Never an Absolution

Дождливый день в Париже.

— Что с твоей магией? Голос Малфоя звучал обыденно, но Гермиона замерла с пультом в руке. Это был их третий вечер в Париже и первый день, когда они остались в номере отеля. Едва сойдя с трапа они отправились в какой-то безумный тур по Парижу. Гермиона потеряла счет заведениям, по которым Малфой таскал ее сутками напролет. Они практически не бывали в номере. Возвращаясь в отель поздно ночью, Гермиона едва добиралась до душа, а затем засыпала, не успевая договорить «Спокойной ночи». Места, куда водил ее Малфой, восхищали ее как формой, так и содержанием. Небольшие кофейни, дорогие рестораны, закрытое казино, уютные террасы с умопомрачительным видом на город. Никаких Эйфелевых башен или других туристических клише. Однажды они пошли поужинать в ресторан, где без возможности выбора из меню разные блюда выносили маленькими порциями каждый пятнадцать минут. В другой день в ботаническом саду Малфой повел ее через подземный ход и вывел в место неописуемой красоты. Он рассказывал ей что-то про ботаников, которые создали этот альпийский сад в укромном месте парка, но Гермиона его не слышала. То ли излишней активности последних дней, то ли от переизбытка эмоций, но ей стало трудно дышать. Мысли и чувства, охватившие ее при виде этого места, были одновременно прекрасны и невыносимы. Ей вдруг вспомнилась сказка Алиса в Стране Чудес. Только она не понимала, что из этого сон, а что реальность, и в какой момент она сама провалилась в кроличью нору: когда уехала в Австралию или когда Малфой привез ее обратно в Англию. На третий день Гермиона поняла, что устала. Как бы ей не нравился малфоевский Париж, сейчас она ощущала перенасыщение и ей хотелось немного тишины, чтобы переварить все увиденное. К тому, дождливая погода за окном никак не настраивала на прогулку. Малфой, который в Париже вел себя еще более странно, чем в Англии, пожал плечами и предложил Гермионе самой организовать вечерний досуг. Поэтому она заказала в номер такую не изысканную, но привычную пиццу и уже минут пятнадцать клацала по кнопкам пульта в поисках подходящего фильма. — Что с твоей магией? — повторил Малфой, видимо решив, что она не расслышала. — Ничего. — Ты не можешь колдовать? — Могу, просто не колдую. — И как давно ты просто не колдуешь? Гермиона переключила телевизор на раздел мелодрам и стала листать меню. — После войны. — как можно более равнодушно ответила она. — Ты не пользовалась палочкой больше года?! — Да, и что? — она отложила пульт и посмотрела прямо на Малфоя. — Почему? — Нет необходимости. — Почему? — Я ответила. — Это чушь. Я не говорю о боевых заклинаниях. Ты не пользуешься магией даже в бытовых ситуациях. — Я не… — На праздновании победы ты облила Крама. И он автоматически вынул палочку. Потому что именно это сделал бы любой волшебник. Это как рефлекс. А ты… Малфой задумчиво наклонил голову и пристальней вгляделся в лицо Гермионы. — А ты бросилась к салфеткам… словно маггл. Ты не можешь колдовать. — Я могу. — упрямо, но уже с долей смятения, повторила Гермиона. — Покажи. — У меня нет с собой палочки. Привычным движением Малфой извлек из внутреннего кармана свою волшебную палочку и протянул вперед. Гермиона в изумлении уставилась на него. Он что действительно предлагал ей воспользоваться его палочкой? В мире магов палочка считала чем-то очень личным, интимным, чем-то, что ты не одалживаешь без особой надобности даже лучшему другу. Все равно, что дать человеку свою зубную щетку. А он вот так запросто дает ей свою палочку? Чтобы доказать свою правоту? Гермиона