Лес

*** Лёша понемногу приходил в сознание, но глаз открывать не спешил. Что-то внутри тут же подсказало, что он находится где-то далеко от воды, не в лесу. Он не слышал шума деревьев, не чувствовал, как соки текут под их корой, не ощущал присутствия жизни. Его как будто заключили в какой-то каменный ящик, где не было слышно голоса природы. Под собой Лёша обнаружил что-то непривычно мягкое и рыхлое. Воздух пах пылью. На его плече была рана, он знал это, но боли практически не ощущал. Открывать глаза было всё ещё страшно, поэтому Лёша ещё немного напряг своё чутьё чтобы понять, что с ним происходит, и наконец его рассеянное внимание обратилось на разговор в одной из соседних комнат. Обычный человек бы этого не услышал, но нимфы, как и многие другие магические создания, умели быть особенно восприимчивы к окружающему миру. — Ваше высочество, — произнёс пожилой мужской голос, — я просто подумал, что вам будет интересно узнать о состоянии нашего гостя. — Ну так говори. Что там с ним? Жить будет? — второй голос был гораздо моложе, и Лёша тут же узнал его. Это был тот человек, который его подстрелил. —Рана не смертельная, я перевязал её и извлёк стрелу, необходимо будет менять повязку каждые 4-5 часов, и всё будет в порядке. Он совсем не такой слабый, каким кажется. На мой взгляд, он придёт в сознание ещё до исхода сегодняшнего дня. — Ну вот и прекрасно, можешь идти к нему — голос стрелка был тягучий и раздражающий. — Но у меня есть и дурные новости. Вероятнее всего, пока вы добирались из леса, его продуло — у юноши озноб. Ему будет необходим покой и регулярное горячее питьё. Я приготовлю отвар межелиста, он должен помочь. Кроме того, я советую растирания мёдом, смешанным с коровьим молоком, если ему не станет лучше. — Ну, вот и славно. Парню очень повезло, что его лечением будет заниматься такой мастер как ты, старик. — Прошу прощения, но насколько мне известно, — третий голос был тоже молодой, но звучал куда грубее — ваш отец высказал желание, чтобы вы самолично ухаживали за больным. — С чего ты взял? — Его величество приказал мне лично проследить за этим, а так же удостовериться, что вы не покинете покоев гостя до самой церемонии прощания с солнцем. — Игорь… Ну неужели…? Я не понимаю, главе королевской стражи больше нечем заняться, кроме как под дверями у меня стоять? Ладно бы ещё под окнами с цветами и серенадами, но нет, наш Игорь не по этим делам. Его заводят только приказы и строевая подготовка, да Гром? — кажется при этих словах самый пожилой участник разговора постарался спешно ретироваться, так как Лёша услышал в коридоре шуршание его одежды. — Кхм… Моя задача смотреть за исполнением приказов короля. — Ой, ой! А когда я стану королём, что делать будешь? — Я служу закону и короне! Кто бы её не носил… — Ох, да ладно тебе, не делай такое лицо, я же шучу. Куда вы там этого парнишу положили? Показывай. Прежде чем к нему зашли, Лёша успел-таки окинуть комнату взглядом. Обставлена дорого, он едва ли видел где-то раньше такие шикарные предметы, всё в зелёном цвете, везде нарисованы листья, цветочки, ягоды, как бы в насмешку над его родным лесом. На улице палил жаркий день. Парень зажмурил глаза. Дверь открылась, и появился какой-то сильный терпкий запах, от которого тут же закружилась голова. Вошедший может только мельком глянул в сторону Лёши, но не остановился у его постели, а сразу прошёл к окну. Лёша на миг приоткрыл один глаз чтобы разглядеть наглеца, что его ранил, но на фоне окна был виден только силуэт. Он был высокий, волосы зализаны назад, в ухе висела серьга. На плечах еле держался халат надетый, по-видимому, на голое тело. Вскоре человек отошёл от окна, сел рядом с Лёшей на постель и начал говорить немного рассеянно: — Привет, меня