студии / House Of Rising Sun

      — Вы и сегодня один, мистер Расселл, – проворковала Клэр Уильямс – глава британского филиала «Уильямса», которая на случай праздника сменила брючный костюм на вечернее платье: такое же строгое, нейтрального тёмно-синего цвета, но всё же обтягивающее фигуру.       — Так вышло, мэм, – уклончиво произнёс Джордж, забирая у официанта-разносчика шампанское в хрустальном бокале на высокой ножке.       — Где же ваша вторая половинка?       — Работает, – буркнул Джордж, глазами выискивая, кто мог бы спасти его от не в меру докучливой начальницы. – А с кем ваш сын? – он сделал голос нарочито заботливым. – Уже позднее время.       Клэр не поняла ни сарказма, ни намёка, взяла его под локоть и принялась рассказывать о постоянных проблемах с нянями у своего пятилетнего ребёнка – мальчик был таким непоседливым и несговорчивым, что их приходилось менять раз в месяц.       — Воспитывать сына в одиночку тяжело, Джордж, – доверительно проговорила женщина, уже перейдя на обращение по имени.       Он в отчаянии смотрел по сторонам. Все лица были знакомыми, но ни с кем он не общался именно по-приятельски, чтобы его бедственное положение безошибочно поняли. Наконец в их стороне огромного банкетного зала показался Николас со своей девушкой – польской моделью, которая на каблуках была чуть ли не выше его. Джордж замахал им и поспешил навстречу, таща за собой Клэр.       — Леди Уильямс, – Ники галантно кивнул начальнице, и той пришлось выпутать руку, чтобы подать ему для приветственного поцелуя. В другой она держала клатч, так что Джордж был свободен и уже не слышал, как Николас представляет ей Сандру.       Он почти перебежал на другой конец зала, признал неплохим укрытием пушистую рождественскую ель и со вздохом облегчения опустился за столик неподалёку, спрятанный за ветвями. И со стуком поставил на столешницу бокал.       — Шампанское? – послышался насмешливый голос. – Думала, ты пьёшь что-нибудь покрепче.       — Только тебя не хватало, Чедвик, – Джордж закатил глаза, но нашёл эту компанию более приятной, чем Клэр Уильямс. Джейми работала в соседнем кабинете – они пришли устраиваться на работу одновременно и конкурировали уже на собеседовании, претендуя на одну вакансию. Он принёс отличные оценки из Оксфорда, она – из Кембриджа, но Джордж проявил себя на отборочных испытаниях лучше, а Джейми получила чуть менее статусную должность, но тоже отличную для столь молодого возраста. – И где ты взяла коньяк?       — Сначала нагрубил, а потом подавай тебе коньяк? – Джейми фыркнула и подняла руку, увидев официанта. – Коньяк для молодого человека, пожалуйста. И для меня можно повторить.       — Ты нагрубила мне первая. Но лучше уж посидеть с тобой, чем терпеть Клэр. Не очень приятно, когда пристаёт старая женщина.       — Ей нет даже сорока пяти! – взвилась Джейми. – И она хорошо выглядит для своего возраста. Тем более после рождения сына.       — Она хватала меня за зад!       — Какие мы нежные, – Джейми закатила глаза. – Это пойдёт тебе на пользу. Может, поймёшь, как чувствуют себя женщины примерно всегда.       — И всё равно лучше слушать речи феминистки, чем терпеть Клэр, – Джордж наконец дождался коньяка и выпил чуть ли не весь одним глотком. – Можно мне ещё?! – прокричал он вслед официанту.       — Как будто феминистки это что-то плохое, – Джейми подняла густые брови. – Ты просто ненавидишь женщин, вот и всё.       — Да вроде бы нет, – Джордж прислушался к себе и не нашёл причин ненавидеть всех женщин на свете. С Кармен они расстались абсолютно цивилизованно, и он даже подарил ей цветы, чего отродясь не делал. Сейчас его куда больше волновало существование некоторых мужчин, которым не следовало жить на этом свете – в частности, Макса Ферстаппена. – Чедвик, а можно странный вопрос?       — Валяй. И вообще-то у меня есть имя.       — Хорошо, хорошо. Джейми, скажи, я – плохой человек?       