С тобой мне так интересно, а с ними не очень Я вижу, что тесно, я помню, что прочно Дарю время; видишь: я горю Кто-то спутал И поджег меня, ариведерчи Не учили в глазок посмотреть И едва ли успеют по плечи Я разобью турникет, и побегу по своим Обратный чейндж на билет, я буду ждать, ты звони В мои обычные шесть, я стала старше на жизнь Наверное, нужно учесть. Земфира, «Арриведерчи»
С приближением апреля весна в Маранелло захватывала умы всех – и не только пылкой на чувства молодёжи. Фернандо Алонсо – бывшей звезде «Феррари», а ныне скауту – было почти сорок, но и он на подкорке ощущал весеннее настроение. Фернандо шёл по коридорам студии, которые освещало заглядывающее в окна уже тёплое солнце, и напевал себе под нос что-то на испанском. Только что он влюбился – окончательно, бесповоротно и никто не знает, в какой раз. Фернандо и сам давно сбился со счёта, но точно знал, что на этот раз всё очень серьёзно и навсегда. Он до сих пор находился под впечатлением и прокручивал в голове недавно увиденное. Вообще он искал Маттиа Бинотто – но не нашёл в кабинете и заглянул на одну из съёмок, где всё и произошло. Маттиа там не оказалось, но Фернандо уже не мог заставить себя покинуть павильон, потому что увидел его. И услышал. Парень лежал с закрытыми глазами и сперва показался ему спящим, но даже так выражал всю гамму ощущений, отзываясь на движения партнёра: прогибался навстречу с акробатической грацией, кусал припухшие губы и стонал так, что Фернандо становилось тесно в джинсах. Русые волосы падали на промокший лоб, на бледной шее так привлекательно пульсировала жилка. Потом он распахнул пленительно карие глаза, и Фернандо утонул в них, пропал, лишился способности мыслить, замерев с открытым ртом. Он сходил с ума от любви и с большим трудом нащупал в голове имя юноши – его звали Оскаром, Оскаром Пиастри. И он лично устроил его в «Феррари» по совету старого друга, который занимался подбором кадров в «Ред Булле». Марк говорил о выдающемся таланте, но тогда он не вполне поверил, потому что паренёк был молчаливым, стеснительным и заторможенным. Та история вообще выглядела нетривиальной, но сейчас это не волновало Фернандо. Он сгорал от желания сделать в его адрес что-нибудь возвышенное и столь же глупое. Конечно, стоило пригласить Оскара на свидание – и как можно быстрее, пока этого не сделал кто-нибудь другой – потому что Фернандо был уверен, что такой прекрасный юноша просто не может долго быть одиноким, и если он не поторопится, его уведут не сегодня, так завтра. С другой стороны, хотелось устроить для него нечто действительно запоминающееся, а не рядовую встречу в каком-нибудь кафе, куда мог зайти каждый. Фернандо был недалёк от истины – весна влияла не только на него. Съёмку, которую он только что созерцал, вёл молодой и подающий большие надежды оператор по имени Роберт, и его камеры постоянно фиксировались на Оскаре, выхватывая крупные планы в том числе лица, фокусируясь на глазах, губах. Роб увлекался фотографией и уже несколько месяцев пытался вытащить Оскара на фотосессию, причём необязательно откровенную, но тот постоянно отказывался. Но Роб не оставлял попыток и постарался привлечь его внимание и в этот день – вдвоём они поднимались на лифте, чтобы после работы пообедать в студийном кафе на последнем этаже главного здания. — Почему ты в очках? – буркнул Оскар, видя тёмные стёкла. Он редко начинал разговор первым, но сейчас не мог не спросить. — Ты светишь слишком ярко, боюсь ослепнуть, – проговорил Роберт с придыханием, и Оскар едва удержался от того, чтобы закатить глаза. Роб был хорошим парнем, но подкаты из пацанских аккаунтов ему никак не помогали – наоборот, всё портили. Но он об этом не догадывался, а сейчас, как показалось Оскару, сменил тему. – Устал, наверное? — Ага, – тот кивнул головой, подсознательно снова ожидая сомнительного комплимента. — Так это потому что ты всю ночь крутился у меня в голове, – Роб не огорошил, но двери лифта открылись, и Оскар вышел первым, ничего не ответив. Он и не знал, что отвечать. Однажды Роберт похвалил его новые джинсы, а когда он вежливо поблагодарил, тот продолжил: «Но ещё лучше они бы смотрелись на полу возле моей кровати». Оскар часто молчал, а на фоне чрезмерно общительного Роба казался ещё больше флегматичным, чем обычно. Он медленно жевал салат и задумчиво смотрел в одну точку где-то на противоположном конце кафе, а Роб, сидя напротив, хлебал суп и тщетно пытался привлечь его внимание. — Так может всё-таки сделаем фотосессию?! С сегодняшней съёмки есть много контента – я нарежу стоп-кадров и скину тебе. Но можно в другом стиле, если продумать образ… – Оскар покачал головой секунд через пять после того, как услышал вопрос, ничего не сказав, и Роб понизил голос: – Я тебе не нравлюсь, да? После ещё одной такой же паузы Оскар перевёл на него меланхоличный взгляд. — Не в этом дело, – он оглядел добродушное лицо: кожа была небезупречной, на подбородке пробивалась не вполне аккуратная бородка. — А в чём же? У тебя кто-то есть? Оскар пожал плечами. — Не думаю. — Это как?! Что значит «не думаю?» — Это просто очень сложно, вот и всё, – в тон ответил Оскар, чувствуя, что начинает заводиться, а ему ни в коем случае нельзя нервничать. Он оставил обед недоеденным и нетвёрдым шагом добрался до туалета, надеясь, что Роб не отправится следом. Нужно было ровно дышать и успокоиться. Попытаться расслабиться. Умыться холодной водой. И дотерпеть – принять следующую таблетку можно будет только через час и двадцать минут. Он не обманул Роба, сказав, что всё слишком сложно. А Деннис из «Ред Булла» ему не помог. Через несколько дней, уже собравшись уходить, Оскар нашёл у зеркала в гримёрке плоскую коробку тускло-розового цвета, перевязанную синей лентой. У него не было персональной гримёрки, как у топ-звёзд – но до и после съёмок абсолютно каждому актёру выделялось уединённое место. Правда, Оскар всё равно не был уверен, что это для него. Он взял коробку в руки – по виду и весу там находилось что-то небольшое. Написанные от руки слова в завитушках тоже не помогали. «Самому яркому бриллианту «Феррари», – прочитал Оскар на вкладыше и ещё раз усомнился в том, что это предназначается ему. Может, кто-то нёс это Шарлю и что-то перепутал? Карлосу? Мику, в конце