зовут Кир, ну то есть Кирилл. Ты это… Извини. Это я тебя подстрелил. Нет, ну не специально конечно… Не знаю, зачем я представился, всё равно ты ведь меня не слышишь, ну ничего, проснёшься — ещё раз познакомимся. В общем да, я где-то слышал, что с людьми в отключке надо разговаривать, чтобы они быстрее в себя пришли. А чем быстрее ты очухаешься, тем быстрее ты свалишь в свой лес, а я к своим ципочкам. Чего ж тебе рассказать то… Вот, к празднику готовимся. Интересно, а вы там у себя его как-то отмечаете? Мы вот да, пир устраиваем и состязания потом ещё будут. Отец что-то последнее время совсем уже головой поехал: хотел вообще в этом году всё отменить из-за этой вороны несчастной, или кто это? Вы там с ней в лесу может и корешитесь, а наши её как огня бояться, особенно папаша мой. Говорит «в самую тёмную ночь непременно сотворит что-то эдакое». Мы тут знаешь, вообще не много про неё знаем. Люди рассказывали, что она, сев на крышу дома, может закрыть его полностью своими крыльями. Говорят, никакое оружие эту тварь не берёт, можно подумать, у неё перья из какого-то метала или типо того. Обычно в балладах такие монстры прилетают только по ночам, воруют только красивых девушек, и делают это строго в полнолуние, или ещё в какую-нибудь знаменательную дату. Кажется, этой твари правела этикета забыли рассказать, она вообще наглая, прилетает, когда вздумается, обычно днём, иногда рано утром, сжирает свою жертву на глазах у людей и потом преспокойно улетает к себе, прикинь? Единственное — очень ей нравится людей моего отца кушать: солдат, стражников, наместников, сборщиков налогов. Не знаю, мутная короче история, я вообще сначала не верил, но у нас тут, сам знаешь, чего только не бывает. Она ж вроде давно появилась? Ну раньше она, может, раз в полгода кого-то утаскивала и ладно а теперь… Да что я, ты наверное сам всё знаешь. Алтан говорит, что вы нимфы, очень неглупый народ. Как там вашу главную? Юля вроде? Я сам не видел, но говорят она очень горячая. А то что вы прекрасные любовники — это вообще кто угодно знает… Мда, я бы её конечно да… Ладно, чего там тебе надо, повязку поменять? Кир опустил с плеч Лёши одеяло уже хотел потянуться к узлу на повязке, но что-то его остановило. — Ух, ё моё, вот это ключицы… Первый раз в жизни такое вижу! — он ненадолго замолчал, —Мда, хорошо всё-таки что ты этого не слышал. Ну ты только не подумай, я не из этих… В смысле без согласия ничего делать с тобой не буду, я ж не изверг. «И на том спасибо» подумал Лёша. — Зачем я вообще тебе это всё говорю, ты ж не слышишь… Ну ладно. — он всё-токи продолжил снимать повязку стараясь не касаться Лёшиной кожи. — О чём я там? Ну да, Алтан, мой друг, он вообще очень умный, много всего про всё знает… А я смешной за то! Вот так и дружим, он умный, я смешной. Ну и красивый конечно. Я, знаешь, вообще, как выпью такие хохмы выдаю, просто невероятно… Он бурчал себе под нос и, кажется, его мысли больше заняты раной, которую он усердно протирал влажной тряпкой. — Ух, сильно я конечно тебя. Шрам, наверное, останется… Ну, не знаю, мне вот всегда казалось, что боевые шрамы — это очень секси… (средневековое фэнтази разбилось о лексику Кирилла Гречкина, помянем) Лёша понял, что едва ли выдержит дальнейший поток мыслей принца, так что закашлялся и открыл глаза. — Мать честная… Ты как? Разговаривать можешь? — тут же спросил Кир. — Я… Да… Где я? — голос Лёши звучал немного сипло. — Ты в королевском дворце. Мы нашли тебя во время «Охоты в лучах» раненного, в лесу, и привезли сюда. Это я тебя увидел, меня, кстати Кир зовут. Надо же, соврал и глазом не моргнул. Такой же урод, как его отец. — Оох… Спасибо, спасибо огромное, Кир… Ай! — Тшшш… Тише, тише, где больно? — принц тут же оказался совсем близко