студии / House Of Rising Sun

      Пришедшая в Маранелло весна продолжала сводить с ума: после одной из съёмок Мик на глазах почти у всей студии разругался с дядей Ральфом, хлопнул дверью и уехал один. Мику до чёртиков надоели дядины методы и резонансные высказывания: он то по несколько раз приглашал Маттиа Бинотто и других высокопоставленных лиц «Феррари» на совместный обед, то давал громкие интервью сопутствующей прессе, говоря о том, чего на самом деле не было. Дядя Ральф не таился, считая племянника самым талантливым и достойным топ-контракта. Он советовал действовать через Шарля, чтобы тот сам предпочёл Мика Карлосу в личном и рабочем плане, но все попытки Мика, на его взгляд, были совершенно неубедительны. Да и Мик не то чтобы пробовал – Шарль полностью устраивал его в качестве коллеги и неплохого знакомого.       — Твой отец не хотел бы, чтобы ты перебивался во второстепенном составе! – надрывался Ральф Шумахер посреди коридора, хотя неподалёку шла другая съёмка и висела табличка, предупреждающая не шуметь.       — Ты не знаешь, чего бы хотел мой отец! – возразил Мик и добавил тише: – И не думаю, что уже узнаешь. Тебе тоже пора смириться.       — Михаэль хотел бы, чтобы ты… – Ральф гнул своё, но Мик подался вперёд и ясным голосом проговорил:       — Он хотел бы, чтобы я был счастлив.       В этот раз поводом для дядиного недовольства стала сущая мелочь – долгий взгляд, которым Мик проводил своего партнёра по съёмке, Каллума Айлотта. Ральф в очередной раз напомнил, что он должен попытаться пригласить Шарля хотя бы в бар, а потом отчитал племянника за глупую улыбку.       Но Мик здраво оценивал собственные возможности в сравнении с Шарлем и Карлосом, и его полностью устраивало быть за их спинами. Характером он пошёл в мать и не имел больших амбиций – просто хотел жить обычной жизнью, делать то, что ему хочется, а на работе – то, на что он способен, не прыгая выше головы. И в последнее время он действительно заинтересовался Каллумом – и хотел позвать его на свидание, но долгое время не мог решиться, потому что был недостаточно уверен в себе, в том числе дядиными стараниями. Вдруг ему ответят отказом?       Чтобы знать наверняка, Мик подключил ещё одного коллегу – Маркуса Армстронга, когда они обедали в студийном кафе, а дядя уехал по каким-то важным делам, известным лишь ему одному. Маркус и Каллум снимали квартиры в одном доме и часто приезжали на студию вдвоём.       — Мне кажется, он один, – Маркус пожал плечами в ответ на вопрос. – Я точно никого не видел и он мне точно ни про кого не рассказывал.       Мик попросил его по возможности разузнать поточнее, но из Маркуса был неважный информатор. Он честно пытался разговорить Каллума и догадался, что всё не так просто, как кажется, но тот напрочь отказывался говорить по существу. В итоге Мику пришлось рискнуть, и Каллум ответил согласием. В «Феррари» они часто снимались вместе и общались в коридорах и зоне отдыха студии, и он был не против провести вечер в кафе в компании адекватного человека.       У Мика был выходной, Каллум закончил в четыре и приехал на место прямо с работы. Мик уже был за столиком и заказал какой-то простейший набор снеков.       — Я подумал, что ты не успел поесть и захочешь перекусить сразу, – объяснил он выбор. – А это самый универсальный вариант перед чем-то более существенным.       — Ага. Спасибо большое, это очень кстати, – Каллум сразу потянулся к гренке и от души макнул её в сырный соус.       — Сегодня снимали ту самую «Спящую красавицу»? – с интересом в голосе спросил Мик. Он слышал о сценарии короткометражки, ибо дядя Ральф бушевал по поводу того, что ни одна из ролей не досталась его драгоценному племяннику. Хотя о том, что для одной из них Оскар буквально создан, в «Феррари» понимали даже уборщицы – но не Ральф Шумахер.       — Да, – отозвался Каллум.       — Всё прошло хорошо? – душевные терзания Оскара после памятного свидания с Алонсо не остались незамеченными, и многие переживали, сможет ли он работать.       — Да, всё запланированное на сегодня и самое трудное отсняли. Я правда так и не понял, Оскар спал на самом деле или так талантливо притворялся. По нему никогда не поймёшь.       — Точно, – Мик с жаром подтвердил. – Мне даже интересно, что у вас получилось. Я слышал – точнее, дядя слышал – что сначала хотели взять Кими…       — Я не хотел бы сниматься с Кими, – Каллум рассмеялся, но тут же поправил себя: – То есть, Кими – легенда и всё такое…       — Со мной можно не оговариваться, – проговорил Мик, имея в виду, что вся корпоративная культура заканчивается за дверями студии. Потом он замолчал и неотрывно смотрел на Каллума, который разъяснял официанту свой заказ.       Тот был единственным в «Феррари» британцем, и Мик удивился, когда случайно узнал это. Каллум свободно общался на итальянском, да и вообще парни из Англии обычно попадали в «Ред Булл», а не ехали на кастинг в Маранелло. Но сейчас Мик тщательно разглядывал черты лица затуманенным взором и не понимал, чему изумлялся. Светлая, почти бледная кожа, серые глаза, но главное – волосы с рыжеватым оттенком. Мик легко мог представить его среди британской королевской семьи – теперь Каллум казался даже слишком типичным и правильным британцем. Но созерцание нагло прервала вибрация телефона – звонил, разумеется, дядя. Мик сбросил вызов и снова сосредоточил внимание на Каллуме. Он пил чай – не кофе. Ещё одна английская традиция.       — Ты снимался в «Ред Булле», – Мик выпалил то, что его интересовало и могло стать продолжением диалога.       — Ну да, – Каллум пожал плечами. – Но буквально несколько месяцев. Не думал, что кто-то знает.       — Я видел у тебя шрам, когда мы в последний раз снимались, – Мик почти прошептал это, подвинувшись ближе. – А потом нашёл несколько роликов с тобой. Получается, всё, что говорят про «Ред Булл» – правда?       Теперь телефон зазвонил у Каллума – тот достал мобильник из кармана и дал отбой с непередаваемым выражением лица – будто бы надменно довольным, но в то же время досадливым. Он чуть не закатил глаза, увидев номер, который знал наизусть, но не вносил в записную книжку.       — Разве шрамы появляются только в «Ред Булле»? – он усмехнулся. – Но в общем да, ты прав, – у его партнёра была тяжёлая рука, но он следовал негласному правилу, которое нигде и никем не обсуждалось: не говорить о «Ред Булле» плохо, даже если ты его покинул. – Там не то чтобы так кошмарно, если тебя не выделяют и ты просто один из всех. Привыкаешь.       В следующий раз им позвонили одновременно: Мику – дядя Ральф, Каллуму – тот же номер, определяющийся у него последовательностью цифр. И продолжали на протяжении всей встречи, которую Мику нравилось называть про себя свиданием. И это был хороший тёплый вечер для обоих, потому что время летело незаметно, а общие темы не заканчивались: работа, схожие увлечения, путешествия. Впервые за много лет Мик смог поговорить с кем-то о своём отце – Каллум был отличным слушателем. И всё прошло бы ещё лучше, если бы не прерывали регулярные звонки, которые они сбрасывали.       Но всё-таки вечер был больше похож на дружеский. Мик оставался нерешительным, Каллум не вполне понимал, чего от него хотят, и тоже не проявлял инициативу – и Мик вспоминал слова Маркуса, который намекал на какое-то двойное дно. Разделённый напополам счёт тоже не намекал на романтику, но на улице взялись за руки с завидным единодушием.       — Можно я тебя поцелую?.. – прошептал Мик в порыве храбрости, и Каллум молчал секунд пять, которые показались Мику вечностью, но не разжимал пальцев.       — Да, – он ответил негромко, потому что его никогда о таком не спрашивали, как и он сам. Но сейчас губы наконец соприкоснулись, и после нестандартной съёмки Каллуму было чертовски приятно целоваться с кем-то, кто отвечал с непосредственной горячностью. Губы Мика были тёплыми, вот только он был старателен как-то по-ученически. – Не будем спешить, – подытожил Каллум без энтузиазма, когда они закончили, а Мик крепко обнимал его за талию.       — Ну конечно, – тот кивнул с абсолютно счастливым видом. – Не волнуйся, я не собираюсь завалить тебя в ближайших кустах.       В этот момент для Каллума рухнуло абсолютно всё – и он сделал для себя окончательный вывод, с которым пока всё-таки медлил, давая Мику шанс. Просто он ничего не чувствовал. Он махнул рукой, запрыгнув в подъехавший автобус, и достал телефон, где было ещё несколько пропущенных. Его бывший партнёр по «Ред Буллу» и тот, кто пытался до него дозвониться (в некоторые дни эта тяга почему-то проявлялась вместо обычных сообщений) именно что завалил бы его в этих самых кустах, которые он видел из окна проплывающими мимо. Да и на свидание они бы не пошли – остались бы дома, бесконечно трахаясь, пока не закончатся силы, и прерываясь на еду из доставки.       Дома Каллум опустился на диван и наконец мог сосредоточиться на переписке – ему больше не звонили, но он подумал, что надо бы отправить сообщение в ответ. Счётчик в чате в вотцапе тоже зашкаливал – разумеется, фотографиями низкой степени приличия. Сам Каллум лишь изредка отправлял краткие текстовые ответы, но собеседник демонстрировал себя любимого, забыв, что такое одежда. В футболке он позировал только на аватарке, чтобы не шокировать других людей.       С Дэном Тиктумом они познакомились на съёмках в «Ред Булле» пару лет назад и сразу стали друг друга раздражать. Дэн выкрасил кончики волос в белый цвет (возможно, подражая Пьеру) и излучал доминирование в каждом шаге: говорил односложными фразами с матом через каждое слово, думая, что это выглядит круто, общался со всеми так, будто они были низшими существами и ничего не понимали в жизни. Но особенно раскрывался на съёмках – пусть не зверствовал почём зря, как уже добравшийся до иерархической вершины Макс Ферстаппен, но превращал эти несколько часов в марафон на выносливость, скорее присущий животным в брачный период, чем людям. Даже в «Ред Булле». Каллум считал, что тяжёлая челюсть максимально приближает его к обезьянам.       — Ты вообще умеешь нормально трахаться или нет?! – он обрушился с вопросом после очередного рабочего дня, когда у него болело всё и снаружи, и изнутри. Дэн проигнорировал вопрос и ничего не сказал, а он ещё долго не осмеливался подняться с железной кровати – хорошо ещё, что с него успели снять наручники.       Дэн ответил через несколько дней, когда Каллум уже про него забыл. Промозглым утром на студийной парковке. Каллум думал о чём-то своём, когда вышел из машины, поудобнее устраивая висящий на сгибе руки рюкзак, но Дэн откуда-то подскочил к нему – видимо, со стороны своей машины – с совершенно бешеными глазами.       — Умею! – отрывисто сообщил он, а пока Каллум соображал, что имеется в виду – обхватил его обеими руками, прижал к синей обивке автомобиля и стал целовать так, что голова пошла кругом. – Я умею трахаться нормально, – заявил Дэн, держа его лицо в ладонях и пристально глядя прямо в глаза.       