концов? Но эти слова были как будто в духе Роба – правда, повзрослевшего лет на двадцать. Поэтому он потянул за ленточку и осторожно разорвал обёрточную бумагу – там были белые листы с эмблемой «Феррари», заполненные уже печатным текстом. Так обычно выглядели сценарии, и сверху действительно была прописана фамилия Оскара, а страниц – больше, чем обычно. Он устроился в кресле и принялся читать, уже на середине поняв, что ему впервые в карьере доверили мини-фильм, а не стандартный ролик с тривиальным сюжетом, подводящим к сексу. На последнем листе тот загадочный почерк вернулся. «Блестящему таланту на прошедший день рождения», – было подписано внизу страницы, а рядом стоял замысловатый автограф, разобрать в котором инициалы было невозможно. Оскар не знал, что в конце марта руководство всерьёз и довольно долго обсуждало этот сценарий, и по сравнению с первоначальным вариантом он претерпел некоторые изменения. «У меня есть шуточное предложение к первому апреля, – заявил Рубенс Баррикелло на общем собрании биг боссов. Он начал читать наброски с экрана телефона, а Маттиа Бинотто чувствовал, как его волосы встают дыбом, потому что в сюжете фигурировал Кими Райкконен – именно спящий, а не притворяющийся – и кто-то из молодых актёров. – Кими будет спать, конечно, – вдохновенно вещал сценарист. – В этом-то и вся соль!» Маттиа снял очки, чтобы посмотреть на него более пристально, его заместитель Николя Тодт вытирал выступившие от смеха слёзы, а главный режиссёр не знал, как на это реагировать. «Рубенс, при всём уважении… – проговорил Маттиа. – Мы не «Ред Булл», чтобы снимать подобные сюжеты. Сомнофилия – не то, чего ждёт от нас зритель. И мы никогда не снимали ролики на первое апреля – наши традиции выше этого». «Жаль, – тот пожал плечами. – С учётом особенностей Кими – я подумал, что это может показаться забавным». «Этот сценарий имеет право на жизнь, если его облагородить, – заявил глава «Феррари». – Без Кими. Без отклонений. Подобрать другую концепцию». «Спящая красавица! – вдруг выдал присутствующий здесь же Фернандо Алонсо дрожащим от вдохновения голосом. – Если сделать аналогию на «Спящую красавицу»… И без Кими, конечно! Я знаю великолепную кандидатуру на эту роль… Выдающийся талант… Такая красота… А грация!..» Остальные присутствующие переглядывались, с трудом сдерживая смешки – всем было очевидно, что Алонсо в очередной раз влюбился. Маттиа остановил его излияния взмахом руки и настоятельно попросил назвать фамилию. И после ещё пары дней обсуждений Фернандо разрешили лично передать Оскару сценарий. Всё прочитав, Оскар сложил бумаги обратно и вышел из гримёрной, всё ещё растерянно сжимая коробку в руке перед собой. Он хотел добраться до общего холла – зоны отдыха, где можно выпить чаю и поваляться на уютном красном диване, благо время уже довольно позднее и его вряд ли потревожат. Но он не успел даже дойти до поворота, как откуда-то вылетел Фернандо Алонсо. Они не пересекались уже год – ровно с тех пор, как Фернандо его сюда устроил. Зачем он снова сдался скауту? — Оскар, – с придыханием окликнул Алонсо низким голосом. – Оскар, мой мальчик… Тот замер, оцепенев в буквальном смысле – не получалось пошевелить даже кончиком пальца. Сначала его прошиб пот, потом резко стало холодно. Его так уже называли. Он любил, когда его так называли. А Фернандо продолжал: — Вижу, ты уже получил в подарок мой сценарий. Оскар, свет мой, молю, прими ещё и моё приглашение! – он схватил побледневшего юношу за запястье, а потом сжал его ладонь в своих. – Я умру, если ты откажешься пойти со мной на свидание. Умру, убью себя на этом самом месте!.. Оскар по-прежнему стоял, не шелохнувшись, и пытался разобраться в своих мыслях, которые летели беспорядочными обрывками. На него как наркотик действовало зрелое обаяние Фернандо Алонсо, закручивалось где-то внутри, и от этого подгибались ноги. Его тревожили воспоминания из прошлого о другом мужчине, которые до сих пор не покидали ни на день. — Свидание?.. – пролепетал Оскар. — Да! – с пылкой готовностью откликнулся Фернандо, отпустил его и вложил в руку карточку с приглашением. – Здесь написано время и место, – голос был понижен до томного шёпота, заставляя мурашки перебегать по коже. – Ресторан «Каваллино» – ты не мог о нём не слышать, мой милый. Там будем только мы вдвоём, ты и я, больше никого! Ответь мне, моё золото, молю тебя! Я готов упасть перед тобой на колени! — Нет-нет, не стоит, – Оскар поспешил пресечь это. – Я согласен. — Всё написано здесь, – Фернандо постучал ногтем по карточке. – До встречи, счастье моё! – он поцеловал его руку и ретировался, а Оскар стоял на месте ещё пару минут, пытаясь понять, что произошло. Пульс участился, на лбу выступила испарина – он в очередной раз напомнил себе, что ему вредно волноваться, но окружающие люди об этом не в курсе. Хотя Фернандо мог знать – Марк, кажется, намекал ему. Отчасти поэтому Оскар и согласился на это свидание – вдруг удастся поговорить о нём? Да и вообще стоило хоть как-то разнообразить жизнь, а Фернандо Алонсо был интересным и темпераментным мужчиной. Он нашёл в себе силы всё же добраться до холла и налил из кулера воды, расплескав половину. Ровный свет ламп успокаивал, но некоторое время Оскар просидел с закрытыми глазами, пытаясь ровно дышать и считая про себя. Потом отработанным движением взглянул на часы – к счастью, пришло время принимать таблетку. Он проглотил её, и из-за быстрого действия по венам наконец покатилось такое долгожданное и знакомое успокоение. Оскар обмяк возле диванного подлокотника, перебросив через него руку. Вдох, выдох. Лень шевелиться. Хорошо. Но лучше заставить себя доехать до дома, чтобы здесь не подошёл кто-нибудь ещё и снова не заставил нервничать, а принимать лекарство чаще, чем по расписанию, не рекомендовалось. Он вызвал такси – не водил машину сам, чтобы не уснуть за рулём в спокойном состоянии и не разогнаться до смертельной скорости в гиперактивном. Наконец он уснул крепким медикаментозным сном в собственной постели. Утром о грядущем свидании с Фернандо Алонсо знала чуть ли не вся студия, а Оскара окружили сразу несколько человек. Каждый хотел сказать, что об этом думает, все жаждали поделиться советом, а Оскар старался абстрагироваться, чтобы сохранять разум чистым. Он