и коснулся его здорового плеча, пытаясь заключить в этот жест всю заботу, на которую был способен. — Аах… Везде… — Не двигайся, я принесу ещё отвара межелиста, он должен снять боль — с этими словами он направился к двери и ударил в неё кулаками, — Игорь! В дверях появилась голова коренастого парня с бровями забавной формы. Он выслушал приказ Кира и через некоторое время вернулся с золотым кубком. Тот взял его и поднёс к постели. — Я… Я не могу пошевелить руками… — надрывно промурлыкал Лёша. — Тише, лежи. Голову приподнят можешь? Лёша кивнул. Тогда принц снова присел к нему и легко придерживая пальцами того за подбородок поднёс кубок к его губам. Отвар оказался тёплым и очень горьким на вкус. Лёше понравилось. Пока он пил, Кир безотрывно смотрел на его губы немного как бы сверху вниз, но как только он почувствовал, что кубок стал совсем лёгким, тут же отвернулся. *** Лиля не могла найти себе места. Она ходила по лагерю взад-вперёд и считала про себя шаги чтобы не думать. Не думать о том, что она не досмотрела. О том, что это она вообще вспомнила про этот дурацкий праздник, и ведь знала, знала же, что девчонка ещё не привыкла, ещё не отошла от всего, что с ней случилось. О Боги, она же ещё совсем ребёнок, как можно было за ней недоглядеть? Что теперь сказать её брату? Сможет ли он пережить если… Когда Юля вышла из шатра, куда положили Леру, в воздухе повисла тишина. Здесь всегда было полно звуков: кто-то ругался, кто-то тренировался драться, кто-то шумел кастрюлями, пел песни, смеялся. Их лагерь был островком обычного человеческого мира среди дикого и бушующего леса. Здесь всегда было шумно, но только не сейчас. Все с нетерпением ждали и боялись того, что должна была сказать нимфа. — Лера живая. Пока что. — Что с ней? — ледяным тоном спросила Лиля. — Яд. Тот кинжал, был отравлен, как вы уже поняли… Она порезала палец. — Может, есть какое-то противоядие? — с надеждой спросил Шурик. — Это очень редкий яд из цветов трионики, но противоядие есть — её ягоды. В природе отрава часто соседствует с антидотом. — Так чего мы ждём? — крикнул кто-то из толпы разбойников. Лицо Лили помрачнело. Конечно, кусты трионики было найти нелегко, но возможно. Беда была в другом: не все из них цвели, и уж совсем немногие доживали до завязывания ягод. — И где её достать? — уточнила она. — В Серебряном лесу есть одно место, где магия на столько сильна, что там есть много такого… Чего больше нигде не найдёшь, — Юля сузила глаза, — такого, чего не может быть. — Ты говоришь о… — медленно начала Лиля. — Да. О Пролеске. — договорила за неё нимфа. Тишина над поляной стала ещё более звонкой, а потом вдруг все заговорили на разные голоса: — Это… Это же там, где живёт та пернатая тварь? — Туда даже соваться бесполезно… — В прошлом году там пропал целый отряд королевских стражников… Оно их сожрало! Всех, до единого! — Бедная девочка… — Ей нужна трионика, при том как можно скорее. Она может не дожить до завтрашнего утра, — серьёзно сказала Юля. Предводительница разбойников задумалась, но только на мгновение. — Я пойду туда. — Нет. Туда поеду я. Все обернулись на Олега. Он стоял, прислонившись к дереву и как будто отсутствовал. — Вы же понимаете, что это самоубийство? — язвительно уточнил Шурик. — Это моя вина, что нож оказался у Леры. Я, — он сделал ударение на этом слове, — именно я не проверил его, хотя мог бы легко догадаться… — Тем, что ты там умрёшь, ты ей ничем не поможешь… — пробурчал Свят. — Но я обязан попытаться. — тон у Олега был тяжёлый. Неподъёмный и неоспоримый. — Нет уж, волчёнок, я пока ещё тут главная, и пока так, я решаю и отвечаю за вас. Туда поеду я и точка — попыталась возразить Лиля. — Я не спрашивал твоего разрешения. Я пойду туда. Ты не можешь, потому