人 人 人
Когда Рон наконец решил её отыскать, Гермиона стояла в ванной и едва услышала, как он зовёт её по имени. Сплюнув зубную пасту, Гермиона откинула назад расчёсанные кудри и рывком распахнула дверь. Рон моргнул и покраснел, едва заметил у неё в руках одну из коротких ночнушек Джинни, которую она собиралась надеть. Ещё одно последствие беспечности: на следующие несколько дней она застряла в гораздо более откровенном гардеробе своей подруги. — Рон, — Гермиона сложила руки одна на другую, порадовавшись, что ещё не сняла рабочую одежду и мантию. — Мы можем поговорить? — Рон оглянулся, кинув взгляд на приоткрытую дверь в свою спальню. — Я переночую у Джинни, — Гермиона отвела глаза. — Просто… ванная на её этаже была занята. На лице Рона промелькнула обида, но он быстро скрыл её. — Неважно, — пожав плечами, он сглотнул и добавил: — Я просто хочу поговорить. — Хорошо, — натянуто ответила Гермиона и пошла вслед за Роном в его комнату. Маленькая спальня никак не изменилась с тех времён, когда он был подростком, вся в морковно-красных и ало-золотых тонах. У стены стояла двуспальная кровать, расправленная и пахнущая несвежими простынями. Гермиона поморщилась. Если он и правда намеревался позвать её к себе, то ему даже не хватило порядочности убраться. Притворив дверь, Рон уселся на край кровати. Пружины матраса заскрипели, когда он поёрзал, казалось, обдумывая, что лучше встать или расположиться поудобнее. После долгой паузы Рон снова поднялся на ноги, и в ожидании уставился на неё. Но Гермиона не хотела начинать разговор, а вместо того изучала выцветший плакат «Пушки Педдл». Снитч юркнул за голову ловца, а потом и вовсе исчез из кадра. Рон прочистил горло и строго спросил: — Где ты была? — Как я уже сказала внизу — работала допоздна, — раздражённо ответила она. — А потом? — Брось, Рон, — Гермиона закатила глаза. — Ты знаешь, я не могу об этом говорить. — Ах да, потому что в Отделе Тайн даже дракклова секретарша настолько особенная, что имеет доступ ко всем секретам, — выплюнул он. Гермиона развернулась, желая посмотреть ему в глаза, но Рон явно не хотел вернуть сказанное обратно. — И как мне это понимать? Ты завидуешь моей работе, Рональд? Могу тебя заверить, гулять по Франции гораздо интереснее, чем целыми днями кромсать отчёты! — Я не гуляю! — Нет? Никаких изысканных парижских ресторанов, никаких экскурсий, никаких француженок, с которыми ты коротаешь время между заданиями… — Гермиона оборвала себя, увидев, как лицо Рона исказилось от безмолвной ярости. До сих пор она даже не предполагала, что он ей изменяет. На самом деле, она не вспоминала о его работе во Франции в течение нескольких недель. Мысль взорвалась фейерверком, сжигая всё хорошее между ними в считаные секунды, но сказанного уже не вернуть. Впрочем, судя по красноречивому молчанию… Рон всегда оставлял последнее слово за собой. Он прошёл мимо неё к окну, неловко прижав руку к груди, чтобы не задеть её, и долго смотрел на снег. Его уши покраснели так ярко, что слились с волосами. — Я знаю, ты была с Малфоем, — тихо сказал он. — Я чувствую на тебе его запах. Гермиона скептически хмыкнула, хотя изнутри её затопило чувство вины. — И чем именно по-твоему пахнет? Рон резко повернулся и, избегая её взгляда, остановился всего в нескольких дюймах от неё, уставившись на картину перед собой. Взглянув через плечо, куда он смотрит, Гермиона увидела в кривой деревянной раме черновой план квиддичной игры. Но не успела она отойти, как Рон сунул руку в карман её мантии и вытащил оттуда овсяное печенье с изюмом, завёрнутое в салфетку. Сердце дрогнуло и забилось сильнее. — Они так вкусно пахнут, только когда их готовят домашние эльфы, — пробормотал он, а потом раздавил печенье в кулаке. Крошки посыпались из скомканной салфетки. Уходя, Рон хлопнул дверью.人 人 人
