люби меня.

Прошло недели две, как Эдварда Нэштона, более известного как Загадочника, заперли в лечебнице Аркхем. И прошло около трёх дней, как его подселили к Джокеру. Эдвард практически всегда молчал. По крайней мере, не говорил с Джокером. Вообще создавалось ощущение, что он так и находится здесь один, если не доносящаяся песня "Ave Maria", которую Эд пел практически всегда. Тихо-тихо, почти неуловимо. Джокеру казалось, что от этой песни он скоро сойдёт с ума ещё сильнее. Даже сейчас, глубокой ночью, можно было увидеть едва различимый сквозь тьму комок, тихо напевающий мелодию. Честно говоря, Джокер к ней привык. Конечно, он мог начать кошмарить своего соседа, как сделал бы в любой другой раз, но сейчас не хотелось. И в другие дни не хотелось. Джокер не понимал, почему, смотря на этого почти-ребёнка, который выглядит так жалко, его правда хотелось пожалеть. Сквозь свои мысли Джокер услышал тихий вслип. Голос парня надломился, из-за чего молитва, казалось, начала ещё больше сводить с ума. Джокер сел на кровати, противный скрип разнёсся по помещению, заставив его скривиться. После этого наступила полнейшая тишина. Возникло ощущение, что Эд даже перестал дышать, потому что от него не слышалось ни единого звука. От этой мысли мужчина усмехнулся. Джокер вздохнул. — Эй, Эдди, всё хорошо? Он готов был поклясться, что этот комок в тени камеры затрясся. — Я..я тебя разбудил? Прости пожалуйста. Джокер поднял бровь и не смог сдержать тихий смешок. — Я рад, что ты умеешь говорить, — Эд шмыгнул, было ужасное желание скрыться, раствориться в темноте. — Ты так и не ответил на вопрос. Эдвард промолчал. Он, стараясь быть как можно тише, принял сидячее положение, вжался в стену и пытался наощупь найти очки. Он не знал, зачем они ему нужны в полной темноте, но это было уже на уровне рефлекса. Джокер ждал. Он продолжал сидеть, почти не двигаясь, дожидаясь ответа. Мужчина не понимал, зачем ему это, и не знал, что будет делать, если ему ответят. Но ответа так и не последовало ни через 5 минут, не через 10. Джокер встал. Эд вжался в стену сильнее, и от этого мужчине хотелось взвыть. Он медленно, словно хищник, который охотится за своей жертвой, подошёл к кровати парня и сел на её край, пытаясь рассмотреть чужое лицо. Эдвард смотрел на свои руки, нервно и агрессивно ковыряя пальцы так, что на одеяле отпечатылась пятна крови. Джокер скривился, схватил его за запястья, чуть притянув к себе, заставив парня смотреть на него. Нэштон поднял несколько испуганный и удивлённый взгляд. Небольшой лучик света от луны проникнул в маленькое окошко палаты, из-за чего мокрые глаза Эда красиво блестели. Мужчина выдохнул. Внутри было странное липкое чувство от этой картины. Он не хотел, чтобы этот почти-ребёнок плакал. — Что случилось? Вопрос странный, совершенно нелогичный. Джокер прекрасно знал, что случилось. Эдвард покачал головой, опустил взгляд. Джокер хотел, чтобы он продолжал на него смотреть. От его взгляда внутри появлялось что-то схожее с теплом. Это чувство внутри было раздражителем, но при этом хотелось отчаянно цепляться за него, лишь бы тепло оставалось всегда. Мужчина рыкнул, притянул Эда чуть ближе к себе, всё так же крепко, но стараясь аккуратно, сжимал его запястья, и наклонился к его уху. — Посмотри на меня. Нэштон издал краткий стон, зажмурился и резко распахнул глаза, послушно подняв взгляд. Боялся ли он Джокера? Возможно. Эдвард вообще выглядел как зашуганный котёнок, который будет бояться даже шуршащего пакета. Особенно сейчас. Джокер улыбнулся от этого сравнения в своей голове. Они молчали. Мужчина отпустил одну руку, чтобы освободить свою. Он медленно, стараясь не пугать почти-ребёнка ещё больше, погладил его по волосам. Нэштон резко вдохнул воздух и вздрогнул. Но не отстранился. Через пару секунд, казалось, он сам тянулся к руке мужчины. И правда котёнок. Котёнок, почти уничтоживший город. Джокер не смог сдержать смех. Эдвард пришёл в себя и резко отпрянул, отсев чуть дальше. — Я... — Удивительно, как в тебе сочетается это. Как такой ребёнок смог провернуть всё это? — Джокер увидел, как Эд насупился. К горлу подкатил новый прилив смеха. — Конечно, ты слишком умный ребёнок. Наверное, из-за этого у тебя это и вышло. Эдвард всхлипнул. Мужчина замер. Он что-то не то сделал? — Эдди, всё окей? — Я могу...ам..? — парень беспомощно посмотрел на него, но потом помотал головой и зажмурился. Сердце отчего-то сжалось. — Да...да, всё нормально. Джокер нахмурился. Подсел ближе. Вновь схватил его за руки, заставляя смотреть на него. — Я слишком жалок, да? — Эдвард закусил щёку, метнул взгляд по палате, возвращаясь к глазам Джокера. — Ничтожество. Я блять.. Мужчина не дал договорить. Он притянул Эда к себе и обнял. Внутри случился переворот. Джокер не привык быть нежным. Нэштон вновь всхлипнул. И вновь не отстранился. Напротив, прижался сильнее, сжался. Тем более Джокер не привык успокаивать кого-то. Но этот почти-ребёнок стал исключением. Огромным исключением всей личности Джокера.