что, если ты там помрёшь, шайка останется без главаря, мы не можем так рисковать. Было ясно, что все на поляне понимали справедливость его слов. Лиля никогда не видела своего друга таким. Она привыкла, что её приказы исполнялись. Да, чёрт возьми, если кто-то решался её ослушаться Олег всегда первый становился на её сторону! Он был сторонником строгой дисциплины и никогда не позволял себе так с ней разговаривать, особенно на глазах у шайки. И всё-таки, на этот раз он был прав. — Один? — Лиля поджала губы. — Один. — Ты с ума сошёл. Ты точно сошёл с ума. Сам слышал, оттуда же ещё ни один человек живым… — Вот именно, Лиль, человек. Они немного помолчали. Разбойница посмотрела на Олега и опять увидела в его глазах то же, что и всегда — жуткую, неизбывную пустоту. Был ли Олег по природе своей героем или смельчаком? Нет, не был. Хотя, на самом деле никто этого точно не знал, включая его самого. Он однажды завалил медведя голыми руками, всегда горячо и с азартом учувствовал в драках, стычках. Когда он ещё состоял на королевской службе, он честно боролся с преступниками и усердно работал, не щадя себя. Со стороны могло показаться, что такой человек невероятно отважен, но Лиля уже поняла, что всё было куда проще: Олег не боялся смерти, ему было нечего терять. Никто не знал, но так было не всегда. Он очень плохо помнил себя до 17 лет, но некоторые обрывки подсказывали, что он боялся змей и огня. Когда совсем ещё был ребёнком, он страшился темноты и дракона, нарисованного на потолке огромной трапезной. Ему казалось, что дракон только притворяется рисунком, и на самом деле этот ужасающий древний зверь только и ждёт подходящего момента чтобы на него, Олега, напасть. Или на его отца, или… Или ещё на кого-то. Когда-то давно он умел бояться, но после той ночи… Олег знал что случилось только по рассказам: его отец был телохранителем одного из знатнейших господ в королевстве, но из-за какой-то случайности, недоразумения, того обвинили толи в колдовстве, толи в предательстве короны, а может ещё в чём-то… Ночью ввалились какие-то люди в замок и перерезали горло ему, а потом и всей семье, а Олегу с отцом пришлось бежать в какую-то отдалённую деревню. С тех пор он всегда чувствовал, что из его жизни что-то вычли, что-то очень важное и драгоценное. Он почти ничего не помнил. Среди безделушек, которые они отбирали у богатых, ему как-то на глаза попался непередаваемой красоты браслет. По всей его окружности вился диковинный узор из тончайших полосок меди. В центре браслета, на самом видном месте было крупное углубление с сиротливо отогнутыми зубчиками по краю. Было понятно, что на этом месте раньше был драгоценный камень, при том судя по качеству оправы, камень очень непростой, ради которого и создавалось всё это произведение искусства. Но его больше не было, и без него браслет потух и потускнел, как бы не видя больше смысла в своей красоте. Так же чувствовал себя и Олег. У него что-то было. Было раньше, и у него это отобрали. Он не мог, как бы не пытался вспомнить, что это было: предмет, занятие, событие? Заколдованное пустое место. Он мог поклясться, что это что-то снилось ему иногда по ночам, но проснувшись, он никогда не мог ничего вспомнить. Иногда какой-то запах, чей-то смешок, давно потерянное, запылённое слово проскользнёт где-то рядом, тень тайны выдохнет ему в затылок и пропадёт. Но только без этой тайны Олег своей жизнью дорожить не мог, увы. Скучно ему было. Иногда казалось, что ничего такого нет, что он просто стукнулся головой в ту ночь и всё. Он пытался себя в этом убедить, пытался приучить себя жить с тем, что у него действительно есть: друзья, лагерь, отец, которого он иногда навещал. Это всё по-настоящему, этого вполне достаточно, чтобы быть