запомнить в такой же панике, так это то, что нужно засекать интервалы между этими спазмами, так называемыми схватками. Теодор то пытался её поднять, то обратно укладывал на холодный пол. В нем было больше страха, чем в ней.       — Нужно дышать, — это тоже был верный совет, но его почему-то выдал Нотт, — Давай, вдох, Грейнжер, выдох.       — Время, — на выдохе произнесла она.       — Что блять? Уже? Он уже…       — Засекай интервалы между… — она сглатывает последнее слово, чувствуя желчь во рту и опять этот чёртов спазм. Эти двое совсем не предназначены для принятия родов даже у кошки, не то что у человека. Нотт старался помочь, честно, он действительно пытался сделать всё то, что было в его силах, но видимо вся та паника которая была сейчас в нём не давала этой возможности. Руки колотились, а голова откидывалась назад. Она и представить не могла то, насколько это больно. Так больно, что можно потерять сознание, и круциатус по сравнению с этой болью просто щекотка.       — Сколько есть времени? — спрашивает Тео.       — Я без понятия. Нотт, я не могу родить тут с тобой.       — Поверь, я сам не хочу смотреть на это, — он выпрямляется, концентрируясь только на часах, — Мерлин, я должен был только проследить за тем, чтобы ты исчезла в этом чёртовом камине. Ни о каких родах речи не шло!       — Мне нужно подняться наверх.       — Оо, это плохой вариант. Очень плохой. Там эта жаба, да и ещё два трупика, не думаю, что обстановка там лучше чем тут.       — Мне нужен Блейз! — выкрикивает Гермиона, пытаясь подняться, — Сколько прошло?       — Пока шесть минут, — выдаёт он, бросаясь к ней. Нотт старался вести её, но через метров десять спазм повторился. Ноги девчонки мгновенно ослабли и если бы не его хватка, то точно бы разбила бы их о каменный пол того самого коридора. Проще всего было взять её на руки — это хорошо бы сэкономило им время. Да, это замедлило путь. Слишком замедлило, но пока Гермиона приходила в себя, Нотт уже оказался у выхода. Спиной тот открыл дверь и её глаза мгновенно зажмурились от яркости света. Тут была суматоха, слишком большая, которая сразу же привлекает к себе внимание. В доме не было конвоя, но по выкрикам они оба поняли, что сейчас они как минимум ожидали подкрепление. Кто-то спускался с лестницы, накладывая на дом какие-то заклинания, кто-то заготавливал что-то в небольшие склянки в столовой, а кто-то просто сходил с ума. Тут было не лучше чем там, но всё изменилось в один момент, когда в её поле зрения промелькнула белая макушка.       — Драко! — выкрикивает она, и словно весь мир останавливается. Он резко поворачивает голову в её сторону и глаза округляются. Его взгляд мгновенно меняется от озлобленного к испуганному. Её голова прикована к груди Тео, а сам Нотт в панике вносит её в холл. Он срывается с места, забывая обо всём, что держал в голове.       — Почему она всё ещё тут?! — выкрикивает Малфой, подбегая ближе, — Какого чёрта ты принёс её обратно? Тео спускает её на пол, но так и не отвечает. Чувствует, как она впивается ноготками в его рубашку. Видит, как жмурятся её глаза от вспышки боли и опять взгляд на часы.       — Четыре минуты, — произносит Теодор, поднимая взгляд на Малфоя, — Я не врач, но даже я понимаю, что она рожает.       — Ещё только шестой месяц, — словно сам себе, — Слишком рано. Это понимали все, что срок необычайно крохотный для рождения ребёнка. Она была такой беззащитной и слабой сейчас, что его мир просто падал. Драко смотрел на её мокрые глаза и не мог пошевелиться. А вдруг что? Вдруг что-то пойдёт не так и она не сможет родить? Её руки подрагивали и когда схватка ослабла она потянулась к нему, теперь уже не сдерживая слёзы. Страх, что заполонил её изнутри просто сжирал заживо.       — Драко…       — Давай, вот так, — он помогал ей приподняться и упасть теперь в его объятья, — Я рядом.       — Мне страшно… мне так страшно, — всхлипывала Гермиона. — Неет, — протяжно стонет Гермиона, — Мне страшно, — и именно это фраза откидывает его в прошлое. — Драко, мне так страшно, — шепчет Пэнс, уткнувшись ему в грудь. Он сглатывает, прижимая её к себе ещё сильнее. Слёзы пропитывают его рубашку, а сам он будто не знает что сказать. Что ответить? Что делать? В течении двадцати минут тут будут все авроры министерства, дабы убить его, а после и остальных. Но ведь она сейчас рожает его наследника. Нет. Ей сейчас страшно и это самое главное. Он порвёт глотку всем, дабы она смогла спокойно выдохнуть. Он сделает сейчас всё, что будет возможно или даже больше.       — Гермиона, — шепчет он в макушку девушки, — Я бы так сильно хотел бросить всё и просто быть с тобой рядом, но я опять скажу это… у нас мало времени. Через двадцать минут я буду стоять там, за пределами нашего дома, защищая тебя и Скорпиуса. Ты будешь с Блейзом, милая. Он поможет вам. Ты ведь веришь мне? Всхлип, но она не отвечает.       — Всё это закончится, поверь мне. Я так долго скрывал это от тебя, — Драко замолкает, обращая внимание на звуки со спины, — Всё то, что происходит сейчас, во что я втянул тебя. Гермиона, это просто не для тебя. Не для тебя переживать за сохранность своей жизни, я сам об этом позабочусь. Дай мне несколько часов и в этом доме не будет никого лишнего. Всё будет хорошо, ты мне веришь?       — Я люблю тебя, Драко, — шепчет она, поднимая голову в верх.       — Я…       — Гермиона! — выкрикивает Блейз, — Нотт рассказал мне. Чёрт, давай, нужно подняться на верх.

***

Ровно сутки после той судной ночи. Она приходила в себя ровно сутки, ибо слишком много потеряла крови во время того, как рождался ребёнок. Их сын. Было немного странно, когда по началу битвы все вампиры чуяли её кровь, но это никак не останавливало их в защите себя, в защите своего хозяина. План, который хорошо работал только из-за Нотта одержал вверх. Франц в западне и только через несколько месяцев они смогу нормально выдохнуть, ибо число гибридов в Европе сейчас и так слишком высокое. Когда Гермиона рожала на улице действительно была настоящая кровавая бойня. Карлос, который хорошо помогал министерству прибыл тут как тут и не один. Его армия гибров появилась сама по себе и это заставило авроров впасть в ступор. Он обыграл сам себя, просто не проследив за ними, а эти твари сыграли как никак на руку Малфою. Всё должно быть хорошо, только вот проснувшись ближе к трём часам ночи, Гермиону ужасно лихорадило. Непонимание происходящего, отсутствие ребёнка рядом и панический страх за жизнь Драко. Всё это смешалось в едкую смесь, поэтому как только она смогла открыть глаза, то сразу же вскочила с места, судорожно оглядывая всё, что было рядом. Пусто. Их нет рядом. Рядом лишь холод и темнота. Слабость ощущалась хорошо, но это отходило на задний план, когда её ноги брели по холодному полу в сторону выхода из комнаты. Ей необходимо увидеть кого-то из них. Услышать, что на этот раз Драко не соврал и что всё действительно хорошо. Она нашла их в комнате на втором этаже, где было достаточно тепло и уютно. Гермиона не припомнит, что заходила сюда раньше, однако тут было чисто и свежо. Драко дремал рядом с люлькой из чёрного дерева. Небольшой балдахин покрывал её со сторон окна, а с правой стороны стоял небольшой светильник, что был единственным источником света в этой комнате. Гермиона слышала некое копошение ткани из люльки, поэтому её ноги сразу же понесли ближе. Ей просто было необходимо его увидеть. Мерлин, он такой маленький. Он был действительно крохой. Вязаный плед как всегда зелёного цвета дарил малышу тепло, а небольшие игрушки, которые были подвешены над люлькой привлекали его внимание, пока его отец мирно дремал в кресле рядом. Всего секунда и внимание малыша переключается на неё. Светло серые глаза внимательно смотрели на неё, изучая. Его глазки изучали её полностью, как и она сама его.       — Скорпиус, — тихо произнесла она, дотрагиваясь до колыбели и немного качая её из стороны в сторону, — Привет, малыш. Уголки губ поползли вверх. И нет, не её. Он улыбался в ответ на её голос и это было слишком умилительно. Ему всего сутки отроду, но он был настолько лучезарным, что Гермиона жалела о своих поступках по отношению к нему. Жалела о том, что ей было плевать на состояние малыша, когда ему было не больше месяца. Жалела и том, что никак не берегла себя дальше, а это могло плохо сказаться на его здоровье. Странно, но ребёнок не выглядел совсем недоношенным. Альби был таким же при рождении.       — Тебе не нужно было вставать, — тихо прошептал Драко, смотря на неё сонным взглядом, — Как минимум ещё день.       — Не могу поверить в это, Драко, — она не отводила взгляда от ребёнка.       — Блейз тоже не верил, что он родился весьма доношенным, — он усмехается, вставая с места, — Вот он, величайший вампир всего мира. Мы сделали невозможное. Она улыбается сквозь слёзы счастья. Материнство и осознание этого вызывает лишь такие эмоции. Но смотря на это счастье другого быть и не может.       — Как всё прошло? — внезапно спрашивает она, оборачиваясь. Драко тяжело выдыхает, садясь обратно в кресло и притягивая её к себе на колени. Она ложится ему на грудь, чувствуя его спокойное дыхание.       — Я чуть не потерял вас, — спустя большую пазу произносит он, — Ты потеряла сознание буквально через пол часа после нашей встречи. Схватки были, но ты была без сознания. Забини говорил, что у тебя просто не было сил, их поглотил Скорпиус. Блейз паниковал, ему нужна была помощь, но помощи не было, ибо мы защищали вас снаружи. Это было больно слушать. Больно от того, что она действительно никак не могла помочь. Ребёнок поглотил силы, оставив её ни с чем, а то что сделал Блейз наверное действительно чудо.       — Но тогда как ему это удалось?       — Видимо, ты помогла, — улыбается Драко, — Блейз говорит только это. Он вколол тебе лекарства, и родовая деятельность продолжилась, только видимо ты была мысленно с ними. Чудо и не больше.       — Но с ним всё в порядке?       — Более чем. Скоро его глазки окрасятся в красный и перед ним склонят голову все вампиры этого мира. Это были слишком тёплые минуты за последние несколько месяцев. Драко не сводил взгляда с неё, постоянно говоря то, как сильно он гордится ею. А она, до сих пор приходила в себя, смотря на ребёнка. Скорпиус Малфой. Он был точной копией своего отца. Даже белоснежные волосы, даже глаза, только вот ничего от Гермионы. Совсем ничего. Она взглянула на него перед тем, как Драко так бережно передал её в руки Себастьяна. Однозначно она ещё слаба для того, чтобы так много находится на ногах. Вопросов в голове было ещё слишком много, но вряд ли на них ответит дворецкий. Чуть позже в её комнату придёт Драко и всё будет как раньше. Она так сильно скучала по этому. Себастьян на странность молчал, придерживал её за локоть и вёл по коридору к отдыху. Однако как только они оказались в комнате, он словно снял маску.       — Я рад, что с вами всё хорошо, — вдруг произнёс он, подводя девушку к кровати.       — Наверное, если бы не ты, то я так и осталась на первом этаже, — усмехается Гермиона, накрывая себя одеялом. Он садится рядом, что совсем не похоже на Себастьяна. Немного нервозный, смотрящий в одну точку. Нога его ходила тремором, а в руках была слишком старая книга.       — Себастьян?       — Я не знаю как начать этот диалог, Гермиона, — он открывает книгу на нужной странице и зачитывает, — Величайший вампир двух феноменов. Ребёнок девы божьей исчадия ада пересмешник. Его взор окрасится в фиолетовый, как только отсчёт его времени начнётся. Падут ангелы пред ногами младенца, да почувствуют все вампиры беса, кто явился на свет. Она хмурит глаза, вслушиваясь в каждое слово. К чему он вёл, но Гермиона словно понимала его мотив. Страшно осознавать это, но видимо только Себастьян мог знать о том, о чём сейчас зачитывал ей.       — Ты имеешь ввиду…       — Да, Гермиона, — перебивает её дворецкий, — Он не вампир.