Она наклонила голову, испытывающе глядя на него. Отпила ещё виски, который заказала, когда надоел коньяк.       — Я не могу судить, потому что недостаточно хорошо тебя знаю, – наконец заявила Джейми. – Но могу рассуждать. Ты неидеальный – это точно. Но ты умный в том, что касается академических знаний. Это уже что-то. Про остальное не скажу. Не проверяла.       — А хотела бы?       — Что?       — Проверить?       — Проверить что?! – Джейми опасно прищурилась, но вдруг схватила Джорджа за руку и с силой потянула из-за стола. – Идём танцевать! – сказала она громко, почти прокричав, а потом добавила вполголоса: – Там была Клэр, она смотрела прямо на нас.       — Да-да, идём, – Джордж послушно шёл за ней по пути к той части зала, где вокруг колонок и светомузыки устроили танцпол.       — Учти, что я тоже буду хватать тебя за зад.       — Что?! Я не давал тебе разрешения, – он остановился, пока они не нырнули в гущу людей, и Джейми больше не смогла сдвинуть его с места, потому что была на голову ниже и в полтора раза тоньше. – И вообще думал, что ты лесбиянка.       — Может, ты перепутал со словом феминистка?! Нет, милый Джорджи, ты думал неправильно, – её голос стал насмешливым.       — Ладно, тогда и я буду хватать тебя за зад, – в отличие от неё, он не медлил и вдобавок резко притянул к себе, где-то даже не рассчитав силы, так как уже привык к мощным габаритам Алекса.       — Ай! – Джейми взвизгнула от неожиданности, но не растерялась, засунув руки в задние карманы его джинсов. – Слушай, может, мы поедем хватать друг друга за зад в более уединённое место?       — Давай, – машинально согласился Джордж. – Но ты же феминистка?       — Но феминистка не равно монашка, – Джейми вывернулась из его захвата и первой пошла по направлению к выходу. – Кажется, я погорячилась, когда делала комплименты твоему уму.       Джордж пропустил её последние слова мимо ушей и не выдал в ответ что-нибудь такое же обидное, потому что центр его жизнедеятельности уже переместился от мозга значительно ниже.       — Ко мне нельзя, да и я живу далеко в пригороде.       — Я снимаю квартиру недалеко. Поехали.       Сколько угодно здравые мысли давно выветрились из головы, утопленные в алкоголе и фривольной беседе, но в такси Джордж вдруг с удивлением обнаружил пробивающиеся зачатки совести. Он вспомнил, как несколько месяцев назад не мог оторваться от Алекса даже в машине, не желая терять ни секунды с ним, а сейчас просто почти целомудренно приобнимал Джейми, которая прислонилась к его плечу. Но пока совести хватило только на то, чтобы предупредить Алекса.       «Буду утром. Переночую у Николаса», – Алекс уже слышал о нём как о его привычном собутыльнике и не должен был ничего заподозрить. Хотя Джордж держал в голове, что определённо делает что-то неправильное. Но ведь Алекс изменял ему. Значит, и он имеет право, так? А вдруг это поможет лучше понять его и разобраться в себе? Да и по крайней мере Джейми одна, а у Алекса – девять разных партнёров только на этой студии.       Пары недель воздержания было многовато, поэтому он был готов взять всё, что предложит ему Джейми. Он это сделал, и это было очень хорошо, но полностью отдаться ощущениям не получилось, потому что голова продолжала работать даже после изрядного количества выпивки. Он не мог отключиться, даже когда уютно устроился под тёплым одеялом, а ещё Джейми выдала какую-то потрясающе удобную подушку.       Он ворочался на диване рядом с ней и думал. Зачем сейчас была эта интрижка на один раз? Джордж прекрасно осознавал, что не на больше. Они с Джейми были слишком одинаковыми по характеру, по степени упёртости и язвительности – даже за эти несколько часов успели вынести друг другу мозг, но в итоге всё же проявили неожиданную сговорчивость. Нет, его всё устроило в физическом плане, но не хватало какой-то искры, какого-то… чувства? Он почти нащупал правильный ответ, когда опять переворачивался на другой бок, но словил от Джейми тычок под рёбра.       — Если ты не перестанешь, то будешь спать на полу!       Остаток ночи он честно пролежал на одном боку, а утром на душе было неспокойно – как будто болело сердце, но не по медицинским причинам. Нужно было возвращаться домой к Алексу и трусливо надеяться, что тот уедет в Лондон к семье праздновать Рождество раньше, чем он появится ему на глаза. Он ответил обманом на обман, но легче не стало. Алекс соврал хотя бы в том, что вернулся в Англию из Таиланда значительно раньше, чем сказал изначально. Что до его так называемых любовников… Джордж уже не знал, что думать и с какой стороны правда – после всего, что он увидел, он не имел права обвинять во всём исключительно Алекса. Хотелось поскорее добраться до боксёрской груши, но пока он сидел в такси и думал о том, что ненавидит такие поездки, предпочитая вести машину самостоятельно.       Алекс всё-таки был дома – сидел на ковре в гостиной и упаковывал подарки, покупкой которых озаботился, пусть даже у них дома не стояло рождественской ели и не было никаких украшений. Джордж снова вспомнил, что у него нет никаких подарков, о чём и сообщил Алексу. Голос был непривычно кротким.       — Я не удивлён, – Алекс поднялся на ноги, прозвучав, наоборот, весьма равнодушно. – Вот – это для тебя, твоих родителей, брата и сестры, – он поставил на столик пять коробок. – Скажешь, что от нас двоих.       Джордж обомлел и смотрел на него, не моргая, пока Алекс складывал в большую сумку подарки для своих родственников.       — Ты… ты просто… – признательность к Алексу и его чуткости была непередаваемой, но слова застряли в горле.       — Что? – уточнил тот.       — Да нет, ничего, – Джордж махнул рукой, потому что любые комплименты всегда застревали у него в горле и не получали дальнейшей озвучки. – Потерял мысль. Ты когда вернёшься от своих?       — Я послезавтра уже работаю. И в субботу тоже, – Алекс заметил, как Джордж изменился в лице после упоминания его работы, но главной эмоцией уже казалось не прежнее пренебрежение, а что-то другое. Он бы подумал, что чувство вины, если бы не знал Джорджа так хорошо.       — Я тоже хочу приехать послезавтра вечером.       — Увидимся, – коротко проговорил Алекс, поднимая стоящую на полу сумку, чтобы заранее отнести в машину, и специально проходя близко-близко. Он почти задел Джорджа плечом, и этого было достаточно, чтобы убедиться. Тот ночевал явно не у Николаса. Алекс видел его на фотографиях и сомневался, что он использовал девчоночьи духи с цветочным запахом.       Тоска последних дней накатила ещё сильнее – нужно будет старательно выкручиваться перед домашними, изображая хорошее настроение. Но сомнений не было – это он сам во всём виноват. Никак не Джордж.       Празднование Рождества было чересчур обычным – не то, что в детстве. Он вырос, старшие брат и сестра выросли, но все всё равно собрались в родительском доме в Кингс-Линне в трёх часах езды к северу от Лондона. Но Джордж не ощущал волшебной атмосферы, хотя возле окна стояла прекрасная красиво украшенная ёлка, гостиная блистала гирляндами, а приготовленная мамой еда была как всегда самой вкусной.       После полуночи, когда все разошлись, он поднялся в свою старую комнату, где жил до поступления в Оксфорд и переезда в столицу. Джордж не удержался и не отнёс свой подарок от Алекса под ёлку, чтобы открыть его утром. Он хотел рассмотреть его прямо сейчас и в одиночестве – чтобы никто не задавал вопросов.       Упаковочная бумага приятно хрустнула под пальцами. Шкатулка была небольшой, замочек щёлкнул. Джордж увидел лежащие на тёмно-синей подушечке серебристые часы – они не могли не быть очень дорогими. Он знал этот бренд – все его знали, но лишь избранные могли себе позволить. Джордж аккуратно взял часы, боясь уронить или повредить, и уже хотел примерить на левую руку, но решил сначала подробно разглядеть и увидел на обратной стороне гравировку.       