наполовину опустил ресницы и со стороны казался всем заторможенным, а их голоса звучали как будто приглушённо. — Фернандо очень влюбчивый, – говорил Мик. – Но чтобы сразу позвать на свидание!.. — Обязательно выпей, чтобы не тушеваться, – советовал Каллум. — Да, ему наверняка понравится, если ты будешь раскованным! – поддакнул Маркус. — Я слышал, у него есть постоянные отношения, но я слышал это давно… — Может, уже и нет... — А прошлой весной… Оскар акцентированно покивал головой, показывая, что воспринимает информацию, но больше всего ему снова хотелось добраться до дивана и всё-таки выпить любимого лавандового чая, о котором он забыл вчера из-за Алонсо. Он мог позволить себе быть странным – остальные давно не обращали на это внимания и наверняка считали, что у него не все дома. И были не так уж неправы. Мимо прошёл Роб, таща на спине огромный чехол с аппаратурой, и кинул на него острый взгляд. Он показался Оскару грустным, и его чуть заметно кольнула совесть. Он не мог ответить Робу взаимностью и вряд ли бы сумел объяснить ему, почему. «Ты не в моём вкусе» – хоть и вполне правдиво, но слишком просто, а его причины куда более глубоки. Фернандо Алонсо действительно подошёл к свиданию с присущим вдохновением, показывая серьёзность своих намерений. Он прислал за Оскаром такси типа «люкс» и лично ждал его возле входа в ресторан «Каваллино» – культовое заведение в Маранелло, которым безраздельно владела студия «Феррари» уже более пятидесяти лет. Фернандо ждал на мостовой возле красного забора с чугунными вывесками в виде традиционных чёрных жеребцов и кованых ворот такого же цвета. На нём был лучший чёрный костюм и безупречно выглаженная белоснежная рубашка, из нагрудного кармана виднелся уголок накрахмаленного белого платка. Всё утро он провёл в барбершопе, так что непокорная грива тёмно-каштановых волос лежала правильно и по последней моде, а борода была стильно подстрижена. Он волновался, как пятнадцатилетний школьник, когда увидел подъезжающую машину, и понял, что не ошибся в своих чувствах, когда Оскар ступил на брусчатку. Тот выглядел невероятно милым и в то же время желанным в светлой однотонной рубашке, которая была заправлена в обтягивающие синие джинсы, и безупречно чистых белых кедах. На его щеках тут же проступил румянец, бледные губы расплылись в неуверенной улыбке, взгляд как будто был направлен куда-то вдаль. Тёплый апрельский ветер трепал волосы, и Фернандо засматривался явно дольше, чем планировал. Наконец он сделал несколько решительных шагов вперёд. — Оскар, душа моя… Я рад, я безгранично счастлив, что ты принял моё приглашение! – он наклонился, чтобы поцеловать тыльную сторону его ладони. – Пойдём же, пойдём, мне не терпится показать, что я для тебя приготовил! Отпустив его, Фернандо чуть отставил в сторону локоть, и Оскар догадался, что нужно взяться за него. Привычный жест, но обычно он тянулся выше. Они с Марком никогда не держались за руки – может, потому что это было ребяческим жестом, да и вообще это выглядело бы странно, ведь со стороны их можно было принять за отца и сына. Разницы в возрасте хватало, даже с запасом. Да и сейчас в принципе тоже, когда Фернандо вёл его через ворота и зелёный сад, где цвели в глиняных бордовых клумбах замысловатые растения. Оскар разглядывал вычурные интерьеры, где всё дышало «Феррари», жило «Феррари», богатством и аристократичностью. Он видел высокие аркообразные окна с тёмно-красными рамами от пола до потолка, лестницы точно как в королевских дворцах из музеев и исторических фильмов. Стены украшали фотографии и картины в широких рамках – на тему искусства исключительно для взрослых, но без грамма пошлости. — Моя радость, всё это сегодня только для нас двоих, – шептал Алонсо ему на ухо, вызывая мурашки по всему телу и проводя его по разным залам. – Здесь не будет больше никого – ты и я, а официантов мы не заметим, правда? – Фернандо почти прижался губами к его щеке. – Скажи, тебе нравится? Тебе всё нравится?.. — Да, – негромко ответил Оскар, у которого чуть кружилась голова от лёгкого волнения и окружающей роскоши. Дома, в Австралии, он не раз бывал с Марком в дорогих ресторанах, но нигде не было так, как здесь. После короткой экскурсии они вернулись в зал с арочными окнами и устроились за большим столом с видом на сад – Фернандо по-джентльменски помог ему усесться, будто он был трепетной хрупкой девушкой на высоких шпильках, которую не держали ноги. Хотя в какой-то мере так и было – он принял таблетку незадолго до выхода из дома, чуть раньше, чем того требовал график, и поэтому двигался слегка на автопилоте, хотя прекрасно себя контролировал. На столе стояла корзина цветов, салфетки в красно-чёрных тонах, лежали столовые приборы и два экземпляра меню в кожаных обложках с оттиском гарцующего жеребца. Внимание Оскара привлекла бутылка шампанского, но рядом стояла и вода, поэтому он попросил подошедшего официанта сперва налить ему воды, помня, что лучше воздержаться от алкоголя, иначе свидание закончится раньше и не так, как хотелось бы им обоим. Фернандо не возражал – только многословно просил не стесняться и заказывать всё, что он пожелает. — «Каваллино» – это сердце «Феррари», – патетично проговорил Алонсо тихим волнующим голосом. – Из действующих актёров здесь никто не бывал… кроме, конечно, Шарля и Карлоса, Себастьяна и Кими. — Здесь был Мик, – протянул Оскар, в ожидании заказа потягивающий воду – он рассказал ребятам, куда именно его пригласил Фернандо, и те потеряли дар речи, но Мик сказал, что бывал в этом ресторане сначала с отцом, ещё когда был маленьким, а в последнее время и с дядей. — Да, конечно, – Фернандо согласился. – Михаэль наверняка приводил его сюда. Свет мой, почему ты не пьёшь шампанское? — Я не очень люблю алкоголь, – настороженно ответил Оскар, пока не решаясь посвящать собеседника в подробности о своём здоровье – может, он уже и не помнит ту оброненную Марком фразу. – Может быть, чуть попозже… – он произнёс это специально, чтобы его не начали расспрашивать. — О, конечно, – Фернандо покивал головой. – Я не хочу тебя ни к чему принудить. Скажи, тебе понравился мой сценарий? — Да, – проговорил Оскар ничего не выражающим голосом после того, как официант принёс мудрёный салат с итальянским названием, а он