счастливым… Нет, таких мыслей он долго не мог выносить. Если это действительно всё, то проще уж совсем не… Нет, что-то ещё есть, и однажды, рано или поздно он это найдёт. Своё то-не-знаю-что. — Так значит, ты решил? — Да. Я иду туда прямо сейчас. Олег направился к своему шатру чтобы собраться в дорогу. Лиля задумчиво смотрела ему в след. «Да… Свалился на мою голову этот принципиальный, что ты с ним будешь делать? А всё-таки, если он не вернётся, нам всем его будет нахватать… Ещё этот проклятый праздник… До ночи у него есть ещё время, но что если не успеет?» *** Олег знал куда идти. Пролесок находился всего в нескольких часах ходьбы от лагеря и был вполне заметным местом. Дело в том, что Серебряный лес получил своё название из-за необычной болезни листьев. Они были крайне тонкие, почти прозрачные, и имели пронзительный светлый оттенок. На ветру они трепетали и переливались, как новенькие монеты и всё вокруг, казалось, звенело и светилось изнутри. Поэтому изумрудно чёрная полоса сосен выглядело чужеродной, не местной. Они росли очень плотно друг к другу, свет, кажется, совсем не проникал в их чащу и невозможно было разглядеть, что же пряталось там, внутри. По привычке Олег принюхался, пытаясь уловить в воздухе чей-нибудь невидимый след. Пахло хвоей, застывшей смолой, брусникой и ещё какими-то лесными птицами. Животные так же, как и люди обходили это место стороной потому что не знали что там, а может и наоборот, знали слишком хорошо. Пробираться сквозь сосны пришлось не долго. Спустя некоторое время борьбы с тяжёлыми хвойными лапами Олег вышел на тропинку. Он прищурился и посмотрел вверх. Откуда взяться тропинке там, где никто никогда не ходит? Может быть, это ловушка? Приглашение на ужин в качестве основного блюда? Ну что ж, Пролесок диктует свои правила, а значит придётся по ним играть. Олег пошёл по тропинке и сосны вскоре кончались, и на смену им пришёл обычный, радостно-живой лиственный лес. В нём не было даже следа обычной серебряной бледности. Цвета вокруг казались такими яркими, что глазам потребовалось несколько мгновений чтобы привыкнуть. Вероятно, этот участок был как бы окружён хвойным кольцом, а тропинка вела его к центру на манер спирали. Олег снова принюхался. Он знал, что так пахнут люди, предметы, места отмеченные магией: запах гари, полыни, тёмного мёда и чего-то ещё, для чего нельзя было подобрать сравнения. Давно прошли те времена, когда волшебство в королевстве было под запретом. Многие правители пытались придумать жёсткие правила обращения с этой силой, но контролировать их исполнение было слишком сложно, да и бесполезно. Магия была везде и могла выглядеть по-разному: колдовство на травах, рунах, чарование музыкой, обычные обрядовые практики, за всем этим невозможно было уследить королевской страже. В городах жили домовые, в море скрывались русалки и загадочные чудовища, в садах и рощах звенели крылышками маленькие феи. Магия принимала не всех, но если уж и отмечала кого-то своей печатью, то это было навсегда, не отмыться, не спрятаться. Волшебных существ всё ещё боялись, как и людей, заигрывающих с колдовством. Их обсуждали шёпотом и бросали косые взгляды, но хвала богам, никакими законами это больше не преследовалось. Король Егор Гречкин, при всём своём самодурстве, жестокости, и страхе перед всем непонятным, всё-таки знал, что загнав магию в подполье, он сделает её только более притягательной и неуправляемой. И всё-таки, охотников добровольно связываться с ней было не много… Вдруг Олегу показалось, что что-то синие мелькнуло в корнях старого дуба. Юля сказала ему, что трионика должна быть очень похожа на голубику, только ягоды были не матовые, а перламутровые. Он опустился на корточки чтобы проверить свою догадку, и тут