Два дня до Рождества прошли в бурной деятельности. Помощь Молли по хозяйству, общение с многочисленными членами семьи. (Особенно весело было болтать с Чарли, его щеки мило пунцовели, едва в комнату забегала его юная пассия). Казалось, никто из них не чувствовал себя лучше с тех пор, как закончилась война. Кроме Рона. Гермиона старалась не беспокоиться на его счёт, но его плохое настроение точно волновало остальных. Гарри тоже пребывал не в духе, хотя непонятно, разделял ли он угрюмое настроение друга, перенервничал из-за грядущего предложения или просто устал от чрезмерного стресса на работе. Гарри даже дал продуть собственной команде в товарищеской игре по квиддичу. Никто не мог подумать, что именно Перси сумеет выхватить снитч у него из-под уха. Конечно, парни обещали, что этот провал Поттер запомнит надолго. Несмотря на пару неприятных моментов, Гермиона чувствовала себя расслабленней, чем… даже не могла сказать когда. Освободившись от привычных обязанностей подружки, она больше не тратила время на Рона, и теперь проводила его со своими друзьями, когда хотела, или находила для себя укромное местечко, намереваясь хорошенько подумать. Исследование постоянно крутилось в её голове, словно пёрышко, попавшее в поток разума, которое заплывало всё глубже и глубже, пока не стало стержнем её мыслей. Разумеется, Гермиона решила записывать размышления, пытаясь их упорядочить. «Где Сириус? На Грани или в мире мёртвых?» Неотрывно смотря на клочок пергамента, Гермиона сидела в одиночестве на кухне и потягивала кофе. Это главный вопрос, на который нужно было найти ответ, сразу, как она вернётся к привычному графику исследования. Ответы на остальные вопросы, — об осязаемости Грани; о том, как добраться туда, не умерев; о том, куда ведёт Завеса, — нужно будет искать позже. Увы, ответ на главный вопрос — мучительно прост, и одновременно безумно сложен. Она раз за разом видела Сириуса в своих снах, но они по-прежнему оставались её снами. Где он только гость. А она отчаянно хотела попасть туда, где всё в его власти. Хотя дни в Норе проходили замечательно, ночи словно бы настойчиво высасывали из неё счастье. Засыпая, Гермиона всегда оказывалась в поместье, пока Сириус не спасал её оттуда. Острое лезвие ни разу не вскрыло ей вену, но она безмолвно кричала, заново переживая тот ужас. К счастью, Джинни никогда не спрашивала, почему она внезапно просыпалась. Возможно, тоже хотела побыть в тишине? Подскочив в понедельник от очередного кошмара, Гермиона начала задаваться вопросом, не возродила ли встреча с друзьями старые страхи? Глядя на каждого из них, она ностальгировала по хорошим дням, по юности, но видела и напоминания о войне. Например, случайно замечая шрамы Билла или отсутствующее ухо Джорджа… Плохие воспоминания засели глубоко в душе, и всплывали наружу в её снах. Утром четверга, в день, когда они решили вернуться на Гриммо, Луна поймала Гермиону возле их общей ванной. — Мне помогает уснуть Зелье Снов без сновидений. Оно стирает лишнюю паутину, по крайней мере, до тех пор, пока пауки не заползут обратно, — Луна улыбнулась и исчезла в ванной. Гермиона прислонилась к