внимательно изучил его. – У меня пока никогда не было ничего похожего. Должно быть интересно. — Я ни секунды не сомневался в том, что главная роль обязана быть твоей, – горячо заговорил Фернандо, отставляя в сторону своё блюдо. Он потянулся было к руке Оскара, но тот отгородился от него столовыми приборами. – Я сразу понял это и убедил руководство! В этом образе просто не может быть никто другой, он создан для тебя, моё счастье. Оскар чувствовал, что краснеет, ему как будто не хватало воздуха. Он отложил нож с вилкой и потянулся к бокалу с водой, а Фернандо тут же завладел его второй рукой, сжав пальцы. Жаркий взгляд тёмных глаз миндального цвета завораживал, приковывал, Оскар плавился под этой настойчивостью, а Фернандо продолжал расточать комплименты. — Я потерял голову, когда увидел тебя на твоей съёмке двадцать пятого марта, – он запомнил дату и теперь с готовностью её озвучил. – Я был так слеп раньше! – наверное, Фернандо мог бы рвать волосы на голове, но пока сдерживался. – Почему же я был слеп и не разглядел тебя сразу?! — Ну-у, я вообще не особо заметный, – выдавил из себя Оскар, действительно считая, что в его внешности нет ничего выделяющегося. Только почему тогда он сейчас ужинает с Фернандо Алонсо едва ли не в лучшем ресторане Италии, а на студии его за каждым углом поджидает Роб с очередным дурацким комплиментом? А ещё раньше… Нет, он не будет снова вспоминать. Слишком больно – нужно забыть, хотя не получается вот уже сколько времени. Фернандо. Он здесь с Фернандо и лопочет какую-то ерунду, хотя его наверняка хотят видеть не таким. Маркус говорил, что он должен быть раскованным, а Каллум намекнул, что для этого нужно выпить… – Можно мне шампанского? Фернандо всполошился, услышав от него инициативу. Пока Оскар пил воду и сок, он перешёл на вино, но шампанское ещё оставалось на их столе. — Я сам за тобой поухаживаю, – он лично наполнил бокал на высокой ножке, чтобы не тратить время на разговоры с официантами. – И ты неправ, когда говоришь так о себе. Ты необыкновенный, ты просто чудо, ты не похож на других… Давай наконец выпьем за эту встречу – и она не окажется последней, я приготовлю для тебя ещё много-много интересного, я обещаю. Оскар выпил шампанское залпом и прислушался к себе. В последний раз он употреблял алкоголь ещё в Австралии и сейчас как будто заново узнавал реакции организма. В кончиках пальцев начинало покалывать, мир перед глазами стал ярче. Фернандо воочию наблюдал преображение – Оскар был тихим, краснеющим и скромным, а теперь в глазах промелькнул вызов. — Ты в порядке, мой хороший?.. – только и смог спросить он, думая, что, может, и вправду не стоило предлагать ему алкоголь. Тот прищурился – но уже не с усталым видом, а как будто с провокационным. Он пристально рассматривал Фернандо Алонсо и хотел от него больше действий, а не бесполезных льстивых слов. О да, ему нравились мужчины вдвое старше, но он мог раскрыть в себе это, как и многое другое, только если отпустит себя. Без психостимуляторов, которые его сдерживают. А вкупе с алкоголем, даже очень маленькой дозой, как сейчас, воздействие было и вовсе сокрушительным. Оскар становился сверхэмоциональным и самоуверенным, так что и сейчас перегнулся через стол, глядя на Фернандо. — Я в порядке, – отчеканил он. – Скажи, зачем ты меня сюда позвал?! Я тебе нужен явно не для того, чтобы рассиживаться в ресторане. Чего ты от меня добиваешься?! Фернандо откровенно растерялся, глядя на совсем другого Оскара – а тот уже скользнул на его диван, закинул ноги на колени и впился в губы поцелуем. Фернандо не нужно было просить дважды, и он пылко ответил, а Оскару нравилась неистовость, нравилась жёсткость, и он был рад, что сумел распалить в нём такой жар. Фернандо обхватил его лицо ладонями, потом пальцы скользили сзади по шее. Оскар принялся расстёгивать пуговицы на своей рубашке, открывая доступ к телу. — Милый мой, хороший мой, подожди, – шептал Фернандо ему в губы, пока руки уже пробрались под тонкую белую ткань. – Я должен оплатить счёт, и мы сразу поедем домой, мы обязательно продолжим дома, хорошо?.. — Хочу прямо сейчас, – требовательно заявил Оскар, смотря расфокусированным взглядом. Теперь мир перед ним, наоборот, расплывался. – Прямо здесь! Здесь же… только мы, ты говорил, – он провёл языком по губам, вызвав у Фернандо вздох восхищения, подался вперёд, снова припадая с поцелуем, а тот недопонимал, что делать: инстинкты кричали о том, что нужно остаться на этом самом диване, разум – что нужно уехать из «Каваллино», его большой дом сейчас пуст, он сможет страстно бросить Оскара на свою кровать, сорвав с него всю одежду, целовать каждый дюйм его прекрасного тела, а потом заполнить его и наслаждаться самым лучшим ощущением на свете. У них будет вся ночь, до самого утра. Но вдруг Фернандо грубейшим образом вырвали из его грёз – прямо в его руках Оскар замер, а потом закрыл глаза и обмяк, начав заваливаться назад. Он торопливо выбрался из-под него и уложил на диван, а парень не подавал признаков жизни. — Скорее, на помощь! – закричал Фернандо, впадая в панику. – Хоть кто-нибудь! Врача! – пока официант не успел добежать, он принялся трясти Оскара за плечи и повторять его имя, потом – бить по щекам, но ничего не менялось. — Может, скорую? – деловито предложил официант, но Фернандо уже постепенно овладевал собой. После тряски Оскар пробормотал что-то нечленораздельное – правда, так и не открыл глаз. Фернандо взял его за запястье и нащупал бьющийся пульс, дыхание тоже прослеживалось – грудь мягко опускалась и поднималась, а ему очень не хотелось иметь дело с врачами. Кажется, Марк говорил что-то такое… — Видимо, он просто спит. Моя ошибка, – Фернандо схватился за голову, снова вспоминая, что Оскар поначалу не хотел пить шампанское. – Вызовите такси! И, возможно, нужно помочь донести его до машины… Ему никогда не нравились хрупкие парни. Оскар как раз был повыше, в плечах – примерно таким же, и Фернандо не представлял, как бы дотащил его до такси в одиночку. Он расплатился за ужин и сел на заднее сиденье, держа его голову у себя на коленях. На улице давно стемнело, но он назвал адрес студии, а не собственного дома – там мог оставаться кто-нибудь, у кого можно спросить совета. Но как назло все съёмки в «Феррари» в