почувствовал чей-то пристальный взгляд на своём затылке. Ну конечно, всё не могло быть так просто. Пролесок был совсем не большой и конечно лесная тварь не могла его не заметить. Он был готов к такому и не боялся, в конце концов ему могло просто показаться, но удары сердца уже начали предательски учащаться. Чутьё его не подводило никогда. Стараясь не делать резких движений, парень медленно развернулся, рука его при этом потянулась к ножнам. Там никого не было. Повернувшись опять к дубу, Олег увидел, что и ягоды пропали. Он усмехнулся. Всё интереснее и интереснее. Вдруг рядом послышался плеск воды, совсем рядом должна быть речка. Эта игра не нравилась ему всё больше. Сложно было объяснить, но казалось, Пролесок зовёт его на шум. Интересно, какую диковинную смерть ему приготовили? Он осмотрелся и понял, что тропинка, по которой он пришёл тоже исчезла. Не выпуская отцовский меч из рук, Олег двинулся вперёд: дёшево он свою жизнь не отдаст. Он вышел к песчаному берегу речки. Она была совсем мелкая и, при желании, её легко можно было бы перейти в брод. Её заливистое, как детский смех, течение уходило за лесной поворот. Решив больше ничему не удивляться, парень присел и зачерпнул фляжкой немного воды. Как только губы коснулись горлышка, он опять почувствовал на себе взгляд. Он сам делал так бесчисленное множество раз: найти животное, выслеживать, пока оно не отправится на водопой, и в момент, когда зверь начнёт пить, когда потеряет бдительность, прикончить его. Сейчас он обернётся и всё кончится. Он не успеет взять в руки меч, лежащий на песке, он не успеет даже понять, как выглядит то, что его убьёт, но что хуже, он не принесёт в лагерь ягоды и Лера… Всё это пронеслось в его мыслях за миг до того, как он увидел того, кто за ним наблюдал. В нескольких шагах от него стоял юноша и сжимал двумя руками большую палку. На его лицо спадали длинные, спутанные волосы, из-за чего он выглядел скорее нелепо, чем угрожающе. Человек, не птица, уже хорошо. — Здравствуй — начал Олег. — Подними руки вверх чтобы я их видел! — выкрикнул незнакомец. Олег повиновался и уронил флягу рядом с собой показывая пустые ладони. — Я не причиню тебе вреда, — с этими словами он начал медленно двигаться на встречу парню, — позволь поговорить с тобой. — Откуда ты здесь? Это оно тебя притащило? — Нет, я сам пришёл. — Врёшь! — воскликнул юноша откидывая прядь со лба. В луче солнца она вдруг полыхнула рыжим, —Сюда не ходят… — Но я правда пришёл сам, на своих двоих. — Как ты прошёл кольцевой заслон? — Что? — Полосу сосен на границе с лесом? — Ну, это было не очень приятно, но тропинка быстро вывела меня. — Врёшь! Я тут уже… Я тут уже знаешь сколько? Я весь этот проклятый Пролесок обошёл вдоль и поперёк, нет там никаких тропинок, отсюда нельзя выйти! — Ну, как видишь я здесь, значит я сюда как-то попал, а раз есть вход, значит где-то должен быть и выход — Олег уже подобрался совсем близко к юноше и тот нерешительно опустил палку. — Как я могу верить тебе? Зачем ты здесь? — Мне надо спасти одного очень хорошего человека, и для этого мне нужны ягоды трионики. Говорят, они растут где-то тут, ты не знаешь? — Хорошего человека? Твоя женщина? — Нет, это маленькая девочка, ещё совсем дитя. Она мне… Нам всем как младшая сестра. — Вам? — Да, нам. Я бы мог сказать, что мы «гордое лесное братство», но проще будет назвать это разбойничьей шайкой. — Так вы… Нападаете на людей? — Да, но мы никого не убиваем и забираем только у тех, кому есть что отдать. — Занятно… — Так, что на счёт ягод? Рыжий парень ещё раз на него внимательно посмотрел. — Ну допустим я знаю, где их достать. Но что мне от этого будет? — Давай так: ты мне поможешь найти трионику, а потом мы вместе поищем выход отсюда. Вдруг вместе