Это была какая-то дата – день, месяц и год. Десять лет назад. Джордж уселся на кровать, которую мама заботливо застелила новым постельным бельём к его приезду, и всерьёз задумался. Ему тогда было двенадцать. Что Алекс мог иметь в виду? Джордж снова взглянул на гравировку. Апрель – и его осенило. Он взял телефон и открыл календарь, чтобы проверить день недели по числу. Ну конечно – пятница. У него была сложная неделя в школе, и он с нетерпением ждал последнего учебного дня, чтобы отправиться на картинг. Тем же вечером они познакомились с Алексом.       Алекс помнил это, он – нет, сообразив лишь после некоторых мыслительных манипуляций. Уже второй раз за день его накрывало невероятное ощущение признательности. Надев часы на руку, он понял, какого чувства ему не хватило прошлой ночью с Джейми. Это была не пресловутая признательность, не привязанность, не уважение и даже не симпатия.       Первый рабочий день после Рождества проходил ещё хуже, чем допраздничные. Алекс уже не опасался нервного срыва, потому что он произошёл, но сейчас состояние было близким к затяжной депрессии – ему наверняка бы посоветовали обратиться к специалистам, вот только где найти на это время?       Он методично набросил цепи на лодыжки и запястья Юри – с неприсущим автоматизмом, хотя Юри как раз старался и наверняка полностью вытягивал их съёмку, отыгрывая подчинение и желание повиноваться. Но Алекс думал не о роли, а о том, что Джордж после своего корпоратива остался у какой-то девушки – видимо, коллеги – и вряд ли просто беседовал с ней до самого утра. Он слишком хорошо улавливал чужие запахи, а Джордж выглядел как будто даже виноватым, но виноватым во всей этой истории был только он сам, потому что не рассказал всё вовремя.       Оглушительный крик Гельмута Марко прервал мучительные размышления. На праздники тот почему-то не уехал в свой австрийский замок, в котором бывал только Макс, и решил поприсутствовать именно на их съёмке.       — Ты не в роли! – вопил доктор, даже не называя его ни по имени, ни по фамилии, но запугать сразу двоих было лучше, чем одного. – Ты отвлекаешься, и меня не интересуют причины! Переснимаем последнее снова!       Алекс пропустил цепь через пальцы, чтобы потом орудовать ею снова. После команды «мотор» Юри обернулся к нему, в третий раз забросил руки за спину в жесте иррационального отчаяния, и Алекс опять накинул на них цепь. Ему хотелось одними губами прошептать извинение – всё могло бы закончиться быстрее – но доктор Марко мог заметить и это и заорать пуще прежнего.       Просто работа. Просто механические действия – почему Джордж не мог этого понять? Больше ничего, но сейчас не было сил даже притворяться.       — Эмоции, где твои эмоции?! – закричал доктор, приправив речь парой крепких немецких ругательств, которые все уже выучили наизусть. – Что у тебя с лицом?! Оно кислее, чем панталоны моей больной прабабки после того, как она неделю ходила под себя!!!       К собственному ужасу, Юри засмеялся, очень желая спросить, зачем доктор Марко всё это нюхал. После этого глава студии распекал их примерно полчаса, подчёркивая, как все должны быть благодарны «Ред Буллу» и ему лично, выведшему их в люди, и что в его силах выпнуть их отсюда вверх тормашками в самом непристойном виде.       В итоге пришлось готовиться к съёмке заново, и они закончили на два часа позже запланированного. Всё это время Алекс думал, что лучше бы его избил до полусмерти Макс, он бы тихонечко отполз зализывать раны в какой-нибудь угол, где его бы никто не нашёл и после чего он бы благополучно умер. Но реальность была другой, и доктор Марко чихвостил его в том числе после команды «снято». Алекс забыл даже про душ – прошёлся полотенцем, оделся и почти вывалился в коридор. Физически это была далеко не самая трудная съёмка, но ноги не держали. Он не хотел съехать по стене и остаться прямо здесь, у всех на виду. Нужно было добраться хотя бы до каморки Чеко. Там уже можно. И он поможет. Разве что, двадцать шестое – выходной для всех нормальных людей, да и поздно уже. Но если Чеко забыл запереть дверь, можно хотя бы найти его текилу.       