этот день закончились рано, и там не было ни души. Фернандо тщетно пытался разбудить Оскара снова – тот ещё и отмахнулся от него во сне, чуть не заехав по лицу. Призывая на его и свою собственную голову все ругательства на испанском, он взвалил его на руки и пошатнулся, но всё же удержался на ногах. Охранник на КПП равнодушно посмотрел на его пропуск, благодаря которому турникет загорелся зелёным светом, и снова откинулся на своём кресле, а Фернандо медленно пошёл к главному зданию вместе со своей ношей. В полутёмном холле он был уверен, что сорвал спину и больше никогда не разогнётся – и был счастлив опустить Оскара на большой диван в зоне отдыха. Тот повернулся набок и подтянул к себе руки и ноги, почти сворачиваясь в клубок. Фернандо заозирался по сторонам, забыв о своей спине. Вечер был тёплым, поэтому Оскар не надел даже куртки, а сейчас ему явно холодно в одной рубашке. Так кстати рядом обнаружился забытый кем-то плед, и ему не пришлось пытаться взломать подобие склада, где среди реквизита для съёмок хранились в том числе одеяла. Он набросил плед на Оскара и даже заботливо подоткнул с трёх сторон. Оскар улыбнулся во сне: не развязно, как совсем недавно, не растерянно, как в начале их неудавшейся встречи, а мягко, нежно, как будто ему снилось что-то очень хорошее. — Марк, – прошептал Оскар – вернее, так понял Фернандо. Может, он произнёс что-то другое – было нетрудно ослышаться в односложном слове. Но что-то подсказывало ему, что он прав. Он уселся в кресле у изголовья, снова вспомнив о боли в спине и мечтая о таблетке, а лучше – об уколе. Оскар продолжал спать безмятежным сном, его бледное лицо было подсвечено только фонарём, который стоял на улице неподалёку от окна. Помимо мыслей о пояснице, которая больше никогда не будет работать как надо, Фернандо терзало и другое. Он смотрел на Оскара и видел в нём отражение своих пороков. Он снова был готов согрешить, он почти сделал это и не знал, заслуживает ли прощения. Может, случившееся с Оскаром – знак, данный небесами? Чтобы он наконец остепенился, перестал бросать взгляды направо и налево, поверил в единственный, последний шанс, который ему дадут. А вдруг не дадут? Фернандо закрыл лицо ладонями. «Эсте, прости меня, моя любовь, ты делал это уже так много раз! Ты не заслужил меня и мои грехи». Ему удалось задремать полусидя, с рассветом спина из-за неудобной позы заболела ещё сильнее, и Фернандо усомнился в том, что ему скоро исполнится сорок – скорее, семьдесят. Оскар продолжал спать мёртвым сном, уютно подложив сложенные ладони под щёку, но ничего в сердце уже не ёкнуло, кроме банальной заботы. Просто нужно додежурить рядом с ним, чтобы остаться человеком. С семи утра персонал начал приходить на студию, но Фернандо встрепенулся, только когда увидел вошедших Шарля и Карлоса, которые любили пить здесь кофе перед съёмками и зависать в телефонах. Оба с удивлением оглядывали присутствующих, и Фернандо вскочил на ноги, держась за поясницу. Он хотел есть и спать, а его спине по-прежнему был необходим укол. — Свидание прошло неудачно? – Карлос поднял брови – конечно, он тоже был наслышан о таинственной встрече в «Каваллино». — Прошу, посидите с ним! – взмолился Фернандо. – Хотя бы один из вас. Он спит. Не знаю, когда проснётся, но, надеюсь, скоро. Кто-то должен с ним быть. Шарль был удивлён, Карлос медленно кивнул – они как всегда приехали раньше и пока могли не готовиться к работе. Рассыпаясь в благодарностях и пытаясь не кривить лицо от боли, Фернандо выскользнул наружу, а Шарль переводил недоумённый взгляд со спящего Оскара на Карлоса. — Интересно, что у них произошло? — Вот уж не знаю, – Карлос пожал плечами. – Но это же Нандо. Истории про него и его юных любовников… Это покрыто тайнами, – он уселся на кресло, и оно оказалось достаточно большим, чтобы Шарль бесцеремонно вклинился между ним и подлокотником. Голоса, которые они даже не старались приглушать, почему-то не будили Оскара. — Получается, он идёт по графику, – Шарль ухмыльнулся – прошлой весной Фернандо увивался за Миком, но это так и не переросло в свидание. — Меня он пропустил, кстати, – вдруг признался Карлос с нотой затаённой давней грусти и в ответ на изумлённый взгляд Шарля пояснил: – Я был влюблён в него в подростковом возрасте. Довольно сильно. И пришёл в индустрию из-за него, из-за его примера, а не из-за отца, как все думают. Он часто гостил у нас на Майорке, но, видимо, я просто был для него сыном хорошего знакомого… Не знаю, насколько близко Нандо общался с Михаэлем, что потом имел виды на Мика – но для нас он фактически друг семьи. — Интересно получается, – хмыкнул Шарль. – Выходит, тебе нравятся мужчины, имена которых заканчиваются одинаково. Ландо, Фернандо… — Не совсем, – сказал Карлос и тут же отругал себя за это. «Ты, мне нравишься ты, и я не знаю, что с этим делать, а твоё имя заканчивается по-другому». От вопросов Шарля его спас Оскар, который открыл глаза, приподнялся на локте и стал осматриваться по сторонам. Он выглядел испуганным, пока не понимая, что это за место, почему он проснулся не у себя в постели и почему его окружают коллеги – причём те, с которыми он почти не пересекался. Шарль вскочил на ноги и присел на корточки возле дивана. — Где я?.. – наконец спросил Оскар. – То есть… – он узнал свой излюбленный диван в холле. – Почему я здесь? Где Фернандо? – он попытался вскочить, но Карлос надавил ему на плечи и уложил обратно. — Фернандо попросил нас с тобой посидеть, – сбивчиво начал объяснять Шарль. – Но мы не знаем, как и почему вы здесь оказались. Тебе что-то нужно? Может, воды? — Да, – Оскар заторможенно покивал головой. – Спасибо. Он посмотрел на часы и в окно – получается, сейчас утро? Но как он оказался на студии? Он ничего не помнил после того момента, как выпил бокал шампанского. Очевидно, алкоголь и психотропное вещество не должны были взаимодействовать, но что он успел вытворить, прежде чем вырубиться? У них что-то было или нет? Голова болела и была тяжёлой, и он не рискнул принимать очередную таблетку, потому что алкоголь мог не выветриться. Он взял у Шарля пластиковый стакан с водой и принялся делать неторопливые глотки, не понимая, что делать дальше. — Не считай, будто я лезу не в свои дела, – проговорил Карлос, – но я должен сказать про Фернандо. У него есть бойфренд, но он из Франции и часто уезжает туда в командировки. Поэтому у него и случаются… ну… обострения. Оскар совсем повесил голову, понятия не имея, что рассказывать ребятам, которые скоро пристанут с расспросами. Когда Шарль и Карлос ушли, убедившись, что он в относительном порядке, он отбросил плед, подтянул к себе согнутые ноги и обнял колени, спрятав в них лицо. Не то чтобы он рассчитывал на что-то серьёзное с Алонсо, но точно не хотел опозориться, а теперь Фернандо думает о нём невесть что, а Марку он не нужен. Да и кому он может быть нужен – неадекватный мальчишка с мозгами набекрень?!***