стене, слушая, как льётся вода из крана. Сон без сновидений пошёл бы ей на пользу, но так она не увидит Сириуса. Впрочем, в тайниках Ордена на площади Гриммо точно сохранились остатки сваренных зелий. Несмотря на напряжённые отношения с Роном и её мрачные мысли, первое рождественское утро на площади Гриммо оказалось идеальным. Андромеда принесла малыша Тедди, устроив всей семье часы развлечений, а затем настало время рождественского жаркого. Дом обильно украсили живым падубом и мерцающей мишурой, к большому недовольству Кричера, который то и дело ворчал, проклиная их. Джордж решил опробовать своё новейшее изобретение — ловушку-омелу, требующую поцелуй за освобождение, в которую первой попала Луна, когда зашла в гостиную. Чарли, конечно же, сразу отвлёкся от шахматной партии с Роном, чтобы поцеловать свою новую девушку. Раскрасневшись, они оба глупо заулыбались. Гермионе весь день удавалось ускользать от доставучей омелы, пока она не угодила под неё на обратном пути из туалета. К счастью, Флёр нашла её раньше Рона. Француженка была только счастлива спасти её от «недостойного зятя». А остальным явно очень понравился её стиль юмора. Рождество выдалось идеальным, и сделать его лучше могло лишь предложение Гарри. Сразу после обеда, когда вся семья бездельничала на кухне, попивая сливочное пиво и сидр с шипучкой, Гарри поднялся со своего места. — Прошу внимания! — выкрикнул он, и только Гермиона и Джинни посмотрели в его сторону. Но не успел Гарри поднять свою палочку, как Джинни сунула пальцы в рот. Раздался пронзительный свист, и за столом воцарилась тишина. — Э, спасибо, любимая, — пробормотал Гарри, одарив её застенчивой улыбкой, и оглядел переполненную кухню. Встретившись глазами с друзьями, он улыбнулся по-настоящему. — Вы все знаете, что я на самом деле обычный парень… — Как скажешь, Избранный! — вклинился Джордж, за что Перси больно ущипнул его за здоровое ухо, но Гарри явно не обиделся. — Я хочу сказать, эм… Я не могу представить лучшего времени и места, чем сейчас, когда вы все рядом, — он поймал взгляд Гермионы, и она согласно моргнула, смахнув ресницами набежавшие слезинки. — Я бы хотел, чтобы сегодня рядом сидело больше членов моей семьи, — продолжил он, уверенно, но тише. В его голос закралась боль, хотя он хорошо прятал её под тёплой улыбкой. — Я просто хочу поблагодарить их, ведь они помогли нам бороться за мир, в котором мы живём. Построенный на любви, а не на ненависти. Гарри наклонился, пытаясь дрожащей рукой дотянуться до своего бокала. Джинни вложила бокал в его пальцы, и обняла любимого за талию. — Фред Уизли, — сказал он, поднимая тост, и каждый за столом тихо повторил его имя. Артур притянул Джорджа и Молли к себе. — Нимфадора Люпин, Ремус Люпин и Тед Тонкс, — продолжил Гарри. Андромеда поднесла крошечную ручку Тедди к своим губам, поцеловав её, и слёзы покатились по её щекам. — Дэвид и Джин Грейнджер, — добавил Гарри и наклонился ближе, пожав плечо Гермионы. Она накрыла его ладонь своей, сосредоточившись на прикосновении, и сумела наконец вдохнуть и выдохнуть. Слёзы всё равно пролились из глаз, как она ни старалась их сдержать. Её родители выжили, но остались потеряны для неё навсегда. Война отобрала их без надежды вернуть. — Сириус Блэк. — Слёзы обожгли сильнее. Гермиона быстро заморгала, вспомнив лицо Сириуса. Мужчина из снов улыбнулся, коснувшись её щеки. Гермиона смахнула слёзы, почти почувствовав, как он нежно провёл большим пальцем по её коже. — Дж… — голос Гарри