Но бухгалтер был на месте – в конце года как всегда навалилось много работы. От большого экрана он поднял взгляд на ввалившегося Алекса, который тут же сполз вниз и остался сидеть на полу, опершись лбом на ладони. Чеко отработанным движением достал бутылку и наполнил дежурную чашку, игнорируя любую эстетику в виде бокалов.       — Держи, – он присел на корточки рядом с Алексом. – Я слышал, как он орал.       Алекс выпил всё залпом и поморщился. Показалось, что стало чуть легче: по крайней мере, теперь он мог воспринимать окружающий мир – свет, краски, звуки. Чеко тем временем подошёл к компьютеру и включил какую-то бодрую явно мексиканскую музыку, ещё и подкрутил колонку, чтобы было громче.       — Спасибо, – Алекс протянул ему кружку. – Но… музыка, ты серьёзно?       — А ты хочешь, чтобы нас кто-то слышал? Вставай с пола, а то продует. И рассказывай.       — Что рассказывать?.. – Алекс не сдвинулся с места.       — Я никогда не видел тебя таким, – Чеко пожал плечами и повторил: – Только встань с пола.       Алекс послушался его и перебрался на видавший виды крошечный диван, где он и его коллеги нередко отлёживались после самых травмирующих съёмок. Правда, разместиться там с удобством мог только Юки.       — Мой… человек, которого я люблю, – начал Алекс, решив, что слова «парень» или «бойфренд» не передадут всего, что он хочет выразить. – Он мне изменил. И за дело – я не говорил ему, где работаю, а он узнал. Мы с тех пор даже нормально не разговаривали – просто «буду во столько-то» и «иди ужинать», – Алекс вздохнул, посмотрел на нахмуренное лицо Чеко и спросил: – Лучше по порядку, да?       — Да, – тот кивнул. – Хоть с сотворения мира. Я тебя слушаю.       Алекс не стал подробно расписывать знакомство с Джорджем в подростковом возрасте на картинге, но уделил внимание их первой встрече после долгой разлуки, которая за рекордные сроки перетекла в совместное проживание. Он думал, что снова разрыдается, когда начнёт рассказывать – но, видимо, слёзы уже закончились. А каждое слово приносило немного облегчения, потому что до этого Алекс не мог поделиться переживаниями ни с одной живой душой, копя внутри страх и самоуничтожение.       — В общем, я во всём виноват, – привычно заключил он. – Не нужно было назначать ему ту встречу, и всё бы было хорошо. Спокойно. Я бы продолжал о нём думать, но я бы его не разочаровал…       Чеко потёр виски и подумал, что никакая текила тут не поможет.       — Да, ты, конечно, наломал дров, – наконец изрёк он. – Но исключительно в том, что не попытался сказать ему сразу. А твой парень… теперь ведёт себя как настоящая скотина, вот что я скажу.       Алекс вскинулся было, но никаких сил на резкие движения не осталось. Да и если он сейчас устроит с Чеко драку, его больше не выслушает никто.       — Почему ты так считаешь?..       — Ты и сам можешь это понять, если ответишь на вопрос, почему не сказал ему, где работаешь, – про себя Чеко предполагал, что ему должны приплачивать ещё и как психологу – но о такой ставке в «Ред Булле» даже не помышляли.       — Я боялся, – Алекс ответил, не задумываясь. – Боялся его реакции, боялся его потерять. Боялся его самого.       — Ну и вот, – Чеко досадливо махнул рукой. – В здоровых отношениях люди не боятся друг друга. Если моя Карола скажет, что боится меня, проблема будет не в ней, – он вспомнил о супруге и улыбнулся – недавно она сказала, что ждёт третьего ребёнка. Чеко не любил свою работу в студии, но она приносила достаточный доход, а дома его ждала любящая жена и замечательные дети. У Алекса же не было отдушины даже вне «Ред Булла» – ему приходилось молчать, опасаться и притворяться. – Алекс, – окликнул Чеко. – Я надеюсь, он тебя хотя бы не бьёт? – было странно спрашивать такое не у девушки и даже не у парня хрупкого телосложения, но он не мог ничего исключать, насмотревшись ужасов в этом здании.       — Нет! – Алекс снова оскорбился, хотя в некоторые моменты действительно не исключал, что Джордж выйдет из себя. – Он не такой. Он… просто он такой темпераментный, а я его расстроил.       — Я не знаю всех подробностей ваших отношений и не могу судить… – Чеко выдал глубокомысленную фразу, чтобы выиграть время и не посоветовать Алексу бежать без оглядки от такого спутника жизни. – Но ты же понимаешь, что вам определённо стоит поговорить? И честно всё обсудить?       — А если он больше никогда не захочет меня видеть?       Чеко глубокомысленно развёл руками.       — Это лучше, чем трястись в неведении, разве нет?       — Но я так люблю его. И хочу быть только с ним. Мне больше ничего не нужно.       — Алекс, – голос стал твёрже. – Пообещай мне – и себе тоже – что поговоришь с ним. Ты ответишь на его вопросы, он ответит на твои – ну, я надеюсь, что ответит, – Чеко до сих пор сомневался в адекватности Джорджа и его способности строить нормальные отношения.       — Прямо сегодня?..       Чеко хотел ответить, что можно и завтра, но снова окинул понурившуюся фигуру взглядом и передумал. Даже несмотря на позднее время.       — Прямо сегодня. Пока он не вытворил что-нибудь ещё, а ты не сошёл с ума окончательно и не угодил в психбольницу.       — Да, – кивнул Алекс. – Мы обязательно поговорим. Я… я постараюсь.       Он вернулся домой ближе к полуночи, а пока был у Чеко, Джордж успел написать пару сообщений с вопросом, во сколько его ждать. «Задерживаюсь», – ответил Алекс, не предполагая, это было искренним беспокойством или очередным желанием проконтролировать. Но Джордж уже лежал у себя на диване с телефоном, закутавшись в одеяло, и не собирался устраивать ему разнос. Он проводил Алекса взглядом, когда тот поднимался в спальню, уже приняв душ и поужинав остатками обоих рождественских обедов от их мам.       — Какие у тебя планы на завтра?       Алекс замер на лестнице, застигнутый врасплох.       — Я… мне на работу только вечером, – он ответил, помня, что должен поговорить с Джорджем, и желательно прямо сейчас. Но ведь можно и утром, раз завтра суббота, а ехать на студию нужно только во второй половине дня?       — Хорошо, – Джордж откинулся на подушку, подумав о том же почти слово в слово.       Ему не спалось, он зажёг торшер и пытался читать бумажную книгу, когда Алекс практически неслышно спустился в гостиную – кстати, Джордж понятия не имел, почему устроился здесь, а не ушёл в более удобную для проживания гостевую комнату. Алекс видел горящий свет и думал, что всё-таки нужно поговорить именно сейчас – слова Чеко зарядили его на действия, а к утру он может перегореть.       — Джордж, – окликнул он, и заготовленная фраза мгновенно забылась, как только их взгляды пересеклись. Он хотел совершенно другого. – Пойдём со мной. Я соскучился.       Тот откинул одеяло, схватил его за руку и потянул на себя, немедленно впиваясь в губы нетерпеливым поцелуем. Но Алекс отстранился, хотя они смотрели друг на друга с вожделением, между перебегали невидимые искры. Было бы правильно не здесь, не второпях на этом диване, пусть он не был ни в чём повинен.       — Пойдём со мной, – повторил Алекс, взял его за руку и потянул. Джордж поддался, поднимаясь на ноги.       