Четыре буквы с названием психического расстройства преследовали его с самого детства. И препараты, в некоторых источниках признанные наркотическими – он должен был их принимать, и врачи обещали родителям, что не всю жизнь, но это не заканчивалось, а мама с папой контролировали каждый его шаг, объясняя это заботой о здоровье. Он учился там, где хотели они, и делал то, что хотели они, а сам хотел просто быть собой, но не знал, какой он настоящий. Резкий и непредсказуемый, как в моменты приступов, равнодушный и заторможенный, как после приёма препаратов, или какой-то ещё, чего он пока в себе не открыл? В восемнадцать лет он ушёл из дома и уехал в соседний штат, написав родителям уже из столицы: попросил его не искать и не пытаться вернуть. Жизнь в Канберре мало чем отличалась от Мельбурна, но дальняя родственница, у которой он временно поселился – троюродная тётя или около того, он был точно не уверен – не собиралась устанавливать за ним надзор. В ближайшее время Оскар планировал найти какую-нибудь работу, но пока у него сохранялись некоторые сбережения со стипендии за хорошую успеваемость – родители следили, чтобы он прилежно учился и хорошо выполнял все задания, хотя люди с его диагнозом были неусидчивыми и редко доводили начатое до конца. Но таблетки позволяли сохранять концентрацию, а теперь он забыл о них, потому что за график приёма строго отвечала мама, ради этого даже ушедшая с работы. Теперь он был свободен и пошёл вразнос, отрываясь на вечеринках и зависая в клубах до самого утра. Он не знал, кем хочет стать, по-прежнему не открыл себя настоящего и по ощущениям как будто летел вниз с большой горы. Дискотеки приелись, вокруг – одни и те же лица разукрашенных боевым макияжем однотипных девчонок и жаждущих их парней. Ему не нравились девушки, которые так и липли вокруг – не то, он пробовал, и некоторые из них были как будто разочарованы. Немногие парни, которые пытались привлечь его внимание – лучше, ближе, но он как будто проваливался куда-то глубже, дальше, теряя контроль. Всё изменилось, когда среди одинаковых молодых лиц он заметил взрослого мужчину. Довольно высокий на первый взгляд, темноволосый с небольшой проседью, в почти прилегающей к телу тёмной футболке – он в одиночестве сидел за столом рядом с бутылкой виски и потягивал напиток из бокала, устремив взгляд в толпу беснующейся молодёжи. И теперь Оскар откуда-то знал, что делать. Он подошёл ближе, ещё некоторое время рассматривая, а потом они встретились глазами. Оскар увидел кивок головы и скользнул ему на колени, мигом прижался губами к губам, ни на секунду не задумавшись о том, что мужчина, вероятно, всё же ищет знакомства с какой-нибудь юной развязной леди. Но тот углубил поцелуй, большие ладони легли ему на бёдра, поддерживая, и Оскар призывно подался вперёд, давая понять, что хочет продолжить, что хочет большего. В приват-комнате клуба он снова знал, что делать, опустившись перед ним на колени и не думая о совершенно небогатом опыте. Он всё ещё сглатывал, когда его плоть обхватили рукой в ответ, помогая. — Как тебя зовут, прекрасное создание? – спросил мужчина. — Оскар, – он почти прохрипел это, запрокинув голову и вытянувшись на неудобной узкой кровати. Узкие джинсы болтались на лодыжках согнутых ног, щёки алели. — Оскар, мой мальчик. Ты не против продолжить наше знакомство? — Да-а, – он только и смог выдохнуть это, излившись наполовину ему на ладонь, наполовину на собственный живот, едва не попав на задранную футболку. — Меня зовут Марк. Они ехали куда-то в такси – довольно недолго, но, кажется, прибыв в пригород. Поцелуи продолжились в большом частном доме и спальне с огромной кроватью, и Оскар мечтал, чтобы это никогда не заканчивалось, хотел сгореть под этими умелыми губами, под настойчивыми руками и больше никогда не воплотиться. Он отвечал со всей горячностью, на которую был способен, но окаменел, когда остался совершенно обнажённым, а ладонь скользнула меж ягодиц. — Мой мальчик, – негромко позвал Марк глубоким низким голосом. – Скажи, если… Оскар помотал головой, стиснув зубы и на пару секунд зажмурившись. Марк видел, как пылают его очаровательные щёки, как забегали в разные стороны сияющие вожделением глаза – но теперь к этому примешалось смущение. — Ничего не бойся, – произнёс мужчина. – Просто доверься мне. Он заметил, как готовность на всё с лёгким налётом необъяснимого безумия сменилась покорностью, робостью, улыбка из дерзкой превратилась в мягкую. Оскар верил ему, отзываясь на движения пальцев внутри, комкал простыни, тихо-тихо просил продолжать. Он разомкнул губы и позволил себе стонать, кричать в голос, негромко всхлипывать, когда отголоски боли уходили, когда слёзы смахнули с его ресниц парой поцелуев. Он никогда такого не чувствовал – и если с физической стороны всё было понятно и объяснимо, то с другой… Две его личности как будто смешались, породив третью. Это Марк пробудил в нём кого-то ещё – наверное, его настоящего. Которому просто было хорошо. О котором заботились просто потому, что он был, пусть даже неравнодушие проявлялось в таких мелочах, как поданное полотенце и чашка воды. Пусть даже это было случайное знакомство в клубе на одну ночь. Такое ведь обычно не продолжается? Или всё же есть шанс? — Спи спокойно, мой мальчик, – проговорил Марк, как бы угадывая его мысли и обнимая, позволяя уткнуться себе в грудь. Утром Оскар не сразу понял, где находится, а ночные воспоминания возвращались как бы волнами. Он раскинулся на большой постели, рядом никого не было, а тело непривычно ломило. Оглядевшись, он украдкой приспустил одеяло: на коже расцвели красные следы, и к