Испытание временем

Гарри не мог заснуть, думая о Гермионе. О том, как она заботилась о нём все эти дни. Как себя вела. Что пережила после войны. Не меньше его волновали и судьбы других близких. Почему они забыли? Как складывалась их жизнь? Отчего Гермиона так резко отзывалась о Джинни? Лишь под утро он провалился в чуткий беспокойный сон, поэтому, едва девушка переступила порог палаты, накинулся на неё с вопросами: - Гермиона, скажи, а как ты ко мне относишься? Я тебе нравлюсь? Грейнджер похолодела. - Ты для меня друг, Гарри, - осторожно ответила она, присаживаясь на стул. – А что? - Мне показалось, что я не только друг, - пояснил Гарри. Сердце девушки испуганно затрепетало, а щёки порозовели. - И кто же? – с вымученной улыбкой спросила Гермиона. Гарри молча подошёл к окну и замер, опираясь на подоконник. Гермиона настороженно следила за ним. Минута. Две. Три. - А я ведь сначала и не понял, почему именно ты стала заботиться обо мне, - начал он. - Почему ждала меня столько лет. Почему единственная из всех оставалась рядом. И почему так радовалась, когда я очнулся. Гарри неторопливо повернулся к подруге и продолжил, не отпуская её взгляд: - Помнишь, когда-то давно мы в поисках меча Гриффиндора пришли с тобой на кладбище? Там на могиле моих родителей была выбита надпись: «Последний же враг истребится - смерть». Я был возмущен тем, что лозунг Пожирателей выгравирован на их могиле, а ты мне объяснила, что эта надпись предполагает жизнь после смерти. Любовь без преград. Как в брачной клятве – вместе в горе и в радости, в богатстве и в бедности, в болезни и в здравии, пока смерть не разлучит нас. Любовь истинная, недоступная каждому. Всепрощающая, понимающая, бескорыстная. Так, Гермиона? - Так… - выдавила из себя девушка. Гарри по-кошачьи мягко переместился за спину Гермионы и зашептал, опаляя её ушко жарким дыханием и посылая тысячи мурашек по всему телу: - Неужели ты не понимаешь, Гермиона? Не верю. Ты ведь не зря была самой умной ведьмой из нашего выпуска. На что я намекаю? - Я не знаю! – выкрикнула Гермиона, вскакивая со стула. – Я не понимаю о чем речь. Не понимаю! - Лжёшь! – припечатал Поттер. – Ты прекрасно знаешь, о чём я говорю. Ты меня любишь, Гермиона. Любишь, и не смей отрицать это. Она задохнулась: - Ты… Ты догадался. Но… Я же знала, что просто друг для тебя… Я… Поттер усмехнулся. - Ты ведь поэтому так тщательно скрывала мой выход из комы от всех? Старалась угодить мне изо всех сил, чтобы я ни в коем случае не променял тебя на кого-нибудь другого. Не сказала обо мне ни Рону, ни Джинни, ни остальным Уизли. Полила мою бывшую невесту грязью, чтобы я даже не задумывался о разговоре с ней. Зачем, Гермиона? Зачем ты позволила своей ревности взять верх над твоим здравомыслием? Я бы не бросил тебя, мы бы дружили. Не так, как раньше, конечно, но по-новому. Возможно, со временем между нами что-нибудь бы зародилось, а теперь… Зачем ты всё испортила? - Что? – неверяще прошептала Гермиона. – Что за бред ты несешь, Гарри Джеймс Поттер? – она закричала. - Да как ты смеешь обвинять меня во лжи! Я же сказала тебе правду и о Роне, и о Джинни, и обо всех остальных! Просто сказала правду! В конце концов, ты можешь пойти в Центральную Лондонскую библиотеку и взять подшивку «Ежедневного Пророка» за тот год. Там всё написано: и про скандал между Уизли и Малфоями, и про свадьбу Джинни с Малфоем! Я скрыла то, что ты пришёл в себя, из-за тебя самого! Чтобы ты не тревожился и нормально восстановился. И чтобы смог адекватно мыслить и оценивать свои и чужие поступки, в конце концов! Как ты смеешь предполагать, что я ничего никому не сказала из-за глупой ревности! Это просто чудовищно! По щекам побежали непрошеные слёзы, но Гермиона решительно продолжила: - Я всё делала только ради тебя! РАДИ тебя, а не ПРОТИВ тебя! Да, я проводила столько времени с тобой, помогала, чтобы быть рядом, просто рядом. Да, я ждала тебя столько лет, потому что люблю! И скрывала правду всё это время ради ТВОЕГО спокойствия! Ты не имеешь права обвинять меня в том, что Рон и Джинни забыли о тебе! Гарри попытался что-то сказать, но она лишь отмахнулась. - Я люблю тебя, Гарри, очень люблю, но не позволю над собой издеваться! Если ты считаешь, что я разрушила нашу дружбу, что недостойна находиться рядом с тобой – то это твой выбор. И я уважаю его. Мне жаль, что всё так вышло, но я не собираюсь извиняться за свою любовь. Просто исчезну из твоей жизни, как ты этого хочешь. Прощай, Гарри. Будь счастлив. Она разрыдалась и выбежала из палаты, оставив Героя в одиночестве. *** Гарри не знал, сколько времени он просидел, смотря в одну точку. Мысли метались в голове, не желая выстраиваться в логическую цепочку. Он всего лишь хотел объяснений, признания, но Гермиона неожиданно вышла из себя. Почему она так обиделась? Он, конечно, тоже начал не идеально. Обвинения, критика, резкость… И вот теперь Гермиона непонятно где, а он абсолютно запутался в её словах и своих воспоминаниях. Спустя пару минут или пару часов дверь отворилась, и в палату зашел Вильямс. Гарри поднял на него больные глаза. - Хотите поговорить, Гарри? – мягко улыбнулся Вильямс. Поттер дёрнулся, как от удара, и несмело спросил: - Вы… Вы слышали, как мы ругались с Гермионой? Поэтому пришли? Целитель покачал головой. - Нет, не слышал. Но я видел её выбегающей из больницы, всю в слезах, и решил, что вы поссорились. Также я подумал, что вы хотите выговориться и, возможно, получить совет. Я не прав? - Нет… То есть, я хотел сказать, что вы правы, целитель, мне действительно нужно посоветоваться. Но вы… вам же, наверное, некогда, и… - Гарри! – перебил его Вильямс. – Вы такой же мой пациент, как и все остальные. И я могу немного побыть с вами и выслушать. Работа колдомедика иногда предполагает и психологическую помощь, - усмехнулся он. - Спасибо, но… - Гарри замялся. - Я даже не знаю, с чего начать, - со вздохом закончил он. - Начните с начала, - улыбнулся целитель. – Рассказывайте.