дрогнул. — Джеймс и Лилли Поттер, — сглотнув, он поднёс бокал к губам. В глазах каждого отражалось горе потери близких и любви, которую они когда-то знали. Гермиона наблюдала за тем, как все пьют. Кто-то медленно, а кто-то одним глотком осушал свой бокал и спешно ставил его обратно, словно боясь разбить дрожащей рукой. Луна, сидевшая рядом с ней, сложила голову на плечо Чарли. А с другого конца стола на неё неотрывно смотрел Рон, и её сердце забилось чаще от его взгляда, полного тоски. Гарри опустил стакан и прочистил горло, отчего все вновь повернулись к нему. — Я хочу сказать ещё кое-что, — пробормотал он, за руку потянув Джинни к себе. Затаив дыхание, Гермиона наблюдала, как Гарри вытаскивает из кармана брюк кольцо. Бриллиант сверкнул в свете свечей, а следом кухню наполнили вздохи и рыдания. — Джиневра Молли Уизли, — прошептал Гарри, опускаясь на одно колено. — Я без ума от тебя с тех пор как чуть не натравил на тебя василиска. — Думаю, мы оба виноваты в этом, — выдавила Джинни, улыбаясь, несмотря на текущие из глаз слёзы. Гарри усмехнулся ей в ответ. — Я люблю тебя, Джинни. Тогда, сейчас и всегда. Ты выйдешь за меня замуж? Они поцеловались. Джинни не стала даже говорить «да». Вся семья радовалась и плакала, празднуя любовь, отдавая дань памяти ушедшим и отмечая начало нового года их жизни.人 人 人
За окном библиотеки кружились снежинки, переливаясь золотом в лучах заходящего солнца. Почти все разбрелись по разным углам дома. На кухне остались Молли, Андромеда с Тедди и Флёр, и откровенно обсуждали желание последней родить Биллу ребёнка. В гостиной предавались воспоминаниям Рон, Перси, Билл и Джордж, наполняя стаканы друг друга огневиски. Чарли и Луна прятались наверху, копаясь в чердачных безделушках. Гарри и Джинни заявили, что устали и пошли вздремнуть, а сами обнимались в постели. Мягко отказавшись от компании, Гермиона уютно устроилась в любимом библиотечном кресле и поглядывала в окно, перечитывая «Историю Хогвартса». Она как раз собиралась открыть главу о традициях первокурсников, когда раздался громкий стук, заставивший её вздрогнуть. В окно заглядывала большая серая сова, царапая когтями стекло. На её лапке висело письмо. Погладив птицу, Гермиона быстро забрала послание, и сова сразу улетела обратно в снежные дали. Рассмотрев конверт, Гермиона нахмурилась. На письме элегантным почерком значились её адрес и имя. Сердце дрогнуло в груди, а по венам разлилось замешательство. Опасливо осмотревшись по сторонам, Гермиона вскрыла конверт. Счастливого Рождества, мисс Грейнджер. Ваш, Люциус — Что это? Гермиона отпрянула, резко развернувшись, и оказалась вжата спиной в окно. Рон навис над ней, пытаясь разглядеть написанное, но Гермиона быстро спрятала письмо, сунув его в задний карман джинсов. — Ничего такого, — отрезала она, натянуто улыбнувшись. — Просто рождественская открытка от коллеги. — И я знаю его? Прикусив губу, она едва не усмехнулась вслух. — Даже если и знаешь, Отдел Тайн, помнишь? — Да, да, я помню… — Рон переступил с ноги на ногу, будто хотел добавить что-то ещё. Наконец он прочистил горло и мягко пожал её плечо. — Послушай, Гермиона, насчёт того дня… Я думаю, у нас обоих было время остыть, да? Письмо прожигало дыру в кармане, и Гермиона стиснула челюсти, отчаянно желая, чтобы Рон просто отвернулся, и столь же сильно пытаясь понять, почему Люциус написал ей. — Да, — неуверенно согласилась она. Рон нежно провёл большим пальцем по её коже, отчего Гермиона едва не