ним хотелось прикасаться, хотелось вспоминать. Потом он снова опустился на мягкую подушку, укутываясь. Почему он один? Где Марк? Что ему сейчас делать? Сердце застучало чаще, призывая приступ волнения, он вдохнул воздух, чтобы попытаться успокоиться и не сделать никаких глупостей. Но появление Марка действовало лучше любой таблетки, и у Оскара перехватило дыхание, когда он смотрел на мужчину, возвышающегося в дверном проёме. Тот вправду был высок, а ещё не успел побриться и поэтому казался ещё более внушительным, но поцелуй в висок и ладонь на плече словно волшебным образом заставили размякнуть, почувствовать спокойствие и уверенность. — Всё хорошо, мой мальчик? Как ты себя чувствуешь? — Всё хорошо, – эхом отозвался лежащий на боку Оскар и улыбнулся одними губами. Он удивлялся, потому что то необъяснимое внутри него затаилось, застыло, замерло – и сейчас, и минут десять спустя, когда они завтракали на светлой кухне, окна которой выходили на сквер с прудом. Оскар не чувствовал присущей импульсивности и ему не хотелось никуда спешить, срываясь с места, в то же время он не ощущал того неестественного, медикаментозного успокоения, которое тормозило мышцы и замедляло мыслительные процессы. — Расскажешь о себе? – попросил Марк, и это не было инструкцией, как в школе, или приказом, как от требующих послушания родителей. Оскар рассказал – честно, как есть, но не упомянув свою болезнь. Этому человеку хотелось доверять, но он никогда никому не доверял – и поэтому осторожничал. — Я могу помочь тебе с работой, – проговорил Марк. – Но не здесь, нужно будет переехать в Европу. И, конечно, не сразу. — Но я ничего не умею, – голос Оскара прозвучал удручённо. – Я бросил учёбу, я… На что я могу сгодиться? — Я тебя всему научу, – тон был таким располагающим, а улыбка – такой уверенной, что Оскар даже забыл спросить, что конкретно ему предлагают. – Ты очень хороший ученик, – ладонь скользнула по его щеке, чуть приподнимая подбородок. – Ты уже убедил меня в этом. Но в реальной жизни не существовало магии, и проблема не могла уйти сама собой просто от присутствия рядом нужного человека. А Марк замечал, как контрастно и радикально меняется Оскар – от безукоризненно исполнительного к бурлящему и вспыльчивому, от податливого и тихого – к необузданному и громкому. Причём не только в постели – тогда он бы не волновался. Но Оскар мог бросить на полпути недоеденный завтрак и уйти смотреть сериал, или забыть в тренажёрном зале половину вещей, а ещё часто терял ход времени. Однажды Марк отсутствовал дома почти целый день – за это время Оскар пооткрывал все дверцы шкафов и мебельные ящики, не зная, зачем это сделал. В одном из отделений он обнаружил коллекцию наручников, плёток и прочих подобных приспособлений – и встретил Марка истерикой. Тот уже видел его слёзы, но впервые – в такой ситуации. — Я не хочу, не хочу, не хочу так! – кричал Оскар, стоя на коленях в сваленной груде найденных вещей. – Ты не сделаешь этого со мной! Он испугался, хотя Марк показывал ему видео такого содержания. Но одно дело – видеть это на экране, другое – воочию. Он смотрел на мужчину снизу вверх широко распахнутыми глазами, а тот видел в его взгляде совершенно опасный блеск. — Конечно, я не сделаю этого с тобой, – заверил Марк слишком легко. – Да и тебе совсем не нужно было это видеть. Оскар, мой мальчик, давай уйдём отсюда? Ну-ка поднимайся. Поднимайся. Я не причиню тебе вреда. Тот по-прежнему смотрел так, будто собирался защищаться из последних сил. Но схватился за протянутую руку, упал в желанные объятия, а потом Марк как всегда легко приподнял его и перенёс на уютный диван в кухне, где сразу вручил стакан воды. — Я ненормальный, – выпалил Оскар, осилив несколько глотков. – Я чокнутый, у меня напрочь поехавшая крыша! — Нет, это совсем не так, – Марк сидел рядом и держал его за свободную руку. – Ты необыкновенный и не такой как все. — Я не хотел тебе говорить, – шептал Оскар, – да тебе всё равно и так понятно. У меня есть диагноз, я должен пить таблетки, но я их бросил, когда ушёл от родителей. От них лучше, легче, но… я не знаю, какой я на самом деле. — Зато я знаю. Ты – лучшее, что со мной случалось за последние лет десять. Марк жалел, что озвучил это – он не должен был привязываться к парню и тем более не должен был с ним об этом говорить. Но было легко предать идеалы, в очередной раз пробуя на вкус его мягкие губы. Да и разговор не прошёл даром – после долгих уговоров Оскар согласился сходить к врачу, который выпал в осадок от пропуска препаратов. Он выписал другое лекарство, и Оскар стал понимать себя намного лучше. Поведение выровнялось, он дышал спокойно, но не чувствовал в этом нарочитой искусственности, как это бывало раньше. Но, может, дело было не только в таблетках. Просто он чувствовал себя в безопасности, и это был лучший год его жизни. Праймовые рестораны, прогулки на яхте по океану и поцелуи прямо на палубе. Марк брал его в поездки по городам Австралии и Новой Зеландии – правда, оставлял в отеле на время деловых встреч. Оскару было всё равно, потому что он впервые дышал полной грудью. И засыпал, обхватив его руками и ногами. Но он всё понимал – препараты не влияли на мозговую деятельность отрицательно. Он понимал, что это не навсегда, знал про студию «Ред Булл» и покорно ожидал своей участи – Марк выборочно показал ему некоторые видео, и, когда первый испуг прошёл, он сумел найти в них некоторое очарование. Правда, вероятно, просто поверил в это, чтобы его не расстраивать. Оскар понимал и то, чем Марк занимается, что его встречи – с такими же мальчишками, как он, или их представителями. У «Ред Булла» было достаточно филиалов и мест для кастинга, лучшие попадали в Англию. Оскар чувствовал себя абсолютно спокойным и самым любимым, почему-то не ревнуя. Он прилежно учился, делая то, что хочет от него Марк, и это было очень приятное обучение. Он даже не воспринимал это как обучение, а просто пытался всё запомнить, потому что судьба вряд ли будет благосклонной, хотя прошло уже больше года с их первой встречи. Марк действительно откладывал момент расставания, но в какой-то момент понял, что тянуть больше нельзя. И он не мог просто купить Оскару билет до места назначения – он должен был лететь вместе с ним, потому что так