сглотнула. — Это глупо. Я не собираюсь тебе ничего доказывать. — И не нужно. Я твой клиент, верно? Я хочу, чтобы во время просмотра фильма, на котором ты настояла, ты подавала мне напитки из мини-бара. — он кивнул в сторону бара и затем пояснил. — Магической левитацией. Пожалуй… — он задумался, — виски с яблочным соком. Он дернул рукой, снова предлагая ей палочку. Немного резче чем она рассчитывала, Гермиона вырвала палочку из его руки. — Какой виски предпочитаете, сэр? — На твой вкус, милая. Скривив фальшивую улыбку, Гермиона повернулась к бару и подняла палочку вверх. Сердце пропустило удар. Дыхание сбилось, а рука словно онемела. Она крепче сжала палочку в руке, но уже в следующую секунду поняла, что не справляется. Взгляд помутнел от накативших слез, а ком в горле разросся до болезненных размеров. — Да к черту это все! Швырнув палочку на пол, Гермиона бросилась к двери. Что-то лопнуло в ее груди, что-то гадкое, ядовитое и очень едкое. Ей было так паршиво. Она успела сделать несколько широких шагов, когда сильные руки перехватили ее за талию, и не удержав равновесие, они оба рухнули на пол. — Отпусти меня! Отвали! Не трогай меня, придурок! Она билась изо всех сил, стараясь вырваться из его хватки. Но Малфой был сильнее. Пропустив пару ее ударов, ему удалось усадить ее, заключив в кольцо из своих рук. Полностью лишенная возможности двигаться Гермиона продолжала биться как рыба в сетях. — Отпусти, я сказала! Что тебе от меня надо?! Ты можешь просто оставить меня в покое!!! Ты достал меня! Ее крики переросли в сплошной плач и, наконец, она обмякла на его руках. Она рыдала словно младенец, уткнувшись в его плечо, всхлипывая и скуля, когда становилось особенно плохо. — Я не знаю… Я не знаю, что со мной. — выдавила из себя Гермиона, захлебываясь собственным плачем. — Я просто не могу. Я… Это… Мне трудно. У меня ничего не осталось… И никого… Чертова война забрала все! Этот поцелуй был иным. В нем не было той страсти, что прежде. Но никогда в жизни никто не целовал Гермиону с такой трепетной нежностью. Сначала она растерялась, но настойчивая мягкость его губ заставила ее поддаться мгновению. Каждая клеточка ее тела дрожала от восхитительной близости чужого тела. Его кожа. Его запах. Она знала, что это полнейшая глупость, но сейчас ей казалось, будто само его существование исцеляет раны на ее душе. Когда Малфой попытался отстраниться, она крепко обвила его шею руками. — Нет, нет! — поспешно прошептала она. — Я умру, если ты сейчас остановишься. Пожалуйста. Мне это нужно. Она не открывала глаз, боясь увидеть на его лице насмешку или, еще хуже, жалость. Если бы она это сделала, она бы увидела, как пристально вглядывается Драко в ее лицо, как отчаянно ищет в нем что-то… Что-то такое… Он сам не знал, что именно ему нужно, что он пытается доказать ей. И самое главное себе. Он ведь просто хотел ей помочь. Когда встретил ее в Австралии на том вечере в компании Роудса и сразу понял, кто она. Когда увидел, как дрогнула ее губа и разбился бокал. Когда спустя несколько дней ее подруга привела его в номер, где Гермиона лежала вся опухшая и посиневшая от бесчисленных гематом. Маленький акт милосердия. Дружеский жест. Один из миллионов на его новом жизненном пути. Он просто пытается быть хорошим человеком. Он просто хотел ей помочь. Так что же он ищет в ней сейчас? Почему ему так отчаянно хочется видеть в ней что-то? Что-то, чему он сам не может дать ни определения, ни описания. Секунду. Одну мучительную секунду он медлил. Затем Гермиона вновь почувствовала непередаваемую мягкость его губ, которая