Каллум зачем-то отметил, что они светло-карие – почти как тёплый кофе с молоком. А потом уже не помнил, как оказался втиснутым на заднее сиденье собственной (то есть, выданной «Ред Буллом») машины. Его уже не интересовало, почему Дэн решил ответить на его вопрос спустя время, потому что пространство сузилось до них самих, потому что тот и вправду умел, если хотел. Разумеется, не нежно – но без тех наклонностей, так в меру, что Каллум старался дать больше места, зажатый между ним и обивкой салона. Потом он не мог объяснить себе, как его нога оказалась за подголовником левого переднего сиденья.       — У тебя тут тесновато, – Дэн ухмыльнулся, растягивая слова, когда навис над ним, почти задевая головой крышу. – В машине, – он расхохотался совершенно как маньяк, поймав ответный острый взгляд. – Ну, как тебе? Я всё доказал?!       — Ну… – Каллум пытался вытащить из-под него руку, которая изрядно затекла, но только для того, чтобы смахнуть со лба Дэна его крашеную чёлку, которая прилипла к коже и уже не выглядела такой понтовой, как он планировал. – Неплохо.       — Неплохо?! – тот выкрикнул это почти во весь голос, сдобрив изрядной порцией мата, и Каллуму показалось, что машина подпрыгнула. – И всё, просто «неплохо»?!       — Ну да, – он облизнул губы и смотрел совершенно бесстрашно. – Всегда можно лучше. Ты сможешь, я верю.       Но ему так и не удалось узнать, смог ли Дэн усовершенствоваться, потому что Дэна выгнали из «Ред Булла» в тот же день – он отказался сниматься в подчинённой позиции, как только услышал задание.       — Об этом не может быть и речи! – без обиняков заявил он доктору Марко, уперев руки в боки. – Я пришёл сюда не для этого.       Доктор кричал на него так, что охрип в прямом смысле и несколько дней разговаривал шёпотом – остальные съёмки в тот день пришлось временно приостановить, потому что завышенные децибелы мешали их проведению. Глава студии распинался о том, что здесь делают то, что им скажут, и ни у кого нет права голоса, кроме него самого и ещё Кристиана Хорнера, но чуть в меньшей степени. Он в прямом смысле брызгал слюной, но Дэн перенёс всё стоически – на его лице не дрогнул ни один мускул. Когда доктор Марко выкрикнул о расторжении контракта, тот со вкусом выматерил его в ответ и через некоторое время выскочил из здания студии, ни с кем не попрощавшись.       Остальные сотрудники ходили тише воды ниже травы, потому что охрипший доктор Марко был ещё страшнее орущего, а ещё через пару дней выгнали самого Каллума. Доктор не мог кричать на актёров и поэтому взялся за просмотр записей с камер слежения, чего почти никогда не делал. Его глазам открылись кадры с парковки, где двое сперва целовались, а потом скрылись в машине, и та начала характерно покачиваться. Доктор Марко кивал головой одобрительно, искренне желая в подробностях увидеть то, что происходило внутри, но контракты грубо нарушались, и он не мог это игнорировать. Всё на пользу студии и остающихся – они ещё поймут, насколько он прав.       Первого он узнал легко по выкрашенным волосам и довольно покивал головой, потому что уже успел выгнать за другую провинность. Со вторым бестолковым пришлось помучиться и даже попросить помощи Кристиана, а потом доктор Марко вызвал Каллума к себе в кабинет.       — Это ты?! – отрывисто спросил он, тыча заскорузлым пальцем в экран монитора и жалея, что не может кричать.       — Ну, я, – Каллум пожал плечами и даже не стал отпираться – доктор бы всё равно всех перетряс и докопался до правды.       — Повтори, что написано в твоём контракте, – доктор Марко выглядел торжествующим, и Каллум решил промолчать, прикинувшись идиотом. Доктор ответил сам, цитируя по памяти: – Нельзя вступать в романтические и сексуальные отношения с другими актёрами студии вне съёмок!       