отшатнулась. — Я хотел сказать, что прощаю тебя. — Прощаешь… Прощаешь меня? — отстранившись, невозмутимо переспросила она. — Что, во имя Мерлина, я такого сделала? — Не ты ли обвинила меня, будто я коротаю время с француженками, а сама водишь дружбу с врагом?! Гермиона прошла мимо него к выходу, сжав пальцы в кулаки, но затем развернулась, не в силах просто уйти. В её кудрях вспыхнула магия. — В этом вся проблема, да?! В том, что я была в мэноре, наедине с врагом. А явно не в том, что ты целовался с француженкой. Наверное, с моей стороны огромная глупость предполагать, что такой парень, как ты, сумел заинтересовать кого-то, кроме той, которая просто жалела его с двенадцати лет. Рон безмолвно испепелял её взглядом, судя по всему, выбирая, что предъявить для начала. — Ты думаешь, это совершенно нормально, да? Водить дружбу с… — Я не дружу с ним, Рон! — Тогда, какие слова подойдут лучше? Проводишь с ним время? Обнимаешься? Целуешься с новым дружком, пока твой парень в командировке, я правильно понимаю?! — прогремел он. «Рон изменял?» — настала её очередь поразиться. — Думаю, ты и правда самая умная волшебница нашего проклятого века! Гермиона прикрыла глаза, ощутив боль, хлестанувшую кнутом по сердцу. — Ты изменял мне? — А ты? — Нет! Мы с Люциусом не друзья, и не целовались. Мы не… Мы просто… — Гермиона отрешённо посмотрела в окно за его спиной. Снег бурей летел с небес, превращая кирпичные стены домов в сплошное белое пятно. — Ты изменил мне, — повторила она ледяным шёпотом. — Я кое с кем целовался. — Во Франции? — Во Франции. Гермиона пошатнулась. — Ты собирался сохранить это в секрете. — Как и ты. — Я не целовалась с Люциусом. — Уже не важно. Гермиона вновь посмотрела на него, холодно и отстранённо. Руки скрещены, спина выпрямлена. Всё, ради желания утаить боль, разъедающую её изнутри. — Так и есть, больше не важно. Отвернувшись, Гермиона вылетела из его спальни, и не остановилась, пока не оказалась в холле. Закрыв глаза, она перенеслась в темноту. За коваными воротами маячил Малфой-мэнор, скорее похожий на мрачный замок, чем на особняк. Лишь пара окон горела сквозь серую пелену ночи. Она хотела трансгрессировать внутрь, к камину, но это не сработало, как и следовало догадаться. Сейчас, когда на неё нахлынули плохие воспоминания, а снег насквозь промочил тонкий красный джемпер, её решение прийти сюда, бросив Рона в одиночестве злиться, показалось паршивой идеей. Она понятия не имела, расстались ли они только что, или нет. А ещё не знала, можно ли считать письмо Люциуса приглашением, или же это просто формальная отписка, которую он отправил всем своим… знакомым. Ворота заскрипели, когда она уже собралась трансгрессировать обратно и запереться в своей комнате. Входная калитка чуть приоткрылась, но ветер распахнул её настежь. Либо Люциуса известили о её присутствии, либо он ожидал компании. Гермиона всё ещё обдумывала заходить или нет, когда рядом прозвучал хлопок, и за оградой появилась домовиха. — Фисби к вашим услугам! — воскликнула маленькая эльфийка, хлопая большими ушами. Причём непонятно, самостоятельно или же причина в ветре. — Я должна пропустить мисс, да, можете проходить. Гермиона шагнула вперёд, не желая сильнее пугать Фисби, блестящие зелёные глаза которой едва не стали размером с теннисные мячи. — Мистер Малфой ждал гостей? — Нет, нет. Мисс завести внутрь? — Эльфийка схватила Гермиону за руку, не успев услышать отказ, и с ещё одним хлопком они оказались у чёрного входа