найдём? — Хорошо. Но ты клянёшься не бить меня? Олег немного опешил от такой конкретной просьбы. — Клянусь. —Нет, скажи полностью «я клянусь не бить тебя, а так же не кусать, не трогать и не душить». Олег удивлённо вскинул одну бровь, но повторил: — Я клянусь не бить тебя, а так же не кусать, не трогать и не душить. — Хорошо, — парень достал из-за пазухи маленький холщовый мешочек, — трионика тут, как только найдём выход я тебе её отдам — в доказательство он высыпал несколько синих ягод на ладонь и затем быстро спрятал их обратно. Олег не знал, может ли он верить этому человеку. Откуда у него с собой оказались именно те ягоды, которые ему были нужны и что вообще этот парень тут делал? Почему тварь его не трогала? Он от неё прятался? Почему он так странно разговаривал? — Ладно, пошли. Они направились в ту сторону, откуда совсем недавно пришёл разбойник, но теперь там всё выглядело совсем иначе. Олег догадывался, что волшебное место может вести себя как угодно, так что лучшее, что они могут делать — это бродить в надежде, что их отсюда выпустят. Что бы не молчать, он поинтересовался: — Слушай, а как тебя зовут-то? — Зачем тебе моё имя? Что ты с ним будешь делать? — Ну, мне же надо к тебе как-то обращаться? Вот меня можешь звать Олег. — Олег значит… Ну я тебе своё имя так просто не отдам. — А как же? — Ты мне скажи, что это у тебя за кулон такой на шее, а я тебе тогда один знак из моего имени подарю — юноша замедлил шаг. — Не честный какой-то обмен выходит, я тебе целую историю, а ты мне только одну букву. — Я не заставляю, не хочешь — не надо. Сам же спросил. — Ну ладно, хорошо, мне не жалко: это клык оборотня, мне подарил его отец на восемнадцатый день имени. — И всё? Вся история? — прищурился рыжий. — Ну да. — Как скажешь. А сам ты оборотней встречал? — Доводилось. И в шайке нашей такие есть. — Занятно… — Так что на счёт имени? Парень посмотрел на небо. Солнце уже ушло за деревья, так что цвет его был протяжно синий, но ещё не ночной. Некоторые птицы уже затягивали свои вечерние песни и прохладный воздух пах дрёмой. — Ещё рано. Олег решил не задавать больше вопросов. Он вообще думал, что слова чаще скрывают, чем показывают, поэтому он решил обратиться к своим методам. Глаза у него были ни к чёрту, особенно в полумраке и всё-таки он смог разглядеть что парень был одет совсем не в тряпьё, как можно было ожидать. На его плечах держалась объёмная шёлковая рубашка украшенная, кажется, вышивкой. Удивительно, что он ни капли не мёрз, но ещё удивительнее было то, что рубашка была совершенно белоснежная. В их лесном лагере белые вещи не носил, кажется, никто и никогда — они слишком заметны на фоне листвы и кроме того, быстро пачкаются и изнашиваются. Да и шёлк — не самый дешёвый материал. Раз зрение ему дало не многое, Олег решил довериться другим чувствам. Он прислушался. Шаги парня были практически бесшумными, как у человека, который долгое время жил в дикой природе. В таких условиях быстро привыкаешь быть тихим и не привлекать внимание тех, кто крупнее и опаснее тебя. — Так что, давно ты тут? — Достаточно. Ответ парня оказался не слишком содержательным. Они шли уже несколько часов и очень устали, так что глупо было надеяться на возобновление беседы, но Олег на это и не рассчитывал и одного слова ему оказалось вполне достаточно. Он видел несколько раз магов-отшельников, живущих глубоко чаще и не разговаривающих с людьми годами. От долгого молчания их связки видоизменялись, так что был голос у них сухой, потусторонний. Даже если они возвращались к людям, всё равно их речь всегда звучала немного иначе. Голос его спутника же был обычным: звонким, местами низким. Да, его манера общаться казалась непривычной, но совершенно ясно, что он здесь с кем-то