мгновенно заставила растаять комок тревоги внутри нее. Теплые, сильные руки оторвали ее от пола, и уложили на постель. Все происходило просто. Гермиона словно забыла обо всем, чему научилась в эскорте. Она просто лежала на постели. Легкая дымка наслаждения заволокла ее сознания. Опьяненным взглядом она медленно рассматривала Малфоя, кончиками пальцев касаясь его кожи то тут, то там. Не так, как он мог бы ожидать, не так, как могло бы понравиться мужчине, а так как хотелось ей самой. Он тоже смотрел на нее. Иногда они встречались взглядами и в этот момент Гермионе казалось, что он все понимает. Все. Абсолютно. Знает каждую ее маленькую тайну, каждый уголок ее сознания, каждую ее радость и боль. Она не извивалась под ним, не пыталась возбудить и не думала о том, как лучше изобразить удовольствие. Она просто проживала этот момент. Первый негромкий стон, больше похожий на вздох, сорвался с ее губ, когда он вошел в нее. Раньше секс для нее был чисто механическим процессом. Сейчас же она чувствовала каждый миллиметр его кожи, каждое его незначительное движение или толчок. Малфой уткнулся носом в ее шею, целовал мочку уха, ключицу, плечо. Она обвила его тело руками и ногами. И Мерлин, никогда еще прикосновения не дарили ей столько удовольствия. Неизвестно почему, но она была уверена, что ему тоже нравится. Нравится быть с ней, быть внутри нее. И это было такое странное и необычное ощущение — не прилагать усилий, но все же оставаться источником неземного наслаждения. И ей хотелось этого. Хотелось доставить ему еще больше удовольствия, хотелось чтобы он чувствовал все то же, что и она. Она крепче прижалась к нему и начала двигаться бедрами к нему навстречу. Спустя минуту Малфой негромко зарычал ей в шею, крепко вжимаясь в ее тело. А затем обмяк. Гермиона убрала с его лица мокрые волосы и еще раз поцеловала в губы. Все еще тяжело дыша он начал целовать ее шею, его рука опустилась вниз. Уже разгоряченный клитор мгновенно отреагировал на прикосновение. Мягко массируя чувствительную точку, Драко запустил вторую ладонь в ее волосы, обхватил затылок и прижал к себе, слившись с Гермионой в долгом поцелуе. Ощущения были слишком невыносимые. Борясь с нарастающим напряжением Гермиона вцепилась в плечи Драко обеими руками, а затем, когда волна оргазма наконец настигла ее, громко застонала прямо ему в губы. «Так вот почему все так любят секс», — пронеслось в ее голове, когда она немного пришла в себя. Она открыла глаза и посмотрела на Малфоя. Он тоже все еще смотрел на нее. В его глазах играли веселые огоньки, а на губах застыла еле заметная, довольная улыбка. — Ты прекрасна… — проговорил он так тихо, словно не хотел, чтобы она это услышала. Остаток вечера они провели в постели за просмотром «Титаника». Гермиона постоянно прерывала фильм рассказами о закадровых деталях. Малфой терпеливо слушал ее и лишь на финальных субтитрах признался, что вообще-то смотрел этот фильм несколько раз. Возмущения Гермионы рассмешили его, и он поспешил поцеловать ее. До поздней ночи они разговаривали, лежа в обнимку. Малфой поминутно прерывался на короткий поцелуй, Гермиона пальцами вырисовывала на его теле узоры. Они говорили о прошлом, о будущем. Никаких серьезных тем, только забавные воспоминания и абстрактные мечты, которые в данную секунду казались им обоим реальнее, чем сама реальность. Гермиона не знала, уснули ли они вместе и в какой момент Малфой покинул номер. Но утром она проснулась в постели одна, а в кресле в углу комнаты ее ждал неприятный сюрприз. — Доброе утро, мисс Грейнджер. Как вам спалось… с моим сыном?