в поместье. — Спасибо, Фисби, — Гермиона улыбнулась домовихе. По крайней мере, они попали не в гостиную. Отряхнувшись от снега, Гермиона высушила себя заклинанием и уже собралась сделать то же самое для Фисби, как эльфийка щёлкнула пальцами, вмиг обсохнув. — Он знает, что я здесь? — тихо спросила Гермиона, переводя взгляд на закрытую дверь в коридор, ведущий к библиотеке и кабинету. — Нет, нет, — Фисби отчаянно затрясла головой. — Фисби первая узнала. Фисби решила, что Хозяин будет рад видеть умную волшебницу, поэтому Фисби привела её в дом. Хозяин в кабинете. Гермиона удивлённо раскрыла глаза. «Значит… вот как Люциус называет меня, когда говорит с домовиками?» — мысль приятно согревала её, пока она шла по коридору. Подходя к кабинету, она замедлила шаг, надеясь, что её щёки перестали гореть румянцем. Впрочем, в нём стоило винить мороз. Оказавшись перед дверью, Гермиона вновь замерла. Она ведь по-прежнему могла уйти? Пойти спать или, быть может, провести последние часы до Рождества с тем, кто ещё не уснул (или не напился в стельку), и просто поговорить. Нащупав в кармане письмо, она наконец собралась с духом и постучала. Воцарилась тишина, которую прервало смущённое: — Войдите. Люциус сидел за своим столом. Распущенные волосы разметались по его плечам. Как и она, сегодня он был без мантии, в накрахмаленной белой рубашке на пуговицах и с закатанными рукавами. Любой другой напоминал бы официанта. Люциус выглядел как видение. Поймав себя на этой мысли, Гермиона просто сказала: — Здравствуй. Его глаза так же внимательно пробежались по ней сверху вниз. — Я… я не ожидал… Вы решили заняться исследованием? — спросил он нахмурившись. — Нет, нет, я просто… — Гермиона откинула кудри за плечи, прекрасно понимая, что из-за мокрого снега и высушивающего заклинания они превратились в сплошной спутанный кокон. Подняв на него взгляд, она улыбнулась. — Я пришла поздравить тебя с Рождеством, Люциус. Его губы приоткрылись, затем закрылись, будто он подбирал правильные слова, не зная, что сказать. Никогда раньше она не видела его настолько застигнутым врасплох. На его щеках проступил лёгкий румянец. После долгой паузы он заметил её улыбку. — Спасибо, мисс Грейнджер, — кивнув, ответил он и отвернулся к окну, за которым виднелось облачное небо с проблесками закатных лучей. Свеча на его столе коптила, отбрасывая тусклые тени. Вновь встретившись с Гермионой глазами, Люциус пригласительно махнул рукой на хрустальный стакан с янтарной жидкостью, стоящий возле него, и низким, сдержанным голосом поинтересовался: — Время раннее. Выпьете со мной? Гермиона взглянула на обычную серебряную барную тележку за его спиной, и выбрала подходящий стакан, представив, как виски обжигающе стекает по горлу, согревая её изнутри. Гермиона никогда не любила его вкус, хотя сейчас он представлялся на удивление приятным. Но то, как Люциус смотрел на неё сегодня, когда она заявилась к нему без приглашения… То, как она, едва разругавшись со своим парнем, сразу побежала домой к другому мужчине… Всё это, вся ситуация казалась неправильной. Или вовсе нет?.. Её мысли и чувства по-прежнему находились в смятении, отчего она не решилась согласиться, а лишь подарила Люциусу очередную улыбку. — В другой раз, — тихо сказала она на прощание. — Счастливого Рождества, мисс Грейнджер. Замедлив шаг, Гермиона оглянулась и через плечо добавила: — Просто Гермиона, — а потом распахнула дверь и ушла, не желая давать ему и шанс убедить её остаться.