Каллум пожал плечами, чем разозлил доктора ещё сильнее. Тот потерял голос, но и без голоса был способен на фирменный жест – порвал его контракт и швырнул вслед маленькие кусочки. Каллум не расстроился и довольно быстро нашёл работу в «Феррари», а о его опыте в «Ред Булле» мало кто знал – это было трудновато даже нагуглить.       Он уже несколько месяцев работал в «Феррари», когда Дэн объявился впервые после того изгнания. Без лишних слов он прислал своё фото, где стоял обнажённым по пояс. «Хочешь, чтобы я показал больше – напиши», – добавил он через час, не получив ответа. Каллум снова промолчал, и Дэн всё равно отправил полную версию фото.       «Доктор Марко сделал тебя импотентом, что ты не реагируешь?! Кстати, как поживает этот старый хрен?!»       На прямой вопрос Каллум решил ответить.       «Не имею понятия – я теперь в «Феррари».       «В «Феррари»?! В этой итальянской деревне, где снимают порно для домохозяек?! – Каллуму казалось, что он слышит этот издевательский смех. Он опять решил ничего не отвечать, но Дэн спрашивал дальше: – За что и когда тебя выгнали?»       Каллум даже не упомянул, что его выгнали – но было легко догадаться, ведь из «Ред Булла» почему-то не уходили добровольно.       «Через несколько дней после тебя. Мы ведь додумались трахаться под камерой, а отношения с коллегами запрещены по контракту».       «Но ведь мы именно трахались, какие к хренам отношения?!»       После этой переписки Дэн возвращался набегами, и было сложно предсказать его следующее появление. Но Каллум мог бы устроить выставку из его фотографий разной степени обнажённости (как правило, полной), если бы захотел. Дэн заявил, что не пойдёт в «Феррари» даже за миллиарды евро, и сообщил, что после ухода из «Ред Булла» успел неделю поработать официантом – но оттуда его тоже выгнали, потому что он нецензурно обругал пожилую посетительницу кафе. «Она ко мне приставала!» – написал Дэн и без предупреждения скинул свой профиль на «Онлифанс». Каллум от души смеялся, представляя его в накрахмаленном передничке и с подносом в руках – поэтому предпочёл поскорее перейти по ссылке.       Дэн вёл прямой эфир, разумеется, восседая перед монитором в голом виде. Он устроил импровизированные чтения контракта «Ред Булла» – импровизированные, потому что никто не отдавал ни ему, ни другим актёрам, второй экземпляр документа.       — И вот, этот старый маразматик считает, что мы не должны трахаться друг с другом вне съёмок! – Дэн гортанно расхохотался, смотря в веб-камеру. – Завидует, ведь его причиндалы отсохли так же, как его глаз.       Пожалуй, это было жестковато, но Каллум получил необъяснимое удовлетворение, услышав эту фразу. С тех пор он старался не пропускать ни одного его эфира, но воздерживался от долгих переписок. Дэна стоило держать на расстоянии, потому что всё-таки он был чокнутым, и это мягко сказано. Но запретное всегда манило. Через некоторое время Дэн начал названивать – аккурат к его свиданию с Миком, в котором Каллум хотел найти долгожданное успокоение.       Но с Миком ничего не получилось – наоборот, Каллум наконец убедился в том, чего хочет. И это был не Мик – положительный со всех сторон, вежливый и рассудительный. С Миком было бы слишком скучно, а он хотел постоянно находиться в тонусе, на волне, в ожидании чего-то захватывающего.       Поэтому, распрощавшись с ним и вернувшись к себе домой, Каллум долго листал их с Дэном переписку. А потом оставалось только приспустить джинсы, включить режим максимального отдаления на фронтальной камере и сделать фото, а потом отправить его. Дэн не заставил себя ждать и тут же позвонил по видеосвязи, а Каллум принял вызов, держа телефон перед собой.       — Ты одет! – негодующе воскликнул Дэн вместо приветствия. – Я бы снял всё это с тебя.       — Так покажи пример, – Каллум поднял одну бровь. – Вообще не думал, что ты ходишь в одежде.       Дэн мгновенно стянул футболку через голову одной рукой, и Каллум последовал его примеру. Потом Дэн мгновенно выпутался из спортивных штанов, а он рассматривал его с затаённым удовлетворением. Волосы уже не были выкрашенными и вернулись к натуральному цвету, тёмно-каштановому. Дэн выглядел взрослее и оттого как-то притягательнее.       — Если у нас секс по телефону, то я уже повалил тебя на кровать и начал трахать!       — Ну уж нет, – Каллум наигранно поморщился. – Вот так сразу – это больно. За это я сразу дам тебе по роже.       Следующие секунды Дэн созерцал белый потолок и почти потерял и без того неважное терпение.       — Ну ты где?! – недовольно протянул он – предвкушение было слишком сильным.       Каллум вернулся не с пустыми руками. Дэн впервые в жизни потерял дар речи и забыл все ругательные слова, глядя, как он наносит прозрачную мазь себе на пальцы, потом прогибается в спине, чтобы погрузить их в себя, расслабить, расширить мышцы. Дэн подался вперёд, словно желая впрыгнуть в экран своего ноутбука и желая оказаться с ним. Рука уже побаливала от однообразных движений, а Каллум удивлял ещё сильнее.       — У тебя есть грёбаный фаллоимитатор?! – вслух прорычал Дэн, глядя, как тот плавно садится сверху. – Почему я не там?!       Каллум остановился, закусил нижнюю губу и посмотрел на него, то есть в камеру, через плечо.       — Ты вдруг захотел в итальянскую деревню?       — Да! То есть нет! Не в деревню! – Дэн выкрикивал это, наполовину ослепнув от притягательности зрелища, неистово работая правой рукой.       — Ко мне? – Каллум продолжал спрашивать, продолжая опускаться и подниматься.       — Да! Да, да, да, – он выдохнул это, не видя светлых капель на животе и груди – скорее, чувствуя их. Взгляд всё равно был прикован к экрану, где Каллум вскоре тоже растянулся поперёк постели и устало рассмеялся.       — Тогда тебе придётся приехать сюда.       Упрямое лицо Дэна отлично иллюстрировало, что он об этом думает – а Каллум понимал, что это ему стоит быть уступчивее, а следовательно умнее. Когда-нибудь они обязательно встретятся, а жизнь рассудит, когда и где именно. Как и то, зачем им встречаться. Каллум пока не мог рассуждать о любви и прочих высших материях, но ему определённо было интересно, что из этого получится.       Что до Мика… Они общались на работе и вместе обедали после съёмок, а потом Мик, отчаянно краснея, предложил ему сходить в кино. Каллум опустил голову, пряча усмешку – романтика с влажными поцелуями в темноте на последнем ряду ему не подходила. Теперь это было ясно.       — Мик. Извини, но у нас ничего не получится, – он хотел быть честным с самого начала и не планировал искать отговорок. Тот вытаращил на него печальные голубые глаза.       — Почему?.. Нет, я не буду настаивать. Просто хочется узнать – я сделал что-то не так?       Каллум поспешно покачал головой.       — Нет-нет. Ты делал всё правильно – и хорошо, если будешь продолжать так делать в следующих отношениях, – Мик действительно был тактичным и прислушивающимся к желаниям других. – Просто… в общем, дело во мне. Извини ещё раз.       Мик не стал спорить – и потом у них ещё были встречи, только дружеские, всегда сопровождающиеся смехом и каким-то душевным успокоением. Каллум даже рассказал, кто ему постоянно названивает, потому что днём ранее Дэн в своём стиле прокомментировал то видео в стиле «Спящей красавицы», наконец вышедшее, и едва не лопнул от смеха в прямом смысле. Но Каллум теперь знал, как направить его энергию в более мирное русло.