периодически разговаривал. Он тут не единственный человек? Или он болтает с этой тварью? Что если они за одно? Но если бы он хотел отдать его ей, то, пожалуй, давно бы это сделал. Потрогать попутчика, или попробовать его на вкус Олег к сожалению, или к счастью не мог, так что он наконец решил использовать свой главный инструмент —нюх. Нельзя было сказать, исходит ли от парня запах магии, ведь им тут было пропитано всё, и в скором времени, сознание Олега просто перестало его воспринимать. Зато собственный запах человеческого тела улавливался легко: он был приятным и немного солоноватым от пота. От незнакомца не пахло страхом. Уже стемнело. Олег сел под дерево и накрыл голову руками. Стало ясно, что выход они сегодня не найдут. Страшно было представить себе, что сейчас творилось в лагере. Тем временем его спутник оказался рядом с ним, он стоял и задумчиво смотрел вверх. — Гляди! — он указывал рукой я тонкий серп полумесяца, зависший над ними. — И что? —Олег злился и не понимал, почему этот ненормальный так спокойно с ним говорит. Неужели не ясно, что прямо сейчас решается вопрос жизни и смерти ребёнка? — Знак, который я обещал. — Луна? Парень тяжело вздохнул. Олегу показалось, что он сказал какую-то глупость. — Ночь? Месяц? Звёзды? Юноша опустил руку и начал устало тереть глаза. — Думай быстрее, пока не сообразишь, никуда не пойдём. Олег моргнул. Что вообще тут происходит? — Новолуние? — Прощай — с этими словами рыжий развернулся и пошёл прочь от разбойника. — Погоди! Ты сказал знак имени… С! Буква «с», как месяц! — Наконец-то! Пошли за мной, чего ты тут расселся? — Куда? — Как куда? В мой дом. Или ты забыл, какая сейчас наступает ночь? — Нет. Мне надо найти трионику — твёрдо сказал Олег. Положение было отчаянным, даже если ягода найдётся, как выбираться из Пролеска он не понимал всё-таки он хотел сделать для маленькой Леры всё, что возможно. Олег не увидел, но почувствовал, что парень скривился. — Тебе правда она так нужна? Эта девчонка? — Да. Рыжеволосый громко вздохнул и выставил одну руку в сторону. — Марго! Олег не знал, мог ли он верить тому, что увидел дальше. Через несколько мгновений из неоткуда появилась белая ворона и села юноше на руку. Тот достал мешочек с ягодами и протянул ей. — На, дорогая, отнеси их к Юле. Последняя фраза прозвучала совсем не громко и явно не предназначалась для ушей Олега, но он всё её услышал. Откуда этот чудаковатый знал Юлю? Птица аккуратно взяла мешочек и в ту же секунду взвилась над землёй и исчезла в сумерках. — Она отнесёт трионику куда нужно. — Откуда она знает дорогу? — Птицы, — пожал плечами парень, — всё всегда знают. Олег уже начал привыкать к его скрытности. — Так как мне к тебе обращаться? С? — Да. Остальное ты пока не заслужил. Они вышли на поляну, на которой стоял маленький домик, в окнах его горел свет. Внутри он оказался очень уютным: на деревянных стенах тут и там висели пучки разных засушенных, пахло чесноком и чёрной смородиной. В печи потрескивал огонь. Рассмотреть убранство дома при таком свете было сложно, кроме того, только переступив порог Олег понял, как же он устал за это день. Наверное поэтому, когда хозяин указал ему на одну из двух соседних кроватей он даже не удивился и не поинтересовался почему их две. Он быстро разделся и лёг под одеяло. Все свечи были уже погашены и только звёзды светили в окно, когда Олег решил задать действительно последний вопрос: — Скажи пожалуйста, Эс, я конечно очень благодарен тебе за ночлег, но… Зачем? — Как зачем, — зевнул парень на соседней кровати, — ты же мне теперь должен. А какой от тебя толк если тебя ночью Кутх съест? Олег хотел переспросить, но всё его тело налилось тяжестью, он закрыл глаза и в тот же миг уснул. Он проспал до самого утра.