Они прошли в спальню, и там больше не было никаких преград. Кажется, прошло не так и много времени с момента ссоры, но они истосковались именно друг по другу и поэтому не останавливались – всё же разговаривая, но пока на языке тела, так хорошо его выучив. Пальцы переплетались, губы соприкасались. Как и всегда, Джордж отпускал множество грязных пошлых словечек, а ещё повторял его имя – с непередаваемым придыханием, как умел только он. Алекс обожал это, но сейчас пропускал через себя вдвойне, потому что отчаялся и не верил, что Джордж когда-нибудь ещё захочет к нему даже прикоснуться – не говоря даже о том, чтобы заняться любовью. От облегчения из глаз брызнули слёзы, и Джордж принялся их сцеловывать, потому что слёзы олицетворяли чистоту в противовес всей той мерзости, которая произошла с Алексом.       — Всё будет хорошо, – шептал Джордж. – Всё будет хорошо. Я с тобой.       Унять эти слёзы было трудно, особенно вкупе с остальными эмоциями и ощущениями, накрывшими в один миг. Алекс обнаружил себя расслабленно лежащим на спине, а Джордж был здесь же, вплотную – утыкался лбом в ту же подушку и крепко прижимал его к себе одной рукой. Оба тяжело дышали, но через некоторое время Джордж приподнялся, явно собравшись покинуть комнату. Алекс успел схватить его за запястье и посмотрел отчаянным взглядом. Он не верил, что после такого Джордж вернётся на свой диван.       — Не уходи. Пожалуйста, не уходи больше!..       — Я за своей подушкой и обратно, – успокоил Джордж. – Я не уйду.       Он действительно принёс подушку и устроился ещё удобнее, приобняв Алекса сзади. То и дело он касался губами его шеи, а Алекс нашёл его ладонь в ответ.       — Нам нужно поговорить, – голос был слабым, и он наконец озвучил то, с чего собирался начать. – Обо всём, что с нами происходило в последнее время.       — Мы обязательно поговорим завтра, – отозвался Джордж, крепче переплетая пальцы. – Завтра утром. Всё будет хорошо, обещаю, – повторил он, целуя его в висок.       Утром Алекс снова напомнил о необходимости разговора, потому что Джордж мешал ему засыпать кофе и доставать из холодильника продукты, то и дело подкрадываясь сзади с объятиями.       — Да. Давай наконец всё обсудим, – проговорил он, проглотив последний бутерброд.       — Спрашивай, – Алекс соскользнул со стула, чтобы сложить в посудомоечную машинку грязную посуду – Джордж постоянно забывал это делать. И дальнейшее вряд ли напоминало беседу – скорее, какую-то сбалансированную грань между допросом с одной стороны и исповедью с другой. Но Джордж искренне старался не скатиться в образ священника времён Инквизиции.       — Как ты оказался в этом кошмарном месте?       — Здесь нет какой-то шпионской истории, – Алекс закрыл посудомойку и вернулся на своё место напротив, опираясь локтями на стол. – Мне предложили эту работу ещё в Таиланде – они ищут кандидатов по всему миру. Посулили отличную зарплату – я и помыслить о такой не мог, снимаясь в обычных сериалах. И место удобное – Лондон совсем рядом. А ты знаешь – я должен помогать семье, мама не может найти работу за хорошие деньги…       — Тебе там нравится? – отрывисто задал Джордж второй вопрос. – Только отвечай честно. Не лги мне больше. Пожалуйста, – добавил он, смягчая тон.       — Я не буду, – тихо проговорил Алекс, опуская взгляд. – Конечно, это не может нравиться. Во всяком случае, мне. Это не работа моей мечты – сниматься в порно в принципе, даже если… ну, даже если оно не такое нестандартное. Но… человек ко всему привыкает. И, как оказалось, может многое выдержать.       — Ты получаешь удовольствие? – спрашивая об этом, Джордж даже перегнулся через стол – это волновало его сильнее всего в момент кризиса, когда он обо всём узнал. – Со своими… партнёрами?       Алекс вздохнул, отпивая воды.       — Я попробую объяснить тебе, а ты не начинай орать. Понимаешь, есть вполне тривиальные сюжеты – просто в наручниках, допустим, или… какое-нибудь элементарное связывание, – Джордж поднял брови, никогда не ожидая, что будет обсуждать на собственной кухне такие вещи. – И да, здесь можно получить удовольствие – физическое. Ну, ты в курсе, как это работает. Но не более. Нет никаких чувств, нет эмоций, кроме роли. Это ты, я полагаю, тоже способен понять, – Алекс явно намекнул на его предрождественскую интрижку, и Джордж сделал то, чего почти никогда не делал – покраснел.       — Да, – он сглотнул. – Я понимаю.       — Ну вот, – Алекс продолжил, решив не допытываться до него из-за того, что осталось в прошлом. – Что касается остального… есть таблетки.       — Виагра?       — Да, вроде неё. И так легче переживать боль. Там не думаешь об удовольствии, не думаешь о том, с кем снимаешься – просто держишь в голове, что всё это на камеру, и мечтаешь, чтобы оно поскорее закончилось.       — Почему ты не уйдёшь оттуда?.. – теперь за стакан с водой схватился Джордж, и было видно, что его рука даже не подрагивает, а трясётся. – Или… или ты не можешь уйти?!       — У меня контракт.       — Я слышал про твой контракт миллион раз. Что там такого? Кроме того, что он незаконен как минимум из-за отсутствия у тебя отпуска.       — Сумма отступных за одностороннее расторжение. Мне нужно работать лет десять и при этом ничего не тратить, чтобы это выплатить. Раньше можно было вылететь, если нарушить условия, отказаться что-то выполнять – но после того, как одного парня выгнали, нам добавили в контракты штрафы. Примерно такие же, как отступные. Так что всё очень сложно, – Алекс рассказывал это, уже не сидя за столом, а беспокойно расхаживая по кухне. Он посмотрел в окно – утром как раз выпал снег. Выставил на отложенный старт посудомойку, просто чтобы занять руки. – Ну и я не знаю, где мне работать ещё, если не в «Ред Булле». И мне никто не предложит таких денег. А я должен их зарабатывать.       Джордж подпёр подбородок обеими руками – Алекс объяснил совершенно исчерпывающе. Расфокусированным взглядом он смотрел куда-то сквозь кухонный буфет и микроволновку, тоже не видя как минимум однозначного выхода. Его не интересовало, сколько будет зарабатывать Алекс – если нужно, он сам устроится на вторую работу, или даже на третью. Но сумма из контракта и правда была неподъёмной. Попробовать отыскать её и выплатить означало сдаться и сыграть по их правилам. Он должен был найти другой способ.       — Алекс. Почему ты не сказал мне сразу?       Тот замер, стоя на ногах. Он уже отвечал на этот вопрос для Чеко, но сейчас попытался представить, а что было бы, скажи он Джорджу правду о своей работе уже во время их первой встречи. Кажется, он боялся не зря – реакция Джорджа действительно оказалась бурной – но ведь тогда они ещё не успели съехаться и ничего друг другу пообещать. Может, Джордж бы и правда выслушал его, как сейчас? И попытался бы понять, а не сразу бы вычеркнул из жизни?       — Я боялся, – опять выдохнул Алекс. – Боялся твоей реакции. Боялся тебя потерять. Боялся тебя.       — Боялся меня?.. – переспросил Джордж непередаваемо тихо. Он неслышно выбрался из-за стола и подошёл к Алексу, а тот заметно вздрогнул и отступил на шаг, но потом увидел его распахнутые объятия и рухнул прямо в них, а Джордж привлёк его к себе. – Ты больше не должен меня бояться. Я… я не хочу быть тем, кем меня можно посчитать, – он чуть отстранился, чтобы взглянуть Алексу прямо в глаза и наконец сказать это. – Я люблю тебя. Я всегда любил тебя. Все эти годы.       — Почему ты не сказал мне тогда?.. – Алекс цеплялся за его плечи и не исключал, что вот-вот упадёт в обморок, и Джордж не сможет его поймать – разве что придержать, чтобы он не ударился об пол затылком или лбом. – Я бы не уехал в Таиланд.       — Я не знал, – отозвался Джордж. Он только сейчас заметил круги под его глазами и впалые щёки, да и ночью мог чуть ли не пересчитать рёбра. – Я сам понял это недавно. Если бы я знал… я бы тебя никуда не отпустил.       Он поцеловал его так, как не целовал никогда. Не с присущей страстью, а нежно – но в то же время крепко, ощутимо. Не контролируя и подавляя, а позволяя Алексу отвечать на равных. Они улыбались друг другу в губы, соприкасаясь лбами.       — Алекс, – прошелестел Джордж. – Я вытащу тебя оттуда. Я клянусь.