было правильно, потому что они друг к другу прикипели, но обоим было пора идти дальше. Он не мог позволить сантиментам взять верх. Всё уляжется, когда Оскар будет на другом континенте. — Улетаем в Европу через две недели. Собери все свои вещи, чтобы ничего не забыть, – он поставил Оскара в известность, когда тот играл в приставку. Плечи сразу поникли, он положил джойстик на пол и опустил взгляд. — Хорошо. Я должен написать родителям, предупредить. Мы летим в Лондон? — Нет, зачем нам Лондон? – Марк присел рядом и коснулся его волос, взъерошив их. – Полетим в Италию, в Милан. — В Милан?.. Но разве «Ред Булл»… не в Англии? — «Ред Булл» – в Англии. Но нам туда не нужно. В утро перед отъездом Оскар долго сидел в постели, смотря в одну точку перед собой. Он не хотел уезжать, он не хотел терять Марка и уже не представлял своей жизни без него, но проглотил положенную таблетку и выскользнул из кровати, чтобы опять делать то, что ему скажут, как он делал всю жизнь. В запасе были ещё сутки перелёта, чтобы обернуться вокруг его руки, прижаться к плечу и в очередной раз попытаться сдержать эмоции. Ему снова было хуже. Он плохо спал в самолёте, несмотря на бизнес-класс и успокаивающие психостимуляторы. Он едва слушал, когда его представляли Фернандо Алонсо, отсутствующе таращась куда-то поверх него и пытаясь не уснуть на ходу. Потом они уселись в лучшем ресторане аэропорта, потому что Марк должен был вернуться в Австралию. Оскар ковырял вилкой какую-то еду, которая казалась ему безвкусной, и слушал их разговор, как будто находясь где-то далеко в своих мечтах, а не здесь. — Почему, чёрт возьми, «Феррари»? – спрашивал Алонсо, понизив голос. – Почему ты не отправишь парня в свой «Ред Булл», если он, по твоим словам, такой талантливый? — Не могу, – так же тихо отвечал Марк. – Ты знаешь порядки на «Ред Булле». Он не справится. Для него это может быть опасно. С каждым днём узнавая Оскара сильнее и сильнее, он знал, что тот не сможет выдержать ментальные нагрузки «Ред Булла». Тем более когда там орудует Макс Ферстаппен – а Марк не сомневался, что Оскар бы мог довольно быстро заработать премиум-контракт и право сниматься с главной звездой. Он не хотел этого для него. Он выбрал вариант с «Феррари», хотя обучил Оскара нескольким вещам, которые не затерялись бы в «Ред Булле». Но отчаянно краснеющий Оскар со связанными руками был хорош, так сказать, для собственного потребления, а не для экспериментов доктора Марко. — Хорошо, но какое тебе до этого дело? – продолжал Фернандо. – Ты усиливаешь конкурента. Хотя никогда не был сентиментальным. — Я не сентиментальный. Алонсо рассмеялся хриплым смехом – Оскар бросил опасливый взгляд в его сторону, и эти двое вспомнили наконец, что он тоже здесь. — Действительно, – Фернандо наклонился через стол и перешёл на шёпот, чтобы Оскар не услышал. – Иначе оставил бы парня для себя. — Я не могу так сделать. Ты знаешь, почему. — Если ты его полюбил… — Это пройдёт. У тебя всегда проходило. — Ах да, только мы чуточку разные, не находишь? Когда пришла пора разойтись по разным сторонам, Оскар застыл за столом, как будто лишившись возможности двигаться. Марк почти выволок его за запястье, поднимая на ноги, приобнимая за плечи. — Мы попрощаемся, – бросил он в сторону Фернандо и потащил его за собой, завёл в туалет, потом – в кабинку, понимая, что Оскар не заслужил такого прощания, что он не заслужил расставания. Да лучше бы они вообще никогда не встречались, не рискуя вот так намертво завязнуть друг в друге. Просто странный мальчишка – как там он про себя говорил? – с поехавшей крышей. Так почему хочется наплевать на все договорённости с «Феррари», схватить его в охапку и полететь вдвоём обратно? В Австралию, да куда угодно. Если Оскар сейчас попросит… если скажет, если озвучит… Он не сможет отказать, держа его лицо в ладонях и поглаживая влажные от редких слёз щёки. «Не бросай меня, не оставляй меня здесь одного, не оставляй, я не хочу, – пулемётной очередью неслись мысли в голове Оскара. – Давай полетим обратно, я уже хочу домой, домой, я тебя люблю, люблю, люблю…» Он не произнёс ничего из этого, потому что не должен был подвести Марка, который рассказал ему всё о работе в «Феррари» и постарался объяснить, что это большой престиж. А зашедший в ту же уборную Фернандо Алонсо, стоя возле раковин, видел, как пятки его белоснежных кроссовок приподнимаются. Перед глазами Оскара маячило только одно лицо, когда он продолжал сидеть, уткнувшись носом в колени, на диване в зоне отдыха студии «Феррари». У него не было стоящих мыслей о том, почему он тогда выдержал и не только не шагнул с крыши, но и вполне освоился на новом месте. Оказалось, он вполне может распоряжаться собой и жить без Марка. Но не хочет, катастрофически не хочет и никогда не сможет это исправить, потому что Марк больше даже не писал ему. — Эй, – окликнул знакомый голос. – Тебе нехорошо? Или ты просто уснул, как всегда? – тон стал смешливым, хотя в большей степени всё же оставался встревоженным. Потом Оскар ощутил аккуратное прикосновение к плечу и подпрыгнул от неожиданности едва ли не на метр. Приземлившись обратно на диван, он увидел Роба. — Всё нормально, – почти простонал он. – Ну, то есть, не совсем… — У тебя ведь сегодня выходной? – Роберт был как никогда серьёзным и уже явно знал о его неудаче с Фернандо Алонсо – слухи быстро разносились по студии. Оскар безмолвно покивал, а он продолжал спрашивать. – Тебе помочь вызвать такси? – теперь Оскар покачал головой – ему не хотелось возвращаться домой и погружаться там в болезненное одиночество, но не хотелось и оставаться на этом месте, потому что скоро придут остальные и насядут на него с вопросами о свидании. – Хорошо, – продолжал Роб, как бы угадывая его мысли. – Может, подождёшь пока у меня в операторской? В соседней комнатке можно и поесть, и полежать. Потом я отвезу тебя домой и могу побыть с тобой. — Ты не будешь задавать мне вопросов?.. – глухим голосом спросил Оскар. Он был не против компании – да просто человеческого тепла рядом. А такой Роб, не источающий дурацких комплиментов, нравился ему как друг. — Не буду, обещаю. Оскар кивнул, соглашаясь. Вот только Роб не отвезёт его домой. Разве что